Текст книги "Фредди. Жизнь, полная риска"

Автор книги: Дитлоф Райхе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Я чувствовал, как бешено колотится мое сердце. Я дрожал всем телом, и вместе с тем у меня было такое ощущение, будто на меня нашел столбняк. Это наше проклятие: если мы попадаем в лапы к какому-нибудь хищнику, то все – у нас наступает полный паралич воли.

Мой внутренний голос взывал ко мне: «Нет, Фредди! Нет! Ты не можешь дать себя просто слопать!»

Я собрал последние силы и все-таки сумел выдавить из себя:

– Помогите!

В ту же секунду из окошка в двери выглянул сэр Уильям. Я услышал, как он приоткрыл дверцу.

– Мисс Сабрина, это вы? – вежливо спросил сэр Уильям.

– Очень интересно, а это еще кто тут у нас завелся? – проурчала кошка Сабрина. Ее голос звучал мягко и мелодично, но было ясно, что в любой момент в нем могут послышаться и совсем другие нотки.

Она слегка ослабила хватку. Забрезжила надежда. Хотя убежать я пока при всем желании не мог. Хорошо хоть она меня, кажется, не поцарапала своими когтями. Так, только придавила лапой. Я лежал тише воды ниже травы, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

– Счастлив познакомиться с Вами, мисс Сабрина. Позвольте представиться – сэр Уильям.

Ах, какие мы галантные! Даже если мир вот-вот провалится в тартарары, мы все равно должны представиться по полному чину! А уж если какой-то там хомяк сейчас концы отдаст, так это и вовсе пустяки… Главное – соблюсти все приличия.

– Сэр? Сэр Уильям? Хм. Мисс Сабрина? Очень любопытно, – промурлыкала кошка совсем уже сладким голосом. – Ну что ж, будем знакомы, красавчик.

– Э-э-э… Вы меня очень обяжете, мисс Сабрина, если отпустите этого маленького хомячка.

– С какой это стати, интересно?

– Дело в том, что он находится под моим… Просто потому, что он мой.

– Был твой, стал мой. Еще какие-нибудь пожелания имеются?

– Весьма сожалею, мисс Сабрина, – вежливо, но довольно жестко сказал сэр Уильям, – но этот хомяк находится под моим покровительством. Отпусти его.

– Находится под твоим покровительством? Этот хомяк? Скажи мне, красавчик, ты вообще как, нормальный или что? У тебе все дома?

– Если ты его съешь, ты уничтожишь единственного в мире золотого хомяка, который умеет читать и писать.

– Неужели в самом деле? – иронично протянула кошка Сабрина. – Ну надо же… Значит, говоришь, умеет читать. И писать. – Повисло молчание. Потом Сабрина захихикала. – Это ж надо такое придумать! Хомяк чи-чи-чи-читающий! И пи-пи-пи-пи-шущий! – Она вся тряслась от смеха. – Ладно, – неожиданно посерьезнела она. – Но только потому, что я недавно закусила хорошей толстой мышью. И потому, что ты мне нравишься, красавчик!

В ту же минуту я почувствовал, что у меня буквально гора свалилась с плеч. Мне подарили свободу. Но я по-прежнему не двигался с места, хотя больше всего на свете мне сейчас хотелось задать стрекача. Нет, лучше не буду делать резких движений. Кто ее знает, эту кошку Сабрину. Вряд ли она умеет сдерживать свои инстинкты – еще прихлопнет меня опять, как только я рвану.

– Ну, давай лови своего хомяка, – сказала кошка Сабрина.

– Фредди, дружок! – мягким голосом обратился ко мне сэр Уильям. – Я полагаю, ты можешь теперь потихоньку двигаться ко мне.

Медленно и осторожно, стараясь не делать резких движений, я направился к сэру Уильяму.

– Благодарю, – сказал я, прошествовав мимо кошки.

– Нет, ты что… Ой, я сейчас умру! Ты что, хочешь сказать, что этот грызун у тебя в дружках ходит?

– Что значит «в дружках ходит»? – не скрывая раздражения, спросил сэр Уильям. Такая характеристика наших отношений явно не понравилась ему. Мне, честно говоря, тоже. Я бы описал наши отношения скорее как борьбу духа и силы. – Я с удовольствием расскажу тебе, дорогая Сабрина, почему я сопровождаю этого хомяка и что нам здесь нужно, – продолжал сэр Уильям, – но, может быть, нам лучше сначала пройти всем в дом?

– Конечно, красавчик, конечно… – Сабрина тряхнула головой. – Ну надо же такое… Завел себе приятеля – хомяка, вот умора!

Сабрина нырнула в свой лаз. Сэр Уильям последовал за ней и придержал мне дверцу лапой.

В доме было темно хоть глаз выколи, ничего не видно. Кошка Сабрина не выпускала меня из виду. Я счел за благо держаться поближе к сэру Уильяму.

– Боюсь только, – приступил к своему рассказу сэр Уильям, – мне придется начать очень издалека.

Он поведал Сабрине всю нашу историю – от начала до самого бегства, стараясь не упустить ни одной детали, во всех подробностях. На мой вкус, так слишком подробно и обстоятельно. Мог бы и покороче. В конце концов мы пришли сюда не затем, чтобы байки травить.

Но Сабрине рассказ сэра Уильяма явно пришелся по душе. Она то и дело задавала какие-нибудь вопросы. Правда, при этом все ее вопросы относились исключительно к подвигам самого сэра Уильяма. Судя по всему, я ее совершенно не интересовал.

– То есть получается, что ты специально дразнил этого самого Рекса?

– Совершенно справедливо, моя дорогая. Хм. – Сэр Уильям откашлялся. – Именно в этом и состоял мой план – заманить его, раздразнить, а потом удрать. Причем, хочу заметить, в этом не было никакого легкомысленного озорства. Я заранее взвесил все за и против и соотнес со своими физическими возможностями. Всегда надо уметь более или менее объективно оценивать, насколько ты в форме, чтобы совершать спринтерские забеги.

– Более или менее! Скажешь тоже! Надо уметь оценивать на все сто! Иначе когда-нибудь не успеешь лапы унести, и все, привет горячий! Хотя… – она окинула сэра Уильяма благосклонным взглядом, – хотя тебе бояться особо нечего. Судя по твоей фигуре, ты в отличной спортивной форме, красавчик!

– Хм… Вам виднее, конечно… Но знаете, мисс Сабрина, чтобы осуществить такую операцию, тут одной ловкости мало. Надо еще и голову приложить. И знания кое-какие требуются…

– Это понятно, – согласилась кошка Сабрина. – У тебя, как я вижу, всего в достатке – и ловкости, и мозгов. Ладно, давай дальше. Ты так здорово рассказываешь, что я могу тебя слушать часами.

По-моему, я тут лишний. Эта парочка, кажется, вообще забыла о том, что я пока еще жив.

Кошка Сабрина оказалась на редкость любопытной, все-то ей надо знать, а нашего лорда мышами не корми, дай языком почесать. В итоге прошло немало времени, прежде чем они намурлыкались и сэр Уильям сказал наконец заключительную фразу:

– Вот почему мы тут, дражайшая. Этот самый емель, то есть, пардон, имэйл, мы можем послать только с «Макинтоша», каковой имеется в наличии в этом доме.

– Жаль, что у твоей романтической истории такой прозаический конец, красавчик, – сказала Сабрина немного обиженным тоном. – Ну да ладно, пойдемте, я отведу вас к этой штуке, к вашему «Макинтошу». Пусть твой грызун развлечется немного. А мы с тобой, может быть, найдем занятие поинтересней?

Она пошла вперед, сэр Уильям за ней, я – опять верхом.

Одним махом сэр Уильям взлетел на компьютерный стол.

– Когда закончишь – позовешь, ладно?

Я кивнул, и он исчез.

Я тут же приступил к работе. Мне хотелось как можно скорее закончить всю эту эпопею. Кто его знает, вдруг человек какой сюда заявится. Конечно, ночью обыкновенно люди спят. Но вдруг… Всякое случается. Я быстро ткнул клавишу включения. Компьютер тренькнул. Я прижух. Тишина. Никого. Только легкое гудение машины, и вот он зажегся, мой голубой экран. Я вздохнул.

Как бы мне хотелось во всех подробностях рассказать, как я, хомяк по имени Фредди, отправлял свой e-mail. Но сейчас, к сожалению, не время и не место. Иначе я бы с удовольствием описал, как боролся со множеством вопросов, каждый из которых мог оказаться роковым. Подключен компьютер к Интернету или нет? Подключен. Уф. Дальше. Вход в систему с паролем или нет, автоматический? Автоматический. Уф. И так далее, и так далее, но рассказывать обо всем об этом – значит уходить от главной темы. Не говоря уже о том, что придется пользоваться одними специальными терминами, которые далеко не каждый знает. Так что не буду. Скажу только, что через пятнадцать минут, после того как я подключил компьютер, электронное письмо мастеру Джону было готово. В этом письме я сообщал о том, где мы сейчас находимся, как нас найти, и просил мастера Джона, когда он вернется из своей командировки, обязательно нас отсюда забрать. Я отправил письмо, все удалил, чтобы никто не догадался, что кто-то пользовался почтой, выключил компьютер и позвал сэра Уильяма:

– Сэр Уильям!

Тишина.

– Сэр Уильям!

Опять никакого ответа.

– Сэр Уи…

– Фредди, друг мой. Ну что ты раскричался? Невозможно разговаривать! Что тебе нужно?

– Что мне нужно? – искренне изумился я. – Мне ничего не нужно. Просто ты просил сказать, когда я буду готов. Вот я и сообщаю.

– Уже готов? Быстро, однако, ты управился. Хм. Знаешь что, я тебя сейчас провожу до лаза, и ты меня там подожди немножко.

– Может, все-таки лучше пойдем? И чем скорее, тем лучше, потому что…

– Фредди, – перебил меня сэр Уильям, – давай мы будем делать то, что я сейчас сказал. Хорошо?

Похоже, в этом поединке выиграла сила. Дух вынужден был подчиниться.

Сэр Уильям доставил меня к лазу и тут же исчез.

Ему, видите ли, нужно закончить разговор с мисс Сабриной! Это же курам на смех!

Я сидел и поджидал сэра Уильяма. Нет, вы только представьте себе, какая это мука, когда грызун, ведущий ночной образ жизни, вынужден по милости какого-то кота прозябать в бездеятельности. Когда мы, грызуны, бодрствуем, мы не в состоянии спокойно сидеть на одном месте. Для нас это настоящая пытка. Я бы мог, конечно, немного побегать, чтобы хоть как-то размяться. Но в этом чужом, незнакомом доме мне все-таки было боязно делать лишние движения. Это было бы крайне неосмотрительно с моей стороны.

Я сидел, на сердце у меня, что называется, кошки скребли, и я от нечего делать решил заняться своим романом. Буду в голове оттачивать детали. Может, лучше назвать роман «В склепе у Летучей Мыши», а не «Проклятие Летучей Мыши», как у меня было раньше? Так будет пострашнее. Нет, плохо. Во-первых, у меня там нет никакого склепа в помине, а во-вторых, я не мог думать ни о каких новых названиях, потому что мне было не по себе.

Я свернулся клубком, закрыл глаза и попытался заснуть. Вдруг произойдет чудо, и я засну. Чуда не произошло. Потому что я ведь не морская свинка, которая может в любой момент плюхнуться на живот и дрыхнуть без задних лап всю ночь напролет. Голову даю на отсечение, что наши артисты уже давным-давно седьмой сон видят. Причем известно о чем. Лежат себе, наверное, с блаженными улыбками и сопят. А я сиди тут один-одинешенек и жди у моря погоды.

Сэр Уильям вернулся только под утро.

Кошка Сабрина проводила его до дверей.

– Ах, дорогой, – промурлыкала она, – это была незабываемая ночь! С другими котами у меня все было по-другому!

– Хм… – смутился сэр Уильям, хотя на него это было совершенно непохоже. – Да, дорогая, мы очень культурно провели время. Очень плодотворный обмен опытом.

– Я многому у тебя научилась. В духовном плане, конечно, – поспешила добавить она, скосив на меня глаза.

– А я у тебя, – вздохнул сэр Уильям.

– Жаль, что тебе уже нужно уходить. А то мы бы вместе позавтракали, – сказала она и опять почему-то посмотрела на меня.

Сэр Уильям проследил за ее взглядом.

– Давай садись, дружище, – сказал он, пригибаясь. – В другой раз, дорогая. Обязательно позавтракаем.

– Надеюсь, – вздохнула Сабрина. – Правда. Очень.

Сэр Уильям бросил на нее прощальный взгляд.

– Я знаю, где тебя искать, Сабрина. До скорого! – крикнул он уже на ходу и пулей помчался через сад к заветной канаве.

Дорогу я помнил отлично и потому довольно ловко управлял нашим котом, который явно устал от ночных бдений. Уже скоро мы добрались до конца трубы, которая подходила почти к самому дому. От трубы к нашему убежищу вел небольшой туннель, прорытый когда-то здесь Раллерманами. Еще немного, и мы будем дома. Вот он наш прогнивший черный пол. Последний прыжок – и мягкая посадка. Все. Приехали.

Я уже собрался было слезать со своего «коня», но на какое-то мгновение замешкался. Что-то в нашей комнате переменилось. Я скользнул взглядом по знакомым предметам и… окаменел.

На другом конце комнаты, прислонившись к стене, стоял доктор Дитрих.

Он стоял и улыбался.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Сэр Уильям в одну секунду оценил ситуацию и тут же дал задний ход.

– Не спешите! – услышали мы голос доктора Дитриха. – Если вы сейчас скроетесь, вашим дружкам не поздоровится.

Сэр Уильям слегка притормозил, готовый в любой момент снова сорваться с места. Медленно развернулся.

– Умница! – Доктор Дитрих криво улыбался. – А теперь я попрошу достопочтенного хомяка взглянуть вот сюда. – Он указал на какой-то тюк, лежавший на полу у его ног. Ничего особенного. Мешок как мешок. Доктор Дитрих нагнулся, поднял мешок и хорошенько встряхнул. Послышался сдавленный писк.

Энрико и Карузо. Доктор поймал их.

– Надеюсь, тебе не нужно объяснять, кто там у меня сидит. Ну а теперь, дорогой Фредди, ты слезешь с кота и пройдешь вот сюда, – сказал он и показал на клетку, стоявшую в углу комнаты. Дверца клетки была уже предусмотрительно открыта.

Я лихорадочно думал. «Что делать? И вообще, с чего это доктор Дитрих решил, что я готов пожертвовать собой только для того, чтобы спасти Энрико и Карузо? Ведь он, в конце концов, читал мою историю. И ему, наверное, известно, как я отношусь к этой парочке».

– Думаешь, что делать? – снова заговорил доктор Дитрих. – Понимаю тебя. Эти свинки, не представляющие никакой научной ценности, совершенно не заслуживают того, чтобы такой умный, образованный хомяк жертвовал собою.

Услышав это, я страшно разозлился. Что он себе позволяет, этот мерзкий докторишка?! Кто дал ему право рассуждать тут о том, что мне стоит делать, а чего не стоит?! Мои отношения с Энрико и Карузо его уж точно не касаются!

Я слез со своего «коня» и молча прошел к открытой клетке.

– Вот и молодец, – сказал доктор Дитрих, закрывая дверцу. – Я мог бы, конечно, оставить твоих дружков в мешке, чтобы не возиться тут со всякой мелочью. Пусть себе подыхают. Но я, Фредди, человек слова и, так и быть, выпущу этих бесполезных свинок на свободу.

Он развязал мешок и вытряхнул несчастных артистов прямо на пол.

– Все, представление окончено! – металлическим голосом сказал доктор Дитрих. – Давайте, голубчики, проваливайте! И не забудьте прихватить вашего окультуренного кота. Мне он тут ни к чему.

Мои сожители дружно ломанулись к дыре в полу. Первыми шмыгнули Энрико и Карузо. За ними сэр Уильям.

Я был в ярости. Понятно, что помочь они мне были не в состоянии, против доктора Дитриха они бессильны, но могли бы хотя бы попрощаться.

Только тут до меня дошло, что я их больше никогда не увижу.

Доктор Дитрих достал из кармана мобильный телефон и быстро нажал несколько кнопок:

– Все в порядке. Он у меня. Да, получилось. Подъезжайте сюда. Разумеется, сразу и получите. Нет. Только когда доставите меня в лабораторию. Все. Делайте, что вам говорят. Жду.

Доктор Дитрих отключил телефон и сунул его обратно в карман.

– Ну что, друг Фредди, – сказал он, обращаясь ко мне. – Тебе, наверное, интересно, как это вышло, что ты теперь сидишь в этой клетке. Могу рассказать. – Доктор Дитрих принялся расхаживать по комнате, как учитель перед классом. – После того как вы сбежали, я решил понаблюдать за вашим домом. И не зря. В какой-то момент появилась ваша подружка, зашла в парадную и уже через несколько минут выкатилась обратно – вся в слезах. Из этого я сделал вывод, что до нее вы все-таки пока не добрались. Зная тебя, я не сомневался, что рано или поздно ты доберешься до какого-нибудь компьютера и пошлешь своему мастеру Джону e-mail. Стало быть, решил я, будем ждать. Я засел у вас в квартире и время от времени проверял почту. Мое терпение было вознаграждено – сегодня утром пришло от тебя послание. Остальное – уже дело техники. – Доктор стоял теперь перед самой моей клеткой. – И чтобы у тебя не оставалось иллюзий, скажу тебе сразу: я, разумеется, все стер. Твой мастер Джон никогда не узнает, что с тобой приключилось. А написать ты ему уже не сможешь. Вот так, – закончил он свой рассказ и рассмеялся гнусным смехом.

С улицы раздался сигнал машины.

Доктор Дитрих взял клетку в руки:

– Твои уникальные способности станут теперь достоянием большой науки!

Мы ехали в машине. Сначала меня душила ярость, потом охватило отчаяние. Я понял, что все пропало. Доктор Дитрих ни перед чем не остановится. Я нужен ему для его чудовищных экспериментов.

На меня напал страх. Нет, не страх, а смертельный ужас.

Доктор Дитрих и Капулла молчали.

В скором времени машина остановилась перед какой-то старинной виллой.

Я удивился. Мне почему-то казалось, что все эти жуткие эксперименты должны проводиться в серых зданиях из стекла и бетона.

Внутри здесь все было как в самой обычной квартире. Как будто тут живут обычные, нормальные люди – вроде Софи и ее родителей.

С клеткой в руках доктор Дитрих прошел через жилые комнаты в другую часть дома, где, видимо, располагалась лаборатория.

Первое, на что я обратил внимание, был запах. Сначала я не понял, что это за запах. Но потом… Сомнений не осталось. Это был запах смерти.

Вдоль стены стояли рядами клетки. И все они были пусты.

Доктор Дитрих поставил мою клетку на стол.

Капулла огляделся. Вид у него был довольно испуганный.

– И чем вы тут занимаетесь, доктор? – осторожно спросил он.

– Научными экспериментами, Капулла, – раздраженно ответил доктор. – Я уже вам сто раз об этом говорил, но ваших мозгов, судя по всему, не хватает на то, чтобы запомнить такую простую вещь.

Доктор подкатил к столу большой компьютер, установленный на тележке.

– Нет, это я понимаю, научные эксперименты… А как они конкретно выглядят, эти ваши эксперименты?

Доктор Дитрих вздохнул.

– Я изучаю мыслительные способности золотых хомяков, – односложно ответил он, продолжая заниматься своим делом. Теперь он выдвинул ящик стола и начал вынимать оттуда какие-то штуки.

– Про крыс давно уж пишут, что они очень умные, – решил, видимо, продолжить ученую беседу Капулла. – Над ними опыты проводили там всякие… Дрессировали… Их много чему можно научить. Чтоб дорогу домой находили, ели по часам и всякое такое… Да, я сам читал в газете.

– Да что вы говорите? Вы, оказывается, умеете читать? – ехидно спросил доктор Дитрих.

Тем временем он извлек из какого-то шкафа чемоданчик, в котором у него лежали инструменты. Доктор раскрыл чемоданчик и пристроил его рядом с клеткой на столе. С моего места мне было хорошо видно, как они неприятно поблескивают в синеватом свете.

– Дрессировка, тренировка, это все ерунда! – сухо сказал доктор Дитрих. – Нужно исследовать материю… Мозг…

– Вы что, будете вспарывать этого мелкого грызуна? – с нескрываемым ужасом спросил Капулла.

– Угу, – отозвался доктор, сосредоточенно перебирая инструменты.

– Жалко все-таки. Хомяк-то вон какой симпатичный. И безвредный.

– Симпатичный… Нечего разводить мне тут сантименты… Наука не знает эмоций!

– Знаете, шеф, я все равно не понимаю, зачем все это нужно. Потрошить бедных хомяков… Как-то это, того-с… Нехорошо. Вот такое мое мнение.

– Послушайте! – рявкнул доктор Дитрих. – Прекратите меня называть шефом. Это во-первых. А во-вторых, попридержите язык за зубами. Ваше мнение меня совершенно не интересует. Меня интересует только наука. А для науки важно понять, как устроен мозг, чтобы можно было впоследствии оказывать влияние на его генетическое развитие. Если мы научимся это делать, то таких придурков, как вы, Капулла, просто не будет на свете!

– Будут одни только такие умники, как вы? Вот счастье-то – жить среди таких живодеров! Нет уж, увольте! А я его еще шефом называл, нет, уж извините, не надо мне таких шефов.

– Вот и чудненько, Капулла. Значит, мы обо всем договорились. А теперь, Капулла, освободите помещение!

– Господин Капулла, – сухо поправил доктора компаньон. – Только сначала хотелось бы получить причитающиеся мне деньги. Причем все и сразу. Без всяких-яких. Иначе мне придется с вас самого шкуру спустить!

– Вы что, господин Капулла, боитесь, что я вас обману? Хотя, конечно, как же вам не бояться. В кругах, в которых вращаетесь вы, обман и разбой – обычное дело. Следуйте за мной, – сказал он и направился к двери.

Капулла молча пошел за доктором.

Я остался один. Шаги удалялись. Вот хлопнула входная дверь. Опять шаги. Доктор Дитрих поднимается по лестнице на второй этаж. Тишина. Наверное, мой мучитель решил отдохнуть. Устал за ночь.

Я огляделся. Голая клетка – ни гнезда, ни домика, ни подстилки. Ничего. Я чувствовал себя совершенно беззащитным. Мне было холодно и неуютно.

Мой взгляд случайно упал на белый коврик, который доктор расстелил на столе перед моей клеткой. На коврике лежали инструменты. Они были приготовлены для меня. Я представил себе, как доктор Дитрих берет в руку вон ту острую штуку…

Я закрыл глаза.

Софи, мастер Джон, сэр Уильям, Энрико и Карузо… Никогда я больше не увижу их…

Мы, хомяки, не умеем плакать. Когда нам плохо, мы впадаем в оцепенение наподобие зимней спячки. Мы просто отключаемся.

Но сейчас я не мог даже отключиться. Мне мешал страх.

Я погрузился в размышления. Я думал о том, как все это произошло и мог ли я предотвратить случившееся. Конечно, мне нужно было сразу, как только доктор Дитрих появился в нашей квартире, сообщить мастеру Джону, какое впечатление произвел на меня этот господин. И уж во всяком случае мне следовало бы это сделать после того, как я услышал рассказ Лизы Потемпе об ученом, проводящем опыты на золотых хомяках. Ученом по имени доктор Дитрих. Но даже потом у нас еще был шанс выпутаться из всей этой истории – если бы мы вовремя сообщили обо всем Софи и ее родителям. Хотя какое все это теперь имело значение. Поздно размышлять о том, что было бы, если… Если б бы да кабы… так во рту росли б грибы, сказали бы сейчас Энрико и Карузо…

Я дрожал от холода.

Откуда-то страшно дуло. Я пригляделся. Так и есть. Стеклянная дверь на террасу была открыта. Вот почему я так мерзну. Я свернулся клубком и, наверное, задремал.

– Фредди! – позвал меня чей-то голос.

Я очнулся.

Возле клетки стоял доктор Дитрих:

– Спишь, дружок? И правильно. Нужно хорошенько выспаться перед операцией. Набраться сил. Они тебе понадобятся.