Текст книги "Контрабандисты во времени (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Шмокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Демьян Садко, месье Демьян Садко аптекарь из Московии.

– А-а-а, – дружелюбно протянул старик, – мой любезный друг Оле Ворм говорил о вас. Я рад нашему знакомству и польщен вашим присутствием.

У Демьяна пропал дар речи.

«Это ты-то польщен?! Я сейчас сознание потеряю от того, что вижу и с кем общаюсь… Леонардо Да Винчи, Парацельс – это невероятно!

Его уже не пугал смрадный запах и скелеты в нишах, жуткие типы в черных балахонах и булькающий котел с человеческими костями, стоящий на очаге.

– Наш с вами общий друг Оле Ворм, запаздывает, – сказал Демьян.

– Любезный месье Ворм будет сегодня вместе с мастером Жилем Сансоном ассистировать мастеру Парацельсу.

Ошарашенный такой новостью Демьян в течение нескольких секунд молча смотрел на Леонардо да Винчи.

– Вы хотите сказать что сеньор Ворм и мастер Жиль Сансон будут помогать мастеру Парацельсу потрошить труп?

– Да, – удивленно посмотрел на Демьяна старик.

Но Демьян не мог поверить в то, что он только что услышал.

– Стоп, стоп… Вы имеете в виду Жиля Сансона, парижского палача?

– Да, именно его я имею в виду. Кто профессиональнее палача сможет грамотно вскрыть тело человека?

– Мд-а, железобетонная логика…, – протянул Демьян.

– И, кроме того, мастер Жиль всю жизнь мечтал стать врачом и лечить людей. Лишь несправедливая слепая судьба распорядилась так, что он занялся презренным ремеслом, женившись на дочери палача. Но мы, мужи науки, настоящие агностики, не можем подчиняться таким обстоятельствам, – раздраженно ответил Леонардо да Винчи.

– Но постойте, любезный монсеньор, я просто иностранец и еще толком не освоился в землях французской короны. Разве вскрытие и изучение трупов не запрещено? Разве католическая церковь, «по заказу» которой Жиль Сансон пытает и казнит бедолаг, не запрещает сие действие с человеческим телом? Если нас тут всех накроют, этот же Жиль Сансон примется и за нас!

Леонардо да Винчи отложил свой альбом в сторону.

– Мы соблюдаем все законы. Я понимаю, вы как иностранец не знаете, но дело в том, что университет Монпелье, где анатомия является одним из главных предметов, в 1376 году получил особое разрешение от правителя Лангедокского Людовика Анжуйского, который был братом французского короля Карла V, ежегодно анатомировать один свежий труп казненного преступника. Исключаются только тела людей принадлежащих добрым католикам и вообще правоверным христианам, а преступники, бродячие актеры, иноверцы или дикари, пожалуйста, режь в свое удовольствие. Естественно, Париж не мог отстать от Монпелье и французский король Карл VIII утвердил особой грамотой в 1496 году право «брать ежегодно один труп из тех, которые будут казнены». Ну а там, где один труп там и два. В прошлый раз было весьма интересно, мастер Жиль Сансон ассистировал известному доктору и хирургу Амбруазу Паре, кстати, вышедшему из цирюльников. Он производил вскрытие живого преступника, потому что нам нужно было изучить движение крови и иных соков жизни в теле человека, что мой уважаемый коллега, как вы понимаете, в мертвом теле изучить нельзя.

Демьян вытаращил глаза.

«Да вы просто садисты, вашу мать!»

– Фашисты! – Демьян не удержался от восклицания.

– Простите, что вы сказали, – Леонардо да Винчи наклонился к нему левым ухом, подложив под ушную раковину трясущуюся ладонь.

– Ничего, – угрюмо произнес Демьян.

Его отношение к происходящим вокруг него событиям снова поменялось. Резать еще живого человека, путь и преступника – это уже слишком.

– А вон видите того очаровательного молодого человека, прекрасного, как юный библейский Давид?

Прервал его невеселые мысли Леонардо да Винчи. Демьян посмотрел в сторону, куда кивнул старик и буркнул.

– Да вижу, кучерявый сопливый пацан.

Леонардо да Винчи покосился на Демьяна.

– И несмотря на свою цветущую раним цветом юность, он весьма одаренный юноша, не только своей привлекательной внешностью Аполлона, но и своим пытливым умом. Это Андреас Везалий из города Брюсселя. Еще в детском возрасте в нем обнаружили страстную склонность к анатомии. Он с превеликим увлечением вскрывал и тщательно препарировал домашних животных. Дома не осталось ни одной кошки или собаки, кои избегли его таланта. Его рекомендовал сам Жак Франсуа Фернель…

– Да что вы говорите?! – язвительно заметил Демьян, – с детства любил препарировать домашних животных. Судебный психиатр Джон Макдональд из Новой Зеландии назвал бы это в своей триаде маньяков совсем по-другому – зоосадизм.

Но глуховатый Леонардо да Винчи не заметил его ехидного замечания.

– Здесь очень много знаменитых мастеров врачевания, – продолжал да Винчи, – Николай Флорен и Гвидо-Гвиди, – указал он на двух типов, которые уже так эмоционально спорили, оба одновременно схватившись за кость, что напоминали двух бродячих псов, готовых вцепиться друг в друга из-за лакомства. А вон там, Иоганн Гюнтер и рядом с ним тот самый Франсуа Фернель. Последний, один из самых лучших знатоков коварного заболевания люэс, недуга ниспосланного нам, как кара за похоть и плотскую распущенность…

Демьян незаметно поднял руки, чтобы заткнуть уши – голова кружилась от духоты, тошнотворного запаха, который он снова стал ощущать и от монотонной речи Леонардо да Винчи – от всего ему стало, как это принято говорить, «нехорошо». Помотав головой, Демьян склонил ее, пытаясь найти в себе силы очистить свой разум. В глазах потемнело, даже показалось, что он на пару секунд отключился. А пришел он в себя от того, что кто-то тронул его за плечо. Демьян поднял голову и увидел перед собой лицо Оле Вормса. Тот стоял перед ним в кожаном переднике и в своей неизменной бархатной шапочке расшитой жемчугом.

– Мой друг, вам плохо? – озабоченно спросил он.

– Здравствуйте, – в ответ пробормотал Демьян.

– Прошу вашего великодушного прощения, что вам пришлось идти одному, меня задержали важные дела, – поклонился Оле Ворм.

Демьян махнул рукой.

– Все в порядке, Пикке меня предупредил.

Но Оле Ворм не отставал.

– Мне показалось, что вас настиг внезапный недуг, дурнота чувств, – в его голосе прозвучала скрытая, некая «радостная заинтересованность», и он поспешил обнадежить своего друга, – мы непременно поможем, ведь здесь присутствуют лучшие доктора Европы. Каждый из них почтет за особую честь оказать вам помощь своим умением и знаниями.

От этих слов Демьяну сразу стало «хорошо».

– Нет, мой друг, – он сел прямо и выпрямил спину, лицо выражало бодрость, веселость, жизнерадостность – все нормально!

Оле Ворм разочарованно посмотрел на него, очевидно, он уже рассчитывал попрактиковаться на своём приятеле, а тому вдруг, неожиданно, стало «хорошо».

– Ну-у-у, как пожелаете, – вздохнул он, – если что, не стесняйтесь. Вы можете рассчитывать на каждого из нас.

– Я понимаю, – пробормотал Демьян, оглядываясь вокруг и видя, как все ученые мужи в черных балахонах замолчали, окружая его, словно стая голодных и наглых ворон, – вы действуете из добрых побуждений.

«Но я у меня нет желания стать тренажером в вашей милой живодерне», – мысленно закончил он.

Рядом с книготорговцем стоял здоровяк Жиль Сансон. Он, конечно же, признал Демьяна и с интересом смотрел на своего бывшего «клиента». Мастер Жиль протянул руку и по-приятельски потрепал его по плечу.

– Рад видеть вас в добром здравии и целости. Надеюсь, вы не держите на меня зла? Знайте, ничего личного, это просто работа. В следующий раз я, как ваш друг на пути к Истинному Знанию проявлю больше участия в вашем положении.

Перспектива снова оказаться в заведении мастера Жиля Сансона не прельщала Демьяна, он не знал, как разрулить ситуацию и что ответить палачу, и лишь растерянно улыбнулся, дурашливо пожимая плечами.

Пока Демьян гримасами лица выказывал свое дружеское расположение мастеру Жилю, он почувствовал на руках влажное дыхание, опустив глаза, увидел верного пса Оле Вормса Тибальда. Тот, в свою очередь, тоже узнал Демьяна, радостно проскулил, встал передними лапами на перила и дружелюбно лизнул его в лицо. Оле Ворм хихикнул.

– Тибальд всегда рад видеть моих друзей, – и, выражая общее мнение, спросил мастера Парацельса, который, будучи под винными парами, немного прикорнул на своем кресле, – уважаемый монсеньор, не пора ли начинать?

Оле Ворм и мастер Жиль Сансон, потеряв интерес к самочувствию Демьяна, заняли свои места у овального стола рядом с телом. Парацельс вскинул голову, повел осоловевшими глазами, грязно выругался и буркнул:

– Да гспда-а ученые, за сим начнем!

«У-у-у, да ты, ваше благородие, нарезался», – подумал Демьян, глядя на великого Парацельса.

Тот приосанился в кресле и произнес с особым пафосом.

– Сегодняшний праздник науки проходит под знаком гармоничной природы Венеры. Эманации планетных начал таковы, что согласуются с особым музыкальным магистериумом природы. Надеюсь, произведение моего личного сочинения, – Парацельс заранее благодарно поклонился, – поможет создать необходимую атмосферу.

Появились музыканты с двумя лютнями, рожком, небольшой арфой и инструментом напоминающим виолончель и шарманку одновременно. Музыканты не стали долго рассусоливать, настраивать инструменты, дергать струны, продувать рожки – присели недалеко от кресла Парацельса и завели вдохновляющую мелодию, от которой в голове любого нормального человека в данной ситуации, в данном месте, сами собой рождались жуткие образы вампиров, оживших мертвецов и прочей нечисти. Демьян на пару секунд прикрыл глаза, и хоть будучи неверующим человеком, все же сказал сам себе.

«Господи, милосердный, дай мне сил не повредится сегодня рассудком и сохранить свой разум».

А мастер Парацельс продолжал тем временем:

– Перед нами есть тело человеческое, созданное по подобию божьему и по воле божьей. Сие тело лишено духа и разума, что есть всего лишь телесная оболочка, то, что в конечном итоге вскоре станет прахом. Сей человек при жизни сделал много плохого, был грешником, убивцем и попирателем всех моралей человеческих…

«Это ты-то, пьяная морда, потрошащая трупы, будешь говорить о морали», – саркастически подумал Демьян.

– Нет ничего, что могло бы избавить смертное тело от смерти, но есть нечто, могущее отодвинуть гибель, возвратить молодость и продлить человеческую жизнь. Это Знание. Поэтому этот человек после своей смерти послужит великой цели – получению знаний. Прошу вас господа, – Парацельс ткнул в лежащее тело длинной палкой.

Ассистенты скинули покрывало. Демьян не выдержал и ахнул, не в силах скрыть накатывающие чувства, болезненного удивления и неожиданного сожаления, той мгновенной печали, впрочем, быстро проходящей со словами «ух, слава Богу это не я», что иногда вызывает в нас потеря знакомого, но совсем не близкого человека.

Глава 19. Только в бою рождается научная истина

На столе лежал коротышка Тиль.

Осклабившееся побелевшее лицо немного распухло от притока впоследствии разложившийся крови, а из открытого рта вывалился язык, характерный признак висельника. На шее, еще туго стянув горло, болталась веревка от виселицы. Остекленевшие глаза, подернутые мутной пленкой, казалось, смотрели прямо на Демьяна. Эх, коротышка Тиль, похоже, он попался в руки правосудия и в итоге угодил на виселицу, которой избежал Гастон по прозвищу Счастливая рука. Демьян искренне пожалел Тиля, несмотря на то, что тот пытался его ограбить и ткнуть ножом в бок. Тиль все же в какой-то степени был на стороне Демьяна и даже отомстил нищему, сдавшему его инквизиции.

Мастер Жиль Сансон достал из кармана фартука железный крюк с хвостовиком в виде острого винта. Оле Ворм обхватил обеими руками голову несчастного Тиля и крепко зажал ее, а палач, который в данный момент представлял собой образ не палача, а профессионального анатома, с хрустом вкрутил крюк в лобную кость черепа мертвеца. Демьян почувствовал, как его снова немного качнуло от нахлынувшей дурноты. Книготорговец тут же помог Жилю Сансону завязать веревку и перекинуть ее через небольшой блок в потолке. После чего они немного приподняли труп Тиля так, чтобы было его удобнее препарировать и чтобы все их действия попали под всеобщее одобрительное обозрение. Сидевший рядом Леонардо да Винчи оставил Демьяна и увлеченно сосредоточился на своих набросках. Все вокруг внимательно наблюдали за работой двух анатомов. Наконец Сансон взял нож с широким лезвием, деловито обтер его о рукав и разрезал живот мертвого Тиля, а Оле Ворм запустив руки в брюшину, с чвакающим звуком начал поднимать внутренние органы, а Сансон, орудуя ножом в глубине живота, что-то там резал. Наконец, через пару десятков секунд Оле вытащил на стол все внутренности.

– Сие есть микрокосм тела человеческого, созданного божественным замыслом и его вселенским гением, – рокотал откуда-то сверху голос Парацельса поясняющего все действия своих ассистентов, – сейчас мы рассмотрим каждый орган человека по отдельности и установим, для чего Господь их предназначил.

Демьян почувствовал, как начал медленно сползать со скамьи. Позывы на рвоту и нервное истощение сделали свое дело. Он попытался затормозить этот процесс ватными руками, но не смог и силы его покинули.

Парацельс в очередной раз влил в себя хорошую порцию вина.

– Сие есть кишки, но они необходимы не только для получения дерьма и производства дурно пахнущих ветров, что мы испускаем после обильной еды, – он чуть приподнялся над креслом и издал характерный громкий звук, – я сим способом отгоняю дьявола от себя…, – пояснил Парацельс, – но вернемся к предмету изучения. У кишок есть предназначение, что пища принятая нами по мере продвижения в нем постепенно превращается в дерьмо. Как я уже утверждал ранее, тело человеческое состоит из всяких природных элементов тех же самых ртути, серы, железа, сурьмы, солей и других элементов.

«Бухло!», – отчаянно подумал Демьян.

Он увидел стоящего у стены распорядителя и замахал ему руками. Мужчина в балахоне подошел. Демьян быстро взглянул ему в лицо, и вдруг поймал себя на мысли что оно ему, хоть и смутно, но знакомо. Кто это? Но думать об этом, в данный момент он не стал, иначе рисковал оказаться под лавкой в ногах у остальных. А если брать в расчет всеобщее возбуждение «вурдалаков», как окрестил всех присутствующих людей Демьян, он мог запросто оказаться на столе рядом с несчастным Тилем. И его без всяких церемоний могли также пустить в дар Великому Знанию и алчущей человеческих жертв вечно голодной девке Науке. Чего он сам очень не хотел.

– Выпить есть? – без всяких пояснений спросил он.

Распорядитель понимающе кивнул и через пару минут принес большой медный кувшин, вложил его в трясущиеся руки Демьяна. Тот запрокинул кувшин, жадно глотая и проливая на себя двумя тонкими струйками по бокам, выпил половину емкости крепкого вина. Вскоре полегчало настолько, что Демьян слегка покачиваясь из стороны в сторону, забыл про тошноту и с интересом подключился к общей научной работе.

– В кишках идет интересная работа, – бухой Парацельс невпопад тыкал тонкой указкой в вытащенный наружу кишечник Тиля, который на вытянутых руках держал Оле Ворм, – пища, также состоящая из всяких элементов, что и тело человека, распадается на эти элементы и замещает необходимые в теле человека. Если допустим, в организме не хватает ртути, то организм получает ртуть из еды. Возникает философский вопрос. Мы знаем, что ртуть вещество крайне ядовитое. Может ли человек безопасно употребить то небольшое количество ртути без нанесения себе вреда. Я утверждаю, да! Всё есть яд, и ничто не лишено ядовитости; одна лишь доза делает яд незаметным.

– Ахренеть! Ты сейчас всех еще ртутью и серой накорми! И сурьмы на булку намажь, – крикнул опьяневший Демьян.

– Чего? – спросил удивленный Парацельс.

– Я хочу сказать, что функции кишечника намного сложнее, чем просто замещение каких-то веществ. Там идет расщепление продуктов питания на белки, углеводы, минералы, витамины, сахара и усвоение их организмом. Затем питательные вещества поступают в организм. И не надо жрать ртуть и серу. Если они и нужны организму, то в таких микроскопических количествах, – Демьян попытался продемонстрировать это, соединив два пальца, – что их даже не рассмотреть человеческим глазом.

Парацельс выпрямился в кресле. Его лицо приняло сосредоточенный вид. В наступившей тишине, кто-то восхищенно прошептал.

– Будет диспут!

– И кстати! – воскликнул Демьян, – Секундочку! – он взял кувшин, допил остатки вина, – вот ваши все эти увлечения клизмами. А ведь это дело дурное для всех жоп, что вы мучаете! Вы вымываете из кишечника полезные микроорганизмы, бактерии всякие!

– Что есть бактерии и что есть микроорганизмы? – Парацельс еще не до конца пришел в себя, но уже понял – этот выскочка бросил ему вызов.

«Вот черт!», – подумал Демьян, – «как же объяснить этому дураку?».

– Ну, это типа такие очень маленькие животные, которые даже нельзя увидеть невооруженным взглядом. Они помогают усвоить пищу. Ну, что-то вроде того, поедают ее и тем самым разлагают ее на составные части, конечно же, этому способствует еще и щелочная среда самого кишечника. А потом питательные вещества всасываются кишечником и…, – Демьян понял, что его знаний по биологии не хватает, – и разносятся дальше кровотоком по всему организму, – неуверенно добавил он.

Парацельс заулыбался и весело откинулся на спинку кресла. Неуверенность Демьяна не ускользнула от его внимания.

– Вы, хотите сказать, уважаемый колле-е-е-га, – язвительно сказало он, – что в кишечнике живут животные?

Демьян хотел было пояснить, что это не совсем так. Но мастер Парацельс остановил его поднятой рукой. Обвел всех взглядом и пояснил за Демьяна.

– Да, да мы все прекрасно слышали. По вашему мнению, в каждом из нас в кишечнике бродят несметные стада маленьких животных, подобных коровам, овцам, козлам, всяким птицам и щиплют травку, клюют червячков. Му-у-у, Бе-е-е… Ах, простите не травку, а едят нашу пищу, что мы употребляем. Может они еще и навоз производят? Тогда я понимаю, откуда в кишках образуются такие дурные ветры.

Все дружно засмеялись, кроме Андреаса Везалия и двух-трех человек.

– Вы не понимаете, скоро их откроет Антонио Левенгук с помощью своего мелкоскопа в 1665 году. Так что вы зря смеетесь!

Смех прекратился, и Демьян увидел устремленные на себя взгляды.

«Вот черт! Палево…»

– Простите господа, я пишу книгу, про одного учёного из Фландрии по имени Антони ван Левенгук. События происходят в 17 веке. Это так сказать мои размышления и фантазии на тему будущего развития науки о живых организмах, – нашелся Демьяна, все же понимая, как жалко звучат его оправдания.

Парацельс поджал губы и, подняв лицо кверху, покачал головой. Не хватало еще лишь его победного клича завершающего полный разгром этого неизвестного ему выскочки.

– У вас еще есть что-нибудь заявить, по поводу роли кишечника кою ему уготовил наш Создатель? – язвительно спросил он.

– Нет, кроме того, что, по мнению ученых, кишечник напрямую связан с человеческим иммунитетом.

– Что есть этот ваш иммунитет и кто эти воображаемые ученые мужи? – жестко спросил Парацельс, намереваясь добить оппонента.

– Immunitas в переводе с латыни значит «освобождение»!

– Мерзавец! – завопил Парацельс, – ты выдумываешь всякую ахинею, чтобы используя грязные методы упрекнуть меня в том, что я не знаю вашей проклятой латыни. Врач должен уметь собственными глазами читать книгу природы и понимать написанное в ней. И для этого ваша мерзкая латынь абсолютно не нужна. Читай книгу жизни!

– Нет! – с жаром воскликнул Демьян, – это способность организма защищаться от вирусов, также бактерий и других микроорганизмов, способных нанести вред человеческому организму. А также от любых чужеродных веществ и клеток! Простая функция организма обезвреживать патогены…

Демьян тут же «прикусил язык», понимая, что наговорил за вечер уже очень много лишнего. Но ему пришел на помощь сам Парацельс, который предпринимал все попытки уничтожить своего оппонента по диспуту и тем самым вернуть себе неожиданно пошатнувшийся авторитет.

– Это тоже, вы, любезный коллега, описывает в своей фантастической книге? – с преувеличенным снисхождением спросил он.

– Да, – коротко ответил Демьян и поднял обе руки.

– Что ж, я с превеликим удовольствием почитаю ваш труд, когда вы его окончите, и надеюсь, там будет больше веских доказательств ваших слов. Ибо хочу сказать вам, Человек должен уметь руководить своим воображением и не давать воображению руководить собой, – так Парацельс великодушно принял капитуляцию Демьяна.

«Сука!», – воинственно подумал про себя Демьян, – «ну хорошо, я тебе устрою Сталинград, дай только время!».

Он затаил обиду, как это умеют делать пьяные люди, плохо отдающие себе отчет в своих действиях.

– Демьян Валентинович, не пора ли нам немного освежиться?

Демьян, оторопевший от такого обращения к нему на русском языке, обернулся, рядом стоял человек, которого он где-то уже видел. Точно распорядитель. Но почему-то его лицо ему снова показалось знакомым.

– Кто вы? – спросил он.

– Что вы сказали, любезный месье Демьян? – в ответ растерянно спросил распорядитель и поспешно отошел в сторону.

Потом он подошел к стене открыл небольшую потайную дверь в стене и исчез в ее темноте, как сумасшедший кролик из «Алисы в стране чудес». Демьян поспешил за ним. Но войдя в небольшой каменный коридор, выведший его в небольшой флигель с открытым окном, он никого не обнаружил, распорядитель бесследно исчез. Но зато Демьян с наслаждением вдохнул свежий воздух. Немного постоял, медленно приходя в себя.

«Всё, глюки накрыли…», – обреченно подумал он, – «не мудрено, черт возьми».

Он вернулся обратно в душное помещение анатомического театра и погрузился в работу.

Через какое-то время общество, ищущее Свет Великого Знания поднабралось не только знаний, но также изрядно поднабралось вина. Ожесточенные «диспуты» во время продолжающегося вскрытия возникали все чаще и чаще. Незаметно поиски истины привели к образованию двух партий: прогрессивных последователей ятрохимии, пространных рассуждений о целительной силе магии, астрологии, убеждённых адептов философского камня – всех тех, кто напрочь отвергал авторитет врачей древности Галена, Авицены и Асклепия. Возглавил эту партию сам Парацельс, который высокомерно заявил, что «его башмаки больше смыслят в медицине, чем эти авторитетные врачи древности». Вторая партия сформировалась вокруг Демьяна. Первый с ним заключил союз Андреас Везалий. Совсем еще юный малый, с детских лет, проявивший в себе один из признаков характерных для маньяков и серийных убийц. Он, незаметно подсел к Демьяну, предложил вина, и вполголоса попросил его рассказать о тех медицинских знаниях, коими владеет Демьян. Его изумило утверждение Демьяна, что кровь человека стоит разделять на два типа: артериальную и венозную. Соответственно это логически подразумевало в теле человека, несмотря на замкнутый цикл, двух типов кровообращения. Тем более что раньше все были уверены, что более темная венозная кровь темна лишь от содержания в ней дурных веществ, а не от содержания в ней растворенного газа под названием кислород. Везалий в категорической форме потребовал тут же произвести исследование на доступном им всем трупе. Парацельс, утверждавший обратное сначала противился, но потом опрометчиво разрешил. Гипотеза, как осторожно назвали утверждение Демьяна, блестяще подтвердилась, что нанесло серьезный удар по авторитету Парацельса. К ним немного погодя присоединились Жак Франсуа Фернель, Гвидо Гвиди и еще четверо ученых мужей. Великий Леонардо да Винчи отложил свои гениальные рисунки, его крайне заинтересовали параллельные комментарии Демьяна относительно извлеченных органов из тела несчастного Тиля. Оле Ворм тоже краем уха прислушивался к Демьяну, задумчиво поглядывая на органы в своих руках, и с сомнением покачивал головой при каждой эскападе Парацельса. Естественно это не осталось незамеченным со стороны Парацельса, он чаще стал прикладываться к кувшину с вином, и его багровое лицо свидетельствовало о кипящей лаве негодования. Таким образом, с двух сторон оказались, почти равные численно, группы людей, разделенных не только столом и лежащим на нем распотрошённым трупом, но и разделенные идейно, что страшнее всего в обществе, исповедующем высокие моральные убеждения и интеллектуальные достоинства. Потому что искренняя убежденность в своей правоте лишает каждого представителя такого общества желания вникать во мнение другого человека, имеющего иное представление об устройстве мира. Неизбежность конфликта осознавали все. Когда критическая масса бабахнет, было лишь вопросом времени.

Наконец дошла очередь до сердца. Парацельс взял в свои руки неутомимый мотор человеческого организма поднял над собой и торжественно произнес.

– Сердце! Вместилище человеческой души! Красная тинктура нашего тела!

– Вранье! – в ответ крикнул Демьян, – сердце орган, предназначенный для перекачки крови в теле человека и всего лишь. Насос. Также как печень человека предназначена для очистки организма, – он вскочил со своего места, – Душа! Находится в мозге человека это его сознание!

Парацельс издал безумный вопль и швырнул сердце Тиля в Демьяна.

– Получи мерзавец!

Демьян пригнулся. Сердце просвистело над его головой, до пола оно не долетело, потому что его в изящном прыжке поймал Тибальд. Пес схватил свою добычу мощными челюстями и все услышали хруст разрываемых мышц. До этого Оле Ворм уже отгонял его пару раз от деревянной бадьи, в которую он свалил кишки Тиля. Но теперь грозный вид, и злобное рычание собаки, говорило само за себя – свою добычу он теперь не отдаст ни под каким предлогом.

– Идиот! – воскликнул Андреас Везалий, – мы теперь из-за тебя потеряли сердце, а мы его хотели самым тщательнейшим образом препарировать. Теперь этого ждать по твоей милости целый год! Тебя надо проучить…

– Заткнись, щенок! – рявкнул Парацельс, – скажи своему другу спасибо. Сборище неблагодарных дураков. Попробуй меня проучить!

Это прозвучал вызов. В мгновение ока все скелеты в нишах лишились своих больших берцовых, бедренных и плечевых костей. Кое у кого в руках, как гранаты белели два черепа. Две группы вооруженные костями заняли позиции с двух сторон стола. Почти в полной тишине, нарушаемой лишь бесцеремонным чавканьем и урчанием Тибальда, они стояли друг перед другом, как на предварительном перед боксерской схваткой «поединке взглядов», сверля противника ненавистным взором.

– Побереги в бою свое прекрасное лицо, мой ангел, я хочу написать твой незабываемый лик, – прошептал Леонардо да Винчи, ласково щипая за попу Андреаса Везалия.

Обе группы с безумным криком бросились друг на друга.

– Давайте парни, веселее! Задайте жару этим выскочкам! – подбадривал Парацельс своих последователей, восседая на кресле, как полководец.

Демьян, к сожалению, оказался не таким расторопным, поэтому не успел вооружиться увесистой костью. Видя, как обе группы сошлись в непримиримом бою, он решил сбить Парацельса с его стратегически выгодной возвышенности, запустив в него подходящий снаряд. Демьян выхватил из кипящего котла череп, несколько раз подбросил его на руках, как горячую картошку и на распев со словами: «Артиллериста-а-ам Ста-а-а-лин дал приказ!» – швырнул его в Парацельса, угодив ему прямо в лоб.

Тот, получив сокрушительный удар, ругаясь, на чем Свет стоит, рухнул со своего кресла. Но не так-то просто повергнуть закаленного в студенческих схватках средневековых школяров Теофраста. Он вскочил на ноги, оторвал от скелета в нише последнюю руку, состоящую из плечевой и локтевой кости, запрыгнул на стол, на котором лежало тело несчастного Тиля и начал махать ею, как нунчаками, известным оружием японских каратистов. Демьян оказался перед ним совсем беззащитным. На помощь ему пришел Андреас Везалий. Он протянул ему хорошую берцовую кость.

– Держи учитель! – крикнул он и бросился в гущу схватки, работая кулаками и ногами.

Демьян и Парацельс скрестили кости. Причем через какое-то время Демьян пропустил несколько хлестких ударов по шее и по спине, но изловчился, и огрел Парацельса берцовой костью по голове. Отчего она с хрустом разлетелась, рассыпавшись, на куски. Тот в очередной раз упал, но лежа на спине, схватил с пола лежащую рядом тяжелую медную кружку и запустил ею в Демьяна. Удар пришелся прямо в нос. У него, как это принято говорить «посыпались искры из глаз», на мгновение потемнело, а затем хлынула кровь из носа. Демьян упал на четвереньки, поскуливая и зажимая разбитый нос, решил незаметно отползти куда-нибудь в сторону, тем самым позорно, как последний трус, покинуть поле жаркой битвы.

А она была в самом разгаре.

Вокруг слышались крики, сопение, ругань, удары и треск сухих костей. Кому-то вырвали часть бороды, и победитель размахивал клоком волос, демонстрируя всем свой трофей. А кто-то, поваленный на пол, по-собачьи пытался прокусить обидчику ногу, чем вызвал уважительное урчание Тибальда. Черные мантии уже давно превратились в рваные лохмотья. Часть из них валялись на полу. То и дело кто-то из ученых мужей, бьющихся за научную истину, получал хлюпающий удар в нос или шлепающий удар в глаз. И вот среди этого гвалта раздался громкий крик.

– Где труп?!

Схватка мгновенно остановилась, потеря объекта исследований стала бы наихудшим итогом битвы для всех. Все ученые мужи тяжело дыша, отирая кровавые подтеки из разбитых носов и разлепляя заплывшие от точных ударов подбитые глаза, молча уставились на пустой стол, на котором только что лежало тело Тиля. На всех лицах застыло недоумение и удивление. Трупа не было. Все проследили взглядом за осклизлой дорожкой, тянущейся за потайную дверь.

– Что за дьявольские козни? – пробормотал мастер Жиль и перекрестился, – клянусь девственностью святой девы Таисии Египетской Фиваидской, он был мертв! Я сам его вешал… А это дело профессиональной чести палача.

Ученые мужи, медленно перехватив уцелевшие кости, двинулись, молясь и крестясь к потайному входу.

За дверью лежал труп бедняги Тиля, его тащил в укромное место, чтобы всласть попировать, Тибальд. Они как раз его застали, когда он, упираясь всеми четырьмя лапами, тащил тело по каменному полу. Могучая псина, размерами с хорошего тигра, злобно зарычала, чуя, что сейчас придется биться за свою добычу.

– Плохая собака! – вперед вышел Оле Ворм, – ты уже получил сегодня свою вкусняшку! С тебя хватит, плохая собака!

Видя, что хозяин им не доволен, и главное, что численный перевес на стороне людей, Тибальд обиженно проскулил, выпустил из захвата мощных челюстей ногу мертвеца и, понурившись, отошел в сторону.

– Вот сейчас ты хорошая собака! – продолжал Оле Ворм, – господа, забирайте тело.