Текст книги "Маленькие женские хитрости"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Поводов для подавленного настроения было немало, – согласилась верная боевая подруга. – Наш психиатр говорила, что тут наслоилась обоснованная депрессия в связи с драматическими событиями, но помимо этого, существовала и беспричинная депрессия как следствие циклотимии. Они суммировались, потому я уже столько месяцев в дауне.

– Я замечала, что ты подавлена, но объясняла это объективными причинами.

– Самое главное – теперь я знаю причину своей хандры и методы борьбы с ней. Лидия Петровна назначила мне антидепрессанты, так что скоро я буду совсем огурай.

– Я решила потихоньку отходить от бизнеса, – оповестила Лариса.

– Вот это правильно! – одобрила верная боевая подруга. – Хотя у тебя все замечательно получалось, но все же это не твое. Одно время ты артачилась, не хотела заниматься бизнесом, а потом тебе и самой стало интересно. Теперь, вижу, уже приелось.

– Ты права. Просто делать деньги – не для меня.

– Ты уже достаточно заработала, до конца твоих дней хватит. А с фирмой что решила?

– Пусть все остается как есть. Моя команда отлично трудится без меня, ребята честные, ответственные, так что мое участие не требуется.

– Везет тебе!

– Так ведь и у тебя то же самое. Не пора ли и тебе потихоньку сворачивать обороты?

– Пожалуй, это как раз тот случай, когда я обычно говорю: моя мысль целует вашу. Недавно сидела в своем кабинете, пялилась в стенку и сильно грустила. Все так обрыдло... Ничего не хочется, настроение на нуле. Думаю я же как та кобыла, что тащит телегу по проложенной колее. Была нормальной бабой, а превратилась в рабочую лошадь. С утра до позднего вечера работа, работа и работа. Время от времени разомнусь с мужиком в койке, и опять к станку. А жить когда? Есть люди, которые ловят кайф, делая деньги. Для них важен сам процесс. Провернут удачную сделку и рады. А другим интереснее, когда растет их банковский счет. А я не отношусь ни к первой, ни ко второй категории. Когда-то у меня был кураж, азарт, ведь все для меня новое. Мне, гуманитарию, нужно было осваивать непривычные понятия. Я ведь ни в экономике, ни в смежных науках ни бум-бум. Ты ж помнишь, у меня в школе по математическим наукам был трояк – скучный предмет, и я не желала овладевать знаниями. Пришлось начинать с азов. Тогда меня это увлекло.

– Меня тоже. А теперь я совершенно остыла к бизнесу.

– Похоже, и я тоже охладела к этому делу. Еще немного – и совсем потеряю интерес.

– Мне кажется, что одной из причин было то, что ты хотела померяться силами с мужчинами, – полувопросительно произнесла Лариса.

– Пожалуй, это было движущей силой, учитывая мой девиз: "Женщины могут все!" – призналась верная боевая подруга. – И я хотела доказать это на деле. Доказала. Теперь мне стало скучно. Пройденный этап. Да и вообще, подружка, я все чаще задумываюсь, – а надо ли женщине мерять силами с мужчиной?

– Знаешь, год назад и я задавала себе этот вопрос.

– Ну и?

– Да ты уже и сама на него ответила – в самом вопросе заложен ответ. У меня-то вопрос стоял не столь глобально. Я вообще никогда не стремилась доказать, что женщины могут все. Но с Казановой я поначалу зачем-то мерилась характерами. Придумала, будто он хочет меня сломать, подчинить себе, потому что сильнее как личность. А я ценю свою независимость и отчаянно сопротивлялась. А потом посмотрела со стороны, как мы играем в перетягивание каната, и поняла – то, чем я занимаюсь, дурость. Не нужно меряться с мужчинами ни характерами, ни силой, ни способностями. Зачем? Они такие, а мы другие, вот и все. Пусть они будут сильными, а мы останемся женственными. И слабости своей тоже не нужно стыдиться, ведь это естественно для женщины. Да и не так уж мы и слабы. По сравнению с мужчинами мы, конечно, в целом слабее – у них больше энергии, инициативы, они лучше держат удар, не так подвержены эмоциям. А зачем женщине приобретать несвойственные ей черты? Мне кажется, нам нужно расслабиться и ощущать себя просто женщинами. Любить своих мужчин, ценить их за силу и личностные качества и оставаться такими, какие есть.

– Ну, мать... Сильна ты в логике. Даже возразить нечего. Да и не хочется, честно говоря. Все правильно, дорогая, и я целиком с тобой согласна.

– Алка, мне даже трудно поверить, что это говоришь ты... Ты же всегда декларировала другие принципы, мол, лучшие мужики – это бабы.

– Да мне и самой не верится, подружка... За эти восемь с лишним месяцев я так изменилась, что сама себя порой не узнаю. Наш психиатр наставляла меня на путь истинный, говоря примерно то же, что ты сейчас сказала, а я артачилась. Но, видать, её слова не пропали даром. Потихоньку, потихоньку мои взгляды стали трансформироваться, вначале по одному вопросу, потом по другому. И вот я поняла, что в корне ошибалась – неправильно себя вела, неверно расставляла приоритеты, придумала имидж бой-бабы. И мне стало так стыдно... Думаю, это же все наигрыш, а где же я-то, настоящая?

Лариса смотрела на неё со все возрастающим изумлением – и это Алка? Та самая Алка, которая бравировала своей бесшабашностью, заявляла: "Не препятствуй моему ндраву!", "Ненавижу сопли-слюни!" и "Чувства меня вообще не колышут"?

Оказывается, она совсем не знала свою самую близкую подругу.

Алла пообщалась с любимыми зверями и разгуливала по квартире, раздумывая, чем бы сейчас заняться. Дверь кабинета она заперла на ключ, а перед этим сказала в пространство:

– Пессимизм – это безволие, оптимизм – воля. Прочь печаль и уныние! Даже в грусти можно найти позитивный радикал – это проверка оптимизма на прочность.

Перс и Деми, как всегда, сопровождали её, а пуделиха даже попыталась подвывать, когда Алла запела песню собственного сочинения:

Твоя улыбка во мне песней отзовется,

И мое сердце в унисон с твоим забьется.

Верь, милый, песне моей,

Я мечта твоих дней и ночей.

Просто быть бы с тобой

Летним днем и осенней порой.

Вдруг упасть бы в ладонь

Будто с неба звездой

И быть вечно с тобой71.

Деми сидела на попе и, задрав кверху милую серую мордочку, над которой короной вились черные кудряшки, очень забавно подвывала в унисон тоненьким щенячьим голоском.

– Отлично поешь, малышка, – похвалила её хозяйка. – Классный у нас получился дуэт. Можем даже выйти на улицу, бросить шапку оземь и насшибать деньжат за свое высокое искусство.

В субботу с утра экономка согласовала с хозяйкой меню назначенного на вечер ужина и приступила к вахте у плиты, а Алла решила повидаться с Ириной Кузнецовой. Та ежедневно навещала её в больнице, но в палате обычно толпились посетители – не поговоришь.

Поболтав с подругой, Алла уже собралась было уходить, и тут раздался звонок в дверь. Хозяйка пошла открывать, и через пару минут в комнату вошли Регина с Норой. Алла расцеловалась с Региной, а потом перевела взгляд на вторую гостью.

– Моя подруга Нора, – представила её девушка. – А это Алла, верная боевая подруга хорошим людям, о которой я тебе неоднократно говорила, пояснила она своей спутнице.

Беременность изменила её внешность, но Алла сразу узнала в ней девушку, сидевшую на подлокотнике кресла Семена Воропаева, и сейчас воззрилась на гостью в недоумении. Обсуждая с "самаритянками" любовницу Воропаева, она почему-то не ассоциировала её с девицей, оказавшейся свидетельницей мистификации.

Нора тоже смотрела на неё во все глаза, силясь припомнить, где они виделись.

Наконец верная боевая подруга решила прояснить ситуацию:

– Не тужься, тогда я выглядела по-другому. Помнишь, к директору вашего магазина пришла четверка налоговиков?

– Так это были вы? – изумилась девушка.

– Я, – подтвердила Алла. – Что – не похожа?

– Вы тогда были совсем другой.

– Маленький маскарад.

– Вы в налоговой работаете?

– Никакого отношения к ней не имею.

Нора все ещё недоумевала.

– Чую, нам есть о чем поговорить. – Алла села первой и дождалась, пока рассядутся остальные. – От Ирины нам таиться ни к чему, ей известны многие тайны, но она умеет их хранить. – Гостья заговорщицки подмигнула подруге и с симпатией улыбнулась ей. Потом повернулась к гостье и спросила: – А ты, Нора, та самая разлучница, каковой тебя считает Люба, бывшая жена Семена?

– Когда мы с Семеном познакомились, он не говорил, что женат. В магазине я в то время не бывала, фамилии у них разные, а мама всегда называла свою компаньонку Любой Шаховой. Мне и в голову не пришло, что она супруга Семена Воропаева.

– А ему было известно, что ты дочь его компаньонки Людмилы Овсянкиной?

– Да, но от меня он это скрыл. Мы с подругой выяснили, что Семен тот ещё подлец.

– Я тоже была его любовницей, – призналась Регина.

– И, пользуясь этим, Воропаев поимел с "Атланта" полтора миллиона зелени?

– От меня он это утаил. Мама случайно обмолвилась, что Семен получил кредит.

– Почему же ты мне все не рассказала?

Регина опустила голову и тихо призналась:

– Мне было стыдно...

– Который уж раз убеждаюсь, что скрытность моих подруг до добра не доводит. Скажи ты мне об этом сразу, я бы тут же пресекла многое из последующего. Ты давала согласие на обеспечение кредита собственностью? обратилась она к Норе.

– Нет, Семен подделал мою подпись.

– Глядите-ка! Наш немолодой пострел везде поспел! И двух девиц окрутил, и кредит урвал, и компаньоншу обманул. Расскажите-ка, девушки, все поподробнее.

Девушки переглянулись, а Алла поторопила:

– Нечего в гляделки играть! От ваших игрищ втемную одна головная боль.

– Семена застрелила его жена, – оповестила Нора. – В тот день, когда вы посетили наш магазин, я вскоре ушла и поехала на квартиру Семена. Наличные он хранил дома, а я накануне выгребла все содержимое сейфа. Я полагала, что налоговики потребуют крупную взятку, и хотела присутствовать, когда Сенька обнаружит пустой сейф, посмотреть на вытянувшуюся рожу сучонка и порадовать его, что мне известно о его жульничестве. Предварительно я забрала из сейфа копию записки, которой озаботилась на случай, если он решит от меня избавиться. Он меня обворовывал, и я решила наказать его материально. Перевела со счета "Новинки" не только долг "Атланту", но ещё пятьсот тысяч долларов, которые там оказались, и забрала семьсот двадцать тысяч из сейфа. Планировала в будущем взять ссуду, чтобы хватило на выплату давнего долга "Новинки", а Семена прижать доказательствами его мошеннической деятельности и заставить продать свою долю "Атланту" – с Региной мы обо всем договорились.

– Да зачем же делать такой царский подарок этому ворюге?! возмутилась верная боевая подруга. – 42 процента от десяти миллионов, в которые оценен магазин, – это четыре лимона с хвостиком!

– А никто и не собирался оценивать его в такую сумму, – усмехнулась девушка. – Мы с подругой собирались пригласить экспертов, которые бы дали то заключение, которое нам нужно, и доля Семена составила бы ровно полтора миллиона. А "Атлант", став собственником его пая, не спешил бы выплачивать деньги сразу. Семен ведь брал кредит на год, а потому и Регинина фирма тоже указала бы в договоре, что выплаты будут осуществляться в течение года. А в итоге Семен получил бы шиш с маслом – ведь он собирался присвоить полтора миллиона "Атланта", и с ним поступили бы точно так же. В итоге владелицами магазина стали бы мы с подругой.

– Да неужто вы вдвоем с Региной надеялись провернуть такую крутую операцию?

– Семен трус. Узнав, что мне все известно, и я настроена решительно, он бы испугался. Да и его супруге я могла сообщить всю подноготную новобрачного и то, как он поступает с женщинами. Сенька неспроста не ней женился, он в этой старой карге был явно заинтересован. Я догадывалась, что он и её вознамерился обворовать, и собиралась пригрозить, что проинформирую кипрскую супругу.

– Ну, наша команда бы не оставила вас одних воевать с этим мошенником, – заверила Алла.

– Осуществлять наш план не понадобилось. Супруга Семена решила проблему по-другому. Я дожидалась его прихода и тут звонок в дверь. Открываю – на пороге стоит вылитая Старуха-смерть, только не в белом, а в черном. Я сразу догадалась, что это его жена, а мегера достает из сумки пистолет и рычит: "Где этот негодяй?" Я говорю: "В спальне". Она ринулась туда, а я схватила свою сумочку и выскочила из квартиры. Лифт как раз стоял на нашем этаже – видно, эта "черная смерть" на нем прикатила, – я нырнула в кабину, выбегаю, а напротив подъезда припаркована "сумбару" Семена очевидно, он только что приехал и, как всегда, поднимался по лестнице пешком. В тот день я оставила свою "ноксию" не на обычном месте, а соседнем дворе, – не хотела, чтобы Сенька её увидел и понял, что я жду его в квартире. Как только завернула за угол, прогремел выстрел – все окна Сенькиной хаты были открыты, слышно хорошо. Тут я поняла, что крепко влипла. Эту киприотку никогда не сыщут – сядет в самолет, и с концами, – а я под рукой, к тому же, была в квартире буквально за несколько минут до выстрела.

Довольный Тимур влетел в кабинет Геннадия и с порога порадовал:

– Геныч, а тетка-то при делах!

– Ну! – поторопил приятель.

– Она наведывалась к Воропаеву! Я нашел свидетелей.

– Так эта кипрская карга и не отрицает, что была в адресе.

– Да, но есть нюансы. Свидетель, которого я установил первым, – шофер Боря Саврасов, постоянно обретается в Шереметьево. Шоферюги к прилету каждого самолета выстраиваются у выхода и ловят пассажиров. Чуть не за руки хватают. Ставка-то у них ого-го! Просят сотку баксов, но обычно соглашаются за полсотки. Мало кто пользуется их услугами, большинство прибывших пассажиров кто-то встречает, другие, если им это дорого, тащатся на автобусе. С этого рейса водилы взяли пятерых, из них четверо мужиков, а баба была только одна, досталась Борьке. Шофер её описал, точь-в-точь, как вторая свидетельница, о которой расскажу чуть позже. – Воспитательные мероприятия Владимира не пропали втуне – Тимур научился докладывать все по порядку. – Водила сказал, что тетка очень психовала, бормотала по-иностранному, хотя договаривалась с ним об оплате на русском. Говорит плохо, но понять можно. Вначале она назвала ему адрес – не совпадает с Воропаевским, я его записал, – и сказала, что потом желает покататься по Москве.

– Ствол хотела купить, – догадался Геннадий.

– Ага. Ну, они сторговались о прибавке за дополнительные услуги и двинули. Прикатили в адрес, водиле пришлось ждать аж полчаса, думал, не сбежала ли клиентка. Наконец карга явилась, держа подмышкой завернутый в тряпку предмет, а в тачке развернула и пыталась затолкать в сумочку, ствол кое-как влез, но замок не защелкивался, и она сверху прикрыла тряпкой. Борька все это в зеркало подсмотрел, тетка долго возилась, пыхтела и тихонько ругалась по-своему.

– Откуда бабка узнала, что в адресе можно обзавестись оружием? Наводку, что ли, ей кто-то дал?

– На Кипре же полно нашего бандитья. Видать, с кем-то из постояльцев своей гостиницы или постоянно проживающим в стране сдружилась, вот он и шепнул ей, где можно прикупить пушку.

– Ладно, стуканем коллегам, пусть потрясут этого торговца оружием.

– Я села в машину, рванула, как бешеная, а по дороге позвонила подружке, – продолжала Нора. – Регинка в то время сидела в кафе с Любой Шаховой.

– Так это ты была с Любой? – Верная боевая подруга ошарашенно воззрилась на Регину.

– Я, – подтвердила та.

– А зачем ты с ней встречалась?

– Нора попросила с ней поговорить.

– Это была моя инициатива, – вмешалась Ирина. – Люба и Нора теперь члены нашего клуба. У нас не было ни единого случая, чтобы между членами существовали какие-то распри. Нора, как состоятельная женщина, по собственной инициативе внесла значительные средства для помощи неимущим подругам, а Люба Шахова – как раз из категории обиженных мужем. Между ними существовали неприязненные отношения, но Нору мне легко удалось уговорить, и она согласилась помочь Любе напрямую. Однако ей не хотелось самой с нею встречаться – Люба была настроена к ней негативно, и парламентером выступила Регина. В ту пятницу Люба пришла в клуб в шесть, я рассказала, как подло поступил Семен с Норой, а та теперь тоже член нашего клуба и хочет уладить конфликт. Когда я упомянула, что Нора, сама готовясь стать матерью, хочет помочь Любиным детям, компенсировав то, что недодал их отец, Любин настрой сразу изменился. Поведала я и о том, что Семен обманул дочь Серафимы, сказав, что Регина хочет с нею поговорить, Люба согласилась и назначила встречу в кафе неподалеку от своего дома.

– Я видела её впервые в жизни, – вступила Регина. – Мы с Норой ходим в клуб по субботам, а Люба по пятницам. Я слышала, что она трудна в общении, ожидала непростого разговора, но Люба пришла благодушной. Ирину она очень уважает и дорожит её мнением, и у неё было отличное настроение – Люба успокоилась, что её дети будут обеспечены. Я ещё раз изложила историю, как Семен ограбил мою подругу и женился на богатой киприотке, подчеркнула, что Нора не поскупится, и моя собеседница совсем растаяла. Даже посочувствовала Норе: "Мой бывший муж как был неблагодарной скотиной, таким и остался. Я его сделала человеком, а любовница помогла ему стать богатым, но он и меня бросил с детьми, и беременную Нору обманул". И вовсе она не скандалистка, как говорила о ней Нора. Вполне лояльная женщина, с ней можно договориться.

– Не думаю, что Любаня враз заделалась белой и пушистой, – возразила верная боевая подруга. – Она и в самом деле женщина с тяжелым характером. Ей очень нужны были деньги, а когда забрезжила перспектива их получить, Любаша размякла.

– Она пришла в наш клуб ожесточенной, – пояснила Ирина. – Так бывает со многими – обманутые женщины сердиты на весь белый свет. Но потом, видя, что другие члены нашего клуба в прошлом были в ещё более тяжелом положении, однако не унывают и держатся друг за дружку, – женщины становятся мягче. То же самое произошло и с Любой – она поверила, что ей помогут, и это позитивно сказалось на её настроении, отношении к людям и к будущему.

– Люблю, когда хэппи-энд, – порадовалась Алла. – Моя подруга адвокат Наташа Покровская по своим каналам многое выяснила, и я знаю, что вы уже вне подозрений. Одно мне непонятно – зачем Регина изображала подругу?

– Так ведь на тот момент алиби нужно было мне! – ответила Нора. – На меня бы в первую очередь пало подозрение. Семен женился, я разозлилась и застрелила его, – вот какова была версия следствия. А Регинка уже с семи часов сидела в кафе "Оазис" вместе с Любой, их там видели несколько человек. Идеальное алиби.

– Хитры! – с одобрением произнесла верная боевая подруга.

– Я сразу позвонила Регине и в двух словах ей все изложила. Она говорит: "Все поняла, подружка, делаю тебе алиби", – оповестила Любу, что Семена застрелила кипрская мегера, и попросила называть её "Норой" в расчете на то, что услышит официант. А я решила, что Регинке алиби тоже не помешает, – а вдруг кто-то видел её с Сенькой, тогда подружку тоже начнут трясти, – и рванула в итальянский магазин. Домчалась из Крылатского всего за четверть часа, влетела туда без двадцати восемь и первым делом купила в парфюмерном отделе флакон дорогих духов "DKNY", чтобы получить чек, на котором указано время. Любой женщине на приобретение духов требуется минимум четверть часа, а то и побольше, – получается, что в момент выстрела подозреваемая находилась в магазине. Потом я рысью добежала до обувного отдела, сходу купила туфли своего размера и тоже обзавелась чеком. А на допросе Регина сказала бы, что вначале погуляла по всем трем этажам магазина, присматривалась, приценивалась, а лишь потом стала делать покупки. Именно это я и внушала продавщицам, мол, уже час тут брожу, приглядела много интересного и вот теперь решила оплатить все, на что положила глаз. Так что уже по этим двум чекам была фора как минимум тридцать-сорок минут, – алиби на момент убийства. А затем я стала вдумчиво ходить по отделам и везде старалась вогнать продавцов в пот, чтобы они меня получше запомнили. Уходила, возвращалась, снова бродила с этажа на этаж, везде оставляла свои многочисленные пакеты, чтобы все отметили, как много я прикупила. Так задурила им голову, что ни одна из них и не вспомнила бы, во сколько первый раз меня увидела, – никто из них на часы не смотрит, но у всех осталось впечатление, что я почти поселилась в этом шопе. Во всяком случае, провела там весь вечер. Волосы у нас обеих длинные, похожего цвета, но Регина на работе носит их "ракушкой", только на улице распускает, ну и я по дороге в тот магазин свернула "ракушку". Подружка ещё при первой нашей встрече дала мне свою визитку, и я положила её в портмоне. Потом сунула эту визитную карточку одной из служащих, сделав вид, что желаю именно сумку с витрины, и попросила позвонить, когда привезут новый товар, а девица обращалась ко мне "Регина". В общем, накупила кучу шмотья – мы с Регинкой одинакового размера, – из примерочной позвонила ей, чтобы продавщицы слышали, как я называю её "Норой", а когда на минутку осталась одна, сказала, что в начале десятого подъеду к кафе, спрячусь между сиденьями и буду их ждать. Так и сделала. Регина вышла, села на водительское сиденье, я отдала ей ключи, она подъехала ко входу, чтобы официант заметил "ноксию", и мы укатили, а её "пежо" остался там.

– Ну, девки! – Полноценные аплодисменты из-за больной руки Алле не удались, но она, как могла, обозначила. – А ты-то, беременная женщина, какие подвиги вытворяла! Пряталась между сиденьями, носилась, как угорелая, алиби обеспечивала подруге.

– А что делать?! Сесть в тюрьму за чужое убийство ни мне, ни Регинке не хотелось.

– Потом карга велела водиле двигать к Пушкинскому, – продолжал свой отчет Тимур.

– А в музей-то зачем? – удивился Геннадий.

– Видать, решила музейным билетиком обзавестись. Продумала, что сказать, когда спросят, как провела время в Москве. Из музея она и в самом деле быстро выскочила – время уже близилось к закрытию, – а сумку при этом держала при себе, в машине не оставила. Потом они к Старому Арбату прокатились, и тетка вернулась с пакетом, в котором бренчали неваляшки и другие сувениры, и велела двигать по конечному маршруту. Шофер доставил её к подъезду Воропаева и уехал.

– Шустрая бабка! Надо же – все предусмотрела, даже сувениры!

– А почему кипрская мегера грохнула Семена? – спросила верная боевая подруга. – Приревновала к тебе, что ли?

– Может, и приревновала, кто её знает? – пожала плечами Нора. – Но, думаю, её больше всего потряс материальный ущерб, который причинил ей вероломный муженек. Может, Сенька продал один из её магазинов или взял большой кредит под собственность. На днях на счет "Новинки" пришли пять миллионов баксов с Кипра. А до этого – ещё дважды из отечественных банков поступали крупные суммы – два и три миллиона.

– То есть, Сенька нагрел многих?

– Да.

– И что ты решила?

– Руководить магазином мне теперь хлопотно, я ложусь в больницу на сохранение, а то мой гинеколог говорит, что у меня нефропатия – токсикоз второй половины беременности, а это грозит выкидышем. А десять зеленых лимонов поделю на три равные части: Любе, мне и Регине. Мы все поучаствовали в этом маскараде, все и получат по одной трети. А когда кредиторы потребуют возвращать долги, пусть продают магазин и делят деньги.

– Молодец, Нора, – похвалила верная боевая подруга. – Сильна, уважаю. Не так давно я говорила "самаритянкам", что заочно испытываю к тебе симпатию, а теперь и подавно.

– Люба сразу согласилась взять одну треть, а Регинка до сих пор отнекивается. Щепетильная у меня подружка.

– Я к этим деньгам никакого отношения не имею, – твердо заявила Регина. – Подели на двоих – себе и Любе.

– Прикинь, каков расклад, подружка. Округлим для ровного счета стоимость магазина до десяти миллионов, минус примерно полтора лимона долга от кредита, взятого Сенькой ещё три года назад, остается восемь с половиной. Люба получает приблизительно долю Семена, но не как абстрактную недвижимость, которую на хлеб не намажешь, а в виде звонкой монеты, и безмерно этому рада. Мне обломилась одна треть, а до этого я уже прикарманила поллимона зеленых, оказавшихся на счету "Новинки", да ещё выгребла налик из Сенькиного сейфа. Суммарно у меня – почти четыре с половиной миллиона долларов. То есть, я получила свою долю в 58 процентов и тоже рада до соплей. В результате дележа образовался остаток, который сам Бог велел отдать тебе, Регинка.

– Да с какой стати мне брать эти деньги?!

– Во-первых, за участие в спектакле, а во-вторых, за риск, – терпеливо разъясняла Нора упрямой подруге. – Я переведу все бабки со счета "Новинки" в "Атлант", а ты потом перекидывай из банка в банк, чтобы концов не сыскали. Имей в виду – в случае чего кредиторы наедут не только на меня, но и на тебя. Забесплатно только соловей поет, вот ты и получишь адекватное вознаграждение за свои потрепанные нервы. И не думай, что я занимаюсь благотворительностью, – без тебя мне ничего не удастся провернуть. А в другом банке могут нагреть. Так что ты моя сообщница, подружка, не отвертишься ни от участия в процессе, ни от оплаты своих трудов.

– Стоп, девки! – вмешалась Алла. – Не стоит подставлять "Атлант" в столь стремном деле. Самое надежное – перекачать эти десять миллионов в "АлКор", принадлежащий Славе Миронову. У него пять банков, Славка погоняет бабки по ним, периодически перекидывая своим многочисленным приятелям из банковских кругов, и путь этих зеленых лимонов будет извилистым и запутанным, как след лисицы. А Славик не тот человек, к которому Сенькины кредиторы могут прийти с "деловым предложением". Репутация у него такая, что любой предпочтет откусить собственный язык, чем озвучить дилемму: "Жить или не жить?". И вы, девицы, окажетесь под надежной защитой. Ваши деньги тоже. Славкины банки надежнее скалы. Даже если все в нашей стране полетит в тартарары, вы свои бабки получите.

– Отличная идея! – обрадовалась Нора.

– А тебе, дорогая, не стоит отдавать шакалам свой магазин, в который ты вложила свой четырехлетний труд. – заявила верная боевая подруга. – Еще чего! Лишних денег не бывает, пригодятся в хозяйстве. Эти банкиры получили свой "откатный" процент и знали, на что шли, так что хрен им, а не "Новинку"! Не фига было химичить! Ты ложись в клинику, донашивай свою беременность, а я подыщу толкового управляющего для твоего шопа из числа своих ребят. Да и "Самаритянин" может подобрать подходящую кандидатуру – в его базе данных профи на любой вкус. Магазин будет по-прежнему процветать, принося вам троим прибыль. Остаток кредита, взятого четыре года назад, постепенно погасите, и собственность будет целиком принадлежать вам. Пить так с ведро, любить – так короля, украсть – так миллион! – напомнила Алла известную поговорку. – А вы ещё круче – аж десять миллионов отхватили. Ува-а-ажаю! Трое бабцов против своры махинаторов-банкиров, – класс! Немного подумав, Алла внесла коррективы в план: – Пожалуй, я тоже приобщусь к процессу. Серафима быстренько оформит генеральную доверенность на меня, позволяющую распоряжаться всей принадлежащей тебе собственностью, и бабки со счета "Новинки" буду перекидывать я. Соответственно, все вопросы алчных кредиторов – ко мне. Если что – ты беременная женщина, лежала на сохранении, а я, пользуясь твоим отсутствием, шуровала с деньгами "Новинки". А Славик подстрахует, и ни одна сволочь не посмеет вякнуть против такого расклада.

– Мне этот Слава Миронов уже заранее нравится... – мечтательно произнесла Нора. – Он как – свободен для маневров? Годится на роль моего нового папика?

Регина пнула под столом подругу, а та, быстро все смекнув, тут же дала задний ход:

– Поняла – дяденька уже при деле. Мои извинения, Алла.

– Да брось! – отмахнулась верная боевая подруга. – Какие реверансы между своими! Славка и в самом деле уже пять лет неровно дышит в мою сторону, но уже в одностороннем порядке. Даже свою фирму и самый крупный банк назвал "АлКор" в мою честь. Для меня Славик – пройденный этап, мы с ним просто друзья. Кстати, я вас познакомлю. Буду рада, если тебе удастся его окрутить. Ты достойная пара хорошему человеку. Славка – отличный мужик, у него лишь один недостаток – он бывший главарь организованной группировки.

– Да я пошутила, – расхохоталась Нора. – Какие могут быть любовники при моей нефропатии! У меня сейчас другие заботы, – доносить беременность. А на ближайшие несколько лет единственным мужчиной в моей жизни станет сын. На днях сделали ультразвук, ожидается пацан. Даже имя уже придумала Геннадий, в честь своего покойного отца. Одно сомнение – лишь бы моего сыночка не постигла участь деда.

– Норин отец погиб в Афгане, когда ей было четыре года, – пояснила Регина.

– Не стоит так называть мальца, – покачала головой Алла. – На меня периодически нападают приступы суеверия. Придумай другое имечко. Да хоть... – Она ненадолго задумалась и, помимо воли, вырвалось имя, которое чаще всего произносила в последнее время. – Женькой назови.

– Лучше Валериком, – сказала будущая мать. – В Центре планирования семьи меня однажды консультировал профессор Ермаков. Вот это мужик! Влюбилась с первого взгляда. Пусть мой сын носит его имя.

– Ну и правильно, – одобрила верная боевая подруга. – Валерий Петрович и в самом деле отличный мужик. Правда, в его честь, наверное, названы сотни младенцев.

– Жаль, что не удастся попасть к нему на прием – запись за пару месяцев вперед.

– Не проблема, дорогая, – заверила Алла. – Профессор Ермаков – отец моего любимого мужчины и мой лечащий врач. Через пару недель он вернется из командировки, и я тебя с ним познакомлю. Он тоже возьмет тебя под свое сильное крыло. Кстати, я скажу Жеке, чтобы завтра тебя положили на сохранение в клинику его отца, там несколько отделений, в том числе, и патология беременных. Ермаков-младший всех тамошних врачей знает, госпитализируют тебя без проволочек.

– Отлично! – просияла Нора. – Может, тогда удастся претворить свою мечту в жизнь – Валерию Петровичу я бы отдалась, несмотря на свою нефропатию.

– О, желающих ему отдаться, – сотни, – рассмеялась верная боевая подруга.

– Ну и что? Лучше быть сто первой у классного мужика, чем единственной у дерьмового.

– Примерно в половине восьмого вечера эта кипрская кошелка выскочила, как ошпаренная, из воропаевского подъезда и чуть не сшибла с ног одну местную жительницу, Ксению Федоровну Разуеву, – взахлеб делился добытой информацией Тимур. – Она живет тремя этажами выше, частенько захаживает к Симкиным и приятельствует с матерью Наташки, а та дружит с её дочкой Леной. В тот день Натаха после звонка на пульт охраны сразу звякнула подружке и поделилась новостью, что в соседней квартире только что стреляли. Ленка, когда мать вошла в квартиру, тут же все выложила ей. Мамаша же поведала дочери про то, как на неё налетела немолодая и очень худая женщина в черном, что-то резко сказала на непонятном языке и зыркнула таким взглядом, от которого у неё аж мороз по коже. Потом Ксения Федоровна с Леной спустились к Симкиным, и бабка Екатерина Филимоновна сообщила о совете дочери держать язык на замке. Разуева и так и сделала. И дочке велела молчать. А после нашего разговора Наташка похвасталась подружке, что познакомилась с очень симпатичным парнем из милиции, – то есть, со мной! Тимур горделиво выпятил грудь, решив, что хоть как-то компенсировал свое фиаско с продавщицами из "Новинки". – Ну, и та тоже загорелась пообщаться со мной. Прихожу я сегодня, а девчонки как раз во дворе на лавочке шушукаются. Натаха прямой наводкой ко мне, Ленка за ней и выложила все, что узнала от матери. Потом я к Разуевой поднялся, говорю, что ж вы следствие вводите в заблуждение. Приврал малек, что тетенька в черном уже у нас, не хотел Ленку подставлять, – а то Ксения Федоровна ни в какую не желала колоться, талдычит одно – ничего не знаю, ничего не видела. Ну, а понятие "у нас" можно толковать довольно широко, верно, Геныч? Не подзаконное ж деяние.