Текст книги "Три сестры. Анна (СИ)"

Автор книги: Дина Сдобберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19.

Глава 19.

Десять дней, отведённые для выздоровления, последним этапом которого должна была стать проверка, сохранила ли я разумность, пролетели просто незаметно. Слишком уж были насыщенны эти полторы недели делами, заботами и работой, чтобы появилась возможность следить за временем.

Вечером последнего дня ко мне в дом постучали. Сил удивляться не было. Я просто подхватила на руки Лихо и пошла смотреть кто это пожаловал, не делая предположений.

Пожаловал ательер Антуан, с ним была Мартиша и ещё одна девушка.

– Доброго вечера, фрау. Я был так восхищëн знакомством с вами, обладающей столь тонким и ярким вкусом, что позволил себе некую вольность. – Хмурился от волнения кутюрье. – Я хотел бы представить вам, созданный образ...

– Я не смогу отказать себе в этом удовольствии, – улыбнулась я.

С людьми, воспринимающими свою работу, как искусство я была знакома. И давно научилась понимать их общую странность, ч лучшем смысле этого слова. Иногда какая-то мелочь побуждала их творить. И для них было важно, чтобы результат их творения получил оценку каких-то определённых людей. Становились такими людьми по известным только самим творцам причинам и критериям. Ательер Антуан был именно таким творцом, а для меня никакого труда, посмотреть и оценить, не составляло. Поэтому я пригласила его в гостиную и предупредила о плачевном состоянии, а ещё напомнила, что это одна из тех комнат, которую я хотела бы украсить его шторами, если смогу пройти проверку.

– Да, я помню о предстоящем событии, поэтому решил побеспокоить вас сегодня. – Кивнул ательер.

Мартиша быстро расставила принесённую с собой ширму, вторая девушка уволокла за неё большой чемодан. Только после кивка ательера за ширму отправился и второй принесённый чемодан.

Когда Антуан решил отодвинуть ширму, то от волнения просто её уронил. Я сделала вид, что вообще считаю, что так и было задумано.

– Эффектно, но громко, – улыбнулась я. – Я бы хотела выкупить этот образ.

Платье, которое оказалось на манекене за ширмой мгновенно завладело моим вниманием. Я никогда не была тряпичницей и гардероб имела скромный, но функциональный. Но тут... Даже я сама не смогла бы придумать для себя что-то лучшее.

Нижнее платье имело чёрную юбку с двумя боковыми карманами. Турнюр здесь был совсем небольшим и скорее лишь привлекал внимание к моей пятой точке, а не создавал ощущение, что я родня кентавру.

Верхняя часть платья была белой и садилась чётко по силуэту. Со стороны смотрелось даже не платьем, а блузкой с юбкой. Но всё менял пиджак. Он плотно обхватывал тело, имел ряд мелких пуговиц, начинающихся от середины груди, и сложный отложной воротник. Часть воротника, что закрывала шею, была стоящей и плотно прилегала к воротнику платья, создавая эффект сложно завязанного платка-галстука. А вот на груди воротник расходился треугольниками, по контору отделанными чёрными бархатными вставками-полосками. Завершали образ перчатки и шляпка. И это была одна из немногих в моей жизни вещей, которые я хотела примерить здесь и сейчас.

Ательер это видимо понял, потому что его улыбкой можно было заменять два полных канделябра свечей.

– Это платье не продаётся, фрау. Это плод вдохновения и фантазии. И как видите, я сильно изменил принятому в обществе силуэту. Но если вы осмелитесь его надеть, я просто вам его подарю, по другому с такими вещами нельзя. Пусть принесёт вам удачу! – очень довольный Антуан склонил голову.

– Я надену его завтра. И пусть я буду уверена хотя бы в том, что неотразима! – искренне улыбнулась я.

Утром я спускалась по ступенькам и шла мимо лип и стены роз гордо расправив плечи и подняв подбородок. Я выжила, я как минимум избавилась от грязи в доме, я не струсила, и я готова сражаться за свою жизнь. В иной ситуации я бы сказала, что слишком много я в одной голове. Но сейчас мне было важно наслаждаться этим состоянием, знанием того, что моё я что-то значит. Только высоко ценя что-то, можно этим чем-то дорожить. А за то, что дорого, люди привыкли сражаться. Даже наше тело выдаёт скрытые резервы, а сколько возможностей появляется у нашего разума!

До здания мэрии, где должна была проходить моя проверка, меня довёз сорр Вильямс. Внутрь я прошла спокойно, без каких-либо препятствий. А вот дальше начались проблемы. Времени до начала проверки оставалось немного, а я не знала, куда мне идти.

Чуть в стороне стояла очень старая женщина в строгом платье. Но перстень на руке говорил, что дама не из простых. А оценив её заинтересованный, но холодный и злой взгляд, я пришла к выводу, что это видимо и есть старшая сестрица матери Анни. Этой графине только мачеху в сказке о золушке играть. В любом случае уж к ней точно за помощью не стоит обращаться. Тем более, что окинув меня взглядом с ног до головы, графиня непонятно чему улыбнулась и развернувшись пошла в сторону, где её уже ждали ещё несколько таких же злобно-высокомерных местных аристократов.

В самом тëмном углу коридора, да еще и полускрытый какой-то статуей стоял стол, за которым сидел местный дежурный. Он что-то старательно вносил в большую книгу учёта, наверное поэтому меня не заметил.

– Доброго дня, – подошла я к нему.

– Да? Вы по какому вопросу? – подскочил клерк.

– Я Анна Саргенс, мне назначена на сегодня проверка сохранила ли я разум. Подскажите, пожалуйста, куда мне пройти? – статус фрау я опустила намеренно.

– На второй этаж по центральной лестнице, там повернуть направо и конца коридора. Большой зал, мимо не пройдёте, – подробно объяснил молодой мужчина с явным сочувствием в глазах.

Я поблагодарила и поспешила в указанном мне направлении. Опоздания я и вовсе терпеть не могла, а здесь ещё и их могли расценить как угодно, но явно не в лучшем для меня варианте. Перед высокими двустворчатыми дверьми я замерла, глубоко вздохнула и постучала.

– Войдите, – голос из-за дверей не выражал ничего, никаких эмоций.

Я вошла и осмотрелась. С правой стороны были установлены мягкие стулья в три ряда. Так как пол в той части был выполнен в виде широких ступеней, то стулья стояли на разных уровнях, чтобы было удобно рассматривать происходящее в центре зала. Сейчас там было занято четыре стула. С краю на первом ряду старший йерл и к моему удивлению герцог, на втором ряду графиня и что-то возмущённо рассказывающий ей мужчина, видимо тот самый граф, невестка которого решила оставить и его, и его блудливого сыночка без своих денежек. У окна стояли два накрытые тканью стола. А прямо напротив меня был большой стол за которым сидели проверяющие. Один что-то увлечённо просматривал в толстой книге, двое беседовали, вообще отвернувшись от меня.

– Было бы неплохо вошедшей представиться, – спокойно, не меняя тона и глядя на своего собеседника произнёс один из экзаменаторов на латыни.

– Фрау Анна Саргенс, уважаемые экзаменаторы и господа присяжные проверяющие. – Мягко улыбаясь ответила я. – Доброго всем дня.

Глава 20.

Глава 20.

– Вы уверенно говорите на латыни. Изучали? – спросил один из экзаменаторов.

– Я из семьи фармиков, господин экзаменатор. – Чуть склонила голову я, сохраняя самое благожелательное выражение лица. – Для того чтобы знакомиться с рецептурой, смешивать, понимать, что за ингридиенты перед тобой, необходима латынь.

– То есть это не ваша заслуга? – задал мне каверзный вопрос тот, что читал книгу.

– Конечно эта заслуга по праву принадлежит моему отцу, именно он обучал меня языку, который хоть и ушёл из общего употребления, но по прежнему является обязательным профессиональным языком для медикусов, ювеналов всех направлений и фармиков. – Ответила я.

– Это хорошо, что вы помните о тех благах, которыми пользуетесь благодаря своему отцу. И не приписываете себе лишнего. – Поднялся экзаменатор. – Память вообще, чуть ли не главный признак наличия разума. Вот её мы сейчас и проверим.

Он указал мне рукой на один из накрытых тканью столов.

– У вас есть три минуты, чтобы запомнить предметы, которые здесь есть. – Улыбаясь мужчина приподнял ткань, позволяя мне увидеть стол и предметы на нём.

Я набрала полную грудь воздуха, позволяя ей натянуть ткань пиджака, и медленно выдохнула. Тише, Аня, спокойнее. Сейчас можно забыть обо всём. Вдох-выдох всегда помогал сосредоточиться и не отвлекаться по сторонам.

Да и подобное упражнение мне было слишком знакомо. Зрительная память, воспроизведение на слух... У нас это тренировали в первую очередь. Потом мы так играли с Алькой. Такие игры и стихи лучшая тренировка для памяти. Да и я, уже будучи глубокой пенсионеркой, не давала своему мозгу закисать. Чтение, решение задачек Сканави, кроссворды и вот такие игры были моим постоянным досугом.

Вот и сейчас улыбка экзаменатора всё больше меркла по мере того, как я раз за разом отвечала, какие предметы исчезали со стола, а какие появлялись.

– Думаю, что достаточно. – Прервал проверку памяти другой экзаменатор. – Рядом стоит стол с элементами передатчика речи. Соберите, проверьте работоспособность, назовите своё имя и произнесите то, что вам ответят.

Экзаменатор, что проверял память, с неимоверно любезной улыбкой убрал ткань со второго стола и победно переглянулся с оставшимися экзаменаторами. Удивление, что наверняка явно читалось на моём лице, господа экзаменаторы и присяжные видимо приняли за испуг. А вот чего бы мне бояться слухового радиотелеграфа? Да и азбуку Морзе-Вейля я прекрасно помнила. Причём обе версии, и изначальную, и доработанную Герке.

Я уже успела закончить фразу, которую мне передали с того конца приёмника, когда дверь в этот зал или лучше сказать аудиторию, с грохотом отворилась.

– Я главное заинтересованное лицо! Как вообще могли начать проверку без меня? – верещал кузен сорра Фрега на кого-то в коридоре.

– Что? Это мы должны были ждать этого... – возмутился граф, сидящий рядом с графиней.

– Он получает всё имущество фрау, если она не пройдёт проверку, – безэмоционально ответил ему старший йерл.

– С какой целью вы изучали устройство передатчика речи и когда? – не обращал внимания на сразу растерявшегося кузена герцог.

– Просто было любопытно, ваша светлость. А в библиотеке моего отца труды и изыскания о передаче речи на расстоянии стоят на второй полке снизу. Даже ближе, чем сказки. – Улыбнулась я. – Даже рабочий макет есть. Разве возможно в таких условиях сдержать любопытство?

– Может тогда поговорим о истории нашей империи? – предложил последний из экзаменаторов, заставляя меня внутренне напрячься.

– К чему эта бесполезная трата времени?! – не скрывала раздражения графиня. – Вам прекрасно известно, кем была мать этой девицы. А личная библиотека моего отца, которая хранилась на острове Марли включала такие труды и документы, которых нет и в императорской! Какого цвета обложка альманаха о королевском роде Винрайсов?

– Синий бархат с серебром, – ответила я на автомате, просто не успев даже среагировать на столь резкую смену темы.

И я готова была в этот момент возблагодарить небеса за то, что Анни так любила всё, что было связано с её семьёй, что даже эту самую книгу помнила, что говориться в лицо.

– И? Как видите я была права! – поджала губы графиня. – Ещё немного, и я начну подозревать, что вы заранее сообщили вопросы испытуемой.

– Нет-нет, ваше сиятельство! Как можно! – поспешили откреститься от столь милосердного поступка экзаменаторы. – Не будем терять время.

Вперёд выкатили обычную школьную доску. На доске были написаны примеры, совсем как на проверочных работах в школах. И вот тут мне пришлось закусить губу. Примеры были ровно те же, что мне написал по памяти Эжен. Так что графиня своими же руками оказала мне огромнейшую услугу. Решение примеров не потребовало много времени, наоборот, я ещё и тянула. Ведь тот листок, что оставил мне беглый аристократ, я прорешала раз пять.

Мою работу проверяли дольше, чем я решала.

– И последний вопрос, фрау Анна, – спросил меня самый строгий из экзаменаторов, откидывая стеклянную крышку своих часов так, что на стол перед ним упал отблеск в виде радуги. – Что это?

Первым порывом было сказать, что радуга. Но тут я вспомнила Альку. Соседский мальчишка решил удивить мелкую зазнайку и устроил при помощи поливочного шланга радугу над клумбой перед подъездом офицерского дома.

– Смотри! Что это? – кричал он ей.

– Спектр разложения белого цвета, – закатила глаза мелкая. – Мне дедушка это рассказал ещё когда я совсем маленькая была.

Вот и я сейчас моргнула, чтобы развеять ожившее воспоминание, и повторила.

– Спектр разложения белого цвета. Солнечный свет, не имеющий окраски и воспринимающийся нашими глазами как белый, попадая на стеклянную линзу преломляется и мы можем видеть из каких видимых нам цветов состоит белый цвет. – И видя выражение лиц и экзаменаторов, решила, что раз уж вспомнила внучку, то и скопировать не помешает. – Мне так папа рассказал, когда я была совсем маленькой девочкой.

– Ваш отец видимо был гораздо более разносторонне образован, чем можно было подумать. По крайней мере, он живо интересовался последними научными открытиями. И даже как мы видим, продвигал развитие научных изысканий. Ну, по мере сил. – Скривился один из экзаменаторов. – Но мы не можем отрицать, что разум у вас есть, фрау. Вы прошли проверку и можете сохранить свои права.

– Нет! Стойте! – заверещал кузен сорра Фрега. – Не-ет, она не может пройти проверку!

– Уже прошла, – пожал плечами старший йерл. – Что я сейчас и засвидетельствую. После чего, фрау Анна сможет распоряжаться имуществом своего отца и покойного мужа, пока с обременением.

– Она не может считаться разумной и чем-то распоряжаться. Она озар! Именно поэтому её папашка согласился отдать её замуж за моего кузена. – Вскочил со своего места кузен. – Фрег был свидетелем того, как она заискрила!

Глава 21.

Глава 21.

Заявление кузена Карла произвело эффект грома среди ясного неба. Старший йерл вскочил и что-то рявкнул, тут же в зал вбежали несколько рядовых йерлов. Они встали попарно у входа и у каждого из окон.

– Простите, кузен, – совершенно спокойным голосом обратилась я к мужчине. – А не могли бы рассказать мне, как давно я попала в озары?

– Хватит фиглярничать! – затряс вторым подбородком кузен покойного Фрега. – Ты заискрила, когда...

– Вы задолжали всем и вся, кредиторы стали выбивать ваши двери, а срок уплаты по долгам истёк? – улыбнулась я. – Именно поэтому вы так уцепились за последнюю возможность избежать долговой тюрьмы и работ до погашения всех задолженностей, что даже обвинили меня в сокрытии дара?

Все проверяющие переглянулись.

– Вы понимаете степень ответственности, фрау? Сорр? – поднялся герцог. – Установить наличие дара очень легко, как и не скрывался ли каким-либо образом дар в действительности. Старший йерл, распорядитесь. Но если это не так, то заложные обвинения и клевету вы, сорр, будете обязаны выплатить такую компенсацию фрау Саргенс, что это окончательно вас потопит.

– А ещё задолженность за аренду помещения каретного сарая и его жилой части. – Напомнила я, в большей степени, конечно кузену Карлу.

Пока мы беседовали, двое мужчин в одинаковых серых костюмах закатили что-то вроде высокого журнального столика. На нем была закреплена странного вида конструкция.

– Руку сюда, пожалуйста, фрау, – голосом лишённым какого-либо выражения произнёс один из мужчин.

– Да, конечно. – Я послушно положила руку на специальную подставку.

И даже не вздрогнула, когда на моëм запястье защëлкнулся широкий металлический браслет.

– Ваше имя, фрау? – спросил второй из зашедших.

– Анна, – улыбнулась я.

Магический полиграф позабавил. Но ещё больше позабавило выражение лица кузена Карла, когда ничего не произошло, и тот мужчина, который показывал мне, куда положить руку, повернулся к комиссии и отрицательно покачал головой.

– Анна, вы озар? – тем не менее, второй продолжал задавать вопросы.

– Нет, – отвечала я.

– В семье Саргенс были проявленные озары, вам это известно? – спросили меня.

– Да, известно, – благожелательно улыбалась я.

– Были ли у вас какие-либо проявления озарения, или что-то, что могло бы быть истолковано, как проявление? – при этом вопросе у кузена сжались кулаки.

– Нет, никогда не было. – Ответила я.

– Она лжёт! Лжёт, дрянь! Я сейчас расскажу, как было! – вскочил Карл.

– Вы можете рассказывать всё, что считаете нужным, – ответил ему один из экзаменаторов. – Но мы будем верить только тому, что показывает определитель дара. А он демонстрирует отсутствие дара в крови фрау и лжи в её словах! Сядьте! И не усугубляйте своё и без того, плачевное положение!

– Да она хитрая стерва! Она же фармик! Она что-то сделала, чтобы дар не нашли! – почти завизжал кузен.

– Довольно! – ударил по столу один из экзаменаторов. – Вы совершенно потеряли границы! Не забывайтесь, вы сорр. А оскорбляете фрау! Фрау, только что подтвердившую своё положение. А вы и так уже оклеветали фрау, причём из очевидных корыстных побуждений. А теперь позволяете прилюдные оскорбления?

– Последний вопрос, фрау. Вы скрываете свой дар? – обратился ко мне мужчина в сером костюме.

– Нет. Ни я, Анна, ни мой отец никогда и ничего не делали, чтобы скрыть мой магический дар. – Громко и уверенно произнесла я.

Щелчок растегнувшегося металлического обруча определителя лучше любых слов подтвердил, что я говорю правду. И действительно, ни я, Сдобнова Анна Тимофеевна, ни мой отец, никогда и ничего не предпринимали, чтобы скрывать мой магический дар. И дара у меня тоже никогда не было. Откуда бы ему взяться в моём родном СССР?

– Сорр Карл, вы арестованы за клевету и оскорбления фрау до вынесения решения суда о соответствующем наказании. – Встал перед кузеном старший йерл. – Фрау Анна, вы будете предъявлять к оплате задолженность по аренде?

– Конечно, старший йерл. – Кивнула я.

– Завтра до полудня к вам придёт ювенал для составления требований в суд. Сейчас вам необходимо проехать в управу, для получения документов о прохождении проверок на разум и отсутствие дара. А также наследственного сертификата. – Объяснил мне старший йерл, а потом махнул в сторону трясущегося от страха кузена. – Йерлы, этого сопроводить в камеру. Кредиторов и прочих заинтересованных лиц известить в положенном порядке.

Несчастного Карла буквально волоком потащили из зала. Я тоже откланялась. Оставаться здесь мне смысла не было. Приятным удивлением стал сорр Вильямс, ожидавший меня у входа.

– Прошли? – заулыбался он мне.

– Прошла, сорр Вильямс! Теперь в управу за документами и вперёд! Возрождать дело семьи Саргенс! – засмеялась я.

В управе пришлось подождать возвращения старшего йерла. Вот только вернулся он не один, вместе с ним в кабинет зашёл и герцог, что заставило меня внутренне напрячься. Пока йерл готовил документы, герцог молчал и только внимательно меня рассматривал. Словно пытался сравнить меня сегодня и в тот вечер, когда я очутилась здесь.

– Фрау, напоминать о том, что полноценной владелицей имущества своего отца и покойного мужа вы станете только через месяцев, за которые вы должны удержать доход и состояние на прежнем уровне, нужно? Так же на вас возлагаются похоронные расходы. Тело сорра Фрега вам выдадут через тридцать дней. – Монотонно произнёс старший йерл.

– Нет, я хорошо это помню. – Кивнула я.

– Значит тогда получаем документы, расписываемся за каждый в книге записей, через тридцать дней за телом. – Тыкал мне пальцем в соответствующие графы йерл. – За то, что приняли тело на захоронение, распишитесь в день получения. Всё, свободны. Напоминаю о визите ювенала завтра и счастливого пути!

– Благодарю, – приняла я документы и тут же начала их проверять, чтобы потом не оказалось, что из-за случайной описки, документ недействителен. – Всё в порядке. До свидания!

– Не торопитесь, фрау Анна. – Вдруг остановил меня герцог. – Присядьте, пожалуйста. Может, чаю?

– А разговор будет долгим? – переспросила я.

– Этого я вам не могу сказать. – Ответил герцог.

– Значит, разговор будет не только долгим, но и неприятным для меня, – озвучила я очевидный вывод.

– Ну почему же сразу так? Обстоятельства нашего с вами знакомства, приятными конечно не назовëшь... – заулыбался герцог, явно пытаясь очаровать.

Герцог был хорош собой. И прекрасно об этом знал, а главное, похоже привык пользоваться своей внешностью. Где-то в глубине карих глаз мелькнула искра самодовольства, а уголок чётко очерченных губ приподнялся в усмешке.

– Да уж, сложно назвать приятным момент, когда тебя пинают сапогом по рёбрам, – отзеркалила я его полуулыбку, наблюдая как самоуверенность на породистом лице сменяется удивлением и настороженностью.