Текст книги "Небесный Воин (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Духовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ты вообще, соображаешь, что говоришь?! – взорвался отец Севастьян. Это уже был не спор давних друзей, а настоящая склока врагов. – Одно из двух: либо ты лишился ума, либо не расслышал, кто посетил нашу обитель?

– Я отчетливо все слышал! – негодовал Макс.

– Значит, должен понимать, о чем я тебе говорю!

– Прекрасно понимаю, мой друг! И прошу проявить благоразумие! Такого шанса у нас больше не будет. Помнишь, я тебе говорил, как появился этот пистолет? – и хозяин дома указал на оружие, лежащее на столе.

– Одно дело материализация предмета, а другое – граф Фургас! Да, у Николая крепкая связь с бабкой Марфой, но демон такой силы в нашем доме…

– Это удача! – Макс закончил за него фразу. – «Они» проявили интерес, и мы непременно должны этим воспользоваться! Информация, сказанная из его уст, намного ценнее, чем нелепые слова какого-нибудь беса или полубеса. Мы выудим из них то, чего обычному смертному и не снилось! Мы станем обладать такими знаниями, что вся преисподняя станет перед нами на колени! Да, в конце концов, мы избавимся от проклятия! Мы, наконец, узнаем правду. Верно, Николай!

– Хрена-с, два! – Никель был непреклонен. – Вы думаете, я с ним поговорил по душам?

– А разве тебе не удалось ничего узнать?

– Узнать?! – Парамонов был вне себя от ярости. – Когда он появился, моя воля спряталась, словно забитый щенок. Глаза слезились от страха, ноги подкосились, а разум перестал подчиняться! Я лежал в земле, которой хоронят покойников; по мне ползали могильные черви и сороконожки, и я блеванул настоящей крысой! До сих пор чувствую затхлый ее запах у себя во рту.

– Это было не наяву, ты же понимаешь…

– Конечно, я понимаю! Конечно, мать вашу, я все понимаю! Только вот разум отказывался все это принимать. До поры, до времени! А потом он сдался, как и я! Мне захотелось избавиться от всего этого! Мне хотелось умереть! Я взял «Глок», липкий и скользкий от моей блевотины и приставил дуло к виску. А знаете, почему именно к виску?

Макс и отец Севастьян ничего не ответили, а только с удивлением смотрели на Никеля. И он сам ответил на свой вопрос:

– Я бы с удовольствием засунул пистолет в рот. Это самое удобное место для приведения суицида в действие. Только граф слепил мои губы с такой силой, что ни одна ныне существующая молитва не смогла бы их разлепить. Потом таким же макаром мои веки сомкнулись! Я ничего не видел и не мог произнести, лишь только спасительный «Глок-17» твердо лежал в моей руке. Я поднес его к виску и с облегчением нажал на курок. И знаете, что потом произошло?

Снова безмолвие.

И Никель вновь отвечает на поставленный собою же вопрос:

– Восемь осечек подряд! Вы когда-нибудь видели такое? После второй осечки, я передернул затвор, но это не принесло результатов. Я так и нажимал на спусковой крючок, пока не понял, что это существо так и не даст мне умереть. Он обладает огромной властью! Молитвы на него не действуют. Он сам с легкостью их произносит, даже не кривясь. С таким противником невозможно бороться. Его просто не победить! А потому, забудьте обо мне! В комнату на втором этаже я больше не вернусь!

– Николай, ты же понимаешь…

– Я сказал: «нет»! И точка!

Воцарилось молчание.

Такое давящее, словно собеседники вдруг оказались на дне океана. Барабанные перепонки сдавило с такой силой, что непроницаемая тишина стала просто невыносимой.

Отец Севастьян и Макс не знали, как переубедить Никеля, а он в свою очередь не хотел больше вспоминать детали проведенной ночи в комнате на втором этаже.

– И твои деньги мне не нужны. – Тихо сказал Парамонов. – Я сегодня же покину этот дом, и вы меня больше не увидите. Я предпочитаю умереть от пули наемников Фомы, а не от ужаса, что здесь твориться!

– Я понимаю твое негодование, Коля. – Макс решил успокоить гостя. – Тот ужас, что встретился тебе на пути, не каждый человек способен понять…

– Ты не понял меня! Я не хочу ничего понимать! Разбирайтесь со своей проблемой сами, и не вмешивайте меня в свою игру!

Никель уже хотел встать из-за стола, но его остановил грозный голос священника:

– Ты не сможешь уйти!

Словно раскат грома прозвучал возглас в маленьком кухонном помещении. Отец Севастьян обладал поистине четко поставленным баритоном – даже Макс вздрогнул от неожиданности.

– Что ты сказал? – злости Парамонова не было предела.

– Расскажи ему, Макс! Или мне придется сделать это самому.

Краем глаза Никель увидел, как хозяин дома потянул со стола «Глок» и сунул его себе за пояс.

Обстановка накалялась. Парамонов вдруг подумал, что попал в хитро расставленную ловушку. Он доверился совсем незнакомому человеку, который спас его от лап Лихача, но теперь ведет свою, одному ему известную игру.

И это омрачало.

– Отец Севастьян не совсем верно истолковал фразу: «не сможешь уйти». – Объяснил Макс. – Ты, конечно, можешь уйти из дома. Как я уже говорил – ты не пленник. И поверь – никогда им не был в этом доме. Я доверился тебе, когда вновь отдал оружие, хотя ты и пытался меня убить…

– Он пытался тебя убить? – удивился Севастьян.

– Сейчас не об этом! Я просто хочу сказать, что не все так, как ты себе представляешь…

– То есть, уйти я не могу? Я заложник вашего положения? Пока вы не справитесь со своей проблемой – я стану гарантом ее выполнения. Так ли вас понимать?

Друзья снова переглянулись.

– Ты неправильно меня понял. Я хочу сказать, что ты свободен в праве выбора, только…

– Побывав в той комнате – ты обрек себя на вечные страдания! – снова поставленный голос отца Севастьяна резанул слух.

Макс грозно посмотрел на друга, и его взгляд не сулил ничего хорошего. Никель вдруг вспомнил, что за поясом у хозяина дома находится пистолет бабки Марфы, и вздумай Макс им воспользоваться – не миновать беды! А глаза его выдавали сие желание, – слишком уж ненавистный взгляд испытал на себе отец Севастьян.

– Скажи ему правду, Макс. Он такой же человек, как и мы с тобой.

– Не такой. – Сквозь зубы процедил хозяин дома.

Его взгляд превратился из устрашающего в ненавистный. И Никель грешным делом подумал – вот удачный момент воспользоваться оружием бабки Марфы.

Но Макс стоял, словно вкопанный. Он смотрел на друга, словно пантера на свою жертву. И неизвестно чем бы все это закончилось, не вмешайся Никель в ход повествования.

Он тут же схватил за руку священника и произнес:

– Поведай правду, отец Севастьян! Поведай ее без остатка рабу Божьему Николаю, и не утаи ни слова. Поведай, словно на исповеди!

Такой прием должен был сыграть свою ключевую роль. Если перед ним настоящий последователь Бога, в чем Никель не сомневался, врать при упоминании Господа отважится не каждый священнослужитель. Тем более, в такой щекотливой ситуации.

Отец Севастьян положил левую ладонь на руку Парамонову и сказал:

– Я поведаю тебе правду, сын мой. Всю без остатка! Но для этого тебе придется задержаться в этом доме еще на какое-то время.

Прикосновение священника было мягким и проницательным. Никель, словно почувствовал прикосновение Бога, до того отеческим и настоящим было касание. Все тело пронзила мелкая дрожь, но не такая, как в комнате на втором этаже, когда граф Фургас явился во всей своей красе.

– Я готов принять твои условия. – Николай не верил, что сейчас говорит своим голосом. – Но мне нужна только правда. И ничего, кроме нее.

Макс глубоко вздохнул, понимая, что сейчас истина выльется на свет неприятной болью, но уже ничего не мог поделать. Отец Севастьян дал слово и намерен его сдержать.

– Ты две ночи провел в комнате на втором этаже. – Начал священник. – Это гиблое место. Мы случайно его нашли с Максом много лет назад. В этом месте материализуются все твои страхи и сомнения. Неверия в том месте больше, чем в любой точке земного шара. Все, существующее там настолько реально, что ты не отличишь от настоящей жизни. Там обитает древнее зло.

– Я это испытал на своей шкуре, отец Севастьян. – Слова дались Никелю так легко, словно не раз он разговаривал с посланником Господа.

– Об этом я и говорю! Встреча со злом в том месте не совсем обычным образом действует на человека. Он начинает бояться и страдать. Страдать и бояться в прямом смысле слова. Слышит голоса в своей голове, как ты и рассказывал. Они действуют по-разному на людей. Кто-то, как ты, хочет умереть, покончив жизнь самоубийством, чтобы больше не терпеть ужасные мучения. Но, многие люди поддаются неимоверному ужасу, превращаясь в животное или насекомое, словно прекращая контролировать свой разум. Они выходят из комнаты на четвереньках, будто глупая овца или коза. Кто-то ощущает себя тараканом, червем или навозным жуком. Сколько раз мы видели, как вполне обычный человек превращается в голодного зверя и бросается на первого встречного, находящегося поблизости. Это жуткое зрелище! Даже самому заядлому врагу нельзя такого пожелать.

– Я болен, отец Севастьян?

– Ты вышел из комнаты здравомыслящим человеком, сын мой. Тебе удалось пройти через неимоверные пытки, но все же твое сознание не пострадало, хотя ты и пытался лишить себя жизни. И поверь, это не слабость – это защитная реакция на происходящее вокруг. Голоса в твоей голове и ночные кошмары говорят о том, что ты вошел в контакт с «нечистью», а это грозит определенными последствиями. Мы их называем – порча. Порча твоего сознания, если говорить откровенно.

– Я одержим демоном? – нотки страха вновь пробудились, теперь уже с новой непреодолимой силой.

– Римские католики используют это слово уже давно. Много фильмов снято на эту тему, и, поверь, правды в них – ни малейшей крупицы. Нам показывают заморских священников, достающих души демонов одного за другим. Показывают, как они с легкостью умерщвляют их, зная лишь одно имя или прозвище. Но на самом деле все обстоит не так. Не буду вдаваться в подробности, а сразу отвечу на твой вопрос – нет! Ты не одержим демоном, иначе вел бы себя совсем по-другому. Они просто поработили твое сознание, смешивая отдельные видения с реальностью. Голоса, которые ты слышишь в своей голове – не иначе, как плод твоего воображения. Много долгих лет понадобиться, чтобы от них избавиться неопытному в таких делах человеку. С нами тебе нечего бояться. Ты, конечно же, можешь покинуть пределы нашего дома, но с такими галлюцинациями, ты не проживешь и трех дней. Вот, о чем я тебя предупреждал! Дом – твоя защита, хотя и комната на верхнем этаже является обителью зла.

Никель одернул руку.

– Вы подставили меня! – вырвались слова наружу. – И теперь мне нет пути назад!

– У каждого свой путь. – Спокойно сказал священник. – Твой путь – помочь нам. А мы тебя за это отблагодарим. Дадим денег и избавим от непосильной ноши.

– То, что я пережил этой ночью нельзя назвать ношей. Это похоже на проклятие!

– Ты не знаешь, что такое «проклятие»! – перебил его Макс. – И дай Бог, никогда тебе не узнать!

Его глаза вспыхнули слабым огоньком. И огонек этот не вызывал отвращения или тревоги, ему действительно можно было сочувствовать.

Макс вышел из-за стола и направился в прихожую, бросив напоследок:

– Расскажи все, как есть, Севастьян! Может, после этого он все же решит нам помочь? И не утаивай ни слова. Такого крепкого союзника нам не найти. Не многие могут похвастаться тем, что столкнулись с Фургасом и не лишились рассудка!

Никель услышал, как Макс набросил кожаную куртку на плечи и вышел из дома. В маленьком кухонном помещении они остались вдвоем с отцом Севастьяном – единственным священником в этом городе, кому Никель хотел доверять.

– Правда не всегда поддается логическому объяснению. Не всегда законы природы над нею властны и уж тем более, не всегда это можно поведать так, чтобы собеседник искренне поверил. Но, чтобы жить дальше, тебе придется принять правду, какой бы немыслимой она для тебя ни казалась.

Слова священника лились на мир, словно урок в православной школе. Никель слушал внимательно, боясь упустить что-то очень важное. Но больше всего на свете ему сейчас хотелось верить! Вера становилась на первое место, особенно после того, что он лицезрел этой ночью.

– Нас было трое. Трое грешников, которых Господь не пощадил. Всегда и везде люди слышали то, что говорил Иисус Христос о прощении. Слышали о том, как он велел ученикам следовать за ним и его верой. Прощать, несмотря ни на что, какой бы злой корыстью не обросло каменное сердце. Какая бы злая сила не управляла этим миром, ставшим для сына Господня смертельной ловушкой. Люди по сей день твердят: «За что же Господь их наказывает?». Но, никогда и никто из них не задумывается о том, что Господь не имеет права карать. Ни при каких обстоятельствах он не может этого делать. Его благо – прощать! И только – прощать! Слышал, наверное, поговорку: «что ни делается – все к лучшему?».

– Ага.

– Это воля верующих! Только они знают, что Господь прощает и никак иначе. Если в твоей жизни произошло горе, значит, он избавил тебя от еще большей напасти, пожертвовав малой ее толикой.

– Мои жена и дочь погибли от рук убийцы. Это тоже его воля?

Никель посмотрел Севастьяну в глаза.

– Бог милосерден. – Спокойно сказал священник, уклонившись от ответа. – Он дальновиден и справедлив. Смерть твоей семьи, конечно, нельзя назвать благодатью. Но без нее мы бы не встретились. Может для тебя он припас более весомую задачу в этом мире? Может он первую очередь, хотел, чтобы ты в него поверил?

– Моя жена была верующей! Разве этого недостаточно?

– Мы не знаем всех его планов. Но знаем одно – он тот, кто прощает!

Никель подавил слезу.

Если Господь, таким образом, прощает, то грош цена его прощению. Все произошедшее похоже на ответную кару. И никак иначе!

– Так вот! – продолжил Севастьян. – Прощение – великая благодать на этой земле. Но, из каждого правила есть свое исключение, чего бы ни говорили его последователи. И одно из исключений сидит прямо перед тобой. Как я уже сказал, нас было трое.

– Я так понимаю, Макс один из вас?

– Ты все правильно понимаешь. – Ответил отец Севастьян. – Мы истинные грешники. Такие, которых не простил даже Господь. Мало того, он нас покарал. Началось все в Гефсиманском саду, где Иуда предал Христа. Отряд Храмовой стражи направился туда, чтобы арестовать сына Господня и с превеликим удовольствием это сделал. Его повели к прокуратору вдоль Мутного ручья, и, проходя по узенькому мостику, один из воинов толкнул Христа, отчего тот упал. Позже это было названо первым поруганием. Угадай, кто удостоил себя такой глупости?

– Макс?

– Тогда его звали Квинтилл. Он был одним из лучших воинов Храмовой стражи. Единственным его недостатком была молодость и гордость. И он не мог удержаться от того, чтобы повеселить сослуживцев. За что и пострадал. Далее сына Господня привели к первосвященнику Ханне. Он возглавлял Синедрион – высший судебный орган в Иерусалиме. Христос вошел в помещение и что-то сказал. Я уже не помню, какие слова он изрек, да это было и неважно. Никто не смеет право подать голос, пока не разрешит первосвященник. И в этот момент раб первосвященника ударил по лицу плененного сына Господня.

На глаза Севастьяна накатили слезы. Он искренне переживал тот момент каждый божий день, и Никель видел, насколько тому тяжело.

– Это был ты. – Утверждающе сказал Парамонов.

– Меня звали Малх. Я был лучшим рабом Ханны. Таким же заносчивым и высокомерным, как и Квинтилл. И нет мне прощения за это!

– Ты ударил Христа!? – Парамонов только сейчас осознал смысл сказанных слов.

– Тогда никто не знал, что этот человек воскреснет на третьи сутки после казни и станет великим чудом человечества. Что он воздвигнет поистине громадную веру, называемую позже православием. Но в тот момент все считали его обычным смутьяном, который превозносил ложных Богов и научил рабов не бояться смерти. Ведь после нее возникала новая жизнь, не хуже предыдущей. Знаешь, что могло после этого последовать?

– Революция! – с уверенностью сказал Никель.

– Такого слова еще никто не знал в то время. – Согласился отец Севастьян. – Но мысль твоя верна! Если убедить человека, что жизнь после смерти станет великим спасением, то угроза для жизни не будет иметь никакого смысла. Чего боится любой человек?

– Умереть!

– Точнее неизвестности, которая последует вслед за ней. Убеди простой люд в том, что после смерти ничего не заканчивается, и тот, кто истинно верит в Бога – перенесется в иной мир. Мир, в котором будет настоящая идиллия, спокойствие и гармония. Мир, в котором дети снова встретятся со своими отцами и матерями, познают радости жизни, где золото в руках головореза не будет иметь власти над свободой. И где наступит бесконечная жизнь, несравнимая с жалким существованием в этом убогом мире.

– Люди перестанут бояться. – Сделал вывод Парамонов. – И рабы восстанут против своих феодалов. Смерть им будет нипочем! Они просто станут жаждать перехода в другой, лучший для них мир.

Священник посмотрел в глаза Никелю:

– Теперь ты понимаешь, Николай, что такого человека Синедрион не мог оставить в живых. Прокуратор Понтий Пилат был против его казни, но один его голос ничего не решал. Христа показательно распяли на Голгофе в назидание всем, кто подвергся его влиянию. И никто не мог этому помешать. Он умер за всех нас и вознесся на небеса, приняв жестокую участь этого мира.

– Но он предрекал второе пришествие! – вспомнил слова из далекого детства Никель.

Севастьян усмехнулся:

– Во-первых: предрекал не он, а пророки, большинство из которых были ложными. А во-вторых – второго пришествия не будет.

– Откуда такая уверенность?

Священник сделал паузу и снова по-отцовски взглянул на Николая:

– Нас было трое. Помнишь, я говорил тебе об этом?

– Помню.

– Так вот, за наш первосортный грех, Господь повелел нам жить до скончания веков этого мира. Представляешь, каким годом датируется наш возраст? Мы немногим младше самого Христа. Сначала бессмертная жизнь была в качестве подарка. Для многих людей мы были Богами. Каково им было видеть, что годы над нами не властны! Но, потом все круто изменилось! Друзья, жены и дети умирали у нас на глазах. Все, кого мы знали или любили с завистью смотрели на нашу жизнь, когда покидали этот несправедливый мир. Поверь, бессмертие это не благодать, это кара Господня! И никому в жизни я не пожелаю такого. Макс превратился в великого и непобедимого воина, а я всегда следовал за ним, приняв сан обычного священника. В древние времена нам с легкостью удавалось перемещаться из одного города в другой, не вызывая подозрений. Но с внедрением новых технологий, где база данных ограничена современными компьютерами, где каждая собака может опознать человека, кто не стареет уже много лет, прятаться стало намного сложнее. Нас преследуют многие спецслужбы, в некоторых странах мы являемся террористами и объявлены в международный розыск. Каждая лабораторная крыса желала бы проводить над нами свои опыты и только дивиться результатам. Вот почему бессмертие приносит нам не просто проклятие, но и еще нестерпимую боль. Людям предстоит вкусить смерть, лечь в гроб, пройти через тление и воскреснуть для суда. Но, к сожалению, нам это не грозит.

Но, я отвлекся! Как я уже говорил, с нами был третий человек, и вот ему не повезло в большей мере. Его звали Агасфер. Он слыл зажиточным человеком в Иерусалиме. Богач, как говорили местные жители. А еще его называли вечный жид. Слышал такое слово?

– Евреев мы называли жидами.

– Вот-вот. – Сказал Севастьян. – Верное предположение! Когда Христа осудили, то положили ему на спину деревянный крест, чтобы сам пленник притащил его на гору за стены Иерусалима. Таков был тогда закон. Проходя мимо дома жида, Христос попросил позволения прислониться к стене его жилища, чтобы отдохнуть. Но Агасфер грубо его оттолкнул и с презрением сказал: «Иди, иди! На обратном пути отдохнешь!». Что значили его слова? Какой обратный путь? Никто не ведал, о чем думал в тот момент вечный жид. Но сын Божий ему ответил: «И ты будешь идти вечно. И не будет тебе покоя и смерти. Ты будешь молить о моем пришествии, и скитаться по земле в огромном презрении. Ты будешь меня ждать!».

Впервые последователи видели его в таком расположении духа. Словно его устами говорил другой человек. Сын божий всемогущ, благосклонен и всепрощающ! Но в этот момент он был сам не свой.

Через несколько недель Агасфера сразила неизвестная болезнь. Он больше не мог вести дела и вскоре потерпел убыток. Его сущность, обмотанная в старые лохмотья, скиталась по миру, ожидая второе пришествие Христа. Там, где он появлялся, зарождались войны, землетрясения или наводнения, потому он быстро получил прозвище Горевестник. Каждая, посещенная им земля переставала плодоносить, погибал скот, рождались мертвыми младенцы, и нарушался сам покой мира. Но, к сожалению, на нас с Максом это не действовало. Мы провели с ним почти двести лет. Бродили по дальним окраинам земли, участвовали в Крестовых походах и Мировых войнах, но так и не нашли смерти. Позже мы ушли от него и не знали о его существовании уже много веков, пока он не появился в последний раз.

Здесь! В этом городе!

Николай вздрогнул.

События последних дней явно указывали на то, что в его мир вмешалась потусторонняя сила. Давний друг предал его, оставив на «съедение» банде Лихача. А за три года до этого Елизар – брат Фомы застрелил его молодую жену и маленького ребенка. Мир катится ко всем чертям и виной всему может быть древний старик в старых лохмотьях.

– Вы говорили с ним?

– Мы только его видели! Всего несколько секунд, пока раскат молнии не испепелил его у нас на глазах.

– Как? Бессмертному удалось все же умереть?

– Не совсем так. – Просто сказал отец Севастьян. – Мы думаем, что это была не благодать Божия, а кара за то, что он хотел нам поведать. Перед своим появлением Агасфер созвонился со мной, и я сказал об этом Максу. Мы ждали его на краю леса, но не успели поговорить. Вечный жид мог нам многое рассказать, но не успел. И теперь мы вынуждены искать правду другими доступными способами.

– С помощью обычного смертного. – Напомнил ему Парамонов.

– Мы готовы на все, чтобы узнать правду! – ответил отец Севастьян. – Агасфер не просто так появился в городе. А если принять во внимание, что кто-то смог устранить информатора, несмотря на запрет Господа, дело принимает совсем крутой поворот. Христос завещал скитаться Агасферу по миру до его второго пришествия, но ни при каких обстоятельствах не умирать. Если кто-то пошел против Бога, значит, ставки слишком высоки. Не удивлюсь, если на кону наш мир.

– И тем самым, вы хотите показать, что своими действиями готовы заслужить прощение?

Священник с укором посмотрел на собеседника:

– Ты слишком умен для обычного смертного.

– Если только предположить, что все, сказанное тобой, чистая правда, – у меня нет другого выхода, как помочь вам и моему миру.

– С чего бы это? Час назад ты грозился уйти отсюда, не взяв ни одного цента.

– Макс спас мне жизнь! И после твоего рассказа, я не могу остаться в стороне. Тем более, если это напрямую связано с нашим миром. Как бы это нелепо не звучало, но я готов помочь человеку, спасшему мою жизнь, сделав так, чтобы он обрел свою смерть.

Отец Севастьян искренне рассмеялся.

– Никогда не думал, что такая фраза меня повеселит.

– А я никогда не думал, что придет время, когда я поверю в Бога!

– Ты хороший человек, Николай. – Правда лилась из уст священника, словно мед. – И мне действительно жаль, что мы подвергаем тебя неимоверным пыткам со стороны комнаты на верхнем этаже. Но другого выхода у нас нет! Одно лишь твое возвращение в здравом уме и трезвой памяти после общения с графом Фургасом, уже говорит о многом. Твоя воля не тронута демонами Князя тьмы! Ты, словно младенец для них. Они могут тебя напугать до смерти, дать увидеть любое доступное видение или морок, но никогда не завладеют душой и разумом в полном объеме. Проще говоря, мы с Максом не видели таких людей.

– Граф Фургас обещал вернуться следующей ночью. – Поведал Никель.

– И это хорошо! Макс привезет из города ингредиенты, что я заказал. Я подготовлю для тебя отвар против страха, научу, как общаться с демоном и поведаю силу Господа. Ты будешь ошеломлен!

– Я смогу не дрожать перед ним от ужаса?

– Не совсем так. Полностью лишить тебя страха я не смогу. По крайней мере, твой разум не станет бояться, как сопливая девчонка. Ты сможешь с ним говорить и поведаешь, что готов перейти на его сторону, но ему придется тебя убедить. Мы узнаем тайны искомого зла и перейдем в наступление.

– А если он не расскажет?

– Расскажет, поверь мне! У него просто не будет выбора. Твоя бабка передала пистолет для убийства Макса, ведь так?

– Ну, и что из того?

– А то! Если она все еще тебе доверяет, то убедит демона в твоей компетенции. Для них – ты все еще зло, рожденное на земле, чтобы сеять смерть. Ты исчадие ада! По своему, конечно. Но не в этом суть. Ты готовый кандидат в их войско. Твоя воля смогла противостоять силе такого крепкого демона, как граф Фургас. Поверь, я знаю, о чем говорю! И «они» не упустят шанса обзавестись таким сильным союзником. Я научу тебя, как с ними беседовать и на каких условиях.

– То есть, я выйду из комнаты, и дело в шляпе?

– Хочется на это надеяться. По крайней мере, ты попытаешься нам помочь. Кроме тебя, у нас больше никого нет.

Никель задумался, но потом задал вполне законный вопрос, который поставил священника в тупик.

– Что произойдет, если у меня не получиться?

Отец Макс со страхом взглянул на собеседника. Он просто не мог предположить дальнейший план их действий, настолько вера в данное предприятие играла в нем безудержным огнем.

– Все получится, Николай! Можешь быть уверен в этом!

– Ну, а все же? – не унимался Никель. – Как вы поступите, если завтра из комнаты на втором этаже выползет не Парамонов Николай Сергеевич, а безмозглое животное, готовое в любой момент вас атаковать?

Священник посмотрел на него так, словно школьный учитель, не знающий ответа на поставленный вопрос. Грешным делом, Никель подумал, что он соврет ему впервые за весь разговор. Тяжелый взгляд выдавал в собеседнике фаната, готового пойти на крайние меры, чтобы всеми силами защитить веру.

Но священнику удалось его удивить:

– Ты умрешь! Как и этот жалкий мир.

По крайней мере, отец Севастьян сказал ему правду.