Текст книги "Командировка в ад"

Автор книги: Дино Динаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Глава 4

Лапицкий Альфред Михайлович сделал рекордно быструю карьеру, став капитаном порта в 35 лет, но под каблук жене Эмме он попал еще быстрее. Характер у нее был мерзкий. Мужа она открыто ненавидела, завидуя его блестящей карьере, хорошей внешности, любым его удачам. Сама она очень быстро постарела.

Состарившись сама, она приложила все силы, чтобы и муж не чувствовал себя молодым. Очень скоро они перестали заниматься сексом. Трудно заниматься этим делом, если тебе изо дня в день говорят, что ты старик, что у тебя поседели волосы не только на голове, но и на груди и в паху. Что у тебя растут волосы из ушей. Что ты старый, у тебя взрослая дочь и заниматься этим в твои годы просто не-прилич-но.

Превратив мужа в моложавого импотента, Эмма не успокоилась, а так как угробить карьеру супруга с хода не удалось, и время было упущено, то она занялась дочерью. С детских лет ей было разрешено все. Девочка пила пиво с десяти лет. Пирсинг ей сделали еще раньше. В школу она практически не ходила. За все было заплачено. Круглый год девочка сначала с няньками, а потом с ухажерами околачивалась на модных заграничный курортах.

Невинность она потеряла в тринадцать, тогда же бдительная мамаша поставила ей спираль, чтобы дочуся не вздумала испортить себе удачный брак. Ее браком Эмма занималась лично и весьма тщательно. Поначалу пока была молода, она даже пару раз спала с кандидатами на руку дочери, но искомую руку никто так и не заработал. Эмме они не понравились.

Так продолжалось до тех пор, пока не появился Толя Тужман. Личность с точки зрения будущей тещи блестящая. (Не считает деньги на подарки, практически праведник: всего лишь год условно, деятелен: фирмы-однодневки и финансовые пирамиды).

Внешне он сразу приглянулся Эмме. Ей всегда нравились толстые молодые люди с круглыми откормленными лицами. Будущий зять покорил Эмму, при встрече аккуратно подержав за грудь. С этого парня будет толк, дальновидно решила теща.

С энергией, освободившей после непосильных трудов над судьбами мужа и дочери, она взялась за обустройство будущего зятя. Отныне с его финансовыми проблемами было покончено. На деньги Лапицкого закупались магазины и рестораны, все оформлялось в собственность Тужмана. У того на момент знакомства с Эммой не было даже пары лишних трусов, теперь ему было дозволено рассекать на представительских иномарках будущего тестя.

Слабый протест мужа был подавлен как всегда решительно. Лапицкому было заявлено, что он настолько стар, что вполне может обойтись и отечественной машиной. А то не дай бог, помрет за рулем и разобьет дорогую иномарку.

– Мне всего сорок два! – с чувством воскликнул Альфред Михайлович.

– Старпер ты мой! – ласково говорила Эмма.

И Лапицкий сдался. Капитану порта, богатейшему и влиятельнейшему человеку Алги, дома практически ничего не принадлежало. Приходя с работы, он находил пустой холодильник, было непонятно, как этому молодому борову Тужману удается все это сожрать. Жрал он, дай бог каждому, а ездить не умел. Прав у него никогда не было, но гонял он как обезумевший кабан, в зад укушенный шершнем. Всего за месяц он разбил три машины из принадлежащих Лапицкому четырех. А четвертую подарил незнамо кому. Сам потом не мог вспомнить.

– Дело молодое! – ласково журила Тужмана Эмма.

При этом он всюду козырял именем будущего тестя, хотя о самой невесте под всем этим пролившимся золотым дождем несколько подзабыл. Тужман гулял на широкую ногу. На адрес Лапицкого шли километровые счета на побитую посуду в ресторанах, съемах борделей целиком на ночь и лечение в элитных кожно-венерических клиниках.

Но на глаза Эммы словно шоры одели. Будущего зятя она обожала. Хотя кто сказал, зятя. Тужман пальцем о палец не ударил, чтобы доказать серьезность своих намерений. Чтобы заткнуть рот теще, он покупал ей подарки на взятые у нее же в долг деньги. Впрочем, один раз он сделал над собой усилие и появился в сауне, когда там парилась будущая родственница. Не тратя времени, он сдернул с нее простынь. Когда он имел ее, Эмма пыхтела как корова и так разошлась, что он вынужден был придерживать ее не в меру разболтавшиеся богатырские груди.

После этого Тужман получил генеральную доверенность на счета бравого капитана. Служба собственной безопасности неоднократно докладывала Лапицкому, что с его счетов наглым образом крадутся громадные суммы.

– Так хочет Эмма, – вздыхал Альфред Михайлович.

Толя Тужман обожал публичный дом «У Стаси», потому что в нем было три этажа, и когда он напивался, ему разрешали бегать по лестницам голым. При этом шлюхи фальшиво и без особого энтузиазма изображали восторг:

– Какой у него большой живот! Как сексуально колышутся сиськи!

Но это было с вечера, поутру Тужман проснулся в тяжелейшем состоянии, и сама маман Стася отпаивала его антипохмелином. В прошедшую ночь он так нажрался, что у него не встал, но Стася подсунула ему счет, как-будто он перетрахал дюжину девиц.

– Не жалей деньги, чай не свои! – пожурила Стася. – Папашка платит за все!

– Надоели они мне! – пожаловался Толя, подмахивая счета не глядя, а зря, среди них встречались даже счета на аборты. – И капитанская дочка надоела. Она хочет, чтобы я на ней женился, представляешь?

– Красивая девка. Я б ее с удовольствием на работу приняла. Ты ее поспрошай, может, пойдет?

– Нелли? К тебе? Ты с ума сошла? – изумился Тужман. – У нее денег море! И папашка самый главный в порту.

– Этих богатеев не поймешь. Некоторые любят острые впечатления. Может она нимфоманка?

– Нет, не нимфоманка. Она как это… аристократка. Любит, чтобы все красиво было. А я ж не могу трезвым трахаться, я ж не свинья какая-нибудь.

Стася согласно покивала головой, уж она знала какой Толик Тужман героический любовник в пьяном состоянии.

– Слушай, я зачем тебе тогда вообще жениться?

– Как это? Я же слово Эмме давал. Нелли куда девать опять же?

– Нелли это проблема, но проблема решаемая. Всякое может случиться.

– Да ты что? Папашка весь город перевернет, если с его дочкой что случится. Не то, что он ее так любит, кому она шлюха нужна? Из вредности, чтобы мне досадить.

– А мамашка?

– Эмме все равно. Она б сама с удовольствием на мне поженилась. В смысле замуж вскочила. Капитан давно импотент, она на него все время жалуется.

– Вот видишь, никому эта простушка не нужна. А у папашки можно почву из-под ног вышибить. Если в городе с его дочкой что-нибудь случится, он весь город на уши поставит, это верно. Но если все закончится в порту, то он же не сможет сам себя наказать?

– Как это в порту? – Толик облизал разом пересохшие губы, было страшно, однако перспективы безраздельно завладеть чужими деньгами захватывала.

– Ну, не знаю. Пойдет к папе в гости, на экскурсию, тут все и произойдет. Трап в воду и концы в воду.

– В порт без сопровождающих нельзя.

– Мы уже начинаем соображать, – поощрила его умственные потуги Стася. – Сопровождающие тоже бывают разные. Надо чтобы выделили ей какого-нибудь старичка, хорошо б он и плавать не умел. Сможешь это организовать?

– Могу приказать главному морскому инспектору. Я все-таки член совета директоров.

– Отлично. Вот на завтра экскурсию и организуй. А то погода испортится, а там покуда найдут и выловят, хоронить будет противно и слякотно.

– Завтра? – сдавлено спросил Тужман.

– А что время терять? Скажу Шкатову, пусть берет Базырина, и займутся. Делов то на полчаса. Пропуска через пограничный пост сделаешь?

Тужман кивнул. Шкатов и Базырин были страшными людьми, их боялись все. Цепные псы Стаськины. Если начинали кого-нибудь бить, не могли остановиться. Если бы не Керенский, исправно от тюрьмы отмазывающий, давно б на нарах пылились. Любили они…развлекаться.

– Только ты же знаешь моих мальчиков, они просто так не позволят девке помереть, – осклабилась Стася. – Ты ведь не против, если они побалуются перед экзекуцией? Кстати и пенсионера припугнут заодно, чтоб рот не разевал.

Стася хихикает и вскакивает. Она похожа на гоблина, полтора метра роста и кривой горб на спине. Она всегда с ненавистью говорит о любых красивых или просто симпатичных женщинах. И обожает смотреть, как заезжие извращенцы измываются над ее работницами. Записывает на видео и часами крутит.

На миг у Тужмана возникает сомнение, может не стоит менять красавицу-невесту на это горбатое чудище, но потом сомнения рассеивает душащая жадность. Еще он с Нелли денежками не делился. Все будет его.

Вводил в курс дела вновь принятого младшего инспектора морской инспекции Картазаева дежурный капитан Сергей Аркадьевич Гресь. Утром Картазаев покрасил волосы в седой цвет и приклеил морщины. Сгорбленная спина и шаркающая походка окончательно превратила его в деда.

– В такие то года все младший инспектор, – покровительственно прищурился капитан. – В Мурманске не служил? – "Мурманск" с ударением на втором слоге. – Нет? Так вот, тут тебе не Мурманск! – он явно имел зуб на этот город.

А насчет новичка появилась у него удачная задумка, оттого по его щербатому лицу блуждала хитрая ухмылка. Они лишь мельком посетили бюро инспекторов, ярко освещенное, с персональными компьютерами на каждом столе. Порт обслуживала единая автоматизированная система управления с двумя автоматическими станциями для передачи данных.

– Тут тебе делать нечего, тут люди работают, а не такие старые дурни как ты, – безапелляционно заявил Гресь.

На чистеньких складах временного хранения, как оказалось, ему тоже делать было нечего.

– Чтобы тут работать, надо двадцать лет учиться и заслужить высокую честь. Таким старым дурням как ты здесь делать нечего. Тут тебе не Мурманск, – повторил Гресь с любовью. – А вот тут тебе самое место.

Они остановились у зловонной кучи, поверх которой лежали останки дощатого контейнера, а у основания с довольно решительным видом бездельничала бригада докеров. Это были настоящие отбросы. Самый безобидный из них имел три судимости. Остальные тащили условные срока и "химию". Бригадир единственно оставался на свободе по причине недоказанности убийства на почве неприязни.

– Охрименко! Почему мусор до сих пор не убран? – закричал Гресь, впрочем, опасаясь подходить к зекам чересчур близко. – Санитарный контроль ждете?

– Я не нанимался в дерьме возиться! Почему я должен руки пачкать? – грузный, словно бочка бригадир в мичманской пилотке протянул руки, черные от татуировок.

– Я вот сейчас судебному исполнителю позвоню насчет твоего условного срока! – пригрозил Гресь. – Добиваешься, чтобы превратился в реальный? Немедленно приступайте к работе, оглоеды, после обеда здесь козловой кран должен пройти к "вьетнамцу", – Гресь повернулся к Картазаеву и сказал. – Остаешься здесь присматривать. Чтоб через два часа проход был освобожден! И построже с ними, чтоб не болтались без дела. Если капитан увидит, что лоботрясничаете, вылетишь с работы в 24 часа.

И ушел. Едва дежурный капитан отбыл, докеры было зашевелившиеся, правда, довольно неохотно, уселись обратно. Четверо из них образовали кружок и достали колоду карт. Присутствие Картазаева они в открытую игнорировали.

– Стоит козел, свет закрывает, – как-бы не про него заметил молодой крепкий парень с неприятным лицом, тасуя карты.

Картазаев подошел и взял у него колоду.

– Раздать хочет! – осклабился парень. – Ну, поигрался, отдавай взад, а то за мной не заржавеет. Получишь в торец. Считай, твоя карьера у нас на этом закончится и начнется пенсия. Сними шапку с колоды и дай мне. Если тебе не трудно конечно.

Докеры заухмылялись. Картазаев одним движением разделил колоду на две и послушно передал парню.

– Вот и молоток, ты не такой маразматик, каким кажешься, – добродушно заметил парень и начал сдавать, пока не понял, что Картазаев не разделил колоду, а порвал пополам. – Ты чего вытворяешь, гнида? – заорал парень и швырнул карты Картазаеву в лицо.

Пропуская колоду, тот вежливо наклонил голову. Молодой взвился как пружина и попытался схватить Картазаева за лицо растопыренной пятерней, на каждом пальце которой красовались блатные татуировки перстней.

Картазаев сдернул с парня ватник до пояса, после чего от всей души пнул в грудь. Спеленатый словно мумия парень рухнул, несколько раз перекувыркнувшись.

Докеры разом замолчали и стали подниматься. У некоторых в руках оказались лопаты. Причем по хвату было ясно, что они явно не собирались копать. Картазаев произвел два движения. Первым расквасил нос ближайшему докеру, вторым: выдернул у него лопату из рук. После чего лопата начала виться возле его рук словно живая, хищно посверкивая острой кромкой.

– Полундра! Это что еще за цирк? – возопил Охрименко.

Когда Гресь пришел для контроля через указанное время, чтобы увидеть посрамленного новичка, ведь выделил он ему самую жуткую штрафную бригаду, куда направлялись лишь люди с условными сроками, то увидел, что докеры работают даже без перекуров.

– Охрименко, ты меня разочаровал, – заметил Гресь, но бригадир лишь мычал, косясь на контейнер.

На дощатой стенке висела пижонская пилотка бригадира, прибитая лопатой. Причем штык ушел в деревяшку более чем на половину!

Длинный лимузин проехал мимо вытянувшегося погранпатруля и остановился. Из машины нехотя вылез Тужман. Если бы не обстоятельства, Толик ни за что не сунулся бы в порт, который хоть номинально и принадлежал ему, но который он открыто презирал, считая, что здесь работают одни, как Тужман выражался, мокрогубые. К молодому хозяину услужливо подскочил заблаговременно вызванный дежурный капитан.

– Моя невеста изъявила желание осмотреть ваш порт, – брезгливо сказал Толик.

– Все готово, – подобострастно доложился Гресь. – Маршрут согласован, провожатый выделен и проинструктирован, – он кивнул на замершего в отдалении Картазаева, худого, в длинном не по росту темном халате. На вид ему было не меньше восьмидесяти. В смысле, Картазаеву. Халату было еще больше.

– Этот подойдет, – удовлетворенно констатировал Тужман. – В тюрьме сидел?

– Сидел, но недолго, – ответил за Картазаева Гресь, читавший его личное дело.

– Отлично, отлично, – задумчиво проговорил Тужман, впрочем, не слушая. – Ну ладно, я поехал.

– А где невеста то? – озадачено поинтересовался капитан.

– Ах, да. Иди сюда, моя рыбка, – спохватился Тужман.

Из темной пещеры наглухо тонированного авто показалась светлая головка Нелли. С первого взгляда было ясно, что из всех б…это самая королева. Есть такие женщины созданные для того, чтобы их драли как сидоровых коз. Причем все. Муж, любовник, садовник и личный шофер. Включая ручного кобеля с большим, словно лист лопуха шершавым языком. И все ей будет мало. Она выползет из-под очередного вусмерть запаханного мужичка, залитого потом как из пожарного гидранта, тряхнет светлой челкой и произнесет слово, которого, по слухам, боятся все мужчины "Еще!"

Не сказать, что у нее были арбузные груди. Нет, они не стояли торчком подобно силиконовым свечкам заокеанских шлюх. Наоборот, они слегка отвисали, показывая волнующий изгиб в глубоком декольте шелковой блузки. Узкий торс переходил в женственный изгиб бедер, и фигура девушки напоминала перевернутую рюмку. В разрезе юбки, довольно скромном, виднелись немыслимой красоты гладкие ноги. Картина оказалась настолько сексуальной, что присутствующие мужчины, исключая Тужмана, дали сок.

Машина стояла в луже и Нелли старательно высунула ручку, чтобы ей помогли выбраться. Зря старалась. Женишок делал вид, что полирует ногти карманной золотой пилочкой.

– Чего застыл, болван? – прикрикнула Нелли на Картазаева.

Подгоняемый Гресем, тот подошел и помог мамзель выбраться.

– Вы матрос? – спросила Нелли, живя с порта, она имела смутное представление о его иерархии.

– Он пойдет с тобой, моя цыпочка, – ненатурально промурлыкал Тужман, впрочем, не оборачиваясь.

– Один? – удивилась Нелли. – Я хочу, чтоб Мешков меня проводил!

У личного телохранителя Тужмана, габаритами напоминающего средних размеров сейф, глаза сделались квадратными, он знал о плане босса.

– Почему я? Мне не положено! – он даже охрип от неожиданности. – Нехай этот идет, как договаривались!

– Заткнись, идиот! – вспылил Тужман. – Доведешь красавицу до причала и можешь быть свободен. Дальше этот старый пердун пойдет.

Прощание голубков было насквозь фальшивым. Нелли поцеловала Толика в щечку, он смотрел в сторону, и выражение лица у него было скучающим. Нелли надоела ему до смерти. В конце концов, он грубо отстранил ее и полез в нутро авто, от злости пачкая грязными туфлями сиденья, обтянутые натуральной антилопьей кожей.

Нелли повернулась к Картазаеву и озадачила его первым же вопросом:

– Что вы думаете о роке 73-года?

Уж он был уверен, что современная молодежь, а уж эта птаха в первую голову меньше всего интересуется такими вещами как рок 73-го. А что там было в 73-м? Картазаев задумался. Да ничего такого не было, ему не до рока было совсем. Он музыку тогда вообще не слушал. С улицы не могли загнать. Уличный боец.

– Что вы музыку не слушали совсем? Хендрикса не знаете?

Картазаев знал одного Хендрикса, командира взвода "морских котиков", но тот утонул в прошлом году в Персидском заливе, так что, скорее всего, это был не тот Хендрикс.

– Да ты совсем темный, дядя? Кстати, как тебя зовут?

Ей было двадцать, и она говорила ему ты. Он разозлился на эту куклу. Замочили бы ее что ли, подумал Картазаев.

Базырин и Шкатов решили убить Нелли Лапицкую на первом же пирсе. А что время тянуть? Эта шлюха так медленно тащилась, да еще дед еле переставлял ноги.

– Что будем делать с Мешковым? – спросил Базырин.

– Мочить, однозначно, – пожал плечами Шкатов.

– Вчера, когда мы с ним в баре сидели и обговаривали детали, ты ему ничего такого не говорил.

– Думаешь, он бы согласился? – резонно заметил Шкатов. – Кент давно напрашивался, в тысячу всегда мухлевал.

– Но будет ли это похоже на несчастный случай? – засомневался Базырин. – Есть еще старпер.

– Мешкова и деда замочим, а Нелли дадим по башке и сбросим с пирса. Там высота четыре метра, камнем на дно пойдет.

– А трахнуть? – забеспокоился Базырин.

– Само собой, – успокоил Шкатов.

Он подошел к краю причала и заглянул вниз. На причальной стенке черной от застарелых потеков мазута висели старые покрышки от КамАЗов.

– Вот тут мы ее и похороним, – равнодушно проговорил бандит, наворачивая на пистолет глушитель.

К причалу вел узкий проход, образованный железными контейнерами. Когда Нелли, Мешков и Картазаев вышли на открытое пространство, за которым собственно и начинался причал, и плескалось море, переваливая на себе всякий мусор, то не сразу заметили двоих мужчин, прижавшихся к самой стене.

– Шкатов, ты чего? Мы так не договаривались? – Мешков побелел от ужаса.

– Извини, старик, мы не договаривались, что ты увяжешься за этой шлюхой, – Базырин поднял пистолет.

Глушитель утробно бункнул, и Мешков умер.

– Бежим! – крикнул Картазаев, хватая Нелли за руку и увлекая обратно в узкий проход между контейнерами.

Бандиты догнали Картазаева с Нелли, хотя могли бы пристрелить.

Глава 5

Бандиты, ухмыляясь, рассматривали Нелли, не обращая внимания на Картазаева. Они смотрели на нее как на вкусный банан, который должны были вот-вот сожрать, и выбирали место, где бы откусить в первый раз.

– Пацаны, если вы не против, я, пожалуй, пойду, – заявил Картазаев. – Вам же девка нужна?

Нелли вцепилась ему в руку с неожиданной силой. Жить хочет, с неодобрением подумал Картазаев.

– Ах, да. Я про тебя чуть не забыл, – Шкатов недовольно оторвался от созерцания будущей добычи, лакомого кусочка, который он уже мысленно переварил, и велел напарнику. – Займись им.

Имелось несколько вариантов дальнейшего поведения. Можно было попытаться выбить оружие, рискуя получить пулю или подставить под нее Нелли. Или удрать. Но тоже могли подстрелить.

Картазаев дергаться не стал. Он заломил руки и рухнул на колени. Как мешок с дерьмом. Он трясся словно студень. И по своей излюбленной схеме, действующей наиболее психологически точно, обписался. Даже испуганной насмерть Нелли стало за него стыдно и противно.

– Встань, придурок старый! – выкрикнула она в отчаянии.

Картазаев не подчинился. Они причитал и, судя по всему, готов был умереть еще до выстрела. Чтобы его пристрелить Базырин был вынужден подойти. Самого удара он так и не увидел, просто сел яйцами на самый мощный Картазаевский хук. С воплем Базырин сломался пополам, а Картазаев произвел ряд движений, слившихся в одно. Одним махом оказался на ногах, прикрылся бандитом, захватив за шею, и поднял его пистолет вместе с волочащейся следом рукой хозяина.

Стрелять со Шкатовым они начали одновременно. Нелли словно сторонний наблюдатель наблюдала, как мимо нее чертят воздух шипящие трассеры. Шкатов попал раза три в своего дергающегося друга, а Картазаев пару раз в него.

И он бы взял подлеца, если бы не вовремя появившиеся пограничники. Шкатов из последних сил втерся в щель между контейнерами, когда Картазаев хотел последовать за ним, солдаты догнали и сшибли с ног.

Ему сковали руки за спиной наручниками, запихнули в "бобик" без окон и повезли. Картазаев решил проявить чудеса ориентировки, мысленно повторяя каждый маневр везущей его машины. Вскоре, по его расчетам выходило, что они едут по дну моря.

Когда машина остановилась, дверь открыли уже не пограничники, а двое в штатском. Не дав оглядеться, пригнули голову и в таком положении ввели в здание. Единственное, что ему удалось разглядеть, это выложенный красным кирпичом тротуар.

Его ввели в комнату с зарешеченным окном. Из мебели имелось два привинченных к полу табурета. Один был занят. На нем восседал мужчина лет сорока. Настоящий урод. У него были надутые словно пузыри жирные щеки. Верх головы наоборот сплюснут. Создавалось ощущение, что узкие иезуитские золотые очки ее передавили.

– Ну что, Владимир Петрович, будем говорить? – спросил урод таким брезгливым тоном, словно ему предлагали попить из лужи.

– Вы кто?

– Владимир Петрович, вы, наверное, считаете себя чересчур умным и поэтому пытаетесь своей болтовней не по существу вопроса увильнуть от ответственности? Так вот вы не умный! – урод в открытую его презирал.

– Пока не представитесь, разговора не будет.

Урод натужно вздохнул.

– Майор федеральной службы Штефан.

– Почему меня задержали?

– За убийство, неужели непонятно? Двойное убийство. Вы только что убили Мешкова и Базырина. И покушались на жизнь гражданки Лапицкой.

– Она вам не могла такое сказать. Я хочу ее видеть.

– Думаете, гражданка Лапицкая согласится? Вы представляете, насколько велика бездна между вашим положением в обществе и блестящим положением госпожи Лапицкой? Я не говорю о моральной стороне дела. Насколько нам известно, она не отличается порядочностью и примерным поведением, – Штефан осуждающе сверкнул пенсне. – Даже если девушка, если будет позволительно назвать ее так, замешана в этом деле каким-то боком, она рада будет возложить всю ответственность на вас. Признайтесь, ведь это она их обоих убила, а потом подговорила вас взять все на себя и сбежать? Только вы не успели. Куда вы дели причитающиеся вам деньги?

– Что за бред? Мешков ее телохранитель. В первую очередь она попросила бы его.

– Вот-вот. Она занималась любовью с этим крутым парнем. Хотя заниматься любовью это чересчур гордо звучит. Они занимались сексом, грязным животным сексом. Неоднократно, в извращенных позах под носом у

своего заслуженного родителя, потом любительница животного секса забеременела, испугалась, что любовник проболтается и расторгнет ее помолвку с господином Тужманом. Вот и решилась убрать его, а подставила вас, старого маразматика. Так что давайте расскажем все как есть.

Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы чудаковатому майору не позвонил генерал и приказал выпустить Картазаева. Тот подивился оперативности диспетчерской службы "Смерча". Его еще не успели, как следует закрыть, а уже те подсуетились. Как оказалось, он в очередной раз слишком хорошо подумал о своих коллегах.

За дверями УВД стояла машина ДПС, и лейтенант предложил ему сесть.

Тужман паниковал.

– Все пропало! Шкатов с Базыриным расколются и мне конец! – вопил он, хотя знал, что одного из них уже нет в живых.

Дело происходило как обычно у Стаси, и горбунья отпаивала его пивом.

– Никто не расколется! Пацаны у меня не числятся. Они безработные. А что ты, кстати, за супермена мне подсунул?

– Да дед какой-то.

– Странно, как он такого борова как Базырин мог сладить. Ты про дедушку этого ничего не знаешь? Может, он цветной и в спецназе служил?

– Если он и служил, то разве что при Наполеоне.

– Эдик уже шутит, значит, все образуется, – ласково промурлыкала Стася. – От этого старика-спецназовца избавляться пора. Позвони тестю.

Эдик Тужман сделал, как сказала горбунья. Альфред Михайлович Лапицкий был в порту, вся информация стекалась к нему, но он еще не знал, как к ней относиться. Он был в шоке. Он до смерти боялся жены. Если Эмма узнает про случившееся, она сгрызет его старые, пораженные ревматизмом кости. У него уже стоял в ушах их хруст. Так что звонок Тужмана, которому безраздельно верила жена, пришелся как нельзя кстати.

– Во всем случившемся виноват этот старый инспектор. Он все подстроил, – напирал Тужман.

– Есть факты?

– Полно. Гад он замаскированный вот и все факты. Почему его не убили? Вы задавали себе этот вопрос? Потому что все подстроено было. Он вашу дочь продал ни за грош. Если б не Мешков, хана была бы Неллечке нашей, – Эдик пустил пьяную слезу, потому что горбунья щедро подливала в пиво водку.

– Я так и думал! – уверенно произнес Лапицкий и обрушил на поверхность стола немаленький свой кулак. – Теперь все стало на свои места!

Он прошелся по кабинету, гася гнев. Каков мерзавец. Негодяй. Нелли конечно стерва хорошая, но она его дочь. И дочь Эммы, что немаловажно. Покушение на Нелли все равно, что покушение на него. Лапицкий понял, что кто-то пытается таким образом свалить его лично. Убийцы убивают Нелли, а Эмма убивает его.

– Как тонко рассчитали, сволочи! – подумал капитан. – Но на всякую хитрую задницу найдется свой десятипудовый океанский якорь.

Он выудил из кучи докладных фамилию Картазаева и приказал связать его с Керенским. Генерал был на месте.

– Здорово, Алик, – поприветствовал он. – Слышал про твою беду. Нельку конечно утопить бы надо, как только родилась. Но чтобы убить! Шучу, шучу. Если б не этот инспектор, случилось бы непоправимое горе. Навроде того, что ты мне второй месяц премию не переводишь. А у меня ведь тоже семья. Жена почище твоей.

– Все они одинаковы, Артурчик. Получишь ты свою премию. А инспектор этот не герой, а совсем даже наоборот. Купленный он.

– Откуда это известно? – удивился Керенский. – Мне эксперты совсем другое напели.

– Есть данные, – веско сказал Лапицкий. – Своими руками бы удавил мерзавца.

– Ну, зачем же свои руки марать? У нас для этого люди имеются.

– Скандала не хочу. Надо сделать так, чтобы негодяй исчез из нашего славного города и больше никогда в нем не появлялся.

– Может, в тюрьму посадить?

– Сделаешь, как я сказал. И получишь премию.

– Слушаюсь.

Картазаев с лейтенантом оказались вдвоем в машине, уезжавшей прочь из города. Вскоре окраины остались позади. Картазаев, наконец, нарушил молчание и сказал:

– Куда едем, лейтенант?

– Заткнись!

Проехав по обводной дороге, они остановились там, где на обочине застыли толстые бетонные буквы "АЛГА". Лейтенант вышел и жестом показал Картазаеву, чтобы выметался.

Солнце находилось в зените, было видно каждую сосновую иголку на обочине. Приглядевшись к менту, Вольд безо всякого перехода, резко, нутром понял, что никакой это не мент.

Мощная бычья шея. Профессионально уставившийся в глаза, никуда не шныряющий взгляд. Не напряженная, но и не расслабленная фигура. Для такого, чтобы собраться и нанести смертельный удар, не нужна пауза. Спецназовец?

Да, если бы не одно но. Переодетый спецназовец никогда бы с таким шиком не носил форму. И так нарядная клоунская форма ДПС сидела на нем как влитая. Одновременно создавая ощущение, что она не касается тела. Ни морщинки на кителе. Стоящий колом воротничок.

Вольд не приходилось сталкиваться с живыми офицерами СС по вполне понятным причинам, но документы читать приходилось и фотографии видеть. Именно с таким шиком носили черную форму офицеры дивизии СС "Анненербе".

Сходство усиливал презрительный взгляд. Лейтенант смотрел на него, как на недочеловека. Как на мясо.

Вольд переменил ногу. Теперь стреляющие лезвия были направлены на противника.

– Это бесполезно! – ухмыльнулся лейтенант.

Наваждение продолжалось. Если он подозревал, что пограничники могли догадываться про "мальчика-с-пальчика", то этот знал про него наверняка.

Некоторое время они смотрели друг на друга.

– Видишь эту надпись? – лейтенант указал на надпись. – Зайдешь за нее, тебя убьют.

Коротко и ясно. После чего сел в машину и, не оглядываясь, укатил. Картазаев подошел к надписи. Вблизи буквы казались не такими огромными.

Если идти пешком, то до города часа три ходу, если конечно не подберет попутка, или вернется милиционер и исполнит угрозу, тогда его тоже подберут, только труповозка.

Картазаева больше занимало другое. Лейтенант сказал "тебя убьют", а не "я тебя убью". Кого он имел в виду?

Рита Власкина и Рая Томлева гуляли по городу. Не сговариваясь, они не вспоминали о предыдущей ночи. Осень на море удалась. Было солнечно и тепло. Золотые листья несло по улицам, пахло солью и йодом. Они останавливались во всех уличных кафе. Брали коктейли, пиво, мороженное.

– Релаксация, – Ритка закатывала глаза, чуть не мурлыча, словно кошка, наевшаяся сметаны.

От выпитого, от ее уморительной хитрой рожицы становилось смешно. Рая улыбалась и была готова простить подружку. Они решили зайти в кино. На втором этаже перед входом в зал располагались многочисленные прилавки с попкорном и кока-колой. Каждый имел свой порядковый номер. Ритка потянула подружку к пятому номеру.

– Что закажете? – спросила девушка, казавшаяся фарфоровой из-за своей сверкающей униформы.

– Мы сделаем арифметический заказ, – выпалила вдруг Ритка, ее прямо распирало от хорошего настроения.

– Как это? – не поняла продавщица.

– У вас пятое окно, стало быть, дайте нам четыре попкорна, три коки, два мороженного.

Лицо девушки стало серьезным. Незаметно с него исчезла улыбка.

– Вы забыли про единицу.

– Ничего я не забыла! – Вспылила Ритка. – Принесите одну сигарету!

Когда они очутились за столиком, она зашлась от смеха.

– Я сейчас описаюсь от смеха!

– Да что с тобой? – спросила Рая.

– Эх, Рая, ключи от рая. Ты хоть догадываешься, где мы находимся? – подружка заговорщицки наклонилась к ней. – Это тоже резервный пункт связи.

– Ты с ума сошла? – побледнела Рая. – Ты что себе позволяешь? И тебе смешно? Ты погубить меня хочешь и себя заодно.