Текст книги "Нигде"

Автор книги: Дмитрий Глухов

Соавторы: Денис Елеонский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)

– Ты прав. Хочу обсудить с тобой одну штуку. Но сначала надо сесть. Не окажешь мне маленькую услугу? Выключи, пожалуйста, коннектор…

Глава 13
Все тайное не становится явным

К счастью, в этом торговом центре не было «ресторанного дворика». Сложно сказать, чем это упрощение жизни так раздражало Макса. Но «ресторанные дворики», это нагромождение прилавков с всегда напряженными продавцами и дежурными улыбками, окружающими вас наподобие древней немецкой рыцарской «свиньи», с ордой столиков по центру, заполненных чавкающей малышней с гамбургерами, забежавшими на минуточку из игрового зала, пенсионерами, копающимися в горшочках с кашами в перерыве между осмотром распродаж, девушками, тянущими через соломинки колу и весело обсуждающими магазины косметики… Это казалось каким-то конвейером еды, ненатуральным, как сцена из фантастического фильма с залом подзарядки роботов… Сборищем жующей и чавкающей биомассы.

К счастью, на втором этаже отыскалась небольшая кофейня, с колесами от телег на потолке, с клочками сена под столами, с клетчатыми занавесками и скатертями, с деревянными стульями а-ля «сельская жизнь». Скажите, почему владельцы кафе так любят сельскую жизнь? Они считают, что в такой обстановке клиент максимально расслабится и сможет, пустив слезу о давно похороненной на скромном сельском кладбище бабушке, расстаться с максимальным количеством денег? Ну тогда и официантками надо набрать старушек, румяных, в кружевных оборочках, с остренькими носами, старческой утиной походкой скользящих между столиков. Но до таких глубин креатива дело пока не дошло, и заказ приняла молоденькая девчонка, с обаятельной улыбкой и немного холодным, как и у всех официанток, взглядом. Славик проводил ее взглядом до плетеной кухонной двери и обернулся к Максу:

– Ты мне расскажи, что ты задумал. Есть ощущение, что ты замыслил какой-то грандиозный план, – Славик почесал грудь и усмехнулся. – Аж мурашки бегут.

– Ничего особенного. Ну, так… – Макс отвел глаза.

– Макс, не ври, – Славик поморщился, – мы же знакомы с тобой… Ох, сколько же мы знакомы…

Тут раздалось мелодичное звяканье коннектора. Маленькие колокольчики наигрывали какую-то джазовую импровизацию на «Вечерний звон». Славик опустил руку в карман.

– Блин, Славик, я же просил выключить…

– Я выключил, – лицо Славика, весьма удивленное, позволяло подозревать, что он не врет. Он посмотрел на экран коннектора и нажал кнопку: – Слушаю вас…

Затем протянул трубку Максу:

– Это тебя… анонимный вызов…

– Да, – взял трубку Макс. Хотя вызов был анонимным, сомневаться в личности абонента не приходилось.

– Здорово еще раз. Есть ощущение, что ты что-то задумал, – зажужжал около уха голос Тыцы.

Официантка поставила на стол пару чашечек кофе, пару тарелок с какими-то булочками, положила салфетки и кокетливо улыбнулась. Она словно отрабатывала хорошо отрепетированный номер: глаза ее оставались холодными, будто затянутые первым декабрьским льдом лужи.

– Ты меня слышишь? Есть ощущение, что ты что-то задумал, – повторил в трубке Тыца.

– Мы с тобой увидимся, и я тебе все расскажу, – пробормотал Макс. Ответом ему послужил тяжелый вздох.

– Ну ладно. Значит, так. На площадке у тебя все утро торчит этот здоровый НСБшник. Получается, ты должен перехватить письмо по дороге. Поймать курьера на улице. В 14:23 он подъезжает на желтенькой машинке, не знаю, что за марка, и останавливается неподалеку от твоего дома…

Макс услышал, как пискнул в трубке планшет: Тыца явно загрузил на экран карту.

– Ага, вот тут, у дома номер восемь по Цветочной улице. Проходит через двор, заходит в подъезд и поднимается к твоей квартире. Но этого нам уже не надо. А вот перехватить его у машины – милое дело. Коннектор твой дома, но, надеюсь, удостоверение личности с собой?

– Да. – Макс автоматически хлопнул себя по карману. – И давай, наверное, после этого сразу встретимся.

– Хорошо бы взять еще и второе письмо… Но…

– Я попросил Кима, чтобы он взял его с собой.

– Хм… Ну ладно. Но вообще было бы неплохо, если бы ты подъехал к своему участку и перехватил курьера, – Тыца сказал это мягко, но, в то же время, настойчиво.

– Я уже не успею, – Макс прикинул время и помотал головой.

– Плохо. Ну ладно, жди меня на Цветочной, – Тыца вздохнул, и трубка слегка дрогнула у Макса в руке, извещая, что разговор окончен.

Макс понял, что все это время Слава в упор мрачно смотрел на него.

– Кто это, Макс?

– Это как раз то, о чем я тебе хотел рассказать. Готов выслушать?

Славик тяжело вздохнул:

– Ну давай, рассказывай… Все кажется еще сложнее, чем я ожидал. Коннектор-то выключать или смысла нет?

– Лучше выключить, хотя по поводу, есть ли в этом смысл – уже и сам не знаю.

– Ну ладно, – Славик снова выключил коннектор и снова засунул его в карман, – слушаю.

Макс оглянулся по сторонам. Прекрасное утро. Кто-то пьет кофе, перед тем как отправиться на работу. Кто-то назначил здесь мимолетную встречу. Обычное утро обычной жизни, которых было уже тысячи. И как тут рассказать, что все, что происходит вокруг, – не более чем фикция, просто электрический туман? Как убедить друга в том, что ты не бредишь? Что ты не перебрал на свадьбе, не употребляешь наркотиков и что там еще… Макс ухмыльнулся: во всяком случае, это станет хорошей тренировкой перед разговором с Милой. Если удастся уговорить Славика, то уж вдвоем будет убедить Милу проще простого. Он еще немного помолчал, затем тяжело вздохнул и начал говорить:

– Даже не знаю, с чего начать. Пожалуй, с того, что ту историю, которую ты сейчас услышишь, я тебе уже несколько раз рассказывал, – жестом он оборвал Славино изумление. – Выслушай, пожалуйста. Все предыдущие наши с тобой встречи, я не знал, в чем суть происходящего. А теперь знаю. Дело в том, что мне приснился весьма странный сон. В котором было убийство, драка с преступником, погоня за ним по крышам… А потом труп исчез. И не только труп: все те предметы, что во время драки были разбиты или сломаны, чудесным образом восстановились. Вплоть до мельчайших фарфоровых статуэток… Знаешь, будто бы время вернулось немного назад. Ну на какие-то минут сорок. Вот только меня забыли об этом предупредить. Странная ситуация, да? Когда я попытался говорить правду, то меня обвинили… Ну даже не знаю, в чем меня обвинили… Во всяком случае, отстранили от службы. Я попытался докопаться до сути сам, но НСБ восприняла это не слишком хорошо. Попыталась меня арестовать и почти уже сделала это, но тут некий парень ударил меня электрошокером, и я снова проснулся в своей постели, утром того же дня…

– И что? – Слава недоуменно повел плечами. – Бывают и просто сны, как говаривал доктор Фрейд…

– Но проснувшись, я не только оказался в том же дне. Стали повторяться все события и разговоры, что мне приснились. А потом появилась и НСБ. Хотя, казалось бы, ну какие у них ко мне могут быть претензии… В итоге, возник тот же самый парень с электрошокером… – Макс говорил, впервые за последние несколько дней пытаясь систематизировать все произошедшее с ним. И чувствовал, как по его спине бегут мурашки. Тут ему стало реально страшно. Впервые Макс осознал, что он – никто. Просто электрическая тень. Набор каких-то кодов. Кусков программ. Куча цифр. Несколько миллиардов нулей и единиц. Ему показалось, что он даже на секунду выпал из реальности и оказался там, в своем прошлом, во дворике-колодце на проспекте Солидарности… Один посредине враждебного мира. И исчезнуть ему так же просто, как и набору цифр на жестком диске. Ни разу еще, даже в самых опасных приключениях, Макс не чувствовал себя таким уязвимым. И таким смертным. Но он продолжал говорить, говорить, словно рассказывая не свою историю, а какую-то забавную сказку, и порою, слыша собственный голос, он думал, что все это происходило не с ним. Наконец история подошла к торговому центру и звонку Тыцы.

– Вот и все, – выдохнул Макс и отхлебнул кофе. Тот оказался совсем уже холодным. – Ну, что скажешь?

– А что ты хочешь услышать? – Славик пожал плечами. – Похоже ли это на сумасшествие? Да, и весьма. Верю ли я тебе? Это сложно сделать, но, наверное, где-то верю.

– Это хорошо, – Макс наконец-то с облегчением выдохнул. Он ожидал, что все будет гораздо сложнее. – Ты не хочешь выяснить, что же происходит на самом деле? Кто мы?

Славик взял вилку и несколько раз провел ею по пустой тарелке от кекса, рисуя какие-то фигуры. Потом поднял глаза:

– Макс, ответь мне на один вопрос. В чем смысл жизни?

– Ты о чем?

– Именно об этом. Скажи мне, в чем смысл жизни?

– Ну как, – Макс растерялся, – до сих пор никто не мог ответить на этот вопрос…

– Бред. На этот вопрос отвечает себе абсолютно каждый человек. Все прекрасно знают на него ответ. У каждого он свой, понятно, но если кто-то говорит, что ответа он не знает, то просто боится признаться себе, что смысл жизни для него именно в этом.

– «В этом» – это в чем?

– Скажем так, есть много вариантов, – Славик пожал плечами, – и я хочу услышать твой. Ради чего ты живешь?

Он смотрел на Макса в упор, строго будто какой-нибудь судья или прокурор. Глаза в глаза. Наверное, именно так смотрит питон на кролика, прежде чем проглотить его. Максу стало даже немного не по себе.

– Я как-то не готов отвечать. – Он схватился за вилку, немного покрутил ее в руках, но понял, что это глупо, и вернул на стол. – Ну, наверное, живу для того, чтобы жить. Получать удовольствие от каждого мгновения. Не всегда это выходит, но я пытаюсь. Звучит слишком пафосно, но так и есть же, в принципе…

– Правильно. И я тоже. Но сейчас ты мне предлагаешь все это похерить и заняться поисками неизвестно чего. Не знаю, честно скажу, компьютерная иллюзия наш мир или нет. Возможно – все именно так, как ты и говоришь. Но меня он, несмотря на все недостатки, вполне устраивает. И я вижу свою цель, пусть это немного громко сказано, в улучшении окружающей конкретно меня ноосферы. Все. Ты же пока все вокруг себя только ухудшаешь. Ты уже превратил свою жизнь в ад. И жизнь Милы тоже. И, чувствую, на этом не остановишься. Ты был нормальный человек, и вдруг начал все крушить. Ты хоть на минутку остановился, задумался – зачем тебе все это?

Макс замолчал. Он ожидал любого ответа, но только не такого. За столиком воцарилась неловкая тишина. Вокруг прибоем плескались чужие разговоры, позвякивали как далекие рынды вилки о тарелки, а Макс и Славик молчали. Славик смотрел Максу в глаза и ждал ответа. Или не ждал?

Подошла официантка:

– Будете еще что-нибудь заказывать?

– Макс, ты что будешь? – Слава ухмыльнулся и открыл меню. – Дайте мне, пожалуй, еще капучино, фисташковый чизкейк и грушевый маффин… А он будет… Эй, Макс!

– Нет, я ничего не буду… Если я тебе скажу, – Макс покосился на официантку, – что я не заказывал эту ситуацию, а оказался в ней против своего желания, то, хотя это и будет правдой, но не будет отражать всей ситуации. Ты знаешь, у меня сейчас иногда мелькает мысль: а вот хорошо бы снова проснуться в своей постели, и чтобы все было, как прежде. Чертовски этого хочется. Но я, к сожалению, понимаю, что ничего уже, как прежде, не будет. И явись сейчас тут некий волшебник и предложи мне прокрутить все это колесо назад, я, наверное, откажусь. Противно. Не хочу быть марионеткой. Или даже не знаю, как это назвать. Не хочу.

Официантка недоуменно посмотрела на приятелей:

– Э… Ну я, наверное, чуть позже подойду?

– Да, пожалуйста, – кивнул Макс. И повернулся к Славе: – Я хочу отвечать сам за свою жизнь, какая бы она ни была.

– Так ты и отвечал. Какая разница, иллюзия это или нет. В рамках этой иллюзии ты обладал полной свободой воли, разве нет? – Глаза у Славика стали стального цвета. Макс даже не знал, что он бывает таким жестким. Как если бы он всю жизнь общался с другим человеком.

Словно прикидывая, что еще можно сказать, Макс немного помолчал. И встал из-за стола:

– Извини, что тебя выдернул с этим дурацким разговором. Прощай.

– Макс, постой, давай договорим! – Славик вскочил, противно взвизгнули на кафельном полу ножки стула.

– Извини, Славик, не о чем… – Лебедев отправился к выходу, и, оказавшись у двери, обернулся: – Ты в одном неправ. В рамках иллюзии не бывает полной свободы воли…

Славик все еще стоял около столика. Выслушав последнюю фразу Макса он поморщился, как от зубной боли, и сел. Затем махнул рукой официантке, показывая, что можно принять заказ.

Макс ожидал чего угодно, любой реакции Славика, но только не такой. Ему казалось, что он отлично знает своего приятеля, и тот согласится на что угодно, лишь бы вырваться из замкнутого круга. Но вышло все по-другому…

До встречи с курьером оставалось не так уж и много времени. Макс вышел из торгового центра, оглянулся по сторонам. Вокруг него скользили электрические тени – пожилые и молодые, грустные и веселые, спешащие по делам и просто гуляющие. Цифровые деревья шумели цифровой листвой, мимо, тихо жужжа, проплывали тщательно смоделированные на компьютере автомобили. Макс поежился: пожалуй, еще никогда он не ощущал так сильно всю непрочность этого мира и себя в нем. Стараясь идти помедленнее, он отправился на Цветочную.

Как и обещал Тыца, желтенькая машинка ровно в 14:23 остановилась у дома номер 28. Из нее вылез курьер, молодой парень в желтом комбинезоне. Сдвинул на затылок форменную кепку, достал планшет и стал изучать карту, оглядываясь по сторонам.

– Простите, у вас доставка не для Максима Лебедева? Я жду письмо, а вот сейчас на минуту вышел из дома…

– О, – обрадовался курьер, – давайте ваш коннектор!

– Коннектор, к сожалению, дома, но есть удостоверение, – Макс приложил палец к документу – и тот подтверждающе пискнул.

– Ну отлично, – курьер заулыбался, – хорошо, что вы меня увидели. Мне теперь не надо искать ваш дом, тащиться по лестнице… А то и так день какой-то загруженный выходит. И плохой – вся доставка только мужикам.

– А что? Мужики плохие адресаты? – удивился Макс.

– Ну как сказать… Одинокие женщины гораздо лучше, – хитро заулыбался курьер.

Лебедев внимательно осмотрел молодого человека:

– Мне кажется, или вы в детстве слишком увлекались кинематографом? Таким, знаете ли, особым кинематографом…

– О! Верно! Но знаете ли, становиться сантехником – противно. Телемастером – много напрягов, да и в технике я не рублю. А вот курьер – это самое то. А ведь есть же какие-то совершенно ужасные профессии. Ну, например, программист.

– Программист? – переспросил Макс.

– Ну да. Целыми днями у монитора, кругом одни мужики… Ни новых знакомств тебе, ничего… Деньги, конечно, хорошие, но ведь это не главное. Каждый раз, как про эту профессию подумаю, так вздрогну.

– А что, программировали?

– Нет, – рассмеялся молодой человек, – но так этой профессии боюсь, что даже иногда кажется, будто бы я в прошлой жизни как раз и был программистом! Я сразу в курьеры пошел!

– И что, успешно? – Заулыбался Макс.

– Ну возможно, не так, как мне когда-то мечталось, но, знаете ли, не жалуюсь. Тут, главное, несколько секретов знать.

Макс оглянулся по сторонам. Тыцы пока не было, да и ничего подозрительного на улице также не наблюдалось. Вполне можно развлечь себя разговором с таким примечательным персонажем.

– А интересно, что за секреты такие? – Макс сделал даже пожалуй слишком заинтересованное лицо.

– Первое: необходимо совмещать мужественность с трогательностью, – курьер важно пошевелил бровями, довольный оказанным ему вниманием.

Макс с сомнением оглядел молодого человека. На его взгляд, ни мужественностью, ни трогательностью тот не отличался. Обычный юноша, разве что без прыщей.

– Мужественность и трогательность? Это как?

– Ну смотри… Ведь мы же на «ты»? – Курьер оживился еще больше и даже взмахнул руками.

– Типа того…

– Я, например, отлично выгляжу. У меня прекрасная фигура. Кубики на прессе…

– Где кубики? Ты что, заходишь с доставкой в виде «топлес»? – Лебедеву стоило большого труда не расхохотаться. Но его собеседник был абсолютно серьезен:

– Женщины это чувствуют. Без разницы, топлес ты или нет. Знаешь, как у них глаз наметан? Мужчине этого не понять. Ну и всегда можно рубашку побольше расстегнуть, рукав закатать… А на мускулистой руке у тебя, например, бинт. И она, а женщины любопытны, спрашивает: «Ой, бандиты пытались отнять почту?» А ты: «Дурацкая история… Бездомный котенок влез на дерево, я полез его снимать и вот свалился». И она думает: «Он такой мужественный и такой трогательный… Упал с дерева, спасая котенка…»

– Ха-ха-ха, – уже не выдержал и расхохотался Макс: – Это прекрасно! А дальше?

Курьер, ничуть не смущенный, продолжил:

– Второе: ум. Необходимо показать, что ты умный. Еще Тургенев писал, что русские девушки любят красноречие.

– Где это он такое писал?

– Да какая разница. Девушка не спрашивает, где он такое писал. Она думает: «О, а он умен!» И намекаешь, что курьером ты работаешь временно. Например потому, что пишешь бизнес-учебник по доставке. И вообще ты – известный писатель. Но инкогнито. Обязательно сказать это слово, оно очень умное.

– «Инкогнито», – простонал Макс. Он уже даже присел на корточки, настолько ему было смешно. – Черт возьми, обязательно запомню это слово!

– Многие так смеются, – кивнул курьер, – но потом понимают, что я был прав. Я вообще хочу открыть курсы. И, кстати. Если девушка говорит, как тебе кажется, полную чушь, то не стоит смеяться, а следует сказать: «О, какое неожиданное мнение! Я никогда не смотрел на этот вопрос с такой стороны!» Потому что, третье, девушки очень любят, когда их считают умными и окружают вниманием…

– Ох хорошо… – Макс наконец отсмеялся и встал, но тут же закашлялся от смеха: – Я попытаюсь взглянуть на этот вопрос и с этой стороны. Ну, в смысле, это очень неожиданное мнение! Спасибо за письмо и новые знания!

– Всегда пожалуйста! – гордо сказал курьер и распрямил спину, будто проглотил кочергу. – Когда я открою курсы, рекомендую и вам их посетить! Следите за рекламой! В сети меня знают как Черного Селадона!

– Обязательно! – Макс махнул курьеру рукой, смеяться сил у него уже не было, и пошел к появившемуся Тыце.

Тот стоял, прислонившись к фонарному столбу и, как обычно, читал что-то в своем планшете.

– Что это было? – поднял он голову, как только Макс подошел. – Под маской курьера таился сбежавший из цирка клоун?

– Я тебе потом расскажу, – хрюкнул Макс, – если захочешь…

– Получил письмо?

– Так точно. Пошли где-нибудь сядем.

– Лучше все-таки уйти отсюда подальше, – Тыца показал планшет: – Вот, гляди, вполне симпатичная кафешка. Да и идти всего-то минут десять…

На планшете светилась карта и фотографии каких-то интерьеров в стиле хай-тек.

– Вот как раз уходить отсюда подальше я не хочу, – Макс упрямо дернул плечами, показывая, что больше пока ничего объяснять не хочет.

– Понятно, – Тыца помрачнел, – ладно. Где здесь у вас кафе?

– Например, вон! – Макс показал на скромные витрины «Ромашки». В них не было ни зазывающих манекенов, ни вспышек голографии, которая, хотя и вышла из моды, но много где еще встречалась, даже бегущих по воздуху строчек меню – и тех не было.

– Ну ладно. Бедненько, но, надеюсь, чистенько, – кивнул Тыца. – Ох уже мне эти любители ретро.

Кафе, впрочем, вряд ли числило себя в разряде «ретро». Скорее, в разряде «эконом». Лебедев с Тыцей сели за столик в углу, немного попререкавшись, кому же сидеть лицом к двери, в итоге победил Макс.

– Вход всегда надо контролировать, – объяснил он. – А у меня, все-таки, оперативного опыта побольше, чем у тебя.

– Ага, – кивнул Тыца, – вот и по фэн-шую надо лицом к двери сидеть, наискосок от нее.

И протянул руку:

– Давай! Где твое письмо?

Макс достал из-под куртки конверт, рванул боковину, и на ладонь ему выпал маленький диск, точно такой же, как и в первом письме. В конверте больше ничего не было.

– Так, – вздохнул Тыца и забрал у Макса конверт. Обнюхал его, попытался посмотреть на просвет. Затем взял диск, секунду покрутил его в руке, вложил в конверт, тот аккуратно сложил пополам и засунул в рюкзак. – Похоже, дубль. Некто отправил тебе один и тот же диск одновременно и на работу, и домой. Для надежности доставки, так скажем.

– Давай глянем и убедимся.

– Есть такая штука, как первое прочтение. И на основную информацию, размещенную на носителе, можно наложить еще что-то, что исчезнет после первого же просмотра. И потому я хочу сначала скопировать диск на компьютере. А ставить всю эту кучу программ в планшет я счел лишним. Так что успокойся, в берлоге все увидим. Ты что будешь есть?

– Как-то не лезет… – Макс поморщился. – Я уже сегодня кофе выпил, так ощущения, мягко говоря, странные…

– Зря, а я люблю покушать. Приятные ощущения. Хотя сначала, так же, как и ты, когда про все это узнал, кусок в горло не мог впихнуть. Закажи себе что-нибудь очень дорогое, чего никогда не ел, но хотелось. Здесь есть что-нибудь такое?

Макс просмотрел меню:

– «Спецзаказ. Перепелки».

– Я плачу. Ты не ел перепелок?

– Нет, никогда. У меня есть важный разговор…

– Слушай, раз ты уж затащил меня сюда, дай мне поесть нормально. Через семь минут переговорим. А ты пока вспомни, что ты слышал или читал про этих перепелок.

– Ну птички, маленькие такие…

– Потом, потом расскажешь, – прочавкал с набитым ртом Тыца. – Сначала съешь.

Официанта принесла перепелок. Маленькие, как воробьи, они лежали на блюде, украшенном разрезанными на кружки вареными яйцами и зеленью.

– Выглядит аппетитно, – оценил Тыца, – ну давай…

Макс осторожно взял в руку маленькую птичку и поднес ко рту. Пахла она вполне приятно, и, наверное, ничем не отличалась от настоящей перепелки. Он еще немного покрутил ее в руках, затем снова понюхал, и, наконец, переборов себя, отодрал крошки мяса от костей и съел электрическую птичку.

– Ну и как? – Тыца смотрел на него, как академик Павлов на любимую собаку.

– Ну нормально. Птичье мясо такое. Нежное. Чувствуется, что дичь…

– Угу. А по вкусу?

– Ну такое, чуть пряное… – Макс посидел секунду и взял вторую птичку.

– Заметь, мы едим и насыщаемся, – Тыца взмахнул своей вилкой, словно дирижерской палочкой. – Хотя это, по сути, просто электронные коды. Но это не самое интересное. Например, мы пьем алкоголь – и пьянеем. Пьем кофе – и становимся бодрыми. Как такое может быть?

– Ну… Если я когда-то пил кофе, то, наверное, у меня где-то в мозгу засело, что он бодрит. Ну, а алкоголь – делает веселым…

– Я вот тоже так думаю. Но как экспериментатору мне интересно дать попробовать кофе человеку, который его никогда не пил. Как думаешь, что будет?

– Покажется горькой бурдой? Ой, нет. Даже не знаю.

– Верно. Горькая бурда – это если ты настоящему человеку дашь попробовать настоящий кофе. А в наших условиях… Ну ладно, Макс, что ты хотел мне сказать?

– Я хочу забрать с собой Милу, – выпалил Макс.

Тыца тяжело вздохнул. Посмотрел в окно, о чем-то подумал и равнодушно сказал:

– Если она согласится…

– Она меня любит, – возразил Лебедев.

Тыца снова задумался и замолк уже надолго. Макс терпеливо ждал его решения.

– Ну ладно, – наконец махнул тот рукой, – делай как знаешь. Ведь скажи я тебе сейчас, что нельзя, ты…

– Ага, – кивнул Макс, – сделаю по-своему…

– Только будь осторожен, не попадись, – вздохнул Тыца. – Как ты собираешься вывести ее из дома?

– Я оставил ей записку, что жду ее уже через десять минут в торговом центре. Здесь, дальше по улице.

– Угу, – Тыца полез в рюкзак и достал коннектор. – Держи. Мой номер там вбит, он единственный в памяти, твой, вернее, этого коннектора, я знаю. Если что… Не забывай, нам еще необходимо забрать письмо из полицейского участка.

Макс поднялся из-за стола, уже готовый идти на встречу с женой, но задержался на секунду и наклонился к Тыце:

– Слушай, ты на меня так смотришь, явно хочешь что-то спросить… Или что-то сказать…

– Потом, – ответил Тыца после небольшого раздумья. – Не время, не место, после переговорим. Иди. Я следом.

Тыца расплатился, встал и подтолкнул задержавшегося Макса в спину:

– Ну давай же…

Тот вздохнул. Только сейчас Лебедев понял, что самое решающее в его жизни было не когда он обнаружил мертвого Ватутина и не когда столкнулся с Тыцей. Самое главное должно было произойти именно сейчас: он должен был уговорить Милу идти с ним. Но тут же, как только он вспомнил ее, все ее привычки, как она спала, тихо и неподвижно, как пила по утрам кофе, смешно макая в него сушки, как смеялась, когда он шутил, как плакала, если обижалась, и ему тут же стало не по себе. Может, Славик прав, и он не имеет права ломать ей жизнь, тащить ее во все это? И тут же, сквозь витрину, он увидел ее.

– Ой, Тыца, вон она идет по той стороне! В зеленой рубашке!

– Женщины зачем-то называют это блузками, впрочем, не важно. Да, я знаю, как она выглядит.

Поймав взгляд Макса, Тыца расхохотался:

– Эй, осторожнее! Я же говорил тебе, что уже давно за тобой наблюдаю.

– Ну что, хвоста нет? – Макс проводил жену взглядом и почувствовал, как у него защемило сердце.

– Думаю, нет, – мрачно сказал Тыца, – но сейчас увидим.

Приятели выждали еще пару минут, но никого подозрительного так и не появилось.

– Ну давай, – Макс хлопнул Тыцу по плечу, и уже почти ни о чем другом, кроме встречи с Милой, не думая, выскочил из кондиционированной прохлады кафе на начинающую раскаляться улицу. Тыца что-то торопливо буркнул ему вслед: то ли пожелал удачи, то ли предостерег от чего-то, Макс уже не услышал. Он дождался, пока Мила зайдет в торговый центр, и отправился за ней. До вращающихся стеклянных дверей оставалось метров пятьдесят. Сорок секунд нормального шага. Сорок секунд на раздумье и сорок секунд, за которые можно сбежать. Макс не сомневался, что Мила согласится последовать за ним. Но имел ли он право втягивать ее в это? Мы частенько вовлекаем своих близких в различные неприятные ситуации. Даже не осознавая этого. Не понимая той ответственности, что мы взвалили на себя, сказав однажды девушке «Выходи за меня замуж». И, собственно, самой неприятной ситуацией является сама наша жизнь: возможно, не попадись вы ей на пути, она бы смогла найти себе более удачливого и богатого и была с ним счастливее. Или, на крайний случай, жилось бы ей без вас гораздо проще. Вот со «счастливей» – это, и в правду, вопрос. Порою это утешает. Макс дошел до входа в торговый центр, вздохнул и вошел в дверь, словно бросился с вышки в холодную воду. Мила стояла тут же, у эскалатора. Лицо у нее было немного опухшее, как после плача, а взгляд очень грустный. Но как только она увидела Макса, тут же расплылась в улыбке:

– Мне кажется, что я миллион лет тебя не видела! Я так соскучилась! Объясни мне, что происходит!

Макс обнял ее, и на душе у него стало погано и радостно одновременно. Он почти буквально ощутил, что означает выражение «на душе кошки скребут». Раньше он думал, что это просто метафора. А тут он физически почувствовал, как что-то внутри у него расходится словно тонкая ткань под кошачьими когтями. Он взял Милу за плечи, немного отстранил ее от себя и прошептал:

– Прости, дорогая, что все так произошло. Я не хотел. Поехали вверх, там есть этот проклятый ресторанный дворик. Сегодня, пожалуй, я впервые рад, что он существует и что там так много людей…

– Ты о чем?

– Сейчас я тебе все расскажу, давай только отыщем какой-нибудь уютный столик.

Столик они отыскали быстро, но не успели еще толком сесть, как раздался «Полет Валькирий» Вагнера. Макс вздрогнул.

– Это у тебя? – удивилась Мила.

– Нет… Ах точно, у меня, – он достал из кармана коннектор, что вручил ему Тыца. – Слушаю!

– Не обижайся, Макс, но все происходит быстрее, чем я думал. Я хотел бы, чтобы ты сейчас взял у Милы сумку и заглянул внутрь.

– Что ты имеешь в виду? – Макс беспомощно оглянулся по сторонам.

– Сделай, что я говорю! – твердо, чуть ли не по слогам, сказал Тыца. – Все остальное, что ты хочешь мне сказать, я с интересом выслушаю после того, как ты откроешь сумку.

Макс протянул руку через стол и взял маленькую коричневую сумочку. Щелкнул замочком…

– Макс! Ты что делаешь! Ты не доверяешь мне! Ты обыскиваешь меня! Ты что, решил, что я хочу тебя предать?! Эх, ты… – Мила возмущенно поднялась из-за стола.

Сумочка показалась Максу немного тяжелой для своих размеров, но он, секунду поколебавшись, вернул ее на стол:

– Извини. Пойми меня. Мне очень тяжело, но я пришел к тебе…

Тут из сумочки, которую Макс так и не запер, показался толстый небольшой металлический цилиндр с двумя мигающими красными огоньками. Макс и Мила молча уставились на него. А цилиндр, помигивая огоньками, катился по столу, до тех пор, пока не уткнулся в салфетку.

– Мила, что это? – Макс почувствовал, что его голос буквально за мгновение сел до хриплого шепота.

– Я не знаю! – Мила как-то неправдоподобно взвизгнула. – Я вижу это в первый раз!

Макс поднес трубку к уху:

– Здесь железный цилиндр.

– Возьми его в руку, – мгновенно ответил Тыца. Голос его, кажется, стал еще тверже.

– Взял.

– Теперь положи его обратно на стол, выйди из кафе, иди влево, там будет лестница, спускайся на второй этаж. Эта железная штука – маяк, Макс.

– Я понял, – на ходу пробормотал Макс в трубку. Мила схватила его за плечо:

– Не уходи, пожалуйста, не уходи! Я не знала, что он у меня в сумке! Они заставили его взять! Дай мне буквально две минуты! Одну минуту! Тридцать секунд!

Макс стряхнул с рукава ее руку и побежал к лестнице:

– Ну, что дальше? – проорал он в трубку.

– Проходишь всю галерею насквозь, – звенел в коннекторе спокойный голос Тыцы, – спускаешься вниз, выходишь на другую сторону! Ты понял, почему я сказал тебе взять его в руку?

– Да. Он очень тяжелый. Она не могла не знать, что он у нее в сумочке. Она сказала, что ее заставили.

– Ты где?

– До лестницы еще метров двадцать.

– Вниз и влево.

– Я понял.

– Выходишь – там маленькая красненькая машинка… Спортивная такая. Не помню, как эти сволочи называются.

Макс выбежал из торгового центра. На тихой зеленой улочке, чуть левее входа, под большой липой была припаркована красная машинка. Дверца открылась, и Максу помахали рукой. Это была Лера.

– Падай! – крикнула она, и не ожидая, пока Макс втянет ноги в маленький салон, нажала на газ.

– Осторожнее, ноги!

– Что-то нам везет с тобой от НСБ бегать, – усмехнулась Лера.

– Как ты здесь оказалась?

– Ну, а сам как думаешь? О, вот и Тыца…

Тыца равнодушно стоял на обочине, водя пальцами по экрану планшета. Так же спокойно он сел на заднее сиденье, неторопливо выключил планшет и так же неторопливо пристроил его в сетку за спинкой сиденья Макса.

– Лера, давай посмотрим на всю эту свистопляску.

– Авантюрист ты, голубчик, – Лера поморщилась, но все равно свернула назад, к фасаду торгового центра. Там уже стояло несколько громадных «Мамонтов», а пожилой начальник, которого Макс видел утром, раздраженно махал руками, указывая спецназовцам, как блокировать торговый центр.