Текст книги "Нигде"

Автор книги: Дмитрий Глухов

Соавторы: Денис Елеонский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

– Ну что, выскочили, – довольно сказал Тыца.

– А где Мила?

– Вон, левее смотри.

Макс увидел, как Мила вышла из двери и сразу же подошла к пожилому начальнику. Они стали оживленно разговаривать.

– Блин… Она так говорит, что кажется, будто она вместе с ними…

Лера невнятно выругалась.

– Макс, – Тыца положил ему руку на плечо, – мне жаль, что ты этого еще не понял, но она вместе с ними…

– На самом деле я понял, – сказал Макс. Когда он говорил это, он еще врал, но когда фраза была сказана, он понял, что знает это давно. Минуту? Две? С тех пор, как они с Тыцей увидели ее из кафе? Или он знал это всегда? Макс помотал головой, пытаясь развеять все это наваждение. Слишком много, слишком много для обычного человека свалилось на него буквально за пару дней.

– Ну что, Лера, сейчас, мне кажется, нам не помешало бы добраться до отделения полиции, – голос у Тыцы был вполне довольный. – Надеюсь, Макс, ты не собираешься просвещать еще и Кима Белова?

– Нет… Хотя…

– Бесполезно… Хотя это и виртуальные клоны, но даже в таком состоянии люди остаются людьми…

– Что ты имеешь в виду?

– Предположим, мы сейчас выйдем на площадь и скажем всем этим людям: так и так, имеем данные, что вы все лишь цифровые копии. Да и не ясно, по сути, копии или нет. А жизнь – она совсем другая. Хотите уйти из этой гнусной цифровой оболочки? Как ты думаешь, что нам ответят?

– Скажут… – попытался ответить Макс, но Тыца его тут же перебил. Вопрос, видимо, был риторический:

– Я думаю, что абсолютное большинство скажет: да нас и так устраивает. Преступности нет, зарплаты нормальные, пиво и девки – вон, на каждом углу. И зачем что-то менять?

– Но разве приятно быть, как вы тут выражаетесь, белкой в колесе?

– Ну, собственно, белка – это отнюдь не худший вариант, – ухмыльнулся Тыца. – Их устраивает.

– Тыца, а ты спрашивал? – с раздражением сказала Лера. Чувствовалось, что этот спор происходит уже далеко не в первый раз.

– Да какая разница, спрашивал или нет. Я слишком хорошо знаю людей. И хоть они в физическом виде, хоть в цифровом – от этого ничего не меняется. Люди есть люди.

– Ну а тебе тогда зачем это все? – Лера заложила крутой вираж, и автопилот занудным мужским голосом начал читать ей мораль.

– А мне неприятно быть белкой в колесе, – хмыкнул Тыца. – И я хочу докопаться до сути. Даже если я осознаю, что мое положение, когда я все пойму, будет хуже, меня это не пугает. Расстраивает, да. Но не заставляет отказаться от своих планов.

– Почему ты считаешь… – Лера уже практически кричала, – что людям все равно? Им просто необходимо объяснять! Свобода – это…

– Свобода – это то, что они готовы отдать за право жить в идеальном мире… – Ухмыльнулся Тыца. – Хотя, как мы выяснили опытным путем, идеальный мир не избавляет человека от моральных страданий.

– Слушай, Тыца, – Макс развернулся на сиденье. – Ведь ты же, получается, все с самого начала знал!

– Знал, – спокойно кивнул Тыца, – и, конечно, мог тебе сказать: «Мила, дорогой, вовсе никакая не Мила, а техническая личность…» И что бы ты мне ответил?

– Что? Какая еще техническая личность?

– Здесь, Макс, как мы уже поняли, не все – люди. Здесь есть разного рода симуляторы людей – служебные программы…

– Как так «программы»… Ты точно уверен, что Мила – просто программа? – Макс почувствовал, как у него по спине побежали мурашки.

– Не очень точно, но почти. Я это сегодня понял. Но это не просто техническая личность. Она, как это лучше сказать, «заточена» под тебя. То есть, вычислена именно та составляющая, что привлекает тебя в женщинах и идеально воплощена в ней. Судя по тому, что ты не собирался уходить без нее – воплощена эта составляющая идеально.

В машине все замолчали. Только было слышно, как с легким гулом уносятся назад автомобили, которые обгоняла Лера.

– Я хотел сначала с тобой попозже сегодня встретиться, а потом… – прервал молчание Тыца. – Потом понял, что ты замыслил. А как тут скажешь… Как объяснишь… Ты не расстраивайся, она не предавала тебя. Она изначально присматривала за тобой…

– Зачем? Зачем кому-то присматривать за обычным полицейским?

– Ты да, в самом деле, полицейский. Но, кажется, не совсем обычный. Ведь кто-то посылает тебе эти письма. Но почему, зачем… – Тыца пожал плечами. – Это, пожалуй, самая большая загадка во всей истории. Если мы разгадаем ее, то и все остальное, считай, будет наполовину разгадано. У тебя, Макс, есть какие-нибудь идеи?

– Совершенно никаких…

Пассажиры машины замолчали. Лера кипятилась, было видно, что она хочет продолжить прерванный спор. Но, наконец, она хмыкнула, проглотила комок обиды и решила, видимо, отложить разборку до более удобного момента:

– Ну что, к полиции?

– Что-то я уже не уверен… – Тыца снова извлек свой планшет и погрузился в изучение карты. – Хотя, конечно, очень хочется получить и второй диск. Попытка – не пытка. Давай, подъедем и позвоним этому Киму. Посмотрим, как будут развиваться события…

Макс немного помолчал и потом решился:

– Слушай, у меня есть идея. Нам надо спасти Ватутина.

– Ну я понял, – заулыбался Тыца. – Синдром неофита. Теперь тебе обязательно надо кого-нибудь спасти. И если сделать это насильно, тоже не беда. Но вообще Ватутина здесь уже нет. Сейчас мы перезагрузились без него.

Глава 14
Катастрофически Земли не хватает мне

Тыца снова выключил планшет и некоторое время сидел молча. Затем, не зная, куда себя деть, снова включил и начал бессмысленно листать страницы. А потом дернул Макса за рукав:

– Ты знаешь, что такое анаконда?

– Знаю, – кивнул тот, – это змея такая. Где-то в Южной Америке водится.

– Правильно, – довольно кивнул Тыца, – но не просто змея, а самая большая в мире. Может достигать в длину до десяти метров и весить до ста пятидесяти килограммов.

– Бр-р-р, – поежилась Лера. – Ты чего это вспомнил?

– Говорят, что у сотрудников Корпуса Мира, работающих в джунглях Амазонки, существует инструкция на случай встречи с анакондой. От нее нельзя бежать: все равно догонит. Необходимо лечь на спину и прижать руки и ноги к телу. Она начнет по тебе ползать. Надо лежать и не шевелиться. Не паниковать. Когда она поймет, что вы не шевелитесь, то она не будет вас душить, а просто начнет глотать. Начинает она всегда со ступней. Тут тоже не надо бояться. Необходимо позволить ей проглотить сначала ступни. Потом лодыжки. Она будет надеваться на тебя, словно чулок. И когда она дойдет до коленей, то надо, очень осторожно, не производя лишних движений, достать нож, аккуратно ввести его сбоку в пасть змеи и резким движением, рванув нож вверх, рассечь ей голову.

– Для этого надо иметь нож, Тыца… – грустно усмехнулся Макс.

– Надеюсь, он у нас скоро будет, – ухмыльнулся Тыца. – Лера, останавливай! Местечко, как мне кажется, вполне симпатичное. Река, опять же…

Макс глянул в окно: они остановились на набережной, и от воды их отделяла только узкая полоска пешеходной дорожки. За чугунными узорами ограды блестели перекатывающиеся волны.

– Тыца считает, что вода ест слишком много ресурсов компьютерной системы, и потому, когда ты находишься возле нее, отследить тебя сложнее, – пояснила Лера.

– Ну примета у меня такая, – улыбнулся Тыца. – Макс, звони своему Киму!

– Но… – Макс хотел что-то сказать, но Тыца его перебил:

– Хе… Не знаешь номера? Набирай. Я уже нашел в справочнике, – и продиктовал телефон Кима.

– Привет! – сказал Макс в трубку.

– Привет! – отозвался Ким.

– Мне там не принесли письмо?

– Да, принесли. Оно у меня. Готов его тебе отдать прямо сейчас, – голос Кима показался Максу немного странным.

– У тебя там все в порядке?

– А у тебя?

– Ну как тебе сказать… Бывало и получше.

– Угу, – протянул Ким, – ну, значит, так и решим. Как ты хочешь забрать этот диск?

– Я где-то через час подъеду в отдел. Спасибо, Ким. Ты настоящий друг.

– Пожалуйста, Макс. На связи.

Лебедев нажал отбой и бросил трубку на торпеду.

– Ну что, все в порядке? – зашевелился на заднем сиденье Тыца.

Макс резко распахнул дверцу машины, вышел и сел на бордюр, спрятав лицо в ладонях. Лера вышла вслед за ним:

– Ну, ты что? – она нежно коснулась его макушки.

– Ничего, – Макс поднялся и, не обращая внимания на Леру, снова сел в машину.

– Лера, – высунулся Тыца, – нам, кажется, пора ехать…

– Что-то случилось? – Лера посмотрела на Макса.

– Да, – кивнул Макс, – там НСБ. Они контролируют Кима и ждут, когда я подъеду.

Лера молча завела двигатель и поехала. Несколько минут все молчали. Наконец Тыца тронул Макса за плечо:

– Как ты это понял?

– Ким намекнул мне. Он сказал: «Как ты хочешь забрать этот диск?» Значит, конверт уже вскрыли. По-другому он никак не мог узнать, что там.

– Ну что же, – Тыца вздохнул, – если они перезагрузят еще раз на шестое июня, то можно будет попробовать. Но, во всяком случае, мы знаем, что было на том диске. Поехали в Берлогу, Лера.

– Тыца, – обернулся Макс, – они не могут нас вычислить по коннектору, с которого я совершал звонок?

– Еще недавно могли, хотя это и было сложно, а сейчас, подозреваю, нет. Происходит странная штука. Есть ощущение, что ты словно бы сдвинул реальность. Ну не знаю, как это сказать… И, понятно, что это нельзя назвать реальностью. Но дело в том, что я раньше, понимая, что все это виртуальность, пытался менять какие-то вещи. Не принципиальные, а так, различные пустяки. Но у меня это не получалось. То есть, например, мне было предельно ясно, как позвонить на выключенный коннектор. Но ни разу у меня это не выходило: есть какие-то программы, которые держат все нас окружающее под контролем. Что они представляют из себя – я понять не могу. Но это, знаешь ли, какое-то подобие частицы, которая запускает все вокруг. Вот Дима говорит, что он нашел в старых книгах такую теорию, что будто бы биологические клетки, ну, в реальном мире, не могли работать сами по себе, и их заставляло действовать некое поле, природу которого наука не могла определить. И даже вычислить само это поле так никто и не смог. Но известно, что ни одна модель клетки, как бы тщательно ни была она создана, так и не действовала.

– Ты считаешь, что здесь есть некое такое же поле? – заинтересовался Макс.

– Банальнее. Скажем так, программа-контролер, позволяющая действовать всем остальным программам только в строго заданных рамках. И если она не понимает или не принимает действия какой-то программы, то она просто рубит их на корню и все. То есть, у тебя есть топор, ты им рубишь дверь, но она остается целой. Хотя до этого ты разрубил этим же топором комод, шкаф и сервант. Но его действие по отношению к двери программа не признает.

– Ты вычислил эту программу?

– В том-то и дело, что нет. Я миллион раз пересчитал все коды, но там нет ничего более, чем… Ну, то есть, есть дверь, я ее вижу, есть топор, его тоже вижу, а больше ничего. И почему он не действует – мне не понятно. Скорее всего, это контролирующая все сверху какая-то суперсистема.

– Ха! Ну то есть Бог.

– Фактически, да. И я пока так и не смог постигнуть Бога. Но когда появился ты, многое пошло легче. Вот сегодня я, например, решил снова позвонить на выключенный коннектор. И мне это удалось. Насколько понимаю, мне удалось отключить отслеживание наших источников сигнала.

– То есть, ты считаешь, что я своим присутствием здесь типа как дидошу этого бога, и ему не хватает сил за всем уследить?

– То есть твое существование посылает ему слишком много вопросов, и сервер бога начинает виснуть? – Тыца хотел, похоже, что-то возразить, но потом лишь коротко хохотнул и кивнул головой: – Да, эта версия тоже годится.

До Берлоги доехали быстро. Лера, казалось, радовалась тому, что они избавились от опасной встречи с Кимом, и потому гнала во весь дух.

– Бросай машину здесь, – сказал Тыца, – уже можно и пешком пройти, а то твой красный автомобильчик, постоянно маячащий около входа, рано или поздно вызовет у кого-нибудь подозрение. И, тем более, гулять полезно. Особенно тем, кто проводит много времени у компьютера. Пошли, разомнем ноги. И планшету моему надо кислородом подышать, а то совсем уже батарейка на нуле.

– Кто-то выгуливает собак, кто-то выгуливает компьютеры, – улыбнулся Макс.

– Планшет, конечно, гораздо удобнее коннектора, за единственным исключением – слишком много ест. И батареечка из коннектора, которая заряжается от тепла тела, его не тянет. Зарядка от кислорода в этом случае гораздо удобнее, хотя, конечно, тоже создает некие неудобства. Я вот, например, не чувствую, что в Берлоге не хватает кислорода. А он, собака, капризничает, – Тыца сунул планшет к себе в рюкзак, но молнию застегивать не стал: – Дыши, родной.

Лера остановилась у лотка под цветастым зонтиком:

– Может, по мороженому?

– Можно, – пожал плечами Тыца и внимательно осмотрел стоящий под зонтиком холодильник на колесах, – Макс, посмотри, в каком странном мире мы живем. С одной стороны – какие-то последние достижения цивилизации, с другой – какой-то, прямо скажем, ХХ-й век… Вот зачем этот холодильник на колесах, продавщица… Везде же уже автоматы по продаже мороженого стоят.

– Верно, – улыбнулся Макс. – Я совсем недавно об этом думал. У меня вот, например, дворник во дворе метлой машет…

– Да я тебе еще сотни таких примеров могу привести, – кивнул Тыца. – Я просто, может, в силу профессии, об этом задумывался. Зачем грузчики, если есть такие роботы, которые ремонтируют даже автомобили!

– Ну не все автомобили, только новые, которые под это специально заточены! – возразил Макс.

– Да какая разница! Если робот сам находит поломку и сам ее исправляет, он что, ящик в магазин не занесет?! Зачем это все? Мне кажется, что конец XX века воспринимается людьми как некая золотая эра. Все еще с экологией было нормально, жизнь была неторопливая, более душевная, что ли… Вот, например, приходишь в клинику, а там сидит живой врач, а вовсе не робот. Разговаривает с тобой, расспрашивает…

– Но и диагноз менее точен, – сказал Макс.

– Да ладно, – усмехнулся Тыца, – можно подумать, что сегодня диагнозы точные. Или вот, например. Зачем люди сегодня ходят в магазины, если кругом пневмодоставка? Я вот лично уже не помню, когда в маркете в последний раз был. А народ, ничего, таскается с пакетиками. Это же, по сути, даже дороже получается.

– Общение? – предположил Макс.

– Да, ты, в общем-то, прав. Они хотят чего-то человеческого, и потому идут в продуктовый магазин.

– Но все-таки дело не только в этом. Там можно какие-то новые продукты выбрать…

– Да ладно, – взмахнул руками Тыца, – мне столько продуктовых пробников в пневмодоставке присылают, что, в общем-то, уже можно вообще ничего не покупать, только ими и питаться. Или вот еще пример. Раньше, знаешь, еще ателье были. Шили одежду.

– Ну и сейчас есть.

– Блин, сейчас – это не то, – Тыца даже покраснел от волнения. – Сейчас зашел в примерочную, робот тебя просканил, ты выбрал ткань, оплатил в кассе, вернулся – уже готовый костюм лежит. Еще строчки дымятся. А раньше: ты приходил, портной тебя мерил такой лентой длинной резиновой, без всякого лазера, заметь, общался с тобой. Потом через неделю одна примерка, потом еще через какое-то время вторая… Затем финальная и получение костюма… Тебе не кажется, что это было более правильно?

– Не знаю… Но на все это же уходила куча времени. А жить когда?

– Да это и была жизнь во всех ее нюансах. Ну ладно, сократили мы время, что тратили на тех же портных и магазины. И что, пустили его на что-нибудь стоящее? Нет. На телеэкран, на кино, еще на какую-то фигню. Кирдык этой цивилизации скоро. Обещаю тебе.

Подошла Лера с мороженым:

– Ну, Тыца, кто о чем, а ты о судьбах цивилизации. Держите! – и она дала каждому по вафельному стаканчику. Тыца осторожно откусил небольшой кусочек и сказал:

– Ну а о чем еще говорить? Ведь это самое главное!

Макс рассмеялся. Да, похоже, тема конца этого мира, и в самом деле, была самой главной. Все остальное перед ней отступало.

До Берлоги они дошли быстро, за каких-то пять минут. Хотя Максу казалось, что расстояние здесь должно быть гораздо больше. Возможно, дело было в том, что когда они вышли из машины, то Макс сразу пошел вперед. Ему хотелось немного побыть в одиночестве, и обдумать то, что произошло с ним сегодня. Казалось, что все его переживания и неприятности последних дней (или всего одного дня) как-то померкли, исчезли, уменьшились после несостоявшегося разговора с Милой. И после того, что он узнал. Макс шел и пытался разобраться в себе: что больше всего его расстроило? Предательство Милы? Или то, что он влюбился в женщину, а потом и женился на ней, а она даже вовсе не была женщиной… И человеком. Он снова и снова прокручивал свои встречи с Милой, свидания, шутки, поездки, любимые песни… И никак не мог понять – почему так вышло…

Внезапно кто-то взял его за руку:

– Я понимаю, о чем ты думаешь… – Это была Лера. Она смешно сморщила нос: – Не парься. Твоей вины тут нет. Они тебя просто посчитали. Тыца прав.

– Я понимаю, – поморщился Макс. – Но я не могу понять, как я сам этого не понял. Как так вышло, что я… Что мы…

– Тихо, – Лера поднесла палец к его губам. – Не думай об этом, это уже в прошлом. Ты знаешь, что проблемы делятся на две категории? Первая – это проблемы, которые ты можешь решить. И надо сделать это немедленно. Вторая категория – проблемы, которые ты не можешь решить. И надо про них забыть. Так вот, ты эту проблему решить не можешь. Пока, во всяком случае. Так что забудь. И давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Ты понимаешь, я не могу… – Макс осекся. – И в самом деле, давай. Только о чем? Мне ничего в голову не приходит…

– Ну не знаю. Давай, например, о временах года. Какое у тебя любимое?

– Любимое? Сложно сказать… Каждое время как-то нравится… Хотя, наверное, если уж выбирать без вариантов – то это зима. Можно съездить куда-то, покататься на лыжах, снегоходах…

– Понятно, – кивнула Лера. – Ты – авантюрист.

– Это почему еще? – удивился Макс.

– Ну, это, типа, такой тест по временам года. Если любишь зиму – то это означает, что тебе не хватает острых ощущений и ты пытаешься их как-то привнести в свою жизнь. Заняться экстремальным спортом или чем-то таким.

– Я не занимаюсь экстремальным спортом, – буркнул Макс.

– Ага, – согласилась Лера, – не занимаешься. Ты в полиции служишь. Тут уже не до спорта. Авантюрист, может, и громко сказано, но что любитель экстрима – это точно.

– Ну а если бы я, предположим, сказал, что мое любимое время года – лето?

– Тут тоже все просто: человек, живущий расслабленно, не желающий прилагать усилий к тому, чтобы как-то улучшить окружающий его мир. Ему и так все само плывет в руки. Ну, может, не слишком-то много и плывет, как кто-нибудь думает, но этого человека все устраивает, ему достаточно.

– Дай догадаюсь, – улыбнулся Макс, – если любишь весну – то романтик.

– Романтик, – кивнула Лера, – и тебе чего-то недостает в жизни, ты от нее постоянно чего-то ожидаешь.

– А осень – философ… – буркнул догнавший их Тына.

– И ты прав, – согласилась Лера. – Человек, который уже ничего особенного от жизни не ждет, просто проживает ее и пытается получить удовольствие от каждой минуты. Кстати, Тыца, у тебя какое любимое время года?

– Пришли, – ухмыльнулся Тыца. – Про время года – не знаю, но вот мое любимое место – здесь.

В Берлоге все было по-прежнему: жужжали серверы, весело трещал фальшивый огонь в камине, летел по экранам видеоарт.

Из комнаты с мониторами вышел Митя:

– Какие люди! Поздравляю вас с благополучным завершением приключения!

– И тебе того же, – Тыца махнул рукой. – На самом деле особого-то приключения и не было. Все обошлось довольно тихо и спокойно.

– Да, некоторые любят погорячее, – раздался из-за приоткрытой двери голос Сони.

Макс заглянул в комнату. Похоже, все были в сборе и нетерпеливо их ожидали. Тыца протянул Диме диск:

– Глянь, здесь на уровне записи никаких вложений нет?

Тот взял диск двумя пальцами, словно опасное насекомое, и, вытянув руку вперед, отправился к компьютерам. Кто-то о чем-то, не торопясь, беседовал, кто-то рассказывал какой-то бородатый анекдот, но как только в комнату вплыл диск, все замолчали, и наступила напряженная тишина. Макс внезапно осознал, что сейчас решается не только его будущее, но и всех присутствующих. Момент истины: через несколько минут все станет ясно. Прожит очередной этап жизни и начинается новый…

Митя осторожно засунул кусочек блестящего пластика в щель дисковода. На экране появилась синяя таблица, по которой побежали ряды цифр. Через пару минут компьютер довольно охнул, словно съел что-то вкусное.

– Диск как диск. – Дима откинулся в кресле, – никаких иных слоев. Я, конечно, на всякий случай сохранил копию, но…

– Понятно, – Тыца пододвинул к себе видеосканер. – Так. Ладно. Не будем терять время.

В комнату вошел высокий молодой человек в шляпе и с бородой.

– Привет, Макс! – он протянул руку. – Мы еще не познакомились. Меня зовут Джадд.

– Очень приятно, – кивнул Макс. – Давайте посмотрим диск, все остальные, кажется, в сборе.

– Да, – кивнула Соня.

– Все здесь, – согласилась Лиза.

Все подошли к экрану и Тыца, оглянувшись и скользнув взглядом по лицам соратников, нажал «плэй». Экран на секунду замер, а затем на нем возник вид Земли из космоса. Поверх изображения побежали разные технические данные: какие-то непонятные цифры, таймер, какие-то сочетания букв, которые Макс не мог понять…

– Ну что, то же самое, – оглянулся на него Тыца.

– Нет… – покачал головой Макс. – Это другая запись… Там была какая-то планета, а здесь Земля. Да и начиналось не так.

– Другая, – Тыца удовлетворенно потер руки. – Ну так это еще интереснее! Вот чего я сейчас жду в этой жизни больше всего, так это еще одной перезагрузки на шестое июня, чтобы получить и тот диск!

Но тут произошедшее на экране заставило всех замолчать. В какой-то момент Земля начала вращаться быстрее и сделала резкий «кувырок», словно случайно споткнувшись. Вращение после этого снова стало приходить в норму, но даже с высоты этой съемки были видны катастрофические последствия кульбита – материки исчезали под водами океанов и морей, снова возникали из пучины и снова исчезали в гигантских цунами. Казалось, что ребенок, выстроивший в тазике с водой сказочный остров, просто встряхнул этот тазик и положил конец своей игре. Атмосфера бесновалась не меньше океана: слои облаков перемешивались между собой, возникали гигантские грозовые явления, штормы, воронки, циклоны…

Потрясенные подпольщики молча стояли у экрана. Внезапно запись мигнула, еще на доли мгновения показав разрушенную Землю, а затем экран стал черным. Раздался щелчок видеосканера: запись кончилась.

– Твою мать… Неожиданно… – Тыца оттолкнулся ногами и отъехал на кресле от экрана. Осмотрел всех, желая что-то спросить, но вопрос, видимо, он никак не мог сформулировать. Но, каким бы ни был этот вопрос, вряд ли бы кто-нибудь смог на него ответить: команда была растеряна гораздо больше своего командира. Первая пришла в себя Лера. Она обернулась к Лебедеву:

– Макс! Эти видеозаписи…

И, оборвав себя на полуслове, вытащила из кобуры пистолет и подняла его на уровень лица Макса:

– Кто ты?

Все недоуменно посмотрели на Леру, Дима даже успел сказать:

– Эй, девушка…

Но тут стало понятно, что с Максом происходит что-то не то: глаза у него стали мутные, он несколько раз дернул головой, и казалось, будто бы внутри у него идет какая-то борьба.

Макс почувствовал, что в его голове словно столкнулись две силы. Нет, вернее, в его голове возник другой человек, совершенно иная личность, которая стала жадно подгребать под себя все его мысли, чувства, понятия, присваивать им свои обозначения и ярлыки, втискивать в его мозг свои воспоминания, заставлять его воспринимать этот мир и происходящее в нем, так, как этого хочет она.

Макс тряхнул головой, надеясь избавиться от наваждения, но стало еще хуже: показалось, будто внутри головы расцвел удивительный огненный георгин, заорали какие-то дикие голоса из чужих воспоминаний, а потом наступила темнота и тишина.

Макс взмахнул руками, решив, что ослеп и оглох. Все растерянно подняли пистолеты и навели их на Лебедева. Только Тыца остался спокойно сидеть в кресле. Ситуация его, похоже, даже забавляла. Он с интересом переводил взгляд с Макса на своих соратников и обратно. Через мгновение Макс вздрогнул всем телом, словно по нему прошла сильная судорога, и растерянно оглянулся по сторонам. Наведенные стволы, похоже, мало его смутили. Во всяком случае по сравнению с тем, что он сейчас вспомнил.

– Кто ты?! – почти крикнула Лера.

Макс еще раз обвел всех глазами, еще пару раз тряхнул головой, словно в уши ему попала вода, и заговорил:

– Воронов… Максим Воронов. И, по-моему, я крепко влип…

Макс схватился за виски: ему показалось, что говорил это не он, а кто-то просто раздвигал его губы и произносил какие-то слова. Еще через мгновение в его памяти всплыл школьный дневник: по его обложке скользили буквы: «Максим Воронов, 5 „А“ класс, школа №…» Затем замелькали какие-то лица, улицы, кабинеты и комнаты…

Макс схватился за голову: Лебедев, кто бы он ни был, отступал все дальше, а воспоминания Воронова лезли в его память как пассажиры в переполненный трамвай. Белесый человек, пристально глядя в глаза Воронова, объяснял: «Это будет компьютерный мир, несколько уровней… Нам необходимо… Ваши деньги позволят…» Фразы обрывались, нить разговора то исчезала, то появлялась заново, все походило на сглючивший диск с фильмом. Только помехи, среди которых и проскакивали обрывки воспоминаний, были не полосами на экране, а жутким скрежетом в голове, разрывающими мозг, и, казалось, что они вот-вот просто убьют Макса. Он то ли застонал, то ли зарычал от боли, а потом глянул на окружающих его подпольщиков. Пара секунд ушла на то, чтобы просто понять, кто это и где он находится.

– Это вокруг все ненастоящее, да? – Макс поднял голову и провел ладонями себе по лицу.

Лера опустила пистолет и кивнула:

– В точку.

Вслед за этим опустились и другие стволы. Тыца расхохотался:

– С возвращением в реальный мир, господин… Воронов!

Макс обернулся:

– А, Тыца… Привет!

– Рад, что нам не надо снова знакомиться. Думаю, что стоит всем сесть и послушать, что нам расскажет новорожденный.

– Преждерожденный, выражаясь старинным языком, – ухмыльнулся Дима.

– Да, так более верно, – согласился Тыца, – пойдемте к камину. Это как-то будет наиболее правильно. Рождественская история в начале лета.

– Успехов, – кивнул Дима, – потом расскажете. К сожалению, я должен следить за нашей безопасностью.

Джадд уселся в кресло у соседнего монитора:

– Дверь не закрывайте, мы краем уха послушаем!

Остальные вышли в холл и опустились в кресла.

– Ты должен рассказать нам все, что знаешь. Все… что только узнал, – твердо сказала Лера.

Макс присел на край стола и поморщился:

– Это… словно я вспомнил что-то… какие-то куски знаний… обрывки… В голове просто каша какая-то…

Тыца, усевшийся чуть в стороне, и которого все это возбудило до такой степени, что он даже болтал ногами, будто бежал куда-то, вставил:

– Выходит, эта запись была чем-то вроде кода активации. Посмотрел и – бах! – получил доступ к информации.

Лера пересела ближе к Максу.

– И для нас эта информация очень важна, – она положила свою ладонь Максу на предплечье.

– И, очевидно, не только для нас. Если учесть, какой из-за нее сыр-бор, – сказал Майк.

– От этой информации сейчас зависит очень многое. – Соня от волнения сдвинулась на край кресла.

Макс встал и прошелся среди обитателей Берлоги:

– Я, похоже, пока не готов говорить. Оно всплывает… кусками… Все новые эпизоды… Словно размораживается… – говорил он странно и немного заторможенно.

– Ты в порядке? – спросила Лера.

– В порядке. У меня была жена. Не Мила… Другая. Не здесь. Настоящая. Но я не могу вспомнить ее лицо… и даже имя… И еще – кажется, у меня была дочь… Черт! Это словно копаться в сновидениях…

– Точно. Постарайся вытащить наружу как можно больше, – Лера тоже встала и взяла его за руку.

– Вокруг нас программы. Врачи, дворники, правительство… все это симуляторы. Подожди, Тыца… – Макс посмотрел на друга. – Ты говорил про Милу…

– Говорил, – кивнул Тыца.

– Да, очень похоже, что она тоже служебная программа. Есть простые: дворники, продавцы, официанты… Всякий обслуживающий персонал. А есть такие как она… Их задача – следить за состоянием обитателей виртуального мира, за правильным их функционированием. Ну и за правильной работой системы в целом. Концы тянутся в НСБ. Там идет мониторинг и устранение текущих неполадок… Вроде вас… Или отклонений, способных привести к проблемам.

– Вроде тебя, да? – Тыца прекратил болтать ногами, и, казалось, сгруппировался, словно перед прыжком. – За последние дни система перезагружалась несколько раз. И причем каждый раз внештатно. Два последних ты помнишь. Мы такое первый раз наблюдаем.

– И откатывается система каждый раз на утро шестого июня. То есть туда, откуда пошел сбой, – кивнул Майк.

– Тогда произошло убийство Ватутина. Дело в нем? – Макс поморщился. Вспоминать об этом ему было тяжело.

– Дело именно в тебе, – покачала головой Лера. – В твоем вмешательстве в эту историю. Ватутин был одним из нас. Но им удалось, как они это называют, – «нормализовать» его.

– Его пытали… – снова поморщился Макс.

– Мы знаем. После этой истории ты вызвал повышенный интерес у НСБ. И у нас, разумеется, тоже. Но об этом еще поговорим. Просто ответь на главный вопрос. Зачем? Зачем все это?

Все выжидающе посмотрели на Макса. Но тот медлил. Было видно, что внутри него идет какая-то борьба. Макс попытался как-то упорядочить ту лавину информации, что свалилась на него всего за несколько секунд. Белесый человек, громадные залы с компьютерами, космодром и ракета, готовая к старту… Он понял, что уже готов что-то рассказать, но тут ему стало страшно: настоящие ли это воспоминания, или это снова как тот чужой сон, что он увидел потом на блестящем кусочке пластика? Или, может, это был его сон?

– Я… я не знаю, – выдавил из себя Макс.

По комнате разнесся вздох разочарования.

– Отлично… – хмыкнула Лиза.

– Но я в самом деле не знаю, – Макс пожал плечами. – Что-то всплывает в памяти, но ничего такого, чтобы… Простите.

Майк резко поднялся:

– Ну, в общем, все ясно! Я же говорил: мы сами суем голову в петлю! Все это было лишнее! Зачем?! Мы нормально жили, и если бы не ввязались в эту авантюру, то могли бы… К черту все!

Он резко развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

– Эй, Майк, – крикнула Лера, – постой, ты неправ!

– Да прав он, – бросил Филипп. – Тыца говорил, что это шанс все узнать и перейти на новый уровень. А в итоге что вышло?

– Ну и что вышло? – Лера взмахнула руками, как бы призывая в свидетели стены.