Текст книги "Пятая Стража"

Автор книги: Дмитрий Черкасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Махнули к Мариинскому дворцу! Он будет там через полчаса!

Встав на пятачке в переулке Антоненко, на задворках здания городской фабрики законов, Лехельт не поленился и загодя, до прибытия объекта, обошел все окрестные стоянки, заметил и переписал припаркованые машины. Если те, кто следят за объектом, захотят дождаться окончания заседания, у него с Роликом есть хороший шанс вычислить их здесь. Главное – не сидеть; чуть подъедет комитетчик – ноги в руки и пошли рыскать по округе! За две-три минуты новых машин появится немного!

Они так и сделали. Едва черный «представительский» автомобиль со знакомыми номерами подкатил к высокому служебному подъезду, как Дональд и Ролик выскочили, хлопнув дверцами, и заспешили один направо, другой налево, попутно примечая, какие машины проносятся мимо. Они уже забыли и об утренней непрухе, и обо всем на свете. Такая работа требует полного сосредоточения.

Тем приятнее бывает удача! В переулочке неподалеку от здания Законодательного собрания Лехельт заметил «форд», которого при контрольном осмотре не было. Синий «металлик». Обрадовался, неторопливо продефилировал мимо, запомнил номера (московские), свернул за угол и прибавил шагу, торопясь к напарнику.

Улыбающийся до ушей Ролик несся ему навстречу.

– Нашел! Я нашел! Я! Белая «Волжанка» подъехала! Встала на Пирогова! Та самая, что была на Благодатке, зуб даю! Я ее сразу узнал! Еще весь капот грязью забрызган!

Дональд сложил скептическую мину.

– А у меня синий «форд». Металлик. С той стороны. Давай так: я пойду посмотрю твою «Волжанку», а ты – моего «форда». Только не светись, аккуратно.

– Обижаешь!

Ролик убежал, мусоля ком жвачки во рту. Андрей, изображая службу внешней охраны здания, медленно пошел дозором, обходя дворец по кругу. Белая «Волга», действительно, стояла на Пирогова, но она ли проезжала с утра вслед чиновнику по Благодатной улице, не представлялось возможным определить. Конечно, номер был забрызган, но это уже старый фокус для простаков. Сейчас есть самоклеечки, с которыми номера машины обновляются в минуту, и каждый профессионал о них знает. Он мысленно срисовал номер и поспешил к патрульной машине.

Ролик уже ждал его там.

– Ну что, маяк ставим?!

– Куда?

– На мою «Волгу», конечно. Тот «форд» на Благодатной не был «металлик», стопор (сто процентов)!

– Подожди, не гони… маяк у нас всего один.

Лехельт связался с базой и передал номера машин. По московским дежурный сразу ответил, что это дело долгое, в день не уложиться, а хозяин «Волги» вскоре был определен как замдиректора овощной базы в Шушарах.

– Вопросы есть? – обернулся Андрей к Ролику. – Дуй к «форду», ставь маячок.

Недовольный Ролик пошел, а Лехельт, не сказав ему ни слова, через полминуты направился следом и отконтролировал, что стажера никто не спалил на маячке. Береженого, как говорится, Бог бережет.

Теперь на экране пеленгатора они видели направление и отметку от машины.

– Слушай! – начал Ролик, которого вечно распирало от нетерпения. – Тот, кто пасет этого «випера»[5]5
  «Випер» – от VIP, очень важная персона.


[Закрыть], наверняка внутри дворца! В салоне пальто валяется, разве ты не заметил? Не разгуливает же он без пальто по такой мокроте! Давай пойдем внутрь, может, вычислим… И потаращимся заодно! А вдруг он покушение готовит? Как ты думаешь, сколько шишка отвалит за спасение своей жизни?

– Дождешься от них… – хмыкнул Дональд. – Чинушки все скупые, как Плюшкины. А как мы пройдем? Там же охрана, а у нас пропусков нет. Выловят – Шубин настучит в маковку по первое число!

– Кто такой Плюшкин, я не знаю, а как пройти – сейчас стюхаем!

И не успел Андрюха возразить, как Ролик схватил с заднего сиденья сумку с аппаратурой, зонтик и выпрыгнул из машины. Лехельт запер дверцы и побежал следом к помпезному парадному подъезду дворца, невольно подчиняясь натиску стажера, давать окорот которому умел лишь суровый капитан Зимородок.

В эту самую минуту к ступенькам подкатил кортеж с лимузином и из него вышла ни много ни мало, как Валентина Матвиенко, полномочный представитель Президента по Северо-Западному округу. Высыпало человек десять прислуги, наперебой пытающихся защитить легко одетого полпреда полами плащей и пальто. Ролик чертом ввинтился в кучку, пока еще охрана не успела встать в круг, и галантно раскрыл над высокой прической чиновной дамы свой черный зонтик. Матвиенко наградила его благодарным и любопытным взглядом и пошла под зонтиком вверх по ступенькам, не задерживаясь. Ни у кого не поднялась рука оттолкнуть нахала, прикрывающего от непогоды представительскую голову.

Лехельт, восхищаясь, запрыгал по ступенькам следом.

В дверях Ролик, ни на шаг не отлепляясь от полпреда, ловко закрыл зонтик и проскочил бочком, освобождая пространство председателю ЗАКСа и прочим чиновным мужам, спустившимся по лестнице встречать Матвиенко. В парадное у лестницы ввалились репортеры, и вмиг столпилось столько народу, что охране Матвиенко до Ролика было не протолкаться, да они и махнули на него рукой. Теперь пусть служба безопасности здания разбирается.

А Лехельта в его холуйском типаже весьма бесцеремонно тормознули у первой же двери. Андрюха возмущался, чтобы не вызвать еще большее подозрение и не быть задержанным, требовал телефон. Ролик, заметив заминку, подскочил к массивному лобастому «секьюрити» из охраны дворца и, подталкивая под локоть, напер на него:

– Скажите немедленно, чтобы пропустили переводчика! Полпред сейчас будет общаться с иностранной прессой!

Расчет был верен: самого Ролика церберы у дверей ни за что бы не послушалась – незнаком!

Строго поманив вошедшего Лехельта пальцем, Ролик, не оглядываясь, устремился в помещения дворца с такой уверенностью, будто родился здесь. Андрюха едва поспевал за ним.

– Ну ты крутой!..

– У тебя учился! Куда дальше?

– Дальше… – Лехельт на миг замешкался, но тут же сообразил. – Пошли на балкон для прессы… или как там она… ложа!

– Как вычислить того, кто наблюдает за нашим клиентом? – спрашивал Ролик на ходу, пока они по ковровым дорожкам шли наугад вверх, разыскивая ложу для прессы.

– Представь себе, что ты сам его «тянешь». Где бы ты встал? Определи места – и смотри за людьми, которые в этих местах окажутся. Неважно, что человек делает, важно, где он стоит. Хороший спец переходит с одной точки на другую – вот тут его и надо ловить. Если он все время перемещается так, что у него есть обзор на клиента – возьми его на заметку и при случае проверь.

– А как проверить?

– Если есть возможность – постарайся перекрыть ему видимость на свой объект. Ну – встань как-нибудь не удобно. Простому человеку на это плевать, а «пастух» обязательно затревожится.

– А еще?

– Если есть контакт с объектом защиты – по телефону, например, – попроси его пройти куда-нибудь… выйти из комнаты, например. И секи, что делает твой подозреваемый. Да много еще есть штучек. Научишься! У тебя неплохо получается! Постой-ка… – Андрюха задержался перед зеркалом, опять взлохматил волосы. – Сестра с утра смастерила для тебя этот дурацкий пробор – никак не могу избавиться! Я с ним как официант в трактире! На корреспондента явно не тяну.

Они, наконец, достигли ложи для прессы. Здесь все были с брейдиками – пластиковыми бирками на прищепках.

– Черт, а у нас нет! – прошептал Лехельт. – В глаза бросается!

– Момент! – воскликнул Ролик, извлек из кармана две визитки из магазинов модной одежды и жевательной резинкой тотчас прилепил их на карман себе и Дональду. Если не присматриваться – было вполне прилично.

– Не отстирается же потом! – шипел Лехельт.

– Керосинчиком! Проверено!

Они потолкались к ограде, не без труда нашли в зале прикрываемого ими чиновника. Сверху все «виперы» были одинаковые: лысые, пузатые и черные. Перед глазами висела огромная роскошная люстра. Стоял громкий гул голосов.

– Ух ты! – сказал Ролик. – А запах какой! Чувству ешь?! Запах власти: ковровые дорожки, вкусная жратва и деньги! А вон того видишь? Под следствием, подозревается в подлоге документов! А вон тот, правее первого – знаешь, это кто?! Это… организовал банду киллеров! Семь лет условно! А вон тот, с самого краю, что сейчас повернулся назад? Нефтяные поставки, скоростная железка – такая была афера! Вот мужики крутятся!

Будь на месте Ролика Клякса или Кира, или даже Тыбинь – они бы зубами скрежетали от возмущения. А Ролик – радовался! Как ребенок в зоопарке! Для него все это была игра, и Андрею такой взгляд оказался вдруг ближе и понятнее, чем бессильное разлитие желчи старших товарищей.

Вскоре стажер заскучал. Заседание открылось, пошли длинные речи и прения.

– Давай сходим в буфет! Ну давай! – начал канючить он. – По графику это заседание еще два часа длиться будет! Я жрать хочу! Я пить хочу!

Лехельт, понимая бессмысленность торчания в ложе, поддался. Он уже в который раз за сегодня уступал стажеру – и это ему переставало нравиться. Холуйский типаж действовал, что ли?

В роскошном буфете Мариинского дворца Ролик набрал горку самых дешевых «бутеров» с сыром, сок и устроился с удобствами за столиком у окна, заложив ногу за ногу. Во дворцах уютнее всего чувствуют себя авантюристы и самозванцы, и этот юный пройдоха не был исключением.

Лехельт, фильтруя «терки» стажера о «правильной» и «неправильной» жизни, присматривался к немногочисленным посетителям, в основном помощникам депутатов. Этих крупных упитанных молодцев потчевали и обхаживали разносортные лоббисты. Именно в буфетах дворцов решается большинство вопросов… Взгляд разведчика упал на маленького, коротко стриженного человека восточной наружности, кушавшего в одиночестве за столиком. Андрей не успел его разглядеть, потому что человек, едва почувствовал чужое внимание, тотчас прикрылся салфеткой, а потом и вовсе пересел к ним спиной. Этот чисто профессиональный жест с салфеткой заставил Андрея призадуматься. Зимородок не зря подозревал в нем талант сыщика. Изучив спину, прическу, обувь, отметив небольшой кейс у ножки стола, Лехельт толкнул чревоугодствующего Ролика:

– Выходим!

В коридоре он быстро втолковал стажеру задачу и выставил его на позицию. Не прошло и двух минут, как человек с кейсом мягкими решительными шагами покинул буфет – и нос к носу столкнулся с Лехельтом! Как и ожидал Андрей, подозрительный посетитель тотчас чихнул, прикрываясь рукой, и разведчик Дональд не увидел личика загадочной «Гюльчатай». Его лицезрел Ролик, скрытый за портьерой окна в пяти шагах дальше по коридору. И не только лицезрел, но и запечатлел камерой, скрытой в сумке.

Человек, запоздало согнувшись, поспешно миновал ликующего стажера и почти бегом скрылся в кулуарах.

– Это он?! – запрыгал Ролик вокруг Андрея. – Это киллер?! Мы его выпасли?! Давай его задерживать! Уйдет ведь!

Стажеру уже мерещились наградные за сохранение жизни председателя комитета. А у него, возможно, тоже есть дочка…

– Пошли к машине! – охладил пыл супермена Лехельт. – Положено в таких случаях связаться с базой, получить добро опера, выдавшего заявку! И что у нас против него – одни подозрения! Мы и сами здесь, между прочим, нелегально… Мы с тобой разведка, а не штурмовая группа!

Он и не подозревал, как скоро ему придется изменить свое мнение…

Они покинули законотворческие апартаменты через запасной выход. Через высокое окно в роскошном сортире, то есть.

База взяла тайм-аут на прокачку вопроса. Через пять минут сам Завалишин вышел на связь с нарядом и активные действия запретил.

– «Протянуть» его сможете? – поинтересовался он.

– Как два пальца! – отозвался Лехельт и тут же поправился: – Простите, Виктор Петрович… Мы пометили его машину.

– Общение с Роликом не идет тебе на пользу. «Тяните»… сколько осилите, герои мои.

Некий скепсис прозвучал в голосе начальника отдела, но Дональд не придал ему веса. Отметка на экране держалась устойчиво, и «контры» (контрнаблюдения) у этого типа не должно было оказаться. Однако шеф оказался пророком: через двадцать минут маячок вдруг перестал подавать сигналы, так и не двинувшись с места.

– Что за фигня?! Ролик, ты куда маяк воткнул?!

– По инструкции… под брюхо. Жми, посмотрим, что он там с ним делает!

Но синего «фордика» в переулке и след простыл. Вместе с ним исчез безвозвратно и маячок.

Это была досадная пропажа. Частоты работы пеленгаторов «наружки» защищались весьма тщательно. Маячок мог попасть в умелые руки – и тогда…

Андрюха доложил о случившемся на базу, расстроился и призадумался. Маячок – это шайба из прочного радиопрозрачного материала, с магнитной присоской на одном боку. Делают их на совесть и сломать такой без инструмента не так просто – о бордюрный камень не расшибешь. А тут вдруг раз – и нет сигнала…

– Может, в нем аккумулятор сел? Ролик, ты проверял? Проверял, я спрашиваю?!

– А чего – Ролик?! Я разведчик, а не техник по спецснаряжению! Летчик же перед вылетом керосин не проверяет!

– Кляксе объяснишь!

– Ты меня заложишь?! Андрюха, ты же мне друг! Костя – он монстр! Он меня сожрет морально! Я ему вчера жизнь спас, а он мне даже спасибо не сказал! Да не расстраивайся так. Задание мы выполнили, номер машины и портрет героя срисовали… Может, база даст наводку ментам – его тормознут на посту, вот маяк наши отыщется!

– Тебе легко говорить – а мне сегодня объяснительную писать… Мусорных баков тут нет поблизости? Мне Тыбинь рассказывал, как однажды объект маячок в контейнер металлический выбросил. Еле нашли потом…

– Вон стоит контейнер – но я туда не полезу ни за что! В таком прикиде! Хочешь – сам лезь!

– Но как он его нашел? – продолжал размышлять Лехельт. – Ты грамотно поставил? По инструкции?

– Да, да! В углубление днища, на вытянутую руку!

– Ты гонишь! Пришлось бы на колени становиться – а тебе западло было костюмчик марать! Ты его сбоку ткнул под крыло, да?!

– И не сбоку вовсе, а сзади, под багажник…

– А ну – лезь в контейнер! Лезь, говорю! – скомандовал Дональд и на всякий случай еще разок взлохматил волосы, чтобы избавиться от холуйского имиджа.

Уличенный в разгильдяйстве по всем статьям, Ролик вздохнул и, покорствуя судьбе разведчика, со вздохом выбрался из машины. Он все еще стоял в раздумье и нерешительности над мусорным контейнером, как над бездной, когда у Лехельта в кармане запищал мобильник. Опять звонила мама – и в этот раз голос у нее был очень испуганный…

III

– Скажите, профессор, это надежная маска? – спросил генерал Сидоров, прежде чем затянуть на модно выстриженном затылке тугие тесемки. – Она нас защитит от ваших микробов?

– Что вы, Игорь Станиславович! Она устроена как раз наоборот и фильтрует ваше губительное дыхание, чтобы мы с вами не внесли постороннего в исследуемые культуры. Погодите, я ультрафиолет включу.

Яркая вспышка на несколько секунд ослепила вошедших.

Сидоров и Шубин стояли в предбаннике, почесываясь от непривычной сухости на коже: им только что пришлось с ног до головы обтереться губкой, смоченной в спирте. Облаченные в одноразовые зеленые хирургические костюмы, в шапочки и сандалии, с марлевыми повязками, защищающими нежные микробиологические создания от «губительного дыхания» руководителей служб ФСБ, они с любопытством разглядывали друг друга, находя своего визави весьма забавным.

– Вам идет шапочка, Игорь Станиславович! – первым съехидничал Сан Саныч. – Светило! Вылитый генерал от медицины!

– На себя посмотри… медбратец. Санитар из психушки! Профессор, а зачем ультрафиолет в самой лаборатории?

– Когда нет персонала, кварцевые лампы дезинфицируют воздух. Ультрафиолет вреден для глазного дна, поэтому по приходу в лабораторию мы его отключаем.

Голубое мерцание по углам погасло, засветились обычные лампы. Тихонько подвывала под потолком вытяжная вентиляция. В обширном квадратном помещении рядами стояли лабораторные столы с микробиологическим оборудованием, вдоль стен – стеклянные шкафы с инструментарием. На стенах висели датчики системы влаго – и термостатирования[6]6
  Авторы благодарят Т. Ефремову и П. Габитова за исчерпывающие консультации.


[Закрыть].

– Это чашки Петри со средами, вон те маленькие пластиковые пробирочки – эппендорфы… Их вставляют в центрифугу, вот сюда… чтобы получить расслоение структуры.

Шубин взял в руки чашку, прочел бисерную надпись под пленкой:

– «Разделение эпидермиса на слои с помощью нагревания, обезвоживание в эксикаторе, хранение в заморозке, выдержка в растворителе, обезвоживание и фиксация образцов для электронного микроскопа…»

– М-м… да… – отозвался Сидоров. – Я из умных слов знаю только «гидроколонотерапия».

– Что это такое?

– Клизма, Сан Саныч. Вульгарная клизма – а как звучит!

Профессор покосился на них и сказал Шубину:

– Протрите руки спиртом, милейший… Как вы заметили, мы не пользуемся перчатками. Не чувствуется инструмент, а работа весьма тонкая. Перенос сред со стола на стол крайне нежелателен, поэтому после каждого касания протираем руки спиртом.

Хозяин сам тотчас проделал это, пояснив:

–Уже привычка. Дома надо мной подшучивают, когда я, включив телевизор, иду мыть руки… Итак, господа, вы хотели посмотреть, каким образом можно получить соответствующую среду, используя исходный биологический материал? Я вас правильно понял?

Шубин и Сидоров дружно кивнули.

–Это процесс длительный и может занимать до нескольких недель. Я покажу вам основные операции последовательно, а проделывать все в полном объеме, наверное, излишне?.. Предположим, в этом контейнере размещен исходный образец…

(Здесь авторы по вполне понятным соображениям опускают технологию изготовления опасных для жизни бактериальных сред).

Когда процедура закончилась, заняв добрых полтора часа, лица у Сидорова и Шубина сделались весьма мрачными. Они даже почесываться перестали.

– И это все? – спросил Игорь Станиславович. – Это же можно проделать у меня на кухне!

– При наличии навыков – да, – пожал плечами хозяин. – Конечно, есть риск заражения…

– Когда вы говорили мне, что это весьма просто, я не предполагал, что настолько просто…

– Кто может проделать это, по вашему мнению? – спросил Шубин.

– Любой человек с медицинским образованием. Если вас интересуют фамилии, то список составит десятки тысяч человек, включая и меня. Вы нас всех пересажаете?!

Профессор повернулся и достаточно нервозно направился к выходу. Погасил свет, включил ультрафиолетовую подсветку, дав понять, что разговор окончен. Сидоров, сделав знак Сан Санычу поотстать, догнал его.

– У вашего товарища очень неприятный взгляд! – пожаловался ему профессор, выходя в коридор. – Тяжелый такой… Взгляд филера, я бы сказал! Соглядатая!

– Вы преувеличиваете, док! – по-свойски обратился к нему Сидоров. – Сан Саныч – милейший человек и к чужим тайнам вовсе даже нелюбопытен! Они ему знаете, как надоели! Больше, чем мне! Он канцелярская крыса, сидит себе, перебирает бумажки… У нас много таких. Успокойтесь и вспомните, что я вам говорил. Нам крайне необходима ваша помощь. Она… она вам самим необходима!

Они продолжили разговор в старом захламленном кабинете, весь вид которого удивительно контрастировал со стерильной чистотой лаборатории. Профессор угощал их чаем, то и дело механически протирая руки бесполезной бумажной салфеткой.

Вел беседу Игорь Станиславович. Шубин сидел полубочком, стараясь не хмуриться и напуская на себя изо всех сил благодушное рассеянное настроение. Губы он принудительно растягивал в дурацкую улыбку.

– Поймите, профессор, – убеждал Сидоров, запрятав поглубже привычные начальницкие нотки. – Если нельзя выйти на преступников по признаку технологии, надо отыскать какой-то другой признак. Образование, место работы, склад характера, наконец… Нам надо за что-то зацепиться!

– Мне незнаком склад характера массового убийцы! Я в свое время отказался от работы над бактериологическим оружием и немало за это потерпел от вашего ведомства! И программы мои закрывали, и учеников увольняли! А по всем остальным признакам мне придется перечислять весь круг моих родственников, друзей и даже просто знакомых! А ваш товарищ их – на карандаш!

– Да что ж вы его так невзлюбили-то! Такой список мы можем составить и без вашей помощи! У нас не хватит сил проверить его! Чем конкретнее будет наводка… – простите, рекомендация, – тем легче нам будет работать, и тем меньше будут обеспокоены непричастные к этому делу люди.

– Ваша работа – не моя забота!.. простите за каламбур.

– Эх, если бы так… – вздохнул Сидоров.

– Есть один очень информативный признак, профессор, – сказал вдруг Шубин довольно жестко, согнав глупую улыбку и отбросив бесполезные попытки миндальничать. – За такую работу человеку, которого мы ищем, должны очень хорошо заплатить. Очень хорошо. Я даже затрудняюсь назвать цифру. Припомните… если захотите, конечно, нет ли среди ваших знакомых микробиологов кого-нибудь, кто бы в ближайшие месяцы вдруг необъяснимо разбогател?

И он развернулся к столу, сложив перед собой короткие большие руки, заглянул в глаза профессора исподлобья, не скрываясь.

– Вы знаете такого человека? Назовите его имя. Обещаю вам – мы проверим его так, что комар носа не подточит. И если он чист – ни один волос с его головы не упадет!

– Да не в этом дело! – раздраженно воскликнул не молодой, усталый профессор.

– А в чем?

– Вам не понять!

Возмущенный Сидоров открыл было рот, чтобы вмешаться, но Шубин остановил его вежливым жестом на полуслове.

– Ну почему же не понять? Не у вас одного есть желание оставаться чистеньким. Вы, скорее всего, опасаетесь, что кто-то скажет, будто вы клевещете из зависти. А может, вы и впрямь ему завидуете?!

– Ну, знаете!..

Профессор встал, судорожно обтирая руки салфеткой, отвернулся от стола к окну. Шубин и Сидоров молчали, переглядывались. Сидоров показывал глазами: давай, мол, дожимай!

– Мы пытаемся предотвратить несчастье, – медленно, с расстановкой заговорил Шубин. – Гибель многих и многих людей!

– Дурацкая арифметика, – вздохнув, сказал профессор. Он, как истинно интеллигентный человек, умел быстро взять себя в руки. – В нашем с вами возрасте смешно апеллировать к высшим ценностям… Вы просто хотите выполнить свою работу. Меня мало волнует спокойствие этого человека… мне и самому казалось кое-что подозрительным… Есть такой микробиолог… Басаргин. Заведует лабораторией в институте экспериментальной медицины. Занимается иммортализацией клеток.

– Простите?

– Бессмертием, проще сказать. Он выкупил лабораторию… месяц назад. Говорит, что получил хороший гранд… но я проверял – среди известных мне стипендиатов его фамилия не появлялась. Я старался не задумываться… мало ли чем сегодня зарабатывают на жизнь ученые… не суди, да не судим будешь. Хотя своя лаборатория – мечта поэта…

– Вряд ли это он, – со вздохом разочарования сказал Шубин.

– Почему? – искренне изумился профессор, откинув голову, подняв брови над очками.

– Если бы он в это ввязался, не стал бы вкладывать деньги в недвижимость. Больше никого не припомните?

– Нет… так вот с ходу – никого… Странно… мне казалось, вы сразу ухватитесь…

– Напрасно вам так казалось. Посади мы хоть тысячу невинных – теракт все равно состоится. Этот след, по-моему, бесперспективен.

– Нет, мы его, конечно, проверим! – возразил Сидоров. – Ты, Сан Саныч, специалист опытный – но проверка здесь не помешает. Может, он выполнил лишь часть работы… может, сдавал лабораторию внаем или что-то в этом роде… А вы, если что—нибудь припомните, звоните мне прямо домой. А то, если дам вам служебный телефон, пожалуй, решите, что мы вас вербуем в агенты, ха-ха-ха! Шутка!

Сидоров торопился в управление. Экскурсии, подобные сегодняшней, он предпринимал редко. Это напоминало ему далекую молодость оперативного работника. Они с Шубиным откланялись и ушли, оставив профессора мучиться вечным вопросом культурного россиянина советских времен: сделал он подлость или нет? В новых временах вопрос этот, к счастью, отменен за ненадобностью.

Был уже восьмой час, когда они вернулись в управление, но верный референт Антонина еще работала с документами за своим столом в приемной. Она была романтической девушкой. Сидоров, однако, не обратил на это никакого внимания. Он скорее возмутился бы, если бы референта не оказалось на месте в любое время дня и ночи. Так у него было заведено, все это знали – и никто не роптал.

– Черт возьми! – сказал Игорь Станиславович, поспешно закрыв дверь в кабинет и яростно почесываясь. – Что значит применять спирт не по назначению! А это что такое?!

На столе его красовался согнутый в три грани лист белого картона с лозунгом «Для руководителя роднее и ближе подчиненного и Отечества нет!».

– Антонина! Откуда эта мерзость?! – с удовольствием гаркнул генерал в полную силу легких. Он любил прикидываться солдафоном.

Референт это знала и обычно слегка подыгрывала шефу.

– Из отдела по правовой и воспитательной работе принесли, Игорь Станиславович. Директива пришла – всем руководителям иметь на столе лозунг. Даже Ястребов у себя поставил.

– Да? – недоверчиво скривился генерал, брезгливо косясь на безвинную бумагу. – Знаешь, ты это… ты забери его и у себя в приемной поставь. Это как бы продолжение моего рабочего места. Береги его, смотри, чтоб не порвали… но если кто на него кофе прольет, я буду не в претензии… Ступай. Ну – что у тебя?

– Наши ребята возвращаются из командировки, Игорь Станиславович, – улыбнулась Антонина. – Нестерович, Веселкин…

– Да-да-да! – оживился Сидоров. – Молодец, что на помнила! Завтра же ко мне на оперативку! Подготовь для них обзоры… Сашку Нестеровича – на микробиологов, он интеллигент, Веселкина – на бомжей… Чего ты скалишься, Шубин?

– Лозунг вам нужно поближе поставить, Игорь Станиславович! Он специально для таких генералов написан!

– Дурацкий лозунг… не понял, что ты имел в виду. Убирай его, Антонина, убирай. Ладно… организуй встречу… пусть начальник первого отдела подъедет на вокзал… По три дня отдыха… по три, больше не дам! Через три дня – у меня всем быть. Сообрази предложения в приказ по управлению… премии там, наградные листы… ну и обзоры по делам, как я сказал. Все, беги, беги… и вообще, домой иди. Ты мне сегодня не понадобишься больше. Нечего тут молодость просиживать.

Сидоров воссел, наконец, за стол, почувствовал себя увереннее.

– Нечего дыбиться, полковник Шубин! А ты как за ботишься о своих подчиненных?

– Мы люди скромные… – уклончиво ответствовал Сан Саныч, – по три выходных за три месяца в Чечне не даем… и грамотами не разбрасываемся…

Начальник службы «закоси-бэ-тэ» нахмурился и закрыл тему. Вместо нее он открыл папку, верхний лист в которой был от руки разделен на две графы. Первая была озаглавлена «Что мы знаем о них?», вторая – «Что они могут знать о нас?». Записей в каждой графе было примерно поровну – и это огорчило Сидорова. Он взял ручку с резиновым шпионским ухом на колпачке, призывающим к бдительности, помурлыкал напряженно – и добавил в первую колонку несколько емких резюме по результатам сегодняшней беседы с микробиологом. Достигнув таким образом информационного перевеса над эвентуальным противником, Игорь Станиславович закрыл папочку.

– Московские опера у тебя? – спросил он Шубина. – Тогда на Басаргина их сам наведешь. Пусть пошерстят его… у них неплохо получается. А там я своих подключу, мне со своими работать проще.

– В каком направлении рыть?

– Я думаю – на архивариуса. Они могли быть знакомы. Ну и на заказчика, конечно. Источник средств выявить… да ребята сами разберутся. Да, вот еще! Поручи своей разведке раздобыть фотографии всех работников архива. И пусть все наряды их отсмотрят внимательно. Вдруг кто-то нарисуется внезапно, где мы его и не ждем. Заронил ты мне сомнения в прошлый раз… подстраховаться хочу.

–В нашем деле лучше перебдеть, чем недобдеть, – согласился Шубин, помечая сказанное в крошечный детский блокнотик.

Сидоров хмыкнул.

–Тебе органайзер подарить?

– У меня есть… Это привычка от прежних времен осталась. По улицам с органайзером не натопаешь… Что еще мы можем сделать?

– Что еще мы можем сделать… – промычал, передразнивая собеседника, генерал. – Боюсь, что пока ничего. Не нравится мне это. Вот ты сегодня о деньгах говорил – и я подумал: надо бы отслеживать все несчастные случаи с медработниками. Не только с микробиологами, но и просто с врачами. Кто-то мог отказаться… кто-то мог не понравиться… или сэкономить решили…

– Разумно! – кивнул Шубин, помечая. – А что с этим бомжем? Какие результаты?

О подозрительной находке Зимородка и Киры они оба узнали еще до встречи друг с другом и поездки в лабораторию.

–Да ровным счетом ничего! – уныло отвечал Сидоров, листая свежую тоненькую папочку из двух листов. – Бомж – он и есть бомж. Ни имени, ни фамилии. Следы язв похожи на инфицирование… но причина смерти – ЗЧМТ. Закрытая черепно-мозговая травма. Пойди теперь, узнай, кто его заражал, кто лечил…

– Он не заразен?

– Нет. Специалисты гарантируют. Двух пьяных санитаров еще подержим в карантине… под видом вытрезвителя.

– Следы уколов – может, он наркоман?

– Дорогое удовольствие для него. Нет, его лечили. У него и на заднице следы инъекций.

– Зачем?

– Что – зачем?

– Предположим, это наш клиент. Если на нем проверяли заразу – зачем его лечить? Помер – значит, действует. А они его лечили… Не понимаю. А результаты расследования ДТП?

– Да голый вассер! Шел по улице Есенина, по обочине, поздно вечером. Сбила черная машина, иномарка. Валялся там до следующего дня, пока труповозка не забрала.

– Мизерна жизнь человеческая…

– Не надо шляться где попало… Есть один случайный свидетель, но он номеров не видел, очкарик близорукий.

– Никто не выходил из машины?

– Говорит – выбежали двое, посмотрели, что канает, – и ноги в руки. Он к ним подойти побоялся.

– Правильно сделал.

– Думаешь – это убийство?

– Можно выстроить непротиворечивую версию. В этом случае свидетелю просто бешено повезло. А что при нем было?

– При бомже? Мешок пустых бутылок и горсть насекомых.

– Мы, с вашего позволения, поработаем в этом направлении.

Сидоров посмотрел скептически.

– Надеешься узнать что-нибудь про человеческий призрак?

– Он не призрак. Он где-то жил… спал. Где-то собирал эти самые бутылки. У него могут быть соседи по ночлежке, какой-нибудь немудреный скарб. Его должны были расспрашивать, откуда у него эти язвы…

– Ну да… резон есть. Хотя при таких язвах его могли гнать отовсюду, опасаясь заразы, и он мог жить один. Я бы прогнал.

– С трудом представляю вас бомжем, Игорь Станиславович.

– Я тоже. М-м… да. Работенка у вас. Иногда я тебе не завидую. Ковыряться в бомжатниках и трупах – бр-р-р!

– Для дела можно и поковыряться. Кстати, нам бы в помощь милицию организовать. Только не в виде облавы, а то все бомжи разбегутся. Нам участковые нужны… ну и пару толковых ребят от каждого отделения.

– Сделаем… позвони завтра.

– По розыску Рустиани ничего нет? Хорошо прячется, гад. Тогда я, пожалуй, откланяюсь, с вашего позволения.