Текст книги "Случайный шаг (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сиводедов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Изначально ограниченный довольно небольшим объемом трюма, я решил пойти по другому пути, чем большинство шахтеров. Они наращивают скорость добычи и трюм, добавляют на корабль все более сложные перерабатывающие комплексы, в апофеозе превращая небольшое шахтерское судно в аналог Матроны – летающего завода. Межсистемные космические суда позволяли проводить и более крутые модернизации, а вот вылизанный до мелочей каботажный челнок почти целиком состоял из оригинальных частей, и любое наращивание требовало замены по цепочке чуть ли не половины судна. Поэтому мой выбор пал на другой путь – шахтер-разведчик. Большая скорость, мощные сенсоры и буровая установка, позволяющая добывать металлы почти откуда угодно, вкупе с небольшим трюмом сделали из Пчелы прекрасного охотника за редкими минералами.

Ради этой цели даже пришлось занять еще немного денег, иначе гравикомпенсатор просто не влез бы в бюджет. А еще очень повезло, что старые энергоканалы, ведущие к двигателям на крыльях, не сняли с корабля, иначе сборка/разборка влетела бы мне в копеечку. Так что, вылетев из дока, я радовался словно ребенок, получивший конфетку – новые сенсоры не только позволяли проводить глубинное сканирование, но и значительно улучшили контроль зоны вокруг корабля. Видя в гораздо большем частотном диапазоне, чем другие модели, они спокойно вели все несколько сотен кораблей, вившихся сейчас около Лазаря.

Для интереса я нашел Матрону, куда отправился Имран. Гигантское судно, полыхая тормозными двигателями, приближалось к орбите планеты. Недавно закончив стройку у орбиты шестой планеты, она собиралась пройти плановую модернизацию, пополнить припасы и улететь снова в сторону астероидного пояса за первичным сырьем для своей работы.

Полюбовавшись на полную противоположность моему кораблю и наметив себе потенциального покупателя своих редких минералов, я принялся тестировать двигательную подсистему. Как и ожидалось, результат на прямой дистанции поражал воображение, но тут же обнаружилось слабое место Пчелы – маневровые двигатели, на месте она крутилась довольно неспешно, что особенно раздражало во время последующей эпопеи – по-другому процесс крепления исследовательской станции к кораблю назвать трудно.

Главная проблема, с которой мне пришлось столкнуться, это разместить центр инерции образовавшейся конструкции из двух судов на оси главной тяги. Поэтому варианты крепления под и над кораблем сразу отпали, оставив только две возможности – спереди или сзади. А так как облучать обшивку станции потоком ионов – дело нехорошее, то пришлось остановиться на варианте толкания носом. Надо ли говорить, что подобный вариант изначально не предусматривался конструкторами? Поэтому, вооружившись плазменными горелками и крепким словом, я на пару с ребятами из доков соорудил на станции ферму, в которую уже и ткнулась носом Пчела, начав транспортировку. Дополнительную фиксацию обеспечивал гравитационный захват, но все равно, общее ускорение конструкции еле достигало трех g, поэтому общее время полета в одну сторону составляло не менее недели.

Сам полет ничем примечательным не запомнился. Мелиса сидела на исследовательской станции, полностью погрузившись в научную работу. Мне, как человеку ни черта не смыслившему в биологии, химии и медицине, темы ее исследований ничего не говорили, поэтому я занимался гораздо более продуктивным делом – калибровал реактор под новый тип топлива. Давно запланированную модификацию я провел только сейчас, оставшись один на корабле – просто про возможность использования грязной смеси часто забывают, а бегать от толпы шахтеров, просящих сделать то же самое с их кораблем – удовольствие ниже среднего.

Странности возникли уже в процессе торможения, когда мы развернулись кормой вперед. Теперь, когда исследовательская станция не мешала работать радарному комплексу, сенсоры засекли массовые аномалии на орбите планеты. Еще перед отлетом я заранее проверил имеющиеся данные по третьей планете, но она совсем не пользовалась популярностью из-за своего относительного положения на орбите. Время обращения вокруг звезды у третьей и четвертой планет не сильно различалось, поэтому когда они оказались по разные стороны от светила на нее перестали летать.

Лишь несколько старожилов, наподобие Дениса, могли поведать об аномально плотном астероидном кольце на орбите, по предварительным данным, состоящем из никеля. Помимо этого, там оказался повышенный естественный фон колебаний квантового поля, из-за чего сюда наведалось уже несколько научных экспедиций. Помотавшись там с месяц, ученые списали все на аномальный пояс и удалились из системы, так и не получив полезных результатов. Злые языки говорили, что им просто надоело чинить систему навигации, принимавшую эти колебания за опорные сигналы от гиперврат.

Ко всему этому я относился как к байкам, но вот сейчас сенсоры указывали на значительно возросшую интенсивность естественного фона. На расстоянии одного дня он составлял уже треть от сигнала пары гиперврат. Взволнованный ни на шутку, я отправился на станцию Мелисы для проведения совещания…

Стоило перебраться на исследовательскую станцию, как меня сразу же пригласили на обед. Хотя кулинарные навыки изрядно выросли с покупкой базы данных, но из вежливости отказываться не стал, решив что один час промедления ничего не изменит. Первое и второе Мелиса предложила абсолютно стандартное, но вот на десерт ожидал сюрприз – свежая клубника!

– И где вы достали такой деликатес? – сладкая ягода просто таяла во рту.

– Уже распробовали значит, – дама тоже поедала клубнику с отнюдь не маленькой скоростью.

– Да, эффект заморозки/разморозки почти не чувствуется, – на вкус ягода ничуть не отличалась от только что сорванной.

– Это эффект моей работы, рада что вам нравится, – улыбнулась Мелиса, подперев подбородок руками.

– У вас отлично вышло! – не кривя душой, заявил я.

– Если хотите, в моей оранжерее есть еще пара плодоносящих сейчас яблонь.

– У вас на борту целый сад? – доев предложенную порцию удивился я.

– Да, это же основная моя деятельность – гидропоника и создание полностью замкнутых экологических систем. Если хотите, то могу вам провести экскурсию по самой современной лаборатории в этой области, тут есть даже небольшой сад на нижнем уровне.

– Был бы очень рад, но сейчас надо решить один важный вопрос.

– Какой?

– Вы знаете о повышенном фоне около планеты?

– Конечно, ради исследования длительного воздействия квантового поля на живые организмы я сюда и прилетела – тут отлично стимулируются процессы, происходящие около и внутри гиперврат, но нет всяких отвлекающих факторов.

– Что ж, похоже вы выбрали подходящие место.

– А что такое?

– Интенсивность излучения такая, будто здесь открыты полноценные врата! – данные от сенсоров ока постоянно транслировались мне в нейросеть, и теперь, набрав статистику, компьютер Пчелы точно уверился в существовании врат. Хотя, стоит отметить, фонили только облака на орбите, а никакой гиперворонки и в помине не наблюдалось.

– Один момент, – Мелиса ушла в себя, чтобы проверить показания датчиков станции.

– Действительно, вы правы. Интенсивность выросла в пять раз по сравнению с данным десятилетней давности, – рассеянно сообщила дама.

– Но это же глупость! Откуда могли взяться новые астероиды? – воскликнул я, раздраженный непонятной ситуацией.

– Не знаю, в других системах подобного не наблюдалось… – Мелиса задумчиво погладила короткую челку.

– То есть, это не уникальный феномен, а массовое явление? – еще больше удивился я. – Никогда не слышал о минерале, обладающем столь неординарными свойствами.

– Да, человечество и раньше сталкивалось с подобными астероидами. Еще на заре космической экспансии ООН обнаружила этот странный минерал. Но все попытки изучить его оказались безуспешны. Пока астероид цел – он фонит, но любой кусочек, отрубленный от астероида, показывает совершено стандартные свойства и ничем не выделяется. ООН потратила миллионы человеко-часов и не получила никаких результатов. О них известно только то, что они существуют, и никакой практической пользы они не приносят. Поэтому все странные глыбы собрали в одном месте и оставили на хранение.

– Мда… Какая-то тайная операция просто, – в базе данных не было упоминания об исследованиях полувековой давности.

– Ну, публиковать такие результаты, а точнее, весть о бессилии современной науки, в данном случае не решились из-за возможной паники – воспоминания о чумных годах слишком крепко укоренились в сознании простого народа, а позже об этом и вовсе забыли. Перед смертью дед говорил, что он последний из группы ученых, работавших над этим проектом.

– А вы не хотите продолжить его дело? Все же тут возможны такие открытия…

– Нет, моя стихия – это биология. Маловероятно, что у меня получится добиться успеха там, где не получилось у группы людей с гораздо большими возможностями. Лучше я сосредоточусь на исследовании влияния квантового поля на живые организмы.

– А оно не вредно? Все же вы здесь хотите прожить около полугода или больше.

– Может полгода, а может и больше, спешить мне некуда, а оранжерея обеспечит всем необходимым на годы. Пилоты межзвездных кораблей подвергаются облучению ежедневно и не жалуются на здоровье, но точных данных еще нет, поэтому я здесь. Если хотите, то могу дать вам все записи деда. Но, сразу предупреждаю, все эксперименты окончились отрицательно: различий между минералами, входящими в породу фонящего и нефонящего астероида, не выявлено…

Поболтав еще немного, я вернулся к себе на корабль и стал раздумывать над будущими действиями. Разговор с Мелиссой ничего полезного мне не сообщил, а лишь разбудил паранойю – 'случайно' узнать о результатах секретного, пусть и полностью провалившегося эксперимента, это очень странно. Тем более, что объект изучения никуда не делся, а все так же висит на орбите. Хотя я в чем-то понимаю руководителей, закрывших проект – тратить рабочее время высококлассных спецов и кучи дорогостоящего оборудования на исследование простых кусков породы, пусть и излучающих непонятные волны, когда они находятся в составе мегатонных глыб, и полностью нормальных в других случаях, да еще и не получая при этом никаких результатов, нельзя бесконечно долго. В итоге, они лишь установили относительную безопасность этих АО (аномальных объектов) и выкинули их подальше из Солнечной системы, как мешающие стабильной работе системы гиперврат.

Поэтому я и решил придерживаться первоначального плана, а не отвлекаться на повторение бессмысленных экспериментов. Ну, это я так себе пообещал, а на деле, выгрузив Мелиссу на геостационарной орбите, я оставил ее изучать растения, а сам угнал проводить эксперименты с местными астероидами, еле заставив себя предварительно довести модификацию реактора до конца.

Глава 4

Орбита Перевал-III, неделю спустя.

– Опять никель! – раздраженно пробурчал я, смотря на результаты сканирования.

– Просканировано двести семнадцать астероидов, начинаю перемещение к следующему объекту, – лишенным эмоций голосом сообщила Пчела о продолжении выполнения полетного задания.

– Оставить! – рявкнул я и поплелся к капитанскому креслу. – Пора признать очевидное, ничего ценного здесь нет и в помине, одни лишь АО, пригнанные транспортниками деда Мелисы. Сам факт наличия у столь малой планеты орбитального кольца можно было объяснить только искусственным происхождением. А уж все перевозимые астероиды прошли тщательное сканирование.

– Активация прямого подключения… – напоследок сообщила Пчела перед слиянием с кораблем.

Мгновение, и вместо внутренней кабины с обзорными экранами я нахожусь в пустоте, замерев над планетой. Весь этот поток информации пропускался через фильтры с тем, чтобы избежать чрезмерной нагрузки на мозг, и потому картинка выглядела так, словно я смотрю своими глазами на покрытую снегом планету. Но стоило мне только пожелать, и картинка увеличилась настолько, что я смог различить кромку сходящего с гор ледника! Подключившиеся сенсоры указали примерную температуру в -15RC, что очень тепло для этой планеты. Еще немного полюбовавшись на открывающийся пейзаж горной долины, я перенесся обратно на орбиту, где, если активировать другую группу сенсоров, можно увидеть не менее красивые виды.

Все крупные объекты на орбите лучились невидимым в обычном диапазоне светом, создавая завораживающую картину. Я, честно потратив два дня на исследование астероидов, добился лишь повтора результатов прошлых экспедиций – это обычные металлические глыбы, ничем не отличающиеся от всех ранее мною встреченных. Я, в отличие от Мелиссы, относился к более практичным людям, не готовым исследовать одно и то же годы напролет без видимого успеха. Поэтому поняв, что новое оборудование тоже не может выявить различия, переключился на поиск драгметаллов, но и тут не добился успехов. Теперь, выяснив полную бесперспективность планеты, я собирался отправиться в орбитальный пояс для выполнения нормы добычи.

Вместо незамедлительного старта к Лазарю, я направил Пчелу к орбитальной станции, чтобы сначала обговорить условия снабжения Мелисы. Она хоть и говорила, что ее лишь надо забрать через полгода, но вдруг что-то изменилось? Неспешный перелет под действием гравитации планеты должен был занять с полчаса, которые я решил посвятить созерцанию космоса – учить что-либо сейчас мне не хотелось, а все запланированные дела по кораблю уже были сделаны.

Мелкая пыль тоже создавала фон, так причудливо реагирующий с крупными объектами, что астероиды словно оставляли за собой расходящийся волнами след. При желании, в этом хаосе можно было выискивать знакомые образы. Например, вот это облако, а вот это кружка, а вон то непонятное образование похоже на воронку… Что??? Увиденное напоминало гиперворонку в миниатюре, и даже еле заметно светилось в оптическом диапазоне.

– Внимание! Засечен всплеск… – запоздало среагировал искин Пчелы, когда наблюдаемая воронка перестала являться просто небольшой аномалией, а переросла в нечто большее.

Прямо на моих глазах сформировался прокол пространства со светящейся во всех диапазонах кромкой. Небольшая воронка размером с футбольное поле просуществовала всего десяток секунд, позволив пройти через себя раскаленному до гигантских температур болиду. Как только он прошел через воронку и завис на геостационарной орбите, прокол пространства схлопнулся, послав во все стороны поток гамма-квантов. Вывалившийся из гиперпространства кусок метала тоже не отличался скромностью, а пылал как новогодняя елка, в прямом смысле этого слова: датчики указывали температуру в пять тысяч градусов. Вытянутое яйцо длиной в две сотни метров недолго оставалось целым. Стоило только зафиксировать примерные размеры объекта, как тот создал силовое поле и сбросил перегревшуюся оболочку.

– Вот же… – вырвалось из меня, когда сфокусировавшиеся сенсоры показали гладкую зеркальную поверхность, характерную только для искусственных объектов.

– Корабль! – утвердился я, когда разглядел на вылизанной обшивке корабля ряд оплавленных пиктограмм.

'Российская империя. Исследовательский корабль Прометей' – так перевел бы увиденную надпись переводчик, но я просто догадался, так как уже видел изображения эсминца без внешней оболочки. Пока судно медленно охлаждалось после гиперпрыжка, я получил уникальный шанс разглядеть его вблизи. Разогретая до тысячи градусов обшивка позволила бы увидеть каждый мелкий выступ, если бы он имелся. Но отличий по форме от яйца на корабле имелось крайне мало – из обшивки выступали только крепления для вырванных с мясом антенн дальней связи, а все остальное конструкторы зализали, словно при создании каботажного челнока. Лишь ряд различимых в ИК диапазоне закрытых бойниц указывал на возможное расположение исследовательского оборудования и… оружия. По спине пробежал небольшой холодок, но я тут же успокоил себя, напомнив о бесполезности лазеров.

– Шахтерский корабль Пчела вызывает Прометей… – выдал я в эфир, намереваясь узнать текущее состояние корабля.

– Шахтерский… – не получив сразу ответа, я продолжил вызывать Прометей и результат не заставил себя долго ждать.

На экране появился пожелтевший от страха связист, и тут же забавно выругался на своем языке. Я хоть и не понял большую часть фраз и выражений, но по интонации легко определил, что эксперимент пошел не совсем так, как ожидалось. Даже сейчас обшивка все еще трещала по швам от недавно испытанных нагрузок, да и пробившиеся сквозь внешний слой металла сенсоры показывали отнюдь не жизнерадостную картину. На заднем фоне послышался резкий выкрик, и вежливо поклонившись, связист тут же отключился.

– Похоже, мне удалось увидеть эпохальное событие, – прошептал я, когда сеанс прервался.

– Подумать только, корабль способный на гиперпрыжок без помощи врат! – теперь ясно, почему модернизацию текущей системы порталов отдали Империи, раз они добились таких успехов в этой области. Правда, им еще много предстоит доработать: экипажу очень повезло, что они вывалились из гиперпространства в обжитой системе – обратной дороги судно точно не перенесло бы.

– Корабль Прометей вызывает Пчелу… – не прошло и двух минут, как с той стороны попытались выйти на связь.

– Пчела на связи, – отозвался я, выпрыгнув для полноценного общения из состояния слияния с кораблем.

– Приносим прощение за доставленные неудобства, рядовой уже понес наказание за проявленную трусость, – сообщил мне мужчина моих лет с редко встречавшейся в империи европейской внешностью, являвшийся, по-видимому, капитаном корабля.

– Мои сенсоры показывают наличие у вас на борту серьезных проблем, – око показывало множество высокотемпературных очагов, раскинутых по всему кораблю. Не иначе как пробои в энергоканалах, питающих силовые щиты.

– Ничего страшного, все пожары потушат через несколько минут, – благожелательно ответил капитан.

– Но все же я бы хотел предложить свою помощь, – состояние корабля внушало большие опасения.

– В таком случае, мы не откажемся от пополнения запасов топлива для ионных двигателей после проведения ремонта емкостей для газовых смесей, – молвил капитан, признав наличие больших проблем на борту корабля.

– Сколько вам необходимо времени на ремонт?

– Не менее получаса, вы сможете подождать это время?

– Да, но можно получить ответ на всего один вопрос? – природное любопытство взяло вверх, и я захотел узнать побольше о проведенном эксперименте. Хотя разумом и понимал, что сейчас не лучшее время для расспросов.

– Давайте, – пожилой капитан коротко кивнул.

– Эммм… – вот стоило получить разрешение, как все стоящие вещи из головы улетучились, и пришлось задавать какой-то бред. – Какой он, прямой гиперпрыжок, по сравнению с путешествием через врата?

– Плохо, силовые щиты чуть не расплющило, когда мы проходили через эту систему. Дальше гиперканал словно забит, поэтому пришлось выпрыгнуть в этом секторе.

– Как это? – хотел было спросить я, но капитан уже отключился, убежав решать проблемы.

Потекли долгие минуты ожидания. Пока экипаж корабля с переменным успехом устранял неполадки, я терялся в догадках. – Что значит, дальше канал забит? Он что, пересекает систему насквозь, оставляя Перевал позади? И связано ли то, что канал забит, с наличием здесь этого странного пояса астероидов? Или все это случайные совпадения? На все эти вопросы ответов у меня не имелось, и получить их можно только у экипажа Прометея, что сейчас невозможно.

Так прошло с четверть часа, и Прометей возобновил работу радарных систем: око Уджина позволяло засекать отдельные энерговсплески на близко расположенных кораблях. Я не придал значения чрезмерному энергопотреблению этого модуля, за что и поплатился. На Прометее стояли активные сканеры, сами генерирующие довольно мощные потоки частиц.

– Черт! – сенсоры Пчелы попали под плотный поток бета-частиц и автоматически отключились, оставив Пчелу слепой по всем направлениям, кроме кормы.

– Могли хоть предупредить! – системе охлаждения потребовалось несколько минут, чтобы привести перегревшиеся датчики в порядок.

– Не понял… – прошептал я, когда корабль прозрел – Прометей исчез!

– Что еще за чертовщина? – я протер глаза, но эсминца как след простыл.

– Пчела, расширить диапазон сканирования до максимума! – автоматически перезагрузившиеся сенсоры работали сейчас в ближнем режиме.

– Принято… Обнаружен корабль… – око Уджина, не зря считавшееся прекрасной сенсорной системой, тут же нашло пропажу, полыхавшую дюзами.

Прометей, набирая скорость по полкилометра в секунду, летел в сторону гиперврат. За пару минут он успел отойти на большое расстояние и теперь воспринимался как небольшая красная звездочка. Странный цвет газов, вырывавшихся из дюз на скорости в половину световой, говорил об использовании нетипичного топлива. Ионным двигателям в принципе все равно, ионы каких газов разгонять – все варианты различаются только цветом. Стандартно использовали водород с гелием, а вот команда Эсминца похоже нашла замену стандартной смеси и не стала больше связываться со всякими левыми персонажами наподобие меня. Надо сказать, что гравикомпенсатор там стоял отменный, поэтому мне, с жалкими на фоне эсминца тридцатью g, в жизни Прометей не догнать, а ведь он в десятки раз больше Пчелы.

– Вот и предлагай помощь! – раздосадованный пренебрежением к своей персоне, я плюнул на имперцев и полетел к Мелисе – выполнять обещание заглянуть перед отлетом.

– Пускай сами делают, что хотят, когда топливо закончится, а у меня и другие дела есть вместо того, чтобы общаться с толпой ненормальных! Это ж надо додуматься, на потенциально опасный рейс запихать живой персонал! – бушевал я, но постепенно успокоился, подумав, что это вполне в духе Империи, практикующей использование дешёвого человеческого труда везде, где только можно. Иначе ей просто негде будет занять делом всех своих граждан, численностью почти в два десятка миллиардов людей…

Пристыковавшись к станции и беспрепятственно пройдя через шлюз, я не застал Мелису ни в кают-компании, ни в рубке управления станцией. Выданный мне ключ доступа разрешал перемещаться почти везде, кроме пустовавших сейчас личных кают, поэтому я отправился искать Мелису на нижний уровень, где, по ее словам, располагалась 'небольшая' оранжерея. Стоило только спуститься по винтовой лестнице, как я осознал всю скромность нынешней владелицы станции – от многочисленных ангаров, лабораторных и складских помещений не осталось ничего. Все переборки на двух главных палубах снесли, объединив их в одно помещение размерами с футбольный стадион.

– Вот почему она такая легкая… – пробормотал я, смотря на плодовые деревья, раскинувшиеся кольцом вокруг лестницы. От изначальной планировки станции остались только верхняя палуба с двумя каютами, реактором и прочим жизненно важным оборудованием, да оболочка, а всю остальную кучу металла отправили на слом.

– Мелиса! – сладко пахнущий сад заслонял обзор своими зелёными листьями с небольшими белыми цветками.

– Сюда! – послышался тихий голос откуда-то сбоку.

– Иду! – предупреждающе крикнул я и отправился по одной из тропинок.

За оранжереей на борту станции отлично следили: убирали опавшие листья с коротко стриженного газона, фигурно обрезали кустарники и, конечно же, собирали с грядок овощи и ягоды. Учитывая площадь помещения, тут явно не обойтись одним только ручным трудом, да и рельсы под потолком для передвижения универсальных лабораторных роботов намекали на активное использования механических рук. Создаваемые для работы в чрезвычайно жестких условиях, они десятилетиями могли работать без капитального ремонта, чем Мелисса и пользовалась. Она сейчас как раз копалась в опустившейся с потолка платформе, настраивая какое-то непонятное, а значит очень специфическое оборудование, раз в голове не имелось его описания.

– Открыл секрет местного пояса астероидов? – веселым голосом подначила меня девушка.

– Какой секрет?! Ты видела корабль?! – в то, что Мелиса не заметила прибытие Прометея, я не верил.

– Конечно, почувствовала. Сенсоры словно с ума сошли, когда воронка образовалась. Интенсивность квантового поля скакнула, по крайне мере, на порядок! Не заметить такое трудно, – бурчала хозяйка станции, вбивая длинный список команд.

– Представляешь, им все же удалось обойтись без громоздких врат и сделать временный прокол! – я размашисто махал руками, показывая всю важность открытия.

– Видела, верю, – коротко ответила девушка.

– И это все? – я подивился сдержанной реакции Мелиссы.

– А что? – она на секунду оторвалась от монитора и повернула ко мне голову, перестав грызть бедный ноготь.

– Мы теперь можем путешествовать сколь угодно далеко! И не привязаны к двум десяткам миров, связанных гиперсетью.

– Круто, я рада за них, а теперь мне надо работать. Интенсивность квантового поля в момент открытия воронки значительно возросла, и мне необходимо проверить, как пережили это мои растения. Если ты прав, и за такими кораблями наше будущие, то надо закончить мои исследования как можно быстрее, – заявила девушка и повернулась к монитору, чтобы продолжить прерванную работу.

– Так тебе что, совсем не интересен факт прибытия Прометея? – взвыл я, услышав вялый восторг Мелисы.

– Нет, поэтому если у тебя нет других тем для разговора, то я бы предпочла не отвлекаться от работы.

– Что ж, тогда мне лучше улететь… – я решил не проявлять назойливость и согласился оставить ее одну. – Последний раз спрашиваю, необходимы ли припасы или запчасти?

– Еды и так слишком много, так что приходится выкидывать и перерабатывать в удобрения гораздо больше половины от всех плодов. И с запчастями проблем нет – есть еще целый запечатанный ангар на другом конце сада, поэтому можешь не беспокоиться.

– Что ж, тогда я полетел узнавать новости…

– Давай, прости уж за такое грубое гостеприимство, но у меня действительно нет времени. Прилетай позже, я тебе тогда экскурсию устрою по моему саду… – девушка окинула рукой колыхающиеся на ветру вентиляции заросли малины.

– Могу слетать туда и обратно, без станции на горбу мне это не сложно, – пару выданных мне двигателей я оценивал выше стоимости транспортировки станции, поэтому решил оказать ей еще несколько услуг.

– Нет, не надо. Не хочу напрягать тебя по пустякам… – Мелиса отрицательно помахала левой рукой.

– Точно?

– Да я все равно узнаю обо всем через полгода… Но вот если они отправятся сюда, то, пожалуйста, предупреди – уж очень шустрые эти имперцы, а я бы не прочь провести парочку экспериментов… – в карих глазах Мелисы, отливавших золотом, пылала настолько сильная страсть исследователя, что на мгновение мне стало жутко – ради науки такие ученые готовы на все!

– Хорошо, – пообещал я, и галантно поцеловав руку, поспешил оставить Мелису одну – нечего ее отвлекать от работы.

Вот так, примерно с часовым опозданием, я вылетел в сторону Лазаря, намереваясь потратить на весь полет около суток. Если Прометей не сбавит ход, то он прибудет на место часов на восемь раньше меня, поэтому Пчела, возможно, его и не застанет, точнее узнать нельзя – эсминец вышел за пределы дальности обнаружения. Так, поучив на ночь базу, которой мне предстоит заниматься ближайшие три месяца, – геологию IV, я лег спать, намереваясь выспаться перед прилетом на Лазарь.

Намеченное на следующий день удалось только в одном пункте – я хорошенько выспался, умылся и, перекусив несколькими бутербродами с сыром и колбасой, плюхнулся в капитанское кресло, а дальше все развивалось совсем под другому сценарию, чем ожидалось.

Во-первых, Прометея на радарах не имелось совсем, а другие шахтеры о нем и не слышали. Даже если учесть возможность экономного расхода топлива, когда не используют маршевый двигатель все время полета, то по последним данным, снятым Пчелой, эсминец сейчас уже должен начать торможение, но звездное небо в той стороне девственно чисто. Работу двигателей можно засечь на расстояниях в десятки мегаметров, если охладить фотодиоды жидким азотом, подавив паразитные токи, но искусственная красная звездочка словно испарилась.

– Эх, пора завязывать со всякими поясами! – пробурчал я, недовольный низкой результативностью за последнюю неделю, а именно, абсолютно нулевой. – Сначала загадочные астероиды, потом Прометей и прочее, а мне ведь кредит выплачивать надо!

– Лазарь вызывает Пчелу! – перебил мои причитания голос диспетчера.

– Да, да, слушаю, – ответил я, узнав давнего знакомого – Егора.

– Внимательно слушай, тебе босс сообщение передает, – под словом босс парень понимал моего кредитора, то есть Рана.

– Надеюсь, вести хорошие? – повышенное внимания начальства настораживало – мы же говорили друг с другом всего пару раз, и то по моей инициативе.

– Ну, как сказать… – Егор уклончиво покачал головой.

– Прямо! – вот теперь поводов для паники гораздо больше.

– Он передал, чтобы ты не забывал о контракте, – сообщил диспетчер, ехидно улыбаясь.

– И все? – зловещий тон не увязывался в голове с напоминанием о простых обязательствах.

– Да, если хочешь, то можешь с ним связаться и расспросить поподробней, но я тебе это делать не советую – он сейчас с дедом ищет какого-то биолога, не пришедшего к нему на встречу, и очень раздражен, поэтому нервировать его по пустякам не стоит.

– Ладно, слушай а Прометей рядом не пролетал? – узнав, что мне ничего не грозит, я вернулся к собору информации об эсминце.

– Чего? – удивленно воскликнул Егор. – Нет, конечно, он сейчас на орбите Земли.

– Уже нет, вот посмотри файл! – я скинул диспетчеру снятую оптическими сенсорами картинку. На ней было прекрасно видно, как корабль выпрыгивает из гиперпространства над Перевалом-III.

– Это реальная съемка? – придерживая выпадающую челюсть, спросил диспетчер.

– Вчера сам снял.

– Но это же… Они… Империя… – Егор не находил слов, чтобы описать всю испытанную гамму эмоций.

– Понятно, почему он мог пролететь 'мимо'… – усмехнулся я.

– Да… Но он же не проходил рядом! Хотя… есть один кандидат… – Егор сделал несколько пасов руками и перекинул мне показания радаров двухминутной давности.

Увиденный снимок напоминал круги на воде – в центре Лазарь с множеством пристыкованных судов, а вокруг волнами расходятся потоки кораблей. Так как и планеты, и астероидные пояса лежали в одной плоскости, то и получившееся движение судов лежало в ней. Из общего потока выделялась лишь одна точка – передвигавшаяся ровно перпендикулярно плоскости полетов. Конечная точка приходилась аккурат на Селезейские врата, что еще больше подтверждало теорию.

– Да! Это он! – Егор скинул еще один снимок, уже в оптическом диапазоне, где явно опознавался эсминец.