Текст книги "Жало 2 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Гришанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 32

Глава 32. Поединок чести

Игноря упирающиеся в бока стволы «рогачей» Сергея и Алонсо, ошалевший от горя отец сбитого гразуха-попрыгунчика снова наклонился и чувствительно боднул хитиновым лобешником мой шлем. А когда я невольно отшатнулся, яростно прострекотал мне в лицо:

– Пока ты со страху молитвы читаешь своим злым богам, похоже, прихвостни твои убить меня собрались. Что ж, вот он я, давайте, имперцы, стреляйте. Бегать от вас я не собираюсь!

– Имперские ублюдки!

– Убийцы детей!

– Сколько можно терпеть такое отношение⁈

– Пусть убираются в свою Империю!

– Мы не рабы!..

Посыпался злобный стрекот взбаламученных рухов со всех сторон. Нутром почувствовал, что накал страстей достиг точки кипения, и народный гнев вот-вот хлынет наружу, я инстинктивно сделал шаг назад и вскинул автомат.

Одновременно со мной смертельную угрозу от агрессивной толпы почуяли и оба моих телохранителя. Потому, не сговариваясь, Сергей и Алонсо тоже отступили к спасительному лучу за нашими спинами и, вскинув «рогачи», одновременно со мной выдали по длинной очереди поверх голов бунтарей.

Не уверен, что для восстановления спокойствия хватило б трех этих отчаянных очередей. К счастью, наш почин поддержали лехлецы-пулеметчики из антиграва – очереди из крупнокалиберных «вастергов» основательно взрыхлили землю на склонах холмов, заставив разместившихся там попрыгунчиков в панике заскакивать друг на друга, понаделали впечатляющих воронок у рухов под ногами, и вынудили самые горячие головы поумерить пыл.

– Отставить! Опустить стволы! – громко, чтобы все слышали, приказал я, первым исполняя свой приказ. – Сергей, на-ка, подержи мой пока, от греха, – я скинул с плеча ремень «рогача» и передал автомат соседу справа.

– Олег, ты чего?!. – заартачился Серега, не желая исполнять самоубийственную придурь командира.

– Бери, говорю! – рявкнул я и, перейдя на слышный лишь нам троим шёпот, добавил: – От «рогачей» всё равно сейчас никакого толку. Провокаторы в толпе только и ждут, когда мы откроем огонь на поражение, тогда в ответку на законных основаниях рухи нас задавят толпой, и разорвут за считанные секунды. Никакая броня против такого количества жвал не устоит. Конечно, пулеметы с антиграва потом их разгонят, но мы с вами, парни, до этого точно не доживем… Потому, прошу, доверьтесь мне – я знаю, что делаю.

Мои доводы возымели эффект. Сергей принял мой автомат и направил стволы обоих «рогач» в землю. По другую руку от меня Алонсо точно также опустил свой ствол тоже.

Разведя в стороны безоружные руки, я смело шагнул навстречу нацеленным мне в грудь хитиновым шипами верхних конечностей попрыгунчика-отца, одновременно, с помощью «Переводчика», обратившись к жаждущему мести родителю:

– Я понял тебя, рух. Ты не нуждаешься в словах утешения. Наши оправдания тебя не волнуют. Тебе нужна месть… Что ж, я готов удовлетворить твою жажду крови. Видишь, я отдал свой автомат, у меня осталось только это, – я выхватил из-за пояса тяжелый десантный нож. – Мы находимся в равных условиях, твои хитиновые шипы не уступают в остроте этому клинку. И я предлагаю тебе честный поединок здесь и сейчас.

– Поединок? – от неожиданности великан попрыгунчик даже отскочил на добрый метр назад, спиной врезавшись в плотный строй соплеменников, обступивших нас со всех сторон хитиновым частоколом. По его примеру остальные рухи тоже дружно попятились, и вокруг вновь возникло небольшое свободное пространство.

– Насколько мне известно, среди рухов широко практикуется подобный способ разрешения спорных ситуаций, – с мрачной решительностью уставился я в фасеточные буркала будущего противника.

– Да, мы уважаем поединок чести, – кивнул попрыгунчик.

– Я находился в антиграве, сбившем твоего сына, – продолжил я. – И будучи старшим по званию, по нашим законам, один несу ответственность за содеянное подопечными. Потому запросто могу выступить в роли твоего кровника. Убив меня в поединке, ты сполна отомстишь за смерть сына. Но, если удача будет на моей стороне, и ты сам падёшь от моего ножа, значит, по вашим законом, моя правда пересилит твою. Остальные рухи тогда будут вынуждены признать гибель твоего сына несчастным случаем, и наш конфликт опять же будет исчерпан, к вящей радости обеих сторон… Так как, принимаешь мой вызов?

– И, если я убью тебя в поединке, твои прихвостни не станут мстить мне и моим друзьям? – недоверчиво уточнил попрыгунчик.

– Не станут, – кивнул я. – Разумеется, если ты и твои соплеменники позволите забрать моё тело в антиграв.

– Честное условие, – прострекотал рух.

– И?..

– Я принимаю твой вызов, храбрец! – кивнул великан попрыгунчик, и тут же застрекотал дальше, обращаясь уже к соплеменникам: – Друзья, прошу расступиться и освободить тропу. Она понадобится для поединка чести. Сейчас, в память моего несчастного отпрыска, я перекушу пополам этого смелого, но глупого, имперца. Возмездие свершится. И мой сын обретет покой в вечном лесу.

Толпа попрыгунчиков вокруг пришла в движение и, нарушив тишину шелестом десятков трущихся друг о дружку хитиновых тел, раздалась в стороны, изрядно уплотнившись по обе стороны от открывшейся тропы.

Через считанные секунды в распоряжении поединщиков оказался десятиметровый открытый участок песчаной тропы, в дальний конец которой поскакал готовиться к прыжку хитиновый великан, я же, в ожидании отмашки к началу боя, остался на месте и покачивался из стороны в строну в пружинистом полуприсяде, до хруста пальцев сжимая во вспотевшей ладони рукоять своего единственного оружия.

– Олег, не дури! – в пробудившемся вдруг наушнике раздался напряженный голос Сергея (видимо через разделяющее нас полутораметровое расстояние радиосигнал между нашими гарнитурами пробился даже сквозь препоны местной аномалии). – Ты ловко развел тварей на этот дурацкий поединок. И пока они отвалили, нам самое время сделать ноги.

– У нас и так репутация с рухами ниже плинтуса, – откликнулся я, активировав «Мыслеобразом» микрофон. – А если сбежим…

– Да забей! – фыркнул Сергей, недослушав. – Зато все живы останемся. А командование потом как-нибудь замнет это недоразумение.

– Не ссы, Серый, – хмыкнул я. – Как бы не закончилась моя драка, вас потом рухи не тронут.

– Да причем тут мы⁈ О себе подумай!

– Командир, не сходи с ума, выходить с одним ножом против попрыгунчика – это гарантированная смерть, – поддержал товарища Алонсо, так же через шлемовую гарнитуру подключившись к нашему разговору. – Зачем так рисковать, когда можно спокойно свалить в «Луч», и через несколько секунд оказаться в безопасности на антиграве?

– Значит, тоже в меня не веришь?

– Извини, командир, но с одним ножом против такого здоровенного попрыгунчика у тебя меньше шансов, чем у мышонка против матёрого кота-крысолова.

– В виртуале мне удавалось валить ножом рухов и посерьезней попрыгунчика.

– Так, то в виртуале. Там сдохнуть было не страшно.

– К чему эта дурацкая жертва⁈ – снова встрял Сергей. – Олег, пожалуйста, скомандуй отступление. Уверен, парни сверху прикроют наш отход.

– Отставить панику! – раздраженно шикнул я и, сорвав с головы шлем, не глядя швырнул его за спину, в направлении Алонсо.

Чем тут же вызвал одобрительный ропот рухов и отчаянный стон парней за спиной. Налетевший тёплый ветерок взъерошил мокрые от пота патлы моих давно не стриженных волос.

– Так гораздо лучше, – чтобы приободрить друзей, вслух поделился я своими ощущениями. – Обзор увеличился. Теперь точно не промахнусь.

С противоположного края импровизированного ристалища донёсся напряжённый стрекот противника. Без отброшенного на эмоциях шлема я лишился «Переводчика», но догадаться: чего хочет изготовившийся к прыжку рух, и так мне не составило труда.

– Всегда готов. Давай, атакуй уже, и покончим с этим, – откликнулся я.

Попрыгунчик не заставил себя долго упрашивать. Легко оттолкнувшись огромными задними ножищами, он смертоносным снарядом метнулся на гораздо менее проворного меня, намереваясь через секунду праздновать легкую победу.

И частично его задумка воплотилась…

Все ж таки самоуверенность сыграла со мной злую шутку. Реальный попрыгунчик оказался на порядок стремительней своих виртуальных прототипов, и наблюдая летящую на меня беспрерывно шевелящуюся массу шипастых лап, я отчетливо понял, что двигаюсь гораздо медленней противника, и, даже зная уязвимое место в его хитиновом доспехе, попросту физически не успею сунуть туда нож в обход шустрых лап гиганта.

Перед глазами вдруг полыхнули строки системного уведомления, которые я, разумеется, тут же сморгнул, не глядя.

Мало мне было бед, так еще чертовы строки неожиданного лога ослепили аккурат на подлете противника, окончательно деморализуя. Я проморгал самый благоприятный для уклона момент, и осталось только отчаянно броситься в лобовую на шипы попрыгунчика, с призрачной надеждой первым дотянуться ножом до уязвимости руха.

Это случилось аккурат в момент моего встречного движения, с задранным в руке клинком…

Время вокруг меня вдруг словно остановилось. Я с невероятной четкостью увидел ощерившегося острыми шипами всех четырех конечностей, сгруппировавшегося в стремительном прыжке руха, словно в невидимом киселе по-черепашьи медленно преодолевающего последний метр разделяющего нас еще расстояния. Воспользовавшись неожиданным подарком судьбы, я попытался увернуться от нацеленных мне грудь и живот хитиновых шипов, и с ужасом обнаружил, что тоже нахожусь в таком же вязком киселе, для минимального продвижения в котором необходимо прикладывать просто колоссальные усилия.

Но вид неумолимо приближающихся к телу шипов противника стал идеальным стимулом для отчаянной борьбы за выживание. Я так остервенело рвался уйти с траектории удара смертоносных шипов, что мне удалось в достаточной мере продавить сопротивление вязкого воздуха, и добравшиеся-таки до меня хитиновые конечности твари лишь оцарапали МБПП. Направленный же моей правой рукой, в обход шипов попрыгунчика (что, при черепашьей скорости происходящего, оказалось плевым делом), десантный нож вошел аккурат в крохотную щель соединения левой верхней лапы с толстым хитином панциря и, без труда провалившись на всю глубину клинка, круговым движением нанес противнику смертельную рану.

Время вокруг вернуло свой нормальный бег. И схлопотав-таки дернувшейся в агонии шипастой лапой по ребрам, я отлетел на пару метров от зарезанного попрыгунчика… Как рух и хотел, схватка закончилась мгновенно. Вот только все нацеленные им удары острейших шипов, еще мгновение назад казавшиеся неотразимыми, вдруг бестолково пронзили пустоту в том месте, где обязан был быть имперец. А низкорослый противник, с неожиданным для мягкотелого проворством, успел уклониться вправо, и оттуда ловко вонзил свой длинный нож аккурат в щель под верхней лапой его хитинового доспеха.

Влекомый прыжковым ускорением, мертвый рух кубарем прокатился еще метра три по песку тропы и остановился, только столкнувшись с окружившей место поединка толпой соплеменников. Зажав ладонью разодранный последним ударом попрыгунчика бок, шипя и матерясь сквозь зубы от боли, я кое-как самостоятельно поднялся на ноги и заковылял к трупу поверженного врага за оставленным в ране ножом.

Общий стрекот боязливого восхищения вырвался у многочисленных зрителей. Как и было мне обещано, никто из рухов не попытался оспаривать результата поединка, все аборигены дружно и безоговорочно признали правоту победителя.

«Черт! Че ж мне так хреново-то?» – мысленно дивился я на свое совершенно разбитое состояние. Пустяшные царапины на боку точно не могли вызвать такого оглушительного упадка сил. После секундного боя у меня было такое состояние, будто я несколько часов к ряду безостановочно таскал здоровенные мешки с цементом.

Перед глазами снова полыхнул ряд системных строк. Но решив ознакомиться с уведомлениями по порядку, я мысленно затребовал: вернуть сброшенное ранее и показать все с самого начала.

Висящие перед глазами строки сместились вниз, и сверху загорелись сброшенные ранее:

Внимание! Улучшение Тягучий граус открывает у носителя пассивную функцию Тянучка.

Описание пассивной функции Тянучка: означенная функция десятикратно замедляет время вокруг носителя. Продолжительность действия пассивной функции Тянучка в реальном времени: 2 секунды. Откат пассивной функции Тянучка: 4 часа. Важное уточнение: пассивной функции Тянучка активируется самостоятельно в критической ситуации, без участия носителя.

Интеллект +0,76%

Сила +7,87

Скорость +8,14

Выносливость +4,57

Регенерация +2,72

Интуиция +1,78

Тягучий граус +2,15%

Вон оно как. Похоже, спасаясь от шипов попрыгунчика в «патоке» так вовремя активировавшейся «Тянучки», я вынудил тело в реальном времени двигаться запредельно быстро, от чего, по окончании действия пассивной функции, получил шикарный набор плюшек разом аж во всех шести основных сферах развития. Причем в Силе и Скорости разом такое существенное развитие сфер я давно не наблюдал даже после самых изнурительных тренировок.

Теперь понятно: отчего такое разбитое у меня сейчас состояние. Я ж фактически рвал себе жилы, пытаясь пробиться сквозь «патоку» растянутого времени. Хорошо еще без переломов и растяжений обошлось.

Так, рассуждая о своем, и не обращая внимания на стрекочущих вокруг рухов, я тщательно вытер нож о вырванный из склона ближайшего холма пук травы, вернул его обратно в ножны и, приняв из рук подошедших товарищей шлем с автоматом, вместе с парнями направился к белому силовому лучу.

Толпа аборигенов вокруг уже начала потихоньку расходиться. Выполняя свою часть уговора, никто из рухов ни разу не дерзнул словом или жестом удержать на тропе победителей, в поединке чести отстоявших свою правду по их, рухским, законам.

Подъём в силовом луче прошёл так же быстро и аккуратно, как недавний спуск. А наше возвращение в антиграв было встречено бурными аплодисментами не только жал дежа, но проникнувшихся уважением лехлецев.

Друзья повскакивали со своих мест и бросились обнимать и поздравлять нас. Не усидели и стрелки. Поддавшись общей эйфории, лехлецы, в нарушение инструкции, покинули свои кресла за установками и обменялись крепкими рукопожатиями с каждым из нашей героической тройки.

Пилот, по понятным причинам, своё место за рычагом управления покидать не стал и переполняющие эмоции выразил вслух:

– Молодцы, парни! Только так с этими ублюдками и надо! Славный вы рухам преподали урок!.. Ну а ты, Олег, вообще красавчик! Так ловко с одного удара сразить попрыгунчика! Да еще такого здоровенного! За три года, что я здесь антигравы пилотирую, ни разу ничего подобного не видел. Скажи, це-деж, где ты так ловко с рухами драться обучился?

– Это у него врождённое, – вместо меня, ответила пилоту Лю, сидящая рядом с ним в головной части антиграва. – Видел бы ты какие чудеса он с ними на тренировках в виртуале вытворял!..

Глава 33

Глава 33. Горести и радости скромного героя

Когда эмоции поутихли, и все расселись обратно по своим местам, антиграв продолжил полёт по патрульному маршруту, а мне на плечо легла тяжёлая рука снова оказавшегося рядом стрелка Зарума.

– Слышь, командир, ты это… прости за дурацкие шутки, – повинился лехлец, смешно потупив взор, как нашкодивший школяр. – Ты показал себя храбрым воином. И я был не прав, упрекая тебя в трусости…

– Всё нормально, я не держу на тебя зла, – кивнул я, крепко пожимая протянутую мозолистую ладонь.

– Рогом клянусь, братан, – тут же перешёл на панибратский сленг быкоголовый, – я хоть и гораздо здоровее тебя, но так же, как ты, один на один сойтись в рукопашную с попрыгунчиком даже под блангом не решился бы.

– А зачем тебе сходиться, ты стрелок, не десантник, – усмехнулся я. – Ты из своего «вастерга» пачками можешь попрыгунчиков косить. Гораздо быстрее и эффективнее.

– Это да, запросто могу, – закивал довольный похвалой лехлец. – Но всё равно. Крутой ты, братан. Очень крутой. Уважаю!

– А я считаю, что ты, Олег, действовал не разумно, – встрял в нашу беседу стрелок с центральной установки – Шраум. – Оно, конечно, победителей не судят. Ты спустился к рухам и достойно урегулировал проблему. Но тебе повезло, что там внизу среди рухов не оказалось летунов, рои которых наиболее агрессивно настроены к имперцам. Эти ублюдки известные провокаторы, и, что особенно паршиво, они пользуются авторитетом среди представителей остальных, не достаточно отчаянных рухских роев. Окажись такой гад в толпе, и вас троих в любой момент он мог закидать кислотными шарами. А твои охранники, с опущенными автоматами, не смогли бы вовремя его остановить… Конечно, твоё решение проблемы, в традициях аборигенов, поспособствует поднятию нашего авторитета у местных рухов. Но, на мой взгляд, столкнувшись с агрессией ублюдков, нужно было отступить в антиграв, и ударить отсюда по бунтовщикам из всех бортовых стволов.

– Так ты же сам отправлял меня на переговоры с рухами, чтобы избежать массового побоища, – напомнил я.

– Всё правильно, – кивнул стрелок. – Ты должен был попытаться договориться, и по возможности решить дело миром. Но, из-за агрессии рухов, переговоры зашли в тупик… Когда попрыгунчик наскочил на тебя – это уже был акт открытого неповиновения нашей власти. Дальше договариваться с ним и с агрессивной толпой за его спиной не имело смысла, нужно было возвращаться в антиграв, и приказывать нам пулями поучить ублюдков хорошим манерам… Уж поверь, старые добрые «вастерги» мигом вышибли бы дурь из голов бунтовщиков. И ублюдки надолго б запомнили, как опасно дерзить славным жалам Великой Империи Хофа.

– Но я решил по-другому. А поскольку приказы здесь отдаю я, предлагаю прекратить этот бестолковый спор, – отрезал я.

Шраум обиженно замолчал.

Внизу холмы стали уменьшаться в размерах, подсказывая, что антиграв прошел густонаселенную центральную часть миллионника и начинает подбираться к его границе с другого конца. Почти сразу за многоярусными холмами пропали и подвесные дорожки из паутинных веревок.

В лежащем на коленях шлеме вдруг ожил микрофон, и раздался раздражённый члюфин голос:

– Первый, что там у тебя⁈ Куда ты пропал⁈ Немедленно ответь базе! Приём!

Поспешно нахлобучив шлем, я опустил защиту и бодро отрапортовал:

– Патрулирование вверенного первому дежу участка подходит к концу. На нашем маршруте всё спокойно.

– Ты мне дурку-то не гони, чудила! Полоски лишиться захотел, це-деж⁈ – вдруг взбеленился Члюфа Грууск. – Спокойно, мля, у него!.. Твой сосед по патрулированию це-деж Роовза четверть часа назад доложил, что наблюдает на твоем участке охренительные проблемы! Что твой антиграв застыл на месте в густонаселенной части миллионника, и под ним собралась внушительная толпа аборигенов! После этого я раз сто пытался с тобой связаться, но ты упорно отказывался отвечать на мой запрос! Так что кончай юлить, ПОКА це-деж, и живо докладывай, че там у тебя, нахрен, стряслось⁈

– Мы сбили малолетнего попрыгунчика, – стал колоться я, мысленно проклиная чересчур глазастого Роовза Ууга – це-дежа десятка «крысюков».

– Как сбили? – опешил от неожиданной новости це-стож.

– Насмерть, – выдохнул я и тут же невольно поморщился от резанувшего ухо вопля:

– Дерьмо дерьмовское! Выходит, еще четверть часа назад вы, раздолбаи, мелкого руха угробили – и я узнаю об этом только сейчас! Чего же молчал всё это время, чудило ты недоделанный⁈ Ведь я же специально каждого це-дежа просил: немедленно докладывать о каждом происшествии!..

– Я пытался с вами связаться, – вставил я свою реплику, на мгновенье опередив очередную гневную тираду це-стожа.

Члюфа выжидательно замолчал, и я поспешил продолжить спасительное оправдание:

– Но антиграв оказался в мёртвой зоне, где радиосвязь с цитаделью невозможна из-за большого количества помех. А вылететь из этой зоны мы не могли, потому что по инструкции обязаны были сперва объясниться с пострадавшим от наших действий населением.

– Даже представить боюсь, чем закончились эти твои объяснения⁈ – фыркнул Члюфа Грууск. – И после такого происшествия у тебя хватило наглости докладывать це-стожу, что на маршруте всё спокойно⁈

– Да, я ж… – попытался я продолжить объяснение, но тут же был перебит раздражённым Грууском:

– Всё, сыт по горло твоими байками! Не желаю больше ничего слушать! Вернёшься в цитадель, там и поговорим! Отбой!

Микрофон замолчал. Разговор прекратился. Я поднял защиту и с отрешенным видом уставился в прозрачный пол.

Впереди уже показалась ярко-зеленая полоса густо растущих пальм – эдакая неформальная граница миллионника.

Долетев до пальмовой рощи, пилот по широкой дуге плавно развернул летательный аппарат и, набрав высоту до сотни метров, с максимальным ускорение понёсся обратно в цитадель.

В салоне повисла гнетущая тишина. По моему унылому виду ребята догадались, что мой разговор с начальством явно не задался, и недавняя победная эйфория как-то сама собой сошла на нет.

– Не кисни, це-стож, – через какое-то время все же решился заговорить со мной сосед лехлец. – Ты в натуре герой! И, еже ли че, мы все горой за тебя встанем… Правильно я говорю? – обратился он уже к моим жалам.

– Да стопудово!..

– Конечно!..

– Обязательно!.. – посыпалось со всех сторон.

– Спасибо, ребят, – расплылся я в ответной улыбке, чувствуя, как сковавшее нутро обида на несправедливость це-стожа начинает таять и бесследно растворяться в тепле ответных улыбок друзей.

Стремительный обратный перелёт продлился не долго. Уже через четверть часа наш антиграв благополучно опустился на посадочную площадку в цитадели и занял последнее пустующее место в ряду себе подобных летательных аппаратов.

Встречать припозднившийся с патруля первый деж на крышу поднялся лично Члюфа Грууск.

Как положено в присутствии це-стожа, я скомандовал жалам дежа построение, но Члюфа тут же отменил мою команду и, отослав ребят в казарму, мне велел следовать за собой.

Он повел меня в свой отдельный кабинет на втором этаже и по дороге упорно отмалчивался, никак не реагируя на мои робкие попытки продолжить начатый ещё по рации разговор.

Лишь переступив следом за мной порог кабинета, и плотно прикрыв за собой дверь, Грууск прервал-таки обет молчания.

Указав мне на стул напротив своего рабочего стола, Члюфа по-хозяйски плюхнулся в кресло за столом, и потребовал подробного отчёта о патрулировании.

Я обстоятельно ему рассказал: о происшествии и своем деятельном участии в устранении его последствий. Но вместо ожидаемой похвалы, получил в конце очередную взбучку.

Члюфа, как получасом ранее опытный стрелок Шраум, беспощадно раскритиковал выбранный мной неоправданно рискованный способ замирения с рухами. Но поскольку желаемой цели я всё же добился и назревающий бунт пресек на корню, в конце своей гневной тирады це-стож всё же вынужден был оставить отчаянного сорвиголову, рискнувшего сойтись в рукопашной с попрыгунчиком и выиграть поединок чести, в звании це-дежа, и даже намекнул на полагающуюся за безбашенный подвиг награду.

Но когда, после тяжкого объяснения с начальством, я последним вернулся в казарму, там мое изрядно подпорченное в кабинете Члюфы Грууска настроение мгновенно взлетело до небес. Стоило переступить порог казармы, и жала всех трех стожей нашего гарнизона устроили мне грандиозную овацию, чествуя отчаянного новичка, в рукопашной схватке сразившего матёрого руха, как истинного героя.

Часть моей славы невольно перекинулась и на весь стож новичков, и с этого вечера больше никто из «стариков» не называл обитателей коричневого сектора «шоколадными вонючками». Новичков признали и приняли в семью грсючззенского гарнизона.