Текст книги "Фривольное лето. Ярко горят! (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Арканов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– Спасибо... – всё так же тихо произнесла Мику и медленно отстранилась, посмотрев мне в глаза, – ты очень добрый. Я так рада этим словам.
Наши взгляды встретились на несколько мгновений, и мне показалось, сейчас вот-вот должно что-то произойти... что-то волшебное... Казалось, даже воздух между нами наэлектризовался. Я затаил дыхание, боясь спугнуть этот хрупкий момент.
Но тут Мику опустила взгляд вниз, покраснев.
Порывисто наклонилась, подняла спавший шлёпанец и, опять чуть не потеряв равновесие, сунула в него ногу. Магия момента рассеялась, как дым.
– Я готова! Пошли? – её голос звучал немного сбивчиво и смущённо.
– Пошли, – согласился я.
«Её неуклюжесть – это, наверное, из-за импульсивности характера: мозг отдаёт команду, а тело не поспевает, и вот из-за этой несогласованности получается, что намерение всегда впереди самой Мику. Мысленно уже в другом месте, а физически ещё на прежнем.»
Я усмехнулся про себя такой догадке и образу всё время падающей Мику, живущей в каком-то своём стремительном, виртуальном мире.
Мы двинулись дальше, в сторону пляжа. По пути, так же бесшабашно, на пару, мы исполняли песню «Ох, рано встает охрана» из того же мультфильма. Быть может, завтра я опять буду с трудом подбирать слова в разговоре и совсем не смогу петь, но сегодня я пользовался новообретённой способностью по полной.
А потому, пробираясь тайными тропами мимо площади и веселящихся там под громкую музыку пионеров, мы распевали, нисколько не опасаясь быть услышанными:
– Куда идёт король – большой секрет. Большой секрет. Большой секрет. Большо-о-ой секрет. А мы всегда идём ему вослед, – наши голоса сплетались в ночной тишине, разнося слова песни по пустынным аллеям лагеря. – Величество должны мы уберечь от всяческих ему не нужных встреч.
Пляж выглядел так, словно время здесь замерло, окутанное серебристым светом полной луны. Её отражение дрожало на поверхности воды, которая текла лениво, почти незаметно. Легкий теплый ветерок нагонял на берег тихую волну, и казалось, будто это ласковый морской прибой нежно лижет кромку песка.
Широкая река, бодро текущая чуть поодаль, казалось, не имела никакого отношения к этому уютному заливчику, где вода была тихой и спокойной, словно зеркало. Густой лесок, отделявший пляж от улиц лагеря, создавал ощущение полного уединения. Можно было представить, что ты находишься не в пионерском лагере, а где-то на диком пляже, затерянном на черноморском побережье.
До пляжа музыка почти не доносилась, но я с уверенностью мог определить, что играет в данный момент, ведь днём уже слышал все эти композиции не один раз. Судя по тому, что наш сборник до сих пор не выключили, можно было предположить, что составили мы его действительно удачно.
Пока я прислушивался к отдалённым ритмам, Мику положила своё полотенце на песок и принялась раздеваться.
«Как непривычно: девушка снимает с себя всю одежду прямо передо мной, вот так близко, можно даже протянуть руку и дотронуться...» – подумал я, и эта мысль ввела меня в ступор.
Я внимательно наблюдал за процессом, замерев с приоткрытым ртом, а умные мысли, привычно наполнявшие мою голову, разом исчезли. Наконец её пальчики справились с пуговицами, и у меня на миг замерло сердце. Мику стояла спиной ко мне, распахнув рубашку, и ткань просвечивала, пронизанная холодным светом луны. На миг даже показалось, что под рубашкой больше никакой одежды нет, но спустя секунду эта иллюзия развеялась.
– Семён, ты так смотришь... я начинаю смущаться, – произнесла она, слегка повернув голову.
– Просто подумал, что ещё ни разу в жизни не видел, как девушка раздевается, – ответил я, чувствуя, как щеки начинают гореть.
«Боже, что я несу? Зачем же признаваться в таких „достижениях“?!» – мысленно упрекнул я себя.
Мику удивлённо вскрикнула:
– Ой... А ведь правда. Теперь я буду смущаться ещё больше. Если представить, что дело обстоит действительно так... раздеваться перед парнем... Я тоже никогда в своей жизни не делала...
Она попросила меня отвернуться, и я послушно выполнил её просьбу.
– Но я же всё равно увижу тебя в купальнике, когда мы пойдём купаться! – возразил я, прислушиваясь к шороху одежды за спиной.
– Увидеть уже в купальнике и наблюдать, как я снимаю всё, кроме купальника, – это разные вещи! – воскликнула она.
«Странная логика…»
– Можешь поворачиваться! – спустя немного времени, разрешила Мику.
Я медленно развернулся. Мику замерла, стоя в пол оборота, она словно позировала для невидимого фотографа. Её спина была чуть выгнута, одну ножку она поставила на носочек, так что ее грациозная поза выгодно подчеркивала естественную женственность форм. Лунный свет подсвечивал волнующие очертания силуэта.
«Ещё один захватывающий вид! Начинаю подозревать, что за сегодня моя память просто переполнится волнительными и прекрасными видами, которые нужно запомнить навсегда! Мне выпал единственный шанс на миллион – провести вечер на пляже в компании головокружительной красотки. Да я просто счастливчик!»
– А ты... – начала она, улыбаясь.
– А? – только и смог выдавить я, залюбовавшись её фигурой.
– Не будешь раздеваться? Это, наверное, неприлично, но теперь я хочу наблюдать за тобой! – произнесла она с игривой улыбкой.
Я начал расстёгивать рубашку, а Мику, прижав ладошки к щекам, бросала на меня быстрые взгляды, то и дело отворачиваясь. Уверен, если бы это происходило при свете солнца, я бы заметил, как её щёки горят от смущения.
– Стыд-то какой... – прошептала она.
Мне хотелось опровергнуть эти слова, но я и сам чувствовал, что делаю что-то неправильное.
– Знаешь, ты права, и правда смущает как-то... – признался я, стараясь не встречаться с ней взглядом. Снять шорты и остаться в одних трусах перед нравящейся девушкой казалось испытанием, с которым я был совершенно не готов справиться.
– Вот! А ты ещё не верил мне! – воскликнула она с победным видом, словно только что доказала свою точку зрения в споре.
– Может быть, ты пойдешь пока в воду, а я присоединюсь, когда закончу... с одеждой, – предложил я.
– А, да, точно! Хорошая идея! – Мику, казалось, искренне обрадовалась этому решению. Она быстро развернулась и побежала к воде, оставляя за собой чуть заметные следы на песке.
Её шаги были легкими, почти парящими, словно она не касалась земли. На мгновение мне показалось, что она похожа на мифическое существо, случайно забредшее в наш мир. Ее ладная фигурка в движении вызывала настоящее восхищение. Я с трудом оторвал взгляд и вернулся к своему занятию.
«Вот был бы кошмар – оказаться в другом мире, да ещё при этом в семейных трусах в цветочек», – мелькнула шальная мысль, вызвав невольную усмешку.
Вскоре я присоединился к Мику. Она неуверенно плюхалась в воде, создавая много шума и брызг, но при этом почти не продвигалась. Течение постепенно сносило её в сторону, и она время от времени оборачивалась, проверяя, не потеряла ли меня из виду.
– Семён, ты же плаваешь гораздо лучше меня, может, научишь? – спросила она, поднявшись из воды. – Как руками махать, как ногами? А то я, похоже, вообще не понимаю, как плыть.
– Махать не надо, нужно грести! – с улыбкой поправил я.
Она вздохнула:
– Ну, в общем, покажи, как правильно. Я хочу научиться плавать! Каждый вечер пробую, учусь-учусь, и вот только так получается. Наверное, мне не дано плавать.
– Не, это подобно пению. Может научиться любой! У кого-то будет получаться хорошо, у кого-то хуже, но в итоге держаться на воде и плыть сможет хоть кто. И главное – не бояться и позволить этому происходить легко.
Я показал, как нужно работать руками и ногами в воде. В качестве практического упражнения буксировал её за руки, пока она старательно гребла ногами. Потом, с благоговейным трепетом, я подставил руки под её животик, и она, поддерживаемая мной, пробовала плыть по-лягушачьи, отталкиваясь ногами и подгребая руками.
Мои ладони дрожали, сердце колотилось, а в голове мелькали мысли о том, как нереально происходящее. «Это что, я провожу вечер вместе с девушкой? На пляже? Серьёзно? И мы тут совсем одни? Она так близко, что я могу ощущать её всеми органами чувств... Я поддерживаю её и не даю погрузиться под воду, касаюсь её... Это точно происходит прямо сейчас и со мной? Да не, быть такого не может... И всё же...»
В голове наступило какое-то необычное просветление, казалось еще немного, и я постигну какую-то очень важную истину, приближусь к разгадке тайны бытия...
Руки на секунду ослабли, и Мику погрузилась с головой... К счастью, без последствий.
«Ну-ка очнись, идиот! Тебе полностью и безоговорочно доверились, а ты тут рассуждаешь о нереальности вселенной, вместо того чтобы всецело отдаться этому моменту и наслаждаться им... Хочешь опять облажаться? И потом ныть, что это всё фатум виноват, врождённая невезучесть и нечищенная карма?»
Мысленная оплеуха помогла, и я снова вернулся в текущий момент, комментируя действия ученицы и подсказывая, что можно улучшить в технике гребли.
Тренировку пришлось прекратить, поскольку мы замёрзли, а Мику ещё и тяжело дышала, быстро выбившись из сил. Тем не менее, когда я аккуратно поставил её на ноги, она радостно воскликнула:
– Семён, Семён! Я, кажется, поняла!
И, вновь упав в воду, она довольно уверенно проплыла несколько метров. Под конец, правда, что-то пошло не так, и я стал свидетелем ещё одного роскошного зрелища: Мику усиленно гребла руками, из-за чего её передняя часть начала погружаться в воду, а её попа, обтянутая мокрым купальником, всплыла над поверхностью. Луна отражалась на ткани, заставляя её поблёскивать и переливаться, словно покрытая тонким слоем серебра. Взгляд невольно скользнул ниже, к самому низу купальника, где мокрая ткань плотно облепила её промежность, очерчивая соблазнительную вертикальную складочку.
Художник этой иллюстрации: Alex Dexter
«Черт... Туда нельзя смотреть», – подумал я, но взгляд всё равно задержался на этой картине, вызывая волну противоречивых чувств.
Мику, поняв, что что-то пошло не так, быстро вскочила, смущённо оправила купальник и пробормотала:
– Нет, наверное, не поняла...
– Чуть больше практики, и всё получится! – ободряюще произнёс я, стараясь отвлечься от своих грешных мыслей.
Мику несколько раз по пути плюхалась в воду и старательно гребла, вызывая у меня приступы умиления. Каждое её движение казалось одновременно неловким и очаровательным, словно она была маленьким ребёнком, пытающимся освоить новый навык. Я смотрел на неё, чувствуя, как внутри нарастает теплое чувство, которое невозможно было описать словами.
Выбравшись на берег, мы обтерлись полотенцем и уселись на него же, постелив на песок. Тишину летнего вечера нарушал лишь мягкий шелест волн, набегающих на берег, да дрожащая Мику, тихонько постукивающая зубками.
Я взял свою рубашку и накинул её на плечи замерзающей девушки.
– А-а, с-с-спасибо, – поблагодарила она, подтянула колени к груди и несколько раз подряд забавно чихнула, как котёнок.
Я сел рядом, и Мику привалилась плечом ко мне, всё ещё изредка подрагивая. Её кожа, влажная после купания, казалась прохладной, но от неё исходило едва уловимое внутреннее тепло.
«Если так пойдёт и дальше, то, наверное, будет уместно даже обнять её – ничего такого, я же просто помогаю согреться», – подумал я.
Представив это, я невольно вообразил, как осторожно кладу руку ей на плечи, как она чуть заметно вздрагивает от неожиданности, но затем расслабляется и прижимается ко мне в ответ. Её голова склоняется на моё плечо. От одной только мысли об этом сердце заколотилось быстрее, а ладони стали влажными.
Но я знал наверняка: решиться на такое выше моих сил. И всё, что я могу, – только всесторонне обдумать эту идею.
«Но мысль определённо привлекательна! Уже хорошо, что она пришла мне в голову: значит, не такой уж я и тормоз...»
Моя спутница вскоре, судя по всему, согрелась и без посторонней помощи – я прямо почувствовал, как она расслабилась и обмякла, прижимаясь ко мне ещё теснее. Видимо, мои чувства настолько обострились, что я мог улавливать такие незначительные нюансы поведения.
«А ведь обычно я не такой чуткий, что же со мной происходит?» – удивился я сам себе.
Впрочем, я не смог долго думать об изменениях: этот чудесный вечер, общество симпатичной девушки и волнительная неизвестность того, что может случиться дальше, способствовали настрою на романтический лад... и полному отсутствию мыслей.
Было так приятно и хорошо, уютно даже, сидеть вот так и просто смотреть на воду, на отражающуюся в ней луну, и молчать, чтобы не спугнуть очарование момента. Хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
«Если бы можно было остановить время... Замереть вот так, рядом с ней, и больше ни о чём не думать...»
Особую атмосферу нашего времяпрепровождения опять грубо нарушили. Теперь это была Ольга Дмитриевна.
– А, вот вы где! – её голос прозвучал неожиданно громко в ночной тишине. – Вместо того, чтобы проводить время вместе со всеми на танцах, предпочитаете уединиться вдвоём? Да ещё на пляже.
– Ольга Дмитриевна, – я попытался оправдаться, – мы решили, что вместо того, чтобы учиться танцевать, мы лучше будем учиться плавать! Нам это больше по душе!
Вожатая вздохнула:
– Ну, это как вам виднее, конечно, просто танцы и музыка только сегодня, и только этим вечером можно прочувствовать – как это, веселиться в коллективе, поэтому я хотела, чтобы вы участвовали. А пляж и вода, они же каждый день.
Затем её тон сменился на деловой:
– Впрочем, я искала тебя не только чтобы сказать это – танцы заканчиваются, и мне, Семён, нужна твоя помощь.
«Неужели список того, что я должен сделать на сегодня, ещё не закончен? Сколько ж можно?!» – возмутился я про себя.
Не обращая внимания на явное отсутствие энтузиазма на моём лице, она продолжила:
– Да, колонки на ночь мы укроем, на всякий случай, а вот усилитель, проигрыватель и все провода было бы хорошо унести обратно на концертную площадку. Поручаю это тебе, Семён! Как закончишь – сразу домой: время позднее уже, спать пора! Завтра ранний подъём никто не отменял!
– Хорошо, как скажете, – устало ответил я и стал одеваться.
– А я тут ещё пройдусь, разгоню прочие уединившиеся парочки, – добавила напоследок Ольга Дмитриевна, заставив нас с Мику смущённо переглянуться.
– А я помогу Семёну тогда, – заявила Мику.
Всю дорогу до концертной площадки Мику в своей обычной манере щебетала про наше пение, про плавание и про весь вечер в целом, а также про все другие вечера и дни, что случились в её жизни.
Я привычно расфокусировал своё внимание и думал о том, как же хорошо, что мне не нужно ничего говорить и не нужно думать, что говорить.
«Вот оно счастье для интроверта!..»
...Которое слегка омрачалось лишь тем, что после купания пришлось идти в мокрых трусах, и они постепенно намочили и шорты, надетые поверх. Холодная, мокрая ткань неприятно липла к телу, вызывая дискомфорт.
Выполнив поручение, мы двинулись по домам. Как оказалось, жили мы почти рядом, так что вопрос «провожать или нет» не стоял изначально.
Когда до конечной точки нашего маршрута оставалось уже рукой подать, моя спутница вдруг остановилась. Она пристально посмотрела на меня, словно решаясь на что-то важное, и наконец произнесла:
– Сегодня вечером... – Мику замялась, подбирая слова, – я думала, придётся, как обычно, грустить в одиночестве, пока остальные радуются, но вместо этого мы сами веселились, и пели... и плавали... приятно провели время... именно так, как нравится мне... нам...
Она опустила глаза, щёки её тронул лёгкий румянец.
– Я тебе очень благодарна... так хорошо было... и сейчас тоже...
Мику на секунду прижалась ко мне и, привстав на цыпочки, быстро чмокнула в щёку. Её мягкие губы мимолетно коснулись меня, оставив лёгкий, почти невесомый след.
От неожиданности я замер, не в силах поверить в происходящее. Сердце пропустило удар, а потом заколотилось с бешеной скоростью.
– А-а-а... – Мику отшатнулась, её глаза расширились от испуга, – я, наверное, не должна была это делать? Даже не знала, что я смогу так... подумала и сделала, неожиданно...
– Теперь ты, наверное, подумаешь, что я приставучая и... ни стыда, ни совести... – она нервно теребила край рубашки, её голос дрожал.
– Приличные девушки ведь так себя не ведут... или, может... Что же теперь делать?
Пока я пытался сформулировать ответ из хаотично скачущих мыслей, она уже развернулась и бегом скрылась в направлении своего домика.
А я остался стоять с поднятой рукой и открытым ртом, так и не успев ничего сказать. К щеке, которой коснулись её губы, прилила кровь, и она горела.
– И мне было приятно... – наконец тихо произнёс я в пустоту.
Ещё несколько минут я стоял перед нашим с вожатой домиком, вдыхал аромат сирени и выжидал, пока сердце перестанет биться так часто, а туман в голове рассеется.
То, что произошло между мной и Мику в последнее мгновение нашего совместного вечера, было так мимолётно, но, кажется, произвело на меня неизгладимое впечатление и запомнится надолго. Этот лёгкий, невесомый поцелуй ощущался как нечто невероятное, как прикосновение к чуду.
Наконец я шагнул к двери и, постучав, открыл её.
Внутри меня ждала Ольга Дмитриевна, одетая в платье.
– Ну что, Ихтиандр, проводил свою русалку? В щёчку тебя поцеловали на прощание или вы уже продвинулись дальше? – с хитрой улыбкой спросила она.
– Никуда не продвинулись, – буркнул я, смутившись и всем своим видом давая понять, что это вообще только наше личное дело, и потому интересоваться прогрессом в отношениях бестактно со стороны вожатой.
– Ну-ну, не нужно так смотреть на меня, – Ольга Дмитриевна слегка наклонила голову, – вы ведь ещё несовершеннолетние, я бы даже сказала, дети, и быть в курсе всего, что с вами происходит, – моя работа. Поэтому я обязана следить за моральным обликом своих подопечных и их отношениями. Дружба между мальчиками и девочками – это, конечно, прекрасно и всячески приветствуется, но важно уметь вовремя остановиться. Согласись, будет не очень хорошо, если из лагеря какая-нибудь девочка приедет уже не девочкой или того хуже – слегка беременной. Так что мой интерес совсем не праздный! – невозмутимо продолжила она.
– Помни, я слежу за всем и всеми в этом лагере. А такой потенциально опасный субъект, как ты, вообще предпочитаю держать поближе к себе.
«И чем, интересно, я опасен и для кого?» – пронеслось в голове, но вслух я спросил другое, добавив недовольства в голос:
– Чтоб было удобнее контролировать и отправлять на задания?
– Или, может, так проявляется моя симпатия? – неожиданно выдала Ольга Дмитриевна, задумчиво приложила пальчик к губам и кокетливо захлопала ресницами.
– А? – только и смог сказать я, оторопев.
«Прямо разрыв шаблона», – подумал я, пытаясь осмыслить происходящее.
– Ну а что, я же тоже девочка, хотя уже и совершеннолетняя, – она говорила это с серьёзным видом, но в интонациях проскальзывала насмешка, – могу увлечься и совершить непоправимое, как та пионервожатая из лагерной страшилки. Поэтому ты тут... Никогда не думал об этом?!
– Не-е-ет, – ответил я, ещё более удивившись, и непроизвольно попятился в сторону двери.
– Вот и хорошо! Молодец! Правильно думаешь, – Ольга Дмитриевна сменила тон. – А то ходят тут по лагерю разные слухи о нашей совместной жизни...
И она пристально посмотрела на меня... как на врага народа.
– Ничего такого ни разу не слышал, – тихо сказал я, занервничав от такого резкого перехода в её настроении.
– Ну вот и ладненько, вот и хорошо, а теперь марш на улицу, я буду снимать платье, – скомандовала она.
– Которое ты до сих пор не похвалил. Ничего не сказал о том, как я в нём выгляжу... Ах...
Вожатая опять заулыбалась, но затем махнула рукой:
– Да шучу я, шучу. Выходи уже, сколько можно тебя ждать!
И меня, уже вконец ничего не понимающего, выставили за дверь.
...
Лёжа в темноте, я размышлял о странном поведении Ольги Дмитриевны сегодняшним вечером и прислушивался к её ровному дыханию, опасаясь, что теперь может случиться всякое...
Но ничего необычного не происходило, и постепенно мои мысли переключились на Мику. Щёку, которой коснулись её губы, приятно покалывало, рот сам собою расплылся в блаженной улыбке, и я, под шелест сирени за окном, незаметно для себя погрузился в сновидения.
Глава 4
День 4
Неожиданно я проснулся. Лучи утреннего солнца, пробивающиеся сквозь щели в занавесках, заставили вновь смежить веки.
Пока я лежал и приходил в себя, на меня нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере: смущающие ситуации, ощущения, переживания.
«Получается, вот так можно проживать каждый день, да? Это, наверное, и называется "жить полной жизнью"? Я же вместо этого столько лет провёл, сидя за компьютером, ничего не делая, ничего не чувствуя, просто сжигая драгоценное время жизни в топке никчёмных дней.»
Я сглотнул, ощущая комок в горле. Подобные мысли заставили остро почувствовать жалость к самому себе.
«Несчастное существо... Каким дураком я всё же был! Хотя почему был? И сейчас ведь такой же.»
Горло, кстати, всё ещё болело после вчерашних упражнений в пении.
«Наверное, и говорить теперь не смогу несколько дней. Придётся общаться с окружающими жестами,» – я невольно улыбнулся, живо представив этот процесс.
«Ну что ж, похоже, благодаря общению с неугомонной Мику, я приобрёл ещё одну хорошую черту – теперь у меня не получается надолго зацикливаться на какой-то одной мысли. С другой стороны, может, это не так уж и хорошо – память как у рыбки и невозможность сосредоточиться на чём-то одном. А может, так и становятся счастливыми людьми?»
Возможно, я нащупал какую-то важную мысль, но её спугнул голос Ольги Дмитриевны:
– Ихтиандр, подъём! Вижу, ты уже проснулся и притворяешься спящим лишь затем, чтобы подсмотреть, как я переодеваюсь! Но твой хитрый план раскрыт! Одевайся и марш умываться!
Я нехотя поднялся и принялся облачаться.
– И помни, что я вчера говорила насчёт девушек и их беременности! Я ведь не зря провела с тобой эту беседу?
– Помню, помню! – отмахнулся я и покинул нашу обитель, будучи твёрдо уверенным, что от меня беременность точно никому не грозит.
«Я с девушкой и за ручку-то никогда, наверное, держаться не буду, не то, что...» – пронеслось в голове. – «Эй, а вчера вечером мы ведь с Мику как раз делали это! Получается, я не так уж безнадёжен?»
Я вышел из домика и тут же увидел Мику.
– Сёма! Доброе утро! Ты, наконец, вышел! – обрадованно вскричала она.
«Моя русалка», сидевшая в шезлонге, радостно бросилась навстречу и, оказавшись рядом, схватила меня за руки, подпрыгивая от нетерпения.
Привычная картина мира явно не подразумевала подобного начала утра. Немного растерявшись, я проигнорировал приветствие и спросил:
– Мику?! Что ты тут делаешь?
– Семён! – она на мгновение замерла, а потом выпалила, – мы всё должны немедленно исправить!
– Что исправить? – успел вставить я, прежде чем Мику вышла на проектную скорость триста слов в минуту.
– Я долго думала, потом лежала, не могла уснуть и опять думала, – тараторила она, – как же долго, оказывается, длится ночь! И вот под утро, совсем измучившись, я поняла, как всё исправить! Ну, чтоб ты не думал обо мне всякое разное, что я бесстыдная и позволяю себе то, чего хорошим девочкам делать не положено! И всё такое прочее! – Мику опустила глаза. – Ты ведь мужчина и должен всё делать первым... Поэтому тебе нужно меня поцеловать! И будем считать, что это был первый раз, и ничего до него не было! Здорово я придумала, правда?!
Она выжидающе посмотрела на меня, но тут же сникла.
– Или... подожди, – Мику растеряла былой задор и отступила на шаг, – что я говорю? А если ты не хотел и не хочешь? Это ведь всё мои фантазии, да? Ночью всё кажется таким простым и понятным, думаешь, что возможно всё, а днём оказывается всё совсем не так. Даже наоборот.
Она понуро опустила голову.
– Э-э, я-я, пожалуй, пойду. Мне нужно немного побегать!
Её расстроенный вид и сбивчивая речь вызвали во мне прилив нежности.
Мику разволновалась, а её вид вызывал такую жалость, что даже моё бесчувственное, как я думал, сердце остро кольнуло. И захотелось немедленно утешить ее.
Я, не отдавая себе отчёта в своих действиях, притянул её к себе, наклонился и коснулся её губ своими. Это был лёгкий, невесомый поцелуй. Я почувствовал лишь тепло её губ и их податливость, не ощутив более ничего особенного. Её волосы всё ещё пахли речной водой.
И только отстранившись, увидел бездну изумления в её глазах.
– Семё-ен? – задохнувшись, тихо и медленно прошептала Мику. – Я не то... не такой поцелуй имела в виду.
Повисла неловкая пауза, прежде чем она добавила ещё тише:
– И... думала, мой первый поцелуй... это будет как-то иначе... романтичнее...
«Чёрт! Ты опять сделал что-то странное,» – внутренний цензор, видимо, успел отойти от первого шока и наконец выдал оценку происходящему.
Мику совсем поникла.
– Я ведь и зубы даже почистить не успела, – уже едва слышно закончила она.
Я опустил руки.
«Блинский блин! Что ж я творю?! Если это всё сон, то самое время проснуться!» – отчаянно подумал я.
Из-за двери показалась голова Ольги Дмитриевны.
– Я что-то слышала про поцелуй? – с хитрым прищуром спросила она.
Мику, наконец, не выдержав эмоционального накала, воспользовалась тем, что я отвлёкся, и кинулась прочь.
– Нет! То есть да, это Мику... Мы... – я замялся, подбирая слова, – неправильно поняли друг друга. В общем, теперь можете быть спокойны, поцелуи нам больше не грозят. Да и не грозили в общем-то...
– Это и к лучшему – всем так будет спокойнее. И тебе, и мне, и ей. Ни к чему нам шекспировские страсти в детском лагере, верно, Семён?
– Вы, как всегда, правы, – буркнул я тихо и пошёл к умывальникам. Любопытные пионеры, привлечённые необычным утренним представлением, тоже вернулись к своим делам.
Я подошёл к умывальникам – народу почти не было. Лишь несколько пионеров неспешно приводили себя в порядок: кто-то сонно полоскал рот, кто-то энергично намыливал лицо.
Я занял свободное место и принялся умываться, наслаждаясь прохладой воды. Сполоснув лицо, я достал из кармана зубной порошок и принялся натирать им зубы, морщась от специфического привкуса.
– Доброе утро, Семён, – раздался знакомый голос сбоку.
Я обернулся – рядом стояла Алиса. Она уже умылась и теперь вытирала лицо полотенцем. «Интересно, она специально меня поджидала или это случайность?» – промелькнуло у меня в голове.
– Привет, Алиса, – ответил я, стараясь, чтобы голос звучал непринуждённо.
Несколько секунд мы молчали, каждый занимался своим делом. Я закончил чистить зубы и сплюнул белую пену, Алиса аккуратно сложила полотенце.
– Слушай, Семён, – начала она, – я тут... подумала... Насчёт спортплощадки... В общем, я, наверное, перегнула палку.
Я удивлённо посмотрел на неё. Извинения от Алисы? Это было что-то новенькое.
– Хочу извиниться, – продолжила она, отводя взгляд. – Прости, я не должна была так себя вести. Не хотела тебя обидеть. И вообще... не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо. Просто... эта тема для меня... ну... чувствительная, – голос Алисы дрогнул, и она отвела взгляд.
«Какая ещё тема? Обратное отжимание? Или вообще физические упражнения?» – недоумевал я.
– Да ладно, забудь, – я постарался улыбнуться. – Я не обижаюсь.
– Правда? – Алиса с надеждой посмотрела на меня.
– Правда, – кивнул я.
– Ну и хорошо, – видимо, ей стало легче.
– Как у вас там в музыкальном клубе дела? – сменила она тему. – Мику хорошо тебя учит?
– Да, отлично, – ответил я. – Она очень терпеливая и всё понятно объясняет. Не ругает, не торопит, не раздражается. Не учитель, а мечта любого разгильдяя.
– Я тоже могу позаниматься с тобой, если хочешь, – неожиданно предложила Алиса. – Могу помочь.
– Спасибо, но... – я замялся, – мне с Мику больше нравится заниматься.
Я ожидал, что Алиса обидится или разозлится, но она лишь слегка кивнула.
– А как у тебя с тренировками? – спросила она. – Ты хотел подумать насчёт спортивного кружка. Ещё не решил?
– Не, я пока сам, – я пошевелил мокрыми пальцами, – самостоятельно тренируюсь. В своём темпе. Но кое-какие успехи уже есть, – я выпрямился и даже гордо выпятил грудь. – И в лес теперь бегаю каждый день. Вместо зарядки, от которой меня отстранили.
– Жалко, что тебя отстранили. Без тебя там теперь скучно и уныло, – Алиса усмехнулась.
– Таково решение вожатой, – пожал плечами я. – Но я, в общем-то, рад, что могу потратить это время с большим толком. Я, кстати, уже могу подтянуться три раза! И отжаться пятнадцать! И каждый день собираюсь увеличивать: подтягивания на один, отжимания – на пять.
– Вот как? – в глазах Алисы появился интерес. – А хочешь, приходи в спортивный кружок? Просто так, не надо записываться. Помогу тебе с тренировками. С моей помощью ты достигнешь ещё больших результатов!
– Спасибо, но я теперь занят в музыкальном кружке, – отказался я.
– Надо разнообразить занятия! – не сдавалась Алиса. – Вечно сидеть в музыкальном клубе – это мхом можно покрыться! Приходи, буду с тобой помягче. Постараюсь, по крайней мере.
Я задумался. «С одной стороны, предложение было заманчивым. Особенное если Алиса вновь будет в той обтягивающей спортивной форме… Нет, нет! Не стоит думать о подобном! У тебя теперь есть Мику! Забудь об Алисе и ее леггинсах!»
«Но, возможно, под её руководством я действительно смог бы как-то улучшить свои спортивные достижения. С другой стороны, я уже пообещал Мику заниматься в музыкальном клубе, да и проводить время с ней мне было приятнее.»
– Посмотрим, – уклончиво ответил я.
– Ну, смотри, – Алиса, похоже, была разочарована. Она скрестила руки на груди, и в её взгляде промелькнула тень обиды. – Если передумаешь – приходи.
Я кивнул.
– Ладно, мне пора, – сказал я.
– Пока, – тихо сказала Алиса и, не дожидаясь ответа, отошла. Но не ушла сразу, а остановилась поодаль и, обернувшись, проводила меня долгим взглядом.
Вернувшись в домик, я застал Ольгу Дмитриевну за утренним чаем. Она сидела за столом, задумчиво глядя в окно.
– Ну что, Семён, умылся? – спросила она, заметив меня. – Молодец. А дальше ты уже знаешь что делать, так?
– Да, как бы... не очень. – неуверенно ответил я.
– Так же как и вчера – разбудить наших соседей! И пресечь нарушение распорядка дня если потребуется! – улыбнулась вожатая.
– Надеюсь, одного раза Антонине хватило, и теперь она будет шелковой. Впрочем... – она усмехнулась, – если что, ты знаешь, что делать. Ведро на месте.
Я кивнул, вспомнив вчерашнюю феерию с обливанием.
– Хорошо, – ответил я и вышел из домика.
Солнце уже поднялось достаточно высоко, и утренний холодок сменился приятным теплом. Я неторопливо направился к соседнему домику, подойдя к двери, постучал.
– Подъём! – крикнул я. – К семи часам нужно быть на площади, в спортивной форме! Зарядка! Все в общем-то тоже самое что и вчера! – подвел итог я.
