Текст книги "Маскарад"

Автор книги: Дмитрий Колодан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Томка захлопала в ладоши, хотя, казалось бы – совсем простенький фокус. Тинкет учтиво поклонился.

В то же мгновение из-за поворота выскочила вампирша Винченца с подносом, полным бокалами. Не иначе как караулила. Заметив Тинкета, официантка остановилась:

– Оу!

Томка напряглась, улыбка ее стала холодной. Девушке совсем не понравилось, что эта особа шастает поблизости. На земле есть тысяча мест, где ее «оу!» будет куда уместнее – в Африке, например, или Антарктиде. И Томка искренне желала Винченце там оказаться.

Меж тем официантка стала подкрадываться к фокуснику. Во взгляде появилась целеустремленность, глаза стали узкими как щелочки, в уголке рта задрожала нарисованная капелька крови.

– Оу! Ну вы и выглядите, дорогуша! – вампирша оглядела Тинкета с головы до ног с тем выражением, с каким гурман смотрит на блюдо, полное устриц. – Шик и блеск! Настоящий франт!

– Благодарю, синьора, – улыбнулся фокусник.

– Нет-нет, – Винченца отмахнулась ладошкой и хрипло засмеялась. – Никак не синьора. Синьорина.

– О, прошу прощения!

– Шампанского? – предложила вампирша, скалясь во всю пасть.

Винченца провела пальцем по краю одного из бокалов и низко наклонилась, видимо, пытаясь выскользнуть из своего корсета. Позиция очень удачная, чтобы огреть дамочку по затылку, но под рукой не оказалось ничего подходящего. В который раз Томка с тоской подумала о бутылке в гримерной.

– Кхм… – девушка громко откашлялась.

Спустя пару секунд официантка снизошла до того, чтобы посмотреть на Томку. Во взгляде промелькнуло легкое раздражение – словно в ботинок ей попал камешек, но приличия не позволяют вытряхнуть его на людях.

– Оу! Вы, кажется, простудились?

– Нет-нет, – заверила ее Томка, глядя прямо в глаза. – Першинка в горло попала. Такая, неприятная…

Те, кто обвиняет женщин в болтливости, забывают о простом факте: когда надо, женщина может сказать все, не проронив ни звука. Томка и Винченца только обменялись взглядами, и в воздухе отчетливо запахло озоном.

– Мдау? Но если вы плохо себя чувствуете, лучше вам пойти домой. Нельзя рисковать своим здоровьем. Вы так легко одеты, что можете серьезно заболеть.

Томка с лязгом захлопнула рот. Вот ведь гадюка! Кто бы говорил про костюм! Винченца же, решив, что вопрос исчерпан, снова повернулась к Тинкету.

– Берите шампанское. Графиня угощает, – она склонила голову. – Какой у вас симпатичный галстук… Шелк?

Тинкет, похоже, и не собирался ставить эту мымру на место. Вместо этого он изящно взял бокал и отпил небольшой глоток.

– Благодарю.

– Оу! – простонала официантка, наклоняясь ближе, хотя, казалось, это невозможно. – Надеюсь, вам понравится…

– Разумеется. Очень вкусное шампанское.

Томка заскрипела зубами так, что эхо заметалось по коридору. К желанию треснуть Винченцу бутылкой по голове прибавилась твердая убежденность, что одним трупом здесь не обойтись.

И тщетно глас разума пытался сказать, что ее это не касается. Томка обошлась с ним как взбесившийся слон с туземной деревушкой – растоптала и не заметила. Еще как касается.

– Кажется, нам пора, – напомнила Томка. Одного тона было достаточно, чтобы температура в коридоре упала на пару градусов. – Гости уже заждались.

Официантка повернулась, кровавая капелька дрогнула.

– Не беспокойтесь. Гости заждались Сару-Джессику Паркер, а вашего отсутствия они даже не заметят.

Но пока Томка думала, как бы поприличнее выцарапать ей глаза, Тикет уже поставил бокал на поднос.

– Боюсь, моя ассистентка права, – покачал он головой. – Нельзя заставлять синьору графиню ждать.

– Какая жалость, – Винченца отстранилась. – Но вечер длинный. Увидимся.

И с улыбкой довольной акулы она удалилась вниз по коридору.

– Вот дрянь… – беззвучно сказала Томка, глядя вслед вампирше.

– Что?

– Я говорю – какая милая девушка!

– Главное, – сказал Тинкет, когда они поднимались по лестнице, – не пугайтесь графини…

– Что? – хмуро спросила Томка.

Она шла позади фокусника, уставившись под ноги. Окажись на ее месте Зевс-Громовержец, уже вовсю бы сверкали молнии. И никак иначе: палаццо, по которому расхаживают Винченцы, должно быть разрушено. К счастью, не всегда желания совпадают с возможностями. И вместо того, чтобы сеять смерть и разрушение, Томка дулась и обиженно сопела.

Тинкет если и заметил ее состояние, то вида не показывал. Оно и к лучшему: если бы ему хватило ума спросить, что случилось, Томка бы не удержалась. Даже не верится, насколько тупыми бывают некоторые мужчины. Как он мог посмотреть в сторону этой… этой… Тут словарный запас ее подвел. Она знала множество слов, которыми могла бы охарактеризовать Винченцу, но все они были какими-то добрыми.

– Я говорю: увидите графиню – не пугайтесь.

– Она страшная? Строгий взгляд, античный профиль? – живых графинь Томке видеть не доводилось, пришлось довольствоваться теоретическими познаниями. – Смотрит на людей так, что мурашки по телу?

– Нет. Просто она… большая. Очень большая.

– Великанша?

– И это тоже, – кивнул Тинкет. – Во всех отношениях. Карты спрятали?

– О да, – буркнула Томка.

– Тогда пойдем. Будьте готовы…

– Всегда готова, – отозвалась Томка и улыбнулась. Улыбкой № 57, кислой, будто девушка разжевала лимон.

Тинкет толкнул высокие застекленные двери, и они вошли в бальную залу.

Первым делом Томка подумала, что она волшебным образом перенеслась на шабаш на Лысой Горе. Гостей на приеме было много и сплошь чудища да монстры: ведьмы, вампиры, черти и сумасшедшие изобретатели… Хватало и классических венецианских масок – мелькали бауты, коломбины, вольто, моретты. Впрочем, из общего настроения они не выпадали. Есть в венецианском карнавале что-то жуткое, наводящее на мысли о призраках и мертвецах. Венецианские маски созданы, чтобы беззвучно появляться из тумана и так же беззвучно исчезать, оставляя случайного свидетеля дрожать от страха. Это не разудалые бразильские танцы под грохот жестяных барабанов, здесь все серьезно.

Звучала музыка. Струнный квартет, загримированный под зомби, играл дикое попурри из Эдварда Грига, Денни Эльфмана и заставок к фантастическим сериалам. Получалось не очень: музыканты надеялись, что придется исполнять Вивальди, как это заведено на венецианских приемах, а приходилось импровизировать.

Томка оглядела гостей, но ни Лауры, ни Джеппетто не заметила. Впрочем, ничего страшного – людей было много и все в масках. Надо только присмотреться повнимательнее, пройтись по залу, задать пару вопросов и тогда она их найдет…

И тут Томка увидела Огромную Женщину. На секунду девушка замерла. Потом пришла мысль, что стоять и таращиться на хозяйку неприлично; Томка отвела взгляд, хотя это заняло время.

– Это графиня? – прошептала девушка, голос ее дрогнул.

– Да. И не говорите, что я не предупреждал.

– Вы сказали, что она большая!

– Разве это не так?

– Так… Но… – Томка не нашлась, что сказать.

Слово «большая» и впрямь не подходило графине. Даже «огромная» было преуменьшением. Росту в ней оказалось больше двух метров, одного этого достаточно, чтобы привлечь внимание. Однако в придачу графиня была такой толстой, словно ее накачали воздухом. Шея у нее отсутствовала, зато подбородков было не меньше шести; щеки выпирали, будто во рту она держала пару грейпфрутов, пальцы походили на сардельки… Единственное сравнение, которое приходило на ум – это дирижабль.

У графини был костюм Мертвой Невесты. Учитывая тематику приема, лучше ей было предстать в образе тролля или великана-людоеда. Но корпулентные дамы любят легкие и воздушные образы. А тут такая возможность появиться на людях в подвенечном платье! Пусть даже в белом гриме и с аккуратно нарисованными шрамами. В руках графиня М. держала мерзейшего вида лысую кошку, озиравшую гостей с презрением египетского сфинкса.

Графиня повернулась, и Томке показалось, что содрогнулось все здание палаццо. Зазвенели люстры муранского стекла, штукатурка посыпалась с потолка. Очень медленно она подняла руку, подзывая к себе фокусника.

У Томки по спине пробежал неприятный холодок. Графиня ее пугала, предупреждения Тинкета не особо помогли. Однако сам фокусник держался спокойно, будто каждый день встречался с гигантскими Мертвыми Невестами. В его взгляде Томка не увидела ни жалости, ни смущения – на графиню он смотрел так же, как и на остальных людей. Если бы Томка не злилась, то наверняка записала бы на счет Тинкета пару очков.

– Buona sera, синьора, – фокусник галантно поклонился. – Выглядите очаровательно.

В горле графини зародился странный звук, похожий на медленное бульканье. Так кипит очень густая каша, лопаясь пузырями. Это был самый удивительный смех, который Томке доводилось слышать.

– Льстишь, Чарли, – графиня легонько ударила его по руке. Тинкет вздрогнул.

– О! Вы меня помните, синьора, – сказал он, растирая плечо. – Мы же встречались всего один раз.

– Конечно, помню, дурилка, – фыркнула графиня, в общении тактичная, как ледокол. – У меня же идиотическая память, или как там правильно.

– Я польщен. У вас чудесный прием, синьора.

Графиня снова забулькала, на сей раз возмущенно.

– Чудесный! А тощая лохудра куда-то запропастилась. Все только ради нее собрались, знаю я эти морды, и где она, спрашивается?

– Осмелюсь предположить, тощая лохудра – это несравненная Сара-Джессика Паркер?

– Она самая. В канале, поди, утопла? Так дальше пойдет – гости взбесятся. Одна надежда на тебя, Чарли, будешь их развлекать.

– Приложу все усилия, – Тинкет почтительно склонил голову.

– Уж постарайся, – сказала графиня. – За те деньги, что я тебе плачу, я бы тоже все усилия приложила… Селедка с тобой?

Пальцем-сарделькой она указала на Томку. Девушка выпрямилась; щеки ее вспыхнули. Но синьора улыбалась вполне дружелюбно и, похоже, не хотела ее обидеть.

– Тамара. Моя ассистентка, – представил девушку Тинкет. – Исключительно одаренная девушка из России.

– Может, и одаренная, – не стала спорить графиня. – Да больно тощая и мелкая. На таксу похожа. Не следишь ты за ней, Чарли, нехорошо. А мы, женщины, заботу любим… Покорми ее и приступайте к делу.

– Благодарю, – сказал Тинкет.

Графиня снова хлопнула его по руке (чудом обошлось без перелома) и повернулась к двери, обратившись в статую, которую искусствоведы нарекли бы «В ожидании Сары-Джессики Паркер». Тинкет потянул Томку за рукав.

– Пойдем, – шепнул он. – Аудиенция окончена.

Однако Томка так не считала.

– Синьора, – спросила девушка. – Можно вопрос…

Графиня посмотрела на Томку со снисходительным выражением, с каким гиппопотам смотрит на квакающую по соседству лягушку.

– Валяй.

– Я ищу одну даму, она должна быть на вашем приеме. Ее зовут Лаура…

– Не помню, чтобы среди моих гостей была какая-то Лаура, – нахмурилась графиня. – Привел, что ли, кто?

– У нее примечательная внешность, – сказала Томка. – У нее есть бородка, такая вьющаяся, как у фавна…

Графиня медленно моргнула.

– Что? Бородатая женщина? Как в цирке, что ли?

– Да, синьора, – кивнула Томка.

– Ну ничего ж себе! – графиня мотнула головой. – Лаура с бородой! Если б я знала, что такая есть, я б ее сама за бороду сюда притащила. А то все только на меня и пялятся, будто я экспонат какой. Нет, милая, никогда я о твоей Лауре не слышала, и видеть ее не видела. А теперь беги и поешь. Не хочу, чтобы на моем приеме кто-нибудь отбросил копыта с голодухи.

Пошатываясь, Томка отошла к дальней стене. Ей нужно было немного побыть одной, собраться с мыслями… Но не успела она перевести дыхание, из воздуха сгустился вампир-официант с подносом, полным канапе из креветок.

– Синьорина? – оскалив в улыбке фальшивые клыки, он поиграл бровями. – Угощайтесь.

И шепотом добавил:

– Быстрее, пока хозяйка не смотрит… Новенькая, да? Не видел тебя раньше. После приема, как? Ко мне поедешь?

Томка ответила ему рассеянным взглядом.

– А? – она не сразу поняла, о чем толкует этот извивающийся хлыщ.

– Не тупи, – ухмыльнулся официант. – Я клевый парень, ты – симпотная девчонка. Почему бы нам…

– А! – протянула Томка. – Извините, я не…

– Спешишь домой? Так тут много пустых комнат. Как тебе клевая идейка, а?

Он снова задвигал бровями. Томка глубоко вдохнула.

– У вас есть знакомые с медицинским образованием?

Брови замерли.

– Не понял?

– Кто-то должен о вас позаботиться, когда я сломаю вам нос.

Вообще-то Томка обошлась с ним по-доброму, могла и не предупреждать.

Официант громко икнул. Что-то в Томкиной улыбке подсказало ему, что девица не шутит. Может, стоило рискнуть и предложить еще какую клевую идейку, но он слишком дорожил своим носом. Никакая девица не стоит таких жертв: их-то полно, а нос у него один. И официант испарился – вампиры это умеют.

Томка прислонилась к стене, глядя на прохаживающихся по залу гостей. Человек в красном костюме палача чокался бокалами с компанией ведьм в остроконечных шляпах; толстый тип в маске акулы-людоеда нарезал круги у большой миски с икрой; дамы в роскошных платьях à la восемнадцатый век увивались за Человеком-Осьминогом, известным кинопродюсером; некий Казанова, в бауте и треуголке, шептал на ухо Медсестре-Убийце в окровавленном халатике. Сумасшедший дом во всей красе.

Томка хмурилась и кусала губы. Она рассматривала гостей, все еще надеясь, что среди них окажется Лаура. Но надежда таяла быстрее, чем эскимо на сковородке. В конце концов, Томка сдалась. Оставалось признать, что Лауры здесь нет, никогда не было, а ее саму развели как последнюю дуру.

Томка не знала, на кого ей злиться: на Лауру, которая оказалась обыкновенной воровкой, на себя – что так легко повелась на льстивые речи, или на Тинкета – за то, что тот оказался прав. И обманули-то ее по-детски: поманили не конфетой, а пустым фантиком. «Дю Солей», тридцать тысяч евро… А она развесила уши. Как уличных шарлатанов выводить на чистую воду, так Томка Кошкина в первых рядах, а как сама…

Томка шмыгнула носом и сжала кулачки. И что теперь? Утопиться с горя в канале – не вариант. Снова бродить по улицам в поисках бородатой воровки? Глупо. Шансов никаких… Бросить все и забыть? Это не позволяли гордость и уязвленное самолюбие.

Томка прекрасно понимала, что обязана найти Лауру и ее муженька-чревовещателя. Нельзя, чтобы подобные вещи сходили с рук. Иначе обостренное чувство справедливости выест ее изнутри; проще выпить бутыль серной кислоты. К тому же девушке был дорог ее чемодан, не говоря о содержимом.

Справа раздалось вежливое покашливание. Задумавшись, Томка не заметила, как подошел Тинкет.

– Вы в порядке?

– Не очень, – честно призналась Томка. – Вы были правы: Лауры здесь нет. Она оказалась воровкой.

– Сочувствую, – вздохнул Тинкет. – Жаль, ничем не могу вам помочь.

– Да? Наверное… Что, пора начинать шоу?

– Пожалуй, – сказал Тинкет. – Голливудская гостья еще не появилась, а хотелось бы перед ней выступить… Но дальше тянуть нет смысла. Вы последовали совету хозяйки и успели подкрепиться?

– Я не голодна.

– Взяли бы креветок. Тут один милый молодой вампир разносит…

Томка не выдержала. Нельзя же бесконечно сохранять лицо?

– Креветки? – зашипела девушка. – Какие, к чертям, креветки? Я влипла по уши, а вы говорите о креветках!

– Но это хорошие креветки…

Томка его не слушала. Иногда девушке необходимо выговориться, и чужие реплики только портят процесс.

– Одна в чужом городе, без денег. Меня ограбили, чуть не убили. Креветки! Права была мать – нужно было сломать ногу и оставаться дома. Не пришлось бы теперь думать, что делать и как из всего этого выкручиваться.

– Раз речь зашла об этом… – Тинкет вдохнул. – Завтра у меня выступление еще на одном мероприятии. И ассистентка мне не помешает. Много обещать не могу, но пятьдесят евро за вечер вас устроит?

Томка осеклась.

– Что?

– Это будет не такой прием, как сегодня. Место, скажем так, попроще, но…

– Вы предлагаете мне работу ассистентки? На полном серьезе?

– Почему бы и нет? Каждому фокуснику нужна ассистентка, вы правы – это как кролик из шляпы. А поскольку место вакантно…

Что-то похожее Томка испытала во время достопамятной истории с парашютом. Только что она с визгом падала в объятья бездны, отсчитывая последние секунды своей такой короткой жизни, и вдруг раз – кольцо сработало, над головой раскрылся белый купол, и мир стал восхитительно прекрасным. Томка уставилась на фокусника, чувствуя, что еще немного, и она не сможет сдерживать радостную улыбочку. Глаза ее заблестели.

– Э… А… Вы уверены, что вам нужна ассистентка, которая выглядит как селедка похожая на таксу?

Тинкет насупился.

– Вы не похожи на селедку.

– А на таксу? – прищурилась Томка.

– Ну… – в поисках поддержки фокусник посмотрел на графиню. – Все, пора начинать выступление.

– Чарльз Уилмот Тинкет! Если ты думаешь, что я оставлю этот вопрос…

Тинкет развернулся к залу.

– Дамы и господа! Минуту вашего внимания…

Выступление иллюзиониста было в самом разгаре. Всех гостей на приеме оно не привлекло – чтобы тягаться с отсутствующей Сарой-Джессикой Паркер, фокусов недостаточно, – но как минимум две трети его смотрели и даже хлопали. Тинкет начал с фокусов с монетами, потом были ленты, меняющие цвет, летающий бокал и мобильный телефон, который Тинкет утопил в шампанском, затем расколотил, а после – целым и невредимым – достал из шляпки одной из дам. Дело двигалось к фокусам с картами.

– До чего хорош! – услышала Томка голос у самого уха. – Прямо лапушка. Так и хочется…

Девушка резко повернулась. Вампирша Винченца приветливо ей улыбнулась, но Томка ни на грош не поверила ее улыбке.

– Простите?

Тинкет как раз провернул свой излюбленный трюк с розой из пламени.

– Какой он милый! – воскликнула официантка. – Я бы с ним замутила. Надо нам познакомиться поближе…

– Что?!

Возможно, существовал и лучший ответ, например: «Только попробуй, и я оторву тебе ноги». Но врожденное красноречие в сей раз Томке изменило. Хоть она и попыталась вложить в это «что?!» все, что думала о девице, но вышло не ахти. Винченца даже внимания не обратила.

– У нас наверняка получится. Такому фокуснику нужна хорошая ассистентка, – сказала вампирша. – Чтобы было на что посмотреть, понимаете?

И Винченца передернула плечами, аж корсет затрещал. От подобной наглости Томка лишилась дара речи.

– Вам плохо, дорогая? – участливо поинтересовалась Винченца. – Так дышите, будто у вас астма.

Звук, вырвавшийся у Томки, походил на свист пара из готового взорваться котла. Видимо, шестое чувство подсказало официантке, что самое время смыться.

– Извините, должна работать, – покачивая бедрами, официантка ушла разносить шампанское. Томка проводила вампиршу взглядом, думая о том, что Ван-Хельсинг, в сущности, был мягким и добрым человеком.

Если бы девушка не смотрела вслед официантке, то ничего бы не заметила. Но именно в этот момент открылась дверь, и в зал вошел маленький человек в черной пелерине и маске «доктора чумы». Остановившись на пороге, он огляделся по сторонам.

Томка замерла. Быть этого не может…

Девушка не удивилась. Удивляется человек, который утром в собственной ванной находит труп с перерезанным горлом. Томка же была в шоке. За миллиардную долю секунды она забыла и о гадкой Винченце, и об обманщице Лауре, и о Тинкете. В мире не осталось никого, кроме жуткого карлика в маске, похожей на птичий череп.

Вокруг было полно всяческих монстров и чудовищ, но до сих пор Томка не думала пугаться. Какой смысл бояться папье-маше и акриловой краски? Но сейчас девушка не могла пошевелиться. Хотелось закричать, но смогла она лишь тихо пискнуть.

Страх – обширное понятие. Бояться можно чего-то конкретного, как боятся, например, высоты (акрофобия), мышей (мусофобия), числа «тринадцать» (трискаидекафобия) или клоунов (коулрофобия). Сама Томка считала, что не боится ничего, и раз за разом пыталась это доказать, в первую очередь – самой себе. Прыгала с парашютом (борьба с акрофобией), надевала рыжий парик и поролоновый нос (борьба с коулрофобией) и ввязывалась в самые нелепые авантюры (просто борьба).

Но кроме страхов конкретных, вызванных объяснимыми причинами, есть и другие, объяснить которые не так легко. Ужас, охвативший Томку, не имел под собой никаких оснований. Ну карлик, ну в маске… Томка же смотрела на него и тряслась, как восточная танцовщица, наступившая на оголенный провод. Спина стала мокрой, а по коже словно забегали пауки. Это был именно тот страх, который ценил и уважал писатель Г. Ф. Лавкрафт. Окажись он рядом, то понимающе похлопал бы Томку по плечу.

Карлик меж тем продолжал топтаться на пороге, оглядывая зал. При этом он странно дергал головой, резко поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Так мотают головой некоторые птицы, голуби, например. От этих дерганых движений девушке стало дурно. И лучшим людям порой хочется испариться, но никогда Томка не желала этого так сильно.

На негнущихся ногах Томка двинулась в сторону высокого толстяка в маске, известной как «нос турка». Человек этот был поперек себя шире, и миниатюрная девушка вполне могла за ним спрятаться.

Лучше бы она этого не делала. Карлик словно почувствовал движение и мигом к ней повернулся. В черных глазницах маски полыхнул огонь. Тут и человек с нервами, как стальные канаты, не удержался бы и подпрыгнул. Уже в полете Томка сообразила, что это свет люстр отразился в черных стеклах. Но легче ей от этого не стало.

Огни в черных глазницах лишили ее остатков храбрости. Самым ужасным было то, что карлик ничего не делал. Только стоял и смотрел, постукивая по полу тростью с набалдашником в виде какой-то серебристой фигурки. Несмотря на гул голосов, музыку, аплодисменты и смех, этот стук Томка слышала так отчетливо, словно карлик колотил ее прямо по черепушке. У девушки подкосились ноги.

Спасение пришло внезапно, и откуда она его не ждала. Дверь снова открылась и в зал проскользнула расплывчатая белая фигура, мгновение спустя обернувшаяся тощим Белым Пьеро. Склонившись к карлику, Пьеро что-то зашептал, картинно взмахивая руками. Томка не сразу поняла, что он указывает на графиню М.

Карлик повернулся, едва не ударив Пьеро по лицу длинным клювом маски. Что он сказал, Томка не услышала, но Пьеро заскакал на месте, будто хотел в уборную. Он снова указал на графиню, хотя мог бы этого не делать – не заметил бы ее только слепой.

Едва карлик перестал на нее таращиться, Томка почувствовала странную легкость. Как Гарри Гудини, сбросивший сковывающие его цепи. Страх остался, но девушка, по крайней мере, могла двигаться. И упускать такую возможность она не собиралась. Томка попятилась. Сейчас у нее было одно желание – убраться из этого дома как можно дальше. Лучше всего – на другой континент.

Сбежать не получилось. Не успела Томка сделать и пары шагов, как рядом появился Тинкет. На девушку он не смотрел, но она сразу поняла – пришел ее черед выступить в роли ассистентки. И как бы Томка не тряслась от страха, уйти и подвести Тинкета она не могла.

– Синьор, – обратился фокусник к толстяку с «носом турка». – Выберите карту.

Он протянул толстяку раскрытую веером колоду. Тот фыркнул, как сенбернар при виде болонки, но карту вытащил.

– Запомнили? А теперь вложите карту в колоду и сами перемешайте.

Продолжая фыркать, толстяк выполнил указания. Тасовал он старательно, словно это доставляло ему физическое наслаждение. Сделал все, чтобы карту невозможно было найти – так он думал.

– Вот, – злорадно сказал толстяк, возвращая Тинкету колоду.

– Благодарю, – фокусник поклонился. – Но фокус я покажу без помощи рук. Подбросьте колоду вверх…

Едва заметно он кивнул Томке. В то же мгновение ворох карт посыпался на девушку. Томка замахала руками, как Алиса в последней главе «Страны Чудес».

– Ой!

– Простите, синьорина, – всполошился толстяк. – Я не хотел, но этот…

Томка еще пребывала в полуобморочном состоянии от встречи с жутким карликом. И ей не пришлось разыгрывать удивление – лицо говорило само за себя. Она вытащила из корсета заранее спрятанную карту и уставилась на нее как баран на новые ворота. Джокер… Черно-красный шут ехидно ухмылялся, словно знал какую-то тайну, которой ему очень хотелось поделиться. На мгновение девушке показалось, что шут на картинке пляшет по-настоящему, хотя причиной тому были дрожащие руки.

– А? Что? Я? Откуда?!!

– Ух ты! – воскликнул толстяк, разглядев карту в руке девушки. – Это ж моя! Ловко… А, дает!

Он снова фыркнул, на сей раз одобрительно. Хотел что-то сказать, но на горизонте появился официант с блюдом креветок. Толстяк тут же забыл о волшебстве.

– Эй! Погоди, приятель! – он поспешил вслед за деликатесами.

Тинкет тихо выругался. Всегда так: трудишься, не покладая сил, несешь людям свет и радость, воскрешаешь детскую веру в чудо… А выясняется, что нужны им только креветки. Он глянул на Томку. Девушка оторопело таращилась на карту, будто и в самом деле увидела ее впервые в жизни.

– Отлично держишься, – шепнул Тинкет. – Молодец. Только не переигрывай.

– Я не…

Томка обернулась, ища взглядом карлика. Но тот исчез вместе с Пьеро; не было в зале и графини. Томка замотала головой. Не может быть, чтобы ей померещилось. У нее, конечно, богатое воображение, но не до такой же степени!

– Ты видел? – громким шепотом спросила девушка. – Он здесь!

– Кто? – растерялся Тинкет. – А! Нашла бородатую мошенницу? Она все-таки пришла?

– Нет! Здесь он! Карлик из Театра Ужасов. Как его… доктор Калигари.

– Правда? И где он?

– Вышел куда-то…

– Ничего, – утешил ее Тинкет. – Еще вернется. Спросишь его про ту афишу?

Томка совсем не успокоилась. Думала она о том, как бы поскорее убраться с этой вечеринки. А задавать карлику какие-либо вопросы у нее и в мыслях не было. Легче снова прыгнуть с неисправным парашютом, чем подойти к карлику ближе, чем на пятьдесят шагов.

– Я…

– Поговорим позже, – сказал Тинкет. – Нас не должны долго видеть вместе.

И галантно поклонившись, как совершенно чужому человеку, он исчез среди гостей. Томка осталась стоять. И что теперь делать? Уйти нельзя, а оставаться – нарываться на новую встречу с карликом. Томка понятия не имела, почему ей так страшно от одного его вида. Но искать ответ на этот вопрос не было ни малейшего желания – при всем ее любопытстве.

Томка топталась на месте, кусая губы и заламывая руки, точно позировала для статуи музы Нерешительности. Одиночество ее, впрочем, было не долгим – к девушке подошла Винченца.

И судя по тому, как сияло лицо официантки, она только что выиграла в лотерею.

– Вот вы где! – заявила Винченца, как Холмс при виде Мориарти.

– Да? – Томка постаралась придать лицу строгое выражение.

– Вас все ищут! С ног уже сбились!

– Ищут? Кто?

Единственной мыслью было то, что ищет ее жуткий карлик в маске. Внутри все похолодело, словно она за раз съела пять порций мороженого.

– Каппети, конечно! Он там рвет и мечет.

– Из-за меня?!

– Ага, – ухмыльнулась вампирша. – Там ваша псина учинила какой-то разгром и сбежала. Каппети грозился шкуру спустить…

– Видите?! Нет! Вы видите?!

Распорядитель Каппети громко пыхтел, размахивая трезубцем. Бутафорские рога тряслись – того и гляди отвалятся. Доброе, в сущности, лицо сейчас наводило на мысли о царе гуннов Аттиле.

– Вижу, – сказала Томка. Не притворяться же слепой, в самом деле.

Комната, в которой они оставили Снуппи, выглядела так, будто арабские террористы собирали здесь бомбу, да что-то у них не заладилось со взрывателем. Даже не верилось, что всего одна собака способна учинить такой разгром. Сложно сказать, что именно пес порушил, поскольку порушил он все. Умудрился даже отгрызть ножку у стула и опрокинуть шкаф.

Девушка подняла с пола клетчатую тряпку и на глаза навернулись слезы. Томка не была излишне сентиментальной и за вещи не цеплялась. Но это же были ее любимые, а главное – единственные, джинсы! Вся прочая одежда пропала вместе с чемоданом. Сейчас последние штаны выглядели так, будто они побывали у портного-маньяка и тот долго пытал их ножницами. Остались лишь жалкие лохмотья.

Теперь ей даже на улицу не выйти! Костюм официантки-вампира уместен на закрытом приеме, но появляться в таком виде снаружи и неприлично, и, главное, холодно.

– А потом она сбежала! – продолжал кричать Каппети. – Я услышал грохот, открыл дверь… И тут он как выскочит!

– Вы его поймали?

– Я?! – Каппети сглотнул. – Я похож на укротителя, да?

Томка промолчала. Сложно ответить на такой вопрос – с официантами Каппети обращался именно как умелый дрессировщик. Можно не сомневаться: по одному взмаху его трезубца они прыгали через горящие обручи. Но одно дело официанты, и совсем другое – Снуппи в ярости. От него и в спокойном состоянии шарахались люди.

– Теперь ваша собака носится по дому! А если она нападет на кого-нибудь из гостей? Представляете, что напишут в газетах? Сару-Джессику Паркер укусила бешеная собака! А потом она набросится на синьору графиню, так?

– Сара-Джессика Паркер? – тупо спросила Томка. Она подозревала, что голливудская звезда со странностями, но не до такой же степени?

Застонав, распорядитель дернул себя за мефистофельскую бородку, оторвал ее и в сердцах отшвырнул в угол. Судя по цвету лица, давление его шло на мировой рекорд.

– Это катастрофа! Ваша псина перевернет весь дом!

– Мне очень жаль, – виновато сказала Томка.

– Жаль! – вскричал Каппети. – Только послушайте: ей жаль!

– А чем я могу помочь?

– Она спрашивает! Это ваша собака, вы должны немедленно ее найти, и чтобы духу ее в этом доме не было!

Томка могла бы возразить, что на самом деле это не ее собака. Что псину ей подбросила одна обманщица и воровка. Но объяснение заняло бы слишком много времени. К тому же, и тут ничего не попишешь, это она ввела пса в дом графини. Собаки не в ответе за своих хозяев, а вот Томка за Снуппи в ответе – такой вот поворот.

– Куда он убежал?

– Туда, – трезубцем Каппети указал вглубь коридора. – Немедленно ею займитесь!

– А вы разве не пойдете?

– Нет у меня времени! Сейчас приедет Сара-Джессика Паркер, а еще не готовы сырные канапе!

И распорядитель удалился. Томка осталась стоять, держа в руках нечто клетчатое, что когда-то было ее джинсами. Где-то минуты через три она скомкала их и с яростью отшвырнула в дальний угол комнаты. Ну, попадись он ей…

Но найти собаку оказалось не просто. Даже снаружи палаццо графини впечатляло размерами, внутри же казалось бесконечным. Причиной этой иллюзии, скорее всего, были зеркала; это они зрительно увеличивали расстояние, превращая палаццо в некое подобие лабиринта. А зеркала в доме графини были повсюду – даже в чулане для швабр. Наследие славного прошлого, когда муранские зеркала ценились дороже золота. Дешевле было заказать свой портрет Рафаэлю, чем купить зеркало соответствующих размеров. Позже, когда французы узнали секрет изготовления амальгамы, они упали в цене. Но, говорят, ни одно французское зеркало не сравнится с настоящим венецианским. Мастера с острова Мурано знали некий секрет, который и делал их работу по-настоящему волшебной.