Текст книги "Ролевик. Сталкер (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Чернояр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

  Скол вяло шевельнулся, немного осмотрелся и сунулся оголовком в карман. Эхо расхода энергии совпало с заметным облегчением кармана. Кнут, паразит кожаный, сожрал одну из заначек чёрных сфер.

  Ну и фиг с ним, главное что очухался.

  Мурча в ментальном диапазоне, Скол занял своё любимое место над моим плечом, втиснувшись под лямку рюкзака и, довольный, задремал. На мой мысленный вопрос: «А какого, собсна, произошло?!» кнут вяло отмахнулся (Обработка. Много. Новое. Ждать)

  Ну и фиг с тобой, золотая рыбка. Главное что живой остался.

  Ну что, господа офицеры, завершим задание? За нас всё равно никто работать не будет.

  Погоревав о закончившейся пище, я потопал к Стабилизатору. Блоки управления запустить так и не удалось, возможности пробраться в резервуар с Сильной водой, запороть систему обслуживания и при этом не утонуть – тоже нет. Остаётся только применить на практике наследие последнего столетия землян: разрушать. Ломать – не строить, как известно, выводить из строя гораздо легче, чем создавать.

  Онои-то шинно, повинуясь мысли, материализовались в руках. Обычных энергосфер оставалось ещё предостаточно, так что надо бы подкормить мечи перед тем, как пустить в дело.

  На всё про всё ушло около получаса и большая часть моих запасов, однако результат радовал: клинки, оставаясь всё такими же полупрозрачными, наполнились внутренней силой, в Сути светились насыщенно-голубым цветом готовности к действиям.

  Итак, имеем: постамент, лишённый какой бы то ни было ограды или защиты, веретено Стабилизатора, где-то внутри – раскинулись обслуживающие коммуникации. Что из себя представляет артефакт, я так и не понял, но логично, что раз есть шпиль – он может служить приёмопередатчиком. Уберём иглу – уберём контакт. Логично? Логично.

  Особо не раздумывая, я запрыгнул на постамент (однако, силён – четыре метра без разбега взять!) и примерился к первой каменной лиане. Онои-то шинно с лёгкостью прошли сквозь материал, а я едва успел отскочить в сторону из-под тугой струи сиреневатого пара. Задержав дыхание, я побежал вокруг постамента, орудуя мечами словно бухой в стельку садовник секатором. Клинки не встречали сопротивления, проходя сквозь каменные тела лиан, после рассечения падающих на пол, бьющихся в судорогах разноцветного пара и жидкостей.

  Внезапно я понял, что лианы закончились, а мечи тихонько врезаются в иглу Стабилизатора. Заметно потеплело, помещение затопил туман. Не рискуя дышать, я несколько раз наотмашь ударил по шпилю и, когда по его поверхности стали расползаться длинные, змеящиеся трещины, из которых выбивался ослепительный свет, шустро спрыгнул вниз и что есть дури припустил к выходу.

  Пожалуй, надо было бы сначала найти респиратор... Туман жёг слизистую глаз, в ушах тягуче стучали барабаны сердца, отдаваясь болью где-то в затылке.

  По реальности пробежала ощутимая волна искажения, за ней ещё одна и ещё... Волны бежали, меняя метрику пространства, перетряхивая константы силы тяжести, времени, звука... Волны ускорялись, пока не слились в одно сплошное цунами, а затем рвануло.

  Не было огня, не было взрывной волны, не было ничего из разряда спецэффектов. Накатила оглушающая тишина, а спустя секундную вечность мир взорвался и я понял, что бегу в всеобъемлющей пустоте, пронизанной мириадами образов, смыслов, начинаний и завершений, реализаций и их теней, свершившегося и того, что могло бы свершиться...

  Боль в затылке усилилась, практически полностью погасив сознание, затуманив взор, я пошатнулся...

  И упал на шелковистую, ласковую траву, раскинувшуюся от горизонта до горизонта под тёплыми лучами двух солнц.

  Я дышал и не мог надышаться. Одуряюще вкусный, густой, перенасыщенный запахами разнотравья воздух наполнял лёгкие, и не хотелось его выдыхать, столь приятным он был для измученного организма.

  Вокруг – даже без пристального взгляда в Суть – струились мощные потоки Силы, они пронизывали мою ауру, насыщали её, латали, заполняли энергией. Эйфория накрыла меня. Не та, что была от передозировки собственной силой, нет – умиротворяющая, успокаивающая, убаюкивающая... Ласковые, шелковистые наощупь стебельки травы тянулись ко мне, поглаживали кожу, вызывая приятные мурашки по всему телу, а я лежал и счастливо пялился в высоченное, пронзительно-голубое небо, и никак не мог сфокусировать зрение на форме облаков, словно был подшофе.

  Два солнца купали мир в море тепла и неги, выпаривали из тела боль и усталость...

  Что-то легонько кольнуло кисть, когда я напряг и расслабил уставшие пальцы. Лениво скосил глаза в ту сторону: листик дрогнул и снова присосался к едва заметной ранке прозрачными щупальцами из раскрывшейся почки. Растительные тентакли, смешно извиваясь, погрузились в прокол и тут же окрасились красным изнутри.

  Хы, прикольно. Голодная травка, наверно. Но ты кушай, кушай, у меня крови много. И ты кушай, невзрачный кустик, и ты, пучок округлых листьев с безумно красивым цветком на тонком шипастом стебельке, и ты кушай, медленно подползающий ко мне куст чего-то, отдалённо похожего на шиповник...

  М-м-мать твою!..

  Пока сознание лениво обрабатывало мысль, что меня сейчас натурально схарчат, рефлексы подбросили тело вверх, разрывая внезапно прочные объятия травы и её шустрых корней. Мирно спящие саламандры, как по команде, шустро рассыпались по мне, а миг спустя, ещё даже не коснувшись земли, я окутался живым огнём. Ящерки носились по мне, выжигая чужеродные останки, буквально питаясь ими, а когда ранки оказались полностью вычищены, перекинули пламя на саму хищную траву.

  Земля тяжело вздрогнула, заворочалась, и в паре метров от меня стал расти горб. Трещали мелкие корешки, осыпалась почва, а в трещинах провалов можно было рассмотреть что-то многожильное, непрерывно шевелящееся, движущееся ко мне.

  Реальность поплыла, смазалась, и... выметнувшееся из провала не то щупальце, не то пасть в окружении ложноножек прошло сквозь меня!.. Мир дрогнул, раздулся мыльным пузырём и лопнул, выбросив меня из своего плана реальности в новый.

  Белая пустыня от горизонта до горизонта, из крупнозернистого песка тут и там высятся соляные столбы подозрительно правильной формы. Добела раскалённое солнце, ничуть не больше родного земного, адски прокалило всё вокруг. Ни малейшего дуновения ветра, ни даже звука осыпающейся породы.

  Тишина, густая, как мёд, плотная, давящая на уши.

  Саламандры, не видя вокруг никакой опасности, организованной группой заняли прежние места и вновь задремали. Скол лениво огляделся вокруг, выдал убаюкивающую мысль-зевок, и снова отрубился.

  Солнце стояло в зените, и тень, которую давали столбы, была настолько куцей, что даже хвосту в ней было тесно.

  И жара...

  Я буквально кожей чувствовал, как она высыхает, отдавая влагу, покрывается корочкой соли...

  Там-тамы в затылке ускорили свой танец, зрение задрожало, ломая перспективу и восприятие, меня дёрнуло куда-то назад, резко метнуло в сторону, подбросило...

  И я мягко приземлился посреди довольно просторной, скромной отделки (пластик и металл, плавные линии контура) комнаты аккурат перед троицей изрядно опешивших людей.

  Одна застыла за столиком, разглядывая меня хитрющими глазами, посверкивающими над кромкой широкого бокала, вторая, с двумя колечками пирсинга в брови, – подозрительно щурилась, параллельно формируя в руках какое-то убойное заклинание. Обе рыжие, да. И от первой, помимо ощутимого интереса, тянет родной стихией.

  А вот третий, стоящий ближе всех к мне, одновременно являлся и самым колоритным персонажем: высокий, худощавый, с гладким черепом без следов какой-либо растительности, серую кожу украшает татуировка в виде остроклювой птицы. А уж магией от него веет похлеще чем от Тоффа во время применения заклинания. Ну просто натуральнейший ситх, разве что рогов только не хватает для полноты художественной композиции. Скол заинтересованно выглянул над плечом, осмотрелся и замер, передав едва уловимый мыслеобраз (Опасно. Осторожнее)

  Я почесал в затылке, стараясь воплотить завет камрада Петра Первого, а именно – «вид иметь лихой и придурковатый»:

  – Здравы будьте, братья славяне.

  В глазах парня мелькнуло понимание напару с какой-то тоскливой обречённостью, а в свободной от магической структуры руке пирсингованной крохи появился нож. О боги, мне удастся когда-нибудь никуда не проваливаться, не убегать, не спасать свою задницу, а спокойно забраться в ванну а потом закопаться в свежих простынях?..

  Думал я всё это, проводя сложный манёвр прыжка спиной вперёд, к стене. Скол, абсолютно не смущаясь, дёрнулся вперёд, удобно ложась кнутовищем в руку. Похоже, законы физики ему вообще никуда не упирались: хищно изогнувшись, компаньон замер, готовый мгновенно ответить контрударом на любую угрозу, адресованную мне.

  – Вот те, бабка, и Юрьев день...

  До револьвера дотянуться не успею, защитные амулеты в рюкзаке, в активе только лапа Зверя и онои-то шинно. Ладно, как-нибудь прорвёмся. Да и Скола нельзя со счетов снимать.

  Тем временем «ситх», вполне себе понимающий по-русски, видимо, осознавая, что сейчас начнётся тотальное рубилово, как-то плавно перетёк в уверенно-угрожающую позу и рявкнул так, что уши непроизвольно прижались вплотную к голове:

  – Вс-с-сем МОЛЧАТЬ! Стоять! Бояться!

  Меня слабо качнуло потоком Силы – да, сильная штука, но после недавних экзерсисов с гроулингом и направленным рыком уже не настолько страшная.

  Рука пирсингованной немного опустилась. Мгновенно из такой позиции нож не метнёшь, и это даёт два варианта понимания происходящего: либо татуированный здесь главный, либо рыжая кроха понимает, что кровопусканием заниматься здесь и сейчас несколько чревато для здоровья.

  Мерность пространства снова дрогнула, обстановка на миг размазалась и я уже было приготовился к очередному полёту... Но нет. Не улетел.

  Скол, видимо решив, что непосредственной угрозы не наблюдается, неторопливо вернулся на излюбленную позицию и снова задремал. Соль пощипывала кожу, тянула ещё не рассосавшиеся рубцы, а во рту словно раскинулся филиал пустыни, из которой я так удачно стартовал. За фляжкой тянуться сил просто не было, и я обратился к русскоговорящему «ситху»:

  – Воды не найдётся?

  Гладкоголовый глянул на пирсингованную, как-то странно качнул головой, и обратился к молчаливой участнице нашего маленького шоу:

  – Рэсси, дай попить нашей гостье, – и добавил в ответ на её молчаливый взгляд в сторону стакана. – Воды, а не твоего любимого алкоголя.

  Девушке он сказал на абсолютно незнакомом языке, однако... Переводчик и тут справился, очень шустро снабдив пониманием. Названная Рэсси кивнула, и, оставив сигарету в массивной пепельнице, повернулась к стойке, расположившейся за её спиной. Несколько секунд спустя девушка протянула мне стакан... А моя рука несколько раз прошла сквозь него, не встретив никакого сопротивления. Стараясь не выпучивать глаза и не выказывать никакого удивления, я сосредоточился и, поймав момент стабильности тела, таки сцапал тару. Осторожно сделав пару глотков, убедился, что вкус и состав более чем приемлемы. Кожу тянуло, всё жутко чесалось, хотелось забиться куда-нибудь в тёмный угол и самозабвенно чесаться, чесаться, чесаться... Я вылил остатки воды на голову: помогло; жидкость, шипя, обращаясь в тонкие клубы пара, впиталась в тело. Мне стало заметно легче, и даже мысли забегали как-то более шустро, что ли?

  – Грациас, – языку было лень шевелиться, но благодарность выразить каким-то образом надо; да и сомневаюсь, что моя уставшая моська передаст именно нужные эмоции, а не какой-нибудь двусмысленный оскал, заставив новых знакомцев снова схватиться за оружие.

  Парень настороженно улыбнулся:

  – Ну что, сестра-славянка, тебя-то каким ветром занесло?

  Рыжая с ножом обратилась к нему:

  – Что происходит?

  Татуированный, расслабившись, с нескрываемым удивлением обернулся:

  – А ты ещё не поняла? Это такая же, как ты, пришелица. И тоже с Земли. – Подумав немного, веско добавил: – Хотя мне тоже интересно, ЧТО ЗА ХРЕНЬ тут происходит.

  Да мать твою... Снова Силой качнуло. Что это за Довакин местного разлива? Тоже рыкнуть, что ли? Хотя нет... И связки жалко, и за последствия отвечать придётся. И... таки сколько же из присутствующих тут – земляне?

  Рэсси, забрав стакан, вернулась к бокалу и продолжила планомерно накачиваться каким-то вкусно пахнущим алкоголем, а пирсингованная повела носом и, наконец-то, спрятала оружие в ножны:

  – Она – лисица. Запах её.

  Спасибо, кэп!

  Хотя где она тут запах лисы уловила, не пойму. Скорее, тянет пылью, потом, горелым камнем, и всё это густо перемешано брутально-няшной смесью запахов прокалённого песка и душистых трав.

  «Ситх», как-то разом обмякнув, обречённо, с великим неторопливым, как те самые короли, пафосом, сфейспалмил. Тяжёлая у него рука... Или кожа нежная... Отпечаток пятерни ещё долгое время явственно проступал на татуированном челе. Рыжая симпатяха, не выпуская из руки бокала, а сигарету изо рта, улыбнулась и похлопала парня по плечу:

  – Радуйтесь, еще две рыжих девушки на борту, да и магией огня балуются.

  От блин... Я что, попал на собрание сообщества анонимных пиромантов?

  Усталость накатила вновь, боль в затылке, уже ставшая практически родной, немного усилилась. Чувствуя слабость в ногах, я прислонился к стене, а потом и вовсе сполз на пол. Впрочем, вопрос-то задан, отвечать надо.

  – Мотает вот по мирам и пространствам... Большой «кабууум!» – и я в полёт... – Я наставительно потряс указательным пальцем: – Не играйте, дети, в сапёров... Особенно с артефактами, не вами созданными...

  Довакин подозрительно прищурился сначала в сторону Рэсси:

  – Тебе одной Олы мало? – а потом глянул на меня. Не меняя прищура, что характерно. – Понятно... Назовёшься?

  И пересказал мой ответ пирсингованной. Та глянула на меня, задумчиво почёсывая острый подбородок и щуря раскосые глаза:

  – А я магический сапер. Разряжаю артефакты от магии на раз-два. И что-то не представляю, как ты МОГ так сделать.

  Опаньки... даже не так. Опаньки! Во, так гораздо лучше, хотя и не передаёт в полной мере всю степень удивления. Номер раз: отвечала она на абсолютно чужом, резковатом языке, чуждом миру, в который меня занесло. Номер два: пирсингованная каким-то образом узнала, что я мужского пола... Вопрос: откуда инфа? Телепатия? Вряд ли... Скорее всего – что-нибудь навроде расовых способностей. А может и ещё какая-то причина...

  На губах Рэсси расцвела коварная улыбка:

  – Хорошего должно быть много, – она опустошила бокал, с явным интересом наблюдая за происходящим.

  Я попытался улыбнуться, но сильно сомневаюсь, что получилось хоть что-то приличное и подобающее случаю.

  – Кайна, кицурэ. Старшие лисы. Не путать с кицунэ – это наши младшие... А вообще – Лекс, Александр, то бишь. Был. На Земле.

  – Я – Макс, – «ситх» прислушался к моему не вовремя и крайне громко уркнувшему голосу желудка: – Есть будешь, Лекс-Кайна?

  Упоминания о еде заставили организм заметно приободриться, а желудок выдал ожидательно-требовательную трель.

  – Конечно буду!

  Однако... Пожалуй, стоит предупредить о проблемах биореактора под названием «желудок молодой кицурэ»:

  – Только жру как бригада десантников...

  Пирсингованная всё же расслабилась, но заметно сразу – случись что, мигом и заклинанием приложит, и ножом под рёбра попотчует, и ещё какой радостью одарит.

  – Моё имя Рей из Красный волков, и... Эх, лисов мы не очень жалуем...

  Забавно... У них тоже есть кицурэ или кицунэ? Хотя по Рей не скажешь, что имеет отношение к родственной расе: ни хвоста, ни ушей... Только острые белоснежные зубы и не менее впечатляющие когти.

  Тем временем Макс, повеселев, плюхнулся за стол из какого-то серого не то металла, не то пластика с отделкой под металл:

  – Рэсь, где наш ужин?

  Девушка вздрогнула:

  – Меня понизили до официантки?

  «Ситх» пожал плечами:

  – Я не вижу нашего кока. А с комбайном ты управляешься лучше.

  Я обратился к Рей, минуя посредничество Макса:

  – Я в огнелисы не напрашивался... Куда засунули, таким и бегаю.

  Рэсси небрежно швырнула окурок в пепельницу и заорала так, что уши непроизвольно прижались к голове:

  – Эй! Где жратва?!

  – ...Впрочем, волков люблю. Благородные они, – закончил я, разглядывая исполненную скепсиса мордашку Рей. Та широко улыбнулась, всеми тридцатью с лишним острыми, как бритва:

  – Бывает.

  Макс кивнул на стол и я, вполне себе понимая, что особых приглашений не будет, а так же что «ин дер гроссен фамилие нихт клювен клац-клац!», вяло пополз к усевшейся компании. Стоило только присесть, сбросив рюкзак, как боль нахлынула вновь. Острый приступ заставил скорчиться, показалось, что внутри черепа катаются несколько противопехотных, раскалённых докрасна ежей, глаза застил мутный туман, а кожей щёк ощутил горячие ручейки слёз. Пальцы судорожно сжались на столешнице, сминая с тугим, долгим скрежетом неподатливый металл. Этот малоприятный звук чудесным образом убавил огонь в голове, вернув более-менее ясное мышление. Я смахнул слёзы и едва удержался от смеха: вся троица сидела с глазами, характерными для анимешных смайликов: о_О 0_О о..о, и пялилась этими самыми глазами на творение рук моих.

  Блин... Аж как-то неловко стало...

  Девушка с вновь полным бокалом обеспокоенно повернулась к Максу:

  – Похоже, гостье нужно лечение.

  – Медотсек занят, Здрав в отключке... Аптечка где?

  Задавив очередную волну боли в зародыше я тихо выдохнул сквозь зубы, параллельно пытаясь аккуратно исправить гармошку стола:

  – Не надо. Само пройдёт.

  – Ладно, – рыжая снова прилипла к бокалу.

  Столик тихонько завибрировал, в его центре протаяло окошко и оттуда поднялся поднос с небогатым угощением на троих. Макс, пожав плечами, типа – извиняй, шеф-повар не в курсах – дозаказал ещё, и некоторое время мы провели в тишине, нарушаемой только стуком ложек о тарелки.

  Аппетит приходит во время еды, как говорится, и сейчас я служил полноценным доказательством сказанного: если поначалу пища проваливалась вяло и неохотно, то после первой порции скорость работы ложкой увеличилась до таких скоростей, что даже я сам с трудом мог отследить её траекторию. Необычная, непривычная ни на вид, ни на вкус еда устремлялась в счастливый желудок, чтобы практически сразу быть преобразованной в энергию и полезные для организма вещества.

  Я не сразу ощутил повисшую тишину, а когда заметил, наверно, очень густо покраснел: две девушки и парень сидели без малейшего движения и с плохо скрываемым интересом изучали мои телодвижения. В сторонке высилась внушительная горка пустой посуды. Это чего, я в одну харю столько умял? Впечатляет... Хотя можно было бы и ещё пару раз по столько же – всё-таки сил израсходовано чертовски много...

  Однако, полные любопытства взгляды заставили уже неторопливо вычистить тарелку и скромненько отодвинуть её от себя.

  – Извините... Аппетит зверский...

  – Лекс, а ты всегда столько ешь? – В глазах Макса читался плохо скрываемый интерес.

  Думаю, скрываться от своих толку мало, да и сведения очень уж специфичные, работающие лишь на кицурэ.

  – Ага... Пока не пройду Пирамиду, придётся мириться с биореактором внутри...

  – Что за Пирамида?... Кстати, кто тебя вытащил в Туман?

  – Пирамида восхождения через Превозможение. Левел-ап, в общем. Девятиступенчатый, ага. Новая ступень – новые возможности. А забросил... Есть там божество такое, Артасом зовут. Вот его помощничек меня и вытащил. Шутом зовут, кажется. Но лично не знакомы.

  Рей, слушавшая наш диалог вроде бы вполуха, тихонько усмехнулась. Я вопросительно глянул на девушку, но та предпочла воздержаться от комментариев.

  Макс задумчиво почесал подбородок:

  – И тебя тоже Артас. Ара, сволочь, что ты в этот раз задумал?..

  Опа-на, новая инфа!

  – Ара? Это который второй?

  Землянин отмахнулся, как от надоедливой мухи, а в глазах мелькнуло пламя злобы с... тоской?..

  – К бесам Арагорна. Я про Артаса говорю. В прошлый раз он умудрился так красиво свести меня и прошлое воплощение Рей, что..., – Макс вздохнул и махнул рукой. – Два мира разом в копилку забрал, та девушка погибла, а я чудом уцелел.

  Героиня рассказа с полноценным покерфейсом делала вид, что вообще не при делах и сюда чисто на огонёк заглянула.

  – О как... У меня проще... Древние накуролесили чего-то с межветвистыми порталами, и теперь, если их игрушки не обезвредить, накроется кусок ветви миров. Насколько понимаю, его боговости такой вариант никоим образом не в масть. А отдуваться мне. Впрочем, не жалею. Интересно. Даже благодарен ему: на Земле я без пяти минут инвалидом был, без трости редко куда мог сходить. И с перспективой на ближайшее будущее в виде кресла-каталки, в лучшем случае.

  Пирсингованная с крайне задумчивым видом опёрлась о спинку кресла. И у неё похожая ситуация?..

  «Ситх» громко фыркнул:

  – Это он может, земную мечту исполнить. Как для меня мечтой была магия и возможность поболтаться по космосу... Вот только шансы выжить будут мизерные. И кинут тебя при первой необходимости.

  Снова в затылке расцвёл цветок боли, судорога пробежала по пальцам, вновь смявшим металл стола. Чувствуя, что в любой момент могу провалиться сквозь столешницу и кресло, тем не менее, аккуратно выправил деяние рук своих.

  Я постарался улыбнуться, хотя боль и усталость вряд ли смогли добавить улыбке хоть каплю шарма:

  – Я ж на правах смертника там работаю. Как сапёр – одна нога здесь, другой уже тот свет топчу. Так что – смерти не боюсь. Равно как и кидалова. Этакий сталкер всея задницы Мироздания, – чувствуя, как губы расплываются в кривоватой улыбке, добавил: – диверсант-проктолог, Джигурду мне в бабушки.

  Макс, внимательно изучавший меня не глазами, внезапно сменил тему, кивнув на Рей:

  – Кстати, ты можешь установить на меня маяк типа того, что сделала она?

  – Я? – Или Рей прекрасная актриса, или и вправду не в ладах с памятью. Хотя... Татуированный ситх же упоминал, что она – новое воплощение. Значит, при реинкарнации память обнуляется? И что за маяк такой? И что именно он указывает?

  – Маяк?

  В улыбке Макса проскользнуло что-то тёплое, словно давнее, приятное воспоминание вынырнуло из самых дальних глубин памяти.

  – Ещё Фрейдис однажды налепила на меня метку... По которой ты, – он обернулся к Рей, – и смогла ко мне попасть. Ты так можешь?

  Я крепко задумался, изучая макса в Сути. Аура мощная, крайне странной, интересной структуры. Потоки энтропии, хаоса, заключённые в строгие конструкции удерживающих, направляющих оков. Упорядоченный хаос? Хаотический порядок? Или баланс, золотая середина?..

  Над головой его сияло мощное, пульсирующее плетение, сжатое в крохотный объект... Я попытался вглядеться глубже, понять смысл и структуру, но... Увы... Частично знакомые элементы, по отдельности более чем понятные благодаря инфопакетам Антакары, но как в целом эта конструкция работает – непонятно. Опыта магуйства маловато... Практически – нет вообще. Я старательно запомнил структуру маяка – будет время, потренируюсь. Тем более плюшки от него, похоже, весьма существенные – раз из разных миров по нему выйти можно.

  – В теории могу, но ни сил, ни знаний пока что не хватит. Уровень маловат...

  Макс пожал плечами, словно на иной ответ особо и не надеялся:

  – Жаль. Меня отсекли от Тумана, так что скорее всего, больше не встремся.

  Однако, новая информация. Выходит, у кого-то есть полномочия модератора, позволяющие блочить доступ к оси миров... Надо бы узнать, что это деятель такой, и держаться от него как можно дальше.

  Щёлкнувшая пальцами Рей сбила меня с мыслей:

  – А если назад тебе дать дорогу в Туман?

  – Это... Интересно. Но пока не стоит.

  Впрочем, бой-девица уже, похоже, воодушивилась идеей и просто так сдавать свои позиции не собиралась.

  – Ния – она, по сути, не только богиня-шутница, она заведует Путем. А если открыть тебе Путь в Туман?..

  – В тумане меня будут с распростёртыми объятиями ждать оба Ары. С одной и той же целью – закопать поглубже.

  Похоже, татуированный им крепко насолил... Что же надо сделать, чтобы на тебя окрысились два бога? В суп им плюнул, что ли?

  Однако, если трезво мыслить, в одни руки какую бы то ни было власть никто не даст, значит, должен быть, как минимум, второй. А то и третий.

  – Хм... А есть кто-то, с кем им придётся считаться в любом случае? Логично было бы заручиться поддержкой третьей стороны.

  Рей, не услышав, продолжила:

  – Не встретят. Мы можем тебя спрятать от них. Оба Ары Нию не любят, она для них как белое пятно. Они знают, что она есть, но поймать не могут. Этакая черная кошка в темной комнате. Она любого может одурачить, ничего не делая.

  «Ситх» задумчиво ответил ей:

  – Вариант. И есть ещё один. Мне на этой планете, в астрале этой планеты, если быть точным, встретилась ещё одна землянка. Она пытается организовать межмировую ментальную сеть...

  Я с трудом удержался от идиотского гыканья.

  – Менталнет?

  Татуированный же в это время запустил руки в карманы, бормоча что-то вроде: «Он же в штанах был...» Найдя искомое, Макс показал крохотный, невзрачный орешек:

  – Может, и менталнет – для своих, для землян в других мирах. А это – ключ для входа. Но только один. Впрочем, мы сейчас практически рядом с этой планетой. Можем попробовать достучаться до неё ещё раз.

  Мать моя в кедах! Ахринеть...

  – Так мы в космосе?! Ух ты! А можно наружу посмотреть? – Нельзя упускать такой прекрасный шанс, это равносильно тому, что за всю жизнь так никогда и не увидеть моря... Не увидеть яблоко закатного солнца, плавящееся в темнеющих глубинах, и последние, догорающие блики дорожки на волнах... Оказаться в космосе и не посмотреть на звёзды – равносильно повесить на себя табличку «Я – лох», и больше никогда её не снимать.

  Макс усмехнулся, легко поднялся из-за стола, и вышел в коридор через шлюз, развернувшийся на ровной стене за его спиной.

  – Идём.

  Не желая упускать столь редкой, уникальной возможности, я бодренько поднялся и последовал за Максом.

  Пластик и металл... И вставки из чего-то неизвестного, но очень похожего на защитный композит, использовавшийся когда-то кицурэ. Родство идей? Или общее древнее наследие?

  Свернув налево, мы шли некоторое время в тишине. Навстречу никто не попадался, к счастью, иначе, чую, Максу пришлось бы отвечать на целый вагон и маленькую тележку вопросов. По крайней мере, относительно меня, ибо из собравшейся компании более никто не щеголял лисьими ушами и хвостом, а менять форму уже как-то поздно... Да и смысла особого нет – кто знает, где и сколько ещё меня будет мотылять, а запас прочности универсальной формы не в пример выше, как ни крути.

  Мы свернули ещё раз, оказавшись в длинном, полутёмном коридоре, и Макс театральным жестом указал на левую стену.

  Я глянул на неё и залип... Шаг, ещё шаг... Очнулся, только упёршись носом в абсолютно прозрачную преграду, за которой в непроглядной темноте посверкивали белые точки звёзд, образуя неизвестные, но удивительные по своей красоте скопления, созвездия... Далеко-далеко, на самой грани зрения, застыла многоцветная туманность. Чернота за бортом притягивала к себе, тянула, растворяла... Лишь тонкая перегородка отделяла меня от вечной неторопливой бездны. Неподалёку посапывала Рей, тоже жадно вглядываясь в открывшийся космос. Такие маленькие, такие смертные мы, и – невероятная в масштабах Вселенная в нескольких сантиметрах от нас.

  Восторг требовал выхода, требовал высказаться, иначе я бы просто лопнул от передоза восхищением и благоговением...

  – Лепота-то какая!.. А то всё леса, да леса, подземелья всякие...

  В едва заметном отражении Макс хитро улыбнулся, отводя явно довольный взгляд, и внезапно звёзды, дрогнув, поплыли вниз. Из-за верхней границы смотрового коридора выплывали новые звёзды, складывались в созвездия, а созвездия, в свою очередь, врастали в бесконечно прекрасный рисунок Мироздания. Открывшийся вид настолько захватывал чувства, что даже боль, обидевшись, стеная и скуля, уползла в тёмный уголок действительности.

  Ладонь в кармане наткнулась на россыпь мелких сфер моей силы.

  Вопрос родился сам собой:

  – Одмина менталнета где лучше вызывать?

  – Только на самой планете. А она находится не на этом мире, а... – Макс вдруг просветлел ликом, как приснопамятный панковейший панк из панков. – В его отражении. Хирая-Ирая...

  Услышав в сказанном что-то знакомое, я с огромным трудом заставил себя отлипнуть от затягивающей в себя панорамы.

  – Ирий-Вырий? Дохристианский рай?

  Макс отрицательно мотнул головой:

  – Не похоже это на рай. Шастают здесь всякие... С нежитью не сталкивался?

  Рэсси, тихонько дымя ароматной сигаретой за нашими спинами, едва слышно усмехнулась.

  – Поэтому твоя Земля, к которой полетим, тоже может быть отражением...

  Судя по вытянувшейся татуированной физиономии Макса, он изрядно офигел от предложенной идеи. Отражения... Отражения – как воплощение вероятности, Древо миров, дендрофрактал, место, где невероятное становится реальностью, а реальность – сказкой...

  – Я много думала об этом... Вот и... – Рэсси закурила ещё одну сигарету. В полумраке коридора зажглась рукотворная звёздочка, окутавшись туманом вкусного дыма.

  А я, перебирая пальцами, словно чётки, энергосферы, пытался выловить ускользавшую мысль:

  – А раз миры разнообразны, то должен где-то быть и тот самый?.. – Боль, видимо, накопив достаточно сил для реванша, блицкригом ворвалась в голову, разбегаясь лавой по позвоночнику. Мир начал мерцать, я почувствовал как сферы, не испытывая ни малейшего сопротивления, проваливаются сквозь пальцы... Надеюсь, всё же не в пустоту, но – договорил: – Который плоский...

  Мерцание резко усилилось, меня повело в сторону, смазывая картинку в глазах, и я выпал из мира.

  Мрачный, плохо освещённый коридор, потолок теряется в непроглядной тьме, хотя не покидает ощущение, что его вообще нет, потолка, в смысле. По обе стороны раскинулись без малейшего намёка на симметрию арки боковых ниш, укрытые простенькими занавесками без каких-либо узоров. Кельи? Другие коридоры? Чутьё говорит, что туда лучше не соваться. Не соваться – в те, из которых сквозь занавески пробивается свет. А от тёмных лучше бежать не оглядываясь. Жутковатое место... И... Ощущения, схожие с миром Тумана: не знаешь, какое расстояние преодолеешь за один шаг – полметра, километр, или вообще останешься на месте. Хотя разница всё же есть, и весьма ощутимая. Силы. Силы здесь не убывают.