Текст книги "Маскарад"

Автор книги: Дмитрий Колодан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Именно, – кивнула Томка. – Мне обещали, что меня внесут в список гостей.

– О! – фокусник задумался. – Вот как… В список гостей? Так вы знаменитость?

– Наверное, можно сказать и так, – Томка вздрогнула, вспомнив про полмиллиона просмотров. Впрочем, у каждого свой путь к славе.

– То-то мне кажется, что я вас уже видел! А какая именно знаменитость? Вы певица? Или знаменитая романистка?

– Я актриса, – сказала Томка, смутившись от того, как это прозвучало. Актриса, как же! Но и иначе не скажешь.

– Погодите, – Тинкет нахмурился. – Но вы же сами говорили, что не снимаетесь в кино. Я отлично помню…

– А я и не снимаюсь. Я актриса уличного театра. Пантомима, клоунада… хм… танцы на ходулях. Еще я помещаюсь в зеленый чемодан.

Томка прикусила язык. Про чемодан можно было и не упоминать.

– Помещаетесь в чемодан? – растерялся Тинкет. – Зачем?

Но прежде чем Томка смогла подобрать достойный ответ, фокусник сам догадался:

– А! Каучук? – Тинкет употребил старинный цирковой термин, обозначающий это направление акробатики.

– Самую капельку.

– Не думал, что сейчас это популярно. Мне казалось, такие штуки вышли из моды в прошлом веке. Ох, извините, не хотел вас обидеть.

Томка отмахнулась.

– Никаких обид. До вчерашнего дня я и сама так думала.

Но лицо фокусника оставалось хмурым, словно на него упала тень от набежавшей на солнце тучки. На лбу появились морщины, взгляд затуманился…

Томке стало не по себе. Неужели новость о том, что она актриса уличного театра, шут и клоун, так его огорчила? Может, Тинкет на дух не переносит уличных артистов? Тогда все ясно. Сам-то он, поди, выступает только на сцене и на закрытых вечеринках, где платят хорошие деньги. Томка терпеть не могла зазнайства и потому обиженно надула губы и задрала нос. Кстати, не очень-то ей и хотелось произвести впечатление. Как такая идея вообще могла прийти в голову?

Тинкет, который не подозревал, какие черные мысли его мрачный вид вызвал у сидящей напротив девушки, продолжал хмуриться и морщить лоб. Как всегда, когда пытался что-то вспомнить или поймать ускользающую мысль. Исподлобья фокусник посмотрел на Томку… На мгновение показалось, что девушка чем-то огорчена или злится, но, видимо, только показалось. Тинкет не видел причин ни для того, ни для другого. Ее лицо, серьезное и смешливое одновременно, где он мог его видеть? Акробатка, каучук…

Тинкет хлопнул себя по лбу.

– Бинго!

От неожиданности Томка аж взвилась на стуле.

– Что вы кричите! Со мной чуть родимчик не приключился.

– Прошу прощения, синьорина. Просто я вспомнил, откуда я вас знаю.

– Откуда же?

– Я видел афишу с вашим портретом.

Томка склонила голову на бок.

– Мою афишу?!

– Ну! – сказал Тинкет, крайне довольный тем, что память над ним сжалилась. – Вы же эта… Резиновая Принцесса.

Томка была девушкой сообразительной. Ей понадобилось меньше минуты, чтобы понять, о чем говорит фокусник. Как же она могла забыть о фамильном привидении! Вот ведь настырное создание – даже за романтическим обедом (Томка упрямо твердила, что никакой романтики в этом обеде нет) от него не скрыться.

– Ах, афишу! Боюсь, вы ошиблись. Во-первых, Принцесса не Резиновая, а Гуттаперчевая – есть разница. А во-вторых, это не моя афиша… Моей прабабки. Она была знаменитой цирковой гимнасткой и когда-то выступала в Венеции.

Фокусник был озадачен.

– Прабабки? А для своего возраста она неплохо выглядит.

– Ну, это же старые афиши, – объяснила Томка. – Где вы их нашли? В антикварной лавке?

– Нет, – сказал Тинкет. – Афиша была свежая. Такая свежая, что краска еще не высохла.

– И чего только не придумают! – возмутилась девушка. – Использовать старинный плакат, чтобы сэкономить на дизайне!

– Почему старинный? Я такого не говорил. Дизайн там был современный… Такой – немного под ретро, но сразу видно, что никакое это не ретро, а сделано в фотошопе.

В фотошопе? Что ж, это многое объясняло. Видимо, кто-то просто использовал образ Томкиной прабабки со старинного плаката.

– Что же та афиша рекламировала?

– Театр, – сказал Тинкет. – Как же там… Театр Ужасов доктора Коппелиуса. Хорошо еще, не Калигари. Если я правильно понял, это что-то вроде старинных шоу уродов: Резиновая Принцесса, Самый Старый Человек на Земле, Белый Великан. Не люблю я такие штуки. Мне казалось, они вообще вне закона… Но нет, неделю назад гулял по Кастелло и наткнулся на афишу. Думал даже посетить мероприятие, но не смог себя пересилить.

Томка сжалась.

– А на плакате не было такого… карлика в маске «доктора чумы»?

– Как же не быть? Был. В маске, с тросточкой… Жуткий тип. Понимаю, что только портрет, а все равно мурашки по телу.

– Хм… Так где, говорите, вы видели ту афишу? Сможете показать?

– Завтра – несомненно. А сейчас нам пора бежать. Прием у графини скоро начнется. Опоздаем – рискуем пропустить закуски.

Когда они добрались до палаццо графини М., на Венецию уже опустились стылые сумерки. Небо оставалось чистым, но от Канала поползли хлопья удивительного тумана бледно-зеленого оттенка. Узкие и темные улочки из-за него становились еще темнее и уже, дома расплывались и дрожали – того и гляди исчезнут. Редкие прохожие превращались в беззвучные тени, и только на барельефы туман не действовал. Томке казалось, что она идет по призрачному лабиринту, из которого на нее то и дело выскакивают уродливые каменные рожи и таращат пустые глазищи.

Томка не была трусихой, но сейчас едва сдерживалась, чтобы испуганно не вскрикнуть и не схватить Тинкета за руку. Обыкновенный рефлекс, но Томка не собиралась идти на поводу у каких-то там рефлексов. На всякий случай, дабы не пасть жертвой соблазнов, она спрятала руки глубоко в карманы пальто.

За спиной пыхтел Снуппи, словно обиженный паровозик. Ему не нравилось то, что опять приходится куда-то идти, шевелить ногами и вообще двигаться. Говорят, собаки без ума от пеших прогулок; Снуппи глубоко презирал тех, кто так думает. Совсем недавно он спал под столом, никого не трогал, и каким же недолгим оказалось счастье! С этой двуногой никакого покоя – то пнет, то швырнет, то ногу отдавит, то куда-то тащит…

Томка же жутко злилась на то, что не может заставить пса идти быстрее. Утешала лишь мысль, что скоро она от него избавится.

– Вот и пришли, – сказал Тинкет.

Они вышли с неприметной калле на прямоугольную кампо и оказались перед высоким старинным особняком. Высокие узкие окна светились желтым светом, расплываясь в тумане дрожащими пятнами. Картина, достойная кисти импрессионистов, когда форма скорее лишь угадывается за игрой цвета и света.

– На самом деле, здесь черный ход, – объяснил фокусник. – Для прислуги. По всем правилам вам надо войти с другой стороны. Только для этого придется нанять гондолу. В Венеции богатые палаццо фасадами обращены к воде. Даже дома здесь любуются своими отражениями.

Они прошли к двери, рядом с которой маячила высокая и грузная фигура. Томку с самого начала насторожили странные угловатые очертания, подойдя же ближе, она с удивлением узнала Чудовище Франкенштейна. Именно того классического вида, в каком оно впервые появилось в фильмах с Борисом Карлоффом. Все как полагается: высокий лоб, швы, землистый цвет лица и штыри, торчащие из шеи.

Монстр переступал с ноги на ногу и крутил головой, очевидно, высматривая, кому бы свернуть шею. От подобного зрелища Томка растерялась и только потом сообразила, что на самом деле чудовище – обыкновенный швейцар в соответствующем костюме и гриме.

– Buon giorno, – поздоровалась Томка.

Швейцар опустил взгляд. Лицо его исказила мука. Он содрогнулся всем телом: от торчащих из шеи штырей до кончиков пальцев ног. Если бы его многочисленные швы были настоящими, какая-нибудь часть тела не выдержала бы нагрузки и отвалилась.

– Че надо? – замогильным голосом поинтересовался монстр.

Томка еще ни разу не общалась со швейцарами. Но она о них читала, а во всех книгах швейцары описывались как существа надменные, гордые и вежливые. Именно на последнем слове Томка и споткнулась. Вежливость и слова «че надо?» в ее голове не сочетались. А коренная петербурженка о вежливости знала все.

Томка вытянулась во весь рост, сколько в ней его было. Окинула швейцара взглядом и процедила:

– Простите? – удивительно, сколько язвительности может уместиться в одном вежливом слове.

– Че надо, грю? – повторил швейцар.

– Если я не ошибаюсь, это палаццо графини М.?

Швейцар потянулся; послышался хруст, словно монстр ненароком сломал себе пару костей.

– А то!

– Спасибо большое, – глаза Томки сверкнули. – Я чуть было не подумала, что ошиблась.

– Че?

Томка тряхнула челкой. И с улыбкой, с которой картежник выкладывает на стол «флеш-рояль», она сказала:

– Я иду на прием. Мое имя есть в списке гостей.

Швейцар снова вздрогнул, но на сей раз с почтением и ужасом. Мир, в котором он жил, делился на две части: тех, кто есть в списке гостей, и прочих. И не существовало худшего преступления, чем спутать одних с другими – оно ведь ставило под угрозу его чаевые.

– Прошу прощения, синьора, – голос швейцара еще звучал как из могилы, но градус почтительности подскочил до невиданных высот. – Не соизволите назвать ваше имя?

В руках монстра появился планшет. Томка продолжала ухмыляться. Приятно ставить на место заносчивых монстров:

– Тамара Кошкина.

– Одну секунду… – серо-зеленый палец чудовища двинулся вниз по списку.

Он проверил раз, другой. Хмурая физиономия становилась все мрачнее. Швейцар не любил, когда его обманывают, особенно в таком важном деле, как список гостей. Но чтобы не сесть в калошу, он проверил и через «Т», и через «С», и через «К».

– Нет такого имени в списке, – сообщил он.

– Вы хорошо посмотрели? – Томка забеспокоилась, но все еще старалась держать лицо.

– Да.

– А посмотрите «сумасшедшую русскую»? – предложила Томка. Вдруг Лаура записала ее под этим псевдонимом?

Швейцар проверил. Но судя по тому, как он посмотрел на девушку, результат был отрицательным.

– Сумасшедшая? Кхм…

– Меня должна была внести в список Лаура. Вы наверняка ее знаете, такая женщина с…

– Список составляет лично графиня, – отрезал швейцар. – Никакие Лауры не имеют к нему отношения.

Томка уставилась на швейцара. Чувствовала она себя как щенок, которому газетой дали по носу. И тут уже не до вежливости. Глаза ее влажно заблестели. Как же так… Она обязана попасть на этот прием! Должна найти Лауру и высказать все, что о ней думает. Мало того, что та сбежала на вокзале, так еще и в список не внесла! Это не лезло ни в какие ворота.

Девушка спешно попыталась исправить ситуацию. А в такие моменты хватаешься за любую соломинку.

– Я… Я ассистентка фокусника. У вас выступает фокусник, а я его ассистентка…

Мысль безумная, но лучшего в голову не пришло.

– Ассистентка фокусника? – прошипел швейцар. – Надо говорить сразу. Это же другой список – обслуживающего персонала.

Если бы презрение имело вес, слова «обслуживающий персонал» упали бы как две пудовых гири. Швейцар был оскорблен до глубины души. Конечно – принять дамочку за одного из гостей, когда на социальной лестнице она стоит ниже его самого. Обслуживающий персонал чаевых не дает.

Тинкет, который в стороне корчил рожи Снуппи, встрепенулся и удивленно посмотрел на девушку. Сложно подавать знаки, когда на тебя пялится чудовище из антикварных фильмов ужасов, но Томка сделала все возможное: подняла брови и с мольбой заглянула фокуснику в глаза. Надо отдать должное, выдержки Тинкету хватило. Истинный рыцарь, раз взялся спасать девицу, в беде ее не бросит.

– Да, да, – сказал он. – Моя ассистентка. Подает реквизит, иногда я ее распиливаю.

Томка едва удержалась от возмущенного «эй!». Про распиливание он мог бы не говорить!

– А вы, значит, фокусник? – хмыкнул швейцар. Идея распилить девицу показалась ему интересной.

– Разумеется, синьор, – Тинкет щелкнул пальцами. – Возьмите любую карту…

– Пфф… – выдохнул швейцар. Он бы с удовольствием посмотрел фокус, но швейцар на посту это швейцар на посту. – Ваше имя, синьор?

– Чарльз Уилмот Тинкет, – пискнула Томка.

– Иногда моя ассистентка работает конферансье.

Швейцар уткнулся в свой список.

– Все верно, – наконец сказал он. – Но здесь нет ничего про ассистентку.

– Ерунда, – сказал Тинкет. – Само понятие «фокусник» включает в себя кролика в цилиндре, голубей в рукавах и прекрасную ассистентку.

– Пфф! – у швейцара были иные представления о женской красоте. – Но в списке…

– Не верите? Можно позвать графиню, она объяснит.

Тинкет догадывался, что швейцару легче оторвать себе руку (а судя по внешнему виду, ему это вообще ничего не стоило), чем побеспокоить графиню во время приема. Расчет оказался верен.

– Ладно, – буркнул швейцар. – Проходите.

– Grazie…

– А это что? – швейцар содрогнулся, заметив Снуппи. – На прием нельзя с домашними животными…

Тут он погрешил против истины: многие дамы приходили на прием с собачками. Но одно дело крошечные эфемерные создания в бантах и блестках, и совсем другое – черно-белая помесь гиены с крокодилом.

– Это? Э… – фокусник метнул в сторону Томки суровый взгляд.

– Реквизит, – поспешно сказала девушка. – Для одной иллюзии.

– Да-а? – протянул швейцар, изучая Снуппи. Не ему было осуждать чужую внешность, но в иссеченной накладными швами и шрамами голове вертелась мысль, что вот он – настоящий монстр.

– Кстати, – Тинкет подошел ближе. – У вас из кармана торчит десятка. Так и потерять можно.

– О! Спасибо, что заметили, синьор. Проходите.

– Ну, знаете, – сказал Тинкет, едва монстр-швейцар скрылся за дверью. – Это уже… слишком! Вы понимаете, чем мы рисковали?

– Спасибо, – Томка потупила взор.

Тинкет ее не услышал.

– А если бы он уперся? Что тогда? Я вам скажу – мы бы оба остались на улице. Знаете, какие в этих домах строгие правила?

– Спасибо, – повторила Томка погромче.

– Надо же додуматься! Ассистентка! Умно, с одной стороны, но с этим теперь надо что-то делать! У меня нет продуманного номера с ассистенткой! И тем более с собакой…

Выбора, похоже, не оставалось. Привстав на цыпочки, Томка быстро поцеловала фокусника в щеку:

– Спасибо.

Тинкет дернулся, будто кто-то (например, Снуппи) укусил его за ногу, и уставился на девушку.

– Ээ…

– Это сойдет за извинения и благодарность? – прикусив кончики пальцев, Томка часто заморгала. Со стороны – невинная, как ангел.

Собрав все силы, Тинкет смог справиться с голосовыми связками:

– Сейчас мне полагается на вас злиться. Если бы вы понимали, в какое положение нас поставили… Черт. Так нечестно!

– Извините, – сказала Томка. – Но мне, правда, очень нужно было сюда попасть.

– Попасть! – фокусник потер щеку. – Ну, хорошо. Но вы знаете, что здесь проходит маскарад? Без маски среди гостей лучше не появляться – наш друг Франкенштейн мигом выставит вас на улицу.

– Маска у меня есть! – радостно сказала Томка. – Все тип-топ. Я подготовилась.

Она с гордостью показала фокуснику свою «коломбину».

– Маловато для полного костюма… – покачал головой фокусник. – И с вашими брюками совсем не сочетается.

– Но не могу же я выйти в зал без брюк! – возмутилась Томка, которая очень любила свои клетчатые джинсы. – Это же неприлично!

– А являться на прием к графине без приглашения – это прилично? – Тинкет махнул рукой. – Ладно, придумаем что-нибудь. Но давайте дальше играть с открытыми картами?

У меня такое чувство, что вы втянули меня в какую-то авантюру. И хотелось бы знать, во что мы играем и каковы ставки.

– Хорошо, – сдалась Томка. – Но это долгая история…

– Придется рассказать ее покороче, – сказал Тинкет.

В коридор вышла девушка в черном костюме. Судя по бледному лицу, тонким клыкам над нижней губой и нарисованной в уголке рта капельке крови – вампир. Если ориентироваться на поднос с бокалами – официантка. Костюм из блестящей кожи и шелка поскрипывал и шелестел, словно по коридору ползла змея.

– О! – обрадовался Тинкет. – Buona sera, синьорина…

Официантка окинула фокусника взглядом, будто примерялась, как бы половчее впиться ему в горло.

– Да, синьор? – томно произнесла она.

– Где я могу найти графиню?

– Оу… – простонала официантка. – Синьора сейчас в зале с гостями. Скоро должна приехать Сара-Джессика Паркер. Все ждут… А вы?

– Иллюзионист. Графиня пригласила меня выступить на сегодняшнем приеме.

– Оу… Тогда вам нужен синьор Каппети. Это он занимается обслуживающим персоналом, дорогуша.

Вампирша повела обнаженными плечами и заговорщицки подмигнула Тинкету.

– Поднимаетесь по лестнице и направо. Он скажет, что делать. Если его там не будет, дождитесь Винченцу – это я – и я вам помогу…

Алый язычок скользнул по тонким черным губам.

Томка только пожалела, что под рукой нет осинового кола. Ну нельзя пялиться на людей, как голодная кобра… И наклоняться так близко тоже нельзя, особенно если носишь столь тесные корсеты.

К счастью, Томка не единственная придерживалась подобного мнения. О моральных принципах Снуппи известно мало, но вот высокие кожаные сапоги, замаячившие перед мордой, ему совсем не понравились. И особенно – мускусный запах от этих сапог. Слишком сильно он напоминал о кошках. А если что-то пахнет как кошка и при этом двигается, как кошка… Снуппи зарычал.

Официантка опустила взгляд и, коротко взвизгнув, отскочила к стене. Бокалы на подносе задребезжали. Томка не стала скрывать злорадной ухмылки. Жаль, за гримом не разглядеть, как эта дамочка побледнела.

– Снуппи, тихо, – сказала девушка, прекрасно понимая, что слушать ее пес не станет. – Сидеть!

Снуппи взглянул на нее левым глазом и громко хрюкнул. Другим глазом он продолжал сверлить официантку, ясно давая понять, что той не стоит подходить ближе.

– Не бойтесь, – сказала Томка. – Он и мыши не обидит. Летучей…

Официантка придержала бокалы рукой, но они продолжали позвякивать.

– Ох, ты… Вы меня до полусмерти напугали! – странно слышать такие слова от вампира. – Мне пора бежать. Гости жаждут шампанского.

Ее смех прозвучал хрипло, точно ворона откашлялась. Натянуто улыбаясь, официантка поспешила дальше по коридору. Томка только и успела услышать слова: «Каппети это совсем не понравится…»

– Миленько тут, – сказала Томка, провожая официантку взглядом. – Вампиры, Франкенштейн… Кто следующий?

– Да кто угодно, – сказал Тинкет. – Вы разве не знали? Тема сегодняшнего вечера – всякие ужасы и мистика. Думаете, почему им понадобился фокусник?

Синьор Каппети оказался невысоким человечком в костюме Мефистофеля из дешевой оперетки: красный плащ со стоящим воротом, красное трико, изящные рожки и бородка клинышком. Когда Тинкет и Томка вошли в зал, Каппети дирижировал трезубцем перед толпой вампиров-официантов, поваров-зомби и прочей нечистью, отдавая распоряжения направо и налево. Голос у распорядителя, или кем он там был, звучал по-детски пискляво, но в то же время на удивление строго.

Нечисть благоразумно жалась к стенам. Не столько потому, что их пугали речи распорядителя – говорил Каппети о закусках и напитках, – сколько из опасения быть ненароком насаженным на вилы. В целом же к залу вполне подходило определение «адская кухня». Для полноты картины не хватало только пары-тройки кипящих котлов с вопящими грешниками.

– Синьор Каппети? – спросил Тинкет, подходя к распорядителю.

Опереточный Мефистофель резко повернулся. Фокусник едва уклонился от удара трезубцем, нацеленного прямо в сердце. Лицо Каппети было пунцово-красным, под стать костюму, и блестело от пота.

– Вы! Кто?!

– Чарльз Тинкет, – галантно поклонился фокусник. – Иллюзионист.

– Фокусник! – взвизгнул распорядитель. – Отлично! Только вас и ждем!

И он быстро огляделся, не переставая следить за всем и сразу. Пригрозил кулаком какому-то чертенку, пытавшемуся улизнуть с блюдом сашими:

– Выше! Выше держи! Так… Сыр нарезаем ровными кубиками…

На долю секунды взгляд распорядителя задержался на Томке.

– А это?! – Каппети указал на девушку трезубцем.

– Моя ассистентка, – объяснил Тинкет. – Знаете, у каждого иллюзиониста…

– А! Понял! Ясно! Отлично! Тогда приступайте! – отсутствие Томки в списках его ничуть не беспокоило. Развернувшись к вампирам, распорядитель что-то заверещал про количество бокалов, тут же переключился на канапе, отчитал повара, неправильно разложившего ветчину…

Фокусник откашлялся в кулак.

– Простите, синьор Каппети…

Распорядитель подскочил.

– Вы?! Что! А, фокусник!

– Прошу прощения, что отвлекаю, – сказал Тинкет. – Но мне нужна комната, где можно подготовиться к выступлению и переодеться. Желательно с зеркалом. Что-то вроде гримерной.

– Комната? А! Да, конечно!.. Так! Тринадцать бокалов, запомнили?! Тринадцать!

– И еще, – поспешил сказать Тинкет, пока заботы мира сего окончательно не увлекли распорядителя. – Нужен костюм для моей ассистентки. Точно такой же, как у ваших официанток. Чтобы она не выделялась.

– Костюм?! Понял! Подсадная утка, да?! Я видел по тиви… Ясно! Будет!

Томке не понравилось, что ее назвали уткой. Да и перспектива надевать вампирские шелка да корсеты ее не обрадовала. Но она решила, что не стоит упрямиться. Тинкет прав: переодевшись официанткой, она действительно станет незаметной. Как в истории с пропавшим письмом у Эдгара По или с почтальоном у Честертона – хочешь что-то спрятать, держи это на виду.

Беспокойный взгляд Каппети остановился на Снуппи.

– Ой! А это что за… существо?!

Наверняка ответить на этот вопрос не мог никто в этом мире. Не рискнул и Тинкет.

– Реквизит, – уклончиво сказал он. – Нужен для главной иллюзии.

– А! Что?! Но графиня… Синьора не любит… э… собак!

– Тогда главный номер ей точно понравится, – загадочно улыбнулся Тинкет. – Где искать гримерную?

– Уф… – Каппети рукавом вытер вспотевший лоб. – Понравится?! Черт… Нет времени! Луидзи! Проводи их в комнату рядом с чуланом! Донна! Найди костюм для синьорины ассистентки, живо! Паоло, ты с ума сошел! Что я говорил о креветках?

Как всякий великий человек, Каппети думал о тысяче вещей одновременно.

– Итак, – сказал Тинкет, когда дверь гримерной закрылась. – Рассказывайте.

– Что именно?

Томка с сомнением разглядывала наряд, который принесла ей одна из официанток. И как справиться с таким количеством шнуровки?

– Вы обещали объяснить, зачем вам так нужно попасть на прием, – напомнил фокусник.

Томка кивнула – обещала, было дело.

Историю о ее злоключениях, начиная с прилета в Италию и заканчивая пропажей чемодана, фокусник выслушал внимательно, как Шерлок Холмс рассказ очередного клиента, который услышал вой на болотах.

– Да уж… – протянул он, когда девушка замолчала.

– Что значит «да уж»? – взвилась Томка.

– Все же ясно, как дважды два, – сказал Тинкет. – Вас одурачили жулики. Готов поспорить, они и стащили чемодан.

У Томки было, что на это ответить:

– А зачем они оставили мне собаку? Это нелогично.

– С чего вы взяли, что это была их собака? Небось, они взяли ее в приюте и тут же от нее избавились. Собака была нужна для отвода глаз. Ну что это за конкурс на самую уродливую собаку в мире? Вы о таком раньше слышали?

– Я много о чем не слышала, – надулась Томка. – Но это не значит, что этого не существует. И вообще… Не похожи они были на жуликов.

– Жулики никогда не похожи на жуликов. Иначе кто им доверится?

Томка фыркнула. Только что она пережила крайне неприятное приключение с жуликами, которые выглядели именно как жулики.

– Ерунда, – сказала девушка. – Для жульничества слишком много лишних ходов. Они могли украсть мой чемодан тысячей куда более легких способов.

И кое-что еще… Томка не стала рассказывать фокуснику всей истории. Умолчала она о гадании на Таро и о намеках на «роман с фокусником». Нечего поднимать эту тему. Не сказала она и о таинственных «воспоминаниях» чемодана, странным образом перекликавшихся с историей ее прабабки. История и без того была слишком запутанной.

– Лишних ходов никогда не бывает, – сказал Тинкет. – Поверьте специалисту: чтобы отвлечь внимание, все средства хороши. Сомневаюсь, что вы встретите здесь свою бородатую даму. Ей только и надо было – направить вас по ложному следу.

– Но попытаться ведь стоит? – уперлась Томка.

Тинкет не стал спорить.

– Почему бы и нет? Все равно вы уже здесь… Только не увлекайтесь поисками. Нам еще нужно работать. На сегодняшний вечер вы моя ассистентка.

– Ха! И что же я должна делать? Отвлекать внимание?

– По большей части. Строить удивленные физиономии. Сумеете?

– Я же актриса! – задрала нос Томка.

– Вот, держите, – Тинкет вытащил игральную карту и протянул девушке. – Спрячьте в одежде. Когда я подам знак, вытащите с удивленным видом. Это карта номер один…

– Будет и вторая?

– Да. С этой картой малость сложнее. Итак, запоминайте…

И Тинкет подробно рассказал, как делается трюк «карта через стекло».

– Так просто? – удивилась Томка, когда он закончил. – Только и всего?

– Все фокусы объясняются просто, – Тинкет скривился. – Тот случай, когда загадка настолько лучше отгадки, что отгадку хорошо бы и не знать.

Он щелкнул пальцами и на его ладони заплясал голубой огонек. Тинкет подбросил его, поймал, резко дунул и огонек обернулся блестящей монетой. Зажав ее большим и указательным пальцами, фокусник крутанул монету волчком и оставил вращаться в воздухе вопреки всем законам физики.

– Видите – ничего сложного. Voilà!

Тинкет хлопнул в ладоши, и монета рассыпалась разноцветными блестками. Томка обреченно покачала головой. Красуясь перед дамой, птица-фрегат раздувает уродливый горловой мешок; олень-марал ревет, как паровозная сирена; а о том, как ведут себя некоторые креветки, подумать страшно… Так что ей, можно сказать, повезло. Фокусы – не самый плохой вариант, хотя креветки-девушки ее бы не поняли.

– В общем, что делать с картами я уяснила, – сказала Томка.

– Прекрасно. Только, ради Бога, постарайтесь их не перепутать.

– Приложу все усилия, – клятвенно пообещала девушка. – Надеюсь, мне хватит ума не перепутать…

Она перевернула карты. И коротко вскрикнула, вмиг побледнев.

– Что-то не так? – обеспокоенно спросил Тинкет.

– Нет-нет, все в порядке, – хрипло сказала Томка, таращась на карты.

Самые обыкновенные, очень удобные для фокусов, поскольку легко запоминаются… Джокер и пиковый валет. Шут и Обманщик. Прямой эквивалент тех карт Таро, которые показывала ей Лаура. Если это не совпадение, то как еще это можно назвать? На ум приходило только одно слово – заговор. Томку охватило неприятное чувство, какое бывает, когда вагончик на американских горках, взобравшись на самую вершину, срывается вниз. Кажется, это и называется паранойей.

– Вы уверены, что все в порядке? Как-то на вас лица нет.

– Все замечательно, – натянуто улыбнулась Томка.

Тинкет понимающе кивнул.

– Не бойтесь, – сказал он, не совсем верно истолковав причины ее бледности. – Страх сцены – нормальное явление. Опытные люди говорят, что помогает немного коньяка. Я могу попросить нашего демонического друга Каппети принести немного. Пары бутылок вам хватит?

– Нет у меня страха сцены! – Томка едва не взорвалась. – Я играла на улице, а это быстро избавляет от боязни публичных выступлений…

Девушка перевела дыхание и немного смягчилась.

– Но коньяк, пожалуй, лишним не будет…

Когда Тинкет вернулся с бутылкой, Томка успела переодеться в вампирский костюм. Будь ее воля, она бы предпочла одеяния менее обтягивающие, с меньшим количеством шнуровки и с большим количеством ткани. Однако, глядя на себя в зеркало, девушка признала, что выглядит весьма эффектно. Томка крутанулась на носках. Ее мать подобный костюм точно бы не одобрила. Но ведь это только на один вечер, и мать не увидит…

Дверь скрипнула, на пороге появился фокусник. Томка повернулась к нему и улыбнулась. С тем же результатом она могла бы швырнуть в него половинкой кирпича. Тинкет споткнулся и замер, во все глаза глядя на девушку.

– Ээ…

– Ну как? – спросила Томка, вертясь перед зеркалом.

Тинкет приложился к бутылке. Удивительное лекарство коньяк, помогает справиться не только со страхом сцены.

– Вам… идет, – проговорил он, когда алкоголь разомкнул связки.

– Ах! Подлецу все к лицу, – Томка откинула челку со лба и надела маску, добавив своему образу необходимую капельку загадочности. – Вы, кстати, решили, что делать со Снуппи?

Она посмотрела на пса. Тот ответил ей уважительным взглядом – новый Томкин образ произвел впечатление даже на него.

– Лучший вариант – запереть его в комнате и не выпускать, пока гости не разойдутся.

– Разумно, – согласилась девушка. – А как же «реквизит для главной иллюзии»?

– Не стоит так рисковать… – сказал Тинкет. – Иначе главной иллюзией станет исчезновение любимой левретки кого-нибудь из гостей.

Снуппи громко клацнул челюстями, словно упоминание левреток пробудило в нем дремлющие инстинкты.

– Что ж, если вы готовы, пора спуститься к гостям.

Томка забрала у фокусника бутылку и сделала большой глоток из горлышка. Наверное, это было кощунством по отношению к столь благородному напитку – коньяк-то в доме графини был дорогой, – но угрызений совести девушка не испытывала. Иногда коньяк это просто коньяк.

– Готова, – Томка прижала тыльную сторону ладони к губам. Опыта хватило не закашляться.

– Тогда подождите меня пару минут за дверью, и в бой.

– Угу, – Томка сделала еще один глоток из бутылки. На всякий случай.

Долго себя ждать Тинкет не заставил. Неизвестно, что он делал в комнате, и имела ли к этому отношение бутылка французской aqua vita, но из гримерной вышел совсем другой человек. Растерянность и растрепанность исчезли, уступив место аристократическому изяществу и лоску. Волосы не торчали во все стороны, во взгляде появилась твердость, от извиняющейся улыбки не осталось и следа. Каждый шаг, каждый взмах руки или поворот головы был выверен и точен.

Томка много читала про людей, которые источают некий «внутренний свет», но впервые увидела, как это выглядит на самом деле. Словно кто-то щелкнул переключателем, и внутри Тинкета зажглась лампочка на тысячу киловатт. Сейчас Томка прекрасно понимала тех мотыльков, которые летят на пламя свечи. Жалела она только о том, что коньяк остался в гримерной.

Томка нервно поправила упавшую на глаз прядку волос. Призрак amore a prima vista только что не потоптался на поверженной девушке. Если бы Тинкет предложил бежать на край света, она бы не медлила и секунды. Оставалось порадоваться, что он не предложил: в бегстве на край света есть одна неприятная сторона – потом приходится думать, как оттуда выбираться. Томка стиснула зубы и мысленно трижды проговорила: «Держи себя в руках и улыбайся».

Фокусник тоже переоделся и щеголял теперь в черном сюртуке в красную полоску. В тех же цветах был выдержан и остальной костюм: невысокий цилиндр, полумаска, узкий галстук и прочее. Непонятно, где он только прятал всю эту одежду: пришел он с небольшой сумкой через плечо.

– Пойдем? – Тинкет щелкнул пальцами и из воздуха материализовался пиковый туз.