Текст книги "Фредди. Операция «Х»"

Автор книги: Дитлоф Райхе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Эльвира подскочила как ужаленная. Вся ее шерсть встала дыбом. Вид у нее был ужасный. Она опять ощерилась, но только теперь от страха.

Энрико и Карузо распластались на земле, как два коврика, и громко клацали зубами.

Неожиданно они затихли.

Они лежали и смотрели на меня.

– В чем дело, мальчики? Что-нибудь не так?

– Карузо, я не верю своим ушам! Неужели это Фредди?

– Да, Энрико. Это он. И знаешь, что я тебе еще скажу…

– Скажи.

– Он меня немного разочаровал.

– Немного? Меня постигло не просто разочарование, а мегаразочарование! Вот уж не ожидал, что он способен на такую месть. Причем не просто месть, а мелкую месть. Самую мелкую-премелкую. И такую пошлую.

Эльвира уже успела успокоиться и теперь смотрела на нас непонимающими глазами, переводя взгляд с одного на другого.

– Что все это значит? Может быть, мне все-таки кто-нибудь потрудится объяснить…

– Это значит, – быстро сказал я, чтобы не дать слова Энрико и Карузо, – это значит, что кричал я.

Теперь Эльвира смотрела только на меня:

– Но… Как же… Ведь это был крик Хеннера?

– Хеннера? Того самого хомяка, которого убили сегодня днем?

Эльвира кивнула.

– Но откуда тебе это известно? – Она опять поднялась на задние лапы. – И вообще? Кто вы такие? И откуда вы тут взялись? – В голосе ее чувствовалась угроза.

Хороший вопрос. Нужно было сразу полюбопытствовать, а не развлекаться тут с этими бурдюками набитыми и выяснять, как их там зовут!

– Мы пришли сюда из города, – ответил я. – Чтобы вам помочь.

– Из города? Чтобы нам помочь? – Эльвира посмотрела на Энрико и Карузо.

– Во всяком случае, не для того, чтобы устроить здесь у вас эстрадный концерт. Мы пришли, чтобы спасти вас от убийцы.

– Чтобы спасти от убийцы? – снова переспросила Эльвира. – Ничего не выйдет. От него не спастись. Нет такой силы на свете, которая могла бы ему противостоять.

– Не надо так говорить. Мы считаем, что все-таки тут можно попытаться кое-что предпринять.

Эльвира покачала головой:

– Нет. Что ты можешь сделать против бульдозера? Ведь как бульдозер пройдет, вся земля вверх дном. Как от него спасешься? Только за один сегодняшний день уже двое наших потеряли свои норки. Сначала Якоб, а потом Фина. Они успели выскочить в последнюю минуту и чудом спастись. А вот Хеннеру не повезло. Его домик бульдозер просто смял. Так что сам видишь, какие у нас дела. Что тут можно придумать? Да ничего!

– Нет! – воскликнул я, страшно разгорячившись. – Еще как можно! Ведь строительная площадка…

Я запнулся. Тут только До меня дошло, что полевые хомяки ничего не знают о предстоящем строительстве. Они ведь никогда ничем не интересуются. Знают только свой дом и свое поле, а что вокруг – их не беспокоит. Главное – сделать побольше запасов, набить себе кладовки доверху, и все. Вот так они и живут – летом собираем, зимой – спим. Так жили мои предки много веков назад!

Полевые хомяки, конечно, несколько продвинулись вперед. Вот, знают хотя бы, что такое бульдозер. Но, я думаю, и в прежние времена у людей хватало всякой техники! Ведь человек уже давным-давно научился обрабатывать поля.

– И все равно я считаю, что можно найти выход из положения! – продолжал я гнуть свою линию. – Только найти его можем все вместе, – добавил я, несколько замявшись. – Понимаешь, вместе!

– Хм, – хмыкнула Эльвира.

– Как ты думаешь, можно ли как-нибудь вас всех собрать? Я знаю, – поспешил добавить я, – у вас это не принято, вы живете каждый сам по себе. Но сейчас, в виде большого исключения, учитывая чрезвычайное положение…

– Соберемся, – твердо сказала Эльвира.

– Правда? – удивился я, поскольку не ожидал от нее такого ответа.

– Правда, – сухо ответила она. – Мы соберемся… – Она задумалась на секунду. – Через полчаса.

– Через полчаса?! – Я не верил своим ушам. – И ты полагаешь, что через полчаса все полевые хомяки придут в одно место? Все-все-все?

– Уверена. У нас так и так сегодня назначен общий сбор, потому что… – Эльвира замолчала. – Потому что как раз сегодня – седьмая ночь.

Что такое «седьмая ночь», Эльвира объяснять не стала.

– Долго рассказывать, – отмахнулась она. – Сами все увидите и поймете.

– И ты думаешь, нас пустят просто так на ваше… э-э-э… так сказать, собрание? – осторожно спросил я.

– Так просто, конечно, не пустят, – согласилась она. – Но если вы придете со мной, то Фронзо вряд ли будет возражать.

– Фронзо? А кто это такой?

– Священник. И хватит вопросов, скоро увидите все своими глазами, – отрезала она, пресекая все дальнейшие вопросы с моей стороны.

Священник! Ничего себе! Чудеса, да и только. Как-то здесь все странно и непонятно. Я чувствовал себя не в своей тарелке.

Зато Энрико и Карузо чувствовали себя превосходно. Они воспользовались паузой и принялись развлекать Эльвиру своими штучками, от которых она окончательно размякла. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что наши клоуны успели за полчаса продемонстрировать все свои шедевры.

– Ну ладно, пора идти, – с некоторой досадой сказала она. Ей явно не хотелось никуда двигаться. – Мне нужно еще заскочить к себе.

Она умчалась и довольно скоро вернулась с набитыми щеками. «Горох и семечки», – безошибочно определил я.

– А что, нам так далеко идти? – поинтересовался, намекая на сухой паек, которым запаслась Эльвира.

В ответ Эльвира пробурчала что-то нечленораздельное. Я так ничего и не понял. Зачем брать с собой столько еды?

Эльвира потрусила вперед, мы – за ней. Это был, доложу я вам, самый длинный и самый тяжелый переход в моей жизни. А я ведь, что ни говори, не пельмень какой-нибудь ходячий, все-таки каждый день гимнастику делаю и вообще за собой слежу. Но тут – мне казалось, что мы никогда не дойдем до цели! Все, думал я, сейчас лягу и не встану, и только пыхтение Энрико и Карузо за спиной заставляло меня шевелить лапами. С такой компанией на прицепе я не мог позволить себе проявить слабость. Иначе засмеют!

– Подождите меня тут, – сказала вдруг Эльвира, резко останавливаясь. – Мне нужно сначала переговорить с Фронзо, – небрежно бросила она и тут же исчезла за поворотом.

Я осторожно выглянул из-за угла. «Ну ничего себе!» – подумал я, обводя взглядом просторную пещеру с высоченными сводами. Пещера была похожа на собор, как у людей, такие я видел на картинках в книгах у мастера Джона. Это сколько же поколений хомяков сооружали эту громадину?

Внутри пещеры собрались несколько десятков хомяков. Они расположились кругом, на почтительном расстоянии друг от друга. Типичное хомячье поведение! Вот уж действительно единоличники!

Все они смотрели на середину пещеры.

Там, на круглом возвышении, был установлен горшок.

Пузатый такой горшок, судя по всему из глины, с двумя ручками и крышкой. Цвета он был довольно странного – то ли серого, то ли бурого, в общем, серо-буро-малинового. Такое впечатление, будто он лет сто пролежал в земле, весь покрылся пятнами, пока его наконец не извлекли на свет хомячий и не попытались кое-как отчистить.

Рядом с горшком высилась порядочная куча гороха и семечек – не только Эльвира, но и другие хомяки принесли с собой съестные припасы, которые они выложили тут.

Эльвиру я обнаружил рядом с возвышением. Она стояла и что-то такое втолковывала важному хомяку довольно упитанного вида.

Мне показалось, что пузан слушает ее без особой радости.

Вскоре Эльвира вернулась к нам.

– Порядок, – сказала она. – С трудом уломала старика. Сначала он ни в какую, но потом все-таки согласился. Когда дойдет до дела, я тебя представлю, и ты расскажешь, что вы там придумали.

Я кивнул.

– Да, а вам, мальчики, я думаю, лучше удалиться, – обратилась она к Энрико и Карузо, которые сопели у меня за спиной. – Отойдите куда-нибудь подальше. Лучше не раздражать Фронзо, да и остальных тоже, присутствием посторонних. Достаточно и одного. Ладно?

– Ладно, – послушно согласились Энрико и Карузо и потопали в укрытие.

– Скажи, а почему Фронзо – священник? – поинтересовался я, оставшись наедине с Эльвирой. – То есть я хочу спросить, почему именно он?

– Потому что он родился в норе, где в незапамятные времена был найден сосуд надежды. С тех пор всякий, кто рождается в этой норе, становится священником.

– А все эти припасы, которые сложены возле… этого… сосуда надежды, они для чего?

– Это наши дары, приношения, предназначенные для того, чтобы умилостивить сосуд надежды. Считается, что нужно все время его пополнять, дабы он не гневался. Когда он, так сказать, «сыт», ничего дурного с нами произойти не может. Большинство наших верит в это, иначе они ни за какие коврижки не расстались бы со своими запасами, нажитыми тяжелым трудом. – Эльвира пристально посмотрела на меня. – Хотя ежу понятно, что потом все это достается Фронзо. – Она помолчала. – Впрочем, какое это имеет значение. Чего там ломать голову над этим – куда идут наши дары, зачем и почему. Можно ведь посмотреть на это и по-другому: мы просто платим Фронзо за то, что он кормит нас.

– В каком смысле «кормит»? Ведь это вы его кормите, насколько я понимаю, а не он вас!

– Он кормит нас надеждой! А теперь тсссс! Начинается.

Взоры собравшихся хомяков обратились к другому возвышению. Там уже стоял Фронзо.

– Дорогие хомяки полей! – Фронзо обвел взглядом собравшихся. – Испокон веку собираемся мы на седьмую ночь, дабы всем вместе испросить милости у сосуда надежды, дарующего нам добрый урожай. Впереди зима, и всем нам хочется, чтобы наши кладовые были полны. Но сегодня мы будем просить у сосуда надежды еще одной милости – пусть отвратит он от нас беду, пусть спасет нас от беспощадного ворошителя наших угодий! Пусть избавит нас от злодея!

Все хомяки теперь снова обратились к горшку и замерли в оцепенении.

– Сосуд надежды! – возвысил голос Фронзо. – К тебе взываем мы! Прими наши скромные дары, услышь наши просьбы! Спаси нас!

Тут все хомяки, как по команде, стали повторять за Фронзо: «Прими!», «Услышь!», «Спаси!».

Эти слова звучали так проникновенно, что даже я, признаться, почувствовал какое-то волнение. Мне почему-то вспомнились рассказы моей прабабушки о древней благословенной земле Ассирии, о том, как они тогда жили, как надеялись на лучшее будущее. Н-да…

Ну ладно, это когда было. А эти сидят уши развесив и слушают толстопузого!

– Дорогие хомяки! – заговорил опять Фронзо. – Сосуд надежды услышал ваши просьбы! Идите по домам! И пусть надежда не покинет вас!

Хомяки потянулись к выходу.

Эльвира вскочила на возвышение и громко крикнула:

– Подождите!

Хомяки обернулись и уставились на хомячиху.

– Подождите! – снова воскликнула Эльвира. – К нам в гости пришел наш дальний родственник. Из города. – Эльвира махнула мне лапой, и я поспешил подняться на возвышение. – Это Фредди. Прошу вас, выслушайте его. Он знает, как нам спастись от злодея! И не смотрите, что он ростом не вышел. Он парень смышленый! Мал, да удал!

Со всех сторон на меня смотрели любопытные глаза. И только Фронзо отвел взгляд в сторону и скривился в недоброй усмешке. Мне стало не по себе. Но делать было нечего, нужно было что-то говорить.

Я откашлялся.

– Дорогие хомяки! – начал я. – Есть только один способ спастись от злодея.

Я рассказал им, что представляет собой этот самый «злодей». Пришлось им сначала объяснить, что такое машины и зачем они нужны людям, что такое тракторы и прочая техника. Потом я перешел к существу дела и сообщил им о том, что на этом поле будет возведен автомобильный завод.

– Люди знают, что вы живете на этом поле. Но они все равно построят свой завод. А это значит, что «злодей» уйдет отсюда только тогда, когда никого из вас не будет в живых. – Я обвел взглядом притихших хомяков. – Помешать этому нельзя. Можно только уйти отсюда. И в этом ваше спасение! Вам нужно уходить, и причем немедленно!

Хомяки молча смотрели на меня.

– Не слушайте его! Он врет! – разорвал тишину чей-то визгливый голос.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Пока я разглагольствовал, Фронзо успел забраться на постамент с горшком и теперь громил меня оттуда на чем свет стоит.

– Это мошенник! Он хочет вам головы задурить! Откуда он взялся, проходимец?! Не слушайте этого мелкого жулика! – кричал Фронзо. – Что он понимает в нашей жизни, эта мелочь пузатая? Этот коротышка?! Хомяк карликовый!

«Ну, это уже ни в какие ворота!» – возмутился я про себя. Честно признаться, мне порядком надоело слушать эту брань.

– Злодей уйдет! – продолжал голосить Фронзо. – Нам ничего не грозит! Вы сами видели, сосуд надежды принял ваши дары! Так чего же вам бояться? С какой это стати мы будем уходить с насиженных мест? Только потому, что явился этот гном? А знаете, почему он хочет, чтобы мы ушли отсюда?

Да, действительно, почему? Интересно, что он сейчас скажет.

Полевым хомякам, видимо, тоже было интересно. Они слушали его затаив дыхание.

– Вы думаете, он о вас печется? Да ничего подобного! Вы ему не нужны! Ему нужны ваши запасы! Потому что эти городские хомяки, и особенно карликовые, – известные лентяи и тунеядцы! Зачем трудиться, собирать по зернышку, когда можно прийти и все разом себе заграбастать! Заходи в любую кладовую и бери не хочу!

Все заграбастать?! Ну ничего себе! Это же надо такое сморозить! Я чуть не захлебнулся от ярости.

Все хомяки как один теперь смотрели на меня. И взгляды эти не предвещали ничего хорошего. Нужно срочно что-то придумать.

– Хомяки полей! – воскликнул я. – Не верьте ему! Фронзо обманывает вас! Это он заграбастывает себе ваши…

– Неужели вы будете слушать этого карлика? – Голос Фронзо заглушил мой жалкий писк. – Вы только посмотрите на него! Это же шпион! Его послали эти ленивые разбойники, обитающие в городе!

Меня прямо оторопь взяла. Я взглянул на собравшихся. Теперь они все как ощерились и… двинулись на меня! Где же Эльвира? Вот она, рядом со мной, на возвышении. Но что это? Жгучая ненависть читалась в ее глазах. Похоже, что и она считает меня гнусным шпионом и коварным разбойником! Что делать?! Бежать, немедленно бежать! Но путь к отступлению преградила мрачная толпа, медленно, но верно приближавшаяся ко мне. Эльвира поднялась на задние лапы и нависла надо мной гигантской тушей… Я зажмурился.

И тут…

Сначала это был только легкий толчок.

Потом все задрожало, и с потолка пещеры посыпалась земля. Еще толчок – и все смешалось. Огромный ком земли свалился прямо на возвышение, где я стоял. В последнюю секунду я успел увернуться и бросился со всех лап туда, где еще недавно был выход. Вот он – я шмыгнул в лаз и помчался что было духу вперед. Я бежал, бежал, а вокруг все содрогалось, сыпалось, падало… Раздался страшный грохот, я упал, свернулся клубком, и меня отшвырнуло куда-то в сторону. Я сжался в комок и…

Вдруг наступила тишина.

Прошло какое-то время, прежде чем я отважился открыть глаза.

Вокруг была кромешная тьма. Пахло свежевыкопанной землей. Я пригляделся. Под самым носом у меня была огромная куча земли, которая доставала до самого потолка. Я сделал несколько шагов в другую сторону и тут же наткнулся на другую кучу. Все ясно. Лаз разрушен. Причем с двух сторон. Я – в ловушке.

Сначала меня это не слишком огорчило. В конце концов, у золотого хомяка есть лапы, которые ему на то и даны, чтобы копать проходы. Не долго думая я приступил к работе и тут же был вынужден остановиться. Острая боль пронзила меня. Я взглянул на свои лапы – они были стерты в кровь. До сих пор я не обращал на это никакого внимания, потому что был слишком занят другими проблемами. Но теперь наш поход по бесконечному подземному лабиринту дал себя знать. Что делать?! Не могу же я тут сидеть и ждать, пока заживут мои раны! Уже хотя бы потому, что мне просто не хватит воздуха. Значит, копать! Копать, невзирая на боль!

Стиснув зубы, я снова принялся разбирать завал. Я рыл, рыл, рыл, но результата пока было не видно. Невеселые мысли вертелись в голове. Ну, допустим, я прокопаю себе лаз. А дальше что? Ведь еще надо выбраться наружу. Сколько мы тогда шли с Эльвирой? Вечность. С моими стертыми в кровь лапами мне ни за что не одолеть этот бесконечный путь!

Но что это?

Я прислушался.

Как будто кто-то скребется! Нет, это кто-то копает с другой стороны! Сначала эти звуки были еле слышными, потом они стали все громче и громче, и вдруг прямо рядом со мной плюхнулся здоровый ком земли, и в завале образовалось отверстие. Потом пошла какая-то возня и…

– Эге-гей! Вот он, наш голубчик! Наш генерал Коротышкин!

Энрико!

– Энрико, – раздался голос Карузо. – Это не генерал Коротышкин, а генерал Книжкин!

– Действительно, – отозвался Энрико. – Как же я мог перепутать и к тому же еще так бестактно наступить на больную мозоль!

– Кстати, о мозолях, – подхватил Карузо, изобразив из себя сочувствующего. – Похоже, нашему генералу пришлось пережить кровавую битву. Хорошо, хоть голова цела осталась! Ведь поэту без головы никуда. Лапы – это что, мелочи, а вот голова – это да!

Признаюсь, что на какое-то мгновение я обрадовался, увидев знакомые физиономии. Я действительно обрадовался им как родным, когда услышал их веселое «Эге-гей!». Но уже после «эге-гей» от моей радости не осталось и следа.

– Послушайте, мальчики, – начал я, стараясь держать себя в лапах. – Вы меня, конечно, спасли. Но это…

– А помнится мне, что к операции допускались только те личности, от которых есть хоть какая-то польза, или я ошибаюсь? – ехидным голосом спросил вдруг Энрико.

– Верно, – подтвердил Карузо. – Каждый участник должен был внести полезный вклад в общее дело. И что же внес наш поэт? Свои нежные лапки! Так что теперь нам его выносить придется! Вот так вклад!

 
Под силу ли поэту подвиги земные,
Его ли нежным лапам – копать ходы кривые?
Он создан лишь для клавиш мягких, гладких,
И для стихов изящных, тонких, сладких.
К работе грубой не привыкли лапы,
Но что же делать, если нужно драпать
От родственников диких, что готовы
Фредди сцапать?
 

Нет, этих хрипунов ничем не проймешь! Я тут истекаю кровью, а они издеваются! Ну ни стыда, ни совести! Сейчас я им…

– Фредди, дружище, – сказал тут Энрико неожиданно серьезным тоном. – У нас есть дела и поважнее.

Я уставился на дерзкого клоуна.

– Действительно, сейчас не самый подходящий момент для выяснения отношений, – с видом благоразумного существа добавил Карузо. – Главное, поскорее выбраться наружу!

Я чуть не задохнулся от негодования. Умники нашлись! Будут меня еще учить!

Когда мы выбрались наружу, было еще довольно светло. Хотя нам понадобилось немало времени, чтобы сориентироваться в незнакомой местности и найти выход из запутанного лабиринта хомячьих ходов. К счастью, большая пещера почти совсем не пострадала. Во всяком случае, когда мы проходили через нее, она имела тот же вид, что и до неожиданного землетрясения. Все полевые хомяки из нее бесследно исчезли. Включая Фронзо. На возвышении, где стоял горшок, все было чисто-пусто – ни семечка, ни горошинки, ничего.

Конечно, мы вышли совсем не там, где я расстался с сэром Уильямом. Сколько времени нам понадобится, чтобы найти его? А ведь мы четко договорились с Лизой и мастером Джоном, что через час будем на месте. Этот час уже явно прошел.

Тут до моего слуха донесся какой-то непонятный шум. Я прислушался. Странные звуки! Какое-то гудение вперемежку со скрежетом и грохотом.

Карузо и Энрико стояли вытянув шеи и вглядывались вдаль.

– Там какая-то машина! Катается туда-сюда!

– Это бульдозер! – раздался чей-то голос.

Я оглянулся.

– Сэр Уильям! – закричал я во весь голос, не помня себя от радости. – Откуда ты тут взялся?!

– Ну, не трудно было догадаться, что вы появитесь совсем не там, где я с тобой расстался, – ответил он и рассказал, что этот бульдозер появился на поле вскоре после того, как я оправился на поиски Энрико и Карузо. Сэр Уильям едва успел укрыться в надежном месте. Похоже, что строительные работы ведутся здесь круглые сутки. Правда, пока бульдозер обрабатывал дальнюю часть поля.

– Но это только пока, – закончил свой рассказ сэр Уильям. – Времени у нас, прямо скажем, в обрез.

Что верно, то верно.

И вот мы уже несемся в сторону леса. Сэр Уильям решил, кажется, побить все рекорды. Он скачет с такой прытью, что мне приходится крепко держаться, чтобы не свалиться на ходу. Скоро мы уже будем у цели.

Я прекрасно помнил то место, где мы оставили мастера Джона и Лизу. Ведь мы, золотые хомяки, прекрасно ориентируемся в любой, даже совершенно незнакомой обстановке. Так что, по моим расчетам, еще немножко – и мы будем в полной безопасности.

Возвращались мы, надо сказать, одни. Энрико и Карузо отправились назад, в подземное царство полевых хомяков. Они заявили, что им там ничего не грозит, к морским свинкам, дескать, у моих сородичей никаких претензий нет. Непонятно, что они там потеряли? Хотя, ясное дело, они ведь у нас артисты, их ведь семечками не корми, дай выступить. Публику им подавай! Пусть все горит синим пламенем, лишь бы дурака повалять! Ну да хомяк с ними!

За этими мыслями я не заметил, как мы добрались до опушки леса. Когда сэр Уильям остановился, что называется, на полном скаку, я не мог скрыть своего восхищения. Он точно вырулил к тому месту, где мы оставили мастера Джона и Лизу, прямо тютелька в тютельку!

– Фредди, ты уверен, что мы не ошиблись? – остудил мой восторг сэр Уильям. – Что-то я не вижу здесь ни мастера Джона, ни мисс Потемпе.

Я, честно говоря, тоже не видел. Но все приметы совпадали! Вот орешник, вот старый клен, развесистый такой, с развилкой посерединке. Такой ни с чем не спутаешь. Значит, все верно. Да и запахи те же. Вывод один:

– Они были тут, а теперь их нет.

– Точно? – Сэр Уильям покачал головой. – Это катастрофа. – Вдруг он навострился. – Кто-то идет! – Сэр Уильям весь напрягся.

Теперь и я отчетливо услышал. Шаги! Человеческие шаги! Кто-то направлялся прямо сюда, причем этот кто-то был в сапогах. Он шел и… пыхтел! Нет, люди так пыхтеть не могут! Собака!

– Залезай! – скомандовал сэр Уильям, и не успел я прицепиться, как он уже взлетел на клен. Резво добравшись до развилки, сэр Уильям осторожно присел.

– Вон они, идут, – прошептал сэр Уильям.

На опушку вышел молодой человек в форменной одежде черного цвета, которая, впрочем, выглядела на нем как-то несерьезно из-за яркого платка, лихо повязанного на шее, и светлого ремня, не слишком подходившего к строгой форме. Зато пес, который шел рядом с ним на поводке, вид имел более чем серьезный и даже устрашающий. Гигантский ротвейлер не вызвал у меня никакой симпатии. Наше счастье, что мы успели вовремя убраться.

Мы с напряжением наблюдали за парочкой. Скорей бы уж они ушли! Но ничего подобного! Пройдя мимо нашего клена, молодой человек вдруг остановился, подумал секунду, потом вернулся и приземлился прямо, можно сказать, у нас под носом.

– Перекус, – провозгласил он, обращаясь неизвестно к кому, и достал из кармана небольшой сверток.

Перекус? Интересно, как долго он собирается тут перекусывать? Времени у нас не так много!

Пес устроился рядом с хозяином.

– Это – дама! – прошептал мне на ухо сэр Уильям.

Я как раз собирался поинтересоваться, что это меняет в нашем положении, как снизу до нас донеслось:

– Эй вы там, наверху! Я вас давно уже учуяла! – сказала «дама» на чистейшем межзверином языке.

– Неужели в самом деле? – Сэр Уильям изобразил неподдельное удивление. – Ну, и кто же мы такие?

– Ты – кот, – преспокойно ответила собака, – а дружок твой – из грызунов, из этих – мелких. Как их там… Карликовый хомяк!

– Чушь хомячья! – невольно вырвалось у меня. – Я золотой хомяк, а не карликовый!

– Ну, я и говорю хомяк! Какая разница, золотой или карликовый. Хомяк и хомяк, – невозмутимо гнула свою линию ротвейлериха. – Будем знакомы! Меня зовут Гера. Графиня фон Герольдштайн.

– Мое почтение, графиня! – Сэр Уильям прямо чуть не растаял.

«Ну все, теперь пиши пропало! – подумал я, зная нрав сэра Уильяма. – Сейчас пойдет хвост распускать, дамский угодник!»

– Позволь и нам представиться. Сэр Уильям в сопровождении Фредди, – галантно изрек наш кавалер. – Тебя, графиня Гера, наверное, удивляет, что кот путешествует в сопровождении хомяка…

– Да полноте, сэр Уильям! – перебила его графиня. – Чему тут удивляться?! Тем более я ко всему уже привыкшая. Ведь я служила на таможне. А там такого можно насмотреться!..

– Да что ты говоришь, как интересно! – с непонятным мне восторгом воскликнул сэр Уильям. – А по какой части ты изволила служить?

– По звериной, – ответила графиня. – В мою задачу входило вынюхивать звериные «сюрпризы», по которым таможенники уже вычисляли всяких контрабандных животных. Кого только люди не тащат из разных стран! От питонов до каракатиц! Только диву даешься.

– Да, поразительно! Замечательная у тебя была работа!

Ага. Нюхать чужие какашки. Восторг и упоение! У нас времени в обрез, а его сиятельство разводит тут светские беседы о прелестях таможенной службы.

– Сэр Уильям, нам некогда тут тары-бары разводить. Нам нужно искать мастера Джона и Лизу, – яростно прошептал я.

– Верно, дружок, – безмятежно ответил сэр Уильям, отрываясь от своей графини, к которой он, впрочем, тут же вернулся. – Графиня, мой спутник напомнил мне о том, что мы несколько торопимся. Вот почему я вынужден прервать нашу увлекательнейшую беседу и задать один вопрос: не видела ли ты тут поблизости двух людей?

– Такую рыжеволосую даму и господина с длинным носом?

– Точно!

– Видела.

– Где?

– Тут. Мой хозяин, строго в соответствии с инструкцией, удалил их с площадки. И сделал он это, надо сказать, с максимальной вежливостью.

Сэр Уильям только задумчиво хмыкнул на это:

– Любезная графиня, нельзя ли попросить тебя об одном одолжении? Не могла бы ты удалить своего хозяина с этой площадки! С максимальной вежливостью, разумеется.

– С превеликим удовольствием, – ответила графиня и тут же поднялась, огласив всю округу истошным лаем.

Это произошло так неожиданно, что молодой человек даже вздрогнул.

– Тихо, Гера! Тихо!

Но графиня и не думала успокаиваться. Наоборот, она лаяла все громче и громче и при этом тянула своего хозяина к полю.

Молодой человек нехотя поднялся.

– Ну ладно, пойдем посмотрим, что там! – сказал он и направился в сторону бульдозера.

Сэр Уильям тут же спустился вниз.

– Фредди, дружок, я полагаю, сейчас уже не имеет никакого смысла продолжать поиски мастера Джона и Лизы. Мы и так потеряли слишком много времени.

Что верно, то верно. Значит, у нас есть только один выход.

– Попробую еще раз переговорить с хомяками, может быть, удастся их все-таки убедить.

Я решил, что начну с Эльвиры. Мне почему-то казалось, что она меня все-таки послушает. Главное, для начала уломать ее. Ну а там посмотрим. Я показал сэру Уильяму, в каком направлении ему нужно двигаться, и мы тронулись в обратный путь.

Он взял хороший старт, и тут…

Мы полетели куда-то вниз! Глухой удар – мы приземлились на что-то твердое. Щелчок – и темнота.

Тишина.

– Сэр Уильям, – осторожно позвал я. – Знаешь, что я думаю?

– Не знаю, что думаешь ты, дружок, а я думаю, что мы попали в ловушку.