Текст книги "Граница. Таежный роман. Карты"

Автор книги: Дмитрий Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– А что, если я сейчас?.. – спрашивал он, разминая пальцы и глядя исподлобья на Бобра, который казался более подозрительным, потому что почти ничего не выиграл.

– Не стоит, – честно отвечал ему Бобер. – Себе дороже выйдет. Поди лучше проспись.

– Дороже, чем вышло, уже не будет, – резонно заметил обобранный старатель. – А если я?..

– Паря, – сурово сказал ему Бобер, – а если я?.. Вот сейчас нашепчу проводнику пару слов, и на следующей станции вас встретят люди в синей форме. Расскажешь им про сложности работы старателя? Или пропоешь о богатствах земли сибирской?

Бывший мент Бобер прекрасно понимал, что никто не станет в здравом уме связываться с поездными шулерами, потому что первый вопрос следователя будет: откуда денежки? Откуда у советского человека десять тысяч рубликов на карты? Откуда у простого труженика четверть пуда золотого песка? Уже и не важно, откуда и куда. Сам факт, что он у тебя есть, – уже расстрельная статья.

Так что молчали проигравшие в тряпочку, а если и пытался кто-то качать права, то в одиночку, в кулачном бою, а на этот случай Бобер был хорошо экипирован. Неугомонный фраер получал нож под ребра и летел из поезда в тайгу.

В результате заработки Бобра исчислялись не только бумажными цифрами, но и каратами. Ходили легенды о сделанных им в тайге «захорон-ках» с песком и «камушками». Никто не мог точно сказать, насколько богат атаман, потому что никто из тех, с кем он начинал, долго не прожили. Случалось всякое, и время от времени Бобер терял людей, заменяя их новыми. Нельзя сказать, что такие накладки случались очень уж часто. Благодаря жестокой войне, которую в свое время затеял и выиграл бывший опер, мало кто осмеливался противостоять банде. Но время от времени доведенный до отчаяния фраер бросался на людей с чем-то острым или тяжелым, и если кто зазевался… Бобер быстро находил ему замену.

Бобер предпочитал вербовать людей из не слишком прожженных уголовников – они понимали ситуацию, но особенно не зарывались, уволенных в запас военных – эти люди привыкли к дисциплине и приказам, местного или залетного молодняка, погнавшегося на Север за длинным рублем, но так и не поймавшего его. Изредка в банду попадали люди из тех, кого раздевали другие шулера или собственно Бобер. Парадоксальные судьбы таких людей чем-то напоминали историю Гивика.

Попутно банда промышляла еще кое-чем. Например, выполняла грязную работу за Филина. Тот то ли гнушался убивать, то ли кишка была тонка. На словах это выглядело как отступление от воровских понятий: мол, если ты шулер, то должен перекладывать карты, а не размахивать пером.

Люди Бобра также контролировали нескольких самостийных шулеров, катавшихся на этих поездах. Эта публика работала на подхвате и только с разрешения самого Бобра. Дело в том, что иногда потенциальных жертв было так много, что Бобер и Филин при всем желании не успевали обработать всех.

Скажем, после закрытия навигации сотнями тянулись домой речники и браконьеры. Заработки у людей приличные, зачастую незаконные, и люди везут с собой наличные деньги, не слишком доверяя ценным бумагам и справедливо опасаясь открывать счета в сберкассе, потому как сразу вопрос: откуда деньжата?

Грех было упускать добычу. Тогда атаманы выбирали наиболее перспективных лохов, а остальное отдавали на откуп стервятникам, путешествовавшим следом. Позднее Бобер обходил своих подшефных и собирал с них дань по таксе. Бобра не интересовало, сколько выиграл шулер и выиграл ли он вообще. За право играть в поезде нужно было платить, как платят за патент.

Тех же, кто противился этому, ожидала участь даже более страшная, чем неразумных проигравшихся.

ГЛАВА 19

Бобер в сопровождении Кери шел по составу, собирая мзду с работавших по составу чалдонов.

Проблем не возникало, все безропотно отстегивали положенное. Одному старичку Бобер даже одолжил половину суммы: у того выдался неудачный день, и даже нечего было поставить для новой игры. Разумеется, за свою «доброту» Бобер потом возьмет с подшефного проценты.

Их догнал Слон.

– Слышь, Бобер, – обратился он к атаману.

– Ну?

– Дамочка объявилась. Всех наших обыгрывает.

– Кого это «наших»? – уточнил Бобер.

– Ну, я имею в виду Филина, – поправился Слон. – Филина и его ребят.

– С каких пор Филин стал нашим? – отмахнулся Бобер. – Пускай себе обыгрывает.

– Но она же… того! Получается, что она на нашей территории играет. Надо же с нее получить.

– Вот это верно, – кивнул атаман. – Получить с нее можно. Но она точно игровая? Или, может, случайно выигрывает?

– Да какое случайно! Полночи играют, а она их уже тысяч на восемь опустила! Бывает такое случайно?

– Всякое бывает. Не факт, что она с шансом играет.

– Так что же делать? Может, она вообще Филина разденет и голым в Африку пустит!

– Ну и чего? Филину полезно позагорать, а то он из вагона не выходит. А дамочка… Пусть играет. Насосется – ее на нож. Деньги – нам, а тело – волкам. – Бобер повернулся к своему адъютанту. – Керя, разнюхай, где едет гражданка.

– Понял. – Керя тотчас удалился выполнять распоряжение.

Чувствовалась военная выправка. Керя был когда-то старшим матросом. Остался даже на сверхсрочную, но его перевели на берег, в порт. Там парень обленился, заскучал по дому, начал пить. Потом на него списали какой-то там пожар на свалке и выперли со службы. Поехал Керя домой, да не доехал, прибился к шулерам.

* * *

Алексей Жгут тупо смотрел на мигающий экран. Программа передач центрального телевидения была исчерпана. Ночь на дворе, а Галина так и не объявилась.

Он устал гадать, где она. Устал уже терзаться вопросами и сомнениями.

Перед ним стояла почти опустевшая бутылка водки, и он целеустремленно и сосредоточенно отливал из нее в свой немедленно пустевший стакан, пытаясь таким образом избавиться от необходимости думать вообще и о своей поганой жизни в частности.

Он часто слышал, что если пить маленькими порциями, то пьянеешь куда быстрее, чем когда выпиваешь ту же водку стаканами. Теперь ему представился подходящий случай проверить эту теорию. Глоток за глотком Алексей вливал в себя сорокаградусное пойло, обжигая горло и прислушиваясь к своим ощущениям. Телевидение работу закончило, бутылка почти опустела, а он, Лешка Жгут, по-прежнему помнил, кто он, где, сколько денег должен и кому. Единственное, чего он никак не мог взять в толк, где же его жена Галина?

Алексей встряхивал головой, соскребая с черепушки оставшиеся там мысли, собирая их в комок и пытаясь выдавить из этого комка хоть какие-то мысли о ней. Тщетно. То ли водка начинала действовать по частям, отрезая не сразу всю память, а отдельными ломтями, то ли и с Галиной в довершение всех бед что-то случилось.

Алексей порывался встать и отправиться на поиски, но подъем на ноги закончился неудачно. Тогда он долил в стакан остатки водки, выпил залпом и через полторы минуты заснул, уронив голову на спинку дивана.

* * *

Бобер в сопровождении своей свиты вошел в шестой вагон. Вошел и замер, оценивая ситуацию. Напротив нужного купе стоял огромный, просто огроменный, даже по сибирским меркам, мужик. в простенькой рубашечке на двух пуговках, в трико. Стоял и понуро смотрел на закрытую дверь. В то же время явно чувствовалось, что стоит он тут не просто так.

Бобер машинально обернулся на свою свиту – все на месте, все в боевой готовности. Только на фоне этого амбала его банда смотрится как-то несерьезно.

Тем не менее Бобер не был бы Бобром и не прожил бы на поезде почти пять лет, если бы не умел обламывать любых противников и скрывать свой испуг так хорошо, что потом и сам не мог отыскать его.

Бобер решительно двинулся к амбалу, расправив татуированные мускулистые плечи, торчащие из черной майки. Правда, по мере того как он приближался к здоровяку, разница в габаритах становилась все разительнее: Бобер был ростом примерно вполовину ниже и весил раза в три меньше нанятого Галиной горняка. Да что говорить – один кулак сибирского богатыря был размером примерно как все сложенные вместе кулаки членов шайки.

И все-таки Бобер шел прямо на эту гору мяса пружинистой быстрой походкой. Как-никак на него смотрели соратники, и уронить свой авторитет в их глазах было смертельно опасно.

– О! – небрежно окликнул великана Бобер. – А ты кого здесь пасешь?

Детина медленно повернул в его сторону большую, остриженную под полубокс голову, моргнул, но не произнес ни слова. Только огромная рука его, засунутая глубоко в карман, шевельнулась.

Эта рука в кармане Бобра огорчила даже больше, чем разница в весе. Что там еще за сюрприз? Даже примитивный кистень, прицепленный к такой ручище, – страшное оружие. В тесноте вагона увернуться от смертельного удара просто нереально. Тыкать же в этот мясистый живот ножами тоже опасно: сразу не наколешь, а раненый медведь, как известно, опаснее стаи голодных волков. Это в Сибири знает каждый сопляк.

Поскольку ответа Бобер так и не дождался, он задал следующий вопрос:

– Дамочку ты охраняешь?

Великан продолжал молчать, покачивая головой и держа руку в кармане. Федя строго соблюдал инструкции своей работодательницы: молчать и держать руку в кармане.

– Ты что, глухонемой? – спросил Бобер не грубо, но и не слишком вежливо, скорее раздраженно.

Детина подумал немного, потом медленно опустил и поднял голову. Так медленно, будто опасался, что огромный шар с ушами сорвется с шеи и покатится по коридору, сминая все на своем пути, а главное, сминая собственные нос и губы.

Бобер постоял немного, оценивая ситуацию, потом стал протискиваться мимо молчаливого стража, кивнув ему в ответ:

– Понял…

Он сделал знак своей шайке, и те, по одному протискиваясь мимо телохранителя Галины, проследовали за своим атаманом в следующий вагон.

Бобер был озадачен. Не все так просто с этой дамочкой. Не все так просто. Но упускать ее нельзя. Пройдет слух, что кто-то играл в поезде и не заплатил, – тотчас появится масса желающих повторить этот подвиг.

* * *

Какое-то время, несколько часов, игра имела переменный успех. Своим фокусом с заменой колоды Галина вернула себе все проигранные деньги и даже вырвала у шулеров четыре с половиной тысячи. С того момента сумма выигрыша Галины то поднималась до десяти тысяч, то сползала до нуля.

Теперь, однако, трюки мошенников вполне уравновешивались тем обстоятельством, что Галина знала карты своих противников и видела карту, которая лежала на верху колоды.

Кавказец уже не улыбался, не говорил комплиментов. «Инженер» пасовал все чаще и все быстрее, так поспешно откидываясь спиной к стене, что любой сообразил бы, зачем он это делает. Галина, кстати, не сомневалась, что, так упорно пасуя, он уже просадил те деньги, что лежали в его пиджаке, и партнеры передают ему новые суммы под прикрытием чемодана. Может быть, чемоданчик этот тоже с каким-то секретом, вроде маленьких окошечек, открывающихся, если надо достать изнутри денежку или нужную карту.

Времени до Гнилищ оставалось все меньше. Нужно было придумать что-то, чтобы переломить ход игры, нужно было решаться использовать какой-то сложный трюк, чтобы одним махом выиграть много денег и уже тогда прорываться с выигрышем на выход.

Под бедром у Галины уже лежали три червы: король, дама и валет. Мощный флэш, если собрать его до конца и выложить. Перебивается только покером или флэш-роялем. Ни того, ни другого в честной игре никому видеть не приходилось.

Галина взяла карты и невольно вздрогнула: десять и девять червей пришли ей первыми. Оставалось только подменить незаметно три карты. Всего три карты, а не четыре, не пять, и она получит непробиваемую комбинацию.

Галина исподлобья взглянула на карты соперников. Кроме очкастого, сидевшего с парой на руках, никто ничем похвастать не мог. Но ведь они еще не меняли карты, еще не передавали их под столом друг дружке.

Галина облизала пересохшие губы. Страшно.

Рискнуть или нет?

В конце концов судьба сама подкинула ей две недостающие карты, дала шанс один на тысячу. Но ведь флэш– не старшая комбинация. Что, если игроки соберут кому-нибудь покер? Вряд ли. И даже если так случится, Галина увидит это раньше, чем начнет торговаться.

– Мадам, вы играете? – не выдержал долгой паузы кавказец. – Или, глядя на эти карты, вы вспомнили посещение музея изобразительного искусства в Красноярске?

– Меняю три и пятьсот сверху, – выдохнула Галина, складывая карты стопкой.

«Инженер», конечно, сразу спасовал. Только на сей раз ему удалось посмотреть лишь на те карты, что были сданы Галине при раздаче. Кстати, не самые плохие карты: две десятки, включая червовую.

«Инженер» почесал бровь, почесал нос. Что-то из этих движений означало пару, что-то – десятки. Интересно что, хотя теперь это уже не имело значения.

Галина прикупила, причем «инженер» не увидел ни новых трех карт, ни даже тех, которые она снесла. Теперь уже не имело смысла притворяться полной дурой, Галина пошла ва-банк, и при любом исходе играть больше не придется. Она развернулась спиной к окну и теперь держала карты, плотно сомкнув их так, что ей самой видны были только маркированные уголки.

«Инженер» заелозил, запрокидывая голову. Чтобы оправдать свои странные телодвижения, он снял пиджак и аккуратно повесил его на вешалку у двери.

Ухищрения не помогли. Он так ничего и не увидел.

– Отвечаю, – кивнул очкастый, бросив недовольный взгляд на своего помощника. – И пятьсот сверху.

– Тысяча, – прочистив горло, выдохнул кавказец, плюхая на чемодан пачку червонцев.

– Тысяча, – бесстрастно произнесла Галина, выкладывая деньги. – И тысяча сверху.

– Две тысячи и прикупаю. – Очкастый бросил деньги на стол так небрежно, словно не сомневался, что вскоре заберет их обратно.

Галина обратила внимание, что очкастый взял из колоды тройку и семерку, но когда разложил карты в веер, то на руках у него оказалось четыре туза. Хорошая работа.

– Пас. – Кавказец бросил карты и устало прислонился лбом к прохладному оконному стеклу. Может, кто-то и поверил бы в то, что он просто решил остудить голову, но только не Галина: генацвале, похоже, получил пинок ногой от очкастого и теперь, как и «инженер», силился «прощупать» соперницу с противоположного края.

Галина поменяла две карты, одна из которых тут же исчезла под столом, уступив место червовой даме. Эти сброшенные карты, по мнению Валентина, всегда представляли самую большую проблему и наибольшую угрозу для ловкого игрока. Но теперь поздно об этом думать. Последняя игра, последний кон.

– Пять тысяч! – поднял ставку очкастый. Деньги лежали на столе таким ворохом, что уже не оставалось места для игры. Нерозданную колоду отложили в сторону, сброшенные карты были погребены под купюрами.

– Пять, – подтвердила Галина, выкладывая на стол все, что у нее осталось. – Вскрывайте!

Очкастый загадочно улыбнулся, как улыбаются хозяйки, готовясь вынести к гостям свое фирменное блюдо.

– Ми-изиана, Ми-изиана… – как всегда припевая, он медленно, по одному выложил перед собой четырех тузов.

Галина поморщилась.

– А? – радостно спросил очкастый и принялся сгребать деньги в кучу.

Генацвале хлопнул в ладони, «инженер» подобрал ворох мелких денег и принялся деловито сортировать их в пачку. Эти люди сбросили маски и больше не играли роль незнакомых друг другу людей. Они собирали выигранные деньги, собирали их в общий котел, чтобы потом разделить и отпраздновать сорванный куш. Они непременно напьются после такой трудной победы. С великим трудом дался им сегодняшний выигрыш, почти чудом.

Галина с траурным лицом опустила руки. Едва карты ее оказались скрытыми от игроков бортом чемодана, большой и указательный палец молниеносным движением выдернули из веера крестового валета, а средний и безымянный положили сверху давно заготовленного короля червей.

С тяжелым вздохом, как почтальон, вручающий телеграмму о смерти близких, Галина медленно положила свои карты поверх уже собранных в компактную стопку денег. Положила ровно и аккуратно, чтобы они не разлетелись, не съехали вбок.

Очкарик, вполне уверенный в своей победе, взглянул на них мимоходом, да так и застыл с глупой улыбкой на лице. Руки его, нежно обнимавшие выигранные, как казалось, деньги, тоже застыли, образовав своеобразный котел для кона. Остолбенели и кавказец с «инженером».

Не дожидаясь, пока публика придет в себя и чем-нибудь разразится, Галина проворно переложила деньги из «котла» в свою сумочку, выдернула пачку купюр из рук «инженера» и резко поднялась, отбрасывая чемодан на руки кавказцу, с явным намерением выйти из купе.

– Обожди! – очнувшись от столбняка, взревел очкастый. – Как ты выиграла? Как ты выиграла? – Он посмотрел на кавказца, ища поддержки. – Она не могла выиграть! У нее не мог быть флэш! Она же прикупала каре! – И он посмотрел на «инженера», ожидая, что тот подтвердит его догадку.

Строго говоря, подтверждать «инженеру» было нечего. Он видел на руках у дамочки две десятки, но видел и валета червей. Она меняла три карты. Какие? По логике вещей, нормальный человек сохранит две десятки и станет прикупать, надеясь получить еще одну или две. Но это нормальный человек. Что будет прикупать капризная женщина, не предскажет никто. Женская логика – это женская логика, та еще логика… Она вполне могла сбросить вторую десятку. Нет, обвинить ее в нечистой игре было нельзя.

– Ты прикупала каре! – нервно поправляя очки, заверещал очкастый, тоже пытаясь встать и преградить Галине дорогу.

– Это ты так решил! – жестко парировала она, опираясь на чемодан и усаживая таким образом очкастого на место. Запертым в углу оказался и генацвале. – У тебя было три карты…

– И я прикупил две, – подхватил очкастый, – чтобы получить каре, и я его получил…

– И стал меня пугать. – Галина втолковывала ему смысл произошедшего, словно объясняя маленькому ребенку, за что тот наказан. – А я изображала тройку, вроде бы прикупая каре. Могла бы, между прочим, набрать и валетов…

– Мое каре в любом случае было бы выше твоего!

– Извините, я обознался… – передразнила его Галина. – Ты принял мою игру? Принял. Деньги поставлены, сыграны. Надо верить тому, что ты видишь. Теперь ты с каре, а я с выигрышем. Даже не знаю, кому из нас больше повезло. Дай пройти!

– Тридцать тысяч! – сообщил из угла сидевший в обнимку с чемоданом кавказец. Сообщил и посмотрел на своего незадачливого компаньона, недобро прищурившись.

Встал и «инженер». Теперь они с очкариком надежно перекрывали победительнице путь отступления. Дело запахло жареным. Даже пригоревшим.

– Спасибо за игру. – Галина резко подалась вперед и чмокнула «инженера» в кончик носа. Тот отшатнулся, освободив небольшую щель.

Выбросив руку вперед, Галина дотянулась до двери купе и, прежде чем очкарик схватил ее, успела дважды стукнуть костяшками пальцев.

Дверь тотчас отъехала, с лязгом встала, упершись в поднятый ограничитель, снова закрылась и опять распахнулась с грохотом и звоном вывернутого с мясом язычка.

В открывшемся проеме возник Федя, радостно и немного смущенно улыбающийся из-под притолоки. Он неуклюже топтался в дверях и никак не мог решить, стоит ли ему втискиваться в эту тесноту или нет.

– Здравствуйте! – кивнул он присутствующим.

Очкарик тотчас выпустил руку Галины и сел, продолжая обиженно шевелить губами и не сводя восхищенного взгляда с представшего перед ним великана.

– Все по-честному, мальчики. – Галина сделала облапошенным фраерам ручкой. – Ладно, извините, мне нужно выигрыш сложить в свой сейф. Чао!

Она вышла из купе, перешагнув через ноги «инженера», и, отстранив Федю, захлопнула за собой дверь. Соблазн попросить горняка подержать дверь снаружи был велик, но это был не самый умный ход. Через десять минут шулера все равно вырвались бы.

Едва дверь закрылась, Гивик отшвырнул чемодан и молча схватил Филина за грудки. Сусля поднялся и завис над атаманом, еще не решив, какую расправу над ним учинить. Только что их трио лишилось почти тридцати тысяч, каждый потерял по десять «косых» из-за того, что их «первая скрипка» – Филин не смог обставить какую-то потаскушку.

Расправа намечалась жестокая, и Филин понял это. Позабыв о субординации, о том, что он главарь этой шайки, шулер забился, завизжал, срывая очки и брызгая слюной:

– Она игровая! Клянусь! Клянусь, мужики! Фирменный чалдон! Я по хватке вижу!

– Не бывает баб-катал! – медленно занося руку для удара, процедил Сусля.

Неожиданно Гивик бросил Филина и развернулся к Сусле с озаренным новой догадкой лицом:

– Значит, она мужик! Кто ее охраняет?!

– А ты не видел?! – Сусля кивнул на дверь. И не на дверь даже, а чуть выше, примерно туда, где сияла минуту назад широкая сибирская улыбка горняка Феди.

– Если она мужик, – сказал Филин, поворачиваясь к Гивику, – то что ж ты так растаял на нее?

– Кто растаял? – подскочил от возмущения кавказец.

– Ты и растаял! Если бы не твои шуры-муры, мы бы давно ее опустили и сидели бы с деньгами.

– А ты? А ты что?

– Что я?

Они уже схватились друг за друга, когда Филин получил по плешивой макушке от Сусли.

– Ты еще крайнего ищешь, урод криворукий!

Филин отпустил Гивика и закрылся, опасаясь новых ударов.

– Надо догнать ее, – сказал Гивик Сусле.

– Догоним, и что? Видел ее кавалера? Кулак как пивной кухоль. Найдешь себе дырку в голову…

– Что же ее, отпускать? – Гивик взмахнул руками. – С нашими деньгами? С такими деньгами?!

– Она игровая, – продолжал скулить Филин, близоруко шаря вокруг себя и собирая карты.

Сусля с презрением посмотрел на него. Потом перевел взгляд на пол, где валялись разбросанные карты. Потом – в угол, где сидела Галина, быстро протянул руку, поднял две карты, лежавшие чуть особняком. Десятка пик и трефовый валет. Он поднял их и посмотрел на свет.

Гивик и Филин притихли, наблюдая за бывшим заслуженным артистом республики.

Тот рассматривал карты довольно долго, потом бросил их Филину:

– Пересчитай колоду!

* * *

Галина заглянула в купе проводника.

– Далеко еще до Гнилища?

Пожилой железнодорожник ответил не сразу. Взглянул исподлобья, аккуратно сложил газету, неспешно поднес к глазам руку с большими часами, подумал, беззвучно шевеля губами.

– Двадцать шесть минут, – сообщил он наконец и в нагрузку выдал еще порцию полезной информации, предупреждающей дальнейшие расспросы: – Стоянка три минуты, поезд следует по расписанию, туалет во время стоянки поезда закрыт, чай у проводника, кипяток в течение всего следования.

Галина кивнула, и проводник, вполне довольный собой, снова развернул газету.

Выиграть деньги – полдела. Еще предстоит дожить до Гнилищ и там благополучно сойти с поезда.

Богатырь Федя следовал за ней неотступно, наверное уже прикидывая в уме, сколько бутылок водки успел заработать. Смотрится он солидно, желающих нагрубить ему найдется не много, но как он поведет себя, если дойдет до настоящей потасовки? Если заблестят ножи? Вряд ли горняк бросится в бой за обещанную бутылку пойла. Да он ведь и не нанимался охранять Галину всерьез, уговор ограничивался тем, что Федя будет «ходить за ней и держать руку в кармане», что он добросовестно делает уже несколько часов.

Пистолет. Доставать его Галина не хотела ни при каких обстоятельствах. Даже в самом крайнем случае. Если она сделает хотя бы один выстрел, то милиция перетряхнет всю Сибирь в поисках ствола. Они могут не полениться провести баллистические экспертизы всех пистолетов во всех воинских частях. Да это, скорее всего, не понадобится, потому как Ворон заметит отсутствие патрона в обойме, и, даже если почистить пистолет, вряд ли исчезнувший патрон удастся вот так запросто списать. А тут цепочкой потянутся и Галина, и Альбина…

Нужно было придумать другие способы обезопасить себя от шулеров, которые наверняка уже обдумывают, как им вернуть свои деньги.

Галина видела, как безжалостно разделались с матросом. Вряд ли ее участь будет менее печальной. Можно было пока удирать по вагонам, но поезд не бесконечен, через пять минут погони они упрутся в последнюю дверь.

Прыгать на ходу? Отчаянная мысль, и, возможно, Галина решилась бы на этот отчаянный шаг, если бы могла открыть дверь. Но все двери заперты, а ключи были у проводников и, судя по всему, у бандитов.

Как протянуть эти полчаса, пока поезд доедет до Гнилищ, а потом тронется дальше, унося с собой разгневанных мошенников?

Мозг Галины безостановочно работал над этой проблемой. Кое-что она придумала загодя, но в реальной ситуации приходилось импровизировать на ходу.

Пройдя немного по составу, Галина и сопровождавший ее Федя вошли в вагон, откуда провожал ее проводник Миша.

Мишин напарник опять колдовал у титана, что-то заваривая в стакане. Он взглянул на Галину, на ее уставшее бледное лицо, сбившееся от быстрой ходьбы платье и улыбнулся радушно.

– О! Как настроеньице? – Не получив ответа, он подмигнул Галине. – Что, похудела? Не горюй! Это такое дело. Игра. Одни выигрывают, другие проигрывают. Чайку? – Он хитро прищурился, подняв наполненный стакан. – На этот раз уж с коньячком, для настроения.

– За наш счет! – бодро добавил высунувшийся из купе Миша.

Слушая эти сочувственные словеса, Галина невозмутимо копалась в набитой до отказа сумочке, пока не извлекла пачку червонцев.

– Да, что-то у ваших ребят игра не заладилась, – сказала она, задумчиво оглядывая деньги. – Не повезло им…

Проводник чуть не выронил стаканы:

– Осталась при своих?

– Само собой! – Галина небрежно протянула пачку Михаилу. – Вот ваша доля.

Михаил взял деньги, не отрывая изумленного взгляда от первого человека, не проигравшего местным ребятам. Позднее он будет с восторгом смотреть на портрет Терешковой, но подвиг женщины-космонавта не покажется ему столь эпохальным, как то, что сделала эта веселая пассажирка.

– Так ты что?.. – спросил он, не в силах поверить в очевидное. – Ты их сделала?

На глупый вопрос Галина не стала отвечать. Она лениво застегнула сумочку.

– А вы тут не знаете фраеров, чтобы могли выставить по пятьдесят штук? – спросила она, серьезно глядя в глаза Мише. – Я бы денек поспала, а следующую ночь можно было бы и погонять…

– Пять… – Михаил чуть не поперхнулся такой суммой. – Пятьдесят тысяч?

– Ты что, их с собой носишь? – разделил суеверный ужас своего напарника второй проводник. – И без… охраны?

Галина, усмехнувшись, посмотрела через плечо на Федю, нависавшего над ней, как Кремлевская стена над Мавзолеем.

– Моя охрана – трое мужиков с автоматами, а я хрупкая женщина с пистолетом в сумочке, – ответила она и поспешно добавила, хлопнув любителя чая по отвисшему животу: – Да вы не пугайтесь! Шучу я так.

– Подумать надо… – растерянно сказал Михаил, даже не представляя, о чем тут можно думать. Пятьдесят тысяч – не карманные деньги. Такие даже с приисков не возят. Михаил не мог себе и представить, что такое пятьдесят тысяч, как выглядит это чудо. Пятьдесят пачек, если по червонцу, двадцать, если по четвертным. Если даже полтинниками, то – десять. Но где же взять столько полтинников?

– Подумай, Миша, подумай. Я зайду, когда отдохну, – зевнув, сказала Галина и оставила проводников пить чай и приходить в себя от свалившихся новостей.

Спустя минуту в тот же вагон влетел Гивик.

– Куда она пошла? – спросил он у Михаила, все еще стоявшего в поэтично-задумчивой позе возле шумящего титана.

За Михаила ответил второй проводник.

– Ребята, ваша игра – это семечки! – сказал он, прихлебывая свой крупнолистовой, байховый, с водочкой. – Она набита деньгами, как на девятом месяце.

– Ты откуда знаешь? – с презрением спросил кавказец.

– Она заказала игру на всю ночь, – почти шепотом произнес проводник. – По пятьдесят тысяч.

– Что, она с такими деньгами одна едет? – Гивик округлил глаза.

– Говорит, у нее охрана с автоматами, – добавил проводник пикантную деталь. – Может, и брешет…

* * *

Гивик догнал Галину через два вагона. С неожиданной ловкостью – кавказец и сам был не мелким мужиком – он обогнал Федю, проскользнув вперед него, и пробился к ней.

Та резко обернулась.

– Ну что, поразмялись и хватит? – с места в карьер начал кавказец. – У меня деловое предложение. Я на тебя соберу компанию фраеров с большими деньгами. Выигрыш – пополам.

Галина намеренно хвасталась перед проводниками, рассчитывая пустить пыль в глаза и выиграть время. Совсем немного – меньше двадцати минут, оставшихся до Гнилищ. Она надеялась, что бандиты поостерегутся нападать, не прощупав почву: автоматы не автоматы, но человек с такими деньгами наверняка как-то подстраховался на случай элементарного ограбления.

Галина рассчитывала отсрочить нападение и не особенно надеялась, что ее нехитрый трюк вообще сработает. Уж тем паче она не надеялась, что ее блеф будет принят за чистую монету. А Гивик, похоже, заглотил наживку, да так глубоко, что теперь не вытянешь обратно. Он предлагал собрать под нее фраеров с большими деньгами, больше не рассчитывая на своего четырехглазого сообщника. Вот это поворот!

Разумеется, нужно было принимать предложение. Тогда кавказец обеспечил бы ей защиту и воздержался бы от грабежа. Половина выигрыша в такой крупной игре – гораздо больше, чем потерянные десять тысяч. Но соглашаться сразу нельзя. Так дела не делаются. Сначала надо поторговаться, покочевряжиться, набить себе цену. Неважно, что через четверть часа она сойдет с поезда и, даст Бог, никогда больше не увидится с игроками.

– Да твои фраера больше тысячи в руках никогда не держали, – презрительно усмехнувшись, ответила Галина.

Кавказец вспыхнул, но удержался от грубости. Возможно, он был хорошим дельцом и умел ставить интересы дела выше личных обид. А может статься, его пыл охладил Федя, с интересом прислушивавшийся к переговорам.

– А вы… – Кавказец запнулся, не очень уверенный, что стоило переходить на «вы», и попытался дать понять, что имеет в виду также помощников Галины. Он кивнул на Федю. – У вас что, миллионы?

Галина ехидно улыбнулась.

– А ты меня зауважал. – Она окинула кавказца насмешливым взглядом. – Так что зови просто: товарищ генеральный секретарь. – Она тоже выразительно посмотрела на стоявшего позади горняка. – У нас при себе миллионов нет, но пятьдесят тысяч на кон ставлю. Для начала.

– Игру организую, – секунду подумав, ответил кавказец. – А вы в себе уверены?

– В принципе да, – ответила Галина.

– Что такое «в принципе»? – насторожился кавказец.

– А это значит, – с достоинством сказала Галина, – что меня хоть ногами к потолку прилепи, я выиграю любые деньги у любого фраера в любую игру.

Ни тени недоверия не легло на лицо кавказца. Только искренний восторг заискрился в глубине его глаз. Он поверил в сказанное, как маленький ребенок верит в родительские посулы.

И, кивнув еще раз, Гивик быстро пошел вперед, в хвост состава, куда направлялась и Галина.

Она же задумалась: если обыгранные шулера не имеют к ней больше претензий, то стоит ли и дальше удирать от них? И что другая банда, та, которая расправилась с моряком? Федя видел, как они уходили в голову состава. Так что в любом случае лучше уходить в хвост, отдаляясь по возможности от обеих шаек, от проводников, от страшных купейных вагонов.