Текст книги "Контракт Султанова"

Автор книги: Дино Динаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Услышав про книги, Паша навострил уши.

– А как вы узнали про книги? – спросил он.

– А что разве это для кого-нибудь секрет? – заведующая элегантно приподняла одну бровь.

– Для кого как, – пожал плечами Паша.

– Данные можно посмотреть в сайте "Страуса", – холодно заметила она.

Паша испытал мгновенное и одновременно острое наслаждение сродни сексуальному. В старейшем издательстве "Страус", расположенном в Нью-Йорке, в свое время начинали писатели, которыми Паша зачитывался в детстве: Айзек Азимов, Роберт Шекли, Артур Кларк. Американцы, не терпящие ничего иностранного, из российских авторов допустили в звездную компанию одного лишь Вениаминова. Надо же, по-видимому, не одного его. Всласть предаться гордыне Паше не дал Аслан.

– Страус-Хаус! Заканчивайте, да? – вспылил он.

Заведующая скомкано завершила процедуру и занесла литой штемпель над бессильно распростертым паспортом Султанова. У Паши возникло острое желание подставить руку и принять печать на раскрытую ладонь. Но единственное, на что он мог рассчитывать, это только протянуть руку. Да и то вряд ли ему бы позволили завершить движение должным образом. Скорее всего, следом пришлось бы протянуть и ноги. Заведующая коротким боксерским ударом пришлепнула паспорт. После развода Паша не пробыл холостым и недели.

– А теперь поехали гулять, – ухмыльнулся Аслан. – Счастливчик ты, язган баши. Брачная ночь с такой красоткой.

Паша вздохнул. Он понял, что его мучения далеко не закончены.

Впрочем, они вполне могли завершиться еще в машине, когда они ехали обратно. От всего произошедшего (вкупе здесь сказался удар головой об зеркало в туалете загса) Паша слегка опьянел. Наверное, только пьяному пришла бы на ум идея изобразить влюбленность с этой коброй. Он даже предпринял попытку приобнять новоиспеченную жену. И сразу понял, что был не прав, столкнувшись с испепеляющим взглядом мгновенно сузившихся до размера бритвенных лезвий глаз:

– Убери лапы, придурок!

Вмешался Аслан, сидящий на переднем сиденьи.

– Помочь? – вежливо спросил он, полуобернувшись.

И помог. После его удара в живот, Паша сломался пополам как старый шкаф.

– Какой ты сильный, Асланчик! – Инга игриво поскребла коготками волосатую грудь.

Когда он приехали к Маркелу, Инга отпустила Жорика, велев быть через два часа. Тот одарил сумитов ревнивым взглядом, но безропотно подчинился. Самого Маркела не было. На первом этаже был накрыт стол, обильно уставленный снедью, на который Паше дали только взглянуть. После чего заперли в знакомом подвале, и гульба продолжалась уже без него.

Откровенно говоря, он не думал, что ему удастся заснуть. Наверху оглушительно гремела музыка, раздавался громкий смех. Там смеялись широко распахнутыми ртами, заедая соленые шутки смачными кусками и запивая пятизвездным пойлом. Это была самая странная свадьба, про которую Паше когда-либо приходилось слышать. Единственное, что он не понимал, на фига его заставили мыться. В подвале Паша вполне комфортно чувствовал себя и немытым. Постепенно он все-таки забылся тяжелым сном. Сказалась нервная усталость последних дней. Ему приснился чудной и, чего он сильно опасался, вещий сон. Паша сидел на высокой сосне, стоящей почему – то на колесах. Сосна ездила, грозя ежесекундно сверзиться, а снизу в жутких полотняных масках бегали лесовики, про которых рассказывал Сорокин. Неизвестно, сколько бы продолжался весь этот бред, если бы Пашу не разбудил довольно болезненный толчок в уже пострадавший бок. Он проснулся, не в силах спросонья разобраться, кто перед ним. А когда перед глазами перестало двоиться, удивился еще больше. Подвал почтила своим посещением сама Светлана Обанаева.

– Чего тебе? – спросил он. – Не дай Бог, эти архаровцы увидят, как ты сюда зашла. Не хочется еще раз получать. Одного раза с лихвой хватило.

– Не трясись, – остановила она его. – Никто ничего не заметит. Они Ингу повели сношать.

То есть она сказала не "сношать", а другое гораздо более подходящее месту слово. Как показали дальнейшие события, Света произносила матерные ругательства самым обыденным тоном, не вкладывая в них дополнительной энергетики, как делали это обыкновенные люди. Паше не приходилось встречать даже мужиков, которые ругались бы столь естественно.

– Откуда ты знаешь? – спросил он уязвлено. – Об этом даже я не знаю, ее муж.

– Они уже давно трахаются, – продолжала она невозмутимо материться. – С самого начала. Пожрут, потом опять начинают.

– И много их? – неизвестно с какой целью спросил Паша.

– Четверо, но один не стал, – пожала она плечами. – Неужели тебя так интересует эта шлюха?

– Осторожнее, вы все – таки говорите о моей жене, – без должного пафоса предупредил Паша.

– От того, что ей поставили штамп в паспорт, она не стала меньшей шлюхой, чем была. Уж я то знаю. Мы с ней на пару на Столичном проспекте лет за пять до того, как появился Маркел, промышляли.

– Зачем ты мне об этом говоришь? – опешил Паша.

– А что, побежишь Маркелу меня закладывать?

– Пожалуй, это было бы опрометчиво с моей стороны. Он бы и слушать меня не стал. Он ведь решил, что я на тебя глаз положил. А я, между прочим, безвинно пострадал. Кстати, ты мне веришь насчет киллера или тоже считаешь, что я все наврал?

– Верю. Только убить хотели не Айса, а меня.

– Ты что-то путаешь, – не согласился Паша.

– Дело в том, что убить меня хотят давно, – тем же спокойным тоном договорила она.

Откровенно говоря, Паша не думал, что кому-то может быть хуже, чем ему. Однако после рассказа Светланы он понял, что это не так. Это была довольно странная беседа, и если бы он вздумал когда-нибудь вернуться к перу (чур, меня!) он обязательно включил бы эту сцену в описание. Так как мебели в подвале не было предусмотрено дизайном, то Паша выслушал исповедь, сидя на полу. Света прислонилась к стене, не пожалев плечика костюма от Труссарди, и курила сигарету за сигаретой.

Как выходило из ее рассказа, преследовавший ее кошмар начался около года назад. Именно в то время она познакомилась с Маркелом. Ловила клиентов в одной из саун, и Обанаев на нее запал. Она не думала, что случайная встреча может иметь какое-либо серьезное продолжение. Но после бурно проведенной ночи он от нее так и не отстал. Дело кончилось грандиозной свадьбой. Однако это не остановило некоторых ее старых приятелей, ошибочно решивших, что данное событие ничего не меняет, и они могут по привычке пользовать ее. Как-то трое подонков подкараулили ее в городе, затащили в машину и без затей отымели. Они знали наверняка, что женщина не посмеет обратиться в милицию, боясь, что всплывет ее старое прошлое. Она поступила коварнее. В безлюдном месте хорошенько приложила и подожгла свою подарочную новенькую "Ауди", а потом назвала Маркелу имена насильников, якобы виновных в аварии. Бандит рассвирепел. Все трое умерли в ту же ночь.

– Это меня Бог наказал, – продолжала Света свой рассказ. – Какими бы они не были ублюдками, я не имела права обрекать их на смерть. После этого случая меня приговорили.

– Кто?

– Айс Обанаев.

– Не может быть!

– Он с самого начала невзлюбил меня и искал только случая, чтобы избавиться от меня. Скорее всего, ему нашептали про мое прошлое, так что про историю с угоном он не поверил.

– Просто в голове не укладывается, что пацан мог пойти на такое.

Он вспомнил давнюю картинку, как Света сорилась с Маркелом под окнами лицея якобы из-за Айса.

– Так ты давно об этом знала? – воскликнул он. – Знала и изображала заботливую мамашу? Ну и ты и сука. Извини, конечно.

Света только головой кивнула.

– А этот подонок чем лучше? – спросила она. – Я заметила, что в ночь покушения он куда-то сразу пропал, хотя на шум весь дом сбежался. Просто в тот момент, когда тебя пинали все кому не лень, кстати, могли так же легко и убить, если бы не вмешательство Маркела. Так вот Айс в этот момент сбегал за оброненным киллером пистолетом и перепрятал его.

– Каков стервец, – покачал головой Паша. – Так ты думаешь, что вся история с покушением на Айса сплошная туфта?

– Я думаю, таким образом, он готовил себе алиби. В случае удачного покушения он мог списать все на случай. Якобы хотели убить его, а попали в меня.

– У тебя есть доказательство причастности Айса ко всей этой истории?

– Я предлагаю поискать их вместе.

– Каким образом?

– Маркел отправил Айса в двухдневный пансионат на море. У нас есть шанс покопаться в его комнате. Я думаю, пистолет там.

Нельзя сказать, что Паша согласился сразу. Хорошо представляя, что поднимется, если обнаружится его отсутствие, он колебался. Целую минуту. А потом махнул рукой. Семь бед, один ответ. А найти пистолет и припереть подлого сынка к стенке, за это стоило рискнуть.

Когда они выбрались из подвала, взгляду предстала довольно колоритная картина. Стол некогда с яствами живо напомнил картину о погромах. В галерею пустых бутылок были воткнуты рюмки, у которых бандиты предварительно заботливо отломали мешающая этому процедуре ножки.

Еду, которую сумиты не смогли съесть, они понадкусывали, а то, что не смогли даже надкусить, живописно разбросали не только по столу, но по полу.

Скатерть залита и довольно обильно кетчупом, вином и приправами, в которых уютно плавал щекой кверху Шамшуй. "Был один, который не стрелял", – очень удачно припомнил Паша. Трое остальных сумитов сидели на диване, затягивая национальную песню настолько заунывного характера, что похоже это была погребальная песня. Причем, мужики были одеты только в расхристанные пиджаки и рубахи навыпуск. Если их и можно было заправить, то только в трусы, ибо остальные предметы гардероба отсутствовали. От сумитов разил густой запах недавнего секса, приближаясь по силе к запаху из конюшни. Лежа навзничь на расшатанной панцирной койке со сползшим до пола одеялом и высоко закинув ноги на спинку, Инга курила папиросы с анашой. Женщина была обнажена, но сумиты не обращали на нее ровно никакого внимания, как если бы она была таким же мужиком как они. Пресытились. "Кто еще невесту не трахал? Это я – жених", – дурашливо прошептала Света, употребляя по обыкновению очень крепкие словечки. Паша показал ей кулак. Нижний этаж опоясывал круговой коридор, так что они могли подобраться к лестнице незаметно для гуляк. Поднявшись по ней, они беспрепятственно достигли комнаты Айса. Дверь была заперта, но Паша был уверен, что Света подготовилась к такому повороту событий. Оттянув ворот кофточки и открыв для обозрения обширные груди, уютно покоящиеся в белоснежных чашечках бюстгальтера, Света достала из одной чашечки ключ.

– Ну что так и будешь стоять столбом? – толкнула она его в бок.

Оторвавшись от созерцания, Паша шагнул внутрь. Света скользнула следом и прижалась к его спине своими выдающимися грудями. "Может, мне еще раз жениться? На Светке Обанаевой?" – подумал Паша. Комната была небольшой. Размеры еще более уменьшал мольберт у стены. Какая-то лепнина на подставках. Облезший бюст с надписью "С.М.Киров".

– Самуил Маршак Киров! – прошептала Света, поперхнувшись смехом.

Смешливая оказалась бабенка. И сексапильная как рыба – пила. Паша заставил думать себя в нужном направлении. Он поискал ящик с картинами, который Айс всегда носил с собой и стал пробовать его открыть. Светка достала миниатюрный металлоискатель (интересно, откуда?) и поднесла к ящику. Прибор остался нем.

– Брось! Там нет пистолета, – сказала она.

Не слушая ее, он продолжал свое занятие. Света тем временем прошлась прибором вдоль стен, залезла в ящик. Прибор мигнул лишь раз, отреагировав на шпатели в ящике для инструментов юного Родена. Паша обрадовался найденным шпателям, и, взяв один, попробовал просунуть острие между стенками, а когда это ему удалось, расширить щель. Дело медленно, но верно продвигалось.

– Нас могут хватиться, надо возвращаться, – с тревогой в голосе предупредила Света.

– Сейчас, посмотрю, что внутри, тогда уйдем! – проговорил Паша, чувствуя в паху холодок, предостерегающий и приятный одновременно.

В случае если его застанут со Светой вторично, его уже ничто не спасет. Даже если он согласится немедленно жениться на Аслане. Он поднажал, и замок не выдержал. Створки мелодично распахнулись и на пол спланировали лощеные листы. Паша поднял верхний, поискал настольную лампу и включил. Ахнул.

С листа на него смотрел Аслан. Он был выписан с поразительной точностью и смотрелся даже сволочнее, чем был в жизни. Паша торопливо поднял остальные листы. Картин было много. Причем это были действительно картины. С законченным сюжетом, каждая со своим настроением. Они тревожились, переживали, боялись. Был там и лицей. Причем ни одной мирной картины. Все относились ко дню штурма. Орущий омоновец. Медики, бегущие с крытыми носилками. А потом он увидел себя. Это был тот самый момент, когда Эдик предупредил его, что на лестнице кто-то есть. Вот и сейчас словно живой Мышковецкий указывал ему за спину, и самое странное, что на лестнице действительно кто-то был. Он целил ему в спину и вот-вот должен был выстрелить. Самое поразительное было то, что Айс написал Пашу так, словно выстрел уже прогремел. То, что он вначале принял за технический брак, расположенное у него прямо под шагнувшей ногой, было ничем иным, как разверзшимся потусторонним миром. Непонятно было, как ему это удалось, но из разлома словно лился неестественный мертвый свет, от одного вида которого по коже Султанова потянуло неприятным холодком. И именно сейчас до него дошло, что его действительно тогда чуть не убили. И убили бы, если бы не этот вконец запуганный мальчишка, о котором он совсем забыл. На следующей картине был запечатлен момент убийства охранника. Он сидел на стуле, а некий человек (и не пацан Мышковецкий, а здоровый боров!) стрелял ему в лоб в упор. Нестыковка получается. Генерал утверждал, что охранника Эдик застрелил в затылок. Паша постарался поподробнее припомнить местоположение опрокинутого стула, кровь на стене. При таком раскладе действительно напрашивался выстрел в лицо, а не в затылок. Выходит, Крутохвостов не знал правду. Или скрывал? Интересная картина. И вывод из нее следует только один.

– Айс знал, что Мышковецкий не убивал охранника, потому что видел настоящего убийцу! – горячо зашептал Паша, Света ему не ответила, но он в запале не обратил на это внимания.

И в этот звездный для него момент Пашу впервые в жизни ударили мольбертом по голове.

Боли не было, просто в голове возникла черная клякса, в которую его втянуло без остатка. Мгновенно стало темно, и он потерял сознание.

Глава 3

Сорокин намеревался выспаться, но в восемь утра его своим звонком разбудила Аня.

– Нам надо поговорить серьезно, – начала она. – Мне кажется, ты слишком много сил отдаешь работе. У тебя ни на что другое просто не остается сил, – в этом месте девушка слегка запнулась, но впрочем, бодро продолжала. – Тебе надо немного отдохнуть. Я была у знакомого психолога, он посоветовал, что в таких случаях надо сделать шаг назад и оценить состояние дел объективно. Скажи откровенно, у тебя проблемы?

– В каком смысле? – насторожился Алексей.

– Это естественно. Проблемы есть не только у тебя, – важно сказала девушка. – Я смотрела телевизор, продажа игрушек вообще переживает кризис во всем мире. Дети стремительно взрослеют. Их уже не удовлетворяют плюшевые мишки. Им подавай компьютеры и игровые приставки.

– Компьютер в некоторых случаях вряд ли подойдет. У многих малышей есть привычка брать мягкую игрушку в постель, – засомневался Сорокин.

– Кстати. Когда мы с тобой увидимся?

Сорокин бросил взгляд в зеркало. Синяк на скуле почти прошел. Если его в меру попудрить.

– В принципе, сегодня можно встретиться, – сказал он. – Если ты конечно не занята.

– Конечно, нет. Значит сегодня вечером?

– Давай.

Сорокин повесил трубку и подумал, не слишком ли быстро девушка согласилась на встречу и не пора ли дать деру. Смешно сказать, он еще не умел толком целоваться, не говоря уже о более интимных отношениях.

– Да, я девственник! – с вызовом сказал он зеркалу. – Возможно единственный такого возраста в нашем городе.

В это время опять зазвонил телефон. Алексей снял трубку и по инерции сказал:

– Ну и что?

– Здравствуйте. Это Лара. Лариса Латыш.

Алексей поздоровался, одновременно листая блокнот. Нигде не было помечено, что ей назначено. То, что это жена небезызвестного водителя грузовика, явившегося под видом издателя к Пашке и отвалившего кучу бабок, это он знал. Встречался с ней, когда расспрашивал о ее пропавшем муже. Но то, что у них были назначены какие-то совместные дела, об этом ни его память, ни его блокнот, который уж знал все, умалчивали.

– Что вы хотели? – спросил он, он всегда так спрашивал, когда не знал, какого черта ему звонят.

– Мы не могли бы встретиться? – спросила Лариса. – Мне нужна ваша помощь.

– Дело в том, что в настоящее время я немного занят. Может быть, как-нибудь на днях вы мне позвоните, и если у меня обнаружится свободное время, то я мог бы выслушать вас, – он сам удивился, что смог произнести такую длинную и одновременно ничего конкретно не обещающую фразу.

Он уже собирался положить трубку, когда понял, что с той стороны раздаются непонятные звуки. А именно, кто-то плакал.

– Лариса, вы плачете? – спросил он. – Что случилось, ей Богу?

– Прошу вас, найдите моего мужа! – взмолилась она сквозь слезы.

– Вы подали заявление в милицию?

– Там заявления не принимают. Смеются, говорят, загулял твой мужик. Я уже подозревала самое страшное, но в милиции сказали, что пока нет…трупа, то нет и убийства.

"Нет заявления от потерпевшего, что он пропал, значит, нет и пропажи", – зло подумал Алексей. Знаем мы эту бодягу. В милиции спецы по таким новообразованиям.

– Вас в частное бюро надо обратиться, – сказал он. – Только там дорого берут. У вас деньги есть?

– Только остатки получки.

– С остатками там делать нечего. У вас занять не у кого? – Сорокин удивился, что за бред он несет, надо было бросить трубку в самом начале и поскорее забыть всю эту историю.

– Мне страшно. Мне кажется, в доме побывал кто-то чужой. Вы не могли бы приехать? Пожалуйста.

Когда Алексей согласился, то сам удивился своему решению.

С Ларисой Сорокин встретился в парке рядом с супермаркетом «ВДВ». Она ждала его, сидя на лавочке. Ей никто бы не дал ее сорока лет. Платиновая блондинка с округлым миловидным лицом. Фигуре бы позавидовала десятиклассница. Хотя специалист нашел бы грудь несколько великоватой. «Хоть бы Аня не узнала про эту встречу», – вздохнул Алексей. Пожалуй, сказка про то, как он пытался всучить красотке плюшевого мишку, могла и не сыграть.

– Мне страшно, я не понимаю, что происходит, – проговорила Лариса. – Мне все время кажется, что за мной следят. Сегодня я нашла в почтовом ящике это.

Она протянула Сорокину обрывок журнала. Тот повертел его в руках.

– Я не понимаю, при чем здесь это? – недоуменно спросил он.

– Сам журнал украли, отогнув дверцу. Его Валерий Иванович выписывал.

"Интересно, она всегда мужа по имени-отчеству называет"? – вовремя подумал Сорокин. Он попытался незаметно осмотреть блондинку повнимательнее, но, мало того, что взгляд сразу уткнулся в гладкие коленки, так еще Лариса взгляд заметила и приняла на свой счет. Теперь она знала, что интересует его как женщина, и кокетливо поправила волосы.

– Какой это журнал?

– "Пикантная штучка", – ответила она после небольшой заминки.

Ну, с этим, пожалуй, все ясно, решил для себя Сорокин. Подростки постарались. И теперь ваш пикантный журнал в надежных руках и служит во благо природным инстинктам.

– Скажите, вашему мужу никто не угрожал?

– Нет.

– У него были долги?

– Откуда? Я бы знала, – уверенно ответила она.

"Я бы не стал говорить об этом с такой уверенностью", – подумал Сорокин.

– Больше ничего не пропало? А в гараже? Вы смотрели, машина на месте?

– Нет.

– Мне надо осмотреть гараж.

– Я думала, вы сначала поедете домой. Я бы показала его личные вещи, может, это вам что-то подскажет. В гараже мы только потеряем время.

– Я буду с вами откровенен. Если имеет место быть преступный умысел, то преступники, завладев документами и ключами, первым делом поехали бы в гараж, чтобы забрать машину и все, что там есть ценного.

– Ну, если вы так настаиваете. Хотя я уверяю, там нет ничего ценного.

Гараж Латыша находился в кооперативе «Белый кит», что для скромного шофера было несколько не в кон. Даже навскидку самый простенький бокс в шикарном стеклобетонном дворце тянул не дешевле самой машины. Лариса показала пропуск, и они прошли вовнутрь, на третий этаж. У Ларисы оказался запасной ключ, но когда Сорокин попытался открыть замок, он не подошел. Лариса попыталась сама взять инициативу в свои руки, но Алексей остановил ее.

– Замок чужой, – пояснил он. – Старый трюк. Контрольный замок злоумышленники срезали, а чтобы никто не обратил внимания и не поднял шум, что один из боксов стоит с открытыми воротами, навесили свой.

При этом известии женщина едва не пустилась в рев.

– Это ничего не значит, – поспешил успокоить ее Сорокин, но впрочем, без особого успеха, тем более что это значило многое.

Замок вскрыли при помощи сварщика из ближайшей СТО. С внутренним замком проблем не возникло, как и предполагал Сорокин, он был взломан, но обнаружилось это только при тщательном осмотре. Видно, что действовали профессионалы. Только на кого работали эти люди? Сорокин вошел первым и оглядел бокс. Он был просторный, на две машины, но стояла только одна, простенькая отечественная модель. От второй остались довольно явственные следы. Когда машину часто ставят на одно и то же место, это сразу заметно.

– Сколько у вас было машин? – спросил Сорокин, уже зная ответ.

Лариса ответила, что одна, и он удовлетворенно кивнул. Судя по всему, Латыш никогда не посвящал жену в свои дела. Тайник Сорокин нашел быстро, потому что преступники тоже нашли его. Сорокин сразу заметил сдвинутый верстак, за которым в полу обнаружился неглубокий пенал с выдвижной крышкой.

Рядом валялся сморщенный рюкзак, внутри которого сиротливо покоилась пара резиновых перчаток. Единственное, что оставили грабители, если конечно не допустить мысль, что Латыш так ценил старые перчатки, что хранил их в тайнике в гордом одиночестве.

На верстаке лежал толстый слой не тронутой пыли, который укрывал слесарные инструменты, какие-то жестянки. По всему грабители даже не стали их трогать. Было видно, что и хозяин их не касался. Но Сорокин был другого мнения. Справедливо решив, что если хочешь что-либо спрятать, положи на видное место, он переворошил все, и его старания были вознаграждены.

На углу стола открыто лежала пожухлая газета, приподняв которую, он обнаружил массивный, внушающий уверенность, пистолет "люггер", полностью снаряженный для стрельбы.

Глаза Ларисы сделались как 5-ти рублевые монеты.

Однако парень был начеку, подумал Сорокин. И все равно не уберегся. Он снова с тревогой подумал о своем друге Паше.

В квартире Латыша он был во второй раз. Обычная квартира работяги. Теперь, зная всю подоплеку, он по-новому взглянул на нее. Не слишком ли типичного работягу РАЗЫГРЫВАЛ тот человек.

– Скажите, а он раньше никогда внезапно не исчезал? – спросил Сорокин, а когда Лариса замялась, особо подчеркнул. – Вы должны быть откровенны со мной как с врачом. Я хочу помочь вам, поэтому вы не должны ничего от меня скрывать.

– У Валеры была женщина, – призналась она, залившись краской.

– Откуда вы об этом узнали?

– Женщины всегда чувствуют такие вещи.

"А еще женщины любят ушами и предсказывают землетрясения", – подумал Сорокин.

– А все-таки, откуда вы об этом узнали?

– Он иногда не ночевал дома, говорил, что на работе машину ремонтирует. Но я звонила на работу, его там не было.

– Это косвенный признак, который сам по себе ни о чем не говорит. Может быть, у него был приработок, о котором он не хотел вам сообщать.

– Она иногда звонила ему домой. Когда я брала трубку, она молчала. Валера брал трубку и отвечал в таких случаях коротко и односложно.

"В такой ситуации было бы уместно слово "Есть!" – подумал Алексей.

– И что он говорил в таких случаях? – поинтересовался он.

– Да или нет. Иногда "Где всегда!" Я уже не помню. Это он так встречи назначал этой стерве, я знаю. Их подкараулил муж и убил! Он у меня такой беззащитный.

– Вы знали о пистолете?

– Нет. Это, наверное, не его.

– Наверное.

– Вы переночуете у меня? – спросила она вдруг.

– Зачем? – спросил Сорокин мгновенно пересохшим ртом.

– Хотя бы на одну ночь. Ведь если это ревнивый муж, то он захочет расправиться и со мной!

– Что за ерунда!

– Я знаю, что говорю чушь. Но хоть на одну ночь! Умоляю!

– Вы не должны так расстраиваться, найдется ваш муж, – попытался успокоить ее Сорокин. – Но извините, я сегодня никак не могу задержаться. У меня есть обязательство, понимаете ли. Моя девушка уже не видела меня неделю, и я ей обещал. Я ей твердо обещал.

С Аней разговор получился тяжелым. Сорокин всегда врал с трудом.

– Напарник заболел, – сказал он. – А грузовик уже мишками под самую крышу загрузили. Надо ехать. Это всего на денек, Ань.

– А если ты завтра поедешь, они что испортятся?

Алексей собирался с ходу возразить, но не нашелся, что сказать и некоторое время только набирал воздух в щеки.

– Это новая партия, – понесло его не в ту сторону. – Они на батарейках. Если сейчас оставить их на ночь, помещение не приспособленное, сырое, все батарейки окислятся, и меня попрут с работы к чертовой бабушке.

– Вот вы когда врать учитесь, – заметила Лариса, присутствовавшая при разговоре. – Когда еще даже не женаты.

– Ага, с детского сада, – огрызнулся Сорокин. – Между прочим, из-за вас я обманул очень дорого мне человека.

– Извините ради Бога. Я не хотела вас обидеть, – засуетилась она.

Они пили чай на кухне, слишком тесной для выдающихся далеко вперед габаритов Лары. Женщина переоделась в атласный халат, который сделал ее неотразимой. Сорокин старался не смотреть на нее, сидел, уткнувшись в чашку. У него крепли подозрения, что единственной целью женщины было оставить его на ночь. В квартире было две комнаты, но Лариса постелила им обоим в одной.

– Там комната мужа, – заявила она. – Спать в ней дурная примета.

– Извините, а вы что раздельно спали? – спросил Сорокин.

– Раньше он допоздна смотрел телевизор, и чтобы не мешать мне, уходил в другую комнату, да там и засыпал.

Лариса долго ворочалась, шумно вздыхала.

– Вы не находите, что слишком жарко? – спросила она.

"На провокационные вопросы не отвечаю!" – подумал Алексей и промолчал. Лара стянула с себя сорочку и небрежно бросила в кресло. Сорокина наоборот начал бить озноб. Он с большим трудом задремал, и казалось, это произошло мгновение назад, но когда Лара растолкала его, вокруг стелилась тьма.

– Что случилось? – пробормотал он спросонок, пытаясь натянуть одеяло на голову.

Одновременно Лара пыталась залезть к нему под одеяло. На ней были одни узкие трусики. Она влезла к нему, прижалась и прошептала в ухо жарким ртом:

– Я боюсь!

– Чего вы боитесь? – забеспокоился Алексей.

– Слышите шум?

Откровенно говоря, он ничего не слышал кроме шума своего сердца, потому что горячие груди сдобной, словно ванильная пышка, женщины лежали у него на животе. Лара в страхе пыталась вжаться в него, ее руки скользили по его телу, все время натыкаясь на препятствие в трусах.

– Я гляну! – Сорокин выскользнул из-под одеяла, для очистки совести прошелся по квартире, в которой, естественно, никого кроме их двоих не было, заглянул и в соседнюю комнату.

Диван, телевизор, платяной шкаф с несколькими мужскими рубашками на вешалках. Он их бегло обыскал. И что-то дернуло его и воротники проверить. Яд что ли искал?

И сразу обнаружил утолщение, которое возможно бы днем и не почуял. А тут ночь, возбуждение, все чувства обострены.

Немного повозившись, он вытащил короткую фиолетовую на конце иголку. Не металл. Скорее всего, композит, чтобы металлодетектор не учуял. Сорокин бережно завернул находку в носовой платок и сунул в карман.

Может, Латыш шпион? Он чуть возбужденно не выкрикнул "Эврика!" Впрочем, возбуждение его не пропало втуне. Стоило ему развернуться, как он обнаружил по-прежнему неодетую Лару у своих ног. Обеими руками она сдернула с него трусы. Он едва успел увернуться, и ее горячие губы угодили ему в ягодицу. Потом были долгие уговоры и мольбы женщины, которую он силился поднять с пола. Он так и не понял, кого он больше уговаривал и остужал, женщину или себя. Во всяком случае, одного девственника в городе он все же отстоял. Но какой ценой!

Достать карту Саразанского района оказалось труднее, чем предполагал Сорокин. У него был знакомый в Управлении геодезии, но даже он ничем не смог помочь.

– Понимаешь, старик, помещения нужны были под аренду, а архивы занимали слишком много места, их и отправили на помойку, – пояснил он.

Сорокина покоробило. Во-первых: он очень не любил, когда его называли стариком, но как человек тактичный, промолчал. Во-вторых: как оказалось, картографией района никто не занимался. Управление было занято, по заказу одной солидной зарубежной фирмы вело планомерный съем береговой линии со всеми подробностями.

– Может быть, они планируют высадку десанта? – пошутил Сорокин.

– Нас это не касается, – серьезно ответил геодезист.

Неудача не отпугнула Алексея, и он отправился в администрацию города. Здесь в полуподвальном помещении, забитом полками с сырыми томами, он, наконец, отыскал искомую карту. Правда, десятилетней выдержки. Когда он был на финишной прямой, и руки дрожали от радостного нетерпения, позвонила Аня. Сорокин испустил мысленный вопль отчаяния. С утра его мучили угрызения совести. Вообще-то, поутру он проснулся с твердой уверенностью, что все ему только приснилось.

Он обнаружил себя на полу, окончательно продрогшего и голого. Обнаженная женщина спала на койке над ним, сжимая в руках его собственные трусы. От проснувшихся угрызений совести Сорокин впал в небольшой транс. Несмотря на то, что, в общем-то, самого страшного не произошло, он чувствовал себя последним негодяем. Как он мог обмануть Аню? У него же высшее образование! Он же интеллигент. Кроя себя последними словами и подхватывая с пола брюки, он крался к двери. На шум открываемого замка в коридор выскочила Лара, в спешке не успевшая ничего на себя накинуть, от которой Сорокин шарахнулся как черт от ладана, едва не сверзившись со ступенек в подъезде.

– Когда я тебя увижу? – спросила она, как ни в чем не бывало, показавшись за ним голой в подъезде.

– Я позвоню, – ответил он лишь бы отвязаться.

И вот теперь сидя в сыром и темном архиве, он не знал, что ответить Ане.

– Ты почему вчера не звонил, я волновалась? – спросила девушка.

В ее голосе сквозило столько тревоги, что Сорокин вновь почувствовал угрызения совести, ранее притихшие за работой. Некстати припомнилось, что Аня по гороскопу Овен– знак, высасывающий энергию. Во всяком случае, едва услышав голос девушки, Сорокин сразу забыл о том, что искал, и с новой силой занялся самотерзанием. Он вдруг подумал, а что, если бы на месте Лары оказалась эта невинная девушка, и его едва не вывернуло наизнанку. Он и в мыслях не мог себе представить, чтобы позволить вытворить с ней нечто подобное. В сердцах он даже дал себе зарок, больше ни над кем так не измываться.