Текст книги "Грэйв"

Автор книги: Диваныч Ватников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Макс уже хотел дать указания грэйву, но, утомленный бегством, потрясениями и выпитым алкоголем, задремал.

15. Салют

Проснулся Макс оттого, что Эдик тряс его за плечо

– Просыпайся! Опаздываем! Я тебя в караул поставил, говорил меня через час разбудить, а ты на посту сам дрыхнешь! Быстро вниз, умывайся, пропустим по рюмашке, собираем остатки закуски и бегом, на электричку! Надо еще в магазин заскочить, коньячку и вина прикупить, а то магазины в семь закрываются.

По пути в магазин Макс сказал, что в «дипломате» у него еще коньяк есть, есть и палка колбасы. Поэтому Эдик присмотрел в магазине только бутылку шампанского и две бутылки венгерского токайского. Покупки положили в кейс Макса.

– Дефицит – сказал Эдик, передавая Максу токайское. – В центре не купишь, только на окраинах есть.

– Билеты надо еще купить

– У меня проездной. До центрального вокзала 90 копеек стоит, три раза туда-назад проехал и отбивается. Главное – удобно, в очередях стоять не надо.

Макс подумал, что и ему пригодится проездной. Надо вторую чердачную комнату у хозяев снять. Поначалу дня на три, как приятель Эдика, а когда паспорт себе сооружу, на месяц или три, посмотрим. Эдик неплохой парень, не молчун, многому научит, если правильно спрашивать.

В очереди в кассу никого не было и Макс через пару минут скучающая кассирша протянула Максу проездной и сдачу с рубля. Пятак, три копейки и двушка. Макс отправил монеты в кейс, дал команду грэйву и через несколько секунд достал из него по пять копий, отправив их в кошелек.

Эдик курил на улице, ожидая Макса. Послышался шум приближающейся электрички. Эдик поторопил – давай, давай, быстрее, а то минут десять придется ждать, а потом бежать – и потащил Макса на другую платформу и дальше, почти в самый ее конец. С шипением раскрылись двери и Макс с интересом зашел внутрь. Особых отличий от электричек своего детства Макс не заметил – точно такие же двусторонние скамьи, обшитые лакированными деревянными рейками. Народу в вагоне прилично, местами и в проходе стоят, все одеты чисто, скорее всего празднично. Половина пассажиров – явно компании, наверное, тоже едут в Ригу погулять и салют посмотреть. Подавляющее число молодых парней носили длинные прически, почти полностью скрывавшие шеи и уши. У взрослых мужчин волосы покороче, но тоже длинные. Короткие прически, такие как у Макса с Эдиком, были редкостью. Поезд сделал еще несколько остановок, вобрав в себя еще немало народа, так что, когда электричка застучала по мосту над рекой, в вагоне стало почти тесно. Электричка замедлила ход и въехала на станцию, почти все пассажиры потянулись на выход. Эдик потянул Макса в подземный туннель и вскоре приятели через большой зал вышли на площадь и нырнули просторный подземный переход. Минут через пять неспешной ходьбы дошли до невысокой квадратной колонны с часами наверху.

– Место встречи горожан – прокомментировал Эдик – у нас еще пять минут. Хотя наверняка девчонки на 15 минут опоздают. Считают, что так положено. Давай пока газировки выпьем. – Эдик направился к длинному ряду автоматов с газировкой – Если троячка нет, я дам, у меня запас.

– Есть, есть – ответил Макс, мысленно отметив для себя полезность полученных в сдаче медяковт.

Выстояв пару минут в ожидании, пока освободятся стаканы, наскоро помыли их и, покормив монетоприемник, получили свои порции сиропа с газированной водой. Газировка шибанула Максу в нос, но Эдик остался недоволен, сказав, что газ заканчивается, да и сиропа мало налилось, в выходные к вечеру всегда так. Макс, осмотрелся. Широкая улица, справа неподалеку посередине улицы стоит стелла с женщиной наверху, вокруг стеллы троллейбусное кольцо. Далее улица переходит в бульвар. Слева улица сильно сужается и уходит в плотную застройку. Это, наверное, исторический центр. Троллейбусы, автобусы, легковушки – все незнакомых очертаний. Внимание Макса привлек просторный каменный магазинчик, торгующий прессой. Надо купить свежих местных газет – подумал Макс. Предупредив Эдика, что он на минутку, Макс вошел в магазинчик. Очередь быстро двигалась, люди в ней, продвигаясь к продавцу, сами брали с прилавка газеты, кладя их перед продавщицей. Макс последовал их примеру, набрав несколько газет и пару журналов на русском. Две газеты были знакомы Максу по его юности – «Правда» и «Известия», только орденов под логотипами здесь было гораздно больше. Продавщица мельком глянула на названия и, пощелкав счетами, назвала сумму. Опять меньше рубля – подумал Макс, приготовившийся выложить несколько купюр. Когда он ложил сдачу в кошелек, продавщица увидела там пачку рублевок и обрадовалась

– Ой, не разменяете мне двадцать пять рублей бумажками? А то со мной расплатились, всю сдачу отдала, теперь даже с пятерки только мелочью сдачу могу дать.

– Да пожалуйста!

Макс отсчитал двадцать пять рублевых купюр. Продавщица протянула Максу фиолетовую банкноту и поблагодарила. Положив новую купюру в сильно похудевший кошелек, Макс положил купленную прессу в кейс и вышел наружу.

Эдик уже стоял в компании трех девушек и одного парня. Макс улыбнулся, подошел и поздоровался. Познакомились. Макс представился диким туристом, отпускником, приехавшим на несколько дней поглазеть на Ригу и Юрмалу. Парень по имени Игорь был студентом политеха. Все девушки оказались работницами швейного комбината, живущими в общаге в одной комнате. Видимо, две девушки, договорившись с Эдиком о прогулке, днем передумали гулять втроем. Девицы оказались предусмотрительными. В случае, если Эдик выберет одну из двух, была вероятность, что второй придется затемно возвращаться в общагу одной. Поэтому девушки прихватили еще одну подругу, Свету, с ее парнем Игорем. Но с появлением Макса ситуация изменилась. Поэтому сообразительная Света, пошушукавшись в сторонке с Ирой и Катей, подхватила Игоря и удалилась. Оставшиеся возжелали выступить для Макса в роли экскурсовода. Пошли бродить по каменным мостовым Старой Риги, показывая то, что знали сами. Оказалось, что знали ни немного, к тому же начало темнеть и экскурсионная часть для Макса потеряла актуальность. Мода на подсветку фасадов в этом времени еще не появилась. Компания решила зайти в кафе и выпить по чашечке кофе с пирожными. Однако всюду были очереди, было понятно, что за оставшиеся до салюта полчаса никак не успеть. Эдик предложил пойти на набережную, найти лавочку и выпить шампанского. Пристроились возле Рижского замка, почти напротив понтонного моста. Из скверика открывался неплохой вид на реку, за которой должны были производить салют из пушек. Макс достал из кейса шампанское, передал Эдику. Тот начал открывать, девчонки заволновались, что их обольет, бутылка ведь не на столе стояла, а в дипломате качалась. Решили подождать и выпить, когда салют начнется. Предусмотрительных девчушек теперь волновал вопрос, как пить шампанское из бутылки. Шампанское не простое вино, из горлышка пить трудно. Эдик предложил сбегать к автоматам с газировкой взять напрокат стаканчик, потом вернуть. Тогда Макс достал из кейса стопку из шести прозрачных пластиковых стаканчиков.

– Вот! Что бы вы без меня делали! – передавая стаканчики Эдику, сказал он.

Эдик оценил.

– Легкие, места много не занимают. Где достал? Девчонки, смотрите, какая вещь полезная. Начали, значит выпускать кое-что на замену бумажным. Прогресс!

– Да ну, то же мне прогресс. – возразила Катя – Бумажный небось копейку десяток стоит, использовал и выкинул. А этот мыть надо. И стоит небось копеек двадцать за штуку. А пластмасса вещь хрупкая, сами знаете. Стеклянный гораздо дешевле – всего семь копеек Единственный плюс по сравнению со стеклянным – легкий.

– У стеклянного свои минусы – как разобьется, порезаться осколками можно – возразил Эдик – Кстати, когда я служил, придешь с утра в столовую, холодрыга, на улице минус сорок. Развезет официантка чайники по столам, начинаешь горячий чай наливать в стакан – а он хлоп и раскололся вдоль. Аккуратно так, на две одинаковые половинки. И весь налитый кипяток на стол, со стола на штаны, хорошо хоть на ватные, не сразу обожжешься. Зато потом на мороз. Штаны моментом леденеют и не гнутся. «Хороший цемент, не отмывается» – спародировал он еще одну неизвестную Максу фразу.

Девчонки засмеялись, очевидно представив Эдика в негнущихся штанах.

Максу тоже стало смешно. Как горячо девчонки защищают бумажные стаканчики! Пройдет лет тридцать и о бумажных одноразовых стаканчиках никто из них и не вспомнит.

На набережной ожили динамики. Диктор зачитывал приказ о проведении салюта. Грохнули пушки. Сам фейерверк Макса не впечатлил, но синхронный гром множества орудий поражал. Эдик спохватился, открыл шампанское, наполнил стаканы. Пили за Победу, с каждым залпом кричали «ура» и, воодушевленные всеобщей эйфорией, даже целовались. Макс был неоднократно расцелован и Ирой, и Катей, но эти поцелуи, пусть даже и в губы, показались ему какими-то целомудренными. Эдик, похоже, был другого мнения, потому что незаметно подмигивал Максу.

Салют быстро закончился и народ на набережной потянулся через Старую Ригу к остановкам транспорта. Эдик сказал

– Так, надо или быстро бежать, или подождать полчаса. Сейчас вся эта масса полезет в транспорт, будут набиваться как кильки в банку. Так что или первыми, или ждать, пока рассосутся.

Выбрали первое. Катя собрала одноразовые стаканчики и протянула их Максу. Пришлось положить их в кейс. Быстрым шагом выскочили на улицу Горького. По пустым широким асфальтированным тротуарам можно было передвигаться куда быстрее, чем по брусчатке переполненных народом узких улиц Старой Риги. Когда почти подошли к первому светофору, Эдик увидел такси, из которого вылезали пассажиры. Зажегся зеленый огонек, и Эдик лихо свистнул, призывно махнув рукой. Такси подъехало, Эдик назвал адрес, шофер кивнул, и компания погрузилась в машину. Через 20 минут подъехали к общежитию из красного кирпича. Эдик расплатился, водитель добросовестно отсчитал сдачу. Девчонки велели парням покурить, не поднимаясь на крыльцо. Сами осторожно поднялись, Катя вошла, а Ира осталась наблюдать за ней снаружи.

Эдик сказал Максу – Сейчас самое сложное – мимо вахтерши проскользнуть. Заметит нас вахтерша, в 11 выгонят нас как собак, а то и вообще не пустят. Не заметит, считай остаемся ночевать.

Через десять минут ожидания Ира махнула рукой. Приятели сорвались с места и проскочили в открытую дверь. На цыпочках, стараясь не топать, прокрались мимо открытой двери комнаты вахтерши, вид из которой заслоняла Катя и еще одна девушка. Свернули в коридор. Затем на лестницу.

– Прорвались – выдохнула Ира. Давайте быстро на пятый этаж.

16. Общага

Комната у девчонок, последняя в длинном коридоре, была небольшой. Три железные кровати с панцирными сетками, стол, стулья, тумбочки, два платяных шкафа, небольшой холодильник. За занавеской маленький закуток – столик с электрочайником, кастрюли, сковородка, два тазика. На стене репродуктор, книжные полки с посудой и гитара. В комнате оставалось свободного пространства полтора метра на три. На веревке сушились трусики и маечки. Ира покраснела, быстро сорвала с веревки предметы женского туалета и засунула в шкаф. Макс присел на кровать, скрипнули пружины. Эдик потянулся за гитарой, сел, взял несколько аккордов, подстроил. Пришла довольная Катя. Ира незаметно погрозила ей кулачком, кивнув на веревку. Катя сначала весело хлопала ресницами, не понимая потом вспомнила про сушившееся белье и сконфузилась. Эдик отложил гитару и хлопнул в ладоши

– А не пора ли нам накрыть поляну и выпить чего-нибудь? – спросил он. – Макс, доставай.

Макс достал бутылку шампанского и токайское, колбасу, коньяк. Закрыл кейс. Подумал. Открыл, вытащил любимый нож, кусок ветчины, два помидора и огурец. Девушки восхищенно захлопали. Эдик приглашающе махнул рукой -

– Дежурными по кухне назначаются самые младшие по возрасту, в количестве двух штук! Давайте бокалы и штопор! Открывать бутылки поручается самым старшим по возрасту, в количестве двух штук!

Девушки принялись нарезать провизию. Штопора не оказалось, вместо бокалов были стаканы.

– Ну нету у нас штопора, и не было никогда. Можно у соседок попросить.

Макс молча достал из кейса штопор. Эдик восхищенно схватил его.

– Вот это прибор! Ты, Макс, не устаешь меня поражать своим волшебным ящиком. Он у тебя что, без дна? – Эдик весело подмигнул Максу. А зачем штопору эти ручки? – уже серьезно спросил он.

Макс показал. Вкрутил штопор в пробку, опустил ручки, и пробка с негромким чпоком покинула горлышко.

– Ну ни фига себе! – удивился Эдик. Вот так все просто?

– Я такой штопор в одном зарубежном фильме видела – встряла Катя.

– Да, капиталисты могут. Тут иногда один человек бутылку держит, один за штопор тянет, и то, иногда пробка еле-еле вылезает из горлышка, а с таким штопором и маленький ребенок справится.

Эдик начал рассказывать девчонкам историю про калькулятор, которую Макс уже слышал. Девушки не поверили.

– Врешь ты всё. Светкин студент нам рассказывал, как их в вычислительный центр водили. Там ЭВМ огромную комнату занимает. А ты тут заливаешь про малюсенькую коробочку.

Эдик закипел от такого недоверия.

– Не верите, сами сходите в комиссионку на углу Петра Стучки и Маркса. И побыстрее, пока не продали.

– Ну конечно, конечно, уже продали – упорствовала Катя. – Как иначе еще можно объяснить отсутствие того, чего быть не может. Конечно – «уже продали»!

– Темные вы люди! – он обиженно махнул рукой – Вот давайте завтра прямо с утра и пойдем. Если продали, я у продавца спрошу, он подтвердит, что продали и какого размера был этот калькулятор.

– Как же, с утра – возразила Ира. Так и пойдем с утра. А на работу кто за нас пойдет – Пушкин, что ли?

– Ну, тогда после смены пойдем – не унимался Эдик.

– Ага, после смены. – передразнила Катя – Ты днем с продавцом уже успеешь договориться. Поставишь бутылку, и он что хочешь подтвердит, даже что динозавра живого продал, а покупателем был сам римский папа.

Эдик беспомощно посмотрел на Макса. Макс еле удерживался от смеха.

В конце концов Макс решил помочь приятелю, окоротить девушек.

– Девчонки, а давайте поспорим. Я на этой неделе покажу вам калькулятор такого размера, как Эдик рассказывал, или еще меньше. Спорим? Ну? На что спорим?

Более сообразительная Катя что-то заподозрила, но Ира упорствовала

– Ну, если за неделю не покажешь… Тогда… тогда с вас два ящика шампанского. Нет, лучше кассетный магнитофон, переносной. Годится?

– Ну а если покажу, что тогда? Давайте… Вы быстро бегаете?

– Нормально. Нормы ГТО запросто сдаем.

– Ну тогда пробежите триста метров в воскресенье по юрмальскому пляжу голыми. Конечно, если вы нас стесняетесь, мы можем не смотреть, отвернемся, нам потом расскажут. Будете спорить или Эдику все-таки поверите?

Катя засмеялась.

– Отвернетесь? Как же, никогда не поверю. Поэтому и спорить не будем. Правда, Ира, или ты им веришь?

Слегка покрасневшая Ира подхватила спасительный мяч подруги.

– Да, конечно верю. В Эдиков калькулятор верю. Почти. А в то, что отвернутся, не верю. Ни на грош. Ладно, что мы тут в ромашку играем. Открывайте шампанское, мы еще за знакомство не пили.

Эдик разлил шампанское и произнес тост

– Давайте выпьем за Победу. Не только за победу наших отцов и дедов, выпьем и за нашу победу. Чтобы мы наконец победили проклятых капиталистов. Чтобы наша промышленность наконец перегнала ихнюю, чтобы наши товары были лучшими в мире и, как следствие, наши лучшие в мире девушки могли одеваться во все самое прекрасное, чтобы они слушали лучшие в мире песни на самых хороших магнитофонах, чтобы они смотрели лучшие в мире фильмы на лучших в мире телевизорах, чтобы они ездили на самых красивых в мире машинах, жили в самых лучших квартирах и – улыбнулся Эдик девушкам – чтобы наши калькуляторы были размером с карманный календарик.

Девушки одобрительно улыбнулись и выпили шампанское.

– Дружески ужин объявляю открытым! – объявил Эдик

Этот праздник, казалось Максу, мог длиться вечно. Они пили, закусывали, пели под гитару незнакомые Максу песни, рассказывали забавные истории, анекдоты, говорили тосты, снова пели. Курить в комнате девушки не дали, совсем рядом коридор заканчивался балконом с лавочкой, туда и отправляли желающих.

Выйдя в очередной раз покурить, Макс заговорил с грэйвом.

– Мне нужна информация об этом мире. Нужен паспорт с моей фотографией. Нужны история этого мира, документы, надо узнать, какие книги популярны, какие просто необходимы культурному человеку, нужно кино, музыка, анекдоты – всё, чем живут местные. Век компьютеров еще не наступил, поэтому разошли всюду разведчиков, оцифруй фильмы, пластинки, магнитные записи, все что мне может понадобиться для легализации. И быстрее, мне предстоит все это изучить.

– Нет необходимости. Получив задание переместиться как можно быстрее на 40 лет назад, я выбрал темпопочку на основном стволе развития, на том, где я был создан. Поэтому в моей базе данных уже имеется вся информация о данном времени, на момент прибытия, конечно же. Конечно, не все занесено, часть знаний, всегда остается неизученной. Если предмет не изучать специально, чтобы внести в базу знаний, то и знания о нем могут остаться неизвестными. Вот, например, образцы документов и денег местного времени есть в моей базе данных. Но принципы защиты от подделки и прочих меток, заложенных в номерах документов и банкнот утрачены. Деньги на временном отрезке от настоящего момента до момента начала создания базы данных успели поменяться много раз. Естественно, инструкции отслеживания фальшивых номеров утрачивали актуальность. В архив их не сдавали по причине секретности, просто уничтожали за ненадобностью. Тираж инструкций был небольшим и до момента, когда стало возможным представить себе, что такие устаревшие вещи кому-то понадобятся, исчезли все экземпляры. Тогда ведь никто не думал, что путешествия в прошлое станут возможны и путешественникам эти знания пригодятся. Для некоторых эпох были проведены специальные хроноисследования и информация восстановлена, для остальных информация так и осталось утраченной. Для данного времени, увы, информации мало, только то, что сохранилось в архивах, и частных, и государственных. Все фильмы, почти всю музыку ты можешь без проблем получить уже сейчас – в начале следущего века любители перевели их в цифру. Паспорт сделаю, хоть сечас, но серьезную проверку он не пройдет – нет информации о метках. Образцов денег этого времени в базе достаточно для того, чтобы ты не испытывал в них нужды, даже если тебе понадобятся миллионы, да и базу можно пополнить. Компьютерный учет номеров купюр, одновременно находящихся в банках, не будет вестись еще несколько десятилетий, конечно если данная реальность не слишком отклонится от первоначальной линии. Я же буду стараться, чтобы у тебя в наличии не оказалось двух купюр с одинаковыми номерами.

– Хорошо, с деньгами и общей информацией ясно. Но документы это все-таки основное, что меня беспокоит. Пусть разведчики выяснят всю систему. Мне нужно, чтобы по документам никаких сомнений не возникло, даже при полной целенаправленной проверке. Нужно сто процентов гарантии. Если это будет паспорт-дубликат человека с другого конца страны, то очевидно, что я должен знать всю его биографию, иметь его внешность и быть увереннным, что человек после выписки со старого места жительства переехал в соседний район, а не сюда, где я могу с ним столкнуться. Ведь работал же он где-то, где-то учился – там должны быть записи, вытяни их все и у меня будет реальная биография. Можно после копирования паспорта и за самим человеком понаблюдать – на новом месте он что-то о себе расскажет, отсюда и плясать. А если выяснишь систему – можно создать новую личность, но необходимо подчистить – изменить записи во всей возможной цепочке, начиная с роддома, чтобы они привели проверяющих в тупик.

– Стопроцентной гарантии не может быть в принципе. Человека учат учителя, вместе с ним учатся другие, рядом живут соседи, кто-то с ним работал. Они тебя не помнят. Они помнят только тех, кто реально шел с ними по жизни. В лучшем случае ты можешь взять начало чьей-то биографии, скопировать внешность, и пользоваться всем этим, но у этого человека есть родители, и, как минимум есть друзья-приятели, да и неприятели тоже. Тебя начнут проверять в Риге, дойдут до родителей, и они скажут следствию, что ты сейчас работаешь в Москве, что десять минут назад тебе туда звонили и разговаривали с тобой. Даже если ничего такого не узнают, и проверка успокоится, то есть вероятность, что случайно и совершенно не связанно с твоей проверкой могут начать проверять твоего прототипа. К примеру, он устраивается на серьезную работу, совершил преступление или его отпечатки обнаружены на месте убийства. Доходят до какой-то точки его настоящей биографии и выяснится, что недавно уже проверяли такого человека, и интересовались им из Риги, а вовсе не из Красноярска. Все, дубль снова обнаружен. Конечно, выяснив всю систему, я могу внести в цепочку такие данные, что по ним никого не найдешь – родители умерли, школа сгорела, предприятие ликвидировали. Но полное отсутствие результата тоже вызовет немалые подозрения. В общем, я принципиально не могу выполнить твое задание, не могу дать стопроцентную гарантию.

– Понятно. Тогда задание немного меняется – сделай так, чтобы были максимально возможные гарантии. По крайней мере, во всех официальных бумагах должен быть порядок. И, во всяком случае, у бумаг должен быть маячок – если их исследуют, то ты должен узнать о интересе, чтобы проследить источник любопытства. Если копают под меня – надо быть готовым менять личность на новую.

Еще вот что. Подготовь несколько подземных бункеров. Подготовь порталы, чтобы я мог в любой момент уйти, даже без кейса. Кстати, в комнате Эдика и рядом с домом, в котором он живет тоже подготовь порталы. Я возможно, поселюсь в этом доме, в соседней с ним комнате.

Макс отправил окурок в заполненную наполовину трехлитровую стеклянную банку и направился в комнату. Там произошли изменения. На его стуле сидел мощный парень, курил сигарету и стряхивал пепел на прямо на пол. Девушки испуганно глядели на парня. Эдик смотрел в пол. Парень оглянулся, увидел Макса и сказал сильно пьяным властным голосом

– Так, еще один нарушитель режима. Девок наших захотелось? Пьянку здесь устроили!

– А это еще кто? – игнорируя парня, спросил Макс девушек.

– Я? – взревел парень, вставая и покачиваясь – Я комсорг фабрики!

– Свинья ты пьяная, а не комсорг – спокойно ответил Макс.

– Что ты сказал, сука? Да я сейчас милицию вызову! В вытрезвитель вас определю и «свинью» на работу отправлю! Я здесь хозяин! У меня отец знаешь кто? – и без того изрядно пьяный комсорг схватил со стола бутылку коньяка и сделал несколько жадных глотков из горлышка. – Вас и ваших блядей за сто первый километр жить отправим!

Комсорг, не выпуская бутылки, направился к двери. Даже пьяный, из-за своей мощной фигуры он казался опасным соперником. Из глаз испуганной Иры брызнули слезы. Макс нащупал в левом кармане цилиндрик парализатора, дал команду грэйву «парализатор – двадцать минут», и сжал парализатор. Ударил правой рукой начавшего оседать комсорга в солнечное сплетение. Подхватил осевшее тело, уложил на спину. Поставил упавшую бутылку с остатками коньяка. Достал из кейса шприц-тюбик амнезатора. Макс сделал комсоргу укол между пальцами руки. Выдавил содержимое шприца. Бросил шприц в кейс. Достал охотничий нож. Катя при виде ножа тихо взвизгнула. Ножом Макс разрезал комсоргу джинсы вдоль штанин. Разрезал трусы. Перевернул комсорга на живот и сдернул превратившуюся в тряпки одежду. Запихнул тряпки в кейс вместе с ножом.

Подумал и достал ручку экспресс-тату, сделал на ягодице большую неприличную пиктограмму. На другой ягодице написал «Я пидор». Подумал и подписал совокупляющиеся фигурки – на одной, активной, написал «партия», на пассивной – «народ». Открыл дверь, выглянул в коридор. Волоком вытащил в коридор комсорга и уложил у стенки. Вернулся в комнату, взял бутылку, протер полотенцем, избавляясь от отпечатков. Отнес в коридор и поставил у головы тела.

Компания с ужасом взирала на действия Макса

– После укола он забудет последние четверть часа – сказал Макс компании. А после того, как его увидят без штанов и с татуировкой на заднице, комсоргом ему больше не быть. И, кем бы там ни был его папаша, папаше тоже крепко не поздоровится.

Эдик тихо спросил

– Макс, ты же из КГБ, да? Я-то думал, что ты вояка, по короткой стрижке определил, гражданские сейчас все длинноволосые. Но сейчас, когда я этот шприц увидел, и как ты легко комсорга фабрики ударил, и все у тебя есть… И ты так быстро ко мне в доверие вошел, на разговоры раскрутил. Ты ведь именно меня на станции ждал, да? Я сейчас понял, что у тебя там никаких дел с утра быть не могло. Я что-то там в армии на отвальной плохое натворил, да? Хотя, знаю. Это из-за того, что я у самолетов напоследок фотографировался? Кто-то меня заложил, и ты пленку искал? И что теперь?

Эдик совсем сник. Макс решил не рассеивать подозрений Макса. КГБ, раз его так боятся, наверное, что-то вроде НКВД. Макс положил Эдику руку на плечо и бодро сказал

– Да не мандражируй ты, все хорошо будет. Но по тому, что Эдик ничуть не повеселел, Макс понял, что хорошо уже не будет никогда. Эдик, который мог стать ему хорошим другом, не станет им никогда. Он больше не пригласит Макса к себе и эту ночь Максу придется провести в бункере. Девчонки вон, тоже косо смотрят. Пусть даже Макс избавил их на сегодня от мерзкого комсорга, но страх перед КГБ погубил пробудившуюся симпатию. Ну и ладно. Проклятый комсорг все испортил.

Эдик попросился покурить. Макс молча махнул рукой, и Эдик вышел. Девчонки молча стали прибирать со стола. Праздник закончился. Макс взял свой кейс и попрощался, напоследок посоветовав девушкам не болтать о случившемся, ради их же блага. Вышел в коридор, повернул к лестнице. Тела комсорга уже не было на полу, бутылка стояла пустой.

Сзади послышалась какая-то возня. Макс обернулся. Очнувшийся без штанов комсорг вцепился Эдику в горло и теснил его к балкону. Эдик пытался разжать хватку здоровяка. Теснимый комсоргом, Эдик зацепился ногой за порожек балкона и движение борющихся ускорилось. Макс с ужасом увидел, как оба влетели на балкон и навалились на перила. Макс рванул вперед, но не успел. Перевалившись через перила, оба полетели вниз. Послышался глухой удар. Макс посмотрел вниз. Два тела лежали внизу. Никакого шевеления, головы неестественно повернуты.

Макс скомандовал грэйву – портал вниз, быстрее!

Оказавшись внизу, Макс понял, что все кончено. У живого человека шея так повернуться не может. Очевидно, они упали головами вниз. Но на всякий случай Макс попытался найти пульс у Эдика. Безрезультатно. Макс дал грэйву команду открыть портал в бункер, поставил кейс на землю и подхватив Эдика под мышки, приподнял и бережно перетащил его в бункер. Тяжелого комсомольца Макс втащил в бункер за руки, не церемонясь с телом. Пока тащил, с того слез кроссовок вместе с носком. Вернулся обратно и осмотрелся. Крови не видно, насколько можно рассмотреть в тусклом свете уличного фонаря. На улице никого, в редких освещенных окнах тоже никто не маячит. Тишина, лишь далекий шум поезда, даже машин не слышно. Макс забросил в портал кроссовок, предварительно засунув в него носок, взял кейс и шагнул в портал.

Макс еще раз поискал пульс у Эдика. Безрезультатно. Скомандовал грэйву провести обследование. Синтезировалась медицинская капсула и тело Эдика, поднятое антигравом, переместилось в нее. Последовал ответ – повреждения, несовместимые с жизнью. Макс расстроенно пнул тело комсорга. Пошел в ванную, тщательно помыл руки. Пошел в комнату. Сел, задумался. Плохо получилось. Очень плохо. Ну что мне стоило отключить эту сволочь не на двадцать минут, а хотя бы на полчаса! Ушли бы мы с Эдиком. Или я один ушел бы. Нет, уходить надо было вдвоем, а девчонкам велеть запереться. Плохо. Если у комсорга папочка большая шишка, пропавшего будут искать настойчиво. Опросят всю общагу. Девки обязательно поплывут. Эх, надо было и им амнезатора вкатить. Теперь поздно уже. Впрочем, и тогда вкатывать поздно было бы – всего на 15 минут работает. Странные бы у них воспоминания остались – сидели вместе с нами и вдруг нас уже нет. Так что поплывут девки, поплывут. Что тогда? Составят наши фотороботы, про наши разговоры расскажут. Отпечатки на рюмках, вилках, на гитаре. Мне все равно, а Эдика раскрутят. Черт, какого Эдика, Эдик мертв, Эдику все равно. Но место жительства его могут разыскать легко. А там мои отпечатки. Да фиг с ними, с отпечатками, сменю их и все. Хуже – ножи. И у девчонок я нож оставил. Вдруг сейчас нет такой фирмы или… Колбаса, сосиски? Вряд ли заподозрят, что здесь таких не делают. Телевизор. Телевизор это уже артефакт. Нет. С ним все нормально – даже если полезут, небольшое внутреннее возгорание и все. Так что ножи. И окурки. Есть в этом мире мои сигареты? Надо в любом случае на местные переходить. Документы? Документов я ведь никаких нигде не оставил и не показывал нигде, просто нет иx у меня.

Мысли Макса были сумбурны, неслись как щепка в горной речке, они то рвались вперед, то возвращались назад, то исчезали, закрутившись в водовороте и тут же выныривали в другом месте. Сказывались выпитый алкоголь и перенесенное потрясение.

Документы. Документы. Вот, документы Эдика для меня подошли бы. Самое то. Родителей уже нет, нигде пока не работал. Только однополчане, институт и школа. Однополчане и школа далеко. Студенты по стране разбрелись. Рядом только преподаватели. Мало лет прошло, мою фотку преподаватели от Эдика стопроцентно отличат. Стоп! А зачем на документы Эдика мою фотку лепить? Думал же уже о изменении своей внешности. Сделаю себе лицо Эдика и только очная ставка поможет вскрыть подлог. Да вряд ли потащат кого на очную ставку – зачем? Другое дело – встреча со знакомыми Эдика. Держаться от них подальше и все. Вычислить их, встроить им маячки и не приближаться на километр. Да и информацию через маячки о себе можно добыть, если в своих разговорах они меня обсуждать будут. И поставить таких сторожей на все мои документы. Про любой нездоровый интерес ко мне я должен узнать раньше самих интересующихся.

Вот только, для начала, надо как-то решить, как отвести интерес органов, которые будут расследовать пропажу комсорга, от личности Эдика. Общага – последнее место, где его видели. Даже если он проник в общагу мимо очей вахтерши, и ни к кому не заходил, все равно, мог кому-то сказать, что направляется в общагу. Значит, надо сделать так, чтобы общежитие было не последним местом, где его видели. Сделать биоробота, пусть клон в такси проедется, поскандалит, чтобы шофер хорошенько его пьяную рожу запомнил? Не пойдет. Как на таксиста то выйдут? Вряд ли в это время пропавших по телевизору показывают. Не узнает шофер про розыск – никогда его органы не найдут. А если поставить клона у проходной, чтобы его начальство увидело? Тоже не вариант – начальство может и в разговор вступить, а что комсорг им ответит? Да и голос клону синтезировать не из чего – при Максе комсомолец лишь несколько пьяных фраз произнес. И потом, где сама фабрика находится, неизвестно и быстро выяснить не у кого. Как еще комсоргу хорошо засветиться?