Текст книги "Маскарад"

Автор книги: Дмитрий Колодан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Ни при чем?! – простонал Каппети. – Вас надо отдать под суд! О боги, почему не я сочиняю законы?

– Да, ни при чем я, – упрямо повторила Томка, готовая за правду стоять до последнего. – Я вам все рассказала. Синьора графиня была с карликом, доктором Коппелиусом. И это он…

– Чушь! – распорядитель перебил ее взмахом руки. – Бред! Вы думаете, вам кто-то поверит? В те сказки, что вы наплели?

– Я же сказала правду.

– Ха! – вскричал распорядитель. И на случай, если Томка не поняла с первого раза, добавил: – Ха!

– Это не сказки, – Томка надула губы. – Я понимаю, это очень необычно и странно. Но так все и было! Зачем мне вас обманывать?

– А давайте я расскажу, как все было? – язвительно поинтересовался Каппети. – Я же говорил, предупреждал – графиня не выносит собак. И тут она видит это… это… это чудовище!

От избытка чувств Каппети трясло. Томка не решилась его перебивать.

– Она слабая женщина, – продолжил распорядитель. – С виду синьора большая и сильная, но у нее больное сердце, давление… Когда ваша псина на нее набросилась, синьора этого не вынесла. И как сказали врачи – сильное нервное потрясение и приступ, инсульт… О боги, что теперь делать?!

Он снова обхватил голову руками и завыл.

– Вы должны найти карлика Коппелиуса, – твердо сказала Томка. – Я не знаю, зачем ему это нужно, но…

Она осеклась. Каппети смотрел так, словно еще мгновение и он вцепится ей в горло. Что бы она сейчас не сказала, распорядитель ее не услышит.

– Убирайтесь, – холодно сказал он. – Сейчас же убирайтесь из этого дома. Чтобы ноги вашей здесь не было! Если… Если я снова вас увижу, я за себя не ручаюсь.

Бывает такой тон, после которого любые дальнейшие слова бессмысленны.

– Простите, – хрипло сказала девушка. – Простите, я…

Схватив Снуппи за ошейник, Томка пулей вылетела из комнаты. Ее трясло, как в лихорадке, лицо горело, в голове же заезженной пластинкой вертелась единственная мысль: «Но я же сказала правду! И я… Я докажу это! Умру, но докажу!».

Когда Томка маленьким торнадо ворвалась в гримерную, она застала там Тинкета и Винченцу.

Официантка-вампирша сидела на столике, закинув ногу на ногу, и смотрела, как Тинкет показывает карточные фокусы. Видимо, в комнате было очень душно – корсет Винченца ослабила так, что тот держался лишь на честном слове. На фокусника она уставилась с томным восхищением. А тот и рад – надулся как павлин, карты в руках так и мелькают:

– Пятерка пик? Нет, это не ваша карта… Но если мы ее потрем, оп, и готово – четверка пик…

– Вау! – простонала Винченца. – Волшебник!

– Стараюсь, стараюсь, – улыбнулся Тинкет. – Никакой магии. Ловкость рук…

Томке показалось, что она с разбегу влетела лицом в кирпичную стену. Несколько мгновений она не могла вдохнуть. Стояла и тупо открывала рот, точно рыба на берегу.

Сейчас ей, как никогда, были нужны помощь и поддержка.

И она рассчитывала на Тинкета. А он, вместо того, чтобы броситься к ней с утешениями, стоит и крутит хвостом перед мымрой из дешевого фильма ужасов. Тут кто угодно потеряет самообладание.

Томка изо всех сил прикусила нижнюю губу. Девица с менее крепкими нервами могла бы разреветься или того хуже – закатить истерику. Но Томка смогла взять себя в руки. Лишь незаметно шмыгнула носом. Ну и ладно… Нравится ему эта Иезавель – его личное дело. И вовсе ей не обидно даже…

Тут противный внутренний голосок ехидно пискнул: «Что, сдалась? Переиграла тебя ведьма? Кто бы мог подумать: Томка Кошкина сдалась, и даже глаза не попыталась выцарапать! Скоро свиньи полетят, и наступит мир во всем мире…»

«Заткнись!» – беззвучно сказала Томка и захлопнула дверь ногой так, что с потолка посыпалась штукатурка.

Винченца повернулась к девушке; на лице ее появилась кислая мина, словно она надкусила гнилой банан.

– Эу… Это вы… – протянула она, не скрывая досады.

– Да я, – сказала Томка тем тоном, которым и полагается разговаривать с Иезавелями. Тон этот сам по себе мог спровоцировать новое оледенение. Но Винченца и бровью не повела. Вампиры по своей природе существа хладнокровные.

– Мне Чарли фокусы показывал, – доверительно сообщила Винченца, невзначай поправляя одежду. – Он очень талантливый…

– Правда? – изумилась Томка. – Кто бы мог подумать!

Думала она о судьбе исторической Иезавели. Кажется, та кончила жизнь тем, что ее разорвали собаки? Томка посмотрела на Снуппи. Какое удивительное совпадение…

Проследив за ее взглядом, Винченца мигом изменилась в лице. Все же есть польза от самой уродливой собаки в мире, и приятно иметь в колоде такой козырь.

Как все мужчины, Тинкет ничего не смыслил в дуэли недосказанных фраз.

– Вот ты где! – воскликнул фокусник. – Нашлась, наконец. Я начал беспокоиться, не случилось ли чего.

Томка изумленно посмотрела на Винченцу. Но та едва заметно развела руками – мол, тут она ни при чем.

– Ага, – Томка кивком указала на дверь.

Винченца ответила таким же быстрым кивком. Она была той еще стервой, но не дурой. Приближение бури почувствовала, как хороший барометр.

– Оу! – вскричала официантка. – Заболталась я с тобой, Чарли, а мне давно пора бежать. Ускакала, завтра увидимся! Ciao!

И она выскочила из комнаты, словно за ней гналась стая голодных гиен. Миг, и топот шагов стих в коридоре.

* * *

– Ты была права, – сказал Тинкет, глядя на захлопнувшуюся дверь.

– Да? – Томка осмотрелась в поисках тяжелых предметов. На всякий случай, чтобы были под рукой. – В чем же?

– Действительно милая девушка. Учится на социолога. А официанткой подрабатывает, чтобы платить за обучение.

– Удивительная тяга к знаниям, – никакого желания обсуждать жизненные обстоятельства Винченцы у Томки не было. – Так говорите, мое отсутствие вас обеспокоило?

– Я удивился, – признался Тинкет. – Я рассчитывал на тебя: трюк с картой сквозь стекло, не забыла? А тут половина иллюзии сделана, а тебя нет. Еле выкрутился.

Как бы Томка не злилась на фокусника (а злилась она сильно), она почувствовала себя виноватой. В самом деле – она ведь подвела его. На фоне последовавших событий это выглядело совершеннейшей мелочью, но девушке стало неловко.

– Прости… те, я не хотела ставить вас в неудобное положение.

– Пустяки, – отмахнулся Тинкет. – Во-первых, подобные повороты заставляют держать себя в форме. А во-вторых, у тебя была уважительная причина.

– Да… – проговорила Томка. Стоило подумать об этой «уважительной причине» и ее затрясло.

– Винченца мне рассказала, что тебя вызвали из-за собаки. Тарарам она тут устроила жуткий, – широким взмахом Тинкет обвел комнату, еще хранившую следы буйства Снуппи. – Хорошо, что ты его нашла, пока он не разгромил весь дом. Графиня могла бы расстроиться, а мне совсем не хочется ее злить…

Томка уставилась на фокусника. Он серьезно? Хотя какие здесь шутки… Девушка была уверена, что все палаццо, да что там – вся Венеция уже знает о несчастье с графиней. Пусть не в подробностях, но как минимум в общих чертах. Но, похоже, Каппети оказался более великим организатором, чем ей представлялось. Одно дело руководить толпой поваров и официантов и следить, чтобы гостям хватило креветок, и совсем другое – скрыть ото всех, что с хозяйкой вечера приключилась беда. Но распорядитель не мог допустить, чтобы прием закончился скандалом.

– Да, – сказала Томка, тщательно подбирая слова. – Я нашла Снуппи. А еще я встретила графиню.

– Серьезно? Проклятье! И она…

Нет ничего приятного в том, чтобы оказаться в шкуре гонца, который приносит дурные вести. Но кто-то должен выполнять и черную работу.

– С графиней произошло несчастье. Она… Ее увезли в больницу.

– Несчастье? Из-за собаки?! – вытаращил глаза Тинкет.

– Нет, Снуппи не виноват. Там были… другие причины.

– Надеюсь, ничего серьезного? – обеспокоенно спросил фокусник и по глазам Томки догадался, каким будет ответ. – Но… Как?! Что случилось?!

Томка едва не выложила ему все как на духу. Однако после общения с Каппети она побоялась рассказывать всю историю. Если бы Тинкет посмотрел на нее как распорядитель, всем видом показывая, что в подобные сказки он не верит, девушка бы этого не вынесла. Правда – никому не нужна; нужно убедительное объяснение, вписывающееся в представления людей об устройстве мира.

– Врач говорит – микроинсульт, вызванный сильным нервным потрясением.

– О, Господи! Она…

– Не уверена насчет «микро». Когда я ее видела в последний раз, синьора, извините за грубость, походила на хихикающий овощ. Она не только не могла сосчитать, сколько пальцев ей показывает доктор, но не понимала, что такое пальцы.

Новость настолько шокировала Тинкета, что он схватился за край стола, лишь бы устоять на ногах.

– И давно это случилось?

Томка кивнула.

– Damn! А внизу в это время шел бал-маскарад… Прямо пир во время чумы!

– Можно сказать и так.

– Умеешь же ты выбирать время и место, – Тинкет посмотрел на Томку как на заморскую диковину. – Что же случилось потом?

– С графиней? Врачи и увезли ее. В больницу или куда там забирают графинь с микроинсультом.

Тинкет тихо выругался.

– Проклятье… Неприятная ситуация. Черт! И где теперь достать газет?

– Не думаю, что новость успела попасть на первые полосы, – вздохнула Томка. – Подождите до утра.

– До утра нужно дотянуть. А из авторитетного источника мне известно, что когда ночуешь на улице, без газет не обойтись.

Томка удивилась.

– На улице? Разве вам негде ночевать? Мне казалось, раз вы здесь живете, у вас должна быть квартира или что-то в этом роде.

Тинкет печально покачал головой.

– Чисто теоретически квартира у меня есть. Беда в том, что я два месяца за нее не платил. Пришлось клятвенно пообещать хозяину, что сегодня рассчитаюсь с долгами. Я надеялся на гонорар за выступление… А его не будет: графине сейчас не до счетов.

Томка кивнула, фокусник же продолжил:

– Если я вернусь домой без денег, хозяин квартиры выпотрошит меня голыми руками и продаст органы на черном рынке. Когда дело доходит до финансов, венецианцы превращаются в диких зверей. Лучше я проведу ночь на улице, укрывшись парой вечерних газет.

– Вы простудитесь, – заметила Томка.

– Из двух зол я выбираю меньшее. Может, мои почки и не лучшие на этом свете, но они мне дороги.

– Что ж, – Томка развела руками. – Могу только посочувствовать… Почему бы вам не обратиться за помощью к милой девушке Винченце? Она наверняка сможет приютить вас на ночь.

Один поэт как-то сравнил сарказм с каплями яда. Но если перенести сравнение на Томкин голос, речь шла уже не о каплях, а о целом водопаде. Даже Тинкет – чурбан чурбаном – и тот что-то почувствовал. На девушку он посмотрел несколько озадачено.

– С какой стати ей это делать? Мы же едва знакомы.

– Вряд ли это будет проблемой. Завтра вы и так собираетесь встретиться, – Томка не упустила ничего из слов официантки. – Зачем же откладывать?

– А! – воскликнул Тинкет. – Нет. Завтра она будет работать на той вечеринке, где мы выступаем. В Венеции не так много официантов по найму.

– Вот как? А мы завтра выступаем на вечеринке?

Интересно, он действительно идиот или умело прикидывается? По лицу не поймешь. Томка не заметила, когда фокусник успел сбросить маску спокойной уверенности, которую надевал перед выступлением, и на физиономии снова появилось растерянное и удивленное выражение. Будто специально – знает, поди, что когда он делает недоуменное лицо, злиться на него невозможно. Хотя Томка и старалась изо всех сил.

Сейчас девушка разрывалась между тремя противоречивыми желаниями. С одной стороны, ей хотелось оторвать Тинкету голову, и от желания своего она не отказалась. Человек, который показывает фокусы официанткам с четвертым размером, большего не заслуживает.

В то же время Томке хотелось его как-то утешить. Кому-то неприятности фокусника могли бы показаться сущей безделицей; особенно в сравнении с тем, что случилось с графиней. Но не Томке. Ей самой приходилось задерживать оплату за квартиру и она не понаслышке знала, на что способны квартирные хозяева, если вовремя не получают свою мзду.

А в-третьих, Томке все еще хотелось, чтобы он утешил и успокоил ее саму. И это притом, что он один из самых отвратительнейших людей на земле. Голова шла кругом. Кошке Шреденгира было легче – ее выбор хотя бы лежал в одной плоскости.

– Разумеется, мы выступаем. Мы же договорились. Нам нужно успеть отрепетировать несколько новых номеров. Есть у меня пара интересных задумок.

– Мне показалось, вы забыли о своем предложении.

– Почему я должен о нем забыть?

Томка мысленно сосчитала до десяти.

– Да так, – сказала она. – Не берите в голову. Завтра мы выступаем на вечеринке. Тяжко вам будет, если простудитесь.

Тинкет развел руками, мол, что поделаешь.

– Ладно, – обреченно сказала Томка. – Раз мы деловые партнеры, то оба должны думать о пользе дела…

Тинкет удивленно приподнял бровь.

– То есть, – продолжила Томка, – если вы заболеете, и завтрашнее выступление сорвется, я окажусь внакладе? Похоже, ради общего дела придется приютить вас у себя в номере. Газет не обещаю, но какой-то коврик там был.

– О! А это будет прилично?

Томка прищурилась. И после того, как он крутился тут перед официанткой, он еще говорит о приличиях? Что ж… Свое право на месть она заслужила.

– Вы у Снуппи спросите. Вам же с ним придется делить коврик.

Некоторое время Тинкет смотрел на собаку. Выбор между ночью на улице и ночью под крышей, но рядом с этой псиной, далеко не так очевиден. Снуппи ответил ему тем же задумчивым взглядом и хрюкнул.

– Хорошо, – сдался Тинкет. – Тогда, если вас ничего здесь не задерживает, мы можем идти.

– Сначала решим одну крошечную проблему… – Томка сжалась и выпалила на одном дыхании: – Вы не одолжите мне запасные штаны?

Всю дорогу до отеля Томка мучилась мыслью: рассказать Тинкету, что же случилось с графиней или не стоит? Рассказать хотелось – история прямо вертелась на кончике языка. Но каждый раз Томку что-то останавливало. Девушка вся извелась, и даже штаны, которые Тинкет одолжил ей из сценического гардероба, не способствовали поднятию духа.

Эти замечательные брюки, к несчастью, оказались на три размера больше, чем Томка могла себе позволить. Чтобы они не свалились, приходилось их постоянно поддерживать. А еще они кошмарно пузырились, где только возможно, и девушка через шаг спотыкалась о чересчур длинные штанины. Томка не видела себя со стороны, но подозревала, что похожа сейчас на загулявшую утку.

Томке, конечно, нравилось выглядеть смешной, но не такой ценой. Масла в огонь подливал Тинкет. Стоило ему только взглянуть на девушку, черты лица искажала едва заметная ухмылка. Томка только-только и с огромным трудом поборола желание треснуть его по голове, а тут оно вспыхнуло с новой силой.

– Есть у меня мысль по поводу завтрашнего выступления, – сказал Тинкет.

– Да неужели?

– Знаешь, чего ждет публика, когда на сцене появляются фокусник с ассистенткой?

– Волшебства?

– Это тоже, – кивнул Тинкет. – Но в первую очередь они жаждут крови. Самый известный в мире фокус – «распиливание женщины». Его, кстати, изобрел один шотландец, как и трюк с кроликом из шляпы. То есть это были два разных человека, но оба – шотландцы. Фокусы у нас вроде национального спорта.

– Погодите, погодите. Вы собрались меня распилить? Не уверена, что это хорошая идея.

– Распиливание не получится, – с сожалением сказал Тинкет. – Нужна специальная аппаратура и еще одна ассистентка…

– Слава Богу. Я очень дорожу своими ногами, не хотелось бы с ними расставаться даже на время.

– Тут важна сама идея: прекрасная девушка в смертельной опасности. Вот что я придумал… Кажется, ты говорила, что помещаешься в чемодан?

– Было дело, – осторожно сказала Томка. – В зеленый.

У нас в театре есть такой кофр.

– Думаю, цвет чемодана не столь важен. Смотри, какая схема. Берем чемодан, в который ты забираешься. Запираем и подвешиваем на канате. После этого фокусник – то есть я – начинает бросать в чемодан ножи… А лучше металлические копья, чтобы они пробивали его насквозь. Затем чемодан опускаем, и ты выходишь оттуда живая и невредимая, с очаровательной улыбкой на устах.

– С очаровательной улыбкой?

– Думаю, эта часть фокуса получится лучше всего, – уверенно заявил Тинкет.

Томка далеко не сразу вынесла вердикт.

– Звучит безумно.

– Да? – уголки губ фокусника опустились.

– Не в том смысле, – поспешила сказать Томка. – Мне нравятся безумные идеи… А как я уцелею после того, как меня пронзят копьями?

– Еще не придумал, – признался Тинкет. – Но к утру управлюсь. Технические детали – дело десятое. В искусстве иллюзий главное придумать, что делаешь, а остальное приходит само собой.

– Надеюсь, оно и в самом деле придет, – сказала Томка. Как бы она не любила безумные идеи, есть же границы! Не хотелось начинать карьеру, истекая кровью. Улыбка от этого теряет половину очарования.

– Кстати, о технических деталях… В фокусах же используются всякие зеркала?

– Сплошь и рядом, – сказал Тинкет. – Собственно я потому и перебрался в Венецию из Глазго. Здесь о зеркалах и отражениях знают все. На Мурано сохранилось несколько старых мастерских, с амальгамой они творят настоящие чудеса… Хотя, если честно, перебрался я из-за климата, но зеркала – очень красивое оправдание.

– А могли бы вы сделать такой фокус, – отстраненно сказала девушка. – Допустим, некто становится перед зеркалом, а его отражение вдруг начинает жить собственной жизнью?

– Чисто теоретически… Можно взять фальшивое зеркало. Фокусник становится перед пустой рамой, а его ассистент-двойник повторяет за ним движения, а потом начинает вести свою игру. Если фокусник и ассистент – близнецы, может получиться весьма эффектно. Можно использовать и маски, но это хуже.

– А без близнецов и двойников?

– Если правильно расставить зеркала, можно использовать скрытый проектор. Как в иллюзии с театром теней.

– Мм… Понятно.

Ни двойниками, ни скрытым проектором объяснить то, что случилось с графиней М., было нельзя. Да и вообще, при всем старании Томка не находила ни одного рационального объяснения.

– А почему ты спрашиваешь? – насторожился Тинкет. Видимо, понял по голосу, что вопрос не праздный.

– Любопытство, – фальшиво улыбнулась Томка. – Слышали истории про всяческие таинственные отражения? И мне стало интересно, откуда они берутся?

– У нас в Шотландии распространено одно суеверие. Считается, если перед зеркалом трижды произнести «Кровавая Мэри», то появится ее призрак.

Томка озадачилась.

– Призрак водки с томатным соком? Но…

– Да нет же, – отмахнулся Тинкет. – Призрак королевы Марии Английской. Говорят, она похищает детей.

– Забавно, – сказала Томка. – В России схожим образом вызывают Пиковую Даму… Или сразу Пушкина.

– Он тоже похищает детей?

– Нет, конечно! – возмутилась Томка и задумалась. – Хотя наверняка сказать нельзя… Нет, стоп. Зачем призраку Пушкина похищать детей?

– Понятия не имею. Это же у вас в России происходит.

– А зачем похищает детей ваша Кровавая Мэри?

– По легенде, Мария Английская сошла с ума, потеряв собственных детей, вот и охотится за чужими.

– И как она это делает? Вылезает из зеркала?

– Понятия не имею, – сказал Тинкет. – Легенды и суеверия обычно не отличаются проработкой деталей. В суде бы сказали, что показания свидетелей расходятся. То она вылезает из зеркала, то забирает отражение…

– А что будет с человеком, у которого похитили отражение? – продолжала допытываться Томка. – Раз вы приехали в Венецию изучать зеркала, наверняка слышали подобные легенды.

– Слышал, – кивнул Тинкет. – Их много, и не только в Венеции. У Гофмана была «История с пропавшим отражением»… Это очень распространенное суеверие: если долго смотреться в зеркало, дьявол утащит твою душу. Именно поэтому всяческая нечисть в зеркалах и не отражается.

– Точно! Похитит душу! – Томка подпрыгнула так, что едва не выскочила из штанов. – Голубь – птица, которая переносит души; если долго смотреться в зеркало – душу можно потерять; сумасшедших называют душевнобольными… Все сходится!

Тинкет откашлялся в кулак.

– Что сходится?

Томка посмотрела на фокусника. Пожалуй, все-таки не стоит его впутывать. Не сейчас…

– Да так, мысли вслух… Не обращайте внимания, – и она торопливо сменила тему: – Кстати, мы пришли. Вон в том отеле я живу.

– Где? – Тинкет завертел головой. – О… Но это не отель! Это бывший…

– Я знаю, – ледовитым голосом сказала Томка.

– Buona sera, синьорина, – прорычал громила-портье, оторвав взгляд от книжки про кролика Питера. За сутки он не сильно продвинулся, но, судя по глубоким морщинам, избороздившим лоб, старался, как мог. Вокруг его головы клубилось облако табачного дыма. – Снова припозднились?

– Вроде того.

В отель, озираясь, вошел Тинкет. Заметив фокусника, портье обижено надулся и принялся разглаживать бороду.

– О… Так вы не одни. Весело проводите время?

– Si, – сказала Томка, глядя ему прямо в глаза. Сказала таким тоном, что портье прикусил язык. Парень сообразительный, он сразу понял, что любая шуточка про «город романтики» будет стоить ему бороды.

– Кстати, днем ваши друзья приходили, – сказал портье, прячась за облаком вонючего дыма.

– Какие еще друзья? – не поняла Томка. Вообще-то ее друзья должны были приехать в Венецию только через пять дней. Никаких гостей она не ждала.

– Я не видел, – ответил портье. – Мне сменщик передал. Принесли ваши вещи, мы их в номер поставили.

Томка изумленно уставилась на рокера. Он что, издевается? Или это такой венецианский юмор? Голос девушки едва не сорвался на хрип:

– Какие еще вещи?!

– Как, какие? Чемодан ваш, а что там внутри, не знаю. Не успел посмотреть…

Портье выглянул из дымного облака и снова исчез. По его лицу Томка не поняла – говорит он серьезно или же упражняется в сарказме. Сама она стояла ошеломленная, как человек, который в собственной спальне повстречал единорога. Как же так… Получается, ее чемодан нашелся? Кто-то принес его в отель?

– А… А ваш сменщик ничего не говорил про «моих друзей»? Как они выглядели, или может что-то ему показалось необычным?

– Это же ваши друзья, – сказал портье. – Вы что, не знаете, как они выглядят? А я не спрашивал.

Впрочем, Томка его не слушала. Ясно же, как день, что чемодан могла принести только Лаура. Она же знала адрес Томкиного отеля.

Девушка поджала губы. Проклятье! А ведь она с самого начала знала, что бородатая женщина ей не врет! Так нет же, поддалась навету, поверила в то, что та воровка… А теперь выясняется, что случившееся на вокзале и в самом деле досадное недоразумение. Глупая ошибка, над которой можно только посмеяться – ха-ха! Все это время Лаура сама искала Томку. И нашла…

Утешало только то, что сейчас женщины нет рядом. Иначе бы Томка не выдержала и провалилась бы со стыда сквозь землю. А так – лишь покраснела, словно на нее вылили ведро томатного соуса. Как же она могла так плохо думать о Лауре?! Нельзя настолько не доверять людям!

Выхватив у портье ключ от номера, Томка чуть ли не взлетела по лестнице. Руки дрожали, пришлось собрать все силы, чтобы попасть в замочную скважину. Но когда она, наконец, справилась, то была вознаграждена по полной.

Посреди комнаты, целый и невредимый, стоял ее чемодан.

Обхватив себя за плечи, Томка стояла на пороге и смотрела на чемодан, как адмирал смотрит на давно потерянную подлодку, которая, гляди-ка, входит в порт. Даже слезы на глаза навернулись.

В том, что это именно ее чемодан, можно не сомневаться. В целом мире другого такого не сыщешь. Томка с умилением глядела на выгоревшие наклейки со всего света, на латунные накладки на углах и на потертую кожу… Сколько ей пришлось из-за него вытерпеть!

Но теперь все позади. Жизненная кривая резко поползла вверх. И дело было не в самом чемодане – он послужил, скорее, символом. Напоминанием о том, что все не так плохо, есть в жизни и светлые стороны. Главное не отчаиваться и верить в счастливый конец.

Радостно улыбаясь, Томка шагнула к чемодану и положила его на кровать. Тут бы ей удивиться – багаж оказался чересчур легким, но Томка была слишком впечатлена чудесным возвращением и не обратила на это внимания. Мысленно сосчитав до трех, она щелкнула застежками. На мгновение у нее перехватило дыхание. Герои «Криминального чтива» открывали свой таинственный кейс с меньшим благоговеньем.

К тому, что открылось глазам, Томка оказалась совсем не готова. Челюсть ее упала; девушка знала, что открытый рот ее не красит, но и закрыть его была не в состоянии.

Нет, бесспорно, в чемодане лежали ее вещи – что-то из одежды, косметичка, полотенце, зубная щетка и прочие туалетные принадлежности. Но… Где, черт возьми, остальное? Будучи порой девушкой несдержанной, молчать Томка не стала. Портье внизу подскочил на стуле, а Тинкет, который поднимался со Снуппи по лестнице, споткнулся и едва не упал.

– Эй! Где мои деньги? Где фотоаппарат и вообще?! Где ноутбук?!

От криков вещи не появляются, не появились они и сейчас. Вместо них в чемодане лежал большой пакет собачьего корма. Если бы оттуда выскочил чертик на пружинке, Томка удивилась бы меньше. Подобного цинизма она никак не ожидала. Акции Лауры рухнули столь стремительно, что разлетелись вдребезги. Одно дело принять, что бородатая ведьма – обыкновенная воровка. Так ведь она еще и издевается! Смеется прямо в лицо!

– Вот дрянь! – прошипела Томка. – Только попадись она мне!

Неизвестно, что имела в виду графиня М., когда сравнила девушку с таксой – взгляд, выражение лица или другие таинственные признаки. Но сейчас Томка и впрямь почувствовала родство с этими представителями семейства собачьих. Таксы, как известно, собаки, выведенные для лисьей охоты. Любую таксу хлебом не корми, дай только вцепиться лисе в глотку.

А Лаура была именно что лиса, самой высшей пробы.

Схватив чемодан, Томка с размаху швырнула его о стену. Вещи, какие были, разлетелись по комнате. Чемодан же упал прямо под плакатом «Театра Кошмаров доктора Коппелиуса». Томка зло уставилась на афишу. Жуткий карлик ответил ей пустым взглядом, но Томка не собиралась пугаться.

– И до тебя я доберусь, – она ткнула в афишу пальцем. – И мало тебе не покажется…

Она шагнула к плакату. Плевать она хотела на историческую ценность и прочую ерунду – ночевать в одной комнате с портретом птицеголового Карлика Носа Томка не собиралась…

За спиной послышалось вежливое покашливание и не менее вежливое похрюкивание.

– Что еще?! – возопила Томка, разворачиваясь на пятках.

На пороге номера стоял Тинкет, озадачено глядя на девушку и разбросанные по номеру вещи. Та же озадаченность читалась и во взгляде Снуппи.

У Томки опустились руки. К счастью, она не видела себя в зеркале, хотя и догадывалась, что похожа сейчас на разбушевавшуюся фурию. Наверняка и волосы стоят торчком, как иглы дикобраза.

Многих девушек ярость украшает, но Томка не входила в их число. Когда злилась, она слишком сильно морщила нос, да еще и скалилась, отчего злосчастное сходство с таксой только усиливалось. Причем с таксой, которой дверью прищемили хвост. А Томке не хотелось, чтобы человек, к которому она испытывает чуть более чем просто дружеское расположение, видел ее такой. У девушек есть свои причуды.

Чтобы немного исправить ситуацию, Томка улыбнулась уголками губ, на большее ее не хватило.

Тинкет снова откашлялся.

– Прости, не хотел тебя беспокоить, но…

– Да ладно, – Томка вяло махнула рукой. – Проходи.

Она присела на угол кровати, с тоской смотря на разбросанные вещи. Одна радость – можно хотя бы привести себя в порядок и переодеться. А то в костюме вампирши и позаимствованных у фокусника штанах она сама себе напоминала Чарли Чаплина в роли графа Дракулы.

– Уютный номер, – Тинкет огляделся. – По венецианским меркам, конечно…

– Ха! – одним простым словом Томка сказала все, что она думает и об этом номере, и о Венеции в целом.

Следом за фокусником в комнату ввалился Снуппи. Энтузиазма Тинкета по поводу комнаты он не разделял. Мог бы – вставил бы в диалог и свое «ха!». Пес покрутил головой, выискивая местечко, где бы упасть и забыться сном. Взгляд скользил по каким-то тряпкам, раскрытому чемодану, пакету собачьего корма…

Мгновение спустя Снуппи повернулся. Может быть, он был не самым сообразительным псом на этой планете, но и его мозгов оказалось достаточно, чтобы понять, что рыжий сеттер на упаковке неспроста так радостно скалится.

Снуппи терпеть не мог других собак, признавая право на существование лишь за бульдогами, бультерьерами и китайскими хохлатыми собачками (и у животных бывают свои причуды). Сеттеров же он на дух не переносил, считая их грязным пятном на истории всего собачьего племени. Однако на этого сеттера Снуппи уставился, как на посланца небес: рыжего, длинношерстного и длинноного ангела, даром что без крыльев.

Пес застыл с раскрытой пастью. Никогда еще Томке не доводилось видеть настолько удивленной собаки. Глаза его заблестели. Можно понять – весь день он довольствовался лишь тем, чем делилась с ним Томка, а люди, как известно, едят всякую гадость и ничего не смыслят в высокой собачьей кухне.

Медленно и с почтением, как подходят к святыне, Снуппи шагнул к пакету с кормом. Лапы его дрожали.

– Сидеть! – рявкнула Томка. Вскочив с кровати, она хлопнула собаку ладонью по носу.

Пес настолько ошалел от грубости, что, в самом деле, сел. Вернее, попытался, но запутался в ногах и завалился на бок. Думал он о том, что этот мир слишком жесток по отношению к честным собакам, и радостно скалиться в нем могут лишь рыжие сеттеры.

– Держи себя в руках, – нравоучительно сказала Томка. – То есть в лапах. Запомни – порядочные собаки не набрасываются на еду и не едят с пола!

Снуппи, который до сегодняшнего дня и не подозревал, что существует такое понятие, как собачий этикет, заскулил. Томка повернулась к фокуснику.

– Вас не затруднит сходить к портье и раздобыть миску для этого троглодита?

Тинкет не ответил; похоже, он не услышал, что Томка к нему обратилась. Он смотрел на афишу на стене, ту самую, на которой Гуттаперчевая Принцесса крутилась в обруче над пылающим озером.

– Это ты? – Тинкет вытянул руку. – Здорово выглядишь…

– Не-а. Этой афише сто лет в обед. А нарисована здесь моя прабабка, я те… вам про нее рассказывала. Знаменитая цирковая гимнастка. С ней произошел…

Томка прикусила язык. Она хотела сказать «несчастный случай», но еще до того, как слова сорвались с губ, поняла, насколько они неуместны. Несчастный случай?! Как же! Все было настолько очевидно, что Шерлок Холмс не стал бы даже браться за такую задачку. Конечно: прабабка сошла с ума, то же самое случилось с графиней М. Получается, мерзкий карлик Коппелиус похитил и ее отражение, а, может, даже душу. Об этом свидетельствовала и пустая рама зеркала на стене номера.

– Прабабка? Да, говорили… – Тинкет подошел к афише ближе. – Вы действительно похожи…