Текст книги "Холодная месть приятнее на вкус"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Так он вел себя всегда: если ему не хотелось думать о чем-то неприятном, тревожащем, он старался об этом не вспоминать, сочинив для самого себя приемлемое оправдание.

Его многие считали слабовольным человеком, не только сестра. Положа руку на сердце, Андрей сознавал, что не пользуется уважением, и такое отношение заслуженно.

И тем не менее, он тешил себя надеждой, что ничем не хуже других, и придумывал моральные алиби – не хотелось выглядеть никчемным слабаком ни в собственных глазах, ни в глазах окружающих.

До сих пор ему удавалось сохранять хоть какое-то равновесие, создав для себя иллюзию, что все в его жизни более-менее гладко: получил хорошее образование, стал совладельцем фирмы, пусть и небольшой, но на его потребности хватает, есть материальные свидетельства вполне приличных достижений представителя среднего класса. Что ещё надо человеку для того, чтобы не роптать на судьбу?! С женой плохо живут, – так это не смертельно, все приятели лаются со своими половинами, а потом чихвостят их почем зря.

И вот теперь его устоявшийся мир под угрозой. И дело не только в том, что есть риск уголовного наказания, хотя и это не радует, но и в том, что если случившееся станет известно окружению, привычное равновесие нарушится.

Как и всем слабовольным натурам, подспудно ощущающим собственную неполноценность, Андрею было очень важно мнение окружающих. Осуждение разумеется, моральное, а не наказание за преступление, – было для него смерти подобно. Человек, в котором нет внутреннего стержня, держащийся лишь на внешних атрибутах, весьма болезненно реагирует на все, что задевает самолюбие и старается оградить себя от ударов по самому больному месту.

Утратить прежнее отношение окружающих – означает потерять свое лицо. А это моральная смерть.

После этого лучше не жить.

В дверь позвонили. Экономка направилась в прихожую, переступив через кота. Тот и не подумал прекратить забавы с понравившейся игрушкой – вряд ли новый гость предложит ему что-то поинтереснее.

Пришла Аллина массажистка, которую терпеть не могли и Толик, и сэр Персиваль. Первый – потому что она чересчур рьяно мяла кисть его обожаемой начальницы, да так, что та аж скрипела зубами от боли, а второй – потому что массажистка всегда выгоняла его комнаты, ссылаясь на аллергию.

"Разве может быть аллергия на таких красивых котов, как я?" безмолвно возмущался Перс, а Толик был с ним солидарен.

Выяснив, в какой палате лежит Лидия Анатольевна Шевцова, Андрей поднялся на третий этаж, прошел по коридору и открыл нужную дверь.

– Андрюша! – обрадовалась сестра. – А я уже начала беспокоиться.

– Приболел, – кратко ответил он.

– Ты ужасно выглядишь, – отметила она. – Не надо было приходить, мог бы просто позвонить.

Андрей положил на тумбочку пакет с фруктами и присел на стоящий возле кровати стул.

– Как ты себя чувствуешь?

– Если честно – ужасно, – призналась Лидия. – Упросила врача, чтобы мне кололи обезболивающие, но хватает всего на час-другой, а потом болит нестерпимо. Мне только что сделали укол, поэтому сейчас я не чувствую боли. Но долго валяться здесь не буду, выпишусь. Фирму нельзя оставлять без присмотра.

Андрей понял недосказанное – хоть они с сестрой и совладельцы, от него проку мало, все лежит на её плечах, а он компаньон лишь номинально. Задумав создать фирму, Лидия пригласила младшего брата – в то время он трудился на должности экономиста в заштатной организации, – надеясь, что способный Андрей поможет. Но его способности ограничивались умением выполнять чужие распоряжения, на самостоятельные решения он не годен – всю жизнь боялся ответственности.

"Я всегда жил за счет сестры... – подумал Андрей. – А потом посадил на её шею и свою жену. Но теперь я скину хотя бы одну ношу".

Лидия внимательно вгляделась в него и встревожилась:

– Андрюша, ты выпил?

– Совсем немножко, – соврал он.

– А вчера?

– Тоже чуть-чуть.

Она откинулась на подушку и вздохнула.

– Я вижу – ты чем-то очень расстроен. Из-за Вики?

– Нет. – Андрей отвел взгляд и решил сменить тему: – Как же тебя так угораздило, Лидуль?

– Разозлилась очень на твою благоверную и дернула противень что есть силы, а он вывалился мне на ноги.

– Я её уже выгнал, больше она не будет трепать нервы ни мне, ни тебе.

– Как же тебе удалось от неё избавиться?

– Вытолкал из квартиры, вот и все.

– Она так просто не отвяжется. Не для того Вика тебя окрутила, чтобы так просто уйти.

– Я с ней разберусь, – пообещал он. – Сегодня же отвезу все её вещи, заберу ключи от квартиры и подам на развод. Детей у нас нет, делить нечего.

– Что ж, все, что ни делается – к лучшему, – облегченно улыбнулась Лидия.

"Если бы..." – мысленно возразил Андрей.

– Куда щас двинем? – спросил Толик, когда сеанс издевательства над его повелительницей закончился, и ненавистная массажистка ушла.

– К одной моей старой знакомой, – ответила Алла, направляясь в спальню и на ходу пояснив: – Пойду ломать голову, что надеть. На улице жарко?

– Страсть! – коротко и емко охарактеризовал погоду Толик.

За квартал от своего дома Андрей заметил крупную надпись "Автосервис" над высокими железными воротами. Немного поколебавшись – слишком близко, сюда могут обратиться соседи, – он все же решился и въехал на территорию.

– Иномарки ремонтируете? – спросил Андрей вышедшего из гаража мужчину в засаленном комбинезоне.

– А как же! – с достоинством ответил тот.

– Посмотрите, пожалуйста, мою.

Автомеханик обошел машину, принял задумчивый вид и выдал многозначительное:

– Дорого встанет...

– Неважно, – отмахнулся хозяин. – Главное – чтобы была как новая.

Мастер почесал в затылке и присел на корточки, обозревая повреждения. Андрей понял намек и выдал солидный аванс.

– Неудачно парковался, – пояснил он. – Сделайте, пожалуйста, побыстрее, я хорошо заплачу.

Посмотрев на него с сомнением, автомеханик хмыкнул и перевел взгляд на капот.

"Он обо всем догадался, – испугался Андрей. – Черт, надо было придумать что-то более убедительное. Или обойтись без пояснений, а то выглядит ещё подозрительнее..."

Уставившись на повреждения, мастер стал загибать пальцы, безмолвно шевеля губами, и наконец сообщил:

– К субботе будет готово. Дайте ещё столько же авансом, а полностью рассчитаемся, когда приедете забирать.

Андрей с готовностью выдал требуемую сумму и попрощался.

"Надо было снять с машины номера, – спохватился он, выйдя за ворота. А хотя – один черт, автомеханик может переписать номера двигателя".

Открыв дверцы платяного шкафа, Алла придирчиво разглядывала свои туалеты, раздумывая, что надеть для предстоящего визита к Ксении Аркадьевне Каревой.

Обычно выбор одежды не занимал значительного времени – верная боевая подруга все делала быстро, в том числе, и принимала решения. Но тут другой случай. Ее левая рука до сих пор в плотной повязке от плеча до запястья, а бинты как следствие боевых ран украшают мужчину, но не красивую женщину. До недавнего времени такой проблемы не было – натянула рукав джемпера до середины кисти и никому не придет в голову, что под ним скрывается изувеченная конечность.

Июнь в этом году выдался на редкость знойным, уже вторую неделю стоит тридцатиградусная жара, а бывало, и поболе. Носить одежду с длинным рукавом, когда даже в топике на бретельках по спине течет, – равносильно самоубийству, запросто схватишь тепловой удар. Пусть это и преувеличение удар, конечно, не получишь, – но будешь чувствовать себя крайне дискомфортно. И самой противно, когда вся мокрая, да и раздетые до максимума, позволяющегося приличиями, окружающие будут недоуменно коситься, – почему дамочка столь неадекватно вырядилась? Одежду, не позволяющую увидеть даже кусочка обнаженного тела, вне зависимости от погоды, носят лишь убежденные старые девы, – а вдруг кто-то воспылает нечистыми желаниями и покусится на нетронутую честь! – а Алла Королева по вполне понятным причинам не желала, чтобы её причисляли к таким особам. Но и красоваться с забинтованной рукой в открытом платье тоже удовольствие так себе.

Раньше о её ранении знали лишь самые близкие люди, а на светские тусовки она уже давно не выезжала, – нет настроения, да и чувствует себя неважно, – а теперь приходится каждому объяснять, почему рука в повязке и висит плетью. "Я – почти солдат с раной", – отшучивалась верная боевая подруга, произнося фразу так, что получалось "солдат сраный". Некоторым любопытствующим Алла отвечала: "Фурункулез замучил, вся в чирьях" или "Неудачно ковырялась в ухе и схлопотала вывих". Сообразительные собеседники сразу отставали, поняв, что она не намерена подробно распространяться на эту тему, а тупые пускались в дотошные расспросы: что да почему, – и это ей порядком надоело.

"Буду смотреть на проблему проще, – решила верная боевая подруга, снимая с плечиков легкий сарафан из кисеи. – Ксения Аркадьевна не из тех, кто устроит мне допрос с пристрастием".

В прорезях почтового ящика опять белел конверт. Андрей приостановился, колеблясь.

"Если оставить его здесь, почтальонша может увидеть. Удивится, что письмо пришло не по почте и полюбопытствует".

Испытывая отвращение, он достал конверт, сунул его в карман и нажал кнопку лифта.

На столике в гостиной его поджидало ещё одно послание со знакомой надписью.

"Вот дрянь! – разозлился Андрей на жену. – Видимо, они с тещей задумали довести меня до белого каления, чтобы я разбился на машине, и наняли кого-то проследить за тем, как произойдет авария. А тот, кто ехал за мной, увидел, что я сбил женщину, сфотографировал, как я подошел к погибшей, и предоставил снимки нанимательницам. Две алчные шакалихи до сих пор не отказались от своего намерения. Вика вчера нарочно трепала мне нервы, зная, что после этого я обязательно выпью. А снимки приносит, чтобы я был в постоянном напряжении и пил. И ведь не подкопаешься – напился и влетел в столб".

– Что с вашей рукой, Аллочка? – спросила Ксения Аркадьевна, увидев её забинтованную от плеча до запястья руку.

– Перелом, – лаконично ответила Алла, решив уклониться от обсуждения проблемы своего здоровья.

Тактичная хозяйка воздержалась от расспросов, сообразив по выражению её лица, что данная тематика гостье неприятна.

Собеседницы прошли в комнату, которая, очевидно, служила гостиной. Незаметно оглядевшись, Алла отметила, что мебель все та же, некогда шикарная и дорогая, а теперь старенькая и потертая. Как и в квартире любой актрисы, стены украшали многочисленные фотографии хозяйки дома, где она снята в сценических костюмах или в обществе известных людей, с надписью наискосок: комплименты, пожелание творческих успехов, "на долгую память" и прочее.

– Все как всегда, – улыбнулась гостья. – Я будто перенеслась на шестнадцать лет назад и вернулась в свою молодость.

– Да вы и сейчас молоды, – улыбнулась в ответ хозяйка.

– Вы тоже, Ксения Аркадьевна. Ничуть не изменились, все такая же красавица, – польстила Алла, хотя прекрасно видела, как та сдала за то время, что они не виделись.

"Несладко ей, бедной... Сразу видно, что нуждается. Да и сыночек её редкостный оболтус, от него никакой помощи. Наверняка по его инициативе мать продала хорошую квартиру, а он пропил и проел её денежки", – мысленно посочувствовала немолодой актрисе верная боевая подруга, решив втайне от неё встретиться с руководством театра и предложить спонсорскую помощь.

– Спасибо, Аллочка... – Ксения Аркадьевна печально вздохнула. – Хоть вы мне и льстите, но, как говорил Бернард Шоу, лесть приятна уже тем, что человек счел вас достойным лести. Годы неумолимо отнимают, а в моем возрасте уже ничем не обогащают. Опыт накапливается лет до сорока-пятидесяти, а потом лишь пользуешься этим багажом и ежедневно что-то теряешь – красоту, здоровье, зубы, оптимизм...

Гостья не нашлась что сказать. Произносить банальности не хотелось. Да и чем можно утешить старую актрису, вся жизнь которой – в театре?..

– Теперь я играю преимущественно бабушек, – грустно продолжала народная артистка. – Правда, роли Аркадиной и Раневской все ещё закреплены за мной, но Чехова, да и вообще классику, в нашем театре уже давно не ставят – нет сборов. Теперь, увы, все решают деньги. А в современных пьесах ролей главных ролей для пожилых дам практически нет. Да никто и не даст мне заглавной роли... С тех пор, как умер мой муж, я уже не примадонна.

"Предложу главрежу денег с условием, что Ксении Аркадьевне дадут приличные роли, – придумала оптимальный выход верная боевая подруга. Пусть найдет способного сценариста, чтобы тот написал пьесу специально для нее".

– Сара Бернар играла молодых девушек в любом возрасте. И вам это по силам, Ксения Аркадьевна.

– О нет, Аллочка, – возразила собеседница. – Даже в отношении Сары Бернар были разные мнения, а мне и подавно не хочется выглядеть смешной.

– А не хотите сыграть российскую мисс Марпл? Симпатичную и очень умную даму постбальзаковского возраста, которая щелкает спицами и попутно разгадывает преступления?

– Я бы с удовольствием, – оживилась актриса, но тут же опечалилась. Но ведь таких отечественных пьес нет.

"Будут", – мысленно пообещала Алла, сообразив, какую задачу поставить перед сценаристом.

– Есть, – легко соврала она. – Детективы нынче в моде, правда, драматургия пока плетется в хвосте. Но мне говорили о способном сценаристе, написавшем цикл пьес с детективным уклоном. Я ведь не с потолка взяла слова о российской мисс Марпл. Именно аналог героини Агаты Кристи и стал главным персонажем его пьес. Тематика современная, отражает все злободневные проблемы, так что народ валом повалит, – обнадежила она актрису, попутно решив, что нужно будет озаботиться хорошей рекламой, иначе слова "валом повалит" останутся всего лишь сотрясением воздуха.

Вскрывать конверты не хотелось. Один так и лежал в кармане брюк, второй на столике.

Андрей ушел на кухню, поставил на стол заблаговременно купленную бутылку коньяку и некоторое время боролся с собой. Нервы на пределе, расслабиться бы не мешало...

"Моя машина в ремонте, так что план этих гиен не удастся, – успокоил он себя, свинчивая пробку. – Выпью всего пару рюмок, чтобы прийти в норму".

Выполнив данное себе обещание, Андрей вернулся в гостиную и взял в руки конверт.

"Надо знать, что им известно", – сказал он себе, отдирая клапан.

На листке значилось: "Убийца покидает место преступления". На снимке было отчетливо видно лежащее на земле скрюченное тело, а виновник, полусогнувшись, удалялся от него.

"Они создают впечатление, что я убил эту женщину, а не сбил", машинально отметил Андрей, вскрывая второй конверт. Записка гласила: "Убил, чтобы поживиться, мерзавец?" Фотография запечатлела, как он снимает с руки женщины часы.

– Боже мой... – простонал Андрей, закрыв лицо руками и раскачиваясь. По этим снимкам и в самом деле можно подумать, что я убил её ради того, чтобы украсть часы..."

"А ведь прототипом героини будущих пьес может стать Лидия Петровна", озарило верную боевую подругу.

Лидия Петровна Карелина, личный психиатр Аллы и её многочисленных друзей и подруг, помимо того, что замечательный врач, умница и хороший человек, ещё и прирожденный детектив.

Полтора года назад Аллина любимая подруга Лариса стала обвиняемой в убийстве6. Лара пришла к психиатру, полагая, что у неё крыша поехала – все улики указывают на нее, а она не уверена, совершила ли убийство или нет, потому что у неё напрочь отшибло память на определенное время. Лидия Петровна проанализировала психологический типаж всех действующих лиц драматической истории и её выводы оказались верны.

С тех пор Алла и все её знакомые бегали к любимому психиатру по любому поводу – рассказать о своих проблемах, обрести поддержку, поправить настроение, получить дельный совет. "Самаритянки" при расследовании криминальных ситуаций тоже обращались к Лидии Петровне, если требовалось прояснить какой-либо вопрос или получить ответ – мог ли данный человек убить. Психиатр объяснила, что люди совершают поступки в соответствии со своим психотипом, один человек по своим личностным особенностям в принципе способен на агрессию, а при определенных обстоятельствах может её реализовать и даже совершить преступление, а другой – никогда.

"Отлично! – обрадовалась Алла. – Моя идея о цикле пьес обрела хребет, сценарист получит реальный прототип, а живописать персонаж – всего лишь дело техники и таланта. Познакомлю Ксению Аркадьевну с психиатром под предлогом наблюдения за прототипом для вживания в роль, а Лидия Петровна попутно поправит ей настроение".

– А этот сценарист согласится отдать свои пьесы нашему театру? засомневалась актриса.

– Согласится, – обнадежила верная боевая подруга. – Проблема только в том, что в данный момент он в отъезде, – опять соврала она. – Но как только вернется, я займусь этим делом и сведу его с вашим руководством. Полагаю, сотрудничество будет взаимовыгодным: сценарист пристроит свои пока невостребованные пьесы в хороший театр, а ваше начальство получит пополнение к репертуару по сходной цене. Много он не запросит – гарантирую. Ему главное – чтобы играли хорошие актеры, и пьесы понравились зрителям.

– Чудесно! – просияла Ксения Аркадьевна. – Мне и самой очень интересна такая роль – никогда не играла даму-детектива.

– Значит, вы будете первой российской актрисой, сыгравшей детектившу-интеллектуалку. Щелкать спицами по роли не придется – профессия героини предполагает работу мозгами. Кстати, я лично знаю даму, ставшую прототипом этих пьес. Могу познакомить.

– Буду рада. А кто она по профессии?

– Психиатр.

– Психиатр? – переспросила растерянная актриса.

– Да, а что вас так удивило?

– Как же психиатр может разгадывать детективы? Моя приятельница однажды лежала с неврозом в психиатрической клинике, я её навещала и разговаривала с лечащим врачом. Очень серьезный человек, ни разу за все время не улыбнулся.

– Видимо, у него не было повода, – пошутила Алла. – А вообще-то психиатры – самые обычные люди. Мне и моим друзьям довелось частенько общаться с дамой, ставшей прототипом героини пьес, и с её коллегами из психиатрического центра. Умнейшие люди, должна вам сказать. У них ведь особенная профессия – психика очень тонкая материя, и грубый человек, а тем более, дураковатый и хамоватый, не сможет работать в этой области. Психиатры наблюдательны, с логическим типом мышления и острым умом, видят то, чего не замечают другие, на все имеют собственное, порой весьма оригинальное мнение, многие из них юморные, есть и саркастичные, так что дискуссия доставила мне преогромное удовольствие. Поточила язык, блеснула остроумием и интеллектом и нашла в их лице достойных собеседников. Так что не так страшны психиатры, как их малюют. К сложившемуся, между прочим, в корне неверному общественному мнению, они относятся с юмором и с удовольствием рассказывают анекдоты "про психов и психиатров". Кстати, именно я познакомила сценариста с врачом, когда ему понадобилась психотерапия. Обретя душевное равновесие и получив стимул для творчества, он так впечатлился, что тут же накатал серию пьес.

– А героиня пьес тоже психиатр?

– Да.

– Как же она разгадывает преступления?

– Очень просто. Сидит в своем кабинете, разговаривает с разными людьми, составляет психологический портрет действующих лиц криминальной истории и делает соответствующие выводы.

– Как интересно... – Актриса и в самом деле выглядела заинтересованной и оживленной – глаза заблестели, мимика, до того вялая, заиграла.

– Думаю, вы получите колоссальное удовольствие от такой роли.

– Пожалуй... Мне бы хотелось повидаться с дамой, ставшей прототипом героини. Разумеется, я привнесу в роль свое, но мне помогут характерные детали.

– Не сомневаюсь, вы тоже впечатлитесь личностью Лидии Петровны – так зовут нашего психиатра, – и вам будет легко создать образ. У неё особая аура – доброты, сострадания, мудрости и обаяния. Ее коллеги тоже очень симпатичные, могу познакомить и с ними, а вы создадите собирательный образ.

– Нет, пожалуй, лучше ограничиться общением с одним типажом. Тогда будет достовернее. Мне нужно проникнуться характером героини.

– Вы профессионал, вам виднее.

Приняв ещё сто граммов для успокоения нервов, Андрей вышел в прихожую и с ненавистью уставился на чемоданы и сумки, в которые запихал вещи жены.

Видимо, та не намерена уходить и потому не забрала их, посетив его квартиру.

Он вызвал такси и пошел на кухню. Выпить хотелось смертельно. Андрей недолго боролся с собой – что толку мучиться, пытаясь преодолеть желание, когда все мысли о том, что не мешало бы опрокинуть пару рюмок...

– Аллочка, мне неудобно обременять вас своими проблемами...

– Да какие проблемы, Ксения Аркадьевна! Мне это не составит никакого труда, а множество хороших людей в итоге реализуют себя и порадуют зрителей пьесами новой волны. Ведь это не просто детектив, хотя и интрига для пьесы привлекательна, а действо, способное заставить задуматься. Лидия Петровна очень умный и глубокий человек, до сих пор немножко идеалистка в свои пятьдесят четыре. Поначалу я, с присущим мне цинизмом, тихо удивлялась на нее, полагая, что в наше цинично-материальное время идеалисты уже вымерли, порой пыталась шокировать её резкими высказываниями, а она в ответ лишь улыбалась и говорила, что я ещё не совсем взрослая и вскоре сама все пойму. И в итоге перевоспитала меня, представляете? Меня, считавшую себя умнее самых умных, большим знатоком человеческой психологии и отъявленной реалисткой! Теперь я, неожиданно для самой себя, обнаружила, что в душе все ещё чуточку идеалистка, тяготею к романтическим отношениям, предпочитаю видеть в людях преимущественно хорошее, а недостатки объясняю особенностями личности. Правда, в моем теперешнем альтруистически-идеалистическом настрое есть и исключения – некоторые недостатки я расцениваю как пороки, к примеру, если человек патологический мерзавец и своими поступками лишь вредит людям. И тогда из альтруистических соображений я нейтрализую такого выродка.

– Как? – спросила заинтригованная собеседница, уже начиная потихоньку вживаться в роль детективши-интеллектуалки.

– По-разному, – уклонилась от ответа верная боевая подруга.

– Неужели?.. – Ксения Аркадьевна даже побоялась выговорить страшное слово, потом все же пересилила себя – надо же вживаться в роль! – и шепотом произнесла: – Неужели убийство?

– Нет, что вы! – рассмеялась верная боевая подруга. – Раньше я думала, что смогу пристрелить подонка, если не будет иного выхода, и моя рука не дрогнет. Однако Лидия Петровна вправила мне мозги, объяснив, что это, в сущности, тоже убийство. И я с ней согласилась.

– А вы умеете стрелять? – Собеседница смотрела на неё со смешанным выражением ужаса и восхищения.

– Умею.

– Мне трудно поверить... Я помню вас двадцатилетней девушкой. Вы и в юности были сильны характером, и тогда я сказала мужу, что лучшей супруги моему сыну, чем Аллочка Королева, не сыскать. Но чтобы красавица и умница Аллочка Королева стала стрелять...

– Да я больше балуюсь, Ксения Аркадьевна, – успокоила её верная боевая подруга.

– Но зачем вы научились? Мне неприятно смотреть фильмы, где женщина держит в руках оружие. Это противоестественно. Да и вообще неженственно.

– Жизнь заставила, Ксения Аркадьевна, – вздохнула Алла.

– Неужели вашей жизни угрожала опасность?

– Не напрямую, но шансы были.

– Из-за бизнеса?

– Да.

– Потому я и удивилась, что вы занялись коммерцией. Это совершенно не в вашем стиле, Аллочка, поверьте. Шестнадцать лет назад я говорила мужу, что сцена многое потеряла из-за того, что вы не стали актрисой. У вас талант, моя милая, я говорю вам со всей уверенностью, как человек, который в этом разбирается.

– Друзья считают меня прирожденной актрисой, – согласилась Алла. – В общем-то мне и в жизни приходится играть разные роли – и хорошие, и не очень. Но играть на сцене я и не помышляла. Это не мое.

– О, вы ещё не знаете себя! – с жаром возразила Ксения Аркадьевна. Вы просто не пробовали. В вас есть артистизм, и это главное. Скрытый талант чувствуется даже в человеке, который его не реализовал.

– Вам виднее, – не стала спорить верная боевая подруга. – Но поезд уже ушел.

– Раньше я уговаривала вас попробовать себя, теперь, разумеется не буду. Но не потому, что время упущено – это-то как раз не имеет значения, а потому что профессия театрального актера ныне слишком мало оплачиваема. А вы ведь в бизнесе...

– Привыкла к большим деньгам, вы хотите сказать? – рассмеялась Алла. Нет, данный аспект не является камнем преткновения. Моя фирма "Прима" уже шестой месяц работает без меня, а мне, как владелице, постоянно капает на банковский счет. В принципе, я могу полностью устраниться от руководства своей конторой. Раньше я полагала, что без меня она разорится, а оказалось, что, как говаривал один известный лидер, незаменимых нет. Теперь не вижу необходимости вновь становиться во главе фирмы – мои сотрудники уже привыкли к самостоятельности, и мое вмешательство лишь во вред. Одно время я даже немножко страдала по этому поводу – в силу присущей мне самоуверенности считала, что, создав "Приму" с нуля собственными руками и мозгами, непременно должна стоять у руля, мол, только мне по силу вести её по бурным волнам отечественного бизнеса. Оказалось – переоценивала себя. Теперь я по этому поводу уже не печалюсь. Поначалу я открыла фирму ради обеспечения себя средствами к существованию – на мой тогдашний оклад научного сотрудника можно было всего лишь разок сходить в продуктовый магазин, – а потом увлеклась бизнесом. В общем-то, это довольно интересное занятие, а я всегда стремилась разнообразить свою жизнь, мне импонирует все новое. Теперь ощущения новизны уже нет, я обеспечена на всю оставшуюся жизнь – разумеется, если в нашей стране не произойдет очередной дефолт или переворот, – так что есть возможность оглядеться по сторонам в поискать нечто иное. И я нашла.

– И какое же это поприще? – полюбопытствовала собеседница.

– Мы с вами станем своего рода коллегами. С той лишь разницей, что вы будете раскрывать преступления на сцене, согласно вашей роли, а я делаю это в реальной жизни.

– Вы раскрываете преступления? – Актриса была поражена. Ладно бы какая-то незнакомая ей дама-психиатр, быть может, это её хобби, но Аллочка Королева...

– Да, – кивнула верная боевая подруга. – Но не в одиночку, а вместе с подругами, моими сокурсницами. Они объединились в фирму "Самаритянин" и стали сыщицами.

– Поразительно... Женщины-сыщицы...

– Хотите сказать, что это неженственно? – не удержалась от легкой подколки Алла.

– Не в этом дело. Я знаю многих девушек с вашего курса, они приходили на мои спектакли, забегали в гримерную. И подумать не могла, что они изберут такое поприще...

– Между прочим, им это очень нравится. И мне тоже.

– Аллочка, но преступления – это грязно... Ведь вам и вашим подругам волей-неволей приходится сталкиваться со многими некрасивыми деяниями людей.

– Да, изнанка жизни нам порой приоткрывается, – признала верная боевая подруга. – Но изначально мы создали фирму "Самаритянин" не столько для расследования криминальных дел, сколько с целью помочь хорошим людям выбраться из трудной ситуации. Сами они такой возможности не имеют – по разным причинам, и в первую очередь, потому, что не знают, как взяться за дело. А мои подруги уже научились. Они работают немногим меньше года и стали настоящими профи, "самаритянки" ещё ни одного дела не завалили.

– Хотелось бы с ними пообщаться.

– Запросто. Приходите в офис. – Алла назвала адрес. – Все наши ребята будут рады вас видеть.

– Непременно приду, – пообещала актриса. – Свободного времени у меня сейчас предостаточно, в театре я занята мало. А вы научились стрелять, став сыщицей?

– Нет, гораздо раньше, едва начав заниматься бизнесом.

– Видимо, теперь вашей жизни постоянно угрожает опасность?

– Время от времени я сама лезу на рожон, люблю играть с огнем. Но врагами пока не обзавелась, так что перманентной угрозы нет, поскольку не существует персоны, жаждущей отомстить.

– Как же в наше время сместились акценты... Все перевернуто с ног на голову. Красивая, умная женщина совершенно спокойно говорит о том, что теоретически у неё могут быть враги, мало того, они могут с ней поквитаться... Причем, подразумевает под "врагами" преимущественно мужчин. Что происходит с нравственностью наших сограждан – уму непостижимо.

– Да, рыцарство ныне непопулярно, – согласилась Алла. – Правда, и раньше рыцари табунами не ходили.

– Не согласна с вами, Аллочка. Быть может, вы сочтете это старческим брюзжанием, но все же, на мой взгляд, в прежнее время благородства в людях было больше.

– Да и сейчас есть, – уверенно произнесла Алла. – Однако действительность не позволяет реализовать положительные черты. Многим людям некогда думать о возвышенном, борьба за существование приземляет, и они вынуждены соответствовать. Позитивный потенциал есть во многих людях, но им нужно помочь, и тогда добра в этом мире станет больше, чем зла. Скажу вам без ложного пафоса, Ксения Аркадьевна, и уверена, что вы поймете меня правильно, – силы у наших сограждан необъятные, но до поры скрытые. Со стороны кажется, что люди озлобились, ожесточились, им на все наплевать, лишь бы выжить, но это не так. Теперь я убедилась, что хорошее превалирует над нехорошим, несмотря на всеобщий бардак в общегосударственном масштабе, пессимизм, пофигизм и кажущуюся утрату веры в идеалы. Не утрачена она, поверьте. Просто условия неподходящие для того, чтобы претворить в жизнь то, чего хочется любому нормальному человеку. Подлинные альтруисты не перевелись на свете, и их очень и очень много. И я заслуженно горжусь тем, что помогаю людям реальными делами. И не только я. Нас целая команда, уже довольно многочисленная, и она постоянно увеличивается. Недавно к нам примкнули женщины, объединившиеся в "Клуб одиноких сердец". Хорошие люди стали группироваться, чтобы противостоять тому негативу, который мы сейчас наблюдаем. И уверена, со временем число таких людей станет увеличиваться.

– Я горжусь вами, Аллочка, – с чувством произнесла собеседница, а верная боевая подруга даже смутилась, хотя вообще-то смутить её было трудно.

– Да ладно, Ксения Аркадьевна, не вгоняйте меня в краску. Я ведь не собиралась хвастаться, просто такой у нас вышел разговор.

Выйдя из лифта с сопровождении водителя такси, согласившегося донести часть сумок и чемоданов, Андрей увидел, что дверь тещиной квартиры открыта, а сама Ираида Яковлевна стоит на пороге, лучезарно улыбаясь пожилому мужчине, – видимо, провожает гостя.

Узрев зятя, она нахмурилась, торопливо попрощалась с посетителем и, не здороваясь, отсупила в коридор, гневно взирая на Андрея. Пока двери кабины лифта не закрылись, Ираида Яковлевна не проронила ни слова. И лишь после того, как гость отправился вниз, а шофер, оставив поклажу возле дверей квартиры, пошел по лестнице пешком, высокомерно вопросила: