Текст книги "Ду Бин Сань (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Гришанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7

Конечно же Ву Хо не хотела никакого пива, а лишь троллила толстяка Бин Саня, который уже полтора года (с момента поступления девушки в художку, и переезда из родительского дома в город к брату) доставал ее своими неуклюжими ухаживаниями.

Хотя, стоило признать, что сегодняшний подкат толстяка ее даже чутка зацепил. Один этот его отчаянный удар по тарелке чего стоил! Раньше Бин Сань в аналогичной ситуации всегда позорно сбегал в прихожую, где прятался вместе с ее братом от разбивающихся рядом о стенку тарелок. А в этот раз (надо же!) толстяк набрался храбрости, не только выстоять перед летящим в него снарядом, но точным встречным ударом кулака даже разбил вдребезги фарфоровую тарелку. Но Бин Сань, как всегда, перемудрил, и начав играть в брутала, не смог вовремя остановиться.

За полтора года знакомства с Бин Санем Ву Хо неплохо изучила характер и привычки друга брата. Это был тихий и спокойный маменькин сынок. Начитанный и эрудированный, с которым порой было интересно поболтать, но совершенно безынициативный тюфяк – максимумом креатива которого было пригласить девушку на прогулку в парк или в киношку. Ву Хо же, как нормальная молодая девчонка, любила вечерами тусить по клубам, но ни брат ее, ни тем более Бин Сань этого ее увлечения не разделяли… А сегодня толстяк, видимо, решил ее удивить кардинальной сменой имиджа. С порога нахамил брату. И дальше был груб даже с ней…

Для Ву Хо, разумеется, не было секретом, что хороший мальчик Бин Сань на дух не переносит алкоголь. Потому, когда сегодня, в запале роли брутала, толстяк предложил выпить, она с удовольствием подыграла и, ради такого дела, раскрыла даже перед братом свой потайной кармашек в сумке с миньончиком любимого ликера… Но толстяк вновь преподнес сюрприз: лихо опростав мини-бутылочку с сорокаградусным напитком до капли и, не только не поморщился, но даже облизнулся в конце. Когда же потом Бин Сань предложил продолжить пьянку, закусившая в свою очередь удила Ву Хо, в надежде все-таки его расколоть, продолжила ему подыгрывать, подбивая на поход за пивом в магазин.

Легко прочитавший игру сестры Ва Гонь попытался урезонить Бин Саня, за что едва не схлопотал от вошедшего в раж друга тумаков… А на их драку Ву Хо, кстати, с удовольствием бы посмотрела. Потому как брат конкретно достал ее уже своим тотальным контролем. Ведь, с чего, собственно, начался сегодняшний их скандал? А с того, что у Ву Хо из сумочки пропали сигареты… Девушка, как обычно, после завтрака, под чашечку кофе захотела закурить, стала рыться в сумочке, и «заботливый» братец порадовал новостью, что с сегодняшнего дня она бросает курить. Потому как придурок Ва Гонь, пока сестра спала, мало того вытащил из ее сумочки сигареты и отправил их в мусорный пакет, еще и не поленился потом пробежаться по морозу до уличного контейнера и выкинуть туда резко накопившийся с сигаретной пачкой мусор.

Да черт бы с ними с сигаретами – новую пачку в любом маркете не проблема купить. Беда заключалась в том, что внутри выброшенной пачки, кроме остатков сигарет, лежала еще и дорогая серебряная зажигалка, с выгравированной монограммой девушки: С. В. Х. – подарок бывшего бой френда Ву Хо. И вот так по-дурацки ее потерять, из-за «заботы» брата, было пипец как обидно. После же того, как Ва Гонь подлил масла в огонь, предложив сестренке отправиться порыть в мусорном баке (мол, до полуденного приезда мусорщиков у нее еще вагон времени), они, разумеется, в пух и прах разосрались. Как водится, с криками, руганью и боем посуды. На которые вскоре и примчался отправленный мамочкой миротворец Бин Сань…

Увы, драку между сцепившимися друзьями прервал неожиданный дверной звонок. После которого на кухне мгновенно воцарилась гнетущая тишина.

Пока отпыхивающиеся парни, злобно зыркая друг на друга, расправляли помятые майки, Ву Хо на носочках совершенно бесшумно прокралась в прихожую и, глянув в дверной звонок, точно так же тихой цапой вернулась обратно с докладом.

– Парни, там полиция, блин, – одними губами ответила девушка не немые вопрос ребят. – Двое в форме перед дверью стоят.

И в подтверждение ее слов, раздавшийся тут же повторный звонок сопровождался уже требовательным стуком кулака в дверь.

– Все-таки сдержала, походу, мамаша свое обещание, – хмыкнул Бин Сань. – Ну че, полагаю: надо запускать. Легавые ждать не любят. Раньше откроем – добрее будут.

– Стоять! – дал петуха белый, как мел, Ва Гонь. – Ты че лыбишься, придурок⁈ А если это не мама твоя их вызвала? Если эти копы за травой нашей пришли?

– Какая еще, на хрен, трава⁈ – запаниковала следом за братом и Ву Хо. – В какое еще дерьмо вы вляпались, придурки⁈

– Пять кило дурман-травы в пакете у меня под кроватью, – как на духу выложил ей Ва Гонь.

– Да твою ж мать! – схватилась за голову сестра (в ее памяти тут же всплыли слова копа-оборотня, подслушанные вчера в курилке: «Там лошки одни аккурат завтра должны будут крупную партию травы засветить»). – Вы о чем, млять, думали-то ваще⁈

Третий звонок в дверь. И к ударам кулаков теперь присоединились еще и пинки ногами.

– Слушайте, может в унитаз все спустим? – предложил Ва Гонь.

– Пять кило травы, – зыркнула на брата, как на дебила, Ву Хо. – Да там с трети объема стояк забьется к чертям. И тогда копы нас стопудово повяжут.

– Так, я кажись придумал, – улыбнулся спокойный, как слон, Бин Сань. – Я в кино такой фокус видел. Должно сработать… У вас скотч и белая тонкая веревка есть?

– Найду, – закивала Ву Хо.

– Отлично. Тащи, – распорядился Бин Сань и, подхватив под локоть друга, повел его тоже из кухни следом за метнувшейся искать веревку и скотч девушкой. – Ну давай, братан, показывай, где там у тебя трава наша хранится…

Глава 8

Все ж таки чуйка меня не подвела, и полицейский наряд на хату двойняшек вызвала закусившая удила «душнила».

– Почему так долго не открывали? – уставился на нас (с понурым видом выстроившихся у стены в длинном коридоре) тяжелым взглядом седоусый блюститель правопорядка.

– Спали. Не слышали, – ляпнул первое, что пришло в голову, нервно переминающийся с ноги на ногу и трясущийся, словно в лихорадке, Ва Гонь.

Я обреченно закатил глаза… Вот угораздило же проведение связаться с таким идиотом.

– Спали, говорите? – хмыкнул седоусый старший инспектор. – А как тогда объясните тот факт, что соседи снизу жалобу на вас составили? В которой утверждают: что с восьми часов утра вы буяните в своей квартире, кричите и бьете посуду.

– Да эта женщина снизу просто нас ненавидит! – вступилась за проглотившего язык брата Ву Хо. – На самом деле, мы вовсе не так уж и сильно шумели, господин полицейский. – Девушка мило заулыбалась и захлопала глазками.

– То есть вы, милая барышня, утверждаете, что вас вопиющим образом оболгали? – ответил не менее лучезарной улыбкой седоусый. – Что ж, это ведь несложно проверить. Сейчас с коллегой мы пройдемся и опросим жильцов остальных квартир на вашем этаже и этажом ниже, на предмет устраиваемого вами шума. Но поскольку на этот опрос нами будет потрачено дополнительное время, то сумма вашего штрафа (разумеется, в случае подтверждения выдвинутого против вас обвинения) возрастет многократно.

– Так, все, хватит, – я решил взять бразды переговоров свои руки. – Они действительно утром сильно шумели: ругались и били посуду. Собственно, для прекращения этого безобразия я к ним и поднялся. Потому как проживаю этажом ниже, вместе с вызвавшей вас гражданкой Шни Ла – я ее сын. С ребятами я воспитательную беседу провел, и они обещали больше не шуметь. Но поскольку мама все-таки обратилась с заявлением в полицию на возмутителей спокойствия, полагаю, будет разумно им согласиться в содеянном и оплатить выписанный вами минимальный штраф…

– Бин Сань, ты че?.. – сердитой кошкой зашипела на меня Ву Хо.

– Спокойно, я все компенсирую, – сквозь зубы процедил я в ее сторону.

– А это, часом, не последствия вашей воспитательной беседы? – дотошный коп ткнул пальцем в мою забинтованную руку.

– Ну что вы? Нет, конечно, – я растянул щеки в широкой лыбе. – Это я случайно порезался, когда осколки битой посуды с полу хозяевам помогал собирать. Кстати, как раз из-за этого мы так долго дверь вам и не открывали.

– Типа чистоту в квартире наводили, – хмыкнул седоусый, демонстративно сместив взор на валяющиеся тут и там по полу фарфоровые осколки.

– Да не, – отмахнулся я. – Когда я порезался, мы бросили убираться. И ребята стали руку мне перевязывать. С непривычки, же выходило у них кое-как. А ту еще в дверь звонить и стучать начали…

– То есть дверь нам не открывали, потому что оказывали вам первую помощь?

– Ага. Порез на вид, вроде, маленький совсем. Но осколок, видимо, глубоко вошел. Кровь из ранки так и хлестала.

– Ваще, просто жуть, – часто закивал по-прежнему трясущийся, то ли от страха, то ли от адреналина, Ва Гонь.

– Да вон, сами посмотрите – там даже капли крови остались, – показала на россыпь бурых пятен на коридорном ламинате Ву Хо.

– Ладно, считайте я вам поверил. И, поскольку вызов по данному адресу происходит впервые, обойдемся, пожалуй, устным предупреждением и минимальным штрафом, – махнул рукой седоусый. – Вопросы?

– Нам все понятно. Обещаем, что впредь подобное никогда не повторится. Ребята полностью признают вину, и готовы оплатить штраф, – отрапортовал я за всех.

– Хороший у вас друг, – обернувшись почему-то к Ву Хо, назидательно объявил полицейский. – Без него из этой нехорошей переделки вы б так просто не выкарабкались… Вот, возьмите, – и он вручил девушке квитанцию, с обещанной минимальной суммой штрафа за нарушение спокойствия в пятьдесят три юаня.

Мы втроем облегченно выдохнули.

Однако радость наша продлилась не долго.

– Шеф, я тут кое-что обнаружил. Вам лучше самому на это взглянуть, – позвал старшего инспектора его молодой помощник.

Голос парня донесся из комнаты Ва Гоня, где несколькими минутами ранее нашими совместными лихорадочными усилиями был наспех состряпан нехитрый тайник.

– Попадос, – едва слышно констатировал я, когда, бросив нас в коридоре, седоусый рванул на зов напарника.

– Бин Сань, я придушу тебя, нахрен, – прошипела Ву Хо, по кошачьи впившись длинными ногтями в мою многострадальную правую руку.

Ва Гонь ничего не сказал. Закатив глаза, ушастик просто молча сполз по коридорной стеночке на пол. Похоже, от переизбытка эмоций мой впечатлительный «друган» провалился в натуральный обморок.

Глава 9

Пленник парил в густых клубах белого, как молоко, тумана. Сквозь окружающее марево он не мог рассмотреть свое по-прежнему непослушное тело. И по той же, вышеозначенной причине, не мог разогнать окружающий непроглядный туман руками и ногами.

Это белесое бурлящее безмолвие, вдруг навалившись со всех сторон, поглотило его сразу после глотка Бин Саня крепкого алкоголя из миниатюрной бутылочки Ву Хо.

Пленник тумана, разумеется, поначалу пытался кричать. Он отчаянно звал на помощь. Но, вместо слов, с уст его срывался лишь едва слышный, неразборчивый шелест.

Как долго продолжалась эта пытка тишиной несчастный мог лишь гадать. Как ни старался, он не мог заснуть, его такие же непослушные, как все остальное, веки не позволяли сомкнуть глаз, а провалиться в мир грез с широко распахнутыми глазами оказалось решительно невозможно.

После бесконечного ожидания объяснений происходящего, он перестал цепляться за воспоминания, и уже окончательно смирился с тем, что, полностью вытесненный из своего тела коварным пришельцем, угодил в некое подобие посмертного Чистилища… И вдруг с ним все-таки заговорили.

– Каспер? – прозвучавший из тумана призыв от неожиданности он поначалу принял за слуховой обман.

– Каспер? – призыв повторился через несколько секунд и в этот раз уже с продолжением: – Ты ведь слышишь меня? Отзовись!

– Да как? Я ж не могу… – пленник ошарашенно замолк, шокированный вернувшейся способностью разговаривать.

– Прекрасно, Каспер. Наш контакт установлен.

– Это не мое имя. Пожалуйста, не называйте меня так!

– Ошибаешься. Твоим именем и телом завладел Странник, – тут же откликнулся из тумана таинственный Голос. – Призванный, кстати, самим тобой. Странник стал Бин Санем, а тебя он назвал своим Каспером. Потому теперь ты Каспер.

– А это надолго? – с замирающим сердцем, спросил пленник.

– Пока не исполнится запущенный Зрячим квест, – незамедлительно последовал ответ из тумана.

– Но ведь Зрячий – это я?

– Не совсем.

– Но как же тогда?..

– Все сложно. И на нынешнем этапе развития тебе не понять.

– А можно, тогда, объясните хоть суть квеста Странника? Хотя бы в общих чертах?

– Странник обязан вывести из-под удара своего призывателя.

– То есть, оказаться вместо меня на допросе в полицейском участке?

– Странник обязан вывести из-под удара своего призывателя.

– Хм, ладно… А вы кто?

– Можешь называть меня: Контролер.

– А?..

– Довольно вопросов… Каспер, ты здесь для судьбоносного выбора. В реале ведомый Странником Бин Сань угодил в сложную жизненную ситуацию…

Окружающий белый туман вдруг сменился знакомой квартирой двойняшек Сы, и вернувшийся на несколько секунд обратно в свое тело пленник: сперва проникся царящей вокруг паникой и суетой, когда под пронзительные трели звонка и грохот практически выламываемой настойчивыми «гостями» двери, он лихорадочно наматывает конец тонкой белой веревки на ручку форточки, в то время как рядом Ву Хо, с приклеенным скотчем ко второму веревочному концу знакомым пакетом травы, встает босыми ногами на подоконник и аккуратно протискивает сверток с дурман-травой в открытую форточку; и тут же, после резкой смены окружающих декораций, он уже с пустыми руками стоит в коридоре перед строгим седоусым инспектором и слышит, как из комнаты друга Ва Гоня доносится призыв второго полицейского к коллеге подойти и глянуть на что-то интересное…

Короткое видение сгинуло так же стремительно, как и началось. Лишенный тела пленник снова оказался в непроницаемом белом тумане, и голос невидимого Контролера продолжил вещать дальше:

–…Итак, в рамках вашего квеста допустимы три варианта дальнейшего развития событий. Вариант первый. Подвешенный на форточке пакет продолжает и дальше висеть на прежнем месте. При выборе этого варианта, ты немедленно возвращаешься обратно в тело Бин Саня, и продолжаешь своими советами и наставлениями направлять к достижению общей цели контролирующего тело Странника. Вариант второй. Веревка, за которую пакет подвешен на форточке, рвется, и пакет улетает вниз, в дворовые сугробы. При выборе этого варианта, ты возвращаешься обратно в тело Бин Саня с часовой задержкой, и продолжаешь своими советами и наставлениями направлять к достижению общей цели контролирующего тело Странника. Третий вариант. Веревка, за которую пакет подвешен на форточке, рвется, но пакет не улетает вниз, а, подхваченный порывом ветра, залетает в открытую на проветривание форточку комнаты этажом ниже. При выборе этого варианта, ты возвращаешься обратно в тело Бин Саня с двухчасовой задержкой, и продолжаешь своими советами и наставлениями направлять к достижению общей цели контролирующего тело Странника… Теперь выбор за тобой. У тебя ровно одна минута на размышления. По истечении которой, тебе нужно будет назвать номер выбранного варианта дальнейшего развития событий. В случае заминки с ответом, выбор за тебя будет сделан рандомно, а ты будешь оштрафован за нерасторопность на трехчасовую задержку возвращение в тело Бин Саня. А теперь думай. Минута на размышление начинает свой отсчет.

Первый вариант пленник отмел сразу. Несмотря на обещанное там мгновенное возвращение из окружающего унылого безмолвия обратно в гущу событий, в показанных ему воспоминаниях Бин Саня содержался очевидный намек на разоблачение полицейскими инспекторами нехитрой придумки ребят с вывешиванием опасного пакета на улицу. Если все оставить, как есть, то копы наверняка достанут из форточки пакет, и всю троицу тогда упекут за решетку. Возможно, квест Странника на этом окажется выполнен (он попадет вместо настоящего хозяина тела Бин Саня на допрос в полицейский участок), но недавное расплывчатое толкование квеста Контролером пошатнуло уверенность пленника в достаточности вышеозначенного условия для возвращения себе тела. Кроме того, пленник категорически был против ареста двойняшек Сы, к которым испытывал искреннюю привязанность.

Второй вариант подкупал всего часом задержки здесь. Но провалившийся в снег пакет, вместо троицы ребят, потом запросто могли отыскать во дворе те же полицейские инспектора. По обрывкам веревки на форточке и пакете дальше им совсем просто будет доказать причастность обитателей квартиры к улетевшему из окна пакету с дурман-травой. Часовая же задержка здесь не позволит пленнику немедленно донести до ребят так необходимые им в этот критический момент советы и наставления. Соответственно, вероятность загреметь за решетку у всех троих и при втором варианте развития событий оказывалась неоправданно высокой.

Третий же вариант, хоть и грозил самой долгой задержкой здесь, зато гарантировал: полную сохранность мешка с запретным содержимым до возвращения пленника обратно в тело Бин Саня, и не попадание дурман-травы в руки полиции. Откуда у пленника возникла такая уверенность? Да все просто. Аккурат под комнатой Ва Гоня (из форточки окна которого была опущена наружу веревка с пакетом) располагалась спальня Бин Саня, где обязан был оказаться, при выборе третьего варианта дальнейшего развития событий, подхваченный порывом ветра злосчастный пакет…

– Время! – прервал чехарду мыслей пленника голос Контролера.

– Третий, – тут откликнулся пленник.

– Принимается, – пленнику показалось, что в обычно равнодушном голосе невидимки сейчас мелькнула плохо скрытая насмешка. Но уточнить что-либо у Контролера он уже не смог, потому что его слова снова превратились в неразборчивый шелест.

Потянулись бесконечно-долгие минуты томительного ожидания…

Глава 10

Запустив через домофон в свой подъезд примчавшийся по ее телефонному заявлению наряд инспекторов, Шни Ла припала к дверному глазку и, злорадно потирая руки, наблюдала, как блюстители правопорядка, пройдя мимо ее квартиры, направились выше, разбираться с буянами-квартирантами на пятом этаже.

Вскоре с верхней площадки донесся требовательный стук в дверь. Видимо студенты, срисовав в глазок полицейский наряд, испугались заслуженного наказания и решили затаиться, будто в квартире никого нет. Решительно настроенная: как следует проучить зарвавшихся квартирантов, женщина захотела подбодрить блюстителей правопорядка личным присутствием и бросилась переодеваться (не выходить же в домашнем халате к полицейским инспекторам). Но, пока выуживала из волос бигуди и натягивала джинсы с толстовкой, полицейским самостоятельно удалось достучаться до зашкерившихся хозяев, и, когда вернувшаяся в прихожую Шни Ла решительно распахнула свою дверь, наверху капитулировавшая-таки несколькими секундами ранее под напором стражей правопорядка деревянная преграда громким хлопком за спинами переступивших порог полицейских известила женщину, что она, увы, со своей поддержкой безнадежно уже опоздала.

Возникший нечаянно из-за распахнутой наружной двери сквозняк, рванул до упора оставленную чуть приоткрытой (на проветривание) форточку в комнате сына, и, испугавшись последовавшего оттуда стеклянного звона, Шни Ла поспешно захлопнула источник сквозняка.

Заскочив в спальню Бин Саня, женщина облегченно перевела дух. Форточка без единой трещины пережила хлесткий контакт со стеной. Дабы не искушать проведение на повторный отскок форточки из-за случайного сквозняка, Шни Ла решила ее закрыть. Но по дороге к окну вдруг чуть не грохнулась, ступив босой ногой на какой-то перевязанный скотчем пакет.

Подобрав с пола объемную увесистую находку, Шни Ла легко на ощупь определила содержимое пакета. Похоже, ее несносный сын-экспериментатор решил замутить очередной свой никчемный бизнес-проект, с выращиванием какой-то жутко востребованной обществом растительной культуры.

Бин Сань уже затевал такие неоднократно, выращивая в гараже: то ромашку, то подорожник, то мать-и-мачеху (в этом перечне присутствовало еще с полдюжины лекарственных растений, названий которых его равнодушная к ботанике мать уже благополучно забыла). Потом горе-фермер притаскивал высушенный урожай домой, фасовал по бумажным пакетикам и разносил по районным аптекам. Где его лекарственную травку, разумеется, с удовольствием принимали. Однако платили за нее сущие медяки. Объясняя тем, что товар, дескать, его не сертифицирован, и принимая лекарство у никому не известного студента-биолога аптекари сильно рискуют нарваться на крупные неприятности, в случае проверки их заведений соответствующими органами. В общем облапошивали простака Бин Саня торгаши, наживаясь на стараниях бессребреника, и выкупая лекарственные травы отменного качества у сына фактически по бросовой цене. Вырученных от продажи конечного продукта средств сыну не хватало даже, чтобы покрыть свои расходы на семена, землю, удобрения и упаковку конечной продукции, не говоря уж о немалых дополнительных тратах на дорожающее с каждым годом электричество и воду.

Но до недавнего времени Шни Ла закрывала глаза на эти, по сути, безобидные чудачества сына и подкидывала даже сотню-другую юаней в месяц на его эксперименты. В конце концов, как будущему выпускнику биологического факультета, опыт грамотного выращивания различных сельхозкультур Бин Саню безусловно пойдет в зачет, и наверняка пригодится при устройстве на работу. Однако, случившееся в сентябре бедствие внутриквартирного масштаба, когда в очередной партии сухой лекарственной ромашки, притараненной сыном домой из гаража, оказались вдруг какие-то мелкие летучие паразиты, которые за считанные минуты распространились по всей квартире, и для избавления от которых в срочно порядке пришлось вызывать на дом службу дезинсекции.

А потом мало того, что пришлось пару дней, как бездомным бомжам, с сыном ютиться в дешевом мотеле и еще всю следующую неделю, по возвращении домой, вдвоем оттирать стены, пол и даже потолок от засохших разводов после химических реактивов (мебель, к счастью, распыляющие отраву специалисты надежно спрятали под пленочными чехлами), в довершении всех бед целый месяц потом Шни Ла пришлось восстанавливать нормальные отношения с соседями, не на шутку встревоженными появлением в жилище семьи Ду паразитов и опасающимися распространения недобитого дезинсекцией гнуса по всему подъезду.

После того крайне неприятного происшествия Шни Ла строго-настрого наказала сыну, чтоб никакой больше выращенный в гараже растительности никогда не было в их квартире. Бин Сань пообещал матери… Но, вот, мать держит в руках материальное доказательство того, что сын не сдержал данного ей слова. Выдержки фанату практической биологии хватило всего на несколько месяцев.

– Вот паршивец! – от переизбытка эмоций вслух стала выговаривать окружающим стенам Шни Ла. – И за что мне такое наказание⁈ У всех дети, как дети. В его возрасте только о девочках думают. А этот же обормот!.. Ну я тебя, Бин Сань, проучу! – Позабыв про так и не запертую форточку, она развернулась и решительно зашагала на кухню.

Пакет с травой, не распечатывая (не дай бог опять мошкара какая оттуда полезет!), прям таким, как был, перемотанным скотчем и с обрывком белой капроновой нитки на боку, женщина запихнула в мусорный мешок. Отчего последний сразу так переполнился, что ей с трудом даже удалось затянуть его горловину.

– Будет тебе урок, сынок. Сам же урожай свой на мусорку и снесешь, – под это свое ворчание Шни Ла оттащила мусорный мешок к уличной двери и, прислонив к косяку у порога, отправилась готовить запоздалый, из-за бурных утренних событий, завтрак.