Текст книги "Командировка в ад"

Автор книги: Дино Динаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Решив, что негоже боевому офицеру смотреть на влюбленную женщину лежа внизу, а должно все быть с точностью наоборот. Когда он встал, девушка вжалась в него со словами "Я так ждала!" Он подумал, что если она не проконтролирует и случайно включит Парус, то размажет его по стенке.

– Как же ты тут уцелела? Почему не уехала? – он ужаснулся при мысли, что девчонка эти часы провела в разоренном городе, где не действовали никакие законы, кроме пули патруля.

– Я тебя ждала, – призналась она.

– Что с дочкой Закатова?

По ее виду он понял, что случилась беда.

Как и можно было предполагать, едва они с бароном отчалили, Закатов рванул к дочери. На даче он появился с грузовой машиной в сопровождении грузчиков. Неразборчивость в выборе его и погубила. Скорее всего, это были промышляющие в городе мародеры, и они сразу решили Закатова ограбить.

Погрузив больную дочь профессора, они поехали в аэропорт, где их ждал личный самолет Закатова, укомплектованный экипажем. По приезду выяснилось, что профессор не подумал, что элефанта в пассажирский лайнер им не погрузить.

Томлева могла бы с ним не ездить, но во-первых, у нее был приказ Картазаева. Во-вторых, она видела, как четыре здоровых мужика нехорошо переглянулись.

Возможно, она взяла бы ситуацию под контроль, если бы Закатов не отослал ее на поиски транспортного самолета. Не успела она отойти, как услышала выстрелы.

Нелюди не стали церемониться с больным элефантом и пристрелили девчонку, а сейчас били Закатова, чтобы вытрясти из него оставшиеся деньги.

– Я убила их всех, одного за другим, – всхлипнула она. – Не смогла остановиться, когда увидела, как они мучают профессора, а он молча смотрит на них. После убийства дочери, он сам словно умер. Как он мог так довериться этим нелюдям?

Картазаев знал. Он так сильно напугал профессора тюрьмой для его дочери, что когда он исчез, тот обезумел от радости. Ослепленный близкой перспективой исчезнуть вместе с больным ребенком, он не видел ничего. Так что как ни крути, опять вина на нем. И отмазка, что вина косвенная, не греет. Все в мире косвенно. Даже когда стреляешь в человека, убиваешь не ты, а пуля.

Томлева прислушалась и обеспокоено сказала.

– Там кто-то кричит.

– Это Гном, я зип не выключил, – махнул рукой Картазаев.

Они вернулись в номер, он еще посмотрел в окно, где вразнобой расположилось его голое воинство, кто сидел, кто лежал. Сотня голых больших по большей части безоружных людей.

Казалось, что он видит картинку из сборника сказок, и на лицо норовила выплыть глупая улыбка, но она растаяла, когда он услышал, что орет Гном:

– Немедленно уходи из гостиницы! Сейчас там такое начнется!

Глава 8

Картазаев с Томлевой сбегали по лестнице, и лестничные пролеты гудели точно провода высокого напряжения. Низкий утробный вой вдавливался вязкой сжимающей перепонки массой. Пространство вибрировало. Стены сотрясала крупная дрожь, местами уже начинала отваливаться штукатурка, когда лестница, наконец, кончилась, и, распахнув дверь, они выскочили на улицу. Элефанты оглянулись на шум и, увидя предводителя, начали подниматься. Картазаев открыл рот, чтобы скомандовать всем рассредоточиться, понимая, что уже опоздал.

Из-за угла крайнего дома на проспекте Мира вывернулось звено "Скорпионов", обвешанных картриджами с кассетными бомбами. Следом еще одно. Элефанты загалдели, словно группа детсадовских детей, собирающихся на прогулку, и в этот момент вертолеты дали первый залп. Кассетные ракеты рассыпались точно шутихи, устремляясь вразнобой к целям, в которые по большому счету не нужно было даже целиться. Ракеты выделывали кульбиты точно стая сбесившихся зайцев, они кувыркались, переворачивались, выписывали немыслимые кривые, оставляя черные дымные следы, и ни одна не прошла мимо. В стороне элефантов, оказавшихся с краю площади, ударили первые взрывы и вверх взметнулись клочья толстой серой кожи. Волна великанов отшатнулась, сбиваясь в неорганизованное стадо, уже готовую бежать сломя голову, но еще не решившую куда. Следующий залп проделал в ней новые прорехи. Ракеты с легкостью пробивали по нескольку тел и летели дальше, окровавленные и страшные, чтобы разорваться уже на излете толпы, но все равно в толпе, чтобы унести с собой еще элефантов, убить, уничтожить, исковеркать.

Да, элефанты мало походили на людей. Большие неуклюжие мишени. Но боль они чувствовали точно так же. Они гибли десятками с криком на окровавленных устах:

– Аев!

После третьего залпа на ногах оставалась едва ли половина от начального количества, и тут уж они ринулись прочь, не разбирая дороги, чисто слоны Пирра, узревшие свою смерть в виде подосланных врагом крыс и досок, унизанных гвоздями. Десятиметровые раздавливали пятиметровых, чтобы в следующую секунду самим умереть под ногами двадцатиметровых. Впрочем, самых больших расстреляли первыми. Площадь полнилась предсмертного ора. Картазаев пихнул Раю в сторону, на минусовой этаж, и бесстрашно встал на дороге беснующегося людского стада. Из него наверняка бы выдавили кишки, если бы бегущим первым элефант не проявил сноровку и не закинул полковника на плечо.

Картазаев, ухватившись за ухо, встал и замахал руками, и на него отреагировали бегущие первыми. Они пристроились следом. За ними пошли остальные, образовывая правильный клин. Картазаев направил "коня" в нужном направлении, увлекая колонну под прикрытие здания гостиницы. Каждый шаг элефанта имел многометровую протяженность, и полковник соскальзывал и повисал на ухе, рискуя сверзиться вниз прямо под ноги остатков своего воинства. Далеко внизу на минусовом этаже промелькнуло растерянное лицо Томлевой. Промелькнуло и пропало. Опять разошлись их пути дорожки.

Вертолеты, отбомбившись, ушли на разворот, пропуская вторую волну. Им на смену появились еще два звена "Скорпионов", утыканных кассетными боезарядами, словно рождественские елки. Пилоты были в курсе успеха первой волны и летели как на праздник. Обнаружив пустую площадь перед отелем, они поняли, что теряют зрителя.

Третье звено на малой высоте проследовало за угол здания, и тут за них взялись по настоящему. Оставшиеся в живых элефанты были разбиты на пары, каждая из которых держала на весу некоторый груз, начиная от бетонных плит и заканчивая легковыми авто. Руки были заблаговременно отведены назад, и стоило вертолетам появится из-за укрытия, как в них немедленно все и полетело. Под градом разношерстных орудий третье звено погибло мгновенно. Одному из пилотов удалось катапультироваться, но на него тотчас мстительно наступили.

Четвертое звено, предупрежденное о печальной участи предшественников воплями по радио, благоразумно заняло верхний эшелон, появляясь над площадью на недосягаемой для самодельных пращей высоте. "Скорпионы" стали расстреливать элефантов, как и в первый раз, свинцовые струи косили людей рядами, дело кончилось бы полным крахом, если бы не сработали элефанты, заблаговременно посланные Картазаевым на крышу. Причем, они залезли наверх, не пользуясь лестницами. Не поместились бы на них в любом случае.

Пилоты успели заметить только тени, затмившие солнце, как на них сверху посыпались элефанты. Первый приземлился неудачно, прямо под несущие лопасти и остался без ног. Обливаясь кровью, он рухнул вниз, чтобы окончательно разбиться об асфальт. Зато второй сработал удачнее, вырвав лопасть с мясом. Он торжествующе махал пропеллером все время, пока падал вниз вместе с машиной. На вторую машину запрыгнули сразу трое, и от перегруза у нее заклинило двигатель. Потеряв управление, она въехала в стену отеля, чтобы лопнуть ослепительно белым бутоном.

Третий "Скорпион" заложив опасный крен, грозивший закончиться неконтролируемой мертвой петлей, вывалился над крышей отеля. Прямо под группу элефантов, уже оторвавших спутниковую антенну диаметров в пятнадцать метров. Пилот хотел отвернуть, но дистанции не хватило, и он от бессильной злобы нажал на гашетки, выпуская длинную очередь со станкового пулемета. Пилот косил элефантов одного за другим, и их уже оставалось совсем немного, с трудом удерживающих довольно крупную антенну в неизменном положении, которую сильный ветер на высоте норовил вырвать из рук. Пилот продолжал палить даже со всего маху въезжая носом в центр параболы. Он успел катапультироваться, но повис, зацепившись парашютом за край крыши, когда один из элефантов втащил его за веревки обратно.

Он хотел шмякнуть орущего пилота об крышу, но был восстановлен воплем Картазаева с "земли".

– Не убивать! Мне нужен "язык"!Сюда его!

Великан понял его буквально и сбросил вниз. Снизу другой великан перехватил орущий клубок и передал главнокомандующему. Картазаеву даже не было необходимости в запугивании. Пилот сказал все.

Расстрел велся по прямому приказу контр-адмирала Недорезова. Вполне вероятно, что геллы захватили тело высокопоставленного офицера, но что-то говорило Картазаеву, что эта паскуда сама продалась. За деньги, за обещание власти или еще за какую-нибудь хрень. Не гелл, он. Человек. Только человек может так изощренно целенаправленно предавать.

Картазаев собрал уцелевших элефантов. У него оставалось 28 бойцов, кроме тех 2 на крыше, о которых он не знал. Полковник приказал им разбиться на новые пары и искать грузы для отражения новой атаки. О том, что она последует, он не сомневался, только и предположить не мог, насколько она окажется разрушительной.

Небеса туго наполнились гулом. Воздух сделался тяжелым и твердым, когда в нем пронеслось нечто.1000-килограмовый снаряд с "Жалейки" прошел на бреющем над самой крышей "Моржа" и упал где-то за площадью, вызвав небывалое содроганье земной тверди. Последовавший за эти грохот был настолько ошеломителен, что на некоторое время вывел воинство Картазаева из строя, а самого его лишил слуха.

Может это и к лучшему, потому что он не слышал, когда разорвался второй снаряд, угодивший в здание отеля на уровне 2–3 этажа. От чудовищного удара здание сначала подпрыгнуло, невысоко, метра на полтора, два, а потом стало разбухать точно квашня. Во все стороны брызнули раздавленные стекла. Бетонные плиты складывались одно в другое, верхние этажи проваливались внутрь нижних. И все это до тех пор, пока здание не рухнуло целиком, скрывшись в облаке пыли, соизмеримое с грибовидным облаком после атомного взрыва.

Остатки армии Картазаева смело ударной волной. Сам он, оглохший и задохнувшийся, безучастно наблюдал, как над ним проносит распростертые тела элефантов, любым из которых его можно было расплющить, словно асфальтовым катком. Преодолев вселенское равнодушие, он пополз прочь от рухнувшего здания. Вокруг было темно от пыли и дыма. Он натыкался на мертвых элефантов, словно слепой котенок. Пару раз увернулся от живых, несущихся не разбирая дороги и едва не раздавивших своего командира.

Элефанты бестолково бегали по площади, полностью потеряв ориентацию, а возникшие словно валькирии "Скорпионы" отлавливали их и добивали до тех пор, пока они не разлетались в куски. И все это беззвучно для Картазаева. Через некоторое время ему удалось покинуть зону нулевой видимости и, продрав глаза, он увидел прямо перед собой зависший на трех метровой высоте боевой вертолет, полностью изготовленный к стрельбе.

Некоторое время они смотрели друг на друга, пока мимо полковника не пролетел небольшой торговый павильон, врезавшийся в кабину "Скорпиона" и убивший экипаж наповал. Машина, неприлично виляя кормой, съехала в сторону до встречи с соседним зданием. Был еще один взрыв, еще одна дополнительная контузия, которую Картазаев по достоинству так и не оценил, потому что исстрадавшееся сознание уже не вынесло дополнительного нокаута, без обиняков покинув многострадальное тело. Очнулся он далеко от места разыгравшейся драмы, в мирной тишине, нарушаемой лишь сонными шлепками волн, на чистом песочке на пляже безо всяких примесей типа убитых, раненых людей и сбитых вертолетов.

Рядом возвышалась широкая в проезд автомобиля спина. Элефант спал сидя. Картазаев подошел и смог рассмотреть его, до этого ему мешали то теснота убогой больничной палаты, то "Скорпионы". Как ни странно у элефанта обнаружилась даже некая грация. Складки кожи скрыли половые принадлежности, и сами выглядели не столь уродливо. Или полковник уже стал к ним привыкать. Больше его поразили руки: неимоверной толщины и мощи. Лицо спящего великана располагалась чуть выше Картазаева, и он смог его подробно рассмотреть. Оно ничуть не изменилось, только не было волос, и он сразу его узнал.

– Ну и как я тебе в своем новом обличье? – усмехнулся элефант, по прежнему не открывая глаз.

– В метро тебе будет ездить сложно, майор, – пробормотал Картазаев.

– И не только в метро, – Бельцов открыл глаза. – Самое смешное, полковник, заключается в том, что я продолжаю расти. Помнишь легенду об Илье Муромце? Тот, кто ему передал меч, жаловался, что земля его не держит. У меня такая же ерунда. Асфальт подо мной трещит, а в мать сыру землю ноги уже по щиколотку уходят. Не приспособлена земля для таких, как мы. Да и мы на это не рассчитаны.

– А ты знаешь, на что вы рассчитаны? – Картазаев сел рядом, сунул в рот всегдашнюю спичку и обомлел, когда прямо перед лицом опустилось шлагбаумом нечто, что попыталось вынуть у него изо рта тонкий предмет, правда, едва ли не вместе с губами, только ветром волосы разметало.

Бельцов с сожаление рассмотрел взятый предмет, вздохнув:

– Я думал сигарета. Сто лет не курил.

– Странно. Ты никогда на зрение не жаловался.

– На средней дистанции все расплывается перед глазами, – пожаловался майор. – С каждым днем радиус "куриной" слепоты увеличивается. Слепну я, полковник. И не только я. Все "толстяки" слепнут. И еще толстеют, катастрофически набирают вес. Учитывая то, что многие не могут говорить, очень скоро мы превратимся в неорганизованное стадо. У нас мало времени, полковник. Мы оружие кратковременного действия. Типа сработал– забыл.

– Зачем так грустно, майор?

– Было бы менее грустно, если бы нами командовал не такой урод как ты, полковник! – элефант с угрозой повернулся, возникший при этом порыв ветра едва не сдул Картазаева.

А если он еще рукой-оглоблей двинет? Припомнились слова доктора о том, что элефанты пожирают свой мозг.

– Своим бездарным командованием ты погубил половину моего батальона! – зло, одновременно, с болью сказал Бельцов. – Ты подставил их. Они же, как дети, куда скажешь, туда и идут. Ты послал их на смерть. Их расстреливали как котят, я видел. Вместо того чтобы защитить людей в земляных укрытиях, ты погнал их за здание, словно забыв, что при артобстреле здания подвергаются удару в первую очередь!

Объяснять, что Картазаев по существу даже не успел принять командование, вошедшему в раж элефанту было бесполезно. Да и где найдешь земляное укрытие, чтобы туда мог поместиться великан, тоже большой вопрос. Но сносить оскорбления просто так Картазаев не стал.

– Прекратите истерику, майор! – холодно сказал он. – Война без потерь не бывает!

Он сразу понял, что был не прав, когда гигант одним махом оказался на ногах. Газон содрогнулся, и Картазаев покатился по нему. Элефант стоял над ним с горящей в глазах ненавистью. В руках у него появилось нечто маленькое по сравнению с его размерами – чугунный канализационный люк. Поколебавшись, куда его запустить-то ли в голову полковнику, то ли в сторону-гигант киданул его в море. Люк благополучно затонул, сделав перед этим 8 "блинов". Картазаев считал.

– Что-то не дает мне тебя убить, – признался гигант.

Картазаев инстинктивно дотронулся до картриджа в нагрудном кармане. Вполне возможно, если бы не он, не быть бы ему "целу". Он представил себе заключительную справку в своем личном деле, где бы в причине смерти стояло "Убит великаном".

– Давай успокоимся и решим, что делать дальше, – примирительно сказал он, это был единственный шанс уцелеть в разговоре с гигантом – успокоиться. – Где оставшиеся твои люди?

Элефант все никак не мог угомониться, с размаху сел, выдавив в песке небольшой кратер.

– Батальон концентрируется в районе порта, – буркнул он. – Порядка трехсот человек. Я сказал, чтобы не высовывались и ждали приказа. Только тот ли ты человек, полковник, который должен отдать этот приказ.

– Я старше по званию. Вы что забыли об армейской субординации, майор?

– А я толще! Плевать я хотел на субординацию. И с чего вы взяли, что я майор, я ведь без знаков отличия и вообще голый!

– Не будем сориться. У нас действительно мало времени. Объясните мне всю диспозицию. Каков ваш план?

– Мой план был найти тебя, я посылал своих людей во все уголки города. Теперь я не уверен, что был прав.

– Я так понял, плана у тебя нет.

– На "Гелионе" одни детеныши геллов.5 миллиардов детенышей в замороженном состоянии. Изуродовав свою планету, геллы шлют нам холодильник с собственным семенем, сугубо практично посчитав, что наши дети достойны жизни меньше, чем дети геллов.

– В таких случаях меньше всего думаешь о чужих. Можешь даже не спрашивать у матери, какого ребенка она выберет: своего или чужого. По существу сам вопрос бессмысленен. Все равно, что спрашивать, мокрая ли вода.

– Вот и для меня наши дети главные. Мой батальон готов умереть за них. И мы все умрем.

– Только не надо торопиться, майор. Помереть мы всегда успеем.

– Ты сказал – мы.

– Как же иначе? Будем грызть глотки за наших детей.

– Геллы хитрые твари.

– Да, они сильны.

– Я не об их силе, а об их хитрости и коварстве. Что ты, например, знаешь о змеях? Что это умные смертельные создания. И все. Про геллов мы не знаем ничего. Они хуже любых самых мерзких тварей на земле. Мы ничего не знаем об их натуре, о логике, об их понятиях о войне и победе в ней. Тотальная война на уничтожение рас.

– У нас есть Парус.

– У нас? – издевательски спросил элефант, отчего то развеселившись. – Ты сказал "у нас". Ты действительно считаешь, что у нас?

Картазаев похолодел.

– Не может быть! – прошептал он.

– Знаешь, у меня со слухом такая же фигня, как и со зрением, плохо стал слышать, но предполагаю, что ты сказал, что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, – Бельцов открыто потешался над ним.

Картазаев вспомнил больничную палату и содрогающегося в крике Бельцова:

– Ау!

Парус – вот что он хотел сказать! А Зина Закатова сказала открытым текстом "Рая"! Ну, "Ая" какая разница, мог бы догадаться, просто обязан был, а теперь что прикажете делать. Из-под него выдернули платформу, на которой он уже строил свои планы ответных действий. Песочные оказались планы, разметало их ветерком, дующим в чужие паруса.

– Парус с начала и до конца задумка геллов! – сказал Бельцов. – Они задействовали программу его за несколько лет до развертывания десанта. Козни Мозгера. Мы даже не догадывались, когда брали программу под свое крыло. Наши спецы думали использовать феноменов по своему усмотрению, не догадываясь, что их уже используют геллы. "Парус" как программа отработанная, заблаговременно запущенная, для геллов цены не имеет. Она еще покажет себя, ты увидишь, и тогда нами же выпестованные феномены заиграют на чужом поле. И как они заиграют!

– Феномены заиграют на нашей стороне, но для этого мне нужен Михаил Бзилковский. Где он может быть?

Михаил Бзилковский вешался.

Труба в котельной располагалась высоко, и он подставил ящик. Михаил Бзилковский считал свою жизнь конченой. Сначала он стал вором. Но этот грех можно было искупить, отсидев в тюрьме и выйдя честным человеком. Так он считал. Непоправимый грех заключался в том, что он влез в дела "Гелиона" и разбудил зло. Михаил был уверен, что ничего бы не произошло, если бы он не создал свои "поля". Как говорится, создал свои поля, тебе их и возделывать. И поделом. Погубил он родной город, и людей погубил, стало быть, искупление может быть только одно – смерть. Стоя с петлей на шее, он пытался вспомнить все самое светлое, что было в его жизни, но кроме затхлой комнаты, где он провел годы, ничего на память не приходило. По существу он ОТСИДЕЛ много лет даже без приговора суда. Голую женщину видел только на картинке. Всего на свете боялся: грозного взгляда, окрика, женщин и далее по списку. И надо же, как подвел. Целый город коту под хвост. Когда в дверь стал ломиться что-то заподозривший Олег Олегович, он лишь энергично помотал головой, словно тот мог его видеть.

Бзилковский – старший поняв, что в запертой комнате что-то происходит, не зря сын просил у него веревку, и что с дверью ему не справиться, кинулся на улицу. По району с утра шныряли элефанты. Вот и сейчас тяжелый топот доносился из-за угла дома. Олег Олегович кинулся, было наутек, но отцовский инстинкт погасил инстинкт самосохранения. Зажмурившись, он шагнул за угол и так и остался стоять.

– Не могли бы вы помочь мне открыть дверь, – выпалил он. – Ключ, понимаете ли, потерялся. А дома ребенок.

Великан непонятного пола, лысый, пятиметровый, наклонился, громоподобно изрек.

– Ты кто?

Он представился и имя сына назвал.

– Михаил.

Гигант распрямился как пружина, у которой исчез довлеющий над ней груз, и закричал так, что у Олега Олеговича треснули стекла в очках. Тотчас раздалось мощное приближающееся сопение, содроганье почвы, появились еще трое элефантов. Подойдя к котельной с разных сторон, они взялись дружно и подняли все здание, благо оно было сварено из металлических листов, открыв вид на одиноко стоящего на ящике Михаила. При виде живописной картины тот решил, что уже умер, потерял сознание и свалился бы с ящика, если бы не повис на веревке. Один из элефантов просунул руку, и парень лег ему на ладонь. Второй, вместо того чтобы оборвать удерживающую веревку, оторвал саму трубу.

Великаны двинулись в обратный путь, закинув отца и сына на спины, когда на выходе из зоны хозяйственных помещений наткнулись на молчаливо ожидавшую их фигуру в длинном обвисшем плаще. Когда элефанты хотели обойти препятствие, Мозгер снова встал на их пути. Он развлекался. Элефанты не стали церемониться и двинулись через него. Мозгер посторонился, но лишь для того, чтобы нажать кнопку открытия ворот ангара.

Элефанты нерешительно топтались на месте. Внутри оказалось настоящее чудовище. Огромная спина, живот размером с дирижабль. Никто бы не рискнул назвать его Пончиком. В ангаре Поня помещался исключительно на четвереньках.

– Мне нужен Бзилковский! – сказал Мозгер. – Эти уроды твои.

Поня коротко реванул и полез из ангара. Когда он выпрямился, то оказался раза в три выше самого высокого элефанта. Он огляделся, ища оружие, и выдрал с корнем кран-балку со свисающим на тросе крюком.

– Сами отдадите или как? – спросил Пончик, поигрывая краном, точно хлыстом.

– Или как? – храбро ответил один из элефантов, едва доходивший Поне по пояс.

Он и стал первой мишенью. Поня без предупреждения обрушил страшный удар. Крюк пробил голову почти насквозь.

Самый молодой из великанов подхватил отца и сына в каждую руку и бросился наутек. Прикрывать отход взялись двое оставшихся.

Поня, встав ногой на поверженного противника, выдергивал застрявший крюк и казался очень занятым. Но это был отвлекающий трюк. Стоило одному из элефантов приблизиться, как он упал с раскроенным черепом.

Последний из элефантов оказался перед настоящей горой живого мяса. Страшный крюк покачивался. Окровавленный, с лоскутами кожи.

Элефант повернулся и бросился наутек.

Молодой элефант добежал до забора, за которым начинался поросший ивняком большой овраг, и опустил Бзилковских по другую сторону.

– Я сейчас помогу, – пообещал молодой и вдруг дернулся всем своим большим телом.

В спине его торчал крюк, и Пончик тянул балку на себя. Перед тем, как упасть, молодой прошептал:

– Бегите к морю. Вас ждут.

И рухнул обратно. Пончик раздавил забор и вышел следом.

– Что он вам сказал? – заорал он.

– Прыгай, батя! – крикнул Михаил.

Они вместе с отцом покатились по крутому склону, быстро теряясь среди кустов. Пончик ломанулся за ними, но пару раз больно наступил на торчащие коряги и отстал. Долго был слышен его рев:

– Что он вам сказал, уроды? Что он вам сказал?