Текст книги "Холодная месть приятнее на вкус"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– А ты знал, что Мотя единолично пользуется "волжанкой"?

– А то!

– Почему ж мне не сообщил?

– Дак ты ругаться начнешь.

– Ну ладно, я поговорю с Мотей. Не дело это девкам на задание без колес мотаться.

– А чё Серега?

– Пока без перемен.

– Пойду погуляю с Демкой, – вызвался верный оруженосец, вставая.

– Я с ней уже гуляла.

– Пускай ещё побегает на травке.

– Поосторожнее, если на пустыре появится собачник с большой психой.

– Дак сам знаю! – отмахнулся он.

– Мы ответственны за тех, кого приручили, – словами Сент-Экзюпери ещё раз напутствовала его верная боевая подруга.

Только Алла собралась позвонить Тамаре, та сама тут как тут.

– Ал, вчера я устала и выскочило из головы то, что мы с Олесей обсуждали по пути в "Алдонино". Дело в том, что Ладо может скрываться у Марины Градовой.

"Самаритянка" вкратце изложила их с Олесей диалог и оповестила:

– У дома Марины дежурит Лена, но она пока не звонила. Видимо, ничего существенного не выяснила.

– Дай ей в подмогу ещё нескольких девиц. Окна Марининой квартиры, вполне возможно, выходят на разные стороны дома. Кроме того, пусть "самаритянки" аккуратно расспросят соседей, когда Марина уйдет на работу. Но предупреди, чтобы во дворе не светились – Ладо может наблюдать за входом в подъезд, спрятавшись за шторой, и узнает наших девок.

– Кого послать на это задание?

– Посоветуйся с Мотей. Вы лучше знаете свои кадры.

Тома промолчала – с Матвеем она уже давно ничего не обсуждала.

Когда-то верная боевая подруга полагала, что "самаритянки" будут собирать фактуру, а он займется анализом полученной информации. На данный момент Матвей Лопаткин числится главой "Самаритянина", однако организует расследование занимается и аналитической работой преимущественно Алла, а доводит дело до ума она, Тамара. А Матвей – типичный Фунт. Но нужен ли их фирме Фунт?..

– Слышь, Алка, я тама обратно эту бабу с кобелями встретил, – сообщил Санчо Панса, вернувшись с прогулки.

– Какую бабу с кобелями? – переспросила верная боевая подруга, не сообразив, что он имеет в виду собак, а не мужчин.

– Ну, вчерась она к тебе подвалила.

– А, Лида. Ну и что?

– Ничё, привет те передавала, на чай приглашала. Меня тоже, похвастался он.

– Толян, а тебе не кажется подозрительным, что она очень уж набивается в друзья?

– Не, а чё? Баба, вроде, путевая.

Верный оруженосец, как и его боевая подруга, неплохо разбирался в людях, благо опыт общения с представителями самых разных социальных уровней у него немалый.

– Да мне тоже показалось, что Лида приличная дама.

– А муж у ней гад первостатейный.

– Откуда ты знаешь?

– По роже видать.

– Ты такой классный физиономист? – поддела Алла.

– Чё? – не понял незнакомого слова Санчо Панса.

– Суть людей определяешь по их физиономии, – пояснила она.

– Ну, – подтвердил верный оруженосец. – У него контора была в твоем районе, мы с корешем к нему ходили.

Алла поняла, что он имеет в виду сбор дани вместе с Серегой Киреевым, своим другом детства, в бытность, когда оба трудились в качестве рэкетиров. Офис её фирмы "Прима" поначалу располагался в сфере влияния Толика с Серегой Киреевым, и она тоже выплачивала оброк, как и все коммерсанты, а потом Слава Миронов освободил свою боевую подругу от подати и даже с лихвой компенсировал ранее выплаченное, – умела Алла найти подход к людям, даже к главарям организованной группировки.

– Как зовут Лидиного мужа?

– Пашка.

– Ну и как он тебе?

– Сволочь, – кратко охарактризовал супруга соседки Санчо Панса, и это говорило о многом – ни с того, ни сего он не станет возводить поклеп на человека.

– Какие у тебя факты?

– Пашка нам с корешем бабки предлагал, чтоб замочить одного мужика.

– Ну и?..

– Я по башке ему дал. Дак он все одно нашел отморозка. Мочканули того мужика. Командир потом разбирался.

Командиром Толик по старой памяти именовал Славу Миронова, в команде которого состоял семь лет.

– Н-да... – задумалась она. – Семейка не внушает мне доверия. Пожалуй, не стану я пить чай с супругой организатора заказняка.

– Дак она-то ни при чем. Они ваще с ним уже не живут.

– А ты откуда знаешь?

– Видал его во дворе. Сказал, что ваще башку оторву, если чё, а Пашка грит, что тута редко бывает, у него другая хата есть.

– А ты почему на него наехал?

– Дак он Лидку хотел заказать. У ней на пару с братом фирма, а этот жлоб Пашка хотел все себе загрести.

– Ты от Мирона это знаешь?

– Ага. Командир, када разбирался, узнал, что Пашка нанял отморозков мочкануть Лидку и брата её. Ну и послал наших ребят вправить Пашке мозги, мы с корешом тоже там были. Дали ему по балде, чтоб не залупался.

– Выходит, Лида и её брат остались живы благодаря тебе?

– Да не я, а командир все сделал путем.

– А ей это известно?

– Ну. – В лексиконе Толика это означало согласие. – Командир с ней говорил.

– Так может быть, сейчас её жизни опять угрожает опасность, если алчный супруг стал возле неё крутиться?

– Этот гад кого хошь закажет, если бабки светят.

– Тогда нам нужно вмешаться. Не позволю причинить зло хорошему человеку.

– Теперь Пашка бздит их трогать. Командир, если чё, с ним чикаться боле не станет.

Беседу Аллы с верным оруженосцем прервало пиликанье мобильника.

– Ал, привет, это опять я, – услышала она в трубке голос Тамары. Таисия только что приехала в наш офис. Вчера Марина Градова купила бутылку водки, приличный кусок парной вырезки, много деликатесов, явно под закуску, соленья-маринады и прочее.

– Попался, мерзавец, – обрадовалась верная боевая подруга. – Значит, Ладо точно засел у Маринки, и она решила попотчевать его вкусненьким. Даже водочки прикупила, ханжа недотраханная.

– Что будем делать?

– Давай-ка станем спешить медленно. Пусть девицы ещё немного попасут её квартиру и потрясут соседей. А когда мы точно удостоверимся, что Ладо там, захлопнем мышеловку.

– А потом?

– Суп с котом, точнее, с мышом, оказавшимся в мышеловке. Возьмем Ладо тепленьким и вытрясем всю его поганую душонку.

– Как же мы его возьмем? Мы же женщины. А он Сергея подстрелил, значит опасен.

– Неужели ты боишься эту мразь, Томик?

– Да я плохо себе представляю, как действовать. Владимир может просто-напросто не открыть нам дверь. А даже если и откроет, что делать? Ввалиться всей толпой с криком: "Руки вверх!"? Так он раскидает наших девиц и смоется. Скрутить-то мы его не сумеем, приемам восточных единоборств не обучены.

– Не боись, Томик, на завершающем этапе вступлю в игру я, толпы "самаритянок" не понадобится.

– Да куда ты с раненой рукой!

– Я этого мерзавца и с обеими ранеными руками одолею.

Верный оруженосец теперь не спускал с рук пуделиху. Как только он шевелился, намереваясь встать с кресла, она сразу просыпалась и весело таращилась своими блестящими глазенками, но стоило ему сесть, Деми опять засыпала у него на коленях.

– Отпусти её, – попросила Алла. – Вон Перс уже ревнует, ходит кругами и поглядывает на нее.

– Пускай поспит, она ж маленькая. Дети много спят.

На самом деле Толику просто нравилось держать на коленях теплый пушистый комочек. Стоило её погладить, и Деми тут же благодарно лизала руку ласкающего, а тот тихо млел.

Суровый Санчо Панса, ранее не склонный к нежностям, с момента появления в его жизни котенка стал совсем другим. К Персу он тоже относился с трогательной любовью, но теперь тот подрос, и вся нерастраченная нежность верного оруженосца обрушилась на крошечную пуделиху. Стоило Алле отвернуться, он подносил её к лицу и целовал во влажный черный нос, а Деми тут же высовывала розовый язычок и облизывала его лицо. Так они непрестанно целовались-миловались, и Толику это очень нравилось. Он даже воздерживался от курения, считая, что малышке вредно вдыхать табачный дым, да к тому же, от него будет неприятно пахнуть, и ей это придется не по вкусу.

Чтобы Персу было не обидно, Алла взяла его к себе. Он и раньше много времени проводил у неё на коленях или на сгибе её здоровой руки, хотя теперь стал тяжеловат, и хозяйка пересаживала его на плечо. Персу в принципе было все равно, с кем из хозяев быть в близком контакте, и он без каких либо негативных эмоций свернулся клубком и тут же уснул.

Трель телефона не разбудила ни одного из питомцев, но когда Алла потянулась за трубкой, сэр Персиваль проснулся, вопросительно посмотрел на нее, удостоверился, что хозяйка не намерена вставать, сменил позу и снова задремал.

– Звонила Лена, – сообщила Тамара. – Вчера она допоздна следила за квартирой Марины, но кроме силуэта самой хозяйки, никаких других не мелькало. Сегодня с утра Лена снова заступила на пост. Десять минут назад Марина вышла из подъезда, села в свою машину и уехала, видимо, на работу. Мы с Катей и Олей тоже здесь. Кстати, шторы на окнах плотно задернуты.

– Видимо, днем Ладо разгуливает по квартире и не хочет, чтобы его заметили с улицы.

– Мы с девочками посоветовались и решили, что четверых "самаритянок" может оказаться мало. Ты не возражаешь, если я возьму ещё парочку?

– Мать, глава "Самаритянина" – Мотя. Согласуй этот вопрос с ним.

– Ой, Ал, он сейчас будет полчаса долдонить. Я ведь даже не поставила его в известность, что мы следим за квартирой Марины Градовой.

– Так поставь! Томик, ну, что ты, как маленькая! Не так Мотя страшен, как сам себя малюет.

– Да не хочется зря время терять. Я говорю по мобильному.

– А-а, экономишь! Молодец! Я тоже люблю экономить на спичках. Тогда обрисуй ему ситуацию в двух словах и скажи, что тебе нужна ещё пара "самаритянок".

– Матвей начнет подробно выяснять – зачем да почему, и с какой стати я взяла на себя руководящие функции.

– Что – уже так далеко зашло? Неужели Мотька боится выпустить бразды правления из рук?

– Еще как боится!

– Перетопчется Мотя. Оповести его, что шестеро "самаритянок" перекинуты на новое задание, вот и все. В детали не вникай.

– Он не отстанет. Приставучий, как банный лист.

– Старуха, за то время, пока ты препираешься со мной, ты бы уже давно все разъяснила Моте. Конечно, я могу сейчас ему позвонить и велеть все, что нужно. Но не хочу этого делать, понимаешь? Такие мелкие вопросы вы должны утрясать сами. Не буду же каждый раз буфером между вами.

– Ну, ладно, – сникла Тома и дала отбой.

Сделав глубокий вдох и выдох, она позвонила в офис "Самаритянина". На её счастье, Матвей ещё не появился на работе – ощущая себя начальником, он позволял себе прийти позже всех. Ответила Татьяна.

Посвятив её в детали, Тамара попросила:

– Танюш, посиди сегодня на телефоне.

– Томусь, Мотька разорется.

– Да плевать на Матвея! Надоело уже под него подстраиваться.

– Ты рассказала Алле?

– Пока нет, но как-нибудь расскажу. Мое терпение уже иссякло.

"Самаритянки" быстро утрясли все вопросы, радуясь, что не придется препираться с зиц-председателем, как за глаза все именовали своего номинального руководителя.

Алла каждые четверть часа набирала номер мобильника Олега, но он не отвечал.

– Давай заглянем к Лиде, – предложила она верному оруженосцу. Надоело сидеть без дела. Она говорила, что болеет, значит, скорее всего, сейчас дома.

– Дак ты ж на телефоне!

– Мне позвонят на сотовый. Если сведения будут конфиденциальными, я выйду в другую комнату, вот и все.

– Лады, – согласился он и, бережно подхватив крошку Деми, первым направился к двери.

У двери Лидиной квартиры Алла спохватилась:

– Черт, надо было предварительно позвонить. Вдруг мы не вовремя?

– Ничё, – обнадежил верный оруженосец, не любитель лишних церемоний.

Она нажала кнопку звонка. Хозяйка сразу открыла и заулыбалась:

– Очень рада. Проходите, пожалуйста.

Квартира была в точь-точь как Аллина. "Гребанный сарай", – так именовала свои апартаменты верная боевая подруга.

В прихожую вышли оба кобеля. Трезор был несказанно рад подружке и, подняв морду, заскулил, прося Толика отпустить её. Даже Макс на сей раз был более общителен – подошел, дружелюбно повиливая пышным хвостом, и обнюхал малышку. Та была отнюдь не прочь обзавестись ещё одним кавалером и тоже вовсю вертела хвостиком и даже пухлой попкой.

– А можно познакомиться с их матерью? – спросила Алла.

– Конечно.

Хозяйка провела их в дальнюю комнату – в Аллиной квартире она считалась гостевой спальней, хотя у неё редко оставались ночевать, – там на широкой подстилке лежала борзая. Увидев гостей, она подняла голову и заколотила хвостом по полу. Верная боевая подруга подошла поближе и присела рядом.

– Привет, Агнесса, – поздоровалась она и погладила её по голове. Собака лизнула её руку и благодарно посмотрела в глаза. – Ты хорошая, ласково произнесла гостья. Слово "хорошая" известно любой псине, а даже если и нет, важны интонации.

Борзая улыбнулась ей – иначе невозможно было расценить её мимику: губы чуть развинулись, обнажив голые, без зубов, десны, в глазах была признательность, хвост доброжелательно стучал по полу.

– Она совсем не может вставать? – обернулась Алла к хозяйке.

– Только с чужой помощью. Агнесса очень ослабела, лапы не слушаются и разъезжаются по полу.

– Как же вы выносите её на улицу?

– Так и выношу.

– Она ж тяжелая.

– Своя ноша не тянет.

– Давай я отнесу, – вызвался Толик.

– С вами Агнесса не пойдет. Стесняется своей немощи.

– Надо же... – покачала головой Алла. – Чисто человеческие эмоции. Старый человек ведь тоже не каждого к себе подпустит.

– Да собаки почти как люди. Нужно лишь постараться понять их.

– Наверное, псы тоже чувстуют близкую смерть...

– Конечно.

– Я бы тоже не смогла усыпить свою собаку. Это же предательство. Все равно это убийство, даже если животное уже беспомощно.

– Агнесса знает, что я никогда этого не сделаю. Даже не могу себе представить, что повезла бы её в клинику, а она при этом сознавала, что я её приговорила.

– Тяжелая тема, – вздохнула Алла, ещё раз погладив борзую и потрепав её по холке. – Завести животное легко, но это такая ответственность... Разумеется, для человека, который это сознает. А уж расставаться с псом, который стал членом семьи... – Она выпрямилась, глядя на старую собаку и подбодрила ее: – Ты молодец, не утратила человеческих качеств даже в преклонном возрасте, чего не скажешь о многих людях.

От похвалы престарелая псина ещё сильнее заколотила хвостом по полу и приподняла правую лапу.

– Это она дает вам лапу, – пояснила хозяйка. – Раньше Агнесса многое умела, прошла специальную выучку.

Алла снова присела на корточки и пожала собачью лапу.

– Ну будь здорова, Агнесса, – попрощалась она.

Гости прошли в гостиную и сели вокруг низкого стола. Хозяйка отправилась на кухню готовить кофе и чай, а Алла огляделась.

Все три псины крутились тут же. Деми заигрывала с обоими кавалерами, кокетливо тявкала, наскакивала, прикусывала их за щиколотки, а те стоически терпели.

Опять затренькал Аллин мобильник. Лида все ещё возилась на кухне, и верная боевая подруга ответила своим привычным:

– Я!

– Ал, девочки уже кое-что выяснили, – оповестила Тамара. – Наше предположение оказалось верным.

– Ладо там?

– Пока неизвестно. Но удалось узнать, что он прикатывал к Марине вечерами на своих "Жигулях", оставался допоздна, потом уезжал. Видимо, по какой-то причине Владимир предпочитал ночевать в загородном доме.

– Наверное, ему мало радости проводить ночь в постели с этой селедкой. У неё же мослы торчат как у голодающей Поволжья! Да к тому же, сексуально голодная – затрахает до смерти, а у Ладо и в юности плохо стояло.

– Зачем же он её навещал?

– Выясним. Чую – уже недолго осталось, скоро мы получим ответы на все вопросы. Кстати, у него могут быть с ней какие-то дела. Раз она так по нему млеет, что старается угодить водочкой с разносолами, то он может использовать её в своих целях.

– Странно – зачем ему мотаться за город, рискуя быть узнанным? Сидел бы у нее.

– Значит, этому подонку что-то было нужно на даче. Кстати, причина поздних отъездов Ладо может быть связана с опасением, что при свете бела дня его кто-то увидит и узнает. Потому он и не оставался у неё ночевать чтобы утром его не разглядели.

– Сколько "самаритянок" понадобится на дело Сергея-Ладо, как думаешь? Мы же ведем ещё два заказа, по ним работают семеро наших девочек. Может быть, снять их с тех заданий и перебросить на это?

– Опять же согласуй этот вопрос со своим непосредственным начальником. А если тебя интересует мое мнение, то привлеки столько девиц, сколько нужно.

– Да что ты все на Матвея киваешь! – не выдержала Тамара.

– Томик, ты же Мотина правая рука. Обсуди с ним степень важности взятых вами заказов, можно ли с этим повременить или время не терпит – это же ваш кусок хлеба, между прочим, – и сами решите, оставить ли "самаритянок" на прежнем задании или привлечь к нашему делу.

– Матвей ни одного вопроса решить не в состоянии. Зиц-председатель, и этим все сказано.

– Не стоит так демонстративно отставать его в сторону. Он обидится. К тому же, ты Мотьку явно недооцениваешь. Мозги у него свежие, аналитик из него неплохой.

– Да какой из него аналитик! – фыркнула "самаритянка". – Сидит в кабинете, попыхивает сигареткой и язвит. А девчонки бегают, информацию добывают.

– Но он же руководитель, его дело анализировать полученные данные.

– Да не он, а ты все факты анализируешь! Матвей своими замечаниями и вечной пикировкой только тормозит дело.

– Зря ты так, Томик, – попыталась урезонить её верная боевая подруга. – Мне Мотьку, честно говоря, жалко. Живет один, как сыч, некому его ни пригреть, ни обласкать, ни обматерить.

– Так чего же он до тридцати шести лет не женился!

– Не смог найти себе пару. Ему подавай интеллектуалку, да к тому же, красавицу. И чтобы, при прочих достоинствах, была бессребреницей и мирилась с тем, что он не умеет зарабатывать.

– Потому Матвей и не женился, что у него высокие запросы. Умерил бы свои амбиции, и невеста бы нашлась. Чем он может осчастливить красивую и умную женщину? Тем, что будет ехидничать в её адрес? А больше Матвей ничего не умеет.

– Да, бабам не нравится, когда вместо комплиментов мужик сыплет колкостями, – согласилась Алла. – Нет у Мотьки навыков деликатного обращения с чувствительным прекрасным полом. Хоть он и говорит, будто влюблен в меня ещё с первого курса, но это просто отговорки.

– Остальных женщин Матвей по тебе меряет.

– Не в этом дело, подружка. Сама посуди – разве нормальный мужик способен восемнадцать лет сохнуть по одной бабе! Ну, млеть-то он может, если нашел свой идеал, но между делом мог бы пару раз жениться, чтобы набраться опыта и время быстрее бежало, пока пассия наконец оценит верность своего воздыхателя. А Моте жениться нечем, у него женилки нет. Я считаю, что если мужик до тридцати лет не женат, то у него проблемы либо с головой, либо ниже пояса. С мозгами у нашего Моти порядок, а вот насчет его постельных способностей – сильно сомневаюсь. По-моему, именно в этом-то и состоит его проблема. А когда сперма застаивается и не имеет выхода, то бросается в голову. Оттого Мотька и мается дурью. Кстати, поговорю-ка я насчет него с нашим психиатром, Лидия Петровна обязательно что-то дельное присоветует. Пропадет ведь мужик.

– Честно тебе скажу, Ал, он меня уже достал. – Тамара решила, что раз уж данная тема затронута, нужно высказаться до конца – накипело. – Мне часто приходится сидеть с ним в офисе, пока "самаритянки" в разгоне. Меня уже тошнит от того, что Матвей изображает из себя начальника. Всего девять месяцев сидит в этом кресле, а уже ощущает себя шишкой.

– Ну, прости ему этот маленький грех, Томик, – успокаивающим тоном произнесла верная боевая подруга. – Да, наш Мотя тщеславен, потому что ещё не реализовал себя. Но ведь ему самому очень нравится работать в "Самаритянине". Помнишь, он сказал, что за всю его жизнь это были самые счастливые и насыщенные событиями месяцы?

– Так-то оно так, но не стоит держать Матвея в этом кресле всего лишь ради удовлетворения его тщеславия.

– Ты хочешь совершить переворот? – подначила Алла.

– Я вовсе не стремлюсь на его место. Мне теперь неинтересно сидеть в офисе. Сыщицкая деятельность привлекает меня гораздо больше.

– Вот видишь! Нашим "самаритянкам" тоже по душе работа частных детективш. А Моте нравится сидеть в кресле и рассуждать. Так что все при деле.

– Ну, ладно, – сдалась Тома. – Но если он опять будет изображать из себя начальника, я не буду больше сдерживаться.

– Что ж, конструктивная критика ещё никому не вредила. Глядишь, и Моте пойдет на пользу.

– Сомневаюсь я, Ал. Ты уже не раз насмешничала над этими тенденциями, а Матвей и в ус не дует.

– И ты насмешничай, – посоветовала верная боевая подруга. Язвительные подколки на людей Мотиного типа действуют лучше всего.

– Я ведь не умею хохмить, как ты. Если уж скажу – так всю правду в глаза.

– А вот это ты зря, Томик, – укоризненным тоном произнесла Алла. Правда, высказанная в ироничной манере, не так обидна и не вызывает бурного протеста, потому что человек не может позволить себе обижаться на шутку, боясь обвинения в отсутствии чувства юмора. Но что-то я не заметила, чтобы Мотя слишком уж злоупотреблял своим начальственным положением.

– Потому что в твоем присутствии он шелковый. А когда тебя в офисе нет, Матвей командует так, будто имеет на это полное право. Не одна я так думаю, все "самаритянки" возмущаются. Мы же сокурсники, какая может быть субординация! Тем более, все знают, что фирму создала ты, финансируешь большинство расследований тоже ты, решаешь все вопросы ты, фактуру анализируешь тоже ты. Так какого черта Матвей строит из себя шишку?!

– Та-ак, похоже, бунт на корабле... Томик, меня очень огорчает такая ситуация. Ваша контора существует всего-ничего, а вы уже готовы перессориться. Сама ведь знаешь, для чего создан "Самаритянин". А если в итоге вы через энное количество времени разбодаетесь и разбежитесь, получится, что фирма принесла больше вреда, нежели пользы.

– Да мы и без Матвея не пропадем, – уверенно заявила Тамара. – Наши девочки очень дружные, между нами ни разу не возникало трений, всем очень интересно работать, и никто не собирается уходить. Разброд вносит только Мотя. Ты бы слышала, как он начальственным тоном вызывает нас по одной в кабинет и требует отчитаться за проделанную работу. Мы же знаем, что потом придешь ты, и придется все пересказывать снова. А Матвей держит "самаритянок" в кабинете по часу, по два, критикует их работу, язвит, ехидничает. А когда приходишь ты, он – молчок, будто не распекал кого-то час назад. Кто дал ему право так себя вести?!

– Не ожидала подобного от Моти, тем более, в отношении сокурсниц. Недаром говорят, что старые холостяки становятся желчными, особенно в отношении прекрасного пола. Может, нам его женить, а, Томик?

– Тебе бы все шутить, Ал.

– А я не шучу. Я и в самом деле хочу помочь Моте устроить личную жизнь.

– Да кому он нужен! – презрительно фыркнула Тамара. – Одни амбиции, а ткни – труха.

– Между прочим, некоторые бабы млеют от таких коноебистых мужиков. Чем больше тот выкобенивается, тем более умным она его считает.

– Да ведь он-то о себе очень высокого мнения! Ему дуру не надо. Матвею подавай умную.

– Найдем ему вумную как вутка.

– Бесполезно, Ал. Он ведь и "самаритянок" за дур считает. На прошлой неделе своими ехидными замечаниями довел Машу до слез. Она крепилась-крепилась, пока он язвил, но не выдержала и расплакалась. А Матвей ещё больше распалился, мол, вы, женщины, горазды только рыдать да истерики закатывать, а работнички из вас аховые. Будто он великий детектив, а мы ничто. Между прочим, именно ты его так захвалила, называя отечественным Ниро Вульфом. Хоть ты и говорила это с иронией, а Мотя возомнил о себе невесть что, шишка на ровном месте! Ты бы слышала, как язвительно он комментирует и наши действия, и наши интеллектуальные способности!

– Да неужели! – возмутилась верная боевая подруга. – Вот говнюк! Никогда бы не подумала. Вроде, был хороший парень, хохмач и весельчак. Жизнь его так озлобила, что ли...

– Да у кого сейчас легкая жизнь?! Всем трудно, однако мы не подкусываем друг друга, не срываем зло на окружающих.

– А Мотя и в самом деле позволяет себе оскорбительные реплики в ваш адрес?

– Еще какие! Все "самаритяне" начинали примерно одинаково, все ошибаемся, все учимся. Да от него, между прочим, вообще никакой пользы. Он что – надсмотрщик за нами? Лучше уж по делу мы все расскажем тебе, ты сразу выхватываешь самую суть. А Матвей цепляется к ненужным мелочам: почему не выяснили то, почему не узнали это, почему упустили из виду пятое-десятое. И каждый раз всех нас тычет носом, будто он один умный и прозорливый, а мы дуры набитые. А в итоге оказывается, что эти мелочи, за которые он нас мордой об стол, вовсе не нужно было выяснять. Ни разу Мотя не дал дельного совета, одни общие слова. Сидит и с умным видом по часу разглагольствует. А мы теряем время, выслушивая его разглагольствования. И самое обидное ладно бы по делу, если бы в результате его какая-то гениальная идея озарила. А то – пустопорожняя болтовня. Как ты говоришь – язык об зубы стирает. Да и сама манера его общения оскорбительна.

– Не хотела я вмешиваться, Томик. Напрасно ты думаешь, что я создала карманную фирму для собственных нужд. Между прочим, я её не финансирую. Так уж получилось, что заказчицей несколько раз были я и мои хорошие знакомые. А в расследовании я принимаю участие потому, что это касается лично меня или моих друзей

– Да ладно, Ал. А то мы не знаем степень твоего участия в делах фирмы! Кто дал "Самаритянину" кредит? Не ты, разве? А помещение? А машину? А заказами кто обеспечивает? А кто выполняет за Мотю анализ фактуры, которую мы собираем?

– Это временно, Томик, пока вы окончательно не встанете на ноги. А потом мое вмешательство уже не понадобится. Сами будете зарабатывать и погасите кредит.

– Да где Мотя найдет заказчиков, если ты устранишься! Он же сидит в кресле и думает о высоких материях! У него ни связей, ни знакомых. А откуда возьмутся заказы без труда и знакомств!

– Да я ведь не собираюсь совсем вас бросать. Заказами всегда обеспечу. А помогаю, пока вы ещё не совсем освоились. Заказчики, кстати, дело наживное, они растут в геометрической прогрессии. Со временем от заказов отбоя не будет, кольями придется отбиваться, уж поверь мне.

– Хочется надеяться. Так что с Матвеем?

– А что – у тебя уже лопнуло терпение?

– И не только у меня. Просто другие "самаритянки" стесняются тебе об этом сказать, а говорят мне. Ведь я пришла в фирму первой, а потом пригласила их и чувствую за них ответственность. Работой они довольны, а Матвеем – нет.

– Что ж, видимо, придется сделать ему втык. Хотя, честно говоря, очень не хочется. Не те у нас отношения, чтобы мне устраивать ему разнос. Наорать, обматерить – запросто, а вот втыкать – не мой стиль взаимоотношений.

– Но ведь своим подчиненным ты наверняка делаешь выговор.

– Так ведь то подчиненные, а Мотька сокурсник. Да и не бывает так, чтобы мои ребята зарывались, все пашут до седьмого пота.

– Значит, ты не хочешь устранить Матвея?

– Устранить – категорически нет. А поговорить – поговорю.

– Почему ты не хочешь сказать ему, что он не подходит для этой работы? Ведь от него пользы, как от козла яиц!

– А ты хочешь, чтобы нас сочли феминистками? – отшутилась Алла, но Тамара поняла её буквально:

– Да нам-то какая разница! Пусть считают кем угодно. Мы же не феминистки.

– Нет, Томик, выгонять Мотю я не имею морального права, пойми. Я сорвала его с прежней работы, обнадежила и теперь скажу – пошел на хер! Так нельзя. Даже приблудную собаку нельзя выгонять на улицу, если ты её приласкал и обогрел. А человека и подавно. Мотя неплохой мужик. А что зарвался и язвит в ваш адрес – плюнь и разотри. А ещё лучше – парируй такими же язвительными репликами.

– Я так не умею.

– Ладно, тогда я сама. Хотя в аспекте субординации это не есть хорошо. Ведь я ему не начальник, мы на равных.

– Ну, ты сама найдешь верный тон, я в этом не сомневаюсь. Извини, что жалуюсь, получается, будто ябедничаю. Я бы и дальше молчала, но девочки возмущаются. А если Мотю не остановить, то он почувствует себя таким всесильным и безнаказанным, что потом его уже ничем не проймешь.

– Все поняла. Получит он за всю масть. Но и вы все же делайте скидку на то, что Мотя старый холостяк. Сама подумай – другой мужик придет домой и выплеснет свое раздражение на жену. А Мотя на кого? Вот он и отыгрывается на вас. Думаю, наш Мотька и сам понимает, что всего лишь номинально считается руководителем "Самаритянина", и подспудно ощущает свою неполноценность, вот и ехидничает, чтобы скрыть комплексы. А критикует, чтобы показать свою полезность.

– Да ведь это во вред делу, Ал! Он портит нам настроение, девчонки после его разносов расстраиваются и считают себя непригодными для этой работы. Позавчера Катя приехала радостная, что удалось многое узнать, а Матвей в пух и прах разнес все, что она добыла. К тому же, он заставляет нас приезжать пораньше, часа за два до твоего прихода, чтобы первому снять сливки и быть в курсе событий, обдумать все, а потом с умным видом вставлять реплики. А "самаритянки" за эти два часа могли бы получить много полезной информации, ведь днем многие свидетели на работе. А Матвей срывает сыщиц с дела, они стоят перед ним на ковре и выслушивают его критические замечания.

– Томик, я и не подозревала, что дело зашло так далеко. Вот теперь я разозлилась. На личностные качества я готова смотреть сквозь пальцы, если с этим человеком можно сработаться, но если из-за своих амбиций и комплекса неполноценности он вредит делу, то тут пощады не будет. С Мотей я серьезно поговорю.

– Спасибо, Ал. Если Матвей после этого будет вести себя нормально, мы и дальше будем с ним работать.

– Не удивляйся, если стены его кабинета будут дрожать от моего мата. Даже слабые доводы усиливаются, если использовать крепкие выражения.

Когда верная боевая подруга и её Санчо Панса открыли входную дверь, экономка вышла им навстречу. Увидев на руках Толика пушистый комочек, она нахмурилась.

– Зося Павловна, у нас прибавление, – опередила её хозяйка. – Вот, прошу любить и жаловать, карликовая пуделиха двух месяцев от роду по имени Деми Бонни Клайд Фиорентина, в просторечии Деми, Дема, Демка, Демимур.

– Опять грязь, – поморщилась экономка.

– Дема очень умненькая, – с подхалимскими интонациями произнесла Алла. – Мы уже дважды с ней гуляли, она все дела справляет на улице и скоро не будет пачкать в доме.

– Я уже две лужи обнаружила, – поджала губы Зося Павловна. – Грешила на Перса, однако это, видно, её проделки.

– Она же ещё маленькая... – продолжала подлизываться хозяйка.

– Да чё там лужу-то подтереть, – не вытерпел Санчо Панса, считавший, что раз за это платят, и хорошо платят, обязанность экономки бороться с грязью, а не выговаривать работодательнице.