Текст книги "Фредди. Операция «Х»"

Автор книги: Дитлоф Райхе

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Молча смотрел я на мастера Джона неподвижной статуей. Как будто на меня пахнуло ледяным холодом и я оцепенел, превратившись в бездыханную сосульку. Ни в какие сосульки я, конечно, не превращался, но чувствовал себя приблизительно так, как я сейчас описал.

Постепенно во мне начала закипать ярость, настоящая хомячья ярость.

С каких это, простите, пирогов, мастер Джон мне тут будет указывать, что можно делать, а что нельзя.

Пора наконец напомнить ему: сначала в моей жизни появилась Софи. А уже потом он, мастер Джон.

И теперь он намерен запретить мне общаться с моей Софи?

Я ощерился и собрался уже было показать ему, где раки зимуют.

– Послушай, малыш, – мягко сказал мастер Джон. – Я не собираюсь тебе ничего запрещать. У меня нет на это никакого права. Но я хочу, чтобы ты сам понял, насколько опасно втягивать в это дело Софи.

«При чем здесь „опасно"? – возмутился я. – Мне что, кто-то угрожает? Я просто хочу иметь возможность разговаривать с ней, и все. И это мое личное дело, которое никого не касается».

– Все верно, дружок, – ответил мастер Джон. – Это никого не касается до тех пор, пока ты никого не подвергаешь опасности.

«И кого же я подвергаю опасности?»

– Софи, например.

Пять минут спустя от моей ярости не осталось и следа. Почти. Только чувство досады. Хотя я вполне согласился с аргументами, которые привел мне мастер Джон:

– Понимаешь, Фредди, ведь Софи еще совсем маленькая. Она, конечно, никогда специально никому не расскажет о твоей тайне, но она может просто случайно проговориться, и тогда…

Понятно, что тогда. Уже проходили. Лучше не вспоминать.

«Хорошо, – написал я на компьютере, – пусть будет как договорились. Расскажем только Лизе».

Согласиться-то я согласился, но легче мне от этого не стало. Я был зол на весь мир. И главное, на Лизу. Сам не знаю почему.

Я решил, что сегодня буду по отношению к ней подчеркнуто холоден. Никаких прыжков, никаких маханий лапами. Но стоило ей появиться, как я забыл о своем плане сурово наказать ни в чем не повинную Лизу. Она вошла в кабинет мастера Джона, рыжеволосая, стройная, высокая, благоухающая волшебным абрикосово-яблочным ароматом, и я растаял, как мороженое на солнце. Я тут же подхватился, встал на задние лапы и помахал ей. (Замечу в скобках, я единственный на свете золотой хомяк, который умеет махать лапой.)

– Привет, Фредди, – пропела Лиза своим мелодичным голосом, который так ласкает хомячьи уши. – Ну что, выспался? Наверное, видел вкусные сны? О мучном червячке, правда?

Удивительно, как она меня понимает! Чтобы продемонстрировать ей свое доброе отношение, я выполнил один из моих любимых кувырков.

Мастер Джон рассмеялся.

– Фредди к тебе явно неравнодушен, – сказал он.

– Я его тоже очень люблю, – ответила Лиза и посмотрела на меня. – Жаль только, что мы не можем общаться друг с другом. Хоть как-нибудь. Это было бы здорово!

«Не то слово! Дорогая Лиза, ты даже не подозреваешь, что очень скоро тебе представится такая возможность!»

Лиза продолжала пристально рассматривать меня. Интересно, чего она на меня все-таки уставилась?

Тут она резко повернулась к мастеру Джону:

– Ну, выкладывай, дорогой, откуда тебе стало известно, что полевым хомякам угрожает опасность?

– Сейчас, давай ты сначала сядешь, – сказал мастер Джон и пододвинул Лизе стул.

– Да нет, спасибо, я постою.

– Смотри, долго так не выстоишь. Особенно после того, как я тебе расскажу то, что собрался рассказать.

– Очень интересно, – удивилась Лиза и все-таки села.

– Н-да, – замялся мастер Джон, не зная с чего начать. – Так вот… Тебя, конечно, трудно чем-нибудь удивить, но мне кажется, что сейчас ты очень удивишься. И мне бы хотелось, чтобы ты, как бы это сказать, была готова к неожиданностям.

– Очень любезно, конечно, с твоей стороны, – отозвалась Лиза. – Но может быть, ты все-таки скажешь, в чем дело? Не бойся, в обморок я не упаду. Давай выкладывай, к каким таким неожиданностям я должна быть готова?

Но мастер Джон твердо решил, что Лизу нужно подготовить к сногсшибательной новости, и потому никак не отреагировал на ее слова, а вместо этого продолжил свое явно затянувшееся «вступление».

– Как говорил старик Шекспир, «есть многое на свете, дорогая Лиза, что и не снилось нашим мудрецам», – туманно изрек мастер Джон.

– Ну, и что же такое мне не снилось? – тут же отреагировала Лиза и вся как-то подобралась.

– Ладно, не буду больше испытывать твое терпение, – смилостивился наконец мастер Джон. – Только смотри не упади со стула.

«Сколько можно тянуть резину?» – подумал я.

– Взгляни на нашего Фредди, пожалуйста, – сказал мастер Джон и показал на меня широким жестом, будто он представлял всемирно известного артиста.

Лиза пристально посмотрела на меня. Выражение лица у нее при этом было довольно странным. С одной стороны, ей явно не терпелось узнать новость, на которую мастер Джон так старательно намекал все это время. С другой стороны, ее глаза подозрительно поблескивали, как будто в них плясали веселые смешинки.

– На первый взгляд, наш Фредди обыкновенный золотой хомяк, – продолжал свою речь мастер Джон. – Но это только на первый взгляд, потому что наш Фредди умеет делать нечто, чего не умеет делать ни один хомяк в мире. Я не имею в виду при этом его художественные трюки – махание лапой, кувырки и прочие радости… Ох, как все это сложно, – вздохнул вдруг мастер Джон, остановившись на самом интересном месте.

И тут вдруг Лиза спокойно так говорит:

– Джон, ты хочешь поведать мне о том, что Фредди умеет читать и писать?

Уже через минуту мастер Джон пришел в себя. Но, что ни говори, эта Лизина фразочка на целую минуту выбила его из колеи. Сначала он уставился на Лизу так, как будто она ему сообщила, что на самом деле она вовсе не Лиза, а космическое существо, явившееся на землю из галактики номер двадцать шесть. Потом он пробормотал что-то себе под нос, я толком и не разобрал, что-то вроде: «Не может быть, кошмар!»

Когда он повторил эту фразу в третий или четвертый раз, Лиза сказала:

– Ладно тебе, Джон! Вот уж не думала, что это так подействует на тебя. Что тут такого страшного?

– Страшно то, что тайна Фредди, оказывается, совсем не тайна, если любой в два счета может разгадать ее, – сокрушенно ответил мастер Джон.

– Ну, положим, не в два счета! Конечно, некоторые отдельные детали обращали на себя внимание, но составить по этим деталям общее представление и сделать соответствующие выводы, это, уверяю тебя, было совсем не просто! – возразила Лиза.

– «Детали»? Какие такие «детали»? – поинтересовался мастер Джон.

– Например, веревочная лестница, прикрепленная к твоему письменному столу. Тут у тебя на столе нет никаких игрушек для хомяка, никаких кормушек, ни зернышек, ни червяков. – Лиза наклонилась ко мне, и я чуть не задохнулся от пьянящего аромата ее абрикосово-яблочных духов. – Спрашивается, что потерял маленький хомяк здесь, у компьютера?

«Ясное дело что», – ответил я про себя.

Лиза улыбнулась.

– Фредди, дружище, – сказала она. – Почему бы нам не пообщаться? Давай попробуем!

«С удовольствием! – быстро набрал я. – Со всей хомячьей душой, любезная Лиза! У меня к тебе просьба: пожалуйста, душись всегда только этими духами!»

– Хорошо, – согласилась Лиза и рассмеялась.

– Послушай, Лиза, – вмешался в наш разговор мастер Джон. – Но если ты уже давно знала, что Фредди умеет читать и писать, почему ты об этом никогда ничего не говорила?

Лиза пожала плечами.

– Вы ведь не хотели никого посвящать в эту тайну. Вот я и молчала, – спокойно ответила она.

Браво! Я рад за мастера Джона. Объясню почему. Мы, золотые хомяки, как известно, существа крайне независимые и предпочитаем жить в одиночку. Но если мы выбираем себе пару, то это должна быть такая хомячиха, с которой можно запросто отправиться на охоту за мучными червями, но которая при этом не будет совать нос в чужие дела. Так что, с моей точки зрения, мастера Джона можно было поздравить. Лиза показала себя с наилучшей стороны.

– Ну ладно, давай вернемся к тому, с чего мы начали. Что там с полевыми хомяками? – спросила Лиза. – Это опять как-то связано с Фредди?

– Да, – ответил мастер Джон. – И это наша вторая тайна, в которую мы собирались тебя посвятить, если, конечно, в этом еще есть необходимость. Может быть, ты и сама все уже знаешь.

Как выяснилось, Лиза ничего не знала. Пришлось ей для начала объяснить, что такое межзвериный язык. Это оказалось для нее совершенной новостью. Не то чтобы она от этого упала со стула, но все-таки видно было, что все это ей в диковинку. Затем мастер Джон подробно рассказал о тех криках, которые я слышал, а также о моем предположении, что крик исходил от полевых хомяков.

– Похоже, что наш Фредди прав, – сказала Лиза и вынула из сумки какой-то лист бумаги. – Вот сообщение, которое я получила сегодня утром. Давайте я просто прочитаю, что тут написано.

Прежде чем, так сказать, дать слово Лизе, я позволю себе в этом месте, ввиду появления новых персонажей, сделать небольшое отступление, чтобы пояснить читателю, кто есть кто в хомячьем мире. Мы, золотые хомяки, именуемые по латыни Mesocricetus auratus, составляем, разумеется, цвет и славу хомячьего рода. Карликовые хомяки вообще не в счет, они такие мелкие, что их и в микроскоп не разглядишь. Полевые хомяки, хоть и побольше нас раза в три будут, тоже особого внимания не заслуживают. Почему? Да потому, что они народ неотесанный, грубый, деревенщина одним словом. И за что им, спрашивается, дали латинское имя? Ведь как звучит – Gricetus cricetus! Красиво! А посмотришь на них – одни слезы! Им бы только есть, пить да спать, ничем на свете больше не интересуются. Ну никакой культуры! Откуда я все это знаю? От моей прабабушки. А прабабушка у меня была не просто так себе старушка-финтифлюшка, она вела занятия по основным предметам, преподававшимся в нашей школе: ОХЖ, основы хомячьей жизнедеятельности, и ТХМ, тайны хомячьего мира. Честно признаться, когда я понял, что это полевые хомяки зовут на помощь, я на какую-то долю секунды заколебался… Может, ну их, этих шантрапузов, пусть сами разбираются… Где это видано, чтобы золотой хомяк всякими там полевыми хомяками занимался?! Признаюсь, мне сейчас, конечно, немного стыдно за свои тогдашние мысли. Но все-таки я не слишком долго колебался и сумел побороть себя. В конце концов, решил я, они какие-никакие, а сородичи. И вообще, подумал я, там кто-то погибает, а я тут благородного из себя строю! Так что к тому моменту, когда у нас появилась Лиза и собралась прочитать свое важное сообщение, я уже был вполне готов к тому, чтобы забыть обо всех родовых отличиях и протянуть лапу помощи несчастным. Вот только знать бы, где они, эти несчастные.

Итак, Лиза достала из сумки лист бумаги и начала читать:

«Ложная тревога!

Решилась наконец судьба будущего автомобильного завода: опасения, высказывавшиеся относительно того, что на участке, отведенном под строительство, обитают полевые хомяки, оказались беспочвенными.

Городской совет, которому принадлежит инициатива сооружения этого важного промышленного объекта, приостановил на время его реализацию – до проведения необходимой экспертизы участка, поскольку в комитет по градостроительству поступили сведения о том, что на территории будущей застройки расположена крупная колония полевых хомяков. Данный вид хомяков относится к числу редких пород и находится под охраной государства. В случае, если бы сведения подтвердились, реализация проекта на данном участке оказалась бы невозможной.

Вчера были официально оглашены результаты научной экспертизы, каковые со всей очевидностью свидетельствуют о том, что на участке, отведенном под строительство, не обнаружено следов обитания этих редких животных и нет никаких оснований переносить строительство автомобильного завода на другое место.

Такова официальная точка зрения. Есть, однако, и другая точка зрения: Общество защиты животных ставит под сомнение выводы, сделанные официальными экспертами. К нам поступило письменное заявление группы, именующей себя „Хлебные волки“, в котором говорится о том, что они намерены воспрепятствовать началу строительства. Во избежание эксцессов городской совет принял решение усилить охрану данного объекта».

Лиза закончила читать. Все молчали.

– Н-да, странная история, – задумчиво сказал наконец мастер Джон.

– Не странная, а возмутительная! – тут же отреагировала Лиза. – Раз какой-то хомяк звал на помощь, значит, там есть хомяки! Эта экспертиза все врет!

– Но какой смысл им врать? – спросил мастер Джон.

Лиза смерила мастера Джона строгим взглядом:

– А ты не догадываешься?

– Э-э-э, не знаю… – Мастер Джон выглядел совсем растерянным.

– Я знаю, ты веришь в то, что все люди добрые и хорошие. Но, к сожалению, это не так. Я нисколько не сомневаюсь в том, что городской совет твердо решил построить свой завод и на хомяков им просто наплевать. Они их всех уничтожат и глазом не моргнут!

– Погоди секундочку, – перебил ее мастер Джон. – Давай попробуем разобраться. Фредди слышал крик полевого хомяка. Это одна история. То, что на территории будущего завода предположительно – заметь, предположительно! – водятся полевые хомяки, это другая история. И мы не знаем, насколько одна история связана с другой. Мы можем только строить догадки.

– Причем с большой долей уверенности, – добавила Лиза. – Хотя ты прав. Пока мы не можем ничего утверждать наверняка. Но я знаю, как нам добыть точные сведения.

– И как же?

– Я спрошу самого председателя городского совета. Возьму у него интервью. А чтобы он мне не вкручивал всякой ерунды, я приглашу на эту встречу своего эксперта, специалиста по хомякам.

До этого момента я сидел и молча слушал. Но теперь я просто обязан был вмешаться в разговор.

«У тебя есть знакомый специалист по хомякам?» – быстро набрал я на компьютере.

– Да, – ответила Лиза, – причем экстра-класса!

«Интересно, – написал я. – А можно полюбопытствовать, как зовут этого непревзойденного знатока?» – я постарался вложить в свой вопрос как можно больше ехидства, потому что почувствовал себя немного задетым.

– Можно, – спокойно ответила Лиза. – Его зовут Фредди.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мне было немного неловко оттого, что я только что продемонстрировал собственную глупость, и не стал задавать лишних вопросов.

– Ну что, пойдешь со мной на интервью с председателем городского совета? – спросила Лиза.

«Пойду, – ответил я, – то-то председатель удивится».

– Это точно. – Лиза усмехнулась. – Надо будет только придумать, как тебя к нему протащить. Ну а теперь…

Тут зазвонил телефон.

– Алло? Здравствуй, Софи! Да, конечно, приходи. До скорого.

Мастер Джон положил трубку:

– Софи. Сейчас придет. Надеюсь, ты не возражаешь, Фредди?

Что за вопрос?! Я подпрыгнул от счастья и сделал художественное сальто-мортале.

– Хороший ответ, – рассмеялась Лиза. – Ну а теперь мне пора в редакцию. Попробую сегодня же договориться о встрече с этим типом.

«Будем надеяться, что за это время они не успеют угробить всех хомяков», – подумал я.

Мастер Джон пошел проводить Лизу до двери.

Я же не знал, куда себя деть от волнения. Софи, ко мне придет Софи! Я взлетел по веревочной лестнице и шмыгнул к себе в клетку. Время тянулось предательски медленно. Чтобы хоть чем-то занять себя, я выудил из опилок мой любимый карандаш, тот самый, при помощи которого я открывал клетку, и принялся его грызть. Это меня немного успокоило – настолько, что меня невольно сложилось чудесное стихотворение:

 
Когда впервые я узнал томленье духа?
Быть может, во младенчестве уже,
Когда прабабушка моя
Шептала мне над колыбелью в ухо,
Легенды древности седой,
А я внимал ей, словно муха,
Прельщенная древесною смолой,
Сочащейся сиропом сладким
По древу чудному.
 
 
Но знал уже тогда я, в колыбели,
Простую истину, открывшуюся мне,
Еще когда я видел еле-еле:
Хомяк – не муха!
И сироп – не пища для ума!
Есть, пить и спать – какая скука!
Моя обитель – царство духа!
Там не найду плодов природы,
Но напитаюсь я свободой!
 
 
Был долог путь к свободе мой,
Набил я шишек – ой-ой-ой!
Пока добрался я до книг,
Открыл – и понял в тот же миг:
Свобода – не дается враз тому,
Кто продолжает жить в плену
Привычек старых.
Тогда забросил я хомячьи радости былые,
Я перестал копить запасы семечек отныне,
Отдался полностью Поэзии, Стиху
И жить иначе не могу.
 
 
Теперь я дня не провожу без строчки,
Пишу, пишу, пока дойду до точки.
Но превращает лапа точку в запятую,
Коль вспомню я Софи мою родную.
Тогда бежит быстрее кровь,
И я краснею, как морковь,
Когда пою мою любовь!
 

Я решил назвать это стихотворение «Томление духа» и открыть им мою будущую книгу избранных шедевров хомячьей лирики. Да, да, ту самую «О чем поет хомячье сердце, или Заветные мечтанья». Интересно, как отнесется к ней критика?

Никак! Потому что я не смогу ее никому показать! Даже Софи! И она никогда не узнает о моих чувствах!

Если бы золотые хомяки умели плакать, я бы сейчас точно пустил слезу. А так мне оставалось только жевать карандаш, от которого, надо сказать, уже остался огрызок. Я жевал и горевал. Но стоило появиться Софи, как мое скверное настроение мгновенно улетучилось!

– Привет, Фредди! – радостно воскликнула она, вбегая.

Я тут же подхватился, встал на задние лапы и, как всегда, помахал ей.

– Ой, Фредди, ну какой ты все-таки молодец! – Софи всякий раз приходит в восторг от того, как я машу ей лапой, и мне это очень приятно. – Смотри, что я тебе принесла!

И смотреть не нужно, я и так знаю: отличного мучного червя!

– А еще, Фредди, я принесла тебе…

Интересно, что такое она мне еще принесла? Я оторвался от лакомства и… замер от изумления. Софи держала в руках новенький карандаш. Точно такой же, как у меня был! Из чистого дерева, без всяких лака и краски!

Я не знал, как выразить ей мою благодарность. От прилива чувств я ухватился за карандаш и стал выделывать с ним всякие акробатические штуки. Софи смеялась и хлопала в ладоши. Не знаю, сколько бы продолжалось это мое цирковое представление, если бы в кабинет не вернулся мастер Джон.

– Ну что, ребятки, пора мне поработать! – сказал он и выразительно посмотрел на Софи.

– Ладно, я пойду, мне тоже нужно уроки делать, – сказала Софи и попрощалась.

Софи ушла, мастер Джон углубился в свой перевод, ну а я решил вздремнуть часок-другой у себя в домике.

Лиза была бы не Лизой, если бы ей не удалось уговорить председателя городского совета дать ей интервью. И вот мы уже едем к нему. Мы – это Лиза, мастер Джон и я. Машинка у Лизы совсем крошечная, из тех, на которых можно ездить только по городу из пункта А в пункт Б, зная наверняка, что всегда найдется местечко для парковки. Мастер Джон с трудом поместился в этой «букашке», как он назвал Лизину машину, пытаясь кое-как втиснуться на переднее сиденье. Меня посадили сзади, на «полочку», рядом с Лизиным ноутбуком, который она прихватила с собой на тот случай, если мне нужно будет что-нибудь сказать. Тут же стояла большая фоторепортерская сумка.

– Ну, не знаю, – задумчиво протянул мастер Джон. – Какой из меня фотокорреспондент? Этот твой председатель сразу поймет, что дело нечисто! Я ведь в жизни ни одного хорошего снимка не сделал!

– Джон, тебя никто не просит делать хорошие снимки! Ты должен просто делать вид, будто фотографируешь. А уж какие у тебя там получатся фотки, никого не интересует.

– Фотографии, – поправил ее мастер Джон.

– Что – фотографии? – не поняла Лиза.

– Фотографии, а не фотки, – назидательным тоном произнес мастер Джон.

– Фотки, фотографии, какая разница! – возмутилась Лиза и чуть не проскочила на красный свет. – Тоже мне, учитель словесности нашелся!

Мастер Джон рассмеялся:

– Ладно, не сердись, лучше следи за дорогой. А скажи мне на милость, с чего этот твой председатель пригласил тебя не в контору, а домой?

– Он сказал, что ему так удобнее. Дома у него практически второй офис. Какое это имеет значение, главное – согласился. – Лиза пожала плечами. – Ведь сначала он ни в какую не хотел давать интервью. Только когда я сказала, что речь идет о строительстве завода и хомяках, он явно занервничал и тут же сказал «да». Так что мне не нужно будет ходить вокруг да около. Сразу возьму быка за рога.

– Тебе хорошо, – вздохнул мастер Джон. – Ты уже знаешь, с какого боку к нему подходить. А мне что делать? Как его нужно фотографировать? В профиль? В фас? Это ведь зависит во многом от типа лица, верно?

– Джон, это не имеет никакого значения! Фотографируй хоть с высоты птичьего полета! Мы тебя зачем взяли? Не для того, чтобы ты и в самом деле фотографировал, а для того, чтобы протащить Фредди. – Лиза замолчала, поджав губы. – К тому же я не знаю, как выглядит этот председатель, и потому не могу тебе дать совет, с какого боку к нему подходить. Мое дело выудить из него как можно больше сведений. Поэтому мне совершенно неважно, как он выглядит.

Мастер Джон задумчиво покачал головой:

– Нет, ты не права. Как раз очень важно, как выглядит человек. Потому что по внешнему виду можно составить себе представление и о нем, и о его образе мыслей.

– Может быть, может быть. Я думаю, что наш председатель маленький, толстый, лысый и курит сигары.

Председатель оказался маленьким, толстым и лысым. Только курил он не сигары, а трубку.

Я осторожно следил за происходящим из своего укрытия. Сумка закрывалась неплотно, и сквозь щель мне было хорошо видно все. Мастер Джон поставил ее на маленький столик, а сам принялся изображать заправского фотографа: насадил большущий объектив и стал «прицеливаться», делая вид, что ищет подходящий ракурс.

Председатель сидел за большим письменным столом и пыхтел трубкой. Едкий табачный дым расползался по комнате. Мне стало не по себе – а вдруг я расчихаюсь от этой дряни? Вот будет оказия!

Лиза заняла место по другую сторону стола и установила свой микрофон.

Председатель безмятежно наблюдал за всеми этими манипуляциями, приветливо глядя на Лизу и мастера Джона честными глазами, как будто ему и впрямь нечего скрывать.

– Я готова, – сухо сообщила Лиза и посмотрела на мастера Джона.

– Я тоже, – пробурчал мастер Джон и залился краской.

– Ну что ж, начнем, – проворковал председатель. – Итак, госпожа Потемпе, что побудило вас обратиться ко мне?

– Господин председатель, – вежливо начала Лиза, – вам, очевидно, известно, что, по некоторым сведениям, на участке, отведенном под строительство автомобильного завода, обитает значительная популяция полевых хомяков. И вот теперь утверждается, что никаких хомяков там нет и в помине. Куда же они вдруг все в одночасье исчезли?

– Они не исчезли, уважаемая госпожа Потемпе. Их просто там никогда и не было.

– Вы абсолютно уверены в этом?

– Абсолютно.

– И на чем основывается ваша уверенность?

– На акте экспертизы, составленном высококвалифицированными специалистами. Я с удовольствием представлю вам копию этого заключения, если вы в этом сомневаетесь. А вы, как я вижу, сомневаетесь. – Председатель расплылся в широкой улыбке.

– Нет, спасибо, не надо. Я полагаю, что данное заключение составлено безупречно. – Лиза на секунду задумалась. Вопрос, казалось, был исчерпан. – Таким образом, тема закрыта, – с некоторой расстановкой сказала она. – Тогда почему же вы согласились на это интервью? – выпалила вдруг она и впилась взглядом в физиономию председателя.

Мастер Джон от неожиданности опустил камеру и тоже уставился на председателя, забыв, что должен его фотографировать, а не стоять развесив уши.

Председатель тем временем сунул трубку в рот и стал ее преспокойно раскуривать. Повисла пауза.

– Видите ли, – начал он, пыхнув разок-другой своей вонючей трубкой. – Дело в том, что для нас, конечно, тема закрыта. Но некоторые лица стараются всеми силами раздуть вокруг этого скандал. Я имею в виду некую группу так называемых защитников животных, именующих себя «Хлебные волки». Они по-прежнему продолжают утверждать, что на участке водятся полевые хомяки. Мне бы хотелось положить конец этой бесплодной дискуссии, вот почему я и согласился дать интервью в надежде на то, что вы сумеете осветить проблему должным образом и рассказать общественности, что проблемы, собственно говоря, тут нет.

– А вот на это, господин председатель, не надейтесь! – ответила Лиза.

– Э-э-э… – Председатель, не ожидавший такого отпора, несколько опешил. – Простите, я не понял…

– Объясняю. Я не собираюсь ничего подобного писать в своей статье. Более того, я собираюсь напечатать опровержение ваших слов. Потому что у нас есть свое заключение, и это заключение весьма существенно отличается от вашего.

Председатель напрягся:

– Заключение? Какое такое заключение?

– Обыкновенное. Профессиональное заключение, из которого следует, что на данном участке обитают полевые хомяки.

– Очень интересно. А могу ли узнать, кем составлено вышеупомянутое заключение?

– Спросить можете, но ответа не получите. Потому что, само собой разумеется, в сложившейся ситуации мы не вправе разглашать имя нашего эксперта. По закону о защите источников информации. Могу вас только заверить, что наш эксперт – высочайшего профессионального уровня, и я…

Лиза замолчала.

В дверь постучали.

– Войдите! – рявкнул председатель.

В комнату вошла высокая седоволосая дама с кичкой на макушке. В руках она несла поднос.

Председатель поморщился:

– Зиглинда, я ведь просил вас, не мешать! Когда будет нужно, я вас позову!

Дама промаршировала к журнальному столику, стоявшему перед кожаным диваном, и с грохотом водрузила поднос.

– Мое рабочее время кончилось! – сказала она суровым тоном.

– Спасибо, вы свободны, – поспешно заверил ее председатель.

– Всего доброго, – с невозмутимым видом отозвалась строгая дама и взяла курс на выход.

– Моя домоправительница, – сказал председатель, словно оправдываясь. – Очень старательная. И заботливая. Так что угощайтесь, – он широким жестом указал на поднос с чашками и чайником.

Сам председатель почему-то предпочел остаться на своем месте.

Лиза и мастер Джон налили себе чая, а председатель опять начал возиться со своей трубкой. Далась ему эта трубка. Только время тянет.

– Тогда поступим так, – сказал вдруг председатель после некоторой паузы. – Во избежание всяких недоразумений я бы хотел переговорить с вами с глазу на глаз, дорогая госпожа Потемпе. Не могли бы вы попросить вашего фотографа на некоторое время оставить нас.

Лиза смутилась. Мастер Джон кивнул ей и вышел из комнаты. Сумка осталась стоять на столе.

– Итак, дорогая госпожа Потемпе, – начал он, выпустив облако зловонного дыма, – то, что я сейчас вам скажу, не предназначено для широкой общественности. Вот почему я попрошу вас выключить диктофон, причем так, чтобы я мог быть полностью уверен, что вы его и в самом деле выключили.

Лиза взяла диктофон, нажала на кнопку и вынула из него батарейки.

– Приятно иметь дело с умным человеком, – сказал довольный председатель. – И к тому же профессионалом. Значит, я могу говорить с вами без обиняков. Вот вы меня спросили, почему я согласился дать вам интервью. Скажу откровенно. Мне нужно было выяснить степень вашей осведомленности. Теперь я выяснил. У вас есть свое заключение. И вы все знаете о хомяках. – Он замолчал. – Госпожа Потемпе, – продолжил он через некоторое время, выразительно глядя на Лизу, – надеюсь, вы понимаете, что не сможете использовать то, что я сейчас вам скажу, в своей статье?

– Да, разумеется, – ответила Лиза. – Потому что вы просто заявите, что никогда ничего подобного не говорили. Одно только мне непонятно, – добавила она после легкой заминки. – Что заставляет вас разговаривать со мной?

– А это я вам с удовольствием объясню. – Председатель откинулся в кресле. – Я хочу, чтобы вы мне не мешали. Я хочу, чтобы вы поняли: бросаться грудью на амбразуру из-за этих дурацких хомяков не имеет решительно никакого смысла. Завод все равно будет построен. И все будет идти так, как запланировано. Вам тут ничего не изменить.

– А можно спросить – как именно? – спокойным голосом задала вопрос Лиза.

– Можно. – Председатель отложил трубку в сторону. – Объясняю. Строительство завода – это сотни рабочих мест. А что такое сотни рабочих мест по сравнению с дюжиной каких-то там хомяков, это, надеюсь, вам объяснять не надо.

А-а-а-апчхи-и-и-и!

Это я. Надо же было такому случиться! Все-таки доконал меня его паршивый табак!

Возникла пауза.

– Нам на всех этих хомяков вместе взятых глубоко начхать! Извините за грубое слово.

Начхать ему, видите ли! Посмотрим, кто из нас будет чихать последним! А-а-апчхииииии!

Председатель, кажется, ничего не заметил.