Текст книги "Путь в никуда (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Белов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Объект несостоявшегося конфуза тем временем пытались впихнуть в обтянутое тканью помещение. Только вот как она собирается в подбитом поролоном бюстике на металлических косточках париться? Видимо Ксюха сначала пыталась ее вразумить, но потом махнула рукой и залезла в парилку сама, попутно съездив рукой по ягодицам своего парня. Видимо за то, что слишком пялился на новоприбывшую. О, не один я такой оказался.
А потом настал черед веника, и горячие в прямом смысле парни начали обрабатывать спинки не менее горячих нимф, повизгивающих от удовольствия при соприкосновении раскрасневшейся кожи с березовыми листьями. Даже скромница-Алинка вошла во вкус, поддавшись волне общего веселья. Сняв верхнюю часть белья и прикрывшись руками, позволила Коляну себя раз несколько стегануть. А потом и его отходила, уже не прикрываясь, поскольку это было бы просто глупо.
Я старался не смотреть в ее сторону, во избежание так сказать, но красивую форму груди все же заценил. И меня тоже девчонки, по прошлым походам знакомые, отстегали до приятного покраснения кожи, за что и были с визгами и криками искупаны в реке. А то, что руки при этом частенько оказывались в неположенных местах, так чтобы никто другой не видел, ну… это так, издержки. Напарившись и накупавшись вволю, пошли в лагерь отдыхать. Вот тут и пригодился холодный чай, разлетевшийся по кружкам в мгновенье ока.
Посиделки у костра в этот вечер были менее продолжительными, но более душевными, что ли. Опять песни, шутки, даже игры. Приводить тексты песен больше не вижу надобности, хотя я их знаю немало, и тематических в том числе. А вот игры могут быть интересным дополнением к вылазке на природу или просто, чтобы оживить заскучавшую компанию.
"Ассоциации"
Участники садятся, образуя круг. Кто-то из них должен сказать какое-либо слово на ухо своему соседу, тот должен незамедлительно сказать на ухо следующему первую ассоциацию с данным словом, второй – третьему и так по кругу пока слово не возвратится к тому, кто загадал слово.
О, тут нет предела фантазии. А поскольку люди у нас собрались на редкость пошлые, то и слова загадывались соответствующие. Даже обычное слово "книга" на выходе преобразовалось в "Камасутру".
"Угадай слово"
Ведущий показывает загаданное слово с помощью жестов, остальные угадывают. Кто угадает, становится следующим ведущим.
Загаданное мной слово "блондинка" угадывали долго, но смеху при этом было немеряно. Зато слово "секс-бомба" почему-то угадали сразу же.
Посидев еще какое-то время, прекрасная половина нашего отряда покинула нас. И разговоры сразу приобрели несколько иной окрас. Да и выражения уже подбирались похлеще, явно не для нежной женской психики.
С погоды-природы беседа плавно перетекла на пешие походы, а затем и на вершинные восхождения. У многих из группы был опыт скалолазания. Есть в альпинизме что-то эдакое экстремально-привлекательное. Но если уж сорвешься – шансы выжить и не получить травмы минимальны.
Сначала мы просто слушали пересказы бывалых об их достижениях. Но потом хорошо заканчивающиеся истории поднадоели, захотелось пощекотать нервы чем-то более жутковатым.
– А забацайте-ка, пацаны, что-то в духе легенды о туристе. – Высказал общее мнение Славик.
– Да не вопрос, – тут же откликнулся Михеич. – Легенду о Черном альпинисте не желаете? Развесивший уши, да услышит.:) "Никто точно не знает, в каких горах эта история произошла. Но то, что даже опытные альпинисты исчезают бесследно в горах, это остается трагическим фактом. Быть может, в назидание еще неопытным, только начинающим свои первые маршруты туристам, эта легенда и служит напоминанием простых истин, необходимости в походе дружбы, взаимовыручки, подчинения старшему – более опытному руководителю маршрута, то есть инструктору.
Однажды туристическая группа пошла в горы. И в команде оказался парень, который постоянно ныл и всем был недоволен: и рюкзак-то у него был тяжелее, чем у всех, и обувь ноги жала, и спать на земле было сыро, солнце светило не так, как ему бы хотелось, и весь мир почему-то никак не хотел подчиняться его желаниям."
"И кого это мне сей персонаж напоминает?" – подумал я с усмешкой. Хотя, если быть объективным, то не так уж и досаждала мне несносная блондинка. Но не провести эту аналогию я просто не мог. От собственных мыслей отвлек голос рассказчика:
– "Тут еще и зависть к инструктору закралась в душу парня. Вон он какой ловкий да умелый: и в походе не устает, и песни возле костра поет, парни его уважают, девчонки им восхищаются. И тогда решил этот парень взойти на вершину один, пока вся группа расположилась на ночлег. С удовольствием представлял он картины всеобщего удивления и восхищения, когда на следующий день группа поднимется на вершину, а там их встретит он – тот, кого незаслуженно обижали и презирали."
– Придурок, – подытожил безумный поступок персонажа истории Алексей. – Кто ж без страховки лезет на гору?
– Да кто ж спорит, – ответил на реплику Миха, продолжив рассказывать: – "Наступила ночь, все уснули, а наш "герой" тайком отправился на вершину. Через некоторое время началась буря. От страшного урагана вся группа проснулась. Тут-то и выяснилось, что одного туриста не хватает.
"Вполне ожидаемо", – подумал я, а Михеич вещал дальше:
– И тогда люди, рискуя своей жизнью, пошли на поиски. Искали незадачливого путешественника всю ночь до самого утра и весь следующий день, но даже следов никаких не нашли.
Тогда инструктор принял решение спускаться. Уже все туристы были усталыми, измотанными, нервы были на пределе. Вечером двое между собой поссорились из-за пустяка, сцепившись не на шутку и чуть было не сбросив друг друга со скалы. Когда утром группа проснулась, то все с ужасом увидели, что поссорившиеся приятели были мертвы.
Все взоры были прикованы к рассказчику, максимально нагнетенная обстановка и зловещий голос в ночи:
– С тех самых пор люди стали видеть в горах тень Черного Альпиниста. И видели они его только перед смертью. Ибо тех, кто бросал друзей, не подавал руки для помощи, настигала тень отверженного Альпиниста и убивала."
– Мораль сей басни хороша, – выразил я собственное мнение, – развязка же не стоит ни гроша. Пацаны же только поссорились, при чем здесь помощь? А вот бросать друзей действительно не дело. В походе много чего может случиться, надо держаться вместе.
– Прописные истины, Димон. Сотрясаешь воздух. Все и так это знают. – Леха смотрел в костер, задумчиво шевеля веткой прогорающую головешку. – Только вот в критической ситуации люди в основном заботятся о спасении собственной шкуры. А такие понятия, как дружба, долг, взаимопомощь отступают перед инстинктом самосохранения. Я в армии, знаешь ли, такого навидался. Да и иногда просто нет смысла лезть в самое пекло, и другим не поможешь и свою жизнь загубишь. Это на словах все герои, миры спасают пачками, злыдней в штабеля укладывают. А в жизни оно все иначе бывает. Если рисковать не надо и усилий особых не требуется, да, возможно кто и поможет. А с риском для себя – уж увольте.
Парень замолчал, видимо уйдя в свои невеселые воспоминания. А я не стал спорить, понимая, что зерно истины в его словах есть. Полез бы я сам, рискуя жизнью, спасать другого человека, будь он мне просто случайным попутчиком? А Черт те знает… Друга бы да, тут без вопросов. И лез и спасал. И меня вытаскивали из таких ситуаций, что казалось: все, каюк.
Хорошо мнить себя героем валяясь на диване, а вот в критической ситуации, когда нужно соображать и действовать моментально, многие теряются и не знают, что делать. У меня вот в характере лезть с помогательством даже в ущерб собственному здоровью. Не могу сделать вид, что ничего не видел и не слышал. Но вот сколько раз встречался с чужим равнодушием. Когда от тебя отворачиваются, как от прокаженного, вместо того, чтобы просто протянуть руку или вступиться в заварушке. Люди в большинстве своем равнодушны к чужим проблемам. И никакой страх перед карой гипотетического приведения это не исправит. Даже дружба, увы, не всегда бывает весомым поводом, чтобы рискнуть собственной шкурой.
Я знал эту легенду, но в ином исполнении. Наткнулся в Википедии случайно. По той версии, черный альпинист – это один из двух альпинистов, когда-то отправившихся на парное восхождение. Подчеркивается, что двое альпинистов имели предмет раздора: были влюблены в одну и ту же девушку. При восхождении один из пары сорвался, другой же, связанный с партнером страховочной веревкой, то ли опасаясь за свою жизнь, то ли вспомнив о соперничестве, не стал вытаскивать его, а просто перерезал веревку. Но рассказывать эту историю я не стал, вспомнив нечто более подходящее случаю.
– Пацаны, а есть еще песня на тему того же альпиниста, – прервал я повисшее тягостное молчание.
– Споешь? – Мне в руки тут же сунули гитару.
– Аккордов не знаю, но словами пересказать могу.
Песня про черного альпиниста, автор неизвестен.
Альпинисты на площадке, продолжая трудный путь,
Собрались в своей палатке перед траверсом уснуть.
Где-то камень прокатился, не шумит опять ничто,
Тихо вечер опустился на Ушбинское плато.
Теплый ветер дунул с юга, тишина на леднике.
Вдруг услышали два друга стук шагов невдалеке.
Ближе, ближе, вот уж рядом, замер мерный звук шагов.
У обоих страх во взглядах, леденеет в жилах кровь.
Слух и зренье насторожив, не спускают с входа глаз.
Человека быть не может в этом месте, в этот час.
Наконец один решает посмотреть, кто там стоит.
И от страха замирая, открывает и глядит.
Нет, такого, уверяю, не увидишь и во сне.
Черный труп стоит, качаясь, зубы блещут при луне.
Где был нос – темнеет яма. На большие рюкзаки,
Не мигая, смотрят прямо глаз ввалившихся зрачки.
Плечи черная штормовка накрывает. Чуть живой,
Альпинист привстал немножко, говорит: "Ты кто такой?"
Звук глухой в ответ раздался, то ли клекот, то ли свист:
"По-иному раньше звался, ныне – черный альпинист.
Я погиб на Ушбе грозной, треснул верный ледоруб.
От ветров, пурги морозной почернел и высох труп.
Долго звал на помощь друга, но ушли мои друзья.
В этот день ревела вьюга и замерз под снегом я.
Вот уже четыре года в ледяном своем гробу.
Клятву дал: людскому роду мстить за страшную судьбу".
Замолчал мертвец ужасный, жутко глянул на двоих,
Вдруг раздался шум неясный, зашумел, опять затих.
Налетела злая вьюга, вмиг палатку сорвало -
Видно им придется лихо, потемнело как назло.
Свет нигде не пробивался, лишь неясен, дик и глух
Страшный хохот раздавался из прогнивших черных губ.
Буря долго бушевала, ждали, ждали – нет ребят.
Через снежные завалы вверх выходит спасотряд.
Возле сорванной палатки найден был один из двух,
Вниз ледник тянулся гладкий, аж захватывало дух.
Ушбы грозные вершины нависали позади.
Прямо вверх, на седловину, по стене вели следы.
Мы наболтались вволю, пересказывая друг другу различные жутковатые истории, щекоча нервы. В итоге разошлись по спальникам весьма поздно, когда костер уже догорел, а низины заволокло кисеей сероватого тумана.
А ночью мне опять приснился тот самый тревожный сон.
Шепот: "Ты скоро будеш-ш-шь наш-ш-ш" на грани слышимости, общее ощущение смертельной опасности, неясные тени среди деревьев и пылающие угли глаз. Пугающие, заставляющие сердце заполошно биться, заходясь от ужаса. Я вообще не из пугливого десятка, но тут и меня проняло до самых печенок. Это что ж за сны такие странные? Буквально выворачивающие наизнанку потусторонним ужасом, предвестником надвигающееся беды.
Я проснулся в холодном поту, чутко прислушиваясь к звукам за двойным слоем ткани палатки. Но все было тихо, и неуловимое ощущение опасности отступило, как будто бы происходящие во сне события не имели ничего общего с текущей реальностью. Я встряхнул головой, прогоняя остатки сна. Ну, конечно же, это только дурацкие образы, достойные нелюбимых мною ужастиков, но никак не обычной жизни. Перевернулся на другой бок, через какое-то время провалившись в сон уже без непонятных сновидений.
Утром начался обычный ходовой день. Все-таки удачно нам с погодой на дневке подфартило, поскольку с утра небо заволокло тучами, возможно, будет дождик.
Оделся я потеплее, надев под непромокаемые штаны не тонкую термушку, а флис, и сверху под мембранную куртку дополнительно толстовку поларовую. Если будет жарко – всегда можно снять или расстегнуться, а вот если наоборот – придется полностью распаковываться, чтобы достать одежду. Поэтому, перед тем как затягивать стропами принцесскину гермушку, заставил ее одеться максимально тепло. И мне меньше паковать, и она будет меньше ныть в дороге в случае чего. Это еще хорошо, что не заболела после незапланированного купания.
А самое неприятное в холодные промозглые дни, аналогичные этому, – это постоянно мерзнущие от влажных капель и холодного ветра руки. Считается, что для этих целей помогает неопрен. Но я свое отношение к сей резине уже высказал, и менять его не собираюсь. Я-то привычный, перетерплю, вот девушке придется туго.
Но, как ни странно, Алинка на этот счет подготовилась. Когда она достала тонкие шерстяные перчатки, я сначала недоумевал: "Нафига они ей? Ведь вязаная ткань тут же промокнет и будет еще хуже." Но девочка оказалась затейницей, на первый слой были одеты… хозяйственные резиновые перчатки. Розовые. Мечта проктолога, блин. Но смешно, этого не отнять. Да и действительно задумка позволит уберечь нежную кожу рук от неминуемых в таком климате проблем.
Благодаря моей предусмотрительности, мы не мерзли. А некоторые экипажи чалились, чтобы доодеться. Все-таки ледяной ветер на воде воспринимается совсем по-другому, нежели на суше.
Облака разверзлись незадолго до обеда, причем капитально, с молниями, громами и потоками воды. И переждать было негде, как назло мы проплывали болотистую низину практически лишенную деревьев. Опасно, конечно, оставаться на воде в такую грозу, но выбора особенного не было и было принято решение плыть, не смотря на непогоду.
Лило как из ведра, видимость практически нулевая. Еще и потемнело так, что собственных рук не видно, не то, что дороги впереди. Все тонуло в непроглядном трепещущем мареве, водная гладь бурлила и рябила от непрерывного потока водных хлыстов. Попасть на обливняк или подтопленный ствол в такую погоду – что нефиг делать. И прибиться к берегу нельзя, даже чалку (веревку для швартовки) закинуть не за что. А вставать на обманчиво зеленеющий мох – сразу уйти как минимум по пояс в вязкую водянистую жижу, затягивающую вниз не хуже болота. Дрейфующее судно тут же снесет течением, поэтому единственный путь, который оставался промокшим туристам – вперед и только вперед.
Чернеющие в вышине тучи стали еще плотнее. Было темно, как ночью, и только ветвистые всполохи молний разгоняли жутковато-неприглядную темень. А раздающиеся сразу же за вспышками удары грома били по барабанным перепонкам, заставляя бессильно вжимать голову в плечи. Казалось, что сверкало и бухало буквально над нашими головами. Мы работали веслами изо всех сил, пытаясь перебороть течение и добраться до пригодного к высадке пятачка суши. Ведь на открытой воде легкие суденышки были отличной мишенью для электрических стрел.
Впереди начали маячить гротескно изломанные сосны, каким-то чудом прижившиеся в топкой почве. Значит уже близко нормальная земля.
– Поднажми еще, осталось немного, – перекрикивая завывания ветра, уведомил я свою уставшую напарницу.
Она тоже намокла и замерзла, но все равно пыталась грести, борясь с бьющей в лицо разбушевавшейся стихией. Как и мы все.
Неожиданно в глаза ударила ослепительная вспышка. Ярко мерцающее копье ударило в дерево недалеко от нас, тут же яростно вспыхнувшее, взметнувшись к индиговому небу столбом первозданного пламени. Последовавший следом удар заставил девушку прижать руки к ушам.
– Весло, весло держи, – тут же заорал я, видя как средство гребли беспомощно соскальзывает с колен беспечной девчонки.
В последний момент она успела подхватить лопасть, избавив меня от необходимости нырять в кипящую пучину за сплавным снаряжением. И ведь говорил же, предупреждал, что нельзя выпускать из рук.
А виновница моих несчастий, как зачарованная, смотрела на горящее факелом в окружающей водяной мгле дерево. Испаряющаяся небесная влага только бессильно шипела, силясь потушить разгорающийся пожар. Черт, близко-то как. Могло и в нас пульнуть тем же макаром, мы же на водной глади, как на ладони.
Засмотрелся, придурок. Нос ткнулся в препятствие, байда вильнула лагом и тут же опасно накренилась. Волна плеснула за борт, обдав ноги дополнительным душем.
– Табань назад, – закричал я опешившей спутнице, лихорадочно работая веслами и пытаясь хоть немного выправить ситуацию, отклоняясь к противоположному борту.
Алина включилась почти сразу, но все равно эта минутная запинка чуть было не стоила нам киля.
Идиот. Разинул рот, глядючи на красоты природные, и чуть было не прозевал понижение уровня воды.
Рядом что-то кричали ребята, пытаясь вырулить в относительно глубокую струю. Мы почти выплыли. Почти. Пока не угодили носом меж двух камней, налетев бортом на третий, возвышающийся над поверхностью воды подобно стражу пучины. Незапланированное купание не входило в мои планы, но если я не сделаю это сейчас, то плавать нам вдвоем под стегающими с высоты водяными плетями.
Не медля ни секунды, я перебросил свое тело через борт, отталкиваясь ногами от осклизлого бока речного исполина. Течение било легкое суденышко о преграду и казалось, что мои усилия тщетны.
– Работай веслами. Что расселась, как на пляже? – крикнул я на замершую испуганным кроликом блондинку.
Нога соскользнула с гранитного бока, по колено уйдя в воду. Чуть было не отправился следом, но в последний момент успел схватиться руками за борт, уцепившись за шкуру. Что есть силы лягнул коварный обливняк другой ногой, и – О чудо, – судно сошло с мели, тут же закачавшись на мелких барашках волн.
– Поднажми, надо уйти в левую струю, – направил я усилия девушки в нужное русло.
Нам удалось удачно найти единственно верный путь среди окружающей мели. Да и видимость улучшилась, стало заметно светлее. Видимо брошенный с небес сгусток живого огня олицетворял прощальную ярость стихии. Постепенно стегающие лицо и плечи водяные жгуты начали иссякать, превращаясь в отдельные капли, которые тоже становились мельче и реже.
Как только ливень закончился, нашли относительно возвышенное место с наличием дров и зачалились, чтобы обсушиться и отогреться. Все-таки полар – это вещь, даже мокрый он все равно не холодит так, как хэбэшка, и сохнет быстро. К слову сказать, моя мембранка выдержала тяжелое испытание, и я практически не промок, видимо, потому что новая, и я еще дополнительно ее пропиткой пропшикал.
Вообще на обеде многие пытаются урвать минутку и посушиться у костра. Так называемая поза туриста-водника № 1. А именно, наклониться к костру задом, еще и частенько штаны верхние спустив. И никого эдакая ромашка из промокших горемык уже не удивляет, поскольку, когда захлестывает волнами, получается, что сидишь в луже, не всякие штаны смогут такое выдержать. Но после настолько сильного ливня большинству пришлось разоблачаться догола, скача на холодном ветру, и переодеваться в сухое, а сплавное сушить у костра.
Да и с огнем пришлось повозиться, нарезая щепу и используя таблетку сухого горючего, чтобы хоть немного раскочегарить костер. Ведь дрова-то тоже промокли, и гореть не желали ни в какую.
Потому обеденное время у нас сильно растянулось и за день мы намеченный отрезок маршрута не прошли. Но переживать пока было рано, у нас еще большая часть похода впереди, наверстаем. Но задержек уже быть не должно. Всех предупредили, что в случае опоздания на обед никто ждать не будет и придется перебиваться холодным супом, налитым в пластиковые бутылки.
На следующий день собирались споро, рассиживаться, неторопливо поглощая завтрак, уже было некогда. Я обычно проверяю маршрут по карте с утра, но вчера мы не отбивались от группы и я как-то не особо следил на каком мы теперь месте. Плывем и плывем. Пока закреплял снасти и вещи, попросил члена своего экипажа выучить карту со всеми изгибами и поворотами реки, пусть и она делом займется. Хотел и сам глянуть, да закрутился.
Сегодняшний маршрут изобиловал шеверами (мелководье с камнями на дне), бочками (когда струя воды, перекатившись через препятствие, вращается в вертикальной плоскости) и несложными порогами. Вроде и проходимо, но захлестывало прилично. Если так пойдет и дальше, то лучше закрыть ее юбкой (часть экипировки, относящаяся к байдарке: непромокаемая ткань защищающая гребца от брызг и крепящаяся на талии), негоже девушке в мокрой одежде мерзнуть, так и застудиться недолго. Пока она переодевалась в сухое, вспомнил, что хотел посмотреть маршрут.
– Алин, передай, пожалуйста, карту.
– Какую карту? – недоуменно спросила она.
– Которую я давал тебе утром. Куда ты ее положила?
Девушка зависла, пытаясь вспомнить, потом начала искать, но, похоже, поиски не увенчались успехом. Вот блин, я же всегда карту перед собой держу, подсовывая под каркас, чтобы в любой момент можно было достать и свериться, не пропустить развилку или заранее знать о препятствиях.
– Дим, извини, я точно знаю, что клала карту сюда, но почему-то не могу найти…
Твою ж медь. Зла вот на нее не хватает.
Я пытался вспомнить должны ли быть сегодня серьезные препятствия и разветвления, но не помнил. Последний раз смотрел карту почти три дня назад. Черт возьми, и какого хрена я вообще давал такую ценную вещь в эти безалаберные руки? Попытался успокоиться, чтобы не наорать на нее матом, только женских слез мне тут не хватало.
– Дим, ну не злись. Я все помню, честно-честно. И какие где разветвления и куда сворачивать и подписанные названия порогов. Я даже у ребят спрашивала, чтобы все точно запомнить. А на обеде сфоткаем у кого-нибудь карту или перерисуем.
Я ничего не ответил, просто жестом показал ей залезать. Причем погружалась она в байдарку уже вполне сносно, запомнив, что наступать можно только на каркас, опираясь на весло, раскачивать борта нельзя и весло держать крепко, чтобы не упустить на воде. Даже и грести вполне научилась, да на этой речке это и не сильно требовалось, быстрое течение несло само, нужно было только подправлять нос и обходить поваленные деревья. Но, поскольку мы торопились, грести все равно приходилось.
На всякий случай одел на нее свою каску, поскольку в снаряжении девушки такого аксессуара не наличествовало. Порогов пока не было, но расчески (поваленные деревья, под чьими ветвями приходилось проплывать) попадались, а ее задорные кудряшки вполне могли запутаться в ветках.
Вырулив из-за поворота, увидели развилку. Раздумывать особо было некогда, нужно было принимать решение. Насколько я помню, маршрут проходил по самому широкому руслу, и на карте было несколько подобных разветвлений, одно из которых мы проскочили вчера и свернули в левый проток. Левая часть в данном случае была явно шире, но я все равно уточнил у девушки:
– Ты эту развилку помнишь?
– Вроде да. По карте нужно было свернуть налево.
– Точно?
– Стопудово.
Мы уже подплыли впритык, а я еще сомневался. Причем почему-то именно сейчас течение стало подозрительно сильным и явно несло легкое суденышко к левому берегу. Судя по красной линии маршрута, какую-то из подобных развилок полагалось обходить справа, но в какой день это должно быть – хоть убей, не помню. Ладно, была – не была. И я заворачиваю нос в левый проток.
Проплыв какое-то время и поборов несколько препятствий, нам пришлось остановиться. У Алины затек копчик от долгого сидения. Она сначала терпела, боясь признаться и вызвать тем самым мой гнев из-за очередной остановки, но я сам прекрасно понимаю, как это может быть неприятно. Видимо, когда перекладывал вещи, слишком высоко сделал сиденье. Вытащил байдарку носом на берег, зацепив чалкой за дерево и начал перемещать поклажу в другом порядке, пока девушка ходила рядом, потирая пятую точку.
Какое-то время мы плыли, монотонно работая веслами. Уже было обеденное время, я посматривал по сторонам, надеясь увидеть следы пребывания группы. Но я не очень удивился бы, если нас действительно не дождались. На все эти остановки мы потеряли слишком много драгоценного времени, так что сами виноваты, что остались без обеда.
Беспокоиться начал ближе к ужину, мы уже должны были догнать ребят. Да и порогов некоторых я на карте не помню. Стал я откровенно паниковать, когда уже начало смеркаться. Пролететь мимо пришвартованных плавсредств мы просто не могли, да и дым от костра бросался бы в глаза. Девушка тоже начала нервно оглядываться, как будто хотела что-то сказать, но в самый последний момент обрывала себя.
Увидев удобное место для выгрузки, я причалил, вытащил байдарку на берег и, плюхнувшись на траву, задумался. Единственное, что приходило мне в голову – мы свернули не туда. Тогда расклад поистине фиговый. Подтверждая мои мысли, Алина тихо и покаянно спросила:
– Мы должны были плыть вправо?
– Походу да.
– Прости… – протянула она виновато. – И что теперь делать? Куда ведет этот путь?
– Может быть куда-то, а может и никуда. Я не знаю, Лин. Но вернуться мы уже не сможем. Даже если мы переночуем, завтра сложим байдарку и пойдем по верху. Посмотри, какой бурелом. Там запросто можно переломать ноги. И если плыли мы больше чем полдня, то на дорогу по берегу уйдет не менее трех.
Теоретически можно было бы пойти перпендикулярно руслу в надежде дойти до нужного разветвления реки, но с моим топографическим кретинизмом это даже опаснее, чем плыть по течению дальше. Кто ж знает, под каким углом они расходились, да и развилок за ходовой день могло быть больше одной. Так что данный вариант я даже озвучивать не стал.
– А если вперед? – с надеждой в голосе спросила девушка.
– Сложно сказать. Я не понимаю, куда мы свернули, но вроде все крупные разветвления потом текли параллельно выбранному нами для маршрута руслу. Меня волнует другое, это безлюдная местность. Нас в оговоренном месте должна была ждать машина. А выбрав этот путь, мы можем рассчитывать только на то, что наткнемся на жилые места. Дня через три мы должны были выйти в обжитую зону. Правда не знаю, насколько точна карта, жилые ли еще обозначенные на маршруте деревушки. Но самое хреновое – это то, что у нас нет еды. К тому же нет, и в ближайшее время не предвидится, мобильной связи с группой. В этой глуши вышки никто ставить не будет.
Видно было, что девушка расстроена и испугана. А мне даже нечем обнадежить, поскольку сам я радужных перспектив не видел.
Я уже мысленно провел ревизию имеющегося снаряжения и запасов. У меня в кармане зажигалка, но надолго ее не хватит. Два ножа и небольшая пила, одна банка тушенки, на пару раз гречки. И все. Ни соли, ни чая. Хорошо хоть котелок есть, и воды хоть обпейся. Правда пить сырую я бы не рискнул, значит все опять упирается в огонь. Если будет ловиться рыба – значит, с голоду не помрем. А если нет?
Находились мы черти где, о мобильной связи в таких местах действительно не стоит и мечтать. Но надежда, как известно, умирает последней. Эта дама скончалась в конвульсиях, когда я включил мобилу и тоскливо глянул на отсутствующую гребенку сети. Помощи от группы ждать не стоит, вернуться обратно по течению они не смогут. Да и где мы свернули не туда, тоже не знают, то есть, даже имея на руках карту, найти нас практически нереально. Только если два протока опять сольются в один, есть вероятность пересечься вновь.
А пока все что могут сделать товарищи – это быстрее достигнуть цивилизации и сообщить о пропаже реальным спасателям оснащенным вертолетами. Или нам самим нужно достигнуть жилых мест живыми и здоровыми, что в лесу полном хищников для двоих путешественников весьма непростая задача. Недаром в глушь ходят только большими группами. При ночевке целым шалманом вероятность, что на спящих людей нападут местные любители мясца, значительно уменьшается.
Черт, и ведь есть же дома в сейфе ружье. Специально для непредвиденных случаев покупал и разрешение оформлял. После того, как мы на перевале с медведем повстречались… За что тогда эти дети цивилизации полезли скорее хвататься, как бы вы думали? За фотоаппарат. Только я пытался понять, что же могу противопоставить косолапому, ежели тот надумает нападать, и не находил. Он в своей стихии, быстрый, мощный, а мы всего лишь люди, беспомощные без всех этих изобретений для уничтожения живых существ.
Если бы было ружье – можно было бы охотиться, я несколько раз видел уток. Можно, конечно, сделать рогатку из ветки и двух презов, но дальнобойность такого "оружия" весьма сомнительна, и совершенно не факт, что охота будет успешной. Я не понимаю убийства из баловства, чтобы похвастаться трофеями перед знакомыми. Рыбу я воспринимаю как-то по иному и к ее изыманию из среды обитания и из жизни отношусь проще. Люди не травоядные, наша пищеварительная система приспособлена к перевариванию мяса, и от этого никуда не деться. Но в данном случае охота была бы средством выживания. И если бы мы пошли с другом вдвоем, я бы ружье взял. Но, взвесив при сборах поклажу и прикинув, как я это все один попру, убрал его обратно в сейф. Оружие брал Михеич, на группу вполне достаточно. Кто же мог подумать, что оно может лично мне пригодиться?
От мыслей о еде живот ощутимо заболел, мы не питались с завтрака. Но уничтожать НЗ в первый же день было бы глупо. Даже девушка не канючила и не жаловалась, а я что хуже? К ее чести, она даже не плакала. Вот не знаю, чтобы я делал с женскими слезами, и без того тошно. Или просто не осознала, в какой ситуации мы оказались, или я был о ней худшего мнения.
Попробовал половить рыбу, но клева не было.
– Дим, хочешь печеньку? – заискивающе спросила Алина, подойдя со спины.
– Последняя?
– Да, но я же не знала, что так получится, иначе взяла бы еще.
– Ешь сама. Для меня это только аппетит раздразнить. Если бы я знал, не отдавал бы провизию.
Эх, знал бы – не давал бы в руки карту, но что уж теперь говорить. А есть действительно хотелось, да еще и после целого дня физической нагрузки. И, похоже, придется пожертвовать частью крупы.
– Алин, раз уж мы оказались вдвоем, то филонить я тебе не дам. Ослабляй стропы, вытаскивай гермы, не продырявь только. Та, что более светлая – с палаткой, серая с вещами, вытаскивай все на берег. Разложи пенку и переодевайся в сухое. Я пойду за дровами.
Девушка, к моему удивлению, понятливо кивнула и принялась за дело. Может все же не безнадежна?
Когда костерок уже приветливо потрескивал сучьями, а в котле булькала гречка, я тоже переоделся. Каша без соли была непривычно безвкусной, но все равно исчезла слишком быстро. Ополоснул свою тарелку с ложкой, поставил в кане кипятиться воду.
