Текст книги "Три сестры. Анна (СИ)"

Автор книги: Дина Сдобберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16.

Глава 16.

Лихо одним прыжком оказался у меня на груди. Опëрся задними лапами в мою руку, согнутую в привычном жесте, и вытянулся так что мордочка лежала на моей груди, а лапы почти доставали ключиц. Любимая поза времён кошачьего лиховского детства. Да и в последнем видении мы именно так закончили жизненный путь.

Сейчас я только немного приподняла кошачью морду, чтобы убедиться, что в этой жизни у Лиха оба глаза здоровы.

– Ну, и уже хлеб. Пойдём домой. Он у нас теперь большой, только его ещё и отстоять надо. Ну, и отмыть. Но вдвоём-то мы справимся? – тихо спрашивала я под почти оглушающее мурлыкание.

Я едва успела вернуться домой и устроить Лихо внеплановую помывку за все мои волнения последних дней. В конце концов, как говорил мой папа, даже самая умная и покладистая женщина имеет право на нЭррвы. Вот эти самые нЭррвы у меня сейчас и решили расшалиться. Лихо тоже видимо переживал, потому что время от времени выгибался, чтобы потереться головой о мою руку.

Стук дверного молотка раздался аккурат в тот момент, когда я опустила завëрнутого в полотенце Лихо на кухонный стул. Посыльный передал мне большие коробки и напомнил, что за возврат посуды мне будет возвращена залоговая стоимость, которая была прибавлена к цене блюда с доставкой на дом. Заверив мальчишку лет двенадцати на вид, что непременно верну, я закрыла дверь и понесла полученные коробки на кухню.

Отщëлкнув боковые карабины, удерживающие крышки плотно закрытыми и не позволяющие пролиться содержимому глубоких фарфоровых мисок, я с удивлением отметила, что порции на вынос двойные. Ту миску, что была с рыбой, я пододвинула к краю стола, коварно улыбаясь. Процесс повторного умывания после только что принятой ванны, только теперь при помощи собственного языка, резко потерял свою значимость. Кошачья голова заинтересованно развернулась в сторону источника рыбного аромата.

– Ну, это дома у тебя был свой столик, на котором ты ел. Здесь пока только так, – махнула я в сторону стола. – Это конечно не твоя любимая консервированная горбуша. Но наверное сойдёт?

На меня посмотрели с ироничным подозрением. И почти сразу под утробное урчание томлëная в собственном соку форелька начала испаряться в неизвестном направлении, как будто её и не было. Я решила не отставать от Лихо и отдавала должное ухе. Надо сказать, приготовленной очень вкусно. Сидя на чистой кухне и наблюдая за любимым котом, я чувствовала умиротворение.

Я начала принимать это место как своё родное, а значит я буду за него сражаться, как сражалась бы за свой дом в прошлой жизни. Не за квартиру, а за тот, который от фундамента до крыши помнил руки моего отца. Посуду я вымыла сразу, вот чего терпеть всегда не могла, так это грязной посуды. Даже одна чашка портила мне настроение ощущением недоделок.

Часы показывали уже вечернее время, но я всё же решила хотя бы начать разбор завалов в комнатах, где жировал сорр Фрег. Мы с Лихо заглянули в первую. Создавалось впечатление, что сорр жил как тот богач-лунатик после разорения, загаживал одну комнату и перебирался в следующую. Из семейных спален на втором этаже в относительном порядке была только бывшая комната самой Анни. Мы переглянулись с котом. Я вернулась вниз, взяла перчатки из лаборантской аптеки, а то кто знает, что за дрянь зародилась в этой свалке, и большой старый наматрасник. Один такой уже стоял внизу с испорченными шторами со всего дома и пришедшими в негодность во время уборки щётками и тряпками.

Сейчас я завязала нижнюю половину лица марлей с тонкой ватной прослойкой между слоями и методично ощупывала вещи сорра, прежде чем закинуть в старый наматрасник. А Лихо кажется задался целью пролезть в каждую щель.

– Учти, такого всего красивого в пыли и гирляндах паутины, в постель не пущу! Пойдёшь повторно мыться! – предупредила я, отправляясь вниз с наполовину наполненным мешком. – Завтра надо выкинуть из дома эти вонючие тряпки. Что ж такие тяжеленные-то! А я ведь даже целиком не набила.

Я с трудом, вспотев по самые брови и пыхтя, как лесной ёж, пристраивала мешки в холле центрального входа. Так как отмывать дом я начала с аптеки, то теперь двигалась от аптеки через личные комнаты к центральному входу. Я упёрлась руками в поясницу, разгибаясь после дотаскивания шмоток до выхода. И в этот момент в узкое окно около двери резко застучали. Я развернулась к окну в прыжке, словно сама была испуганной кошкой.

– Пустите меня в дом, мне нужна помощь! – потребовал слишком поздний визитëр, в котором я узнала барона Соммерса.

– А при чëм здесь я и мой дом? Ещё в начале дня вы сидели за решёткой в управе, и старший йерл обвинял вас в измене, – напомнила я. – Помогая вам, я сама стану соучастницей. Спасибо, но я воздержусь.

– Я заплачу, – пообещал барон.

– Кем надо быть, чтобы рисковать шеей ради денег? – собралась я уходить.

– А если я расплачусь точным описанием процедуры проверки? – эти слова заставили меня остановиться и вернуться к двери. – Мою мать, вдову Соммерс, признали потерявшей рассудок. А так как я был десятилетним, то я присутствовал, как заинтересованное лицо. Мать не смогла ответить на все вопросы, её признали неразумной и отправили в дом для душевнобольных. Я не успел вырасти, чтобы забрать её. Но ту процедуру помню посекундно.

Я не раздумывая, открыла дверь и втянула барона в дом.

– Да ты ранен! – заметила я покрасневшую ткань на его боку.

– Йерлы не горели желанием меня отпускать, – буркнул он.

– Надеюсь на крыльце не осталось капель? – я проскользнула мимо него, чтобы осмотреть самой.

Совсем рядом с воротами раздался лай собак.

– Твою ж... – влетела я в холл, закрывая за собой дверь.

Оглянувшись по сторонам, я кинулась к мешкам с тряпьëм сорра, вытаскивая половину.

– Сюда быстро! И не вздумай хоть один признак жизни подать, сама удавлю! – предупредила я, запихивая грязные и вонючие тряпки поверх барона.

В дверь уже стучали, поэтому я схватила Лихо и посадила его на мешок, внутри которого прятался барон.

– Лихо, там собаки! И ты испуганный котëнок, а не как обычно! – предупредила я, направляясь открывать дверь.

– Фрау Анна, – на пороге стояли йерлы с собаками, а впереди йерл Нудисл. – Мы разыскиваем преступника, и его следы привели в ваш дом.

– Простите... – стянула я маску с лица, отступая в холл. – Я просто убиралась...

– Вижу, – кивнул мне йерл. – Это что?

– Старые наматрасники, я складываю в них вещи сорра и старое бельё. – Чуть раскрыла я горловину наматрасника, показывая содержимое.

Тут одна из собак начала рваться с поводка и лаять на мешок. Из складок ткани тут же вылез Лихо, вытянулся на и без того длинных лапах, выгнул спину, и злобно зашипел.

– Так, фрау! Барон здесь? – строго спросил старший йерл.

– Да, сидит в этом мешке, – сложила я руки на груди под насмешливые фыркания стражей порядка. – Вон как ваш пёс заливается, весь пол мне слюной залил.

– Мы серьёзным делом заняты, а вы всё шутите, фрау. И да уберите уже из дома собак, они ведь сейчас из кожи выпрыгнут, при виде кошки. – Разозлился старший йерл.

– Это котик, – уточнила я.

– Котик, – передразнил меня йерл. – Вы же вроде собирались брать деньги на зановесочки, а купили котика?

– Я не покупала. Он ничейный и голодный был. – Сцепила я пальцы, опустила голову и отвечала лишь быстро поднимая взгляд, копируя Альку в детстве, у неё срабатывало всегда.

– А вы фрау, пожалели бедолагу и накормили, и приютили. Жалко же котика, правда? – похоже эта методика подействовала даже на йерла. – Вы хоть знаете, что это за кот?

– Чей-то? – испуганно захлопала глазами я.

– Может и был чей-то, пока я от беды подальше не вышвырнули подальше от дома, чтоб дорогу не нашёл. Сейчас у леди модно всякую невиданную живность в подарок просить. А потом не знают куда девать дикое и опасное животное. – Покачал головой йерл Нудисл. – Это беридианский дикий кот. Вырастает гораздо крупнее крупных собак, он оленя одним ударом валит. А это видать недавно глаза открыл, оттого и мелкий. Через полгода он будет уже выше моего колена.

– Беридианский кот... – завороженно протянула я. – А не подскажите, чем его правильно кормить?

– Фрау! Я вам кошковед что-ли? – рыкнул на меня старший йерл. – Закройте все двери и активируйте охранку! Где-то тут опасный преступник!

Я с удовольствием последовала его совету, едва закрыла за йерлом дверь. И наблюдала за тем, как покидают мою территорию стражи порядка.

Глава 17.

Глава 17.

– Я думал ты с ним любезничать будешь, пока он тебя такую любезную замуж не позовёт! Я между прочим ранен и истекаю кровью! – возмутился барон, едва я вытащила прикрывающие его тряпки. – Ну и вонь, кстати! Как в сточной канаве рядом с самым затрапезным борделем!

– Охотно поверю на слово завсегдатаю сточных канав и затрапезных борделей, – съязвила в ответ я. – Зато никаких подозрений! Иди вперёд. Сейчас будем смотреть, что там с твоим боком.

Почему-то в голове всплыли воспоминания конца победной весны. И такой же неожиданный ночной гость... Только этого я наоборот, прятала. Правда с личной выгодой, но это сейчас было залогом личного выживания.

Барона я привела в подсобное помещение аптеки. Здесь он совершенно не стесняясь стянул с себя рубашку и зашипел.

– Меньше бы старался показаться во всей красе, не забыл бы о ране и присохшей к ней ткани, – бросила я через плечо.

– Во всей красе значит? – зазвучали самодовольные нотки в мужском голосе. – А ты вроде ничего... Как на счёт небольшого приятного приключения?

– Ничего, судя по всему, у тебя в голове. А я не на ярмарке жеребца выбираю. Приятного после посещений затрапезных борделей ты после себя не оставишь, а вот приключения у тебя и так, вон, с поисковыми собаками ищут. – Осадила я кавалера. – А теперь, я обрабатываю и зашиваю рану, ты рассказываешь о проверке, и больше мы друг друга не знаем. И надеюсь, что обойтись без глупостей, ты в состоянии.

– О! Как прикажете, госпожа аптекарша! – ничуть не растерял своей самоуверенности барон. – Эй!

Я обернулась посмотреть, что там вызвало столько возмущений у гостя. Барон Соммерс был высоким и широкоплечим блондином, явно не пренебрегающим спортом и физическими нагрузками. Породистое скуластое лицо было бы слишком идеальным, если бы не глаза. Светло-серые у зрачка, они наливались синим к краю радужки и имели чёткий тёмный контур. От этого казалось, что глаза светятся даже немного пугающим синим светом. Барон встал у небольшого камина, при осмотре раны света должно быть достаточно. Но именно этим и загнал себя в ловушку.

На каминной полке стоял на трёх лапах и злобно сощурив глазки Лихо. Четвёртая лапка была почти вплотную протянута к горлу барона. И время от времени из мягкой шерсти выныривали уже сейчас впечатляющие коготки.

– Чего это он? – спросил барон, стараясь не шевелиться, но с опаской скосив взгляд на Лихо.

– Хвастается. Вон какие коготки красивые, – улыбнулась я подходя. – Так что без глупостей. В случае чего, я буду рыдать и заверять всех, что покойный барон напал, а меня спасло только чудо в лице маленького брошенного котёнка.

– Лице? – возмутился барон. – Да у этого чудесного котёнка бандитская морда отпетого каторжанина!

– Ну и манеры у нынешней аристократии! Заявились в дом, да ещё и оскорбляют хозяев, – ответила я, начиная промывать рану. – И не шипи, не так уж и больно. А вот Лихо ты пугаешь.

– Он меня тоже, но ему ты замечаний не делаешь! – процедил сквозь зубы барон. – Я кстати, Эжен.

Спустя минут двадцать я успела обработать рану, засыпать рассечëную мышцу сращивающим порошком, заодно с удовольствием понаблюдала, как он начинает действовать, и наложить швы. И даже наложила повязку поверх швов, барону предстояло ещё выбираться из города. Поэтому лишняя поддержка не помешает.

На перекус Эжен попросил оставшуюся уху. Я подогрела и налила в тарелку. Бульон для него сейчас оптимальный вариант, да и готовить было некогда. Особенно если учесть, что я не собиралась этого делать. Рубашка барона и ткань, которой я промывала рану, отправились в камин. Я сидела и пила чай, барон работал ложкой, Лихо сидел на окне и умудрялся внимательно всматриваться в темноту за стеклом и слушать всё, что происходило на кухне.

Эжен время от времени поводил плечами, рубашка Томаса Саргенса, чудом сохранившаяся среди вещей Анни, была ему маловата в плечах и плотно обхватывала предплечья.

– Ничего посвободнее нет? – скривился барон, когда я принесла ему эту рубашку, вторую, явно праздничную и для особых случаев, я решила оставить.

– Могу подарить весь гардероб сорра Фрега, – не в положении барона было сейчас капризничать.

– Э, нет. Я и так слишком близко познакомился с данным господином, пропитался, так сказать, его сущностью пока сидел в мешке. Я лучше в этой побуду. – Тут же передумал барон.

Потом наступило время оплачивать счёт за аптекарские услуги.

– Моя мать была леди, и как ты понимаешь, никаких проверок по рождению не проходила. Вскоре после смерти отца, она упала с лошади. Всегда смирная кобыла вдруг взбесилась. – Начал Эжен. – И хотя мама получила отличное образование, это ей не помогло. Главное, забудь всё, что было на твоей первой проверке. Это всё равно, что сравнивать игру мальчишек во дворе и национальные игры. Экзамен на разумность, просто уступка зажиточному сословию. Проверка же это отлично отработанный механизм лишения всего: прав, богатства, имени. Идя туда, ты должна понимать, что к тебе не будет никакого сочувствия, любой твоей неосторожности или неуверенности, не то что ошибки, ждут как падальщики смерти жертвы. Вся проверка проходит на латыни. Вопросы... Дай бумагу. Матери дали примеры, якобы из основного курса естественной математики. Я их тебе напишу, хотя бы чтобы ты видела, что тебя ждёт. Никаких послаблений тоже не жди, вопросы не только из математики. Очень много из естественных наук, истории и законоведения. Сначала, гоняют в разброс. Когда почувствуют слабое место, найдут ту область, где ты слабее всего, вопросы посыпятся именно по ней. Заранее те вопросы, что тебе будут задавать, нигде не вывешивают и не демонстрируют и получается, что у комиссии развязаны руки. И ещё... На проверке присутствуют заинтересованные лица, обязательно старший йерл, и попечительский совет города. В твоём случае это дополнительная опасность. Этот год попечительство возглавляют граф Пемарлей и его дальняя родственница графиня Александра Дорангтон.

– А я получается... – мгновенно оценила я все перспективы.

– Если эта старая стервозная перечница и ненавидит что-то, то это всё, что связано с любовницей её отца и единокровной сестрой. Тебе нужно напоминать, что после того, как леди Александра по наущению матери устроила прилюдную истерику, требуя чтобы отец немедленно перестал общаться с фрау Маргарет, и что она не выносит запаха духов фрау, которыми пахнет от отца, граф Стефан больше ни разу не удостоил дочь встречей? – с нескрываемым сочувствием произнёс Эжен. – А лорд Пемарлей с одной стороны, родственник старой графини, с другой... А ты наверное не следишь за скандалами в светской хронике? Так вот, сына графа недавно, буквально на днях, застукала с любовницей жена, леди Диана. Пытаясь сбежать, любовница столкнула леди с лестницы. Та провела в беспамятстве три дня, а потом, едва придя в себя, вызвала ювенала своего покойного отца, подала на развод и затребовала возврата принадлежащей ей доли. А дела самих Пемарлей не так чтобы хороши, имущество леди Дианы и доход от него были залогом их благополучия.

– Упала с лестницы... И что, ей тоже назначили проверку? – сердце отчего-то как будто пропустило удар.

– Думаю старый граф готов отдать за это и руку, и ногу, и глаз довеском. Но... Мать леди Дианы четвертая дочь герцога Барливара. Связь с семьёй была разорвана из-за мезальянса, юная леди Лидия в своё время сбежала замуж за графа. Но тут склоки оставят на потом, и боюсь отец и сын Пемарлей просто не доживут до проверки леди Дианы. – Хмыкнул Эжен. – Но вот на ком граф сорвёт свою злость, можешь попробовать догадаться. Добровольцы есть?

Выпроводив барона из своего дома, и убедившись, что его не схватили сразу за моим забором, что мне бы изрядно добавило неприятностей, я вернулась в дом. Разглядывая записанные бароном примеры, я решила, что без чая с ромашкой после таких новостей мне не обойтись. Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Прикинув сколько чая я выпиваю в день, пришла к неутешительным выводам.

– Интересно, существует ли чайный алкоголизм? – спросила я Лихо, тот только зевнул.

Утро я встретила в библиотеке. Правда не убиралась, а проверяла, соответствует ли местная латынь той, что знала я. Названия лекарств и рецепты я читала свободно, но мало ли! Система уравнений с тремя неизвестными меня не напугала. Даже законодательство не вызывало волнений. Фрай Томас и сам уделял этому очень много свободного времени, и дочь учил. Даже знакомые удивлялись, мол, похоже, что единственного ребёнка готовят в ювеналы, а не фармики. А вот история и наверное физика... Как бы так сделать, чтобы господам проверяющим не захотелось задавать мне вопросы из этих областей?

Мои рассуждения прервал стук дверного колокольчика. Мы с Лихо удивлённо переглянулись.

– Позднее утро за окном, вряд ли это ещё один беглый аристократ, – подумала вслух я, отправляясь к двери.

Глава 18.

Глава 18.

Открыв дверь, я с удивлением обнаружила на пороге одну женщину на вид между сорока пятью и пятидесятью годами. А с ней двух девочек-подростков. В одной я узнала Мартишу, которую видела вчера в ателье.

– Доброго дня, фрау Анна, – чуть присела она в приветствии. – Вы меня наверное не запомнили, я Мартиша, младшая дочь сорра Вильямса. А это моя мама и старшая сестра Пенси.

– Я узнала, – улыбнулась я. – Доброго дня и проходите. Аптека ещё неделю не будет работать, но если я чем-то могу помочь...

– Спасибо, фрау Анна. – Ответила мне сорра Санни, чьë имя я вспомнила не сразу. – Но Мартиша вчера услышала ваши слова о том, что у вас очень медленно продвигается уборка, и мы хотели предложить свою помощь. Вильямс не против, что мы наймëмся к вам, он может подтвердить... Если вам нужно, конечно...

Сорра Санни очень волнуется и это заметно, чувствует себя неловко оттого, что предлагает помощь за деньги. А я как могла быстро просчитывала открывающиеся возможности. Ведь я могу воспользоваться предложенной помощью. Аптеку и кухню я отмыла. Большая, как я её назвала про себя официальная, часть дома никаких секретов не хранит. Лихо уже всё прополз, да и память Анни молчала. И уборку здесь я вполне могу доверить сорре Санни и её дочерям. По деньгам это будет не слишком затратно, а освободившееся время я прекрасно потрачу в библиотеке, тут вон двадцать семь томов по истории. Вечером, чтобы дать отдых мозгам, как раз и можно будет заняться комнатами, которые загадил сорр Фрег. Тем более, что я уже начала.

– А сорр Вильямс точно не будет против? Особенно, когда узнает, во что превратился дом с момента смерти моего отца, – уточнила я, прерывая паузу.

В империи женщины ниже третьего сословия по происхождению, могли работать только с разрешения мужа или отца. Если таковых не было, то старший брат или опекун. Даже деньги получал за женщину мужчина. Это я уже молчу про то, что найти работу было весьма не просто. А тем, кто принимал женщин на работу не соблюдая правил могло это выйти боком.

– Вильямс вчера рассказал, что даже мебель погублена, – осторожно произнесла сорра Санни.

– Сорра, вы помните этот дом таким, каким он был при моих родителях, когда вы иногда помогали моей матери перед большими приёмами. – Вздохнула я. – Пройдёмте, сами всё увидите.

Следующие минут десять прошли под охи и вздохи сорры и удивлённые глаза её дочерей.

– Ну не так всё и плохо. Отмывать конечно много. И ремонтировать. И заменять... – перечислила к концу осмотра Пенси. – Но жить то можно! А после уборки и вовсе.

– Значит, возьмётесь? – уточнила я.

Оговорив оплату и откуда начинать, я предоставила нежданным помощницам весь доступный мне арсенал щёток, вёдер, тряпок и местных чистящих средств. Сорра Санни попросила много уксуса и нашатыря. Впрочем ничего лучшего для стёкол и хрусталя ещё не придумали даже в моей прошлой жизни.

Мартиша попросила стремянку, а вот её старшая сестра спросила, где можно будет меня найти, если понадоблюсь. Я собиралась быть в библиотеке.

Решив, что история в моей памяти хоть как-то отложилась, и её можно оставить на последние дни. Я полезла по справочникам о физике и естественных науках. По мере просмотра тем, мои глаза удивлённо расширялись. Нет, подумать только! Здесь наука шагнула далеко вперёд. Некоторые открытия в прошлом мире были сделаны гораздо позднее. И лишь в немногих вопросах викторианская эпоха того мира опережала здешнюю.

Прервалась я только на обед, который разделила с соррой Санни и её дочерьми. К этому времени они сотворили невозможное. Большая п-образная комната просто сверкала, и они уже приступили к гостевым спальням на втором этаже. Вечером, окончив работу, мне показали и эти комнаты тщательно отмытыми. За завтрашний день сорра Санни планировала закончить с уборкой этой части дома. На что я возразила, что тогда нужно заняться жилой частью хозяйской половины. А коридоры лестницы в конце. Чтобы не вытаскивать мусор уже по чистому. Споров по этому моменту не возникло.

А вот когда они все разделись до нижнего белья и встали передо мной, я немного опешила.

– И чтобы это значило? – спросила я, прижимая к груди кота.

– А как же вы собираетесь проверять не уносим ли мы чего-то вашего под своими платьями? – вздохнула сорра.

– Я верю, что не уносите. – Закивала я так, что аж челюсть щёлкнула.

– Фрау, все осматривают. Хозяйка дома или экономка. – Добавила Пенси.

– Вот видите, и раз вас снова и снова приглашают на помощь, значит ни разу вы своей репутации не запятнали. Так что давайте обойдёмся в будущем без этого. – Настояла я.

Проводив всех до ворот, где своё семейство ожидал сорр Вильямс, я поблагодарила его за разрешение мне помочь, и отдала заработок за сегодня. А вернувшись в библиотеку, я без сил упала в кресло у столика рядом с окном.

Лихо что-то муркнул и запрыгнул на стол, где развалился прямо на раскрытой мной книге.

– Аж скрутило внутри всё, Лишенька. – Чуть ли не дрожащими руками наливала я себе чая. – А если всё же не сдам? Ну вот не вытяну? И что меня ждёт, вот также к людям проситься на самую тяжёлую работу? Да и не это страшно. А то что вот так... Словно ни чувств, ни стыда нет. Как к скотине! А что делать, если какой-нибудь скот решит проверить...

– Уррр, – зло прорычал Лихо, словно встряхивая заистерившую меня и приводя в чувство.

Кот чуть повёл головой, прищурив глаза. Свет от пламени как будто отразился от кошачьей шерсти. Глаза Лихо сверкнули. На секунду мне показалось, что этими глазами на меня посмотрело нечто иное... И не живое даже, но могущественное. Но уже в следующее мгновение это ощущение пропало, а на меня смотрел просто мой кот. Злой и готовый к драке.

– Ну, подумаешь, немного поныла. Я сейчас, между прочим, девушка в беде! – сказала я Лихо. – И да, я нервничаю!

Кот лениво поднялся и, спрыгнув со стола, пошёл ко мне. Забрался на колени и ткнулся головой в ладонь. Мол, ну вот он я, гладь и успокаивайся. Так я и просидела наверное с полчаса. Наглаживая Лихо и с чашкой чая. А потом, как это обычно и бывает, после уныния появилась жажда деятельности. Вот куда применить это желание вопроса не стояло, слишком большой список работ ожидал моего внимания.