Текст книги "Сказочные хроники (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Бирюков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2.4. Из огня да в капусту

Проснулся Сергей ровно через час, потянулся и рывком поднялся на ноги, стряхивая остатки сна. Не спеша собрал вещи, забросил суму на спину и внимательно оглядел местность, по которой собирался двигаться.

«Что-то ловушек поблизости не видно», – подумал он, до боли в глазах всматриваясь в поросшую бурой пожухлой травой равнину.

Напрямик ему идти не хотелось, не привык он в Зоне ходить напрямик. Подул легкий ветерок, Сергей принюхался, пахнуло гарью. Он присел на корточки и всмотрелся в воздух над травой, тот еле заметно колыхался.

«Жгучий пух[16]16
  Жгучий пух – зона повышенной термической опасности, называемая так на жаргоне космодесантников. Может привести к фатальным ожогам и смерти.


[Закрыть]? – предположил Малышев. – Почему же я его не вижу? Тепловое излучение от него должно быть очень сильным».

Сергей вдруг испытал знакомое уже чувство дезориентации, и равнина перед ним вспыхнула пятнами бледно-красного света, а в душе его, наоборот, потемнело.

«Эх, – вздохнул Малышев. – Не пройтись мне вволю по широкому полю».

«Пух» брал не качеством, а количеством. Он простирался далеко влево и так же далеко вправо, а вперед метров на сто, не больше, но и этого было вполне достаточно, чтобы основательно преградить путь. Сергей вдруг вспомнил, что пробегает стометровку за пять с небольшим секунд, но тут же постарался об этом забыть. Прямые решения в данной ситуации были чреваты фатальным исходом.

Вглядевшись, Малышев увидел, что зона огня вовсе не сплошная, как показалось вначале. Сквозь тусклое сияние просвечивали тоненькие паутинки тропинок. Он задумался:

«А стоит ли рисковать? Окольная дорожка, как говорится, короче». Сергей глянул по сторонам в поисках обхода и вздохнул:

«Видимо, все-таки не короче».

Малышев двинулся вперед. На тропинку он ступил аккуратно, как на минное поле. Шаг, еще один, с обеих сторон плавно, словно невесомая, поднялась раскаленная пыль. Земля запылала ярче, пахнуло жаром. Ему стало грустно при мысли, что он может неосторожно сойти с тропинки. Участь курицы в духовке его отнюдь не прельщала. Но и сейчас он не испытывал приятных ощущений. Со всех сторон несло градусами Цельсия, как из доменных печей. Сергей с запоздалой досадой посетовал, что не догадался экипироваться с помощью волшебной палочки. В термостойком костюме ему было бы гораздо комфортнее.

И почему он не подумал об этом сразу? Наверное потому, что при прямом контакте с «пухом» ничего не выдерживало. Тот мог прожечь любой материал. И дело тут даже было не высокой температуре, а в каком-то мистическом его свойстве все прожигать. Другое дело воздействие на расстоянии. Но, как ни сожалей, а возвращаться было уже поздно. Придется теперь терпеть.

Сергею казалось, что он прошел по всем кругам ада, пока, наконец, не вылез из этой жаровни. Некоторое время молодой человек приходил в себя, переводя дух, а потом оглянулся. Путь его был отмечен огненно-серой полосой, и, похоже, что одной тропинкой стало меньше.

Малышев решил изменить тактику. Он внимательно осмотрел следующий участок пути, отметил все подозрительные места и возможные укрытия, а затем осторожно двинулся вперед. Продвигаться по Зоне старым способом для «зрячего» было нецелесообразно, но он решил все же лишний раз перестраховаться. Как он убедился на примере «жгучего пуха», некоторые ловушки не сразу «бросаются в глаза», а это к оптимизму не располагало.

Ядро Зоны уже нельзя было назвать лабиринтом. Аномалий, конечно, и здесь было еще предостаточно, но Сергей со своим «зрением» обходил их просто припеваючи. Тем не менее, он не расслаблялся, делая скидку на то, что может не все сразу увидеть, и это оказалось очень благоразумно. Заканчивая очередной участок пути, Малышев ощутил вдруг всплеск «дыхания смерти», и бросился на землю там, где стоял. Что-то со свистом рассекло воздух над его головой и, шлепнувшись где-то в отдалении, угрожающе зашипело. Сергей определил направление стрельбы и попытался разглядеть снайпера. Он вновь испытал неприятное чувство головокружения, а секунду спустя в сотне метров от себя увидел слабенький желтый огонек.

«Это еще что такое?» – подумал Малышев, осторожно приподнимая голову.

Зона сделала-таки из него дальтоника. Цвета естественных предметов он больше не различал, однако ловушки все еще видел прекрасно. Пять желтых огоньков он насчитал на расстоянии выстрела, остальные были значительно дальше. В боевом порядке противника было что-то знакомое, и Сергей вдруг понял, с чем на сей раз столкнулся…

* * *

…Возвращаясь на Землю из служебной командировки, Малышев летел в одной каюте с Джеком Элдерсом, биологом-экспертом с базы Северная-10 планеты Аид. После выхода корабля в гиперпространство выпало свободное время, и они разговорились.

– Послушай, Джек, а что это ты вдруг сорвался с Аида, – спросил Сергей. – Планета вроде не скучная, постоянно что-то новенькое изобретает для вашего ученого брата.

– Для кого-то, может, и изобретает, – усмехнулся Элдерс, – а я, знаешь ли, без дела сидеть не привык. Для ботаников здесь очень мало работы. Растительность на Аиде весьма скудная, и давно уже изучена вся насквозь.

– Постой-постой, – удивился Малышев. – Но ты, кажется, изучал там какой-то овощ.

Джек расхохотался:

– Ты имеешь в виду «Плюющуюся капусту»? Уверяю тебя, это такой же овощ, как я паровоз.

– Тогда стоило ли называть ее капустой?

– Выстави протест в классификационную комиссию и я подпишусь, – усмехнулся Джек, – Автор названия Пол Крэг. Он космодесантник, первооткрыватель явления, но при этом такой же ботаник, как эта «капуста» – овощ. Представляешь, из-за какого-то дилетанта, имеющего к науке самое далекое отношение, квалифицированного специалиста посылают черт-те куда и черт-те зачем.

– Судя по твоему виду, Джек, ты не больно-то раздосадован.

– Нет, я раздосадован, Сергей, – смеясь, возразил Элдерс. – Но раздосадован тем, что я ботаник, а не физик. Дело-то очень интересное и далеко не простое. Понимаешь, вначале действительно считали, что эта штука относится к живому миру, потому как плюется она чертовски метко. Вот и крутились вокруг да около месяцев шесть, не могли определить, с чем ее едят.

– Что, трудно было образцы для исследования взять? – удивился Малышев.

– Это была целая проблема, – подтвердил Элдерс. – Пока до нее доберешься, она вся, как бы сказать, «исплюется», что ли, без остатка.

– Ну, хорошо, – сказал Сергей. – Не томи, я же вижу, что этот «верблюд» открыл тебе свою тайну.

– Да рассказывать-то особенно нечего. «Капуста» эта простое природное явление тектонического происхождения.

– Ну-ну, – засомневался Сергей. – Тектоника и метко плюется?

– Получается, что так. «Капуста» – это сгусток сложного активного вещества, находящийся в состоянии неустойчивого равновесия, – пояснил Элдерс. – Нарушить его может даже легкое колебание грунта, вызванное движением человека. После этого происходит так называемый плевок в том направлении, откуда пришло возмущение. Вот на исследование самого вещества, и того, как оно получается, почему нестабильное такое, квалификации у меня, к сожалению, не хватило. Этим сейчас занимаются физики-аномальщики.

– Ну и что, есть какие-нибудь сдвиги?

– Честно говоря, не знаю, – пожаловался Джек. – Сам черт ногу сломит в их уравнениях и формулах. Я лично пытался разобраться, отчего «капуста» собирается в группы по пять кочанов, расположенных зигзагом, в шахматном порядке. Кстати, десантники эту аномалию называют теперь «шашки» или «такси». Ты случайно не знаешь, что такое такси?

– Это древний вид транспорта, – пояснил Сергей. – Его эмблемой были квадратики, расположенные в шахматном порядке.

– Ну, тогда понятно. Так вот, оказывается, каждый объект группы связан с остальными. Мы провели эксперимент и уничтожили один «кочан». И что же ты думаешь? Через некоторое время они снова были в полном составе. Но не это главное, – заявил Джек, делая эффектную паузу.

– А что? – подыграл ему Сергей.

– Главное в том, что когда их меньше пяти, вся система стабилизируется.

– То есть они плеваться перестают?

– Именно так, – подтвердил Джек. – И это позволило нам установить камеры и зафиксировать весь процесс регенерации. Ну и, конечно, удалось, наконец, взять пробы и определить состав активного вещества. Так сказать, отведать «капусты»…

* * *

«Очень хорошо, – подумал Сергей, разглядывая злополучную пятерку. – Пирокинез дело, конечно, неплохое, но уж больно энергоемкое. Что-то я отупел в Зоне в последнее время. Давно пора было сделать себе какое-нибудь оружие для таких вот случаев. Ладно, потом обязательно сделаю. И еще хамелеон[17]17
  Хамелеон – защитный маскировочный костюм повышенной комфортности, изменяющий при необходимости окраску в соответствии с окружающим фоном.


[Закрыть], боже, как я хочу хамелеон».

Малышев не решился использовать волшебную палочку под прицелом «капусты», мало ли как она на это отреагирует. Под обстрелом не больно-то поколдуешь. Привычным псионическим усилием Сергей вызвал в себе ощущение огненного вихря, концентрирующегося в центральной части тела, и, накопив достаточное для выстрела количество энергии, выпустил ее через глаза в ближайший желтый огонек. Полыхнуло яркое пламя, резкое чувство опасности заставило разведчика перекатиться в сторону. Что-то хлопнуло и зашипело на том месте, где он только что лежал. Теперь оставались только четыре желтых огонька. На месте центрального «кочана» находилось выжженное пятно метрового диаметра.

Сергей осторожно приподнялся, встал на ноги и быстро двинулся в сторону «капусты», испытывая желание поскорее преодолеть это препятствие и убраться от него подальше. Оставшаяся четверка никак на его действия не реагировала. Малышев благополучно преодолел зигзагообразный строй и отошел от уже метров на десять, когда возрастающее чувство опасности заставило его обернуться. На обугленном грунте весело разгорался желтый огонек.

«Мама!» – мысленно воскликнул Сергей, и оказался вдруг метрах в тридцати от капусты, сам не понимая, как преодолел это расстояние.

Он отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от выстрела, и помчался зигзагами, невольно вспоминая полигон под кодовым названием «Охота». Роль дичи там, правда, играли стажеры, но наука зайца оказалась сейчас очень кстати. Леденящий душу свист за спиной и ядовитое шипение, раздающееся то справа, то слева, заставляли Сергея мчаться так, что аж пятки сверкали. Маневры его ограничивали две коллоидные змейки, очень некстати расположившиеся по бокам и опасно сближающиеся впереди.

Ситуация, в которую Малышев попал, производила впечатление затягивающегося мешка, и он стремился поскорее покинуть опасную зону. Неожиданно случилось то, чего он опасался. На самом узком участке коллоидные жилы стали вытягивать навстречу друг другу ложноножки. Сергей выжал из себя все силы, но не успел. В момент, когда он подбегал к злополучному месту, отростки хладнокровно слились.

Не останавливаясь, Малышев прыгнул. Рекордом его было десять с половиной метров, а здесь были все пятнадцать. Падая, он попробовал перенести себя методом барона Мюнхгаузена, но энергии не хватило. Сергей не успел еще восстановиться после пирокинеза. Он не смог даже на грамм обезвесить свое тело. Показалась граница фиолетового и бурого.

«Неужели перепрыгнул», – мелькнуло в голове.

Земля ударила по ногам, Сергей спружинил и отскочил еще метра на два. Он сбросил с ног сапоги, окрашенные в фиолетовый цвет, они и на десятую долю секунды не могли защитить его от «ведьминого студня».

Ситуация все же оказалась лучше, чем он ожидал. Повреждены были только пальцы ног, но и в этом случае действовать следовало быстро. Внутренняя дрожь охватила Малышева от того, что предстояло сделать, но, ни секунды не колеблясь, он извлек меч из ножен и, резко взмахнув им, отсек себе ступни.

Тяжелая серия судорог сотрясла его тело. Сергей закрыл глаза, чтобы не видеть свои ноги, но это плохо помогало. Его тошнило и корчило минут пять, пока не затянулись места срезов. Теперь это было внутри. Теперь это было не так страшно.

Малышев и не надеялся, что ему удалось избавиться от «студня». Для полной гарантии нужно было рубить выше колен, но он тогда потерял бы много времени на регенерацию, слишком много. Сергей надеялся найти Меч Куи, прежде чем «студень» снова даст о себе знать. А там можно было бы и еще раз обрезать себе ступни.

Он осмотрелся. До леса оставалось всего метров пятьдесят, да и близость коллоидных речек беспокоила его. Поднявшись на четвереньки, он двигался до тех пор, пока не достиг первых деревьев, и лишь потом позволил себе забыться.

Глава 2.5. Аномальный лес

Проснулся Сергей от внутреннего толчка. Тело сигнализировало о завершении регенерации. Он сел, внимательно осмотрел свои ноги и остался доволен. Те, правда, выглядели так, словно были приставлены. Огрубевшая кожа взрослого человека резко переходила в нежную младенческую.

– Бр-р, – передернул плечами Сергей. – Никогда мне к этому не привыкнуть.

Поискав глазами обувь, он вспомнил, что уже давно собирался переодеться, и ухватился за эту мысль с воодушевлением. Малышев попытался встать на ноги и, охнув, оперся обеими ладонями о землю, пережидая приступ головокружения. Чувствовал он себя неважно, сказывалось сильное истощение. Кое-как достав волшебную палочку из правого кармана штанов, Сергей для начала соорудил себе две таблетки спорамина[18]18
  Спорамин – быстродействующий транквилизатор.


[Закрыть] и положил их под язык. Терпкая горечь ударила в голову и распространилась по всему телу необыкновенной свежестью. Негативные ощущения стали быстро выветриваться, и Малышев почувствовал прилив новых сил, а вместе с ними проснулся и тот самый червь, которого полагается иногда чем-нибудь заморить.

Но Сергей не мог отказать себе в удовольствии перекусить в новом комфортном костюме. Несколькими пассами волшебной палочки он перестроил свою одежду в удобный и экипированный по последнему слову техники «хамелеон». Почувствовав прикосновение мягкой ткани, Малышев повеселел.

«Господи, ну не идиот ли я? – подумал он, наслаждаясь комфортом. – Ну что мне стоило раньше все это проделать? Нет, я не идиот, я – мазохист, это точно!»

Скорчер[19]19
  Скорчер – оружие в форме пистолета, стреляющее сгустками высокотемпературной плазмы


[Закрыть], входящий в комплект костюма, тоже оказался на месте, в специальной автоматической кобуре, закрепленной на предплечьи и выбрасывающей пистолет в руку при одном только желании хозяина стрелять. Сергей опробовал механизм подачи, оружие мгновенно оказалось в ладони. Ему невольно захотелось кого-нибудь пристрелить. Однако Малышев легко справился с этим своим желанием. Достаточно было лишь вспомнить, какие «милые» зверюшки водятся на Аиде. Причем отрезвляющее действие производила отнюдь не любовь к фауне, а опасение обратить на себя внимание некоторых ее представителей.

Открывая суму, чтобы достать скатерть-самобранку, Сергей испытал чувство аристократической брезгливости. Он вытряхнул из дорожного мешка все вещи и превратил его в великолепный рюкзак, сделанный из той же ткани, что и новый костюм «хамелеон». Малышев с удовольствием разложил вещи по отделениям рюкзака и собрался наконец перекусить. Не мудрствуя лукаво, он заказал себе большой пирог с картошкой и, под стать ему, кружку молока.

Ел Сергей с аппетитом, откусывал, обжигаясь, большие куски и запивал их холодным и жирным напитком. По подбородку его текло сливочное масло из пирога, которое едок промакивал платком, созданным как раз для этих целей. Закончив трапезу, он решил было сделать себе еще порцию, но передумал, справедливо считая, что предстоящая дорога потребует от него хорошей подвижности.

Убрав скатерть-самобранку в рюкзак, Малышев забросил его за спину, и тот намертво прирос к костюму. Впереди разведчика ожидала роща. Он терпеть не мог скопления растительности в Зоне, по большей части из-за тех, кто средь нее обитал. На Аиде живность в большинстве своем с большой охотой и умением способна была помочь человеку свести счеты с жизнью. В областях аномалий флора и фауна к тому же еще и мутировала, причем отнюдь не в лучшую сторону.

Зрение у Сергея и так было неважным с тех пор, как он стал видеть «плюющуюся капусту», а когда перед самым его носом серебристым светом замерцала «паутина»[20]20
  Паутина – нитевидное образование биологически опасного вещества, называемое так на жаргоне космодесантников. Механизм поражения не изучен. Смертельно опасно.


[Закрыть], оно окончательно испортилось. Малышев выругался, протирая глаза, и, обойдя препятствие, двинулся дальше. На расстоянии метров пяти он видел все достаточно сносно. Дальше предметы теряли цвет, гасли и, наконец, пропадали совсем словно погруженные в темноту, лишь серебрились вдалеке причудливые сети «паутин».

Так, медленно и осторожно продвигаясь по чаще, постоянно прислушиваясь и поминутно вздрагивая от чьих-то криков и громкого чавканья, доносившихся с разных сторон, Сергей преодолел добрых две трети лесного массива.

Недалеко впереди что-то вдруг громко и натужно засипело, потом раздалось бульканье, прервавшееся хриплым кашлем. Будто кто-то, страдающий от простуды, полоскал горло и подавился. Наконец кашель утих, но вместо него стали раздаваться звуки трубного сморкания, которые периодически сменялись булькающими всхлипами. Создавалось впечатление, что кто-то пытался высморкаться и время от времени втягивал носом воздух, пробуя, каковы же результаты.

Сергей не имел никакого отношения к медицине и не отличался особым любопытством, поэтому благоразумно решил отвернуть в сторону. Однако он прошел не более десятка метров в новом направлении, когда сослепу налетел на чью-то физиономию, достойную кошмара умалишенного. Малышев не заметил, как оказался на дереве, которое вдруг истошно, по-поросячьи, завизжало. От неожиданности он свалился вниз, но, схватившись за нижнюю ветку, повис над поляной, покрытой подозрительной тиной.

Визг повторился с новой силой, и Сергей, взглянув вверх в сторону источника звуков, похолодел. Визжало, оказывается, не дерево, хотя и это в Зоне вполне могло быть, а какое-то существо, напоминающее обезьяну с кабаньей мордой. Его обвивала здоровенная змеюка с толстым мясистым утолщением вместо головы. И то, что Малышев поначалу принял за кошмарную физиономию, оказалось рисунком, покрывающим ее тело. По всей видимости, когда Сергей, нос к носу столкнувшись с «анакондой», вскарабкался на дерево, змея бросилась за ним, но схватила ни в чем не повинного обезьяно-кабана.

Малышев подивился удачному для себя стечению обстоятельств и уже хотел спрыгнуть на землю, но передумал. Вместо этого он взобрался на ветку, на которой висел. Любопытство «юного натуралиста» подталкивало его посмотреть, как эта змеюка через свой небольшой рот будет заглатывать столь крупную для себя добычу. «Анаконда» меж тем и не думала комплексовать, прекрасно зная, видимо, что следует делать с обезьяно-кабанами, если те имели неосторожность попасться.

Непринужденно удерживая бешено брыкающегося зверя в мощных кольцах, змея раскрыла свой беззубый рот и выплеснула из него порцию вязкой слизи, которая сиропом растеклась по шее жертвы. Затем рот, больше похожий на присоску, прижался к этому месту и стал причмокивать и урчать. Обезьяно-кабан судорожно забился в смертельных объятиях, но буквально через несколько секунд начал стихать.

Вначале Сергей решил было, что «анаконда» относится к кровососущим хищникам, однако заметив просачивающуюся из ее рта розоватую жидкость, догадался, что змея не всасывает в себя, а наоборот что-то выделяет. То ли яд какой-то, то ли парализующее средство. И, похоже, благодаря этому воздействию ей удавалось добычу свою обездвижить.

Однако, хищница не стала дожидаться полной неподвижности жертвы. Обезьяно-кабан все еще продолжал слабо брыкаться, когда «анаконда» оторвалась от него и, широко распахнув свою беззубую пасть, извергла наружу серую кожистую пленку. Волнообразными движениями своего гибкого тела она стала обволакивать ей добычу, словно натягивала на нее тонкий кожистый мешок. Полностью охватив кабана пленка натянулась, плотно прилегая к его телу, и стала настолько прозрачной, что можно было увидеть, что происходит внутри. Зверь продолжал еще судорожно дрыгаться, когда змея утробно заурчала и стала крупными порциями выделять прозрачную розоватую жидкость, обильно поливая ей жертву. Обезьяно-кабан забился сильнее, но вырваться ему из смертельных объятий было уже нереально. Кольца «анаконды» пришли в движение. Растягиваясь и сокращаясь, они заставляли жидкость циркулировать, наглядно показывая как может протекать процесс наружного пищеварения. Кроме того волнообразные движения змеиного тела дополнительно разминали пищу, помогая ее перевариванию.

Обезьяно-кабан растворялся прямо на глазах. Все, что отделялось от туши, тут же перегонялось вверх к жадно сосущему рту и с хлюпаньем поглощалось. Причем животное похоже еще было живым. Оно судорожно распахивало пасть и закатывало глаза в предсмертной агонии. Тело змеи сжалось, плотно прижимая жертву ко рту-присоске, и «анаконда» втолкнула в добычу крупную порцию желудочного сока, так что розоватая жидкость стала сочиться из всех щелей. Кольца задвигались с удвоенной силой, и вскоре туша колыхалась уже, как студень. Отдельные хлюпанья превратились в непрерывный сосущий звук, и содержимое мешка стало быстро убывать.

В этот момент пытливый натуралист понял, что змея скоро сможет освободиться. Вероятней всего, она будет сыта, но все-таки не стоило рисковать, оставаясь поблизости. Сергей пристально осмотрел землю под собой. Покрытая подозрительной тиной, она определенно ему не нравилась, поэтому он с силой оттолкнулся ногами от ветки, на которой сидел, и приземлился за пределами поляны на простой безопасный грунт. Закружилась голова в знакомом уже чувстве дезориентации, и тина заполыхала ярким золотым огнем. Малышева это ничуть не удивило. Он только хмыкнул и растворился в зарослях.

Остаток рощи Сергей преодолел практически без приключений. Только один раз на него бросилось какое-то паукообразное создание размером с лошадь, которое он, не замедлив хода, сжег из скорчера. А минут двадцать спустя разведчик вышел, наконец, на плато, принявшее на себя эстафету местного «гостеприимства».