Текст книги "Случайный шаг (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сиводедов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Да! – Не дрогнув и мускулом на лице, произнес я.

– Ну, вы даете – цены, понимаешь ли, высокие! – Ран все же сделал попытку успокоиться и объяснил.

– Понимаешь, в других секторах налоги сжирают около половины заработка, а тут такая вольница, и поэтому все очень выгодно стало после того, как наша компания договорилась о переносе штаб-квартиры из зоны государственных границ.

– Но все равно даже по 50 империалов за килотонну, это двадцать тысяч империалов за рейс. Два рейса и корабль окупился.

– А, так ты собираешься копать иридий или ванадий и в ус не дуть? Так вот, скажу, ничего из этой затеи не выйдет, пока ты найдешь подходящий астероид, уже и на пенсию отправляться придется.

– Они так редки?

– Ну, в среднем за пять-семь рейсов может, и встретишь одну-две килотонны, но ориентироваться на них не стоит.

– А на что тогда смотреть?

– Проще всего ориентироваться на алюминий – часто встречается в астероидах, но из-за большого спектра применений цена держится на стабильно высоком уровне в два-три империала, – посоветовал мне Ран.

– Тогда получается две тысячи за рейс или четыре в месяц, мда выплатить долг за полгода вполне реально, если вы не обманываете.

– Что вы? – Ран успокаивающе развел руками. – Не беспокойтесь, с массовым распространением детекторов Хича лгать стало бесполезно.

– Ну, тогда с финансовым вопросом пока все.

– Да, вы, наверное, правы, и я думаю, что дальше обсуждать бесполезно, пока вы не увидели корабль и команду.

– Что ж, тогда я с вашего позволения пойду вздремну? – последний-то раз я спал еще в своем доме на Земле часов двадцать назад.

– Конечно, но жду вас около дока A-17 в 5:00, а мне пока тоже надо отлучиться, решить несколько деловых вопросов, – откланявшись, Ран испарился в неизвестном направлении.

Заночевал я в одной из полупустых гостиниц, возведенных еще в годы массового переселения. На планете не всегда успевали построить жилье в срок, поэтому поселенцам предлагали насладиться экзотикой и пожить пару дней на орбите. Сейчас же почти все посетители орбитального комплекса предпочитали не терять времени, а пересаживаться на рейс на планету. Оставались только посетители орбитальных доков да немногочисленный обслуживающий персонал.

С утра, несмотря на ранний час, я спокойно позавтракал и неспешно двинулся в сторону орбитальных доков. Так как основным потребителем продукции Аргонских верфей стали негосударственные компании, имеющие опорные базы в орбитальном поясе, то доки возвели в отдалении от основного космопорта, чтобы не смешивать расписанные до минут межсистемные полеты c беспорядочным движением частных кораблей, постоянно прилетающих на модификацию. Из соображений безопасности туннель, соединивший два города, проложили глубоко в толще спутника, поэтому на внешний вид строящихся кораблей мне посмотреть не удалось.

Внутренняя отделка комплекса поражала аскетизмом – стены и пол из голого бетона, да редкие металлические вставки в виде шахт высокоскоростных лифтов и шлюзов. Людей же здесь оказалось на удивление мало, два-три рабочих, спешащих с ночной смены домой, – вот и все, кто попался мне в пустых коридорах. Как потом выяснилось, основная масса людей трудится на глубинных уровнях B-E, где есть возможность работать без скафандров, а приповерхностный уровень A использовался только для мелкого ремонта внутренних отсеков судна.

Перед входом в док я обнаружил двух мужиков, беседующих о чем-то между собой. По отсутствию на них униформы сразу стало понятно, что они – моя будущая команда, тоже пришедшая посмотреть на наш летающий гроб.

– Здравствуйте. Корвин Грей.

– А вот и наш капитан пожаловал, – пробурчал мужчина моих лет, протягивая морщинистую руку. – Денис Соколов.

– Юсупов Имран, – судя по внешнему виду, представитель малых национальностей только недавно покинул стены вуза.

– Пойдемте, устрою экскурсию по нашей пташке, – предложил Денис, открывая дверь в шлюз.

– Да, давайте, – я последовал за своими подчиненными.

Пока автоматика проверяла права доступа и герметичность переходного коридора, подчиненные продолжили разговор.

– Если что, я устроен на должность техника, – сообщил Денис, и, кивнув в сторону, продолжил: – А Имран – специалист по сканерам, минералам и, не в обиду будет сказано, самый важный человек на борту.

– Значит, занимаешь место геолога? – спросил я парня.

– Да, все вопросы с копкой решать придется мне.

– А мы только должны доставить тебя до астероида и обратно?

– Да, и еще бы постоянную работу лазеров обеспечить, они часто расфокусируются в полете, – Имран скромно развел руками.

– Ну, этим мне заниматься придется, – техник в век высокотехнологичной продукции больше занимался настройкой, чем реально руками работал.

'Доступ разрешен', – наконец-то сообщила автоматика и разблокировала входную дверь.

Открывшаяся дверь позволила рассмотреть стоящий в ангаре корабль. Первое же впечатление от корабля, это шок. Плавные изгибы корпуса корабля и наличие массивных крыльев, свойственных планетарным шаттлам, а не горнодобытчикам. Черные теплоизоляционные панели на брюхе также выдавали прошлое корабля. Еще пару секунд, и я бы развернулся и ушел, но мне на глаза попался нос корабля. Вместо гладкого, зализанного носа челнок обладал ненасытной пастью с торчащими двумя клыками – лазерами и вытянувшимся снизу языком – гравитационным захватом. Так и представилась картинка, как это существо грызет астероиды и прочую мишуру. Место, занимаемое обычно планетарными двигателями, пустовало, но крепления под них все же присутствовали, что говорило о грубой модификации гражданского корабля в рудокоп.

– Прошу любить и жаловать, несостоявшийся транспорт Стрела, – Денис выкинул руку в сторону корабля.

– Мда, а он действительно подходит для копок? – броня шаттлов всегда отличалось довольно небольшой прочностью, а мы по пылевым кольцам летать вроде собрались.

– Ну летал и не развалился ведь, – Денис неуверенно пожал плечами.

– На всех рудокопах сейчас ставят щиты, и эта самоделка не исключение, – успокоил нас Имран, указав на тонкую пленку, мерцающую вокруг корабля.

– Понятно, вот куда свободное место делось, – пробурчал я, припоминая внутренние габариты корабля, а также прочие важные внутренние параметры.

Если перед нами висела в воздухе модификация стандартного шаттла 'Меркурий', то внутри можно ожидать полноценный термоядерный реактор S-3, а не массовую двойку – поменять все равно не получится, так как проще построить новый корабль, чем произвести полную разборку и сборку корпуса. С точки зрения обывателя, эти два реактора почти идентичны и различаются только количеством производимой энергии – максимальный выход тройки в два раза больше, что востребовано при взлете с планеты, но на самом деле разница очень существенная, просто она не очевидна с первого взгляда. Да что там говорить, из пилотов про нее знают, возможно, считанные единицы. Разница состоит в том, что силовые поля старшей модели могут удерживать плазму при более высокой температуре, что и обеспечивает повышенный выход энергии при прочих равных параметрах. Это один режим работы, он и указывается обычно в качестве основного, но в материалах по атомной энергетике мне встречался и другой режим работы, в нем температуру плазмы оставляют на уровне младшей модели, но используют силовые поля повышенной мощности, избавляясь от необходимости проведения специальной очистки топлива перед использованием. А тогда нет необходимости закупать водород у топливных компаний, если…

– Первый раз шаттл видишь? – Денис довольно болезненно хлопнул меня по плечу.

– Нет, – я быстро потряс головой, выходя из состояния задумчивости.

– Тогда чего завис? – поинтересовался будущий техник.

– Извините, задумался, – я действительно имел привычку время от время уходить в себя.

– Ничего, с каждым случается… Пошли на корабль? – Денис кивком указал на дожидающегося нас вдали Имрана.

– Угу, пошли… – мы бодро зашагали в сторону бывшего входа для экипажа судна. Теперь же, после переделки, он оказался единственным входом на корабль, а весь пассажирский отсек занимал трюм.

– А случайно не знаешь, где сейчас Ран? – поинтересовался я у Дениса.

– Почему не знаю? Знаю! Он сейчас оформляет бумаги по поводу вылета.

– И долго там пробудет? – на часах уже пробило пять, а Рана поблизости не наблюдалось.

– Задерживается, как только сможет, так сразу, – Денис поднес руку к замку, разблокируя дверь на корабль.

– Мда, опять наверно бюрократические проволочки?

– И не говори, – на этих словах техник провел пальцем по горлу. – А теперь давай проведем маленькую экскурсию по кораблю.

Пройдя через переходной шлюз, мы оказались в коридоре длиной метра три. Я еще успел подумать о странной планировке корабля, прежде чем осознал, что стены в коридоре – это вовсе не металлические перегородки, а стандартные контейнеры, поставленные друг на друга. Стройные ряды серых ящиков протянулись от потолка до пола и теперь угрожали завалить выход из корабля при резком ускорении, если маневрировать с отключенным гравикомпенсатором. Также здесь приютились два скафандра на случай необходимости выйти в космос. Переходным же шлюзом служил сам ангар, поэтому здесь обычно ничего не хранили, но не в нашем случае.

– Что это? – я кивнул в сторону металлических ящиков, загромождающих почти все свободное пространство.

– Ран попросил захватить с собой, – флегматично ответил подчиненный. – Не беспокойся, они на магнитных зацепах висят.

– Понял… – я, имея нулевой опыт полетов, и не обратил внимания на небольшой значок магнита с выходящими из него силовыми линиями, красовавшийся на каждом из контейнеров.

– Мне тоже не нравится, что здесь все забито… – Денис разделял мой скептицизм по поводу превращения ангара в туннель, с возможной потерей возможности выйти в открытый космос – так как содержимое контейнеров может и не пережить открытия шлюза.

– Позже обговорим это с Раном, а пока пошли дальше, – я хлопнул Дениса по плечу, подталкивая в сторону главного коридора, проходящего через жилые помещения корабля.

– Там у нас кухня, совмещенная с кают-компанией, – Денис указал на дверь, расположенную как раз напротив той, откуда мы вышли. Из соображений симметрии планировки корабля сразу следовало, что шиковать не получиться – шестеро членов экипажа туда влезут, но о каких-либо плясках можно забыть.

– В этих – медкапсула и ванная комната, – техник пояснил содержимое следующей пары отсеков, расположенных ближе к носу судна.

– Там две каюты на двух человек и две каюты на одного человека, – палец ткнулся в следующие четыре двери по коридору.

– А за дверью в конце коридора – лестница в рубку, – жилые отсеки команды располагались в верхней части корабля, а вот кабина, в целях безопасности, расположилась глубже.

– Есть еще система технических туннелей к реактору и грузовому отсеку, но надеюсь нам туда лазить не придется, – Денис кивнул на последнюю дверь, находящуюся на противоположной стороне от входа в рубку.

– Что ж, начнем осмотр с самого главного – рубки, Ран ведь оставил ключ доступа? – остальные отсеки для меня особого интереса не представляли, так как чего оригинального может содержать каюта объемом в десяток кубов?

– Да, но наши права пока только на уровне гостей.

– Что ж, вполне разумное решение, мы же пока не подписали контракт.

– Тут вы не правы, у нас с Имраном договор уже давно заключен, и мы летаем последние рейсы.

– Правда, и на каких условиях? И где он сам-то? – наш геолог таинственным образом исчез, как только взошел на корабль.

– А он в каюте отсыпается небось, – Денис махнул в сторону одной из двухместных кают. – Двадцать часов на ногах провел.

– А что же он раньше не пошел спать? Лег бы сразу, и все? – Я не очень понимал зачем себя так истязать, раз уже точно решено, что ты полетишь на этом корабле.

– Да как-то хотел с вами встретиться перед отлетом. Как-никак, вы же капитан.

– Как говорят, начальство надо знать в лицо, – пробурчал я, только сейчас начиная понимать, на какую роль подписался.

Во время разговора мы медленно пересекли коридор и спустились по довольно крутой и узкой лестнице к кабине корабля. На другом конце лестницы тоже расположилась массивная металлическая дверь, разбивавшая корабль на герметичные отсеки. Ради повышенных мер безопасности рубку расположили в глубине корабля под массивной броней внешних отсеков, пожертвовав объемом грузового отсека. Увы, но использование орбитального челнока в качестве основы для рудокопа наложило существенный отпечаток на планировку трюма – он мог располагаться только на главной оси корабля. Чуть ниже или выше его располагать нельзя, иначе маршевой двигатель, имевшийся в единственном экземпляре, начнет закручивать корабль вокруг самого себя.

Наконец-то дверь тихо прошипела, уровняв давление снаружи и внутри, и отъехала в сторону, открыв вид на мостик, разбитый на несколько частей. В ближайшем левом углу примостился пульт управления лазерами и гравитационный захват, еле вписавшийся в заполненную до отказа кабину. Левый дальний угол предназначался для штатного техника, если судить по выведенному на экран состоянию главного реактора. Сейчас реактор тихо дремал в почти заглушенном состоянии, потребляя энергию на поддержание силовых полей, удерживающих плазму, – причем, чуть ли не больше, чем вырабатывал.

По правую сторону расположилось кресло пилота с выведенным на экран изображением с внешних камер. Окон в кораблях не делали вообще, исключив ослабляющий прочность конструкции элемент, не несущий практической цели. Вот что можно увидеть через окно человеческим зрением, если в космосе часто расстояние до ближайшего объекта – тысячи километров? Другое дело, через объективы камер, видящих в гораздо более широком диапазоне. Никаких штурвалов, многочисленных тумблеров или же кнопок, управляющих режимами работы двигателей, на пульте управления, конечно, не имелось, опять же по причине огромных расстояний в космосе. Управление полетом корабля больше походило на программирование, когда ты заранее готовишь список указаний: когда включить двигатели, сколько им проработать и с какой мощностью, поэтому главный монитор перед креслом пилота показывал пустовавший сейчас список заданий.

Последнее из четырех стандартных кресел рубки орбитального челнока облюбовал навигатор, занимавшийся, помимо выяснения текущего местоположения, связью и коммуникациями. На мой взгляд, довольно загадочная профессия, а на взгляд рынка, еще и вымирающая – во многих новых кораблях его обязанности раскидали между пилотом и капитаном. В дополнение к этим четырем по центру расположилось капитанское кресло с одним-единственным средством управления – нейрошнуром. После инцидента полувековой давности прямое подключение к мозгу запретили, и лишь недавно под давлением корпораций сняли ограничение. Часть технологий за столь большой срок оказалась утерянной, поэтому массовое переоснащение космических кораблей откладывалось, несмотря на все преимущества такого способа управления.

– Я бы хотел опробовать подключение через нейрошнур, – сообщил я Денису.

– Что, так сразу?! – подчиненный, молчавший все время, пока я осматривал кабину, нахмурился и развернулся в сторону лестницы.

– Что-то не так? – я удивился столь негативной реакции на мое высказывание.

– Нет, просто смотреть на полутруп у меня желания сейчас никакого нет! – пробурчал подчиненный с плохо скрываемым презрением и незамедлительно покинул рубку.

– Хм, и здесь они есть… – усмехнулся я, не ожидавший, что и в космосе встречаются консерваторы, не использующие нейросеть, а то что Денис принадлежал именно к ним, сомнений не оставалось. Хотя, если подумать, то я и сам с трудом согласился на операцию по установке нейросети, так как это давало гигантское преимущество в процессе обучения, да и то, что ими пользуется около четверти населения Земли, как-то говорило об их надежности.

Технологию прямого подключения я же изучал сам теоретически, а также прошерстил ради интереса старые отчеты, и нигде не упоминались вредные эффекты при разумных уровнях синхронизации – а так умер один доброволец, согласившийся проверить эффект более плотного слияния, но это не повод запрещать разработку. Однако, газеты раструбили, словно все пилоты неизбежно сойдут с ума, и депутаты под давлением толпы засекретили разработку.

Стоило только присесть, как кресло промялось под мою фигуру, мягко обволакивая со всех сторон. Перенастроившись под пилота, материал снова стал твердым, так надежно зафиксировав тело, что я лишился возможности пошевелить и пальцем! На меня накатил приступ необоснованной паники, захотелось немедленно вскочить из этого ложа, но стоило мне дернуться, как автоматика зафиксировала попытку движения и освободила тело.

– Как маленький прям! – я недовольно гаркнул на самого себя, испугавшегося обычной меры безопасности – фиксации человека, находящегося в состоянии прямого подключения и не ощущающего своего состояния.

Повторная попытка вышла более успешной. Расслабившись, я не стал противиться погружению в желе, а просто подождал, пока корабль проведет тесты и подключится к моей нейросети через оптический интерфейс на затылке.

– Добро пожаловать на борт DS6863… Назовите себя… – тяжелым металлическим голосом сообщило мне жалкое подобие на искусственный интеллект.

– Корвин Грей.

– Ожидайте… вам предоставлен гостевой доступ… – Ран уже успел поменять мой статус в бортовом журнале корабля. – Желаете провести подключение с этим статусом?

– Да, – именно за этим я и сел в кресло капитана.

– Подключение через 10, 9, 8… – все тот же механический голос запустил обратный отсчет.

Как говорят в книгах, в момент подключения стоит расслабиться и ни о чем не думать, но словно нарочно в голове всплывают самые разнообразные идеи. Разум терзает себя вопросами, а не слишком ли опрометчиво я поступил, решив сменить стиль жизни, или же наоборот я всю жизнь провел, напрасно впахивая от рассвета до заката и тратя все свободное время на обучение, и лишь сейчас зажил полной жизнью. Душевные терзания продолжались все десять секунд и оборвались только после подключения.

Первое впечатление – я стал больше, гораздо больше! Теперь мои размеры только в ширину достигают двадцати метров, а длина и вовсе под сотню. Точные цифры содержатся в моей памяти, но они сейчас мне не важны, я ощущаю свое состояние. Как медленно бьется пылающее жаром сердце корабля, как его нос стремится выплюнуть огненную струю, и как рот – съесть что-нибудь, так как желудок сейчас пустует. Очень странно ощущать себя целым кораблем и переносить обычные человеческие категории на то, что им абсолютно чуждо.

После понимания, что я такое, пришло время изучить обстановку. Я стою в небольшом ангаре, еле вмещающем меня. Пассивные сенсоры показывают отсутствие чего-либо за бетонной плитой наверху, там уже начинается открытый космос. Помимо створки ангара, меня удерживают магнитные захваты и стыковочный шлюз. Стоило подумать про места креплений, и в сознании появилась картинка, сбоку подсвечивающая зеленым цветом магнитные захваты, заодно позволив разглядеть себя целиком – затупленный конус основного корпуса плюс придающие кораблю вид треугольника крылья. Весь корабль сиял белоснежным, немного уходящим в синеву цветом, и лишь антрацитовое покрытие днища, выделяющееся на общем фоне, вносило разнообразие в расцветку.

Все, осмотр корабля закончен, пора бы провести полевые испытания. Попытка несколько нарастить мощность выхода реактора для проведения экспериментов, и оглушительный провал – недостаточно прав доступа. Что ж, похоже, сначала надо купить корабль, а потом уже играться с ним. Напоследок оглядев еще раз обстановку снаружи, я почувствовал в ИК-спектре приближающегося к кораблю человека, он уже вошел в шлюз, а значит это точно Ран.

Встречал я племянника Мато, уже выбравшись из кресла капитана и покинув рубку. Взмочаленный и затравленный вид Рана свидетельствовал о неприступности местной администрации, подписывающей разрешение на вылет.

– Извините за опоздание, мне так стыдно, что вам пришлось меня ждать, – японец взволнованно поклонился.

– Нечего страшного, зато я успел осмотреть корабль, и теперь готов заключить наше соглашение.

– Простите… Пройдемте на кухню, там единственное место, где есть стол, – еще раз извинившись, Ран медленно поплелся к двери.

– Видимо, они вас совсем замучили… – он все еще держался на ногах только за счет железной воли.

– Не говорите, мне пришлось пять часов оббивать пороги кабинетов.

– А что так долго-то?

– Они прикопались к составу нашей команды – четыре человека на одно судно, с их точки зрения, слишком мало, чтобы мы получили разрешение на перелет через гиперврата, – Ран со злостью стукнул кулаком по стене.

– А больше никого с Аргона нам забирать не надо?

– Нет, все поднялись на борт и, похоже, уже спят, – кроме нас двоих на кухне не оказалось никого.

– Вам бы тоже не помешал сон, – черные синяки под глазами отнюдь не красили лицо племянника.

– Вы пожалуй правы, но лучше завершить все дела и с чистой совестью лечь спать, – Ран поднялся и подошел к небольшому кухонному столику.

– Что ж, я прочел скинутый мне вариант контракта и хотел бы задать парочку вопросов, – пока японец готовил себе кофе, я копался в холодильнике, примостившемся в дальнем углу, проводя поиски чего-нибудь съедобного.

– Задавайте, – Ран сделал глоток крепкого кофе и внимательно посмотрел на меня.

– Там сказано, что состав экипажа я подбираю сам, но здесь уже находятся два его члена, – я кивнул в сторону переборки, за которой сейчас отсыпались оба работника.

– Да, вы можете подбирать рабочих, но чтобы уменьшить время простоя, мы предлагаем пару работников на ближайший месяц. Они помогут вам освоиться в новой обстановке, а также обучат некоторым хитростям профессии из ряда тех, что вы не найдете в базах данных.

– А кто платит им заработную плату? – меня заинтересовал довольно меркантильный вопрос.

– В течение первого месяца мы, а после – вам придется самому заключать договора и платить за работу.

– А стоимость вашей услуги по подбору кадров?

– Тысяча империалов, – ответил Ран, делая еще один глоток.

– Дорого… – возмутился я. – 'Хотя они же зарплату им платят?'

– Тут мы ничего поделать не можем, – Ран развел руки в стороны.

– Ничего, сумма вполне терпимая, тогда второй вопрос – что за пункт о неразглашении корпоративных тайн? Как можно понять, что относится к запретной теме, а что нет.

– О, не беспокойтесь, тайна, скрытая на корабле, всего одна, но пока мы не подпишем контракт, я, увы, не могу вам ее сообщить, так как это одна из основ успешной работы нашей корпорации.

– Что ж, тогда давайте пробежимся по основным пунктам и заключим, наконец, контракт.