Текст книги "Холодная месть приятнее на вкус"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Растерянный Матвей привстал со своего места, ещё не веря.

– На хер, на хер, – подстегнула его верная боевая подруга. – Выметайся немедленно, а то я по-настоящему разозлюсь и запросто тебя членоповрежу.

Хлопнув дверью так, что зазвенели оконные стекла, она вышла из кабинета Матвея, в несколько стремительных шагов пересекла приемную и открыла дверь в комнату, где сидели остальные "самаритянки".

– Мы все слышали, Алла, – опередила её Нина.

– Я так громко орала?

– Даже здесь было слышно.

– Ну и ладненько. Значит, не придется пересказывать.

– Мы целиком с тобой согласны, – проявила солидарность Маша.

– Что – не хотите, чтобы Мотя был вашим руководителем?

– Не хотим. – "Самаритянки" были единодушны в своем мнении, что и подтвердили дружным трио.

– Да ладно вам, бабы, – примирительно произнесла верная боевая подруга. – Я же нарочно устроила ему моральный мордобой, чтобы хорошенько встряхнуть. Мотя придет в чувство и будет вести себя как пай-мальчик.

– Ты его не знаешь, Алла, – возразила Алена. – Он ведь ещё со студенческих времен только с тобой считался, потому что побаивался тебя. А над другими насмешничал, ехидничал, особенно над девушками.

– Ну, простите ему это маленький грех. Прибор у человека плохо работает, понимаете? А импотенты все женоненавистники.

– Да зачем же нам работать с женоненавистником? Матвей все время портит нам настроение. Без него гораздо спокойнее. Мы часто остаемся здесь вечерами, когда он уезжает домой, сами все обсуждаем и никто друг над другом не насмешничает.

– Девки, давайте не будем пороть горячку. Промедление в гневе полезно. В любом деле, особенно в межличностных отношениях, есть испытательный срок, но не исключен и исправительный. Из своей фирмы я бы турнула нерадивого подчиненного уже после первого раза, но тут другое дело – Мотька нам не чужой. Если он сейчас обидится и уберется, значит, так тому и быть. Самолюбие обходится дорого, особенно людям, не знающим истинной цены вещей. Мотя у своей мамы первенец, а первый блин всегда комом. Если он встанет в позу, значит, из Матвея каши не сваришь. Мы занимаемся делом, ублажать краснобаев недосуг. А если до него что-то дойдет, тогда поглядим. Даже зайца полезно щелкнуть по носу, чтобы не мнил себя сильнее волка. А второго раза уже не будет. Если до Моти не дойдет, – вылетит отсюда к ежкиной матери. Сильный не обязан доказывать истину.

– Устрою-ка я сегодня день разносов, дабы не растягивать надолго это сомнительное удовольствие, – поделилась Алла с верным оруженосцем. Поехали в областное управление здравоохранения или как оно теперь именутся. Пора тряхануть начальство деревенских эскулапов. Где это видано, чтобы врачи разводили поросят вместо того, чтобы выполнять свои профессиональные обязанности?! В принципе, любой человек имеет право заниматься чем угодно в свободное от работы время, однако в данном случае налицо явное манкирование тем, чем обязаны заниматься врачи. А уж то, что они сообща воруют у больных лекарства, которое государство выдает больнице бесплатно, и сливают их в аптеку, – вообще ни в какие ворота не лезет! Да наверняка тащат не только лекарства. Причем, в этом грязном деле должны наличествововать преступный сговор и круговая порука. Не станет же главврач потихоньку тырить медикаменты из отделения и относить в аптеку, чтобы потом прикарманить денежки! Значит, в этом участвуют и другие эскулапы, и персонал. В общем, шайка расхитителей. На зарплату теперешнего врача и даже главврача такие хоромы, как у Семена Григорьевича, не отгрохать. На свининине и поросятах тоже. Так что они воруют по-крупному, а вышестоящие начальники их покрывают.

Алла безошибочно нашла приемную главного начальника и, не обращая внимания на попытки секретарши воспрепятствовать её вторжению, без стука вошла в кабинет.

– Это вы главный взяточник, берущий борзыми щенками, то бишь, молочными поросятами и парной свининкой? – с порога гневно обрушилась она.

Сидевший за столом мужчина удивленно воззрился на нее. Хотя посетительница избрала хамскую манеру поведения, он сдержался и не стал её одергивать.

– Присядьте, пожалуйста, – доброжелательно произнес хозяин кабинета, указав на кресло.

Верная боевая подруга села, сохраняя непримиримое выражение лица.

– Очевидно, вы пришли с жалобой, – полуутвердительно-полувопросительно произнес собеседник. – Я вас внимательно слушаю.

Алла подробно рассказала, что творится в одной из больниц московской области.

– Я не стану оправдываться, что мне не было известно о подобных безобразиях, – ответил на он её гневный монолог. – Потому что как руководитель обязан быть в курсе. На этой должности я всего третий месяц, и хотя это не оправдание, но все же смягчающее обстоятельство. Обещаю немедленно со всем разобраться и наказать виновных. А если главврач не имеет соответствующего образования, то на этой должности и дня не задержится.

– Спасибо. – Верная боевая подруга встала, уже улыбаясь. Открыв сумочку, она достала визитку и положила её на стол. – Меня зовут Аллой. Будут проблемы – обращайтесь.

– Игнатий Владимирович, – представился хозяин кабинета. – Рад познакомиться.

– Даже после моей взбучки? – рассмеялась она.

– Людей, столь близко принимающих близко к сердцу чужие проблемы, в наше время не так много.

– Сосну-ка я пару часиков, – оповестила Алла верного Санчо Пансу, когда они вошли в её квартиру. – Притомилась делать втыки, да и не спала сегодня ни минуты. Если девицы позвонят, ответь им, а если что-то срочное разбуди меня.

– Не буду будить, – уперся тот. – Подождут твои девки, пускай сами работают. А ты спи сколь влезет. Глянь – вся зеленая и похудала.

Она не стала препираться и, забрав у него Деми, направилась в спальню. Сэр Персиваль тут же устремился следом.

– Дак Перса-то с Демкой оставь со мной, – попросил Толик. – Они ж играть затеют, не дадут тебе поспать.

– И то верно, – согласилась любищая хозяйка, возвращаясь и передавая ему крошку пуделиху. – Демимур совсем невесомая, а Персюха, между прочим, уже весит четыре килограмма, – оповестила она. – Откормили как на убой.

– Ты чё? – испугался верный оруженосец, всегда понимавший сказанное буквально.

– Да это присказка такая, – рассмеялась Алла. – Как думаешь, кастрировать его?

– Зачем? – ещё больше перепугался Толик.

– У него своевременное половое созревание, и с шестимесячного возраста Перс регулярно метит территорию. Недавно мне на подушку надул, мол, это моя вещь, я люблю на ней спать. Пришлось выбросить.

Верный оруженосец втянул носом воздух и отрицательно качнул головой:

– Не, не воняет.

– Это потому что ты принюхался и не замечаешь. Я, кстати, тоже. Но гости, едва войдя в квартиру, сразу понимают, что в доме почти половозрелый кот.

– Дак пускай! – отмахнулся Толик. По его мнению, это проблемы гостей, а не хозяйки.

– Но когда придет срок, Персюха начнет голосить. Слыхал про мартовских котов? Они, кстати, не только в марте орут. На редкость мерзкие вопли, между прочим.

Санчо Панса с сомнением посмотрел на невинную мордашку сэра Персиваля, тот ответил ему любящим взглядом, и Толик расплылся в улыбке.

– Не, Перс вопить не будет, – уверенно произнес он, желая оградить любимца от экзекуции.

– Да откуда тебе знать! У тебя ж никогда не было представителей кошачьего племени. Природа берет свое.

– Чё, ему яйца отрежут, что ль?

– Что-то вроде того.

– Операция? – ужаснулся любитель персидских котов с небольшим ещё стажем.

– Ну конечно.

– Не надо, – решительно заявил он и, подняв другой рукой кота с пола, крепко прижал его к себе. – Не дам Перса резать. Раз он у тебя ссыт, к себе заберу.

– Кто ж тебе его отдаст! – засмеялась Алла. – Ладно, пусть этот засранец живет со всем, чем одарила его природа. В организме ничего лишнего нет.

Как и намеревался, преданный Санчо Панса отключил все телефоны, чтобы никто не побеспокоил обожаемую начальницу. Он бы с преогромным удовольствием вообще выкинул средства связи, которые постоянно трезвонят, лишая Аллу возможности выздоравливать и набираться сил.

В данный момент Толик ломал голову, как увезти её подальше от "самаритян", расследований и прочего беспокойства. И, как всегда, решил схитрить, пожаловавшись на нестерпимую головную боль – наследие многочисленных побоев отца-алкоголика, братьев, ровесников и воспитанников детского дома, в котором провел худшие годы своей жизни. Он решил претворить в жизнь свою задумку, как только верная боевая подруга разберется, кто подстрелил Сергея. И тогда она согласится поехать с ним к теплому морю – подлечить больную голову своего Санчо Пансы. А заодно сама поплавает и отдохнет.

Вспомнив, что плавать с одной рукой Алла не сможет, Толик расстроился и решил со временем придумать иной план.

Через пару часов выспавшаяся и посвежевшая Алла вышла из спальни.

– А ты почему не прикорнул? – спросила она своего Санчо Пансу.

– Неохота.

– В доме тихо, – отметила она. – Опять вырубил все средства связи?

Это было ясно и без его ответа. Не говоря ни слова, Толик включил звук на своем и Аллином мобильниках. Как только он передвинул рычажок на домашнем аппарате, телефон немедленно зазвонил.

– Я! – как всегда, ответила верная боевая подруга.

Оказалось, Тамара спешит поделиться новостями:

– Ал, мы с девочками поочередно подолгу прикладывались ухом к двери Марининой квартире и прислушивались.

– У замочной скважины лучше всего реализуется тяга к знаниям, прокомментировала ироничной фразой верная боевая подруга. – И каков результат?

– В данный момент там никого нет.

– Точно?

– Стопроцентно.

– Хреново. Где же этот подонок затаился?

– Может быть, в его редакции что-то выяснится?

– Кто туда поехал?

– Ирина.

– Ирэн вызнает все, даже то, о чем сами мужики и не подозревают. Правда, с бабами у неё контакт не очень – Ирка слишком красива, а дурнухи сразу проникаются антипатией. Легенду ей разработали?

– Да. Двадцать девятого июня годовщина окончания нами института. Ира скажет сотрудникам газеты "Выстрел", что собирается весь наш курс, но Владимира, мол, не можем сыскать, а без самого привлекательного парня событие не столь интересно.

– Молодцы! – похвалила Алла. – На словосочетание "самого привлекательного" сразу клюнут те, кто не пылает к Ладо симпатией, и вывалят всю его подноготную.

– На это мы и рассчитывали. Тем более, что сейчас Владимир Кохадзе прилично поистаскался и никак не тянет на такое определение.

– Кстати, это может сыграть свою роль и при общении с бабским полом. Если среди них есть дамы, имевшие несчастье некогда состоять в любовницах полупотентного Ладо, то они с радостью поведают Иришке все свои разочарования. Тема: сегодня он может не смочь, – весьма актуальна для обоих полов, – выдала очередной перл любительница острого словца и продолжила в том же ключе: – Как только женщина слышит про мужика, что он ноль без палочки, она сразу проявляет живейший интерес к проблеме. Надеюсь, ты проинструктировала Ирэн сказать, что без домкрата вялое мужское достоинство Ладо не поднять?

– Ириша сама сообразит, если это будет к месту.

– По ходу дела запросто выплывет имечко новой пассии, – подытожила Алла и напоследок порадовала собеседницу ещё одной ироничной фразой: Женщина всегда оценит более удачливую по заслугам, а уж две женщины – и подавно.

Алла положила трубку, подняла топтавшуюся возле кресла крошку Деми и только успела чмокнуть её в нос, как телефон снова зазвонил.

На этот раз с ней жаждал пообщаться Виталий Рылеев.

– Привет, напарник! – обрадовалась она. – Опять для тебя есть интересная работенка.

– Я уже в курсе. Твой телефон молчал, и я позвонил Олегу. Он говорит, что Сергей ещё не вышел из комы, зато температура, давление и прочее нормализовались.

– С тех пор, как мой любимый мужчина взял все в свои золотые руки, я преисполнилась надежды.

– Выкарабкается Сергей, – убежденно произнес сыщик. – Я сам однажды двое суток в коме валялся. И как видишь – жив-здоров.

– Оптимизм совершает невозможное.

– Ты уже знаешь, что Ладо, по всей видимости, в квартире Марины нет?

– Угу. Может, Иришка разузнает про другие его убежища.

– Ребята нашли пулю. Провели баллистическую экспертизу. Пуля выпущена не из "кедра", а из пистолета.

– Следовательно, у преступника было свое оружие. В каком состоянии "кедр"?

– Снят с предохранителя.

– Значит, Серж все же пытался защититься.

– Но не успел.

– Да уж, пуля опережает намерения. Ловок оказался киллер.

– Думаешь, киллер?

– Вполне может быть. К примеру, он следил за Серегой, доехал с ним до "Алдонино", потом под каким-то предлогом заманил его в лес...

– Но Сергей успел достать оружие.

– Или киллер извлек "кедр" из его кармана, когда Серж потерял сознание, и сам снял с предохранителя. Ты в курсе, что в Серегу стреляли трижды?

– Да. И это вызывает сомнения, что тут сработал киллер. Тот бы сделал контрольный выстрел в голову. Зачем ему оставлять Сергея в живых?

– Резонно. Какие по этому поводу идеи?

– Действовал дилетант. Причем, был в аффекте – три раза подряд нажал на спусковой крючок, хотя и одной пули в грудь достаточно, чтобы свалить с ног или даже убить. Мало того, не удостоверился, что раненный жив.

– Склоняешься, что Ладо, с его кавказским темпераментом?

– Или случайный психопат, которому Сергей сказал что-то не то.

– Зачем же Серега пошел с психопатом в лес?

– Может быть и другой вариант – стрелок вышел из себя, увидев, что Сергей достал ствол.

– Чьи отпечатки на "кедре"?

– Пока неизвестно. Сергея же не дактиллоскопировали.

– Ах да... – спохватилась Алла. – Где именно обнаружили "кедр"?

– Рядом с его правой рукой.

– Как Серж лежал?

– Судя по натекам крови, вначале его отбросило на спину, по-видимому он сразу потерял сознание и пролежал так довольно долго, потом пришел в себя, пытался перевернуться, но не смог. Когда его обнаружили, Сергей лежал на спине, чуть повернувшись на левый бок.

– С какой стороны ранения?

– С правой.

– Все три?

– Там была одна сплошная дыра, потому хирурги вначале решили, что ранение одно.

– Похоже, что подряд три выстрела в одно и то же место. Но почему не в левую половину?

– Это знает только убийца.

– А ты думаешь, Сержа хотели убить?

– Разумеется.

– И при этом убийца не удостоверился, что он жив...

– Не профи. К тому же, не боялся, что Сергей его опознает.

– Из этого следует, что они незнакомы.

– Пока не будем спешить с выводами.

– С какого расстояния его ранили?

– При такой обширной, объединенной ране трудно сказать определенно. Могу предположить, что с близкого.

– Спереди или сзади?

– Спереди.

– Пули прошли по прямой, наискосок?

– По прямой.

– Значит, они стояли лицом к лицу?

– Да.

– Если в Сержа стрелял случайный мерзавец, нам его не найти.

– Найдем, – уверенно произнес её бессменный напарник.

Стоило Алле повесить трубку, телефон снова ожил.

– Поесть не дадут! – возмутился Санчо Панса. – Не бери трубу, Алка, после позвонят.

– Нет, я отвечу, а ты пока скажи Зосе Павловне, чтобы накрывала на стол.

– Привет, Ал, это Маша.

– Как Мотя?

– Сразу после твоего ухода он извинился перед каждой из нас, – понизив голос, чтобы не было слышно в кабинете Матвея, сообщила "самаритянка". Сказал, что и в самом деле потерял чувство реальности, о чем очень сожалеет, просил простить его и пообещал, что это больше никогда не повторится. А когда одна за другой возвращались наши девочки, он извинился перед ними тоже.

– Значит, мир, – обрадовалась верная боевая подруга.

– Да. Сидим в тесном дружеском кругу, обсуждаем новости и ждем остальных. Рассказать?

– Не надо. Я скоро приеду. У меня тоже есть интересная информация.

После известия, что дела Сергея идут на поправку, верная боевая подруга пребывала в хорошем настроении, а потому одарила собеседницу остроумной фразой, на которые была щедра и называла "опилками мышления":

– То, что мы говорим – это новости, а то, что нам говорят – сплетни.

Алла с малышкой Деми на руках вошла в кухню, куда уже заблаговременно примчался сэр Персиваль, почуяв аппетитные запахи. В данный момент он ходил восьмеркой между ног экономки, обволакивая её щиколотки своим роскошным хвостом, задрав вверх мордашку и умильно поглядывая на Зосю Павловну. Та была занята салатом и недовольно выговаривала ему:

– Не приставай, Перс, мне некогда. К тому же, я тебя недавно кормила.

– Персюха, у тебя совесть есть? – укорила любимца хозяйка.

Кот сразу же с обиженным видом отошел от экономки. Слово "совесть" ему было так же хорошо знакомо, как и "засранец", и являлась свидетельством того, что ничего вкусного не дадут. Сэр Персиваль не спеша прошел в угол и с оскорбленным видом уселся на попу возле кормушек, мол, я к вам всей душой, а вы морите меня голодом...

Первым не выдержал верный оруженосец. Сверкнув негодующим взглядом в спину экономке, он открыл холодильник и достал стеклянную банку с мелко нарезанным мясом – Зося Павловна всегда заблаговременно пополняла запасы.

Выражение мордашки Перса мгновенно преобразилось. Теперь он умильно поглядывал уже на Толика, резво подбежал и заколбасил поблизости, всем своим видом изображая: "Только ты меня понимаешь, а от этих вредных женщин не дождешься нормального отношения".

– Ну, ты и подхалим, Персюха, – рассмеялась хозяйка.

На её слова кот не обратил ни малейшего внимания – ведь заветная баночка в данный момент была не у нее, а у Толика. Именно ему адресовались все кошачьи эмоции, о чем свидетельствовало его счастливое "мр-р-р".

Опыт кормления Перса у верного оруженосца немалый, причем, он управлялся половчее Аллы – разминал кусочек мяса, чтобы он стал плоским и длинным, и держал пальцами до тех пор, пока кот хорошенько его не ухватит, и только потом отпускал. В итоге основная часть попадала по назначению, на пол шлепались лишь единичные куски. Перед каждой порцией сэр Персиваль издавал утробное урчание, похожее на удовлетворенный вздох, и со стороны все это выглядело презабавно.

Деми, судя по всему, гурманкой не была. Она с неизменным аппетитом уплетала все, что находила в кормушках, причем, хозяева презрели рекомендации собаководов, мол, питомцев нужно кормить в строго определенное время. Алла с Толиком решили, что животные сами знают, когда и сколько есть. В данный момент крошечная пуделиха сидела на коленях у хозяйки и с любопытством таращилась, как кормят её дружка, но не изъявляла желания присоединиться к его трапезе.

Управившись с салатом, Алла приняла из рук Зоси Павловны тарелку с куриным филе в сухарях и еле сдерживалась от смеха, поглядывая на уморительную картинку кормления сэра Персиваля, пока строгая экономка не напомнила:

– Не отвлекайтесь на глупости, Алла Дмитриевна, а то все остынет.

Скорчив ей в спину рожицу, верная боевая подруга взялась за приборы.

– Вы почему не позавтракали? – сурово вопросила Зося Павловна, оборачиваясь и вперив в неё строгий взгляд.

– Не хотелось... Я почти не спала ночью.

– Я больше не буду вас покрывать, – оповестила новоиспеченная доносчица. – Все расскажу Олегу Павловичу.

– Не надо, Зося Павловна, – заныла Алла. – Я больше не буду. Когда у меня неприятности, я отказываю себе во всем... кроме еды и питья. Сегодня нетипичный случай.

– Чтобы это было в первый и последний раз! – тоном строгой матери, распекающий непослушное чадо, выговорила экономка. – Вам диета противопоказана до тех пор, пока вы окончательно не выздоровеете. Да и потом тоже. Это величайшая глупость – отказывать себе в величайшем удовольствии.

– Совершенно с вами согласна, – с готовностью закивала хозяйка, обрадовавшись, что экономка отказалась от амплуа домашней стукачки, а от хорошего настроения оделила её "опилками мышления": – Думать о диете во время еды – все равно что поглядывать на часы во время любовных утех. Как истинный гурман, я знать не желаю о калориях.

Только было верная боевая подруга направилась в место уединения, надеясь в тишине и комфорте обдумать новую информацию, но не тут-то было. Едва она открыла дверь туалета, телефон снова зазвонил. Толик сквозь зубы чертыхнулся и сердито пробурчал:

– Ну ваще! Оборзели – ни поесть, ни в сортир сходить...

Алла решила немного подурачиться и ответила не привычным: "Я!" – а нарочито серьезно, с незнакомыми интонациями:

– Смольный слушает!

– Извините, – растерялась Тамара. – Не туда попала.

– Да я это, я, – расмеялась известная прикольщица. – Неужто ты и в самом деле решила, что попала в Смольный? Кстати, он в Питере, а не в столице.

– Я подумала, что кто-то балуется.

– Это я решила тебя приколоть. А телефон и в самом деле трезвонит как в Смольном во времена революции. Так что у вас новенького? Ладо появился?

– Нет. Десять минут назад Марина приехала домой, при ней была всего лишь дамская сумочка, продуктов она сегодня не покупала, значит, Ладо не придет.

– Не факт, Томик. Наша сексуально оголодовшая ханжа вчера хорошо затарилась. Водочка не прокиснет, соленья-маринады тоже, а мясо можно кинуть в морозилку.

– Я хотела узнать, может, на сегодня снять наблюдение?

– Не стоит. Лучше позови других "самаритянок" на смену, а сами отдохните.

– Почти все девочки в разгоне.

– Недавно я была в офисе, там Маша, Нина и Алена. Они сегодня никуда не выезжали, так что новостей у них нет, потому присутствовать в конторе на обсуждении им не обязательно. Пусть эти трое вас подменят.

– Ни у одной из них пока нет опыта, слежку поручать им рано.

– Остальные "самаритянки" постепенно подтягиваются в офис, у них есть информация, так что их срывать нельзя. Важные сведения нужно получать из первых рук, а в пересказе они приобретают такую же ценность, как и сплетни.

– Тогда мы останемся тут.

– От утомления у вас притупится реакция. Вы же там целый день торчите. Профессиональные топтуны привычные, но вы-то нет. Кстати, по нужде в кустики бегаете?

– Клара вычитала в какой-то книжке, что сыщицы в таких ситуациях используют памперсы.

– И вы упаковались памперсами?

– Ага, – хихикнула Тома.

– Н-да... Профвредность, сильно снижающая женскую привлекательность... Нет уж, не могу допустить, чтобы вы оставались столь санитарно запущенными. Вызывай смену, а когда трое "самаритянок" прибудут, езжайте в офис, попутно заскочите ко мне в "Приму", там есть душ, биде, полотенца и все прочее для придания себе потребного вида.

– Боязно оставлять объект на новеньких.

– Особенного опыта, чтобы таращиться на дверь подъезда, не надо. Раз Ладо в квартире нет, значит, он может появиться лишь извне. Сгодятся и неопытные девицы. Вся их задача – засечь и отзвониться нам.

– Ну ладно, – согласилась Тамара. – Кстати, звонила Люся Бармина, она вернулась из командировки и скоро приедет в наш офис.

– Отлично. Люлю – то, что нам надо. Запустим её в редакцию "Выстрела", пусть настреляет там нужной информации, – скаламбурила напоследок Алла.

– Привет! – оповестила Люлю о своем приходе, пробегая по коридору и поочередно заглядывая во все двери. Такая уж она всегда – ведет себя непосредственно, как любознательный ребенок, и никому не приходит в голову сказать, что она плохо воспитана или держится не по возрасту.

– Люська!

– Привет, Люлюшка!

– Люлю, наконец-то ты объявилась! – радостно приветствовали её подруги-сокурсницы, вскакивая со своих мест и устремляясь следом.

Через несколько минут все "самаритянки" собрались в приемной.

– Пойдемте в кабинет Матвея, – предложила Тамара. Вместе с остальными сыщицами, несшими вахту у дома Марины Градовой, она дождалась сменщиц и только что появилась в офисе своей фирмы, успев до этого забежать в "Приму", принять душ и привести себя в надлежащий для каждой уважающей себя женщины вид. – Обычно мы собираемся там, в остальных комнатах мало места.

Глава "Самаритянина", как всегда, сидел за своим огромным столом, предаваясь размышлениям. Во время предыдущего расследования он почти не встречался с Люсей – обычно она приходила в их офис поздно, после основной работы, а Матвей Лопаткин уже часов в пять-шесть отбывал домой – отдыхать после трудового дня. Верная боевая подруга острила: "Любое дело, за которое платят деньги, можно считать работой". Руководитель фирмы, как справедливо заметила Алла, назначил себе весьма высокий оклад, а потому с полным основанием полагал, что работает.

Аллин втык произвел на него определенное действие – Матвей, разумеется, не желал лишиться источника, позволяющего вкушать дорогие напитки и деликатесы, приобретать раритетные издания книг, тем самым ещё больше повышая свою эрудицию, дающую право гордиться собой.

Однако за полдня невозможно кардинально измениться, даже после яростной атаки верной боевой подруги, к тому же, имея за плечами тридцать шесть лет жизни. Вот и Матвей все это время восседал в кресле, сделанном на заказ под его весьма габаритную фигуру, раздумывая, как совместить трудно совместимое: сохранить прежний статус и при этом заниматься тем, что привычно.

За все время со дня создания "Самаритянина" Матвей Лопаткин не делал ничего, что обычно ассоциируется с работой сыщика. Самомнения ему не занимать, и он полагал, что анализ информации гораздо важнее сбора фактуры, и не изменил своего мнения до настоящего момента. Правда, как таковой аналитической работой он практически не занимался – в обсуждении принимали участие все "самаритяне", и его вклад был весьма невелик, но Матвей о таких пустяках не задумывался. Он руководитель, и этим все сказано.

Появление Люси не вызвало у него столь же бурных эмоций, как у "самаритянок" – он относился к ней слегка пренебрежительно и поздоровался весьма сдержанно, правда, из-за стола встал.

Но обескуражить Люлю невозможно.

– Мотька! За две недели ты стал ещё солиднее! – вскричала она, кидаясь к нему. – Дай я тебя обниму хотя бы спереди, на большее длины моих рук не хватит.

Решив, что миниатюрная сокурсница сейчас и в самом деле заключит его в объятия где-то в области предполагаемой талии – при её малом росте выше не получится, – растерянный Матвей отступил на шаг, натолкнулся на свое кресло, попытался сесть, но рухнул мимо. Тучный глава фирмы полулежал на полу в неловкой позе, униженный падением, а двенадцать женщин дружно хохотали.

– Ты все так же боишься женщин, Мотенька, – отсмеявшись, ласково сказала Люлю. – Не обижайся – мы смеялись не над тем, что ты упал, а над выражением твоего лица – ты так перепугался, будто я тебя сейчас изнасилую.

Людей, совершающих действия из категории "простота хуже воровства", интеллектуал Матвей Лопаткин терпеть не мог, независимо от их пола. Потому данный инцидент, разумеется, не прибавил ему симпатии к сокурснице. Известный острослов ещё со студенческих лет, язвительный, порой желчный, Матвей мог пребольно уколоть кого-то или наградить хлесткой нелицеприятной характеристикой. Но, как и все закомплексованные люди, не терпел, если задевали его, даже в мелочах. А уж быть публично высмеянным – так вообще нож в сердце.

Ни слова не говоря, разобиженный глава "Самаритянина" неловко поднялся с пола, занял свое кресло и сделал вид, что озабочен поисками зажигалки.

Люлю переглянулась с сокурсницами – почти все пытались сдержать смешок, – и примирительно произнесла:

– Мотенька, не дуйся. Ну давай помиримся.

– Подобное предложение позволительно в детсадовском возрасте, побурчал Матвей. – А тебе уже тридцать шесть лет.

– Да что ты говоришь! – всплеснула руками Люлю. – А я и не заметила, как годы пролетели!

И все "самаритянки" дружно прыснули.

– Похоже, мое присутствие только помешает, – возвестил номинальный глава фирмы.

Он попытался величественно подняться, но край стола мешал, и весьма объемистый живот Матвея застрял. Тут уж женщины не смогли больше сдерживаться и покатились со смеху.

И в самом деле, главный "самаритянин" выглядел прекомично – стоя в полусогнутом положении, почти буквой "Г", пытался выдернуть свой большой живот. Обиженному Матвею не пришло в голову отодвинуть мешающее ему массивное кресло. Наконец ему удалось освободиться, и он, удостоив присутствующих дам лишь кивком, выплыл из кабинета.

– Мотя, ты куда направился? – послышался из коридора громкий голос Аллы.

Все "самаритянки" радостно заулыбались и дружной толпой устремились к двери – встречать верную боевую подругу.

– Обедать, – буркнул Матвей, хотя два с половиной часа назад он уже плотно откушал. Но ему очень не хотелось предстать перед нею в смешном виде – уж если начнет подкалывать острая на язычок Алла, то смешки "самаритянок" покажутся просто-таки цветочками.

Проследив взглядом за поспешно ретировавшимся главой "Самаритянина", верная боевая подруга посмотрела на толпившихся в приемной "самаритянок" и сразу все поняла.

– Не стыдно вам, девки? – с мнимой укоризной произнесла она. – Вас много, а он один. Силы-то неравные – несчастный толстяк Мотя Лопаткин и двенадцать разгневанных женщин. Мужчин надо беречь, тем более, он у вас один-единственный. А вы?.. То-то я думаю, с чего это в последнее время у Моти резко испортился характер? Совсем вы его затуркали. Дождетесь – бросит он вас на произвол судьбы, и тогда все будут считать вас сборищем феминисток или лесбиянок. Кто вас после этого замуж возьмет? Феминистки и лесбиянки – самые ненавистные для мужского пола категории. Так что берегите Мотю как зеницу ока, если желаете найти приличного спутника жизни и сохранить репутацию женщин с нормальной половой ориентацией.

"Самаритянки" прыснули – Алла в своем нарочито пафосном монологе была очень убедительна, но они-то её хорошо знали.

Тут она углядела за спинами сокурсниц Люсю Бармину.

– Люлю! – радостно завопила верная боевая подруга. – Иди сюда, крошка, чего ты там прячешься? Девки, не задавите нашу карманную женщинку.

Когда "самаритянки" расступились, и улыбающаяся Люся приблизилась, Алла обняла её здоровой рукой – для этого ей пришлось наклониться, – и поцеловала в макушку.

– Придется поставить тебя на табуретку, – рассмеялась она. – А то ты у меня где-то под сиськами потерялась.

И в самом деле, Люся с её ростом в 145 сантиметров едва доставала до Аллиной груди – рост той 178 да ещё плюс 12-сантиметровые каблуки.

– Ну что, девицы, пошли шевелить мозгами, – объявила Алла. – Сами сейчас поймете, как плохо без Моти – вам будет очень не хватать его иронично-саркастичных реплик.

– Как бы не так, – пробурчала Татьяна.

Верная боевая подруга оглянулась на неё и хмыкнула:

– Похоже, назревает повторный бунт на корабле... Девки, кончайте долбить тему, как ворона говно. Я уже устроила Мотьке грандиозную клизму с патефонными иголками, так что он уже встал на путь исправления.

Сокурсницы отреагировали по-разному: кто-то пожал плечами, другие отвели глаза, третьи встретили её взгляд, и она поняла, что они по-прежнему очень недовольны Матвеем.

– Что-то непохоже, – за всех ответила Таня. – До твоего прихода он сидел, как всегда, в своем кресле и пялился в потолок. Единственное отличие – не устраивал нам допросов-разносов по поводу того, как мы работаем. Даже не спросил о новостях.