Текст книги "Ду Бин Сань (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Гришанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 11

Марки, млять! В натуре⁈ Не, че серьезно⁈ Мне тут одна психованная чуть не до кости руку когтищами своими продырявила. Брат ее, вообще, в глубоком ауте шлангом беспонтовым прикинуться решил – жертва, млять, полицейского произвола. Нагнавшая же на нас жути пара легавых, оказывается, заинтересовалась в комнате Ва Гоня гребаным альбомом с марками… Филателисты долбанные! Разве можно так с реально очкующими наркохранителями поступать? Суки! Ух, как же хочется расплескать старшему инспектору его бессовестное седоусое хлебало…

– Что, там и номер имеется?

– Точно так, шеф. С обратной стороны, старыми чернилами число накарябано, как вы и рассказывали…

– Э-э, куда руками-то! Пинцет же есть! – завопил вдруг прямо из коридора на хозяйничающих за его столом инспекторов приведенный оперативно в чувство звонкой сестринской пощечиной Ва Гонь.

– Это твои марки, да? – обернулся к нему седоусый.

– Ну а чьи же, – набычился наш ушастик.

И понеслось…

– Парень, ну продай мне эту марку. Правда, я уже два года за ней охочусь, – канючил у нашего ушастика седоусый инспектор. – У меня три номера этой серии в коллекции уже есть. Сам понимаешь…

– Нет, я вам еще раз повторяю: эта марка не продается! – перебил копа упершийся, как баран, Ва Гонь.

– К отмене выписанного вам сегодня штрафа, вот, готов добавить еще… – полицейский высыпал на стол перед ушастиком все содержимое своего кошелька, – ща-ща погоди, парень, шестьдесят, семьдесят… ага, ровно восемьдесят шесть юаней.

– Не продается марка! – твердо, как камень, стоял на своем полностью оклемавшийся в процессе торга Ва Гонь. – Я сам за ней по инету года полтора охотился! И приобрел, между прочим, за двести сорок юаней!..

Я валяюсь, блин! Было б из-за чего бодаться-то. Я бы еще понял, если там, на марке, хоть картинка путная была. А-то ведь хрень черно-белая какая-то, вся растрескавшаяся, без увеличительного стекла и не разберешь, че там за муть. Да даже и под лупой нифига не понятно: то ли птица летящая, то ли самолет.

Млять, мы бы с Ву Хо давно вразумили парой плюх неуступчивого друга-коллекционера, и сплавили б, наконец, седоусого с дурацкой маркой из квартиры от греха. Но старший инспектор, признав в Ва Гоне родственную душу, запретил нам вмешиваться в честный торг двух настоящих филателистов. Ушастик же, впрягся за свою марку, как волчица за волчонка, словно и не падал несколько минут назад в обморок из-за возникшей было угрозы ареста. Спорил с седоусым за столом напротив окна, в стекле которого от порывов наружного ветра то и дело мелькала раскачивающаяся веревка с опасным грузом, и ничуть не опасался (фанат марок чертов), что глазастый помощник старшего инспектора обязательно рано или поздно зацепится взглядом за подозрительное мельтешение за стекло. Тогда и всего марочного альбома придурку не хватит, чтоб от легавых откупиться. Ой, чую, с этим упертым придурком, загребут нас всех троих под белы рученьки, и покажут небо в клеточку…

– А если, в дополнение к отозванному штрафу, я тебе двести пятьдесят юаней еще за нее заплачу? – меж тем снова пошел на повышение ставки седоусый.

– Так у вас же нет столько с собой? – фыркнул Ва Гонь.

– А я тебе безналом на карточку переведу.

– Не прокатит, – замотал головой Ва Гонь. – Вести марочные дела за наличку предпочитаю. Я даже в пригород за некоторыми марками сам еду, чтоб исключительно за нал все приобрести.

– Парень, я уважаю, конечно, принципы твои. Но, послушай, будь ты человеком. У меня уже три марки данной серии есть! А у тебя всего одна. К чему она тебе в единственном-то экземпляре? Ну продай, очень тебя прошу.

Попросив у инспектора разрешение на краткий сестринский совет брату, Ву Хо с лучезарной улыбкой наклонилась к уху Ва Гонь и что-то тому прошептала. После чего сбледнувший с лица ушастик, покосился на оконное стекло с мелькающей снаружи веревкой, громко сглотнул и резко стал сговорчивым:

– Ладно, здесь и сейчас я продам вам эту марку за триста юаней. Но деньги за нее приму только налом. Это мое окончательно и бесповоротное условие! Либо наша сделка совершается прямо сейчас, либо – никогда.

Сука! Я этого пафосного упыренка ща точно придушу! Сдались ему эти гребаные три сотни юаней, когда вот там за окном, считай, десятая часть ляма болтается!

– Договор? – оживившийся меж тем седоусый инспектор протянул руку ушастому владельцу злосчастной марки.

– Договор, – с тяжким вздохом, пожал руку старшему инспектору Ва Гонь.

– Лы Ван, дружище, одолжи сколько есть. До участка доедем, я с карты сниму и все возмещу, – попросил молодого помощника седоусый.

– Да без проблем, – откликнулся наш ровесник в полицейской форме.

Лы Ван тоже вытряхнул из своего кошелка на стол всю имеющую там наличность. Соединив две кучки купюр и монет в одну, копы быстренько все подсчитали, однако всей наличности у них, увы, оказалось лишь двести семьдесят один юань.

– Выходит, не судьба, – развел руками ничуть не опечалившийся срывом сделки Ва Гонь.

– Да ну, не может такого быть! – неожиданно впряглась за приунывших копов Ву Хо. – Я тоже считала, и мне показалось там было даже больше трехсот юаней.

Нагло заграбастав тут же все лежащие на столе деньги, девушка незаметно подбросила в кучу свои три купюры по десять юаней, и принялась нарочито медленно пересчитывать перед братом…

– Ну вот, видите, как я и говорила, даже одна монетка лишней оказалась, – подвела итог мошенница.

– О как, выходит, и впрямь, мы с вами, господин старший инспектор, обсчитались, – не моргнув глазом, узаконил аферу девушки Лы Ван.

– Да как так-то⁈ – схватился руками за волосы Ва Гонь, растерянно наблюдая, как загребущие пальцы седоусого, подрагивая от нетерпения, вытягиваю из его альбома больше не его уже марку.

– Девушка, давайте сюда квитанцию, – молодой полицейский забрал уведомление об оплате назначенного Сы минимального штрафа, передал его старшему коллеге, и седоусый инспектор, исполняя свое обещание, тут же его порвал.

– Постарайтесь больше не нарушать спокойствие других жильцов дома, – важно объявил поднявшийся из-за стола седоусый, строго глянув, при этом, снова почему-то на Ву Хо.

– Хорошего вам дня, – хмыкнул следом за старшим инспектором его молодой помощник.

– Угу, – вяло откликнулся все еще пребывающий в шоке от потери любимой марки Ва Гонь.

– Постараемся… И вам… – как дисциплинированные китайские болванчики синхронно закивали мы с Ву Хо, провожая инспекторов до наружной двери…

– Ты че тут устроил, придурок⁈ – тигрицей налетела на все еще рефлексирующего за столом брата Ву Хо, первой вернувшись в комнату после провода опасных гостей.

– Признавайся! Это, ведь, ты им недостающую тридцатку подбросила⁈ – возбухнул вдруг с ответной предъявой Ва Гонь.

– Разумеется, я! Должен же быть в нашей семье хоть один здравомыслящий человек!

– Дура! Из-за тебя моя коллекция лишилась «Девятнадцатого ангела»!

– Братан, ну остальные-то восемнадцать у тебя остались, – я участливо похлопал по костлявому плечу ушастика, вернувшись из коридора следом за девушкой.

– Болван! Какой же ты, Бин Сань, болван! – стряхнув мою руку, стал откровенно нарываться на жесткую трепку Ва Гонь. – В этой забракованной серии марок изначально всего их было ровно сто штук. Сто «Ангелов», понимаешь. Их всех еще в типографии пронумеровали с обратной стороны по порядку, и в таком виде, пронумерованными, они потом разошлись по коллекциям. Каждый номер «Ангела» – это редчайшая марка. И мне жуть как повезло добыть «Девятнадцатого» за смешную цену. Однако, только что, благодаря козням одной ловкой стервы и с молчаливого одобрения жироножопого дебила…

– Ну все, говнюк, ты меня достал, – не выдержав, я цапнул ушастого ушлепка за майку, рывком поднял из-за стола на ноги и душевно так втащил левым хуком в бочину.

– Сука! – на два голоса почти синхронно взвыли мы оба после удара. Ва Гонь из-за ушибленных ребер. Я же тряся вторым кулаком, отбитым, к хренам, об костлявое тело Ва Гоня.

– Твою ж мать! – привел нас обоих в чувство злой рык Ву Хо. – И вот где этот чертов пакет теперь прикажите искать? – заскочившая, пока мы бодались в низу, на подоконник девушка, продемонстрировала нам обрывок веревки, вытянутый только что ей из форточки.

– Фак! Фак! Фак! – схватившись за голову, запричитал Ва Гонь. – Вот теперь нам точно кабздец! Кабан в четыре придет за уже обещанными ему пятью килограммами дурман-травы! И что я теперь ему скажу?.. Тонкую веревку надо, чтоб незаметней было! Самую, блин, тонкую! Фак!.. Это ты во всем виноват! Ты! – ошалевший дистрофан вдруг накинулся на меня с кулаками.

И у боксера, уж не обессудьте, тут же сработал рефлекс.

Коронная двойка в солнышко и челюсть нокаутировала буяна минимум на минуту.

– Надеюсь, ты его не прибил? – неожиданно хладнокровно поинтересовалась спрыгнувшая с подоконника сестренка болезного.

– Да не. Ща полежит чутка, и очухается. Я ж его так, любя, приложил. Даже синяков от ударов не останется.

– Вот и ладно. Хоть поговорить сможем спокойно без этой истерички, – хмыкнула девушка.

– О чем говорить-то?

– О делах наших скорбных, млять!.. Бин Сань, не тупи. Как вас, вообще, угораздило связаться с этим отморозком Кабаном?

– А че, ты его знаешь?

– Да кто ж его на районе не знает-то⁈

– Про дела с Кабаном ты у братишки лучше своего спроси, – перевел стрелку я. – Он с этим кренделем договаривался. Меня лишь дурман-траву в гараже к сроку вырастить попросили. А я это дело хорошо умею – ты ж знаешь.

– Два дебила, блин!.. И че вот теперь, спрашивается, нам делать-то?

– Нам?..

– Ой, вот только не надо, – сделала раздраженную отмашку рукой Ву Хо. – Че я родителям скажу, если с придурком-братом что-то серьезное случиться? А Кабан отморозок лютый.

– Ну, так-то…

– Да заткнись уже, герой!.. Короче, я так решила. Должен же остаться рядом с вляпавшимися в дерьмо идиотами хоть один здравомыслящий человек.

– Ну мы, так-то…

– Слышь, хорош, а!.. Времени мало, вон он уже ногой дергать начал, кажись просыпается. Давай по делу… Сколько Кабан вам за траву обещал?

– Вроде на сто тысяч юаней они с Ва Гонем добазарились.

– Да вы просто сказочный чудаки! – закатила глаза Ву Хо. – Это ж в пять раз дешевле реальной цены оптовой партии пяти кило дурман-травы.

– А ты откуда знаешь?

– Не важно. Ща главное потеряшку до четырех нам обратно вернуть. Какие у тебя мысли на этот счет?

– Да какие тут могут быть мысли… Оторвавшийся пакет стопудово шлепнулся куда-то во двор…

– Да это ежу понятно, – перебила Ву Хо. – Но там сугробы ближе к середине практически в мой рост. А куда подхваченный ветром пакет зашвырнуло нифига непонятно. Из окна ямы от его падения в снегу разглядеть я не смогла.

– Это, потому что здесь пятый этаж. Надо из подъездного окошка глянуть, с площадки между первым и вторым этажами, там до снега не далеко совсем. Возможно, оттуда дырку от падения разглядеть и получится.

– Очень на это надеюсь. Потому что втроем перелопатить весь снег во дворе нереально будет даже за сутки…

– Что со мной? – пропыхтел очнувшийся Ва Гонь. – Я снова потерял сознание, да?.. Ё-ё, че так рожа-то болит?

– Давай, братишка, поднимайся, – подбежала к брату и стала помогать ему встать на ноги Ву Хо. – Нам нужно скоренько одеваться, доставать из чулана лопаты и спускаться с ними вниз.

– Нафига?

– Че забыл, бедненький, обо всем, когда башкой об под звезданулся? – участливо провела ладонь брату по волосам Ву Хо и, цапнув в конце его за загривок, злорадно прошипела в ухо: – Но я тебе, говнюк, сейчас напомню! – И тут же стрельнув глазками в мою сторону, зло фыркнула: – Ну а ты че там застыл? Живо вали к себе одеваться!.. Встречаемся через пять минут в подъезде.

Ну чисто тренер на сборах. Аж до дрожи. Прям: брр!..

Разумеется, я без звука свалил в указанном направлении.

Глава 12

– Что так долго-то? – приветствовала мое появление на лестнице Ву Хо.

– Бин Сань, это че у тебя там за хрень? Где лопата-то? – вторил сестре Ва Гонь.

Одетые по-зимнему друзья, с широкими зимними лопатами в руках, дожидались меня на серединной площадке между первым и вторым этажами.

Сообщать, что, обнаружив дома завтракающую мать, не удержался от соблазна и тоже заскочил на кухню, схомячить пару бутеров под кружку чая, я не стал. Оно, конечно, на кухне у двойняшек я заметил в раковине грязные тарелки с чашками, так что вероятнее всего они успели до моего визита позавтракать. Но, фиг знает, вдруг эта посуда скопилась у них еще с вечера. И, на всякий пожарный, задорить ребят своим незапланированным перекусом я не решился. Потому, проигнорив первый вопрос, стал сразу отвечать на предъяву ушастика.

– Да мешок это с мусором. Мать выбросить попросила, коль все одно на улицу иду. А с лопатой облом приключился. Оказалось, что мать пару дней назад ее поломала, когда машину на стоянке из сугроба выкапывала. Она в ремонт ее отнесла. И заберет оттуда теперь только в понедельник, то бишь завтра.

– Зашибись, блин! – фыркнул Ва Гонь. – И че ты руками что ль снег во дворе разгребать собрался?

– Зачем руками? Сейчас картонку какую-нибудь подходящую у мусорного бака надыбаю. Ей и стану, как лопатой.

– Откуда там картонки-то, дебил?

– Але! Это ты кого дебилом назвал⁈

– Да хватит уже! – закатила глаза Ву Хо. – Короче, Бин Сань, мы отсюда… – она ткнула пальцем в окно, —…пока тебя дожидались, повторно двор осмотрели. И следов падения пакета в сугроб снова нигде не заметили. Значит, копать вам придется вслепую, в расчете на удачу.

– В смысле нам? – обернулся к сестре Ва Гонь. – Ты ж вроде тоже собиралась принять активное участие?

– Не тупи, братик. Лопаты две, нас трое. Вы – мужчины, по любому, сильней хрупкой девушки. Потому разгребать снег лопатами будите вдвоем. Ну а, вот, мешок с мусором до контейнера донесу, – она забрала у меня мешок и сунула вместо него в руку свою лопату. – И картонку там какую-нибудь поищу… Как найду, тут же прибегу вам помогать.

– Охренеть, ты классно, конечно, придумала, – всплеснул руками Ва Гонь.

– Да ладно, братан. Че мы вдвоем что ли не справимся? – попытался я приободрить ушастика.

– А ты, блин, вообще, молчи! – неожиданно снова вспылил «друган». – Если б не твой дурацкий тайник с веревкой!..

– Так-то, если б не я, тебе вообще нечего было Кабану отдавать!

– А сейчас, блин, типа есть что?

– Да пошел ты!

– Сам пошел!

– Че сказал?..

Он повторного нокаута в край оборзевшего ушастика спасла сестра. Швырнув на пол мешок, девушка угрем ввинтилась между нами.

– Парни, вы че нахрен творите⁈ – зашипела она на нас рассерженной кошкой. – На пустом месте прямо в подъезде свару начинаете! Хотите, чтоб соседи снова полицию вызвали?.. Дебилы, блин! Мало у нас без того проблем?..

– Ты братцу своему скажи, чтоб базар фильтровал, – пробурчал в ответ я, постепенно остывая.

– Бин Сань, да хорош быковать! – пихнула меня в грудь Ву Хо. – Тебя, прям, как будто подменили.

– Ну а че он… – фыркнул я.

– Ва Гонь? – Ву Хо дернула брата за рукав пуховика.

– Да понял я, понял… Бин Сань, извини, был не прав. Просто нервничаю сильно…

– Да понятно, че. Ладно, проехали, братан, – мы с ушастиков пожали друг другу руки.

– Вот и славно, а теперь валите быстро снег во дворе разгребать. А я картонку пошла искать… – Подхватив мешок с мусором Ву Хо первой сбежала по оставшимся ступеням вниз и выскочила из подъезда на улицу.

С лопатами наперевес мы потопали за ней следом.

Глава 13

– Ого! Нормально вы так уже тут разгребли! – похвалила нас вернувшаяся примерно через полчаса Ву Хо. – Эдак вы до четырех большую часть двора от снега точно освободите.

– Это все Бин Сань! Ты глянь, он же ну прям, как снегоуборочный комбайн пашет! – похвалился мною перед сестрой Ва Гонь.

А я реально впахивал за троих. И это было мне ни разу не в напряг, а даже по кайфу. Швыряя, как заведенный, лопатой снег, я испытывал давно забытые ощущения от качественной тренировки. Когда пот не переставая бежит по телу, мышцы звенят от напряжения, и разгоряченное тело, работая на пределе своих возможностей, приносит ощущения: честной выкладки на тренировке и полного удовлетворения самим собой.

Сдерживающие внутренний жар шапка и пуховик были сброшены мною еще в самом начале работы, и сейчас валились припорошенные снегом еще на нашей первой отвальной куче. Мне же в насквозь мокрой от пота толстовке и белых от налипшего снега джинсах было жарко даже на бодрящем десятиградусном морозе. От тела густым облаком во все стороны расходился пар, быстро рассеиваемый порывами ледяного ветра. Но я не боялся простудиться и заболеть в мокрой одежде, потому как жировая прослойка на моих боках являлась великолепным внутренним утеплителем. И чтоб избавиться от этого «спасательного круга» вот так самозабвенно впахивать снегоуборщиком мне потребуется минимум еще месяц, ежедневно без остановки ворочая лопатой примерно по три-четыре часа.

После такого интенсивного тренинга, завтра, наверняка, у меня будет все болеть. Но я знаю, как перебарывать эту боль. К тому же эта неприятность приключится со мной только завтра. Сейчас же распаренное и великолепно размятое тело толстяка работало, как отлаженный, смазанный маслом механизм. И, ловя момент, я, как заведенный, швырял лопату за лопатой в очередную отвальную кучу, целенаправленно расширяя прорубленную уже нами в высоких дворовых сугробах ледяную площадку.

– Эй, передовик, может передохнешь слегка? – окликнула меня Ву Хо.

– Да некогда отдыхать-то, – откликнулся я, жадно дыша, но, сделав все-таки перекур, воткнул в снег лопату и подошел к беседующим друзьям.

– Ну чисто жеребец после скачки, – озорно подмигнула мне Ву Хо, выуживая из сумочки пачку с сигаретами.

– Мы все еще под окнами первого подъезда возимся, – проворчал я, не оценив прикол. – И до нашего четвертого еще минимум час пробиваться через эту снежную лавину придется.

– Ну, может, пакет ветром зашвырнуло поближе к началу дома? – предположила девушка, прикуривая тонкую сигарету от красивой откидной зажигалки. – Тогда до него уже скоро докопаетесь.

– А, может, наоборот, – покачал я головой, – улетела дурман-трава наша в сторону дальних подъездов. И, чтоб добраться до нее, придется весь двор от снега избавлять. Тогда до четырех можем не успеть… Потому, нечего тут лясы точить. Давайте, присоединяйтесь… – Не дожидаясь ответа, я вернулся к полутораметровому сугробу, снова ухватился за лопату и продолжил кидать снег.

– Ну-ка, ну-ка, чего это у тебя там за зажигалка-то? – оживился, меж тем, за моей спиной оставшийся прохлаждаться возле сестры Ва Гонь.

– Отвали! – фыркнула на брата Ву Хо.

– Понятно теперь, чем ты там так долго занималась… Слышь, Бин Сань, она, вместо того, чтоб картонку, как договаривались, по округе искать, в объедках помоечных рылась. Пачку сигарет, которую я утром в мусорку выбросил, разыскивала.

– Какой же ты все-таки мерзкий, братец!

– Нормально! Она там в дерьме копалась. А я типа – мерзкий?.. Где картонка обещанная, Ву Хо.

– Да я так подумала: что не женское это дело снег ворочать, тем более неуклюжей картонкой. Вон, у вас вдвоем как лихо получается. Я буду лишь мешаться под вашими лопатами.

– Э-э, систер! Это че такое сейчас началось-то? Ты че, типа, так намекаешь, что сливаешься?

– Ну, типа того.

– Да блин, Ву Хо, че за подстава?.. Нет картонки, так давай по очереди с тобой одной лопатой снег швырять. А то это Бин Сань у нас боров двужильный, а у меня, между прочим, уже спину пипец как ломит, и руки отваливаются.

– Сам, братик. Сам, сам, сам!

– Ну, Ву Хо, так не честно!

– Давай-давай, иди, помогай другу. А то он, вон, один за всех пашет. Даже как-то неловко. Ладно я – девочка, но ты-то Ва Гонь… Ты мужчина или тоже слабый пол?

– Вот и договаривайся после этого с тобой… – заворчавший Ва Гонь, вернулся-таки тоже к высоченному сугробу и, выдернув свою лопату, стал помогать мне разгребать снег.

– Ну извини, братик. Мне подружка позвонила. У нее там проблемы серьезные, попросила срочно приехать, помочь разобраться, – стала объясняться с нашими работающими спинами, оставшаяся ни у дел Ву Хо.

– А наша с Бин Санем проблема тебе, значит, уже побоку? – фыркнул обернувшийся к сестре Ва Гонь.

– Да ну что ты такое говоришь! Нет, конечно, – заверила его Ву Хо. – Я обязательно вернусь до четырех часов. И если вы к тому времени не отроете из снега пакет, я обязательно поддержу вас в разговоре с этим бандитом…

– Слышь, иди уже, а! – развернувшись, шикнул я на болтушку. – Отвлекаешь!

– Ладно-ладно. Удачи, мальчики. Все, я уже убежала…