Текст книги "Небесный Воин (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Духовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Парамонов вынул кинжал с богато украшенной рукояткой прямо из-за пояса демона и воткнул в глаз новоиспеченной графине.

Вот теперь крик отчаяния разнесся над комнатой в десять раз сильнее.

У Николая зашумело в голове, крики посторонних голосов тут же проявились, злобно матеря, и появилось непреодолимое желание добить старую ведьму.

Он вынул из ее глаза кинжал и воткнул ей в шею так, как его учил некогда известный наставник.

Темная слизь выплеснулась изо рта бабки Марфы и она, схватившись за горло, стала медленно оседать под ноги, заглушая предсмертные крики.

– А вы говорите, молитвы! – закричал Никель. – Я наемный убийца! И оружие в моих руках – и есть настоящая молитва!

И в этот момент ударила мощнейшая сила.

Такая бескрайняя, что впору было молить о пощаде. Неужели, Парамонов и впрямь подумал, что демона можно сразить обычным железом? Бабка Марфа кричала, словно поверженная нимфа, потому что железо было из потустороннего мира. А пистолетные пули – были выполнены таким же смертным, как и он сам. И по обычной логике – не могли причинить вред сильнейшему демону, что пожаловал в скромный домик на краю леса.

Никель упал на пол, зажимая уши руками, будто хотел этим самым избавиться от нестерпимого шума. Голова раскалывалась на части, и уже никакое зелье отца Севастьяна не могло помочь.

Граф Фургас поднялся с пола. Раздробленная челюсть явила неприятный вид, темная кровь стекала с подбородка и крупными каплями падала на деревянный пол. Такого предательства он не ожидал. Кто бы мог поверить, что обычный смертный не струсит перед знатным демоном и обманом постарается его убить!

Он взглянул на графиню, что в нелепой позе лежала у его ног, и отчаянно замотал головой. Если бы смертный догадался ткнуть его в горло фамильным кинжалом, то на ее месте могла оказаться его дорогая персона.

Потусторонняя сила нарастала.

Никель корчился от боли, лежа на полу комнаты. Его тело дрожало, словно в эпилептическом припадке, голова была сама не своя от напряжения, и внезапные судороги сковывали мышцы ног и рук.

«Это конец! – громче закричали голоса в его голове. – Ты посмел поднять руку на самого графа Фургаса! Теперь тебе несдобровать!».

Демон приблизился к Никелю и присел над его беспомощным телом.

– Я поверил тебе. – Грустно сказал он. – Доверил тебе страшную тайну, которой не знает на земле ни один смертный! Я едва не принял тебя под свое начало. Никому, из ныне живущих на земле, не выпадала такая благодать – быть последователем демона знатного рода. И, наконец, я едва не сделал тебя своим преемником! И чем ты мне отплатил?! Знаешь, Николай, в человеческом теле вполне умещаются две души, кто бы, что тебе ни говорил. Наверное, ты когда-нибудь слышал об этом! Но, живут они не долго. Лишь до того момента, пока одна из душ не возобладает над другой. Редкий случай, когда истинная вера смертного пересиливает вселившегося демона и заставляет его замолчать навсегда, не без помощи вашего Бога. Но, и тогда затухшая душа время от времени дает о себе знать. Такое состояние «съедает» человека изнутри и только опытный специалист в области пантеизма может спасти грешную душу от смерти. Но, к великому сожалению для тебя, таких людей в вашем убогом мире больше не осталось. А потому обладатель обеих душ становится великомучеником! Слышал, наверное, такое слово? Наверняка, слышал! Всю свою жизнь он ищет ответы на вопросы и пытается донести людям о своей болезни; великие священнослужители, епископы и патриархи, коих развелось на свете больше, чем крыс в подвале, не могут помочь мученику. И в итоге он умирает! Душа демона возвращается в свой мир, прихватив ценный трофей – душу верующего. А из нее получается новый демон, черт или бес. Твоя душа крепка, словно старое проросшее дерево, распустившись глубоко корнями в сухую землю. Признаюсь тебе, я не обращаю внимания на мелких сошек вроде тебя! Меня больше интересуют священнослужители, действительно обращенные к Богу и искренне верующие в своего спасителя. Не то большинство, что похоже на крыс в старых подвалах.

Но, в твоем случае я готов сделать исключение! Я окажу тебе Великую честь, поместив свой дух в твое тело! Ты будешь гореть, словно в аду! Твоя душа будет молить о пощаде, снова и снова переживая самые страшные моменты твоей никчемной жизни. И в итоге ты умрешь, даже не став великомучеником.

Тебя не вознесут в лик Святых, не изобразят на дорогой иконе и не повесят в наглядном месте в городской церкви, куда поспешат сотни прихожан. О единственном человеке, кому посчастливилось узнать правду из уст графа Фургаса, никто так и не узнает. И твоя душа не последует за мной в качестве трофея. Она умрет вместе с тобой.

Гордо и бесповоротно!

Это говорю тебе я – граф Фургас, демон, командующий двадцатью легионами.

Рогатое существо положило свою мохнатую лапу на грудь Парамонову, и он ощутил незабываемую боль. Ему захотелось кричать, но губы сковало в неприятной ухмылке. Вместо этого прорвался едва слышимый стон, который никак не могли услышать Макс или отец Севастьян.

«Верую в Отца…» – промелькнула далекая мысль в сознании Никеля. Но он уже не помнил, в какого Отца верует.

«И Сына…» – но он уже не знал никакого сына, и забыл свою погибшую дочь.

«И Святаго Духа…» – но он уже не ведал другого духа, кроме того, который в сопровождении невероятной боли проникал в его поврежденное сознание.

Разум вмиг потупился, будто стал для Николая совсем чужим.

Душа вступила в безнадежную схватку с демоном потустороннего мира, и тут же проиграла.

А разноцветные глаза стали чернее Тьмы, словно никогда при жизни не носили другой оттенок.

Беспокойное тело уже не билось в конвульсиях. Мышечные спазмы не тревожили Парамонова, и боль мгновенно отступила, стоило лишь демону перебороть душу смертного.

Николай ничего не видел перед собой, не слышал и не дышал. Смерть подступила к нему так близко, что ее присутствие он не перепутал бы ни с чем другим.

Глава 8. Желтые офицеры

Пламя свечи горело ровно, не меняя цвета. Огонь здо́рово освещал помещение кухни, где за длинным столом сидели два человека и хранили полное молчание. Даже дыхание, временами глубокое и нервно прерывистое не посмело нарушать гробовую тишину. Друзья только слышали биение своих сердец, время от времени поглядывая на часы и прекрасно понимая, что сегодня у них был последний шанс.

«03:12» – в отблеске яркого пламени мелькнули часы фирмы «Breguet» на руке Макса.

Комната на втором этаже работала только с «ноля» до «трех». Примерно в это же время, по истечении первой ночи, Парамонов тихо спустился по лестнице, держа в руках старый «Глок-17», намереваясь убить «Зверя». И только безупречная подготовка хозяина дома помешала наемному убийце свершить свое грязное дело. И пусть человек в кожаной куртке не раз попадал в подобные неприятности, сражался на стольких войнах, что любому контрактнику станет не по себе, и поистине был бессмертен, – понапрасну рисковать жизнью он не любил. Давно ушло то время, когда Макс желал самому себе смерти, словно глубокий старец, прожив на свете познавательную и громадную жизнь. Когда его непрощенная душа рвалась в бой, подставляя ни в чем не повинное тело для копий, мечей и пуль противника, тогда он еще не знал, что сослужит великую службу человечеству, каждые сто лет пытаясь предотвратить неизбежное.

Все попытки были бессмысленны!

«Они» всегда опережали его на шаг, а то и на два! Сколько бы друзья не бились над тайнами первородного зла, им никогда не доводилось даже приблизиться к его пониманию.

Но в этот раз будет все по-другому – четко верил Макс. Николай продержался две ночи, погасил свое желание убить «Зверя» и встретился лицом к лицу с сильным демоном. Мало того, остался жив, но самое главное – вернулся к ним в здравом уме и трезвой памяти. Большинство людей теряли рассудок, или вовсе не возвращались из комнаты на втором этаже. Просто бесследно исчезали, словно никогда здесь и не появлялись.

Лишь однажды, много веков назад, молодой парень из далекого аббатства, расположенного на юге Франции, согласился провести третью ночь в кошмарной комнате, но вернулся оттуда сам похожий на неизвестного зверя. Он бросился на Севастьяна, распахивая огромную пасть и обнажая неровный ряд острых клыков, за что был тут же убит арбалетной стрелой.

Мечта о спасении вновь умерла, не оставляя даже призрачных шансов на исполнение задуманного.

«03:32» – стрелки часов неумолимо бежали по накатанному кругу!

Слишком много времени прошло с тех пор, как Николай вошел в комнату. Каким-то внутренним чутьем Макс осознавал, что он все еще там, и верить в неблагоприятный исход ему вовсе не хотелось.

– Может, все-таки, проверить комнату? – осторожно спросил отец Севастьян, видя, как хозяин домика переживает за своего подопечного.

Его друг и сам понимал, что времени ждать, у них больше нет. Активность проявлялась только до трех часов ночи, если, конечно, комната вдруг не поменяла правила.

И в этот момент, пламя наполовину сгоревшей свечи затрещало, словно к нему поднесли волосатую шкуру лесного животного. Кухня понемногу стала заполняться черной копотью, в нос полез невыносимый запах гари, и стало тяжело дышать.

В комнате на втором этаже явно что-то происходило!

Но, что?

Макс поправил свечу в подстаканнике, дотянулся до рукояти трофейного пистолета и приготовился к неизбежному исходу.

И в следующее мгновение свеча погасла!

Быстро, словно на нее дунуло неизвестное существо.

Темнота воцарилась в помещении. Хозяин дома прислушался, ожидая в любую секунду ворвавшегося на кухню Парамонова, или того хуже, голодного зверя, готового разорвать на части всякого, кто повстречается ему на пути.

Хладнокровная ладонь крепче сжала рукоять пистолета, и Макс словно почувствовал, как «Глок-17» замер от напряжения.

Время неумолимо шло.

Два человека сидели в кромешной темноте за кухонным столом, а в дверном проеме так никто и не появился. Временами чудились порхающие тени неподалеку от их персон, но друзья уравновешенно держали себя в руках, понимая, что это всего лишь богатое воображение.

– Наверняка, что-то случилось! – быстро сказал Макс и рванул сторону дверного проема.

– Стой! – крикнул ему в ответ Севастьян, но было уже поздно.

Выскочив в прихожую, хозяин дома ударил по выключателю и в глаза устремился яркий свет. На мгновение показалось, что он проник в сам разум, ослепляя глаза и затуманивая сознание.

Но, Макса это не остановило.

Он резво поднялся по лестнице и толкнул деревянную дверь, поднимая перед собой трофейное оружие.

В просторной комнате никого не было, лишь только обмякшее тело лежало у кровати, нелепо раскинув руки в стороны, и не дышало.

Хотя, нет!

Дышало!

Тяжело, с каждым новым вздохом оно издавало болезненный хрип, жадно хватая воздух из этого мира.

– Господи, Иисусе! Он едва жив! – отец Севастьян склонился над телом Никеля.

Макс бросился к Парамонову и поднял его голову, чтобы лучше рассмотреть лицо. Сумрак комнаты все еще клубился над ними, но свет из прихожей честно выполнил свое предназначение. По крайней мере, друзья увидели, что это было лицо человека.

– Николай, что произошло?! – пытался достучаться до его сознания Макс.

– Я видел… – сухие губы выдавили всего лишь два слова.

Глаза Никеля были закрыты, отчего сложилось ощущение, что с ними разговаривает мертвец. Потом Парамонов закашлялся, и хозяин дома лицезрел, как на губах блеснули капельки крови.

– Что, видел? – Макс снова спросил, мучая своего гостя ненужными вопросами. – Что ты видел, Николай?

Небольшая пауза, и тут же последовал ответ:

– Все!

Никель разомкнул веки, и собеседники поразились цвету его глаз. Казалось, сама Тьма поселилась в его сознании, своей черной душой искореняя белую прожилку человечной добропорядочности. Его голос не был похож на обычного, пусть и грешного, раба Божьего. Даже и малость он сейчас не походил на того наемного убийцу, который мечтал только о мести, – получить в награду тридцать «кусков» евро и поскорее смыться из этого леса.

Теперь его душа была рабой демона, так подло и бесцеремонно вторгшегося на запретную территорию.

– Он все еще жив! – вновь повторил отец Севастьян.

– Я вижу! – подтвердил его слова Макс. – Сильная порча поглотила его душу, но не сознание. Он до сих пор борется с ним, и я предполагаю, что граф Фургас открыл ему некую тайну. Помнишь, что он сказал?

– Он сказал: «Я все видел»! – повторил слова Никеля Севастьян. – Думаешь, демон поведал ему то, что мы пытались узнать?

– Возможно. – Предположил Макс. – Его глаза почернели, словно спелое яблоко под действием колдовства опытного чернокнижника. А это может означать только одно: кто-то могущественный вселился в нашего парня. Кто-то, не уступающий силе знатного рода, и не удивлюсь, если в теле Николая окажется темная душа графа Фургаса.

Новость была не из приятных!

Если в Парамонове действительно «сидела» сущность такого сильного демона, то дело принимало совсем плохой оборот. Мало того, что они попусту потратили три ночи, ожидая от простого смертного невероятного чуда, да еще станут свидетелями его мучительной смерти. Знатный демон убьет человека в считанные часы, и ни один священнослужитель не в силах будет его остановить.

– Нам нужно ему помочь! – прервал скверные мысли отца Севастьяна Макс.

– Помочь?! – священник обезумел от его слов. – Как мы можем ему помочь? Ты в своем уме?

Хозяин дома взвалил полумертвое тело на плечи.

– Для начала, отнесем его в мою комнату. Как бы то ни было, нам нужна эта информация. Думаешь, для чего сам граф пожертвовал своей душой? Не легче было бы позвать прихвостня рангом пониже?

– Мы не знаем наверняка, что он ему сказал!..

– Знаем, Севастьян, знаем! Только не хотим в это поверить. – Перебил его Макс.

– Нет! Мы не знаем! – стоял на своем священник. – То, что Николай сказал, – это еще ничего не значит! Его разум потупился в объятиях Темной души, и мы не можем с точностью утверждать, кто говорил голосом нашего парня! Но, я просто уверен в одном, – если ты вынесешь его из комнаты, нас ждут большие проблемы.

Макс с укором посмотрел на друга:

– Если мы его не вынесем отсюда – он просто умрет.

– Да, ты абсолютно прав! Он умрет! Но наше убежище так и останется для «них» тайной. Бабка Николая подозревала, что рядом таится опасный зверь, когда вкладывала ему в руку пистолет. Думаешь, это совпадение?

– Не знаю.

– А я знаю, Макс! Знаю, что если мы переместим этого человека за пределы комнаты, «они» не будут больше подозревать. Они будут знать, где находится «Зверь»! Наши души сгинут в аду, так и не получив прощения.

– Ты жаждешь прощения? Тогда оставайся здесь и проси. – Просто сказал хозяин лесного домика. – А я помогу нашему парню.

– Не делай этого! – попросил Севастьян, когда убедился, что его друг говорит вполне серьезно.

– А ты меня останови!

И Макс двинулся к выходу, держа на плече бесчувственное тело Парамонова.

Священник догнал друга на лестнице, когда тот уже спустился вниз и схватился за ручку двери, ведущую в комнату на первом этаже.

– У нас будет всего пара часов. – Напомнил отец Севастьян.

– У нас? – удивился Макс.

– Конечно, «у нас»! Ты думал, что я оставлю друга? Как бы ни так! Мне просто непонятно, что ты собираешься с ним делать?

Макс уложил Никеля на кровать:

– Я хочу получить информацию.

– И каким образом ты хочешь это сделать?

– Понятия не имею. Но, я обязательно что-нибудь придумаю.

Макс положил руку Парамонову на грудь и поразился, каким горячим было его тело. Грудь тяжело вздымалась, словно тот подхватил лихорадку, и глазные яблоки под опущенными веками нервно сновали из стороны в сторону.

– Николай! Ты слышишь меня? – хозяин комнаты попытался достучаться до пораженного сознания Никеля.

С таким же успехом, он мог бы поговорить с лесной кошкой, которая время от времени навещала его небольшой домик по вечерам.

– Это бесполезно, Макс! Нужно придумать что-то действительно существенное.

Хозяин дома взял за руку Парамонова и еще раз обратился к не подававшему признаки телу:

– Коля, ответь мне! Если ты меня слышишь, подай какой-нибудь знак.

И снова молчание.

Макс повернулся к своему другу и с тоской в глазах спросил:

– Мы можем извлечь демона?

Севастьяна передернуло от таких слов. Никогда в своей жизни он не занимался чем-то подобным. Много раз священник встречал «порченых» людей, пытался помочь им молитвами, отворотами и всякой чепухой, но это не приносило результатов. Человек выходил из церкви, вроде бы излечившись, но по истечении какого-то времени, все начиналось сначала. Как говорил ему старый патриарх, для этого нужно иметь талант и благодать Бога, которой, увы, у обычного священника не было.

Раб первосвященника не мог помочь даже себе, не говоря уже о каком-то там прихожанине.

– Такого сильного демона нам не одолеть. – Честно сказал Севастьян. – Я могу прочитать пару молитв, но это не поможет. У нас нет той силы, чтобы тягаться с родовой знатью.

Макс вновь повернулся к Никелю, понимая полную неизбежность. У него оставался еще один вариант, прибегать к которому он не хотел.

Севастьян увидел, как его друг выдвинул прикроватную тумбочку, и в его руке мелькнуло лезвие ножа.

– Что ты хочешь делать? – в первые мгновения священник не понял, что задумал Макс. Но потом до него вдруг дошло. – Нет! Даже не думай!

– Я пущу ему кровь. А ты читай свои молитвы! Демон еще слаб, а увидев, что тело погибает, ослабит хватку. И если нам повезет, мы услышим голос Николая.

– Ты убьешь его! – слова друга повергли Севастьяна в шок.

– А что тебя не устраивает? Не ты ли пять минут назад хотел бросить парня в комнате на втором этаже?

Священник онемел от ужаса.

– Это не то же самое! Между словами «бросить умирать» и «убить» огромная разница!

– И какая же?! – закричал Макс. – Избавить себя от увиденного? Если смертному суждено умереть, то так тому и быть! Пойми, Севастьян, нам нужна эта информация, и я добуду ее любой ценой. Даже если мне придется убить! И да простит меня Господь за содеянное! И да примет душу раба своего Николая, пока ее не утащила «нечистая» сила в Ад!

Хозяин комнаты занес нож для удара и в этот момент глаза Никеля открылись.

Он схватил Макса за руку и закричал, словно в бреду:

– Желтые офицеры! Желтые офицеры!

Тело Парамонова задрожало, будто в припадке. Его отрешенный взгляд метался по комнате, и изо рта маленькой струйкой полилась кровь. Потом черные яблоки глаз закатились, и он снова потерял сознание.

Друзья изумленным взглядом уставились друг на друга.

– Мне не послышалось? – первым нарушил молчание Севастьян.

– Я уже давно не слышал такое сочетание слов. – Отозвался Макс. – Так давно, что уже и не припомню, что оно значит.

Священник с укором посмотрел на друга:

– Не валяй дурака, Макс! Мы прекрасно знаем, о чем он говорит. А если ты запамятовал, то я могу напомнить.

Хозяин дома прекрасно помнил, что значит сие выражение. Желтым офицером называли Небесного Воина в Древние времена. Всю свою жизнь мир боролся против сил зла. «Нечисть» выходила на дорогу, бесчинствовала, подвергая непомерным мучениям простой люд, и от ее похождений не было спасения. И лишь, когда появились Небесные Воины, – демоны, черти, ведьмы, колдуны и бесы прекратили безнаказанно шастать по улицам. Опытные бойцы, одетые в доспехи песчаного цвета, ведущие за собой армию добровольцев, внушали страх в сердца «нечистой» силы. Уже не так вольготно чувствовали себя гости из потустороннего мира. Уже не так смело, они превращали обычных людей в неизбежных мучеников. И уже с опаской оглядывались, когда в очередной раз пускались за ними по следу Желтые офицеры.

– Не утруждай себя объяснениями, Севастьян! Я помню, кто такие эти Желтые офицеры! А так же я помню поверье, что читала перед сном мне мать: «Истинно верующий, вернувшийся на праведный путь, прошедший испытание верой, подвергшийся немыслимым мучениям, умерший и воскресший, после смерти получивший благодать Господа, да будет Небесным Воином и встанет на защиту простого люда!».

– Совершенно верно! – согласился с ним отец Севастьян.

– А так же я помню название обряда, который следует провести. Но не в этом суть! Важно то, что он запрещен в любом его проявлениями, в этом, либо ином мире! Но, самое страшное, – я, несомненно, знаю, какая кара за это последует.

– Мы уже мученики, Макс! Разве ты не понимаешь, что нам не суждено получить прощение. Все, что мы делали на этом свете, не сравнится с тем, что мы сделаем сейчас. Это наш шанс!

– Шанс?! – строго посмотрел на него Макс. – Ты, видимо, Севастьян, не расслышал мои слова! Применяя запрещенный обряд, мы даже представить не можем, во что это выльется. Ты прожил на свете не меньше, чем я, а теперь скажи: сколько обрядов ты помнишь за все прошедшее время?

Священник потупил взор.

– Нет, нет, Севастьян! Не прячь от меня свои глаза! Просто ответь на вопрос.

– Много, Макс. Очень много.

– И сколько из них завершились удачно? Сколько Небесных воинов ты увидел после обряда?

Снова неловкая пауза.

Священник не хотел отвечать на такие вопросы.

– Я жду, друг мой! Сколько Желтых офицеров ты видел воочию?

– Ни одного! Ну и что! Может быть, те люди, что согласились на ритуал, недостаточно верили?

– А наш парень достаточно верит? – парировал Макс. – Много ты увидел в его глазах веры в Господа?

И снова молчание.

– Можешь не отвечать, Севастьян! Ответ я вижу в твоих глазах, которые ты так искусно от меня скрываешь. Я бы мог завалить тебя вопросами про обряд и его последствия, и поверь, ты бы не нашел на них ответа. Но, я твой друг, и не буду мучить тебя пустой болтовней, но все же вынужден спросить в последний раз: где те люди, которые проводили запрещенный обряд? Ты видел кого-нибудь из них?

Словно гром, средь ясного неба!

Ответа у Севастьяна не было, но было кое-что другое:

– Они не знали, что ведали! А мы знаем! Ты сам слышал слова Николая!

– Я всего лишь слышал голос, и видел чернеющий взгляд человека, находящегося при смерти. Не удивлюсь, что это был всего-навсего бред!

– Бред, говоришь?! А откуда он знает про Небесных Воинов? Откуда это ведомо обычному смертному?

– Честно говоря, я не в курсе.

Друзья получили информацию, но понятия не имели, как ей воспользоваться. Один яростно убеждал другого провести обряд, но никаких гарантий не мог предоставить. Если Николай умрет, то ту информацию, которую они жаждали от него услышать, больше никто не в силах будет узнать. А если, каким-то чудом, Никелю удастся выжить, их все равно настигнет кара за применение запрещенного колдовства.

– А знаешь, что самое паршивое? – снова заговорил Макс. – Парень нам просто не оставил выбора. Можно долго сидеть, обсуждать насущную проблему и делать разные выводы, но это ни к чему не приведет. Мы просто разбазарим свое время, и Николай покинет этот мир. Рано или поздно!

– У нас примерно час, а может и того меньше. – Поддержал его Севастьян. – Так давай же проведем его с пользой!

Хозяин дома пристально посмотрел на своего друга, и его взгляд нельзя было назвать понимающим. Все страдания, что выпали на долю этого человека, мог перечеркнуть запрещенный обряд. Весь путь, который они бок о бок проследовали с Севастьяном, мог закончиться на этом самом месте и в этой одинокой комнате в самом центре лесополосы за чертой города. Никакие объяснения, оправдания, и уж тем более прощения не принял бы от них Господь, если бы даже узнал, что мысли о запрещенном колдовстве всего лишь возникли в головах обезумевших грешников. Испокон веков Небесных Воинов мог призывать только безгрешный человек, а таких в нашем мире сроду не водилось. Нарушить Божью заповедь – означало пересечь невидимую черту, за которую ни один здравомыслящий послушник, ни при каких обстоятельствах не посмел бы ступить.

Макс вернул в ящик тумбочки блестящее лезвие и громко выдохнул:

– Надеюсь, ты понимаешь, что за этим последует?

– Я знаю правила! – быстро ответил отец Севастьян. – Они непосильной ношей висят на плечах каждого священнослужителя. Всякий послушник, придя к Господу для служения ему верой и правдой, досконально изучает тонкости запрещенного ритуала. И я, как человек, духовно приближенный к Богу, вполне осознаю последствия этого обряда…

– Говори, что нужно делать! – беспринципно перебил его Макс.

– Отнесем его в ванную. – Просто сказал Севастьян.

Друзья подняли Никеля с кровати и переместили тело в соседнюю комнату.

Посреди душевой располагалась большая ванная, где хозяин дома нежился перед тем, как лечь в мягкую постель. Вот в нее-то Севастьян и Макс погрузили бесчувственное тело Николая, сложив тому руки на груди крест-накрест, как того требовал ритуал.

Крана с водопроводной водой в доме не оказалось по одной простой причине: канализацию никто здесь не возводил. Ванная комната была обставлена железными ведрами, наполненными холодной родниковой водой. Не давеча, как вчера, хозяин дома позаботился о комфорте своего гостя, даже не представляя, каким образом будет использовать привезенную воду.

Друзьям понадобилось девять ведер, чтобы залить Николая по самый подбородок. Холодная ключевая вода объяла беспомощное тело, и Макс заметил, как мелкая беспокойная дрожь пронзила его гостя. Поверхность воды пошла рябью, сообщая хозяину дома и его другу, что «клиент» все еще жив. Но, это и к лучшему! Пока демон не завладел грешной душой, у них был неплохой шанс помешать этому. Пусть Парамонов сопротивляется изо всех сил, отвлекает безумного графа от манипуляций Макса и отца Севастьяна, и может быть, запрещенный ритуал удастся провести двум безумным грешникам, всю свою жизнь ищущих прощение Господа.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – Как-то неуверенно пробормотал Макс.

– Я же тебе говорил, любой послушник знает, как это делается! Самый неумелый мальчишка, только принявший благодать Господа и пожелавший связать свою жизнь с церковными обычаями, в первые годы своей жизни в тайне учит запрещенный обряд, слухи о котором древними легендами опоясывают каждое церковное бытие. И я не исключение! Все мои друзья с детства мечтали его провести вопреки строгому запрету. Да только не подворачивалось такого случая. До сегодняшнего дня! Можешь не сомневаться, я знаю все тонкости и детали ритуала; знаю, как себя вести в той или иной ситуации; и смогу воспроизвести его в точности с древним писанием.

– Но на практике, ты не делал этого раньше? – переспросил Макс.

Севастьян посмотрел на него, словно на умалишенного:

– Боже упаси! Ты ведь знаешь ответ на этот вопрос! Все, кто когда-либо касались этого обряда – пропали без вести. И упоминания о них затерялись в течение мирской жизни. Не ведаю, какая кара за это их постигла, но точно уверен, – мы скоро об этом узнаем…

– Потому, что она настигнет и нас! – закончил за него Макс.

Страшные мысли лезли в голову, и избавиться от них не было никакой возможности. Они сами приняли это решение, а потому отвечать за свои поступки придется в полном объеме, как бы того не хотелось избежать.

– Готов? – Севастьян словно тянул время, оттягиваю неизбежность.

– Давай уже начинать! – рявкнул на него друг.

Ожидание смерти, или что там последует вместо нее, хуже самой старухи с косой.

– Сначала нужно освятить воду. – Объяснил отец Севастьян и взял в руку большой золотой крест.

Он на мгновение закрыл глаза, собираясь с мыслями, а может, вспоминая правильный порядок слов, и его глас зазвучал в комнате так громко, словно и вправду над телом Никеля стоял сам Господь:

– Господи, Боже наш, освятивый струи Иорданския спасителевым Твоим явлением: сам и ныне ниспосли благодать Святаго Твоего Духа, и благослови воды сия́ ко освящению и совершению жертвенника твоего сего: яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Священник погрузил крест в воду и Макс увидел, как она вспенилась вокруг Николая и забурлила, будто закипела на огне.

Тело Парамонова зашевелилось. Видимо, знатный демон ощутил, что происходит с его подопечным, и засуетился. Темная душа графа Фургаса, погруженная уже в Святую воду, не могла остаться безучастной к данному явлению. И пусть не напрямую она касалась освященной жидкости, но все же испытывала нездоровый дискомфорт, переживая за свое, вдруг оказавшимся убогим, существование.

Отец Севастьян оставил крест в воде и продолжил запрещенный во всех канонах ритуал:

– Я стою перед Тобой безоружный, о Боже! Я волочу жалкое существование, не уподобляясь порочным грехам, и несу слово Божье в этот мир! Жизнь для меня ничто без Твоей благодати. И преклоняю перед Тобой колени, молясь во имя Господа нашего Иисуса Христа!

Отец Севастьян опустился на колени, и Макс последовал его примеру.

– Я верую в тебя, как никто другой! Верую в Твое величие, Твою силу и прощение, что далеко простирается за пределы нашего мира! Я знаю тебя не понаслышке, потому что видел Твоего сына воочию много веков назад! Я бы мог просить у тебя прощения, мог молить о пощаде, перечисляя все свои грехи и стоять на коленях в присутствие своего друга всю свою жизнь. Но, сегодня я прошу не за себя! Я прошу за Твоего раба, покрытого Святой водой и Твоим благословением! За того, кто пришел к Тебе обычным грешником и убийцей, а теперь, помогая нам восстановить справедливость, поддался чарам демона и впал в бессознание у Тебя на глазах! Он переосмыслил свое жалкое существование, уверовал в силу и мудрость Твоего учения, и признал свои грехи! Его имя – Николай! Он жаждет прощения, покаяния и искупления! И чтобы добиться твоего расположения, он даже готов умереть! А возродившись, словно твой сын, стать Великим Небесным Воином, чтобы нести и защищать слово Божье в этом неспокойном мире! Прими же его в Царствие Божие, обними, приласкай и прости грешника, а после отдай его нам живым и здоровым, словно перерожденного младенца! Аминь!

Священник замолчал.

На мгновение Максу показалось, что ритуал закончился, и ничего в нем не было такого страшного и запретного, как гласили Древние законы. Почему издавна были запрещены все его проявления? Почему здравомыслящий человек, не понаслышке знакомый с канонами церкви, даже и думать не мог о нем? И почему молодые послушники, в тайне мечтавшие провести обряд, повзрослев, никогда даже и не думали о чем-то подобном?

И вдруг ответ всплыл в памяти, словно навязчивая мысль.

Да потому, что запрещенный ритуал еще не закончен! Сейчас настало самое время совершить безумный грех, после которого о прощении можно забыть!

Отец Севастьян поднялся с колен, показывая пример своему другу. Его руки дрожали, словно после тяжелого похмелья, ноги стали вдруг ватными и в голове закружилось, когда он осознал, что сейчас произойдет.

Макс взял его под руку: