Текст книги "Контрабандисты во времени (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Шмокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава 3. Рыночная площадь Мортен

Идти в средневековой одежде для современного человека непривычно. Шерстяные чулки, шоссы, пришлось одевать сырыми, поэтому первое чувство – холодно, в добавок они натирали и кололись. Дутые шорты с прорезями и полосками из кожи терли не меньше. Льняная рубашка заправленная, в них собралась в кучу и обосновалась на пояснице тугим комом. Бархатный берет или же нечто похожее между беретом и шляпой, постоянно съезжал на бок и в нем очень жарко. Раздражало большое перо, которое постоянно лезло то за шиворот, то в глаза. Обувь ужасна, скроена без учета ортопедического контура стопы. Пулены, ботинки, с удлинёнными носами сшитые из мягкой кожи, по идее должны быть удобными, но из-за низкого подъема натирали голеностоп. Вдобавок длинные носы постоянно сгибались, что мешало ходьбе. Демьян, топая в них, проклинал герцога Бургундского, который ввел их в моду, чтобы скрыть уродство своей стопы. Большой кинжал, висевший сбоку беспрестанно колотил по бедру. Демьян никак не мог понять Бруно. Почему тот идет во всем этом, как ни в чем, ни бывало. Но через некоторое время он полностью переключился на осмотр окружающего его города. Так как вокруг действительно его взору предстал средневековый город и он, как не пытался, не смог найти не ни одной причины сомневаться в этом. Все его догадки относительно постановочных декораций или розыгрыша блекли, превращаясь в туман. Наконец пройдя короткую улицу с узким переулком, они оказались на рыночной площади. И вот тут у Демьяна от удивления «отвисла челюсть». Это главное железобетонное доказательство, что они в настоящем и достаточно большом для своего времени средневековом городе.

– Этого просто не может быть, – ошеломленно прошептал он, – я не могу в это поверить.

– Ну, а я что тебе говорил, брат, – восхищенно сказал где-то сбоку Бруно.

Рыночную площадь со всех сторон облепили невысокие двух и трех этажные дома. В основном с остроконечными крышами из почерневшей от времени черепицы. За ними высились острые шпили соборов, городской ратуши. У большинства домов последние этажи возведены из дерева, а над крышами, как деревья без кроны торчали дымоходы. По-видимому, качество стекла оставляло желать лучшего и чтобы дать доступ солнечному свету в жилище, во многих домах створки решетчатых окон хозяева распахнули настежь. Первые этажи использовались хозяевами, как торговые помещения или же сообразно ремеслу владельца: лавки, склады, конторы менял и ростовщиков, стряпчих, адвокатов. Здесь же небольшие помещения цирюльников, которые не только стриги, брили, завивали разогретыми на углях щипцами, распространяя вокруг запах паленых волос, но и оказывали медицинские услуги: рвали несчастным зубы, зашивали раны, вправляли вывихи. С ними соседствовали ряды пекарен, которые выставляли на прилавки круглые, как огромный речной камень хлеб, с черной коркой и ноздреватым донцем. В лавках продавались различные товары, начиная от шелковых тканей с Востока, и тканей привезенных со всего Света, до кружев из Флоренции, Шантильи, Алансона. Оружие из Милана, цветное Муранское стекло из Венеции и предметы роскоши. Во многих лавках, где продавали металлические изделия, тут же слышен стук молотков и хриплое сипение горничных мехов. Над многими лавками, чтобы обозначить свою принадлежность к ремеслу, висели на железных штырях и роспусках деревянные вывески, где краской выведены название заведения или же рисунок чаще написанный неумелой рукой самого владельца. Продукты же продавали на площади с крестьянских возов уставленных большими плетеными корзинами. Здесь все, что выращивали в ближайших деревнях. Большие капустные кочаны, белели, как отрубленные головы роялистов, по приказу безжалостного Робеспьера. Большие и малые деревянные кадушки, глиняные горшки со свежим молоком и сыром стояли пирамидами. Мешки из грубой холстины, словно монахи францисканцы выстроились рядами, предлагая покупателям купить брюкву, репу, яблоки, зерно. Возы с рыбой, которая на расцвете каким-то чудом доставлена на рынок в более менее свежем состоянии, расторопными торговцами с побережья. И чтобы не купленная за день рыба не пропала, она потрошилась и солилась прямо на возах, прямо на рынке. Тут же продавалась блеющая, мычащая, и гогочущая живность, начиная от коров и заканчивая цыплятами кур. Особо стояли ряды мясников. Они важно опирались руками на прилавок в покоричневевших от их кровавой работы фартуках, держали в руках большие ножи. За их спиной на массивных крюках висели большие свиные туши и разделанные на части говяжьи. Иногда живность забивали тут же на рынке, и кровь несчастных животных текла прямо под ноги покупателям. Крестьяне, торгующие на возах, торговцы, посетили рынка, справляли нужду здесь же, не отходя далеко от торгового места или у стен домов. Да и из окон иногда выбрасывали мусор и нечистоты. Надо ли говорить, какой смрад стоял над рыночной площадью. В основном площадь и некоторые дороги уже щеголяли поверхностью вымощенной камнем, но все же некоторая часть представляла сбой грязное месиво из земли, протухших продуктов, навоза и отходов человеческого быта. Чтобы не потонуть во всем этом по площади проложили широкие дорожки из толстых грубо распиленных досок. По ним ходили не только покупатели, но и сновали туда-сюда многочисленные лоточники, неся на голове большие деревянные стеллажи, заваленные всевозможными товарами или готовыми к употреблению продуктами. У стен в тени углов нашли приют многочисленные попрошайки, выставив напоказ свои увечья, чем пытались разжалобить проходящих мимо людей, чтобы выпросить у них свой заветный грош. Из-за их многочисленности казалось, что казалось в углах и у стены шевелится некая дурно пахнущая и стонущая бесформенная масса, состоящая из гигантских насекомых. Эти бедолаги, по большей части стали жертвами только что закончившейся Столетней войны, а также крестьянами, разорившимися и лишившимися земли в результате ее опустошающего воздействия на народ.

Демьян, морщась от неприятного запаха, удивленно смотрел на раскинувшийся перед его взором рынок и средневековый город. Он наконец-то поверил в то, что рассказал ему Бруно, правда, чистейшая, правда – как бы неправдоподобно это не звучало. Хотя какое-то сомнение, что это может быть сон или галлюцинация в нем осталось.

Бруно хлопнул его по плечу.

– Ну что сеньор Демьян пора изучить, что нам может предложить местная экономика. С чего начнем?

– Не знаю, – растеряно ответил Демьян.

– Знаешь, давай-ка зайдем тут в одну лавочку. Думаю, ты будешь в восторге. А потом зайдем во-о-он в ту местную «кафэшку», посидим, обмозгуем наше предприятие.

Он подхватил Демьяна под руку и потащил приятеля к домам, где на первых этажах обосновались разные мелкие торговые заведения.

Торговцы, на крестьянских возах заприметив двух прилично одетых господ тут же наперебой стали предлагать свой товар. Бруно подошел к одному крестьянину, который подобострастно склонился пред ним, обнажив в улыбке, десна из которых торчали всего несколько почерневших зубов и купил у него с пяток яблок.

– Сеньор, это превосходные яблоки, – шамкал крестьянин, – сам монсеньор Де Шамонтэ покупает у меня их.

– Да, да, конечно ври больше деревенщина, – со смехом сказал Бруно.

– О, нет сеньор, это чистая, правда! Они собраны в день святых Доротеи и Теофилы и Нечистый очень не любит плоды, собранные в этот день, – оправдывался старый крестьянин.

Бруно протянул ему мелкую монету и повернулся к Демьяну.

– Угощайся брат.

Демьян взял одно яблоко посмотрел на мешок, из которого они только, что перешли в руки Бруно и на окружающую грязь.

– Помыть бы их не мешало. Здесь заразы столько, что нескольких тон хлорки не хватит.

Бруно усмехнулся.

– Оставь ты эти свои привычки цивилизованного человека из двадцать первого века. Ну, где ты сейчас возьмешь чистую воду для мытья. Весь местный люд все моет вон в том бассейне.

Он указал пальцем на огромную, как бассейн деревянную лохань наподобие деревянной бочки, собранную из нескольких десятков досок стянутых по кругу толстым канатом. Из нее один крестьянин, как раз большим пучком сена захватывал воду и обмывал навоз с задних ног лошади. С другой стороны стоял огромный детина без верхней одежды. Он, позевывая и сплевывая, умывал свое раскрасневшееся лицо.

Демьяну сразу расхотелось есть. Он положил яблоко обратно в руки Бруно.

– Нет, что-то мне не хочется.

Бруно сделал удивленное лицо.

– Ну и зря это тебе не яблоки из супермаркета обработанные воском.

Крестьянин, стоявший рядом, чуть приподняв одну свою седую бровь, похожую на пучок тонкой алюминиевой проволоки, внимательно слушал не понятную ему речь. Демьяну очень не понравилось его лицо.

«Проклятый старый хрыч уже, небось, нафантазировал не бог весть что».

Он взял яблоко обратно и подавляя брезгливость откусил сочную мякоть, к аромату которого примешались и ароматы всего рынка.

– Очень вкусно месье, – сказал он крестьянину.

Тот облегченно вздохнул и спросил.

– Простите, меня сеньор, можно вас спросить?

Демьян понял, что сомнения у старика остались и их надо, во что бы то ни стало развеять, иначе можно попасть в скверную историю.

– Валяй Жак, спрашивай, – ляпнул, стоявший рядом Бруно.

У крестьянина вытянулось от удивления лицо.

– Сеньор откуда вы знаете мое имя?

«Ну, зачем ты это сказал?! Я убью тебя Бруно».

Демьян чуть не взвыл от досады.

– Понимаешь… Жак, – он стал подробно объяснять удивленному крестьянину, – имя Жак самое распространённое имя среди французских, крестьян. Ну, так же как самое распространённое имя среди немцев Ганс или среди англичан Джон. Поэтому мой друг это сказал лишь наугад и видишь, сразу попал в точку.

Демьян весело рассмеялся, ну, по крайней мере, постарался сделать, так что бы смех выглядел непринужденным и искренним.

– Все правильно, даже известное восстание французских крестьян…

Бруно не успел закончить свою историческую справку, посвященную Жакерии – Демьян больно ткнул его бок и оттеснил за свою спину.

– Заткнись, полоумный идиот, – прошипел он, – из-за тебя мы сейчас же окажемся на виселице.

К счастью крестьянин не понял толком, что хотел сказать Бруно.

– Сеньор, вы иностранцы? – напрямую спросил крестьянин, пристально рассматривая обувь Демьяна и Бруно.

– О, да уважаемый месье, – ответил Демьян, – мы прибыли из далеких земель Великого князя Московского Иоанна. Купцы, вот хотим открыть здесь свое предприятие.

– Где это? – спросил любознательный продавец яблок.

– Очень, очень далеко на Востоке, – кивнул Демьян.

Он нервно затоптался на месте, что не ускользнуло от цепкого взгляда крестьянина.

«Надо срочно убираться, пока Бруно не ляпнул еще чего-нибудь», – подумал Демьян.

Поэтому он потянул друга за рукав.

– Нам нужно идти, месье Жак. Благодарю вас за яблоки.

Бруно хотел еще что-то сказать, но он поспешно толкнул его и они пошли прочь от торговца яблоками.

Демьян буквально кипел от злости.

– Прежде чем мы продолжим осматривать рынок в поисках, – Демьян помолчал, подбирая слова, – контрабандных товаров из пятнадцатого века, давай где-нибудь присядем и серьезно поговорим.

Но Бруно остановился возле одной небольшой лавки.

– Демьян, мы должны сюда зайти. Обещаю, тебе это понравится.

Глава 4. Свет Великого Знания

Не ожидая, когда Демьян даст свое согласие, Бруно чуть ли не силой затолкнул его в небольшую лавку. Демьян едва удержался на ногах, и чуть не покатился кубарем вниз, так, как ступени вели в полуподвальное помещение. Соответственно внутри стоял полумрак и для человека зашедшего снаружи, после солнечного света, требовалось некоторое время, чтобы привыкнуть и осмотреться. За освещение отвечали несколько толстых свечей, от которых распространялся вокруг подрагивающий желтоватый свет и поднималась вверх копоть, к уже почерневшему от нее потолку. Вокруг большими пирамидами лежали или стояли на боку, словно солдаты в плотном строю книги.

О, да! Бруно знал, как задобрить Демьяна, который испытывал страсть к книгам. Впрочем, сам Бруно не разделял ее и всегда с насмешкой относился к увлечению друга чтением книг.

Настоящая средневековая книжная лавка. Демьян стоял посреди всего этого великолепия и не мог шелохнуться от переполняющих его чувств. Его дыхательная система, в виду нервного потрясения, потеряла способность выполнять свое предназначение. Это не просто книги, которых полно, в каком-нибудь книжном магазине «Читай – Город». Корешки книг говорили о том, что это самые настоящие средневековые фолианты. Обложки из толстой прокрашенной кожи украшенные позолотой и горячим теснением. Листы из толстой бумаги ручного производства или дорогого пергамента. Большая часть их них по некоторым признакам являлись, по-видимому, рукописными. Некоторые имели серебряные полосы в виде петель и могли закрываться на замок. В углу небрежной стопкой сложены несколько книг. Демьян рассмотрел их и ахнул. Это первые библии, отпечатанные великим Иоганном Гутенбергом! И это не просто библии Гутенберга, а самые настоящие инкунабула – книги, отпечатанные до 1500 годов. Книги настолько редкие, что их можно пересчитать по пальцам, а здесь они запросто лежали в углу лавки, ожидая своего покупателя.

Раздалось осторожное покашливание. Это вышел из полумрака владелец лавки – сухонький старичок в черной бархатной шапочке расшитой жемчугом и серебряными нитями. Он появился, словно призрак отделился от стены. На вид довольно состоятельный торговец, обладающий богатством и определенным весом в торговых кругах Парижа. Он очень внимательно осмотрел вошедших к нему покупателей, немного задержал взгляд на обуви, удивленно приподняв брови испросил.

– Чем могу служить, благородные сеньоры?

Демьян онемел от восхищения, увидев столько великолепных книг, к которым он даже не мечтал прикоснуться в его современности, поэтому за него ответил Бруно.

– Мой друг большой ценитель книг.

– О, я могу вам предложить великолепные книги. Недавно я купил несколько книг у известного купца Иогана Фуста. Мне их помог купить мой давний приятель Петер Шеффер, мы с ним в молодости вместе работали переписчиками рукописей. Это книги, напечатанные известным Иоганном Гутенбергом. Весьма жаль, что этот великий человек разорился.

Торговец еще раз очень внимательно осмотрел внешность друзей стоявших перед ним, и сделал незаметное движение, одел на средний палец перстень. Потом положил руку на стопку книг, чтобы Демьян и Бруно могли рассмотреть рисунок на перстне. Демьян рассмотрел на нем круг, в который вписана пятилепестковая роза, в центре ее вырезано выпуклое сердце, на котором выгравирован крест. Для Бруно, который едва окончил университет этот рисунок не сказал ничего, а вот пораженный Демьян расшифровал рисунок на перстне.

«Роза Лютера!», – расшифровал рисунок Демьян, – «Вот так дела!»

Демьян прикинул время, в котором они сейчас возможно находятся.

По его прикидкам лютеранство еще пока не должно распространиться по Европе. Это, скорее всего один из последователей легендарного Христиана Розенкрейцера.

«Потрясающе!», – Демья от счастья забыл обо всех обидах на Бруно и даже заочно простил ему все его будущие прегрешения, – «Эх! Как жаль, что ос нами сейчас нет Петра Вениаминовича, нашего преподавателя по истории средних веков. Вот бы он был сейчас счастлив».

– Ave, Frater! – сказал Демьян наугад.

– Ave, Frater! – ответил старик и его тусклые глаза заблестели от радости.

«А может это сам Христиан Розенкрейцер!»

Старик отвел в сторону руку, предлагая им пройти.

– Что ты сказал этому старому мухомору? – прошептал Бруно Демьяну на ухо.

Но Демьян лишь отмахнулся от него, ведь сейчас он чувствовал себя Алладином в пещере с сокровищами. Он плыл среди этого нескончаемого великолепия – книг. Его глаза метались с одного корешка на другой: Гальфрид Монмутский «Жизнь Мерлина», Гартман фон Ауэ «Бедный Генрих», Снорри Стурлусон «Круг Земной», Хросвита Гандерсгеймская «Пафнутий», «Дегенис Акрит», Вольфрам фон Эшенбах «Парцифаль» – они шли бесконечным потоком, знакомые названия или совсем незнакомые и это его радовало, так как ему представилась возможность узнать об этих неизвестных книгах.

– Меня зовут Оле Ворм, – представился старик, – я уже много лет торгую книгами в Париже. Рад принять своих братьев, ищущих Свет Знания в моем скромном жилище.

– Ну, скромным его не назовешь, очень даже неплохое, – как всегда «брякнул» Бруно.

– Вы иностранцы? – вежливо спросил месье Ворм.

Демьяну вдруг, очень захотелось дать Бруно подзатыльник, но он решил досадить ему по-другому. Тем более для приятной беседы с торговцем необходимо на время избавиться от Бруно.

– Да я путешествую вместе со своим слугой, – не без удовольствия ответил Демьян, – меня зовут Демьян Садко купец из Новгорода, а это мой слуга Бориска, на французский манер Бруно.

Старик удивленно кивнул.

– О! Благородный месье вы из далека к нам пожаловали.

– Да из земель Великого князя Московского.

– Я слышал, что ваш государь обладает грозным нравом и даже разорил и пожег ваш родной город Новгород.

«Ну что ж врать так, врать до конца!», – махнул рукой Демьян.

– Да уважаемый месье Ворм. Мы едва спаслись. И вот сейчас в поиске безопасного пристанища. Хочу заняться в вашем славном городе торговлей. Слава Богу, у меня остались связи, которые помогут мне с Божьей помощью открыть прибыльное предприятие.

Ворм задумчиво посмотрел на Демьяна, как будто обдумывая что-то свое.

– Позвольте спросить уважаемый месье Демьян. Кто донес до вас Свет нашего знания? И как давно это случилось, – он немного помолчал и добавил, – я не хочу вас ничем обидеть, но у вас пока еще нет своего перстня Креста и Розы. Смею предположить, что вы новопосвященный в таинства Великих знаний.

Демьян стал лихорадочно вспоминать хоть кого-то из иностранцев посетивших Россию в пятнадцатом веке.

«Черт, черт! Ну как хоть одного вспомнить!»

– Это один из венецианских купцов, почтенный Амброджо Контарини, хвала Великому Созидающему Разуму.

Оле Ворм немного смутился от такой формулировки, но все же просиял от счастья.

– О! Это один из наших старших братьев, – удовлетворенно кивнул торговец книгами.

У старика заблестели глаза. Он потер руки и улыбнулся. Демьяну показалось, что торговцу книгами очень хочется чем-то поделиться. Провидимому это желание столь сильно им овладело, что он даже пренебрёг осторожностью и решил показать нечто сокровенное человеку, впервые вошедшему к нему в лавку.

Он подошел к двери запер ее на засов и обратился к Демьяну.

– Ну что ж месье Демьян, прошу вас пройдемте в мой кабинет побеседуем с глазу на глаз. Я понимаю ваш слуга верный человек. Но все же слуги бывают очень болтливы.

– Я вас понимаю, – засмеялся Демьян.

Месье Ворм слегка взмахнул сухонькой кистью руки в сторону Бруно обиженно смотрящего из под насупленных бровей на Демьяна.

– Присмотри за лавкой, пока мы с твоим господином обсудим некоторые дела.

Они прошли в кабинет торговца книгами, оставив Бруно за дверью, в помещение лавки.

Свет почти не проникал, через небольшие окна с мутными стеклами и поэтому в кабинете стояла темень еще сильнее, чем в помещении лавки. Вокруг также высились большие стеллажи с книгами. На большом столе стояла свеча, пламя подрагивало, распространяя вокруг подрагивающий свет. Предметы вокруг отбрасывали причудливые тени, словно вокруг плясали незримые духи.

«Как в кабинете доктора Фауста, только черного пуделя не хватает», – подумал Демьян.

Но он ошибался, собака присутствовала. Рядом со столом на каменном полу лежал огромный пес. Он поднял голову и с интересом посмотрел на вошедшего с хозяином гостя, принюхался, вытянув шею.

– Тибальд, спокойно, – сказал ему месье Ворм, – это наш друг.

Старик подошел к небольшому книжному шкафу и со скрипом отодвинул его в сторону. Сверху, со шкафа упала небольшая рукописная книга. Демьян поднял ее и не поверил своим глазам. Это рукописное издание «Декамерона» великого Боккаччо. Его украшали великолепные рукописные рисунки с позолотой, а поля содержали множество веселых маргиналий.[4]4
  «Маргинал» – рисунки и орнаменты, украшающие поля средневековой иллюстрированной рукописи, а подчас даже надпись на них, которая могла совершенно не соответствовать общей концепции оформления книги. Например – «Апокалипсис» с роскошно выполненными сценами конца света, а на полях надпись переписчика: «как болят пальцы от холода» или «когда я наконец закончу эту главу». – https://tanjand.livejournal.com/797316.html


[Закрыть] Возможно от руки самого Джованни Боккаччо. Демьян восхищенно смотрел на книгу – он готов душу продать за нее.

Снова раздалось осторожное покашливание.

Отодвинутый шкаф скрывал небольшой темный проем. Из него несло сыростью и странным запахом, как с химического завода. Проход настолько узкий, что взрослому человеку трудно протиснуться в него. Торговец взял со стола горящую толстую свечу.

– Ступайте за мной мой друг, – сказал он и шагнул в проем.

Ступая по крутым ступенькам, они прошли по узкому коридору, и попали в большую комнату. Торговец книгами зажег несколько свечей.

Это поистине тайная комната месье Вормса. Ее наполняли не только стеллажи с книгами, но и различные предметы, говорившие о том, что здесь проводят алхимические опыты, а может, делают другие вещи, что похуже, за которые можно угодить в лапы инквизиции и следовательно на костер. В стеклянных колбах, ретортах, банках отсвечивали различными цветами жидкости и порошки. Некоторых банках из хорошего венецианского стекла плавали погруженные в мутный бальзамический раствор различные животные, и даже человеческий зародыш. Демьян передернул плечами, смахивая с себя незримые флюиды этих существ, которые.

«Как живые», – отметил он про себя.

Заспиртованная змея застыла кольцами в мутном растворе ее открытый глаз смотрел прямо на Демьяна, которому от окружающей обстановки стало по-настоящему жутко. Его обволакивал застоявшийся запах затхлости и какая-то очень резкая, имеющая химическое происхождение вонь. Демьян закашлялся и потер глаза.

На большом столе лежала раскрытая, невероятных размеров книга. Демьян невольно сравнил ее на записной книжкой великана. Толстая обложка из почерневшей от времени кожи выглядела зловеще. Рядом с ней лежала большая стопа бумаги, придавленная сверху человеческим черепом.

– Вот, уважаемый месье, посмотрите, – торжественным голосом произнес Оле Ворм.

– Что это за книга? – спросил Демьян.

– Это древнейший манускрипт, под названием «De vermis mysteriis», или «Тайны Червя», ее увековечил в IV столетии до рождения нашего Спасителя, римский легионер Терцием Сибелиусом со слов чернокожего мага-эфиопа по имени Талим. Вы видите, мой друг, последний и единственный сохранившийся список этой величайшей книги. Все остальные уничтожены глупцами отрицающими Свет Великого Знания.

– С ума сойти, – прошептал ошарашенный Демьян, – «Некромикон», я думал, что он выдумка Лафкравта, а он существует на самом деле.

– Кто такой месье Лафкравт?

– Это один из малоизвестных писателей, там у нас, в Московии. Он говорил о существовании этой книги, но ему никто не верил.

«Черт», – выругался про себя Демьян, – «надо быть осторожнее».

Старик не без удовольствия смотрел, какое впечатление произвела на Демьяна тайная книга, его глаза не просто блестели, а «горели адским пламенем».

– Я взял на себя величайший труд переписать эту книгу, чтобы сохранить ее от полного уничтожения. В некоторых местах я добавляю описание своих знаний.

«Да уж, представляю, о чем ты там накалякал», – подумал Демьян, с трепетом в душе окинул он взглядом комнату.

Демьян подошел, словно подкрался к книге.

– Вы позволите? – спросил он стоящего рядом книготорговца.

– О, да уважаемый месье Демьян, почту за честь. Не правда ли, прикосновение к этой книге скрывающей самые сокровенные знания есть великое событие в нашей жизни.

– Да-да, уважаемый месье… – неопределенно сказал Демьян и обратил внимание, что вокруг стола кто-то мелом очертил круг, и нарисовал звезду, по углам которой той же рукой нанесены замысловатые символы.

«Представляю, чем ты тут по ночам занимаешься! Костер по тебе плачет это точно».

Демьян перевернул страницу. Книга, написанная на латыни, и наполнена огромным количеством различных текстов мистического, колдовского, эзотерического содержания. Здесь в изобилии присутствовали целые списки из текстов на различных языках, так называемые гримуарии – описывающие магические процедуры и заклинания для вызова духов, демонов, всевозможных зловещих потусторонних сил. Колдовские рецепты соседствовали с философскими, религиозными текстами, с описанием зашифрованных алхимических опытов. Иллюстрации, в этом полутемном подвальном помещении выглядели пугающе. Демьяну казалось, что бесы, демоны, прислужники сатаны смотрели на него со страниц «Некромикона», заставляя его сердце сжиматься от страха. Он задержал дыхание, боясь произвести шум – это по-настоящему темная книга, вобравшая в себя весь ужас человеческих страхов перед неизведанными силами.

– Недавно, – прошептал где-то рядом месье Ворм, – когда я ночью переписывал одну из страниц, меня посетил темный демон по имени Перупта Мим.

«Да здесь дышать нечем в этом темном склепе, может привидеться все что угодно», – подумал Демьян, – «небось, какой ни будь еще своей химией-алхимией надышался, вот и поперли глюки во все стороны».

Но тут он вспомнил, что оказался в пятнадцатом веке благодаря какой-то, как предположил Бруно, временной дыре, что невозможно ни по каким физическим законам. Так что все теперь возможно во Вселенной. Ему стало жутко. И очень захотелось выбраться из этого зловещего, пахнущего химическим зловонием подземелья. Подальше от этой книги. Из которой того и гляди, полезет наружу всякая нечисть, готовая схватить за сердце чтобы вытащить из тебя бессмертную душу.

Он отошел от книги.

– Душновато тут у вас.

Демьяна начало немного мутить, он посмотрел на подвешенное под потолком сухое чучело крокодила, на пучки трав в углу, на возгонные кубы, реторты, банки, на горки различных порошков в медных чашках, на череп на бумаге, на подрагивающее пламя свечи и на сморщенное лицо Оле Ворма, торговца книгами. Ему вдруг показалось, что его глаза стали черными с красноватым оттенком раскаленных углей. Тонкие губы неестественно вытянулись, обнажив два ряда острых рыбьих зубов. А тонкие пальцы рук, которыми владелец лавки постоянно потирал друг об друга, заканчивались острыми черными ногтями. Они издавали противный шелестящий звук, словно паук в углу подбирался к своей жертве. И правда, Демьяну померещилось, что месье Ворм весь как-то обмяк, сгорбился, приник к полу. Его речь приобрела шипящий, мерзкий звук. Над верхней губой появились тонкие усики, превратившиеся в длинные клацающие хелицеры – ротовые придатки пауков.

У Демьяна от страха, что-то внутри сжалось, и он попятился на ослабевших ногах к темному проему, через который они пришли.

«Матерь Божья, спаси и сохрани», – зашептал он про себя, пожалев, что снял маленький алюминиевый крестик, что дали ему в церкви при крещении.

У темного проема, он упал на четвереньки, он хотел закричать, позвать Бруно на помощь, но не смог. Его немного обдало сквозняком, который приносил в подземелье более мене чистый воздух. Отдышавшись, он повернулся, и увидел удивленного книготорговца. Но уже без всех предыдущих превращений.

– Простите месье Ворм, я очень устал с дороги, а у вас тут немного душновато, – пролепетал он.

– О, это вы меня простите месье Демьян, конечно, конечно, пойдемте, – засуетился старик, видя бледное лицо Демьяна.

«Старый дурак!» – обругал про себя Демьян месье Вормса, – «если ты не сделаешь себе вытяжку в своем клоповнике, ты, когда-нибудь здесь точно задохнешься».

Они выбрались в кабинет владельца книжной лавки. Огромный пес стоял у стола, ожидая появления хозяина. Он подошел к Демьяну и тщательно обнюхал. Потом лизнул его лицо.

– Это хорошо, – сказал Оле Ворм, – Тибальд отметил вас, как своего друга. Позвольте, я предложу вам немного вина и фруктов.

– С превеликим удовольствием.

Демьян уселся в глубокое кресло рядом со столом и с наслаждением вытянул ноги. Тело немного потряхивало. Легкие судороги сводили кончики пальцев. Во рту появился железистый привкус. Торговец книгами поставил небольшой стеклянный кувшин с красным вином и два стеклянных бокала, поднос с окороком, грецкими орехами и разрезанным пополам лимоном.

«Прямо как на натюрмортах голландского живописца Виллема Клауса Хеда», – отметил про себя Демьян.

После еды стало немного легче.

– Вам лучше? – поинтересовался старик.

Демьян кивнул.

Старик довольно потер руки.

– Слава создателю! Так как вы наш брат в поиске Света Знаний я могу вам дать приличную скидку в своей лавке. Можете купить любые книги с гораздо меньшей ценой. Вы ни где до самых стен Флоренции не найдете такого большого собрания книг как у меня.

«Ну да, дружба дружбой, а табачок врозь. Бизнес на первом месте, а не Свет Знаний».

Демьян взял со стола рукописное издание «Декамерона».

– Месье Ворм, я бы очень хотел приобрести у вас это великолепное творение Боккаччо и пожалуй один экземпляр библии Гутенберга.

Старик согласно кивнул. Они еще некоторое время побеседовали, разговаривая на разные темы, касаясь научных и философских знаний. Демьян иногда сам того не желая, оговаривался, выдавая книготорговцу знания доступные людям в двадцать первом веке. Потом приходилось витиевато врать, объяснять, шифровать, делать намеки на собственное предвидение. К концу беседы Оле Ворм сидел с вытаращенными глазами, не в силах побороть потрясение от знаний его нового друга. К удаче Демьяна изумление лишило месье Вормса алчной жилки торговца настолько сильно, что он решил подарить Демьяну приглянувшеюся книгу Боккаччо. Но с одним условием, что Демьян будет к нему непременно заходить. Особенно ему понравились спонтанные рассказы про больших стальных птиц, способных перевозить в своем чреве сотни людей и рассказ об особых устройствах передающих не только голос, но и движущиеся изображения. Провожая его из расположения своего кабинета, он, расчувствовавшись, сказал:

– Уважаемый месье Демьян, я обязательно должен вас представить своему старому другу великому Леонардо ди сер Пьеро да Винчи.

Демьян остановился как вкопанный.

– Какой Леонардо да Винчи? – его сердце сильно забилось, а на глазах выступили слезы, – сам Леонардо да Винчи!

– Да! Да! Месье Демьян, – восторженно воскликнул Оле Ворм, – великий живописец, скульптор, ученый, механик и мой старинный друг. Он переехал в небольшой замок Кло-Люсе в Амбуаз, по любезному приглашению его величества Франциска I. Он часто, насколько позволяет его здоровье приезжает в Париж чтобы навестить нашего доброго монарха и меня. Я считаю, вы мой друг обязательно, должны с ним встретится.

Демьян потрясённый этим событием, даже не обратил внимания на язвительное замечание Бруно.

– О, мой господин, хорошо провели время?

Он только махнул другу рукой.

– Бруно расплатись за библию Гутенберга.