Текст книги "«Переполох» в затерянном городе (СИ)"

Автор книги: Дина Сдобберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 27.

– Смотря для кого, Голос! – спокойно и несколько даже лениво ответил квестор.

Он не просто так, даже для своей должности, спокойно ходил по улицам в любое время дня и ночи. Не боялся сам лезть в самые мрачные норы в трущобах Лоусона, куда ни за что не пустил бы ни одного из своих стражей.

Две заточки, надёжно спрятанные за пряжку ремня. Наградные значки, давно превращённые в небольшие метательные клинки. Да и бить квестор умел так, что после его ударов уже не поднимались.

– Ну, так я к тебе не по работе, Зверь. Я к тебе со словом от круга. – Тень вышла в пятно света от фонаря, превращаясь в мужчину с острым и вытянутым подбородком и носом, напоминающим клюв хищной птицы. – Твой молодняк тронули не мы. Никто из тех, кто ходит под кругом, к этому отношения не имеет.

– А кто? Не просто же так старшие озаботились тем, что аж Голоса ко мне отправили? – хмыкнул Тодеус, наблюдая, как Голос закуривает одну из своих вечных сигарет.

– Во-первых, сцепляться с тобой из-за слишком прытких сопляков никто не будет. А о том, в какое бешенство приходишь ты и твои псы в таких случаях, хорошо известно. – Длинный нос потонул в клубах вонючего дыма. – Круг помнит кровавую резню пятнадцатилетней давности, выданную вами за подавление очага сопротивления. Не больно-то вы тогда соблюдали свой закон. Гильдия до сих пор так и не оправилась, вы тогда положили лучших.

– Если бы это было так, ты бы передо мной не стоял, Кени! – квестор сложил руки на груди.

– Я не лучший, я осторожный. Знаю, когда не стоит брать заказ, а когда и вовсе лучше не высовываться. Закуришь? – протянул он квестору портсигар.

– Нет, как тебя самого-то от этой дряни не выворачивает. – Задумался квестор. – Что-то я не пойму… Раз круг заранее прислал гонца с предупреждением, значит, не просто так не хочет столкновения со стражей. Боятся оказаться между двух огней?

– Ты всегда был головастым! – сверкнул зубами Голос. – Пришлых много. Мутные они. Ни правил, ни понятий. Нанимали одиночек или тех, кто работал в паре-тройке, не больше. Наемники или исчезали, или всплывали кверху брюхом. Заказы перебивают. Схватывают то, что лучше не брать, словно специально, чтобы стражу позлить и втянуть в разборки с нами, ну или отвлечь внимание. Старшие попытались их прижать. Результатами, как понимаешь, не похвастаться. Кто и откуда непонятно, ходят в железных масках.

– Снять пробовали? – тут же спросил квестор.

– А то ж… Самому уже интересно, у них у всех бошки в кашу превращаются или где-то всё же сбоит? – хрипло рассмеялся Голос – Кени. – У вас я так понимаю, тот же результат?

– Да. То, что это чужаки, сильно путает картину. Сложно понять, откуда, кто, какие цели? – размышлял Тодеус. – Думаешь, они могли бы взять заказ Дерка, чтобы отвлечь управление от чего-то серьёзного? Поэтому решили ударить по молодняку.

– А сам-то как считаешь? Только старшим возвращение Зверя да с твоей манерой задавать вопросы ни к чему. Ты лучше скажи, молодняк и дальше на патрули будешь гонять? – задумчиво выпустил струйку дыма в небо Кени.

– Они уже и сами спокойно сидеть не будут. – Улыбнулся своим мыслям квестор.

– Хорошо. Пригляжу тогда. – Вдруг выдал Голос.

– Чего? Тебе-то это зачем? Ты же одиночка! – удивился, и очень сильно удивился Тодеус.

– Ты любишь истории, Зверь? – внимательно посмотрел на старого врага Кени. – Давай расскажу одну. Ночь ведь самое время для историй. Один совершенно мерзкий тип, у которого, как ему казалось не осталось ничего светлого и чистого в душе, да и в существовании самой этой своей души, он сильно сомневался, однажды вдруг узнал, что блошка с которой он обычно проводил время, умерла. Но оставила трёхлетнего сына, который скулил, как побитый щенок, а иногда и просто побитый пьяными клиентами борделя, возле стен того самого борделя. Он просто не знал другого дома и не понимал, почему его больше не пускают вовнутрь. Может подозрения, а может та самая чуйка, что помогала мерзавцу выживать, заставила его забрать пацанёнка к себе. Некоторое время спустя, один вампир, что был ему должен, подтвердил, что заморыш его сын. Мерзавец почему-то решил, что раз уж он подарил ребенку жизнь, то обязан и научить необходимому, чтобы выжить. Наука попала в благодатную почву. Озлобленный зверёныш уже через пару лет с одним ножом укладывал взрослых бугаёв. Ещё через пять взял первый заказ. После того, как он вернулся с уже выполненного заказа, его отец решил, что сделал для парня достаточно. Да и вообще, у парня начался тот возраст, когда уже не любят папу! Дальше он был предоставлен сам себе. Отец лишь так, присматривал краем глаза. А потом… Мелкий помогал одной женщине, та его, сироту, жалела. Подкармливала, дарила рубашки. За что нередко была бита пьяницей мужем. Наш зверёныш однажды увидел, как пьяница в очередной раз учит жену. И вступился. Вскоре, добрая женщина овдовела. И вместо мужа у неё появился сын, причем все соседи были уверены, что это её родной, просто прижитый на стороне от горе-мужа. И она начала учить пацана чему-то совсем непотребному. Ремесло он забросил, а потом и вовсе, с дур ума не иначе, решил поступать в академию Права. И поступил. Угадаешь на какой факультет? То-то, поди удивились некоторые, увидев его в форме стажёра управления. А его мерзавец-отец вдруг подумал, что это он не смог вырваться из грязных трущоб, или не захотел усложнять себе жизнь. Но вдруг парень сможет. Ты же вот смог, квестор?

– Ты мне, что сейчас хочешь сказать, что на Переполохе учится сын и воспитанник самого Кени-Голоса, наёмного убийцы и официального палача верхушки преступного мира Лоусона? – очень тихо, произнося каждое слово отдельно, спросил квестор.

– Ага, родная так сказать кровиночка! Как думаешь, старший отряда стражи Коган сильно удивится, если я приду на родительское собрание? – усмехнулся Кени.

– Да уж… Наследницы закончились, наследники пошли. – Вздохнул Тодеус. – Послушай, Кени…

Но рядом уже никого не было. И только запах вечно вонючего табака витал в воздухе.

С этого дня, словно по мановению волшебной палочки из детских сказок, патрулирование проходило на удивление спокойно. Никаких странных происшествий сверх обычного не происходило.

Только однажды, услышав возню в одной из подворотен, патрульный отряд кинулся туда, но обнаружил только три ещё теплых трупа в масках. При осмотре, при них оказалось странное оружие. С виду револьвер, но патронами для него служили иглы с полыми хвостиками, в которых находилось буквально по несколько капель какого-то странного вещества. Револьверы и эти патроны-иглы отправили в академию, в лаборатории при Переполохе.

Но самое странное открытие ждало стражей впереди. Осматривая место происшествия, стражи обнаружили, что улица здесь проходит между двух узких тупиков. Получались, этакие карманы с двух сторон от дороги, в которых было очень удобно делать засаду.

Но и там, и там обнаружили только уже трупы. Вердикт медикуса Ридла был точен и однозначно ясен. Смерть наступила мгновенно и почти одновременно. Рана нанесена одним, характерным ударом. Вот только клинки разные. Похожие, как близнецы, но разные. И рост у наносящих эти удары был разный.

Квестор, посмотрев на хорошо знакомый след от раны, шрамом от точно такой же он мог любоваться в зеркале, понял, что это Голос выполняет обещание. А вот со второй группой разобрался явно его сын. Только вот кто из парней является наследником Кени?

Парень уже сделал свой выбор, и прикрыл товарищей, но он не должен превращаться в палача с лицензией. Тодеус внимательно всматривался в парней, ища знакомые черты, те, что помнил с детства, с той поры, когда он и Кени могли драться до крови за кусок украденной булки.

Но то ли память подводила, то ли сын на папеньку был не похож. Да и по документам, среди поступивших не было никого, у кого была бы мать, узаконившая после смерти мужа прижитого ребёнка. Ни о ком таких подробностей не всплыло. А уж соседи таких вещей не забывают.

– А стоит ли выяснять? – спросила Диана во время одной из ставших регулярными прогулок. – Почти у каждого вокруг есть за плечами кусок тяжёлого прошлого. Или поступки, о которых не хочется вспоминать и напоминать о которых не стоит. Или у вас есть страх за детей?

– Нет. Парень своим умением не пользовался очень и очень давно. И сейчас использовал для защиты своих. Причём в ситуации, когда другого выбора не было. Или они, либо кто-то из патрулей. – Поделился мыслями с Дианой Тодеус. – А ведь поводов до этого было предостаточно. В тех же катакомбах.

– Значит, он этого повода не ищет. Оставь эти поиски. Пусть это знание будет твоим козырем. – Как всегда Диана смогла не только выслушать, но и найти для квестора нужные слова.

Уже не в первый раз за последний месяц Тодеус рассказывал Диане о своих мыслях. Впрочем, и ей было что рассказать.

После того, как ректор вверил факультет юридической поддержки в заботливые руки Саманты Ора, Диана Ласли стала работать в академии в качестве помощницы Саманты. Собственно и сами прогулки случились спонтанно.

Квестор только освободился со ставших регулярными совещаний в кабинете ректора. А Диана встретила на пороге общежития вверенного ей факультета господ старшекурсников, желающих развлечений, зрелищ и вообще активной жизни, инстинкты, видите ли, разбушевались.

Зрелище им обеспечил квестор, в качестве развлечения им дали целых три дня на то, чтобы выучить материал и сдать нововведенный экзамен по правилам поведения в академии, и вообще в обществе.

А вот проблему с инстинктами, требующими активности, взялась решить сама Саманта. Она пригласила мужа провести романтический вечер в общежитии факультета поддержки, где господа студенты старших курсов драили полы. Драить они должны были до тех пор, пока белоснежный платок Саманты, которым она проверяла чистоту полов, не остался бы таким же белоснежным и после проверки.

Выяснилось несколько вещей. Инстинкты отлично усыпляются работой на благо хорошего настроения Саманты Ора. Полы мыть старшекурсники не умеют. У Саманты Ора при себе всегда несколько платков и все белоснежные. Плинтуса, прибитые к доскам пола, тоже считаются полами, тряпку нужно всё время отполаскивать во время мытья. А если вылить на полы два ведра воды, подождать, а потом собрать воду, то на следующий день после наказания, придётся отмывать потолки нижнего этажа, заново их белить, ну и мыть комнаты и коридоры от побелки.

– Мальчики, вы не стесняйтесь! В следующий раз, как только инстинкты начнут рваться из-под контроля, вы прямо сразу идите сюда, к нам! Мы обязательно вам поможем. – Улыбалась улыбкой доброй бабушки Саманта, рассаживая вымотанных донельзя студентов и бдительно следя, чтобы каждому достался стакан чая и пирожок. – Кушайте-кушайте, заслужили. Эти пирожки приготовлены по специальному рецепту ещё моей бабушки!

А пока Саманта и Флип следили за помывкой полов, квестор вызвался проводить Диану. Разговор завязался сам собой, квестор, даже для себя непонятно почему, почувствовал к молодой женщине сильное доверие и расположение.

– У вас сегодня такой уставший взгляд. Много проблем на работе? – откровенное сочувствие в голосе женщины вызвало яркое и сильное желание поделиться, чему квестор даже не стал противиться.

И только спустя полдороги он понял, что за непонятное ощущение не давало ему расслабиться. Квестор не мог настолько довериться малознакомому человеку, пусть даже и женщине, к которой испытывал искреннее расположение.

– Диана, не удивляйтесь вопросу. Но вы владеете техникой внушения? – прямо спросил Тодеус, сжав кулак в кармане от нахлынувшего разочарования.

– О, нет! – рассмеялась Диана. – Наоборот, я стараюсь отгородиться от того, что на меня могут вылить другие люди. Проблемы, мысли, свои эмоции… Я очень эгоистичный и замкнутый человек, и не хочу видеть лишних существ в своём круге. Но иногда, так почему-то случается, я хочу всей душой поддержать, помочь всем, что в моих невеликих силах. Правда, вместо того, чтобы слушать самой, ещё и про себя всё расскажу.

– Удивительно. У вас хаотично возникает двухсторонняя эмпатия? – расслабился и вернулся в благодушное настроение квестор. – Видимо Флип прав, и в вас действительно есть часть вампирьей крови.

Он хотел добавить, что видимо эта способность у неё начинает действовать, когда она сама расположена к другому существу, но решил промолчать. А то ведь женщины они такие странные существа, начинают чего-то там стесняться, избегать встреч, придумывать какие-то непреодолимые препятствия и причины…

А ему так спокойно слушать о буднях в академии, что совсем не хочется сворачивать в сторону особняка Ора. К счастью, педагогическая работа достаточно часто мешала кому-то из четы Ора отправляться домой вместе с Дианой, что вполне устраивало Тодеуса, который конечно не мог позволить Диане идти домой по тёмной улице и одной.

Тем более, что уже почти каждый день лили дожди. Но был и ещё один момент, странный и удивительный для Тодеуса. Ему начало нравиться чувство того, что его ждут. Сыновья Дианы всегда ждали их уже у порога и обязательно приглашали квестора за стол. Правда не в столовую, а на кухню, где старший, Барт, обычно и готовил.

Им с Дианой позволялось только вымыть руки и тут же перед носом оказывалась тарелка с очередным результатом стараний Барта. Но квестору именно там, возле печи, казалось уютнее всего.

Лозер ухмыльнулся, вспомнив, что в особняке главы службы безопасности белого крыла, есть его, квестора, собственная кружка. И хоть официально все полномочия Флип Ора передал сыну, это был тот случай, когда бывшего безопасника не бывает.

Закончился и ремонт домика Льеров, где уже успели отметить громкое новоселье, на которое попали все, кто помогал. Получив в очередной раз двойные стипендии, Лорвин и Вивьен с гордостью похвастались друзьям, что приобрели большой обеденный стол и стулья к нему. А ещё кухонный гарнитур.

Правда, пока пустой, потому что посуду они пойдут покупать в следующем месяце, так что пока свои кружки с их кухни никому не забирать.

Так что, потратив несколько вечеров на расчистку новых территорий академии для строительства, которое планировали начать уже весной, переполошцы сосредоточили все свои силы на проекте подземного транспорта.

Уже в ближайший вторник, ребята собирались спуститься в катакомбы Лоусона. Уже не как в своеобразный оплот преступности столицы, а в подготовленные под укладку транспортных путей галереи. Планировалось начать сразу с двух линий. Первая, грузовая, должна была соединить центр Лоусона и морской порт. Вторая, пассажирская, должна была соединить припортовые районы и завод Дорса.

Во избежание повторения ситуации со стройматериалами возле домика Льеров, материалы для работы должны были начать подвозить непосредственно, когда бригады будут на месте.

Переполошцы буквально считали часы до начала проекта "подземный город".

Глава 28.

Узнать катакомбы Лоусона было сложно даже тем, кто побывал здесь хотя бы пару недель назад. Инженеры Дорса вместе с переполошцами подготовили подземные коридоры на славу. Алан Ривс, Гарик и ещё пару парней, что знали о взрывах, горном и строительном деле хоть немного, пролазили здесь не один вечер, исследуя стены на прочность и износ.

– Кладка, как в подвалах нашего корпуса! – заметил Ривс, Но, тем не менее, старательно простукивал кладку в поисках пустот и осматривал швы кладки, как и целая группа работников Дорса.

При помощи стражей и механических ящеров катакомбы тщательно обследовали. Впервые за известную историю Лоусона появилась точная карта катакомб. После этого самой объёмной, но и самой простой задачей было вывезти отсюда весь хлам, накопившийся чуть ли не со времён основания города. Затем в работу включились гидрологи, они, основываясь на чертежах проекта, готовили свои собственные чертежи.

Первым в катакомбах заработало именно их детище. Новая дренажная система отводила влагу, не позволяя ей скапливаться и образовывать огромные подземные лужи, настоящие озёра. С того дня, как первый раз провернулись винты, направляя воду по специальным каналам в резервуары на случай пожара или перегрева транспортной системы, ежегодное затопление больше не грозило катакомбам.

Сам Дорс, осмотрев систему, остался очень доволен результатом. Но прислал две бригады разнорабочих, что должны были вычистить нанесённый водой грунт. Затем, почти одновременно запустили систему принудительного воздухоочищения и систему освещения, создавая ее уже с учётом постоянного движения транспорта. Сейчас, благодаря этим усилиям в катакомбах не было ни сырости, ни затхлого запаха, ни влаги на стенах. Да и выложенный, как оказалось, повсюду булыжником пол просох.

Для крепления направляющих основ для продвижения транспорта Ирвин взял те самые арбалетные якоря, что разрабатывались для девчонок, и совместно с Гариком, которому довелось уже поработать в штольнях, они переделали элемент вооружения под технические нужды. Испытания нового крепежа проводили на заводах Дорса. И только потом пустили в производство.

Согласно проекту все катакомбы теперь делились на основные транспортные коридоры и коридоры-дублёры. Пересечения нескольких коридоров превратились в узлы транспортных развязок, а стены и потолки обзавелись основами и направляющими для будущего транспорта.

Сегодня должны были начать укладывать тяжёлые платформы, что будут расположены линией по всем маршрутам. Именно они лягут в основу будущего транспорта. Переполошцы готовились сегодня работать допоздна, надеясь, что хотя бы несколько прогонов смогут закончить в чистую, чтобы была возможность оценить подгонку и фиксацию стыков, да и саму получающуюся линию движения.

Часть платформ должна была прийти со стороны города, а часть по грузовой линии от порта. И хоть сами склады ещё не были окончательно готовы, предложения об их аренде сыпались почти ежедневно. То, что грузовая линия пошла в работу без проблем, сильно воодушевляло и позволяло надеяться, что и основная часть проекта не разочарует.

Пока же, грузовую линию решили использовать для подвоза стройматериалов во время укладки новых дорог.

Переполошцы и старшекурсники прибыли без опозданий, даже раньше назначенного времени. Благо, что и Дорс, и квестор, и Ридлы с Лерком, да и ректорская чета пожаловали. Запаздывали только Ора с "малым педсоветом", как прозвал ректор быстро сплотившуюся компанию представительниц семей Ора, Ласли, Ледерк, Лиркас и конечно Коган.

Студенты уже пересмеивались, закатывали рукава и готовились к тяжёлому труду ради реализации своей собственной затеи. Эдвард Дорс нахмурился, наблюдая за одновременно прибывающими тяжелогружёными телегами с одной стороны и грузовой платформой с другой.

– Что-то не так? – тут же обратил внимание на это квестор.

– Да! Так не должно быть, я лично составлял график прибытия так, чтобы на разгрузке был только один поток, а второй оставался свободным. Мало ли что может пойти не так? – всматривался в рабочих сопровождающих груз Дорс. – Тод, я не вижу знакомых лиц…

Эти слова заставили квестора напрячься. Эдгар Дорс был известен тем, что большую часть времени проводит на своих заводах и в цехах, пропадает в мастерских. Он знал не только своих начальников участков и цехов или командиров экипажей. Он и со многими рабочими здоровался за руку. А с его памятью то, что в сопровождении его грузов не было ни одного знакомого ему лица, было не просто знаком, а тревожной сиреной!

Но квестор ничего не успел сделать.

– Подождите, но это не наш груз. – Вдруг обратил внимание на телеги кто-то из бригадиров Дорса, чем дал сигнал для чужаков, что они раскрыты.

Не дожидаясь, когда платформы достигнут нужной точки, и перекроют второй путь, те, кто выдавал себя за рабочих, нацепили железные маски, борта телег откинулись, открывая непонятные конструкции. Большие баки, от которых в разные стороны шли раструбы.

– Нападение! – оповестил переполошцев и старшекурсников Ирвин. – Ну, почему мы сегодня не по форме? Заслонить носы и рты хотя бы тканью!

Ирвин Квик кричал, уже не осторожничая. Он понимал, что, судя по конструкции, сейчас начнут распылять что-то очень неприятное. Против них собирались использовать их собственную задумку, подловили на том моменте, когда они оказались без защиты собственной экипировки.

– Без паники! Объём бака не большой! Главное переждать волну! – предупредил квестор.

– Смотрите, они запустили один распылитель, и часть от него потащили на другую телегу! Пусковой механизм один! – Вдруг весьма неожиданно заявил Ригос. – Надо просто не дать им запустить…

Договорить он не успел, дым из бака мгновенно добрался до запертых в ловушке.

– Понял. С этой стороны я возьму их на себя. – С неизменно спокойным выражением лица и какой-то ленцой в голосе выдал Ланс Диргер.

Ни один из переполошцев не смог бы сказать, видели ли они у Ланса когда-нибудь другое выражение лица. Невысокий, ниже всех парней на курсе, худой до такой степени, что казался даже щуплым, всегда в наглухо застегнутой рубашке или свободном тельнике серого цвета, этот парень не привлекал к себе внимания. Больше молчал, редко говорил, голос и вовсе никогда не повышал. Темные волосы, коротко остриженные на затылке и падающие непослушной чёлкой на лоб, скрывали серые глаза и бросали тень на нос.

– "Как от шляпы". – Почему-то подумалось квестору в эти секунды, и тут же пришло осознание, кого он видит перед собой. – Опасно!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Квестор потянулся, чтобы схватить и остановить парня, крича ему предостережение. Но Ланс, словно змея увернулся, оттолкнулся прыжком от борта первой телеги, изогнулся, заставляя собственное тело перевернуться в воздухе несколько раз, и опустился четко на вторую телегу, перед пытающемся, как можно скорее установить пусковой механизм, масочником.

– Диргер! Ты что творишь? – взвыл ректор, опасаясь за жизнь своего ученика.

– Его отец Кени Голос. – Попытался успокоить закашлявшегося от дыма ректора квестор, сам уже ощущая першение в горле и поднимающееся раздражение на всё вокруг.

– Чег… Кто? – мгновенно подобрался ректор, чей сразу ставший хищным взгляд метнулся в сторону Ланса Диргера. – Тааак… Так-так-так… Диргер!

Ректор разогнулся от скрутившего его кашля и поспешил ко второй телеге, возле которой уже лежало несколько тел в масках, а сам Ланс крутился волчком, не подпуская никого к баку и пусковому механизму. Он ловко орудовал и ножом и подкованным каблуком сапог, впечатывая его в пальцы рук, пытающихся стянуть его с телеги или хотя бы поймать. Несколько раз Ланс успевал ударить каблуком в горло задравшим голову нападающим. И всё это всё с тем же выражением лица.

Часть рабочих, поняв, что происходит, прибытия грузовой платформы ждать не стали. Наоборот, вместе с несколькими переполошцами и старшекурсниками побежали навстречу. Не давая масочникам приблизиться к грузу на платформах, они выигрывали столь ценное сейчас время.

Задумка нападения почти провалилась. Масочники успели распылить только один баллон. Большая площадь и вентиляция работали на руку квестору и его стажёрам. Но те, кто стоял ближе всего к телеге всё-таки надышались.

Сам квестор чувствовал небывалый прилив ярости, хотелось обернуться и разорвать всех вокруг. Многие оборотни из пострадавших уже начали сцепляться друг с другом, причем, судя по когтям и клыкам, плохо контролируя зверя. Но больше всего квестора беспокоили братья Паак, оказавшиеся чуть ли не в эпицентре воздействия.

И если у и так несдержанных оборотней просыпалось желание всех порвать, то у вампиров алого крыла скорее всего вырвется из под контроля жажда. Но сейчас нужно было взять под контроль хотя бы оборотней, раз сами они не в состоянии.

Квестор решил, что раз нападающие смогли отключить разум и вызвать обострение звериного инстинкта, то он сам и воспользуется одним из основных инстинктов любого зверя. Подчинение более сильному, неоспоримое право вожака. И он знал, кого послушает каждый из находящихся здесь оборотней.

Не та ситуация, чтобы и дальше сохранять свою тайну, квестор не был готов потерять ни одного из своих стажёров! Ему необходимо было заставить оборотней сидеть смирно, пока не выветрится вся зараза, или пока более менее пришедшие в себя от раздражающего лёгкие дыма люди и маги не вывезут брошенные получившими отпор масочниками телеги.

А потому он дал волю ему, тому, кто отзывался на странное имя "Порядок". Нравилось древнему зверю его собственное понимание этого определения. Всего мгновенье и Порядок на свободе. Это обратно его загонять целая проблема, пару раз квестору приходилось неделями ждать, когда его зверь вернётся обратно.

Тот, кто ещё секунду назад был квестором Тодеусом Лозером содрогнулся всем телом, заставляя сокращаться застоявшиеся мышцы, и огляделся. Тут же напрягся загривок огромного зверя, раскрылась гигантская пасть, оголяя клыки. Рёв древнего саблезубого медведя, примарха рода медведей, сотряс своды катакомб.

Оборотни, находящиеся в катакомбах, вне зависимости от рода и племени, мгновенно вжали головы в плечи. Все драки прекратились, даже вырывающиеся порыкивания больше пугали тех, кто не сумел сдержать голос.

– Порррядок! – проревел-пророкотал медведь, оглядывая своих стажёров и оставшихся рабочих Дорса. – Не везде!

Взгляд очень внимательных глаз остановился на двух братьях вампирах. По Аарону и Эндрю было заметно, что они сдерживаются из последних сил. Собственная сущность подводила их. Внешняя красота и притягательность парней словно обострилась, но когти, клыки и залитые алым глаза были показателем того, что они уже почти превратились в машины для убийства, и разум в них всё больше угасает с каждой секундой.

Рык примарха не только не успокоил их, но словно подстегнул дикую жажду мести. Вполне похороненная под столетиями мирного сосуществования бок о бок, сейчас исконная вражда оборотней и вампиров обострилась до предела. Вампиры уже готовы были броситься на квестора.

– Квестор, мы попытаемся их обезвредить! – отравляющий дым уже рассеялся, но супруги Ора и Грегори Паак всё равно были в повязках закрывающих нос и рот.

Все вокруг прекрасно понимали, что означает пробуждение жажды у двух вампиров сразу. Тем более, тех вампиров, сутью которых была война. Умение убивать, возведённое в абсолют!

Успокоить двух потерявших разом в кровавом безумии братьев было откровенно невозможно. Слишком велика могла быть цена ошибки. Уничтожение во имя выживания всех остальных, единственный реальный способ избежать массовой бойни. Но, даже понимая это, и пытаясь смириться с предстоящим выбором, Грегори Паак посмотрел на обоих Ора с благодарностью.

Эндрю, посчитав троих старших вампиров наибольшей опасностью для себя, начал обходить их по дуге, Аарон же и вовсе начал карабкаться по кладке стен, пытаясь оказаться над противником.

– А ну стоять! – решительно вышла вперёд Алондра, и вставая чуть ли не перед носом у вампиров.

Оба брата тут же повернули в её сторону голову и шумно задышали, словно принюхиваясь. Грегори Паак зарычал не хуже любого оборотня. Алондра рванула высокий ворот блузки, оголяя шею и часть плеча. По её коже вилась алая вязь замысловатых линий, складывающихся в непонятный рисунок.

– Стойте и не мешайте мне! – прошептала Алондра, не сводя глаз с закруживших рядом с ней братьев.

– Алондра, они сейчас опасны, смертельно опасны! – предупредил её Грегори, делая шаг к сыновьям. – Это уже не мои сыновья, это монстры, которым ведомо только одно чувство. Голод.

– Ваши сыновья опасны были всегда! И сейчас вы прекрасно понимаете, что выход у вас только один. – Алондра вытащила из волос заколку, что удерживала более короткие пряди на затылке. – А вот у меня нет.

Девушка одним резким движением полосонула себя вдоль руки. Рана быстро набухала и начала сочиться, сначала алыми каплями, потом тонкой струйкой. Этого оказалось достаточно, чтобы братья – вампиры потеряли всякий интерес к чему-либо вокруг.

Аарон незримым для человеческих глаз движением оказался за спиной девушки и прижал её к себе, уткнувшись лицом в волосы, издавая при этом странные звуки. То ли мурлыкал, то ли пытался воспроизвести звук колыбельной. Но тон явно намекал на желание успокоить.

А вот Эндрю, держа в когтистых лапах руку Алондры, по-звериному зализывал рану, пережав место, чуть выше раны.

– Они успокоились? Сами? – удивился Флип Ора.

– Нет. Просто зов невесты сильнее всего. Даже, как оказалось, сильнее жажды. Кто бы мог подумать. – Удивился Грегори Паак, с умилением наблюдая за сыновьями. – Но это был огромный риск, огромный, Алондра! Выпороть бы тебя за эту выходку! А ты не отвлекайся, слюна помогает заживлять раны, только пока не высохла. А то скалится он тут!

Последняя фраза относилась к Эндрю, оскалившимся на отца при словах о наказании.