Текст книги "Маленькие женские хитрости"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Но в женском поле он напрочь разочаровался.

– Говоришь, бабье квартиру Гонтарь не посещало. А как с мужиками? спросил он друга.

– Мужской пол не обходил красотку своим вниманием, – ответил Владимир. – Шастали к ней.

– До сих пор?

– Месяца три-четыре соседи никого не видели, а раньше к ней захаживали симпатяги.

– Разные? Или постоянные?

– Судя по всему, у неё бывало немало хахалей. По крайней мере, одна из соседок отзывалась о Норе весьма неодобрительно.

– Пошуруй-ка в этом направлении, Вовыч. Может, Гонтарь договорилась с одним из молодых любовников, и тот шлепнул старого.

– Я, конечно, пошукаю, но, похоже, пустышку тянем, Геныч. На фиг Норе мочить любовника?! Другое дело – через некоторое время после свадьбы, обеспечившись завещанием в свою пользу, на худой конец, совместным владением имуществом. Тогда можно привлечь молодого хахаля, обеспечившись алиби.

– Да какая свадьба, раз Воропаев женился!

– Но Нора-то этого не знала.

– Уверен?

– Девица прямо-таки рот разинула, заслышав об этом. До этого придуривалась и давила на жалость, а тут растерялась. Для неё это был удар, такое не сыграешь, – убежденно произнес Владимир.

Самоуверенный оперативник, утверждавший, что вралей чует за версту, невольно продемонстрировал, что умная женщина, да к тому же, хорошая актриса, способна обмануть даже искушенного мужчину. А его стаж оперативной работы – три года, явно недостаточно для постижения всех нюансов женской психики, да и вообще мужчине никогда не постичь всех премудростей. Иные на это всю жизнь тратят, однако многое в тайниках женской души остается для них тайной за семью печатями.

– А что выгадала Нора после смерти Воропаева? – продолжал опер. – Ни шиша. Как раз наоборот, лишилась дорогих подарков и субсидий на ребенка. Не думаю, что она бортанула бы его, узнав о женитьбе. До того была любовницей и осталась бы ею, лишь бы Воропаев отстегивал.

– Да у неё самой денег куры не клюют!

– Это с твоей позиции, – назидательным тоном возразил Владимир. – А для девицы Нориного типа – лишних денег не бывает. Воропаев не скупился. Тачку ей подарил, побрякушками увешал, давал бабок, чтобы она на курортах отдыхала. Зимой Нора ездила в Альпы кататься на горных лыжах, летом посещала теплые моря. Заметь – одна. А там, быть может, напропалую куролесила с местными аборигенами. Жила в собственной квартире – новую мебель оплатил, кстати, Воропаев, – сама себе хозяйка, могла и с молоденьким разлечься. Чем плохо?! А теперь она всего этого лишилась. И что взамен? Ни-че-го! Норе Гонтарь осталась та же доля в магазине, что и была, плюс на её плечи легли дополнительные обязанности, которые раньше выполнял Воропаев. Ей пора распашонки крестиком вышивать, а теперь придется разбираться с налоговой, разными надзирающими организациями и "крышей".

– Ну, последней можно только посочувствовать, – встрял Тимур.

– Это на основании чего ты сделал такой вывод? – повернулся к нему Владимир, который, несмотря на некоторое недоверие, проникся сочувствием к Норе – все ж беременная женщина.

Тимур Гараев пришел в органы "по велению души", сменив до этого множество специальностей, юридическим образованием не обзавелся, как и многие оперативники, о законах имел весьма смутное представление. В психологии, а тем более, женской, он тоже не разбирался, да и не считал это необходимым для оперативной работы. Работал он чуть более полугода и все ещё горел сыщицким азартом, а потому ему многое прощалось.

Стычек между приятелями не случалось, но Владимир Шаповалов не упускал случая в воспитательных целях ткнуть коллегу носом и продемонстрировать, что он "опер со стажем", – а три года, в его понимании, срок немалый, другие через полгода-год уходят из уголовного розыска, поняв, что ни денег, ни славы здесь не сыщешь, а приобретешь лишь алкоголизм и язву желудка. Владимир покидать розыск не собирался, сыщицкий кураж пока не прошел, да и с приятелями хорошо сработался.

Супруга, правда, ворчала время от времени, но на то она и жена, чтоб пилить. Опер научился житейской мужской мудрости – согласно кивать, не слушая свою половину, обещать, что это в последний раз, а уже с понедельника следующей недели намерен кардинально изменить жизнь и свои приоритеты. После чего все возвращалось на круги своя до очередного раза. Так что и на свою благоверную Владимир Шаповалов не жаловался, – не хуже, чем у других.

Семейная жизнь Владимира, пусть и далекая от идеала, была не столь драматичной, как у приятеля Геннадия, и он ещё не успел разочароваться в женском поле и не упускал случая подтвердить собственную мужскую привлекательность. Оперативная работа давала возможность общаться с широким кругом особ слабого пола, которому Владимир был отнюдь не прочь дать возможность опереться на свое сильное плечо. К примеру, на вечерок, на часок или даже на четверть часа.

– Ну, ты говорил она такая... – Тимур неопределенно повертел руками, жестами пытаясь описать Норин характер.

– А я ничего такого не говорил, – сурово осадил его Володя. – Ну, придуривалась девчонка, запаслась больничным – а чё такого?! Я бы на её месте тоже не горел желанием торчать в казенном доме. Все ж допрос для беременной – не фунт изюму. Сидеть в кафе и гонять на "ноксии" поприятнее.

– В общем, на твой взгляд, мотива у Гонтарь нет, – прервал их перепалку Геннадий.

– Похоже, – кивнул опер. – Забот у неё прибавилось, а красивой жизни как раз наоборот. Теперь придут наследники, начнут делить, везде совать свой нос. То ей от Воропаевской прибыли перепадало, а теперь – облом.

– Опаньки! – вскричал следователь. – Вот тебе и мотив.

– Не понял. – Владимир смотрел выжидательно.

– Если Нора не знала, что Воропаев женат, следовательно, наследуют его дети. Пока они несовершеннолетние, опекуном будет мамаша. Вот две бабоньки и уселись в кафе, обеспечив друг друга алиби, а в это время сообщник или сообщница отправили на тот свет Воропаева. А эти Шахова с Гонтарь договорились поделить его долю.

Оперативник Тимур Гараев установил, что супруга Семена Воропаева госпожа Амалия Георгиади прилетела в Москву именно 17 августа. Рейс из Никозии, на котором она прибыла, совершил посадку в Шереметьево в 14 – 30.

Во время очередного сидения за рюмкой "чая", следователь отметил:

– У мадам была возможность застрелить муженька, если она узнала о любовнице.

– Но не могла же она привезти с собой пушку, – усомнился Владимир. – И раньше её бы в аэропорту не пропустили через металлоискатель, а теперь, когда во всем мире усилены антитеррористические меры безопасности, – и подавно.

– Может, в Москве её кто-то встречал, – без особой надежды произнес Тимур.

– А она бывала здесь раньше? – поинтересовался Геннадий.

– Многократно.

– И что – обзавелась знакомыми из криминального мира? – с ехидцей вопросил следователь.

– Не обязательно. Стволы сейчас есть у многих, – вступил в их диалог Владимир.

– Да кто ж даст свое оружие! Тем более, бабе.

– К примеру, другая баба, – многозначительно произнес приятель.

– Думаешь?..

– А что? Эта – может.

– Ты имеешь в виду Нору Гонтарь? – догадался Геннадий.

– Напарница, наши фотороботы есть в ментовки, – оповестил Виталий, едва переступив порог Аллиной квартиры.

– Что – пора сушить сухари? Или сваливаем за бугор? – безмятежно осведомилась та, направляясь в гостиную.

– Пока рано, – со всей серьезностью ответил сыщик, следуя за ней.

Поздоровавшись с Толиком, ползающим на карачках и изображающим собачье-кошачьи бега в компании с Персом и Деми, гость сел напротив хозяйки и закурил.

– Наша колоритная четверка узнаваема? – спросила Алла.

– Вполне, если нас с тобой переодеть и оснастить теми же броскими приметами – они, конечно, запомнились свидетелям больше всего. А так – мало похожи. Во всяком случае, парень, у которого я подглядел фотороботы, меня в этом портрете не признал, хотя мы виделись с ним раз сто. У тебя там совсем другое выражение лица – на редкость злющее, – а это очень преобразило твой симпатичный фейс.

– Даже если меня вынудят одеться-прикинуться так же, как в тот день, я буду сладко улыбаться свидетелям, и они на очной ставке меня не опознают, дурачилась верная боевая подруга. – А почему мы удостоились такой чести стать объектом для создания фоторобота?

– У следствия возникла новая версия: к Воропаеву пришла четверка ряженых, которые поставили его на бабки, изображая налоговиков, договорились о встрече у него дома, заставили хозяина открыть домашний сейф, забрали все подчистую, а потом застрелили Семена.

– Круто! То есть, мы теперь – подозреваемые в убийстве?

– Если зациклятся на этой версии.

– Ну, до нас им не добраться. Обидно, что втравила в блудняк верного оруженосца. К нам троим проявят снисхождение – как к впервые оступившимся, а к Толику, учитывая уголовное прошлое, – вряд ли.

– Фигня! – отозвался её Санчо Панса, не прерывая игр с котом и пуделихой, но, тем не менее, держа ушки на макушке.

– Физиономия Толяна на фотороботе похожа на оригинал?

– Скорее, на Кинг Конга. Видимо, он произвел на свидетелей наиболее устрашающее впечатление.

– Ну и ладно, – успокоилась Алла. – Он же не на конкурс красоты метит. Кстати, поделюсь забавным случаем. Какой-то мужичок, заслышав про Клуб одиноких сердец, прислал свою фотку и письмо. А ему ответили: "Ну, не настолько мы одиноки..."

– И что – вы думаете, Нора, позвонив старушке Георгиади, оставила ей на видном месте ствол? – иронично обратился сразу к обоим приятелям Тимур.

Геннадий Молчанов почесал в затылке. Конечно, хотелось бы, чтобы эта хитрая бестия Нора оказалась при деле, но и в самом деле все упирается в оружие. В принципе, несмотря на все доводы приятеля, он не исключал возможности, что девица решила руками законной жены круто поквитаться с обманщиком, раз его денежки для неё так и так тю-тю, но не могла же Гонтарь и в самом деле положить где-то пушку, чтобы разгневанная супруга на него наткнулась. Скорее, оружие заметил бы хозяин дома и припрятал от греха.

– Может, бабка купила ствол? – с надеждой бросил он слабоватый довод в пользу своей версии.

– Теоретически – могла, – ответил Владимир. – Но практически...

– Мы же о ней ничего не знаем. Может, она была женой или подругой тамошнего криминального авторитета и для неё оружие – привычная игрушка.

– Женой – вряд ли. Венчалась же. Значит, первый раз.

– По христианским канонам регистрация брака в нецерковных учреждениях не в счет, – с важным видом оповестил приятелей следователь. – Хоть пять раз будь женат, но если не венчался, – имеешь право, вступая в брак даже в шестой раз, пойти под венец.

– А-а... – протянул Владимир. – То-то я недавно думал – как же Воропаев венчался, раз уже был женат?

Верного оруженосца обсуждение его внешности ничуть не задело. К тому же, у него было занятие поинтереснее – он по-прежнему развлекался со своими любимцами.

– А как с фотороботом Ленчика? – поинтересовалась у напарника верная боевая подруга.

– Как ни удивительно, он получился наиболее неузнаваемым. Даже я ни за что не подумал бы, что это мой друг, хотя и знаю, кто там изображен.

– Вот что значит форма! Девицы таращились лишь на нее, наделив обладателей чертами, которые ассоциировались с этой робой. Кстати, факт, что из сейфа покойного все выгребли, возможно и в самом деле связан с убийством. Как думаешь, напарник?

– Полагаю, что связь есть. Зачем держать запертым совершенно пустой сейф?

– А он был абсолютно пуст?

– Полный голяк.

– Интересно... – задумалась Алла. – По уму, там хоть что-то должно было лежать. В моем, к примеру, валяются драгоценности и деньги на булавки. У любого бизнесмена теперь дома есть сейф, но не для того, чтобы хранить там воздух.

– Геныч, ты не зря зациклился на Регине Новицкой, – признал опер Володя, войдя в кабинет следователя Шаповалова. – Я взял фотку Воропаева и скатался ещё разок к "Атланту". Как в бок что-то толкнуло, – интуиция сыщика! – похвастался он, чтобы лавры достались не одному приятелю. Оказалось, этот старпер пахал обеих подруг. С Региной он познакомился в середине июля, причем, по собственной инициативе. Охранник их фирмы как-то раз наблюдал, что и.о. гендиректора ковырялась в тачке – у них на пару с матерью дряхлый "пежо" – и уже хотел предложить свои услуги, хоть и не положено покидать пост, а тут наш терпила53 вываливается из своей "сумбару" и начинает кадриться под предлогом помощи. Регина не возражала, но сохраняла неприступный вид, – она вообще очень серьезная деловая дама, потом Воропаев усадил её в свое авто и увез. Вечером за ней опять прикатил – с розами. Ручки целовал, ножкой шаркал, в общем, кобелился вовсю. А днем к приезжал парнишка из автосервиса – Новицкая вызвала. Охранник приглядывал за ним – вдруг сопрет что-то с автомобилей сотрудников, – и видел, что тот всего лишь поставил свечи – кто-то их вывернул.

– Не наш ли терпила? – перебил его Геннадий.

– Есть такое мнение. Обычно охрана приглядывает и за стоянкой – она как раз напротив офиса. Страж дверей клянется, что никто чужой не подходил. А за Воропаевым он не смотрел – с виду приличный господин, в их контору уже приезжал. Говорит, больше некому свечки с тачек руководства тырить.

– Предлог для знакомства банален до безобразия, – отметил следователь. – Но сработал. Новицкая наверняка понятия не имеет, что под капотом, ни разу в жизни не заглядывала.

– Вот-вот, – согласно кивнул Владимир. – Потом этот старпер стал каждодневно прикатывать в "Атланту", и они с Региной отбывали на пару-тройку часов. Обычно все происходило днем.

– Понятно. Вечерами-то он Гонтарь окучивал.

– И что – ты думаешь две подруги, выяснив, что делят постель с одним мужиком, озлились, и Регина его шлепнула?

– Есть такое мнение. Насчет её алиби как?

– Пока никак. С ней я ещё не беседовал, а у соседей ничего узнать не удалось – никто Регину в тот вечер не видел. Вызовешь девицу сам или мне к ней прокатиться?

– Скатайся ты, а если начнет крутить, я её приглашу. И с матерью тоже поговори.

– Начну-ка я, пожалуй, с мамаши.

Наконец Женя уговорил Аллу проконсультироваться у его отца, и они отправились в Центр планирования семьи, где Валерий Петрович Ермаков дважды в неделю проводил прием.

Верная боевая подруга, надо признать, порядком струхнула, чему сама несказанно удивилась, но изо всех изображала, будто визит к известному гинекологу ей нипочем. Но получалось неважно, и этому Алла, урожденная актриса, тоже дивилась.

Кинув быстрый взгляд на напряженное лицо спутницы, Жека, как всегда, отвлекал её фирменными байками:

– Однажды в Склиф привезли парочку любовников. Их застал ревнивый муж и с воплями ворвался в спальню, угрожая убить обоих. От ужаса у женщины произошел внезапный спазм мышц влагалища, половой член партнера оказался как в тисках, и любовники никак не могли разъединиться. Муж, взбешенный такой наглостью, – на его глазах жена продолжает находиться в половом контакте с любовником, – осыпал обоих градом ударов. У любовника приапизм54, что ещё более усугубило положение. Когда до мужа дошло, что дело неладно, он сообразил вызвать "скорую". Незадачливых любовников положили рядышком на носилки, привезли в Склиф, оказали помощь, и они наконец смогли освободиться друг от друга. У хирургов есть жаргонное обозначение для таких случаев – "вальсок". Название родилось после аналогичного случая. Сердобольный санитар приемного покоя прикрыл обнаженных любовников простыней, и они стояли, обнявшись и грустно склонив голову друг другу на плечо. Пожилая регистраторша впервые столкнула с такой проблемой и пребывала в сомнениях – заводить ли одну историю болезни на двоих или же на каждого отдельно. А в это время мимо проходил заведующий отделением. Увидев эту пару, он остановился и спросил: "Это кто тут у нас вальсок танцует?"

– При теперешней жизни повод для смеха не менее ценен, чем чувство юмора, – без улыбки откликнулась любовница.

– Знаешь, как гинекологи приветствуют друг друга? Поднимая два пальца вверх, акушеры – три пальца55.

– Гинеколога спросили, где он работает. Тот в ответ пробурчал: "Где... где... в п..де!" – поддержала тему Алла, силясь одолеть собственные страхи.

– Сидят в курилке три гинеколога. Один: "А что это мы все о работе да о работе... Давайте, что ли, о бабах..."

С матерью Регины Новицкой оперативнику поговорить не удалось – та лежала в больнице. А с девушкой он пообщался в её служебном кабинете.

– Регина Георгиевна, вы были знакомы с Семеном Михайловичем Воропаевым?

– Да. – Она выглядела спокойной и смотрела ему в глаза.

– Какие у вас были отношения?

– С нашей фирмой – деловые. Кроме того, Семен Михайлович за мной ухаживал.

– У вас были интимные отношения?

– Да.

– А с Норой Гонтарь вы в каких отношениях?

– В хороших. Она моя подруга.

– Давно виделись?

– Вчера.

– Вы знаете, что она тоже была любовницей Воропаева?

– Знаю. – Регина по-прежнему была безмятежна.

– И как вы к этому относитесь?

– Без чрезмерной драматизации. – Девушка улыбнулась.

– Так-таки вас эта новость не взволновала?

– Ни капельки.

– Как вы об этом узнали?

– Семен мне сам сказал.

– Когда и при каких обстоятельствах?

– Мы обедали в ресторане, и он признался, что вот уже четыре года встречается с девушкой по имени Нора, и она ждет от него ребенка.

– О будущем бракосочетании с ней упоминал?

– Да, Семен сказал, что они с Норой подали заявление.

– Еще что?

– Больше ничего.

– И как вы это восприняли?

– Без лишних эмоций. Мне уже не пятнадцать лет, чтобы биться в истерике по такому поводу. Романы с женатыми мужчинами у меня и раньше случались.

– Однако незадолго до свадьбы будущий жених знакомится с молодой привлекательной женщиной...

– Ну и что? Я не ханжа. Семен тоже.

– О том, что он убит, вам известно?

– Разумеется.

– От кого?

– От Норы.

– А как вы узнали, что любовница Воропаева – ваша школьная подруга?

– Он назвал её фамилию по второму мужу – Гонтарь, и я сама догадалась и сказала ему об этом.

– И как он к этому отнесся?

– Улыбнулся и ответил, что ему повезло.

– Крепкие нервы были у покойного, – с легкой усмешкой отметил Владимир.

– Ни я, ни Нора не давали ему повода нервничать.

– А она знает, что вы были любовницей Семена Михайловича?

– Знает.

– А ей кто сказал?

– Семен.

– И что Нора?

– Она тоже не ханжа. В её положении не до секса, и моя подруга не имела ничего против, что Семен завел другую любовницу.

– Но, то, что ею стала близкая подруга, – Нору не задело?

– Ни чуточки. Даже развеселило. Говорит: "Теперь я за него совершенно спокойна – попал в хорошие руки. И на хвосте ничего не принесет".

– Свободные у вас взгляды...

– Завидуете? – Регина иронично усмехнулась.

– Хотел бы я, чтобы мои любовницы так относились к сопернице.

– Увы, должна вас разочаровать, – мы с Норой вашими любовницами не станем, – язвительно отпарировала девушка.

– А я и не имел на вас виды.

Тут Владимир слегка покривил душой. Что касается Норы – тут вопрос ясен, с беременной женщиной, которой, к тому же, не до секса, неинтересно, а вот с Региной он бы отнюдь не прочь в хорошем месте, возле теплой стенки... И не только потолковать.

– Ну и замечательно, – тем же тоном произнесла собеседница, от которой не укрылись его заинтересованные взгляды. Потому она и поставила его на место, – этот наглый опер пришел её допрашивать или клеить?!

– В общем, вы жили замечательно в любовном треугольнике. И кто же убил Воропаева?

– А это уже ваше дело – установить убийцу.

Оперативник внимательно посмотрел на собеседницу и мысленно отметил, что допросы в качестве подозреваемой по делу об отравлении мужа её многому научили. Держится девица уверенно и даже нагло. Бывалая.

"Может, все же Генка прав... – задумался он. – Выскочила из того дела, подставив вместо себя какого-то кента, а теперь повторила. Опыт у неё уже есть".

Валерий Петрович Ермаков славился не только своими многочисленными романами, но и как отличный гинеколог. И в этом немалую роль сыграла его любовь к женщинам как к целому. По сути настоящий гинеколог – тот, кто очень любит прекрасный пол и принимает его проблемы близко к сердцу. Иначе мужчине-врачу нужно избрать иную специальность. В лечении любого заболевания, будь то ерундовая болячка или что-то серьезное, требующее оперативного вмешательства, личность доктора имеет огромное значение. Невозможно вылечиться, если не веришь врачу. Если он несимпатичен пациентке, по характеру пессимист или обладает иными негативными чертами, успеха не будет. Настоящий врач – всегда врожденный психотерапевт, он лечит не только лекарствами и всевозможными процедурами, но и словом, своей твердой верой в успех, способностью вселить в больного надежду, а в целом своей сильной личностью.

Именно таким Врачом от Бога и был Валерий Петрович Ермаков. Едва он входил в кабинет, пациентка сразу чувствовала ауру сильной личности. Проницательные серые глаза со смешинкой – чувство юмора у Ермаковых семейное качество, – доброжелательное выражение лица, обаятельная улыбка, уверенный баритон с бархатными интонациями, и женщина смотрит на него во все глаза, чувствуя, что этому врачу готова вручить не только свое тело и здоровье, но и душу.

"Ну-ка, моя милая, посмотрим, что тут у нас неладно, – говорил Валерий Петрович, подходя к гинекологическому креслу. А потом: – Есть одна ерундовина, но для нас с вами это не проблема, моя золотая. Нет неизлечимых болезней, и вашу мы быстро одолеем, было бы обоюдное желание. А поскольку таковое у нас имеется, то все остальное не вопрос, не так ли, моя красавица?" "Да", – шептала пациентка, расплываясь счастливой улыбкой, хотя незадолго до этого тряслась за дверью кабинета, со страхом ожидая вердикта знаменитого профессора, ведь другой врач уже оповестил её о диагнозе и предстоящей операции. И уходила, все ещё ощущая тепло его сильных, уверенных рук, и преисполнившись уверенности, что она "золотая", "красавица", "милая", по крайней мере, для этого человека, даже если раньше никто ей таких слов не говорил.

Если Валерий Петрович не сам оперировал, – а всех пациенток, мечтающих довериться лишь ему, он из-за своей занятости при всем желании не мог бы соперировать, – женщины просили профессора хотя бы постоять рядом до момента дачи наркоза и держали его за руку, спокойные и улыбающиеся. В этом он не мог им отказать, поэтому ежедневно профессор Ермаков поднимался в операционную и из-за этого был даже перекроен график его лекций. Как и сын, Валерий Петрович сыпал шутками и байками, но даже черный медицинский юмор вызывал смех пациенток.

"Валерий Петрович, не смешите больную, – молил анестезиолог. Поставка трясется, никак не могу попасть в вену". Профессор заговорщицки подмигивал пациентке, анестезиолог наконец получал возможность дать вводный наркоз, и уже через пару минут Валерий Петрович произносил слова Юрия Гагарина: "Ну, поехали".

– Вы говорили, что у Воропаева были дела с фирмой "Атлант". С кем вы теперь будете их вести?

"Горячо... – отметила Регина. – Как бы он не полез разбираться в наши деловые отношения с Семеном..."

– С Норой, – ничем не выдав своей обеспокоенности, ответила она. – Или с преемником, которого она назначит.

– Но Гонтарь принадлежит лишь чуть более половины доли.

– Значит, у "Новинки" будет несколько компаньонов, – безмятежно заявила девушка. – Среди наших деловых партнеров таких фирм немало.

– Бывшую жену Воропаева Любовь Шахову вы знаете?

– Никогда не видела.

– Но слышали о ней?

– Нора говорила.

– Что именно?

– Что Семен поскупился, выделив семье слишком малое содержание, и она намерена исправить положение.

"Неужели и тут Генка попал в яблочко? – подумал Владимир. – Три бабы сговорились грохнуть мужика и поделить его долю?.."

– И как же Нора намеревалась его исправить?

– Поговорив с Семеном и настояв на увеличении алиментов.

– Отчего ж не осуществила свое намерение?

Регина посмотрела на собеседника и усмехнулась ему в лицо. Дурак он, что ли? Или играет под дурачка?

– Вы прекрасно знаете – почему. В тот вечер, когда Нора встретилась с Любой, Семена застрелили.

– А вы откуда знаете, когда он убит? – тут же ухватился оперативник.

"Нет, он не играет, а в самом деле дурак", – разозлилась девушка, но ответила ровным тоном:

– Вы два часа приставали к моей подруге, пытаясь выяснить, если у неё алиби. Неужели вы думаете, что Нора не рассказала мне о содержании разговора?!

"Сильны, сучки", – без капли неодобрения, скорее, с восхищением подумал Владимир Шаповалов, имеющий слабость к слабому полу. Теперь опер понял, что Нора его элементарно провела – с самого начала поняла, что он окольными путями подведет дело к её алиби, но подыгрывала, заранее озаботившись всем необходимым, чтобы потом с невинным видом представить ему несомненные доказательства своей непричастности.

Валерий Петрович сразу понравился Алле. Первое, что он сказал, когда сын их познакомил:

– Женька, скажешь потом по секрету, где тот сераль, в котором водятся такие красавицы?

– Увы, бать, нет такого, – развел руками Женя. – Алла – единственная и неповторимая.

– Жаль, – со всей серьезностью произнес профессор и обратился к пациентке: – Ну, моя милая, приступим к нашим играм.

Алла не поняла, какие игры он имел в виду, но на всякий случай кивнула.

– Прошу. – Валерий Петрович сделал жест, означающий приглашение даме пройти. Открыв перед ней дверь, он на правах хозяина быстро пошел по коридору.

В большом кабинете с "предбанником" стояли кушетки и аппараты для ультразвукового обследования. У окна за столом сидела молодая женщина в белом халате.

– Зоенька, вы позволите нам немножко похозяйничать в ваших владениях? – обратился к ней профессор, а она с улыбкой встала и покинула кабинет.

– Располагайтесь, Аллочка, – пригласил Валерий Петрович, показывая на ближайшую кушетку.

Оценив, что он сам решил её обследовать, а не отправил к врачу соответствующей специализации, пациентка, уже без внутреннего напряжения, скинула туфли и легла.

– Сейчас я вас немножко испачкаю, – предупредил профессор, поливая её живот маслом, – но потом сам с удовольствием вытру! – Весело подмигнув, он взял в руки датчик.

Женя стоял за его плечом и внимательно смотрел на экран монитора. Больше всего Алла боялась, что профессионалы начнут болтать на своем "птичьем" языке, ей будет ничего не понятно, а потому тревожно и дискомфортно. Но Валерий Петрович и тут оказался на высоте, не обделив её вниманием.

– Так, вот она, эта маленькая штучка... – отметил профессор, показывая сыну что-то на экране. – Это вовсе не то, что обычно имеют в виду мужчины, – перевел он смеющийся взгляд на пациентку. – А тут что?.. – Оба врача уставились на изображение, которое, на Аллин взгляд, было всего лишь конгломератом из расплывчатых пятен и теней. – Отлично! – вскричал Валерий Петрович и повернул голову к пациентке, внимательно следившей за выражением его лица. – Мои аплодисменты вашему хирургу. Даже я не соперировал бы лучше, – попутно сделал он комплимент самому себе. – Сын, ты меня разочаровываешь. – Профессор неодобрительно покачал головой. – Наверное, этот бездельник хохмит в постели, вместо того, чтобы заниматься тем, что положено там делать настоящему мужчине? – спросил он Аллу. Когда та, уже с улыбкой, отрицательно помотала головой, Валерий Петрович тем же осуждающим тоном продолжил: – Нет, нет, Аллочка, не защищайте его. Жека явно сачкует.

– Вы думаете, у меня все в порядке? – Ее голос звучал робко и неуверенно.

– Ну разумеется! – заверил профессор. – Если у женщины все положенные органы на месте, никаких препятствий для зачатия я не вижу. И даже если не все в наличии, тоже ничего страшного. Пусть и нет матки, все равно есть шанс стать матерью.

– Как же?.. – растерялась пациентка.

– Очень просто – облигатное материнство56. А уж когда у дамы есть полный комплект органов, то тут явная недоработка мужчины. Жека, быть может, ты утратил навыки? – не оборачиваясь, обратился Валерий Петрович к сыну. – Или качество спермы ухудшилось? Пора отказаться от спиртного и курения, а то недалеко и до олигоспермии57 или, страшно подумать! некроспермии58. – Женя с серьезным видом кивнул, а отец продолжил "воспитательные" мероприятия: – Придется поделиться с тобой личным опытом, а то ты, похоже, теряешь квалификацию. Хвастался, будто тебя прозвали "быком-осеменителем", а сам? Да такого бычка-бездельника на приличной ферме держать бы не стали!

Алла понимала, что они разыгрывают для неё маленький спектакль, и ей стало немного тревожно. Бросая короткие реплики и ободряюще улыбаясь пациентке, профессор не забывал внимательно разглядывать изображение на экране, медленно водя датчиком по низу её живота.

К Регине Новицкой у оперативника ещё было множество вопросов, и он продолжил допрос:

– Вы знали, что Воропаев недавно женился?

– Теперь знаю.

– От подруги?

– Разумеется.

– А ей раньше это было известно?

– Нет.

– И как она отнеслась к этому факту?

– Вы же при этом присутствовали, – усмехнулась Регина.

Теперь Владимир уже сомневался, – а в самом ли деле для Норы известие оказалось ударом? Разыграла девица неведение как по нотам, но этим двум особам так называемого слабого пола палец в рот не клади – откусят по самую шею.

– А что за маленькая штучка, которая вовсе не то, что обычно имеют в виду мужчины? – спросила Алла, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Между телом и шейкой матки притаилась одна бяка... – ответил профессор Ермаков, не сводя глаз с монитора. – Можно, конечно, пунктнуть через задний свод и взять на гистологию... Не против маленького укольчика, Аллочка?

– Если вы считаете это необходимым, – не очень уверенно произнесла та.

– Да и так все ясно, бать, – вмешался Жека.

Серьезно-сосредоточенный вид любовника, нахмуренные брови и то, что он упорно избегает её взгляда, уставившись в экран, – напугали Аллу ещё больше. Валерий Петрович вел себя естественно и непринужденно, шутил и улыбался, но Жеку, видно, так обеспокоил диагноз, что он вел себя в непривычной манере.

– И самом деле, не будем, – решил профессор и обратился к пациентке: Боли бывают?

– Да, регулярно.

– Интенсивные?

– Бывает, в лежку валяюсь.

– Давно обследовались последний раз?

– Сто лет назад.

– Да ну! – рассмеялся Валерий Петрович. – Вы же совсем юная!

– Ничего себе – юная... – пробормотала Алла. – Тридцать шесть лет.

– Но относительно ста – просто малолетка. – Его глаза смеялись, но пациентку не покидала тревога. Алла понимала, что врач всего лишь отвлекает её внимание. – Так когда все же было "сто лет назад"?

– Уже и не помню... Лет пять минуло, если не поболе.

– Ай-я-яй, – покачал головой профессор Ермаков. – А парикмахера, как я вижу, посещаете регулярно. – Слегка устыдив этим намеком манкирующую своим здоровьем Аллу, он бодро заверил: – Ваш юный возраст и наличие полного комплекта органов – замечательное сочетание для зачатия. При условии, что мой сын возьмется за ум и вместе баек займется настоящим мужским делом.