Текст книги "Angel или когда падает Небо (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Карпин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Как я слышал, они считают, что большинство людей порочны по своей сути, – с грустью сказал Макс, – и они в целях гуманизма позволяют им существовать в таких условиях, в каких те хотят жить, но по определенным правилам без перехода границ и нападения на жителей мирных городов. Но, как мне кажется, это какой-то очередной глобальный эксперимент над нашим обществом. Сильным мира сего нет дела до простой серой массы.

– Абсолютно согласен, – кивнул Саня. – Вот и в вашем Старом Городе этот эксперимент из-под контроля вышел. Там бойня уже неделю продолжается, как я по новостям слышал. Говорят ни полиция, ни военные ничего не могут сделать с обезумевшими жителями, теми как будто управляет неведомая сила. Говорят преступники отвоевали весь Старый Город и теперь уже бойня перекинулась на Новый.

– Ужас, – вздрогнула Катя.

– Согласен, – вновь кивнул Саня. – Вот не понимаю, почему нельзя разобраться с ними одним ударом, скинуть бомбу и все.

– Но это же жестоко, – возразила Катя, ей стало жалко всех тех людей, пусть они и утратили веру, но они все же были души – обманутые души Князем Лжи и Порока. – Погибнут сотни тысяч человек!

– Ну и пусть, они ведь бандиты, преступники, моральные уроды, как-никак! Они недостойны жить.

– Они Люди! – воскликнула Катя. – Такие же, как и мы с вами и они тоже имеют право на жизнь!.. Просто они выбрали ни тот путь…

– Послушав тебя, так и Колчан тоже вполне нормальный человек! – вдруг возразил Макс. – Только он ни тот путь выбрал, тебя похитить хотел, да и заварушка вся эта в Старом Городе из-за него началась. Я, конечно, не одобряю таких радикальных методов, как уничтожить всех под чистую, это каким-то Гитлеровским режимом попахивает…

– Каким режимом? – в изумление откликнулся Саня.

– Гитлеровским, – повторил Макс. – Был когда-то такой тиран в Германии, захотевший покорить весь мир, и уничтоживший миллионы человек. Остановить его смогла только советская армия. А сейчас в учебниках по истории его оправдывают, называя освободителем мира. Мол, руководствовался он Принципом Меньшего Зла и хотел, как лучше.

– Наверное, что-то и слышал, хотя я в школе плохо учился… – хмыкнул Саня. – Я ее даже и не окончил, как шестнадцать стукнуло, сразу же на завод пошел!

– Но я, в общем-то, не о том, – покачал головой Макс, не став рассказывать о своей нелегкой судьбе в этом сегодняшнем, жестоком мире. – Я тоже не одобряю радикальных мер, но просто есть такие люди, которых жалеть не стоит, и которые не имеют права жить… такие как Колчан!

– Возможно, Колчана тоже есть за что пожалеть, – возразила Катя.

– Иногда ты меня очень сильно удивляешь, – изумился Макс. – Но спорить с тобой я не буду.

– Просто после падения Веры многие принципы людей изменились, – сказала Катя. – Люди больше не боятся нарушения заповедей, считая, что после смерти их не будет ждать небесный суд и никакого наказания за свои грехи они не получат.

– По твоим словам получается, что религия держала людей в узде только путем страха перед загробной жизнью?! – высказал злую мысль Макс.

– Нет, я не это хотела сказать. Религия давала людям нечто другое… она давала людям надежду на лучшее будущее после смерти, она спасала людей от грехов и соблазнов, помогала выжить в сложные минуты и…

– Девушка, вы меня пугаете, – разинув рот, промычал Саня. – Вы случаем не из этих будете?

– Нет, она не из этих, – вместо Кати ответил Макс. – Просто, как я уже говорил, мы пишем книгу на эту тему, а тема эта весьма спорная!

– Да никакая она не спорная, – уверенно сказал Саня. – Просто раньше мы были рабами религии и ее законов, а сейчас…

– А сейчас мы рабы системы и ее законов! – перебил Макс. – Особо ничего не поменялось, жить лучше мы точно не стали.

– Лучше не стали, – согласился Саня. – В этом ты прав! Но и хуже тоже не стали. После войны могло вообще ничего не остаться, или весь мир превратился бы в подобие вашего Старого Города. Бегали бы, грабили бы, насиловали и отстреливали друг дружку. Но нет, и как сказано в конституция Нового Мира: "нашлись люди, которые прекратили войну и объединили мир, дабы новая война никогда больше не произошла!" После войны мир нам достался полуразрушенный и на то, чтобы превратить его в нормальный, полвека недостаточно. Наше правительство старается! Поэтому не будем к нему такими жестокими.

Макс хмыкнул, но высказывать свое мнение по этому вопросу не стал и вообще решил, что лучше сменить тему:

– Нам еще долго ехать? – спросил он.

– Нет, – ответил Саня. – Мы уже почти приехали. Только я не буду довозить вас до самого Проклятого Города, высажу неподалеку.

– Почему это? Такого уговора не было!

– Парень, мне моя жизнь как-никак дорога, – привел свои аргументы Саня. – Мало ли, поймают меня эти фанатики и на костер! Вы-то писатели как-нибудь думаю, договоритесь с ними, скажете, что книгу о них пишите, они, наверное, и рады будут… хотя кто их знает, может они и вас на костер сразу потащат… Но это уже ваш выбор! Я бы попытался вас отговорить, но думаю, это у меня не получится. Я и так для вас на риск пошел, а у меня семья. Высажу вас в паре километров, там пешком дойдете… Да и дороги дальше для автомобиля нет.

– Спасибо и на этом, – буркнул Макс и отвернулся к боковому окну. Саня перестал ему нравиться, теперь он считал его таким же глупым и заблуждающимся в жизни человеком, как и большинство людей этого уже давно прогнившего мира.

71.

Саня, как и обещал, не довез Катю и Макса самую малость до границы города. Он показал им дальнейшую дорогу и, забрав причитающуюся ему плату, еще долго с прощался, обещая, что в его лице они всегда смогут найти помощь только не в этом деле. После всех обещаний он крепко обнял их на прощание, поцеловал Катю в щеку, еще раз пожелал удачи и уехал, оставив их одних посреди безжизненной равнины.

Стояла поздняя осень, и земля была покрыта изморозью. В небе висели серые облака, готовые в любой момент разродиться снежными хлопьями. Дул сильный холодный ветер, он пронзал путников насквозь, проникая под складки курток и добираясь до тела. Вдали за туманом виднелись Уральские горы.

– Если Саня нас не обманул, то нам туда, – сказал Макс, указывая вдаль.

Катя кивнула, и неспешным шагом они двинулись вперед по застланной туманом пустынной земле.

Спустя какое-то время путники увидела город. Он виднелся в тумане и с каждым шагом становился все отчетливее и отчетливее. Его контуры будто со страниц старой легенды медленно выплывают из тумана… Стали различимы маленькие деревянные домики в этаж и в два этажа высотой, и центральное здание, гордо возвышавшееся над домами. Над этим высоким сооружением что-то тускло мерцало в тумане и, приглядевшись, Катя поняла, что это золотой крест. Подойдя еще ближе, девушка разглядела и старое кладбище, окружавшее город.

"А ведь здесь есть и моя могила…" – с ужасом подумала Катя.

Путники достигли города. Сейчас в тумане под серым небом этот небольшой поселок казался мрачным и пугающим, совсем не похожим на то, что Катя ожидала увидеть.

– Страшное место, – сказал Макс, окидывая взглядом возвышающиеся кресты и мрачные надгробья возле стен города. – Еще немного и я поверю во все бредни, которые нам рассказывали об этом месте.

Катя кивнула.

– Ну что, пошли дальше?

– Не сейчас, – тихо произнесла Катя, но так уверенно, что парень взглянул на нее очень внимательно. – Сейчас, когда мы здесь, я больше не могу скрывать от тебя кто я. Настало время раскрыть тайны!

Макс ничего не сказал, он лишь ожидающе смотрел на Катю и ждал ее слов.

– Пойдем. Сейчас ты сам все увидишь. – И взяв парня за руку, Катя повела его вперед мимо старых крестов и мрачных надгробий.

Казалось, ноги сами ведут ее намеченной цели, ведь ни своей могилы, ни могилы своих родных она никогда не видела. Но отчего-то не сомневалась, что идет в правильном направлении.

Наконец она остановилась.

Перед ними на промерзшей земле стояли четыре надгробия. Гранитные плиты выглядели темными и потрескавшимися, надписи едва проступали, а фотографии потускнели от старости. Катя присела на корточки и рукавом куртки стерла пыль с одной из фотографий, там была изображена уже не молодая женщина. Девушка с какой-то грустью взглянула на фотографию и по ее щеке побежала слеза. Затем Катя стала стирать пыль с других фотографий, и перед Максом открывались два новых лица, когда-то давным-давно ушедших из этого мира, но без сомнения дорогих для своей девушки. На второй фотографии парень увидел мужчину, а затем улыбающегося светловолосого мальчика лет шести-семи. Наконец, дошла очередь до последнего изображения, и тут Макса пробрала дрожь…

На последней фотографии оказалась изображена ни кто иная, как она сама! Фотография была старая и выцветшая, но глаза не подводили Макса, это действительно была Катя, или кто-то на нее сильно похожий.

– Да, Макс, это действительно моя могила, – тихо произнесла девушка

– Но это же невозможно… – побледнев, пролепетал парень. – Наука отрицает…

– Существует много всего такого, что наука никогда не сможет ни объяснить, ни постичь, – сказала Катя. Голос ее дрожал, но она все же продолжила:

– То, что наука отвергла и якобы доказала невозможность этого, на самом деле существует. Бог существует, Макс, и ангелы существуют, и Рай… Во всяком случае, еще существовал, когда я там была…

– Ты?

– Да, Макс, я умерла и попала в Рай! Ты же видишь мою могилу и поверь мне она настоящая… Вот, взгляни!

Парень посмотрел на дату смерти, выгравированную на надгробии:

– Больше ста лет…

– Да, я была мертва больше ста лет. И как бы глупо это не звучало, я была счастлива… Во всяком случае, я так думала, пока не встретила тебя.

– Но, как получилось, что ты вновь оказалась жива?

– Не знаю, – ответила Катя. – Кое-что я могу объяснить, но многое – нет. Я знаю, почему очутилась здесь, но почему обрела плоть и снова стала человеком, мне неизвестно. После того, как я погибла, я попала в Рай и сделалась ангелом. Долгое время все было хорошо, но потом Вера людей вдруг стала слабеть, пока почти окончательно не угасла… А без Веры невозможно и само существование. И Рай стал рушиться, и небеса больше не смогли удержать на себе души тех, кто оказался там. Ангелы стали падать, проваливаться вниз, на землю. Вернуться они уже не могли, и оказались вынуждены бродить здесь серыми безликими тенями, скитаясь среди живых в поисках Рая… И знаешь… у нас, у ангелов, тоже существуют свои поверья, и одно из них гласит: ангел не может долго оставаться на земле, он должен найти Рай, а если ему это не удастся, он просто исчезнет, растворится… уйдет в Небытие. Но со мной случилось что-то иное. После того как я упала, я не стала безликой тенью, а обрела плоть и снова превратилась в человека. Может быть, так получилось из-за того, что при падении я потеряла крылья, а без них я уже не могла считаться ангелом!

Неожиданно Катя повернулась к Максу спиной и, скинув куртку, быстро начала расстегивать пуговицы на кофте.

– Что ты делаешь? – изумился и без того ошарашенный Макс.

– Подожди! – не поворачиваясь, сказала Катя. – Сейчас ты сам все увидишь!

Девушка расстегнула последнюю пуговицу, после чего сбросила с себя кофту и майку, и Максу предстала ее обнаженная спина… А там, на гладкой бархатной коже, парень увидел два шрама.

– Это все, что осталось от моих крыльев, – с грустью, произнесла Катя.

Макс подобрал Катину кофту и быстро набросил ее на голые плечи девушки, успевшие уже изрядно продрогнуть.

– Я тебе верю, – тихо, склоняясь над самым ухом любимой, сказал Макс.

– Но это еще не самое страшное, – пролепетала Катя и повернулась к Максу. В ее глазах парень увидел отчаяние и страх.

– А самое страшное то, что Он теперь преследует меня!

– Он? Кто он?

– Дьявол!

– Дьявол?! – …теперь и в глазах Макса читался страх. Сегодня старые детские сказки оживали в его сознании и более того, они становились реальными.

– Да, Он! – Катя склонила голову на грудь парня. – Нападение тех людей возле твоего дома было его рук дело. Да и первое нападение, когда ты меня спас, тоже наверняка подстроил Он.

– Ты уверена?

– Перед смертью я его видела, и, поверь мне, навсегда запомнила. Эти глаза невозможно забыть. И потом, перед нападением я встретила его возле твоего дома, и Он мне улыбнулся. Я ему зачем-то нужна, и Он не остановится ни перед чем, чтобы заполучить меня и мою душу!

– Я не позволю! – вскочил Макс. – Чего бы мне это ни стоило, я буду защищать тебя от него. Потому что я люблю тебя, кем бы ты ни была, пусть даже ангелом, свалившимся с небес! – Макс попытался улыбнуться.

– Я тоже люблю тебя, Макс. Но если бы все было так просто, и любовь, как в сказках, могла спасти всех и защитить нас от него.

– …Но ведь что-то мы все-таки можем сделать?

– Не знаю, но почему-то меня так сильно тянуло именно сюда, в этот город, будто высшие силы указали мне путь. Как бы все не повернулось, одно я знаю точно: именно здесь все и решится.

ЧАСТЬ ЧЕТЫРЕ
Последняя печать Ада

«И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе».

Откровение Иоанна Богослова

72.

На крыльце небольшого каменного домишки, оперившись о резную деревянную балку, поддерживающую крышу, стояла женщина в строгом черном платье и смотрела на закат. Западный ветер развевал ее светлые волосы, приятно обдувал лицо и доносил с собой запах перемен… Но не только это она чувствовала в западном ветре. Еще он нес с собой что-то особенное и потаенное… Это что-то дарило надежду, но в то же время отнимало ее, поскольку несло с собой и страх….

Да, да именно Страх!

За Надеждой шло что-то ужасное, что-то потаенное и древнее из глубины веков…

И она пугалась этого…

Но голос приказывал не бояться. Голос говорил, что надежда в ней самой… и скоро сюда придет девушка, которая важна, и она должна помочь ей…

Но она чувствовала, кто идет по пятам этой девушки, и боялась. Женщина покрепче обняла живот, где у нее находилось самое дорогое и заплакала. Мир был так несправедлив к ней. Она почти потеряла Веру, но еще продолжала надеяться. Надеяться из последних сил.

Голос говорил, что надо потерпеть еще маленько, что осталось совсем чуть-чуть… И она была бы рада этому. Но теперь она ни одна, а с ребенком, и умирать ей никак нельзя пока он не появится на свет… Но голос говорил, что она должна непременно помочь этой девушке, что она важна и все будет хорошо, если она все сделает правильно. Но женщина все ровно боялась. Она обнимала живот и боялась за дитя, которое жило в ней, ибо чувствовала, какое зло несет с собой этот холодный западный ветер со стороны заходящего солнца. Это солнце на фоне серого неба отливалось красным и создавало вокруг расплывающуюся тень. Казалось, что с ветром эти тени надвигаются на их маленький городок.

"Что же будет?" – прошептала женщина, глядя на заходящее солнце. По ее щеке побежала одинокая слеза… И вдруг на своем плече она почувствовала нежное прикосновение. Так к ней когда-то касался муж. Но она знала, что повернется, и там никого не окажется… Лишь это нежное и успокаивающее прикосновение… Но оно внушало надежду, женщина чувствовала чье-то незримое присутствие и поддержку рядом. А, значит, и она должно помочь и поддержать.

И она поможет этой девушке, как говорит голос, даже несмотря на то зло, что несет она на своих крыльях.

73.

Черный ворон пронзительно каркнул и, сорвавшись с крыши броневика, припаркованного у дороги, полетел прочь. Колчан, сидевший вместе со своими людьми неподалеку от автомобиля и готовящий еду на огне, проводил птицу долгим усталым взглядом.

Ворон полетел на закат и ни разу не обернулся, хотя и знал, что за его полетом пристально наблюдает бывший главарь банды. Колчан забавлял Черного Человека: ему нравилось ощущать его страх, нравилось знать, что бандит догадывается кто он, поскольку этот матерый волк был одним из немногих, кто мог понять его истинную природу, и это нравилось Черному Человеку. Возможно, именно поэтому он и выбрал старого бандита себе в услужники. В сознании Колчана еще жили древние сказки о владыках Рая и Ада, о ангелах и демонах, о религии и Вере. Втайне от всех, на груди, этот преступник носил старый оловянный крестик, и это тоже забавляло Черного Человека. Раньше бандит носил крестик из глупой сентиментальности и не придавал значения былым сказкам, но теперь эти сказки оказались правдой. Черному Человеку нравилось наблюдать за тем, как Колчан иногда сжимает крестик, когда думает, что его никто не видит, и о чем-то напряженно размышляет. Его забавляли такие минуты внутреннего противоречия заблудшей души, ведь чью сторону он выберет Черный Человек и так знал. Колчан уже давно был его личной игрушкой, с тех самых пор, как его мать издала свой последний вздох, именно он протянул будущему негласному правителю Старого Города руку помощи, помогая на пути становления. И Колчан не подвел его, превратившись из обиженного жизнью щенка в настоящего матерого волка. И вскоре шанс проявить себя у этой игрушки представится.

Да, пока все идет как нельзя лучше, согласно замыслу. Седьмой ангел – последняя необходимая ему душа, делает то, что он от нее и ожидал. Эта бедная заблудшая девочка направляется туда, куда нужно именно ему! Наивно полагая, что там она сможет найти спасение. Но спасения от него нет и быть не может! Казалось, он уже все продумал и просчитал все варианты, единственной пока для него загадкой оставался ход Света. То, что Свет не оставит ее без защиты он знал и так, два раза Свет уже выручал ангела, влияя на его планы, но это было предсказуемо и сыграло Черному Человеку только на руку. Но теперь, когда конец близок, Свет должен вытащить последний козырь из рукава и, что это будет пока оставалось загадкой. Если это окажется грубая сила, тогда Черный Человек просто сметет ее, такой же, но еще более грубой силой. Но если что-то еще?! То тут придется быть осмотрительней, хотя в оригинальности Света он сильно сомневался, но недооценивать такого противника все равно не стоило. И поэтому лучше переоценить и перестраховаться, чем упустить хоть что-то из виду и тем самым расстроить замысел, к осуществлению которого он шел тысячи лет.

А пока ворон летел на закат, туда, где разбила лагерь другая группа, неотступно следующая за ним. Эта группа считала себя его последователями, его приемниками на земле. Испокон веку потомки этих Тринадцати поклонялись ему, и делали все, чтобы он смог воцариться на земле, и в благодарность за это он щедро вознаграждал их. Черный Человек умел щедро благодарить тех, кто ему верно служит, это и подкупало его последователей. Он знал, что необходимо людям, знал их секреты и потаенные желания, он умел воплощать их и давать даже большее того, что они желали первоначально. Но давал он лишь до того момента, пока это не противоречит его замыслам. Выше всех интересов он ставил только свои интересы и тех, кто нарушал их, либо не справлялся, Черный Человек жестоко наказывал. Но эти Тринадцать такими не были, за всю историю существования ордена, ни они ни их предки ни разу не подвели его, сделав все, что оказалось в их силах, чтобы ниспровергнуть Веру и подготовить мир к его пришествию. И сейчас эти Тринадцать неотступно следовали за ним, готовые пойти на все, чтобы помочь своему господину.

"Ну, что ж, – подумал Черный Человек, – такой момент у них скоро представится…"

И вот, наконец, ворон увидел лагерь своих Апостолов. Прямо под ним в пустыне находился большой вертолет. Возле вертолета оказались разбиты палатки, вокруг которых бегали суетящиеся люди. Кто-то отдавал приказы, кто-то исполнял их. Жизнь в лагере шла своим чередом.

И сделав еще один круг над лагерем ворон начал медленно снижаться.

74.

Покинув кладбище, Катя и Макс направились в город.

Город встретил их необычной тишиной. Парень и девушка взошли на мостовую и побрели вперед мимо маленьких каменных и деревянных домиков, домиков совсем простеньких; в каких люди жили и сотню и тысячу лет назад. На их пути попадались местные, молчаливые и задумчивые, они бросали на вновь прибывших взгляды, но заговорить не пытались.

– Нужно найти какую-нибудь гостиницу, если она тут есть, – предложил Макс. – Заодно проверим, являются ли слухи о местных правдой.

Катя кивнула, и парень направился к одному из прохожих – мужчине в сером пальто и вязаной шапке.

– Прошу прощения, – обратился Макс. – У вас тут есть гостиница?

– Нет, – ответил мужчина, – в нашем городке отродясь ничего подобного не водилось. Да и гости в наших краях большая редкость.

– Ну, может быть, вы тогда знаете кого-нибудь, кто бы мог сдать нам комнату?

– Вряд ли. Хотя, может быть. Обратитесь к матушке Серафиме, у нее пустует комната, она живет в двадцать третьем доме. Только вам сначала нужно будет заглянуть к отцу-настоятелю, непременно к нему, он у нас главный и от его воли зависит, позволено ли вам будет остаться у нас или нет.

– Вот даже как?! – произнес Макс. – А где искать вашего отца-настоятеля?

Мужчина как-то странно посмотрел на Макса, но потом улыбнулся и сказал:

– Конечно же, в храме, молодой человек. Где же еще может пребывать отец-настоятель?

Макс хотел что-то ответить на это, но Катя решительно взяла его за руку и, поблагодарив мужчину, потянула парня вперед.

– Не хватало еще настраивать местных против нас, – сказала девушка.

– Да, просто, странным он мне каким-то показался. Неужто все фанатики такие?

– Во-первых, не фанатики, а верующие, – с укоризной произнесла Катя. – А во-вторых, не все. Я же другая.

– Извини.

– А эти люди, просто живут здесь, в отшельничестве, отрешившись от всего мира, потому они такими и стали.

– Их никто не заставлял так жить.

– Не заставлял, – согласилась Катя. – Просто они хотят сохранить в сердце Веру и до конца остаться людьми. А мир… ты же знаешь, какой он, и как в нем относятся к верующим, для них там просто нет места.

Макс больше не стал возражать, он понимал, что Катя права, но в одночасье забыть все к чему он привык с детства – не мог.

Так в молчании они и шли дальше, перебирая ногами по каменной мостовой, уходившей вверх к храму. Вскоре они увидели и сам храм, стоящий на вершине холма и возвышавшийся над всем остальным городком, казавшимися по сравнению с ним просто крошечным.

Храм оказался поистине великолепен: он не походил на привычные Кате православные храмы, а напоминал скорее католический собор. Башни и тонкий шпиль колокольни уходили ввысь, врезаясь в серое небо. Фасад богато украшали скульптуры: на трех главных порталах была изображена история христианства от грехопадения до Страшного суда, а над ними – галерея апостолов из двенадцати статуй. Каждое изваяние поражало своим совершенством. На верхней площадке храма у подножья башен Катя увидела статуи загадочных химер, эти фантастические существа, казалось, были наделены душой, с высоты каменных стен они задумчиво и безмолвно наблюдали за всем, что творится на площади. Вход в храм охраняли две величественные каменные горгульи, гордо взирающие на пришедших. Их правдоподобность поражала, казалось, неизвестный мастер вложил в эти изваяния всю душу, создав поистине живые существа, будто в любой момент готовые сойти с постаментов и лишь ждущие неведомого приказа.

Катя прошла мимо гранитных стражей и остановилась перед аркой у створок огромных врат, украшенных кованым железом. Ее взору открылся настоящий шедевр: удивительные фигурные замки и ажурные листья, переплетения которых составляли замысловатые узоры. Открыв тяжелую створку, Катя осторожно вошла. Макс последовал за ней.

Внутри было тихо, каждый шаг гулким эхом проносился по огромному залу, теряясь в стрельчатых сводах. Дневной свет, проникая в огромный зал сквозь многочисленные витражи в высоких окнах, заливал храм целой радугой оттенков. Это придавало интерьеру феерическую роскошь и вместе с тем таинственность. Высоко в стене, под самым потолком, яркими красками сияла огромная розетка, переливаясь калейдоскопом цветов и разбрасывая по стенам, стрельчатому своду и каменному полу огненные блики. Ее огромные витражи изображали библейские сцены. Катя остановилась в изумлении и не смогла отвести глаз от этого волшебного и завораживающего зрелища. Ничего подобного она еще не видела. Казалось, что человеческие руки не могли создать такое.

– Здравствуйте, – неожиданно раздался чей-то голос.

Катя и Макс обернулись. Голос принадлежал молодому монашку с еще только-только проступившей щетиной.

– Здравствуйте, – сказала Катя.

Макс коротко кивнул.

– Гости большая редкость в наших краях, – продолжил монашек. – Вы хотите остаться у нас?

– Пока не знаем. Может быть, – заговорил Макс. – А с чего ты решил, что мы хотим остаться?

– Все кто приходят, все остаются.

– И многие к вам приходят? – с подозрением спросил Макс, вспоминая жуткие рассказы, услышанные накануне.

– Нет, – погрустнел монашек. – Но зато все остаются…

– Я надеюсь, что остаются они хоть по доброй воле?

– Конечно по доброй, – кивнул молодой монах. – Это ведь внутренний выбор каждого, пребывать там, где ему хочется. Просто здесь люди чувствуют себя спокойнее и защищеннее, здесь они обретают смысл… Но вам, наверное, нужен отец-настоятель?

– Да, – кивнула Катя. – Именно он!

– Простите, я должен был сразу сопроводить вас к нему, а вместо этого отвлек пустыми разговорами.

– Не корите себя, – улыбнулась девушка. – В этом нет ничего такого.

Монашек заметно повеселел.

– Пройдемте, – позвал он. – Я отведу вас к отцу-настоятелю. Он сейчас на улице, в храмовом саду, молится. Он всегда молится в этот час, но я думаю, он будет рад гостям. Пройдемте.

И монашек повел Катю и Макса по центральному залу мимо расписных стен и бесчисленного количества икон, мимо рядов старых деревянных лавок для прихожан и горящих подсвечников, источающих запах воска и ладана. Он провел их к задним вратам храма и вывел во двор.

Двор располагался на вершине горы. Отсюда открывался чудесный вид на маленький городок у подножия, на пустое безжизненное пространство вдали и солнце, уходящее ко сну и уже готовое спрятаться за покрытые снегом шпили Уральских гор. В саду оказалось тихо, никого не было видно. Вокруг рядами росли яблони с уже давно собранными плодами и почти опавшими пожелтевшими листьями.

"Наверное, много труда они вложили в этот сад, – подумала Катя. – Ведь не легко безжизненную гору превратить в цветущий сад… Здесь наверное так хорошо летом или в конце весны".

Монашек повел их по бережно выложенной камнем дорожке, ведущей вглубь сада. И вскоре они увидели возвышающийся из земли каменный крест. Возле креста, преклонив колени, молился старый монах. Поодаль от него, спиной к ним молился и еще один человек. Монашеское одеяние его, когда-то черное сейчас больше напоминало лохмотья.

"Будто пришел издалека, – почему-то подумала Катя. – Как мы, только пешком".

Старый монах поднялся и повернулся к пришедшим:

– Приветствую вас, гости. Я отец Никодим настоятель этого монастыря.

– Мы тоже приветствуем вас, отец-настоятель, – молвила Катя. – Мы гости издалека. И мы пришли, чтобы повидать это место и поговорить с вами. И если нам будет позволено, мы бы хотели остаться здесь… ненадолго.

– Благое дело, повидать это место, если вы пришли с миром, – ответил настоятель. – Вам будет позволено остаться у нас…

– У матушки Серафимы пустует комната, – сказал молодой монах. – Мне кажется, она была бы рада постояльцам… Ой, покорнейше прощу прощения, что перебил…

– Перебил, Петр, но правду глаголешь, – произнес настоятель. – Так что сопроводить наших гостей к матушке Серафиме предстоит тебе. – Затем отец Никодим вновь перевел взгляд на Катю и Макса. – Гости, я вижу, вы устали с дороги, да и солнце уже клонится к закату, вам надо выспаться и отдохнуть. А завтра приходите на вечернюю молитву, после нее и поговорим.

– Хорошо, отец-настоятель… Спасибо, отец-настоятель… – только и смогла вымолвить Катя.

Старый монах кивнул и, развернувшись к кресту, вновь опустился на колени, давая тем самым понять, что разговор окончен.

– Пойдемте, – заговорил Петр. – Я отведу вас к матушке Серафиме.

Когда они отошли от каменного креста уже далеко Макс сказал:

– Какой-то он неразговорчивый, этот ваш отец-настоятель. Наверное, он мог уделить нам и больше времени.

– Отец-настоятель предпочитает говорить либо на проповедях, либо только по делу, считая, что лучше проводить время в молитвах, чем в праздных беседах, – сказал Петр.

Макс хотел что-то возразить, но Катя бережно взяла его за руку и покачала головой.

– Ясно, – только и пробормотал парень.

75.

Большой черный вертолет с двумя поднимающими винтами стоял посреди пустыни. Вокруг вертолета был разбит временный лагерь. Несколько комфортных палаток, какие-то ящики, столы, приборы.

Сейчас шел день, и большинство Темных Апостолов отдыхало в палатках, лишь немногочисленные слуги, которых владыки взяли с собой в этот поход, постоянно работали. А по ночам Апостолы облачались в темные мантии, брали черные посохи и уходили в пустыню на совет. О чем они совещались?.. Кажется майор Тимофеев, нет некогда майор Тимофеев, а теперь просто Артем догадывался об этом. Но так ли важно это для него было? Да, теперь Артем знал многое.

Иногда по вечерам, когда в этой пустыне было по-настоящему холодно, Аид подходил к Артему и начинал говорить с ним. Вернее, чернокожий предпочитал рассказывать и любил когда его слушают. Аид поведал бывшему майору почти обо всем, он рассказал ему о том, кто этот загадочный человек в черном и какова его цель; он рассказал ему о древнем пророчестве и о истории своего ордена; и многих других тайнах и загадках этого мира, о том, что Артем раньше даже и представить себе не мог.

Иногда, когда рассказ чернокожего владыки затягивался, и на пустыню опускался ночной холод, Аид делал взмах посохом и создавал пламя, будто из милости, перед озябшим Артемом. Магический черный посох являлся символом могущества каждого апостола, Аид поведал Артему и это. Чернокожий гордился посохом и часто демонстрировал его темную силу перед покорным слушателем.

Только вот зачем Аид рассказывал ему все это? Ответа на этот вопрос Артем не знал, как и того, зачем эти проклятые апостолы тащили его с собой.

"Наверное, я просто забавляю проклятого чернокожего ублюдка, – думал Артем. – Ему нравиться потешаться надо мной, видеть мой страх и отчаянье. Их орден тысячелетиями был окутан тайной и о его существовании не знал никто. Теперь же, когда они вышли из тени и осуществили свою миссию, Аиду хочется, чтобы хоть кто-то узнал о их заслугах. Наверное, он просто тешит свое самолюбие, рассказывая мне все это. А еще эта сволочь забавляется, видя мое отчаянье".

Но все это было уже неважно. Страх, который испытывал Артем, когда узнал о том, кто такой Черный Человек уже прошел. На место первоначального страха сначала пришло отчаянье, а за ним безразличие. После всего того, что он узнал, смысла в своем дальнейшей существование бывший майор не видел. Какой теперь в нем мог быть смысл, если мир стоял на пороге величайшей катастрофы, по сравнению с которой все катаклизмы и мировые войны покажутся лишь детской забавой.