Текст книги "Маленькие женские хитрости"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– А почему ты согласилась на такое распределение обязанностей?

– Мне Сенька говорил, что "улаживает вопросы", и я верила. Он постоянно напоминал, что при задержке выплат мы лишимся всего, и я из шкуры лезла, чтобы ежемесячно была нужная сумма на погашение кредита с процентами. Экономила на всем, ужималась на личных расходах, лишь бы исправно погашать долги. Ссуду дал приятель Семена, и часть бабок Сенька ежемесячно таскал ему наликом.

– "Откат"?

– Похоже. Или же Семен прикарманивал эти денежки. Раньше я над этим не задумывалась, полагая, что работаем на общий котел, а сейчас почти уверена, что Сенька подворовывал. Если прикинуть, сколько за эти три года суммарно набежало нала, который мой жуликоватый компаньон будто бы отдавал приятелю, – получается очень большая сумма. Значит, он уже давно работал на себя, обкрадывая меня. А может, ещё какую-то аферу задумал, подлец. Я теперь от него любых подлостей ожидаю.

– Нор, а ты не думаешь...

– Есть такие мысли, – перебила её подруга. – Сенька запросто может нанять киллера, чтобы со мной разделаться.

– Жека, а ты можешь представить меня с пузом?

– Запросто. Я пузатых баб, знаешь, сколько насмотрелся! Раньше мама часто брала меня на работу – предки хотели, чтобы я пошел по их стопам и с первого курса учили меня своей профессии, у них же колоссальный опыт, оба профессионалы экстра-класса, а я не оправдал их чаяний.

– Жалеешь?

– Нет, я люблю свою профессию. Если б жалел, давно бы ушел в гинекологию или акушерство, мне для этого даже переквалифицироваться не надо, хоть сейчас становись к гинекологическому креслу. Знаешь, в немалой мере на мой выбор повлиял Олег. Мы с ним познакомились в Склифе, когда я пришел на врачебную практику. Как раз было его дежурство, ну и я с ним остался на ночь. И вот привезли мужика с ножевым ранением в брюшную полость, а Олег взял меня ассистентом. Хотя там был другой врач, Олежка мне доверил ассистировать. Ассистент ведь не только крючки держит, обычно два сработавшихся хирурга действуют слаженно, понимая друг друга без слов, это высокое искусство, смотришь, будто зачарованный, как ловко и быстро они работают. Я, в общем-то робким никогда не был, даже по молодости, встал, как ни в чем не бывало. Потом уж второй хирург, наблюдавший за нами, признался, опрокинув стакан для расслабухи, что весь вспотел от волнения, у пациента были повреждены кишечник и поджелудочная, операция очень сложная, а Олег рискнул взять напарником пятикурсника. Если что отвечать-то придется им, а не мне. Олежка во время операции молчун, лишь отдает короткие команды, никакой лишней болтовни не терпит. Я попробовал поначалу схохмить, а он глянул на меня суровым взором, и я тут же заткнулся. С тех пор на операции – молчок.

– Олег говорил, что в операционной ты совсем другой.

– У него научился. Да и вообще он меня всему учил. Если бы не Олег, я бы и десятой доли не умел того, чем владею сейчас. Техника у Олежки просто феноменальная.

– А он говорил, что у тебя блестящая техника.

– Ну, я же его ученик!

– А ещё Олег говорил, что хотя у него и большой опыт, ты его превзошел, тонкие операции доверяют тебе.

– Олежка просто скромничает, не любит хвастать. То, как мой друг сшил мягкие ткани твоей руки, – виртуозное искусство. Он ведь не сосудистый хирург, для сосудов свой инструментарий, а Олег умудрился в нашей абдоминальной операционной наложить швы на магистральные сосуды. Надо было заснять эту операцию на пленку и показывать как учебное пособие. Ты, наверное, слышала, что Илья Михайлович был за ампутацию?

– А разве он был на моей операции?

– Заходил, когда узнал, что тебя еле вытащили с того света. Наш анестезиолог чуть не поседел, когда констатировал клиническую смерть. А когда тебя откачали, Олег опять преспокойно шьет мышечные пучки. И Илья, и Сашка молили его не рисковать, – а вдруг у тебя опять упадет давление до нуля, кровопотеря-то была почти несовместимая с жизнью, да и сосуды оказались ни к черты, тогда ведь никто не знал, что это у тебя уже пятый наркоз, – но Олег на операции вообще никого не слушает. Молчит и делает свое дело.

– Неужели ты бы на его месте отрезал мне руку?

Женя посмотрел ей в глаза и ответил:

– Если бы стоял вопрос о твоей жизни – да.

– Тогда слава Богу, что меня оперировал Олег, а не ты.

– Да, он молодец. Мало того, что все сшил, так ведь уже есть видимый результат! При таком обширном повреждении мышцы могли напрочь атрофироваться, рука бы усохла и была обездвижена, а ты уже ею вовсю двигаешь.

– С твоей, между прочим, помощью.

– Стараюсь, – улыбнулся Жека.

– Хорошо иметь любовником хирурга. Во всех смыслах.

– Нор, ты уж будь поосторожнее, – предупредила Регина.

– А я уже предприняла некоторые меры. Накатала письмо, в котором все отразила, и отнесла его адвокатше из нашего клуба. В случае чего она даст ему ход.

– Думаешь, сработает?

– А мы сыграем на опережение. Ты, надеюсь, со мной до победного?

– Разумеется. Можешь на меня рассчитывать, – заверила Регина.

– Как только разберусь с Сенькой, тут же заведу свеженького любовника. Должен же кто-то обо мне заботиться, таскать фрукты, соки и прочее.

– Не надо, Нор. О тебе и я могу позаботиться.

– Да у тебя дел невпроворот! Неужели станешь по магазинам бегать!

– Разве так уж много нужно? Выходные наша фирма не работает, съезжу на рынок и в супермаркет, куплю все необходимое на неделю, а в обычные дни буду привозить тебе свежее. Я же до шести работаю, весь вечер в моем распоряжении.

– Да я просто так сказала, подружка. Пока я не беспомощная, сама могу купить. Просто не привыкла без мужчины.

– А мне вообще никого уже не хочется, – призналась Регина. – Тошнит от всех.

– Отойдешь, – обнадежила Нора. – Ты пока ощущаешь униженность, а как поквитаемся с Сенькой, воспрянешь духом.

– А у тебя уже есть план?

– Пока в общих чертах. Обдумываю.

Во вторник Семен вернулся. Нора вела себя как ни в чем ни бывало. Ей очень хотелось, чтобы тот поинтересовался банковским счетом, но Семен, не подозревая, что там пусто, не заглядывал в банк.

За эти дни главный бухгалтер "Новинки" тоже не ходила в банк – до зарплаты ещё неделя, к тому же, служащие получали большую часть из так называемого "черного" нала, выдаваемого главбуху лично Семеном Михайловичем. А раз в месяц, чтобы соблюсти все положенные формальности, бухгалтер выписывала сравнительно небольшую сумму на официальную зарплату.

Нора была с любовником нежна, даже больше, чем раньше. Теперь она каждый день бывала в магазине, чтобы быть в курсе событий.

– Сенька пока не подозревает, что мы с тобой вернули все на круги своя, и денежки со счета "Новинки" тю-тю, – оповестила подругу Нора во время очередного "совета в Филях". – А я делаю вид, будто все тип-топ, и жду, когда мой несостоявшийся супруг и бесчестный компаньон обнаружит сей факт и обратится ко мне с расспросами. И вот тогда я все ему выложу и потребую свою законную долю.

Регине она посоветовала вести себя так же, как прежде, сказав:

– Время мщения ещё не пришло, подружка.

В среду вечером Регине позвонила подруга и сообщила:

– Регинка, наш сучонок Сенька оказался ещё большим проходимцем, чем мы думали. Сегодня, воспользовавшись тем, что он торчал в магазине, я делала вид, будто готовлю его квартиру к своему переезду, а на самом деле пыталась подобрать код к сейфу. Сдается мне, что там у Сеньки припрятано немало наворованных бабок. Как только смогу открыть, – выгребу все подчистую и буду считать, что ловкач-компаньон уже начал выплачивать мою долю. Слепки с ключей я ещё вчера сняла, сегодня сделала ключи, теперь дело за шифром. И вот, шурую я возле сейфа, вдруг звонок. Международный. Снимаю трубку, а на том конце женский голос с сильным акцентом. Догадайся, зачем этот сучонок катался на Кипр?

– Открыл там свое дело?

– Не угадала. Попробуй еще.

– Договорился о переводе денег?

– Тоже мимо. Даю тебе последнюю попытку.

– Решил каким-то образом обналичить через подставные фирмы и вывезти всю сумму на Кипр?

– И опять мимо. Сенька женился!

– Да ну!

– Ага. Мы-то, две дуры молодые, губы раскатали назвать его законным мужем, а он сочетался браком со старой кошелкой! Судя по голосу, тетеньке сильно за пятьдесят, а может, и поболе. Каков наш проходимец, а? Брачный аферист Семен Воропаев!

– А как ты узнала, что он женился?

– Старая кочерга сама все выложила! Она спросила Семена, я ответила, что его нет дома. Бабуля мне: "Кто это?" А я: "Компаньон и будущая супруга". Почему-то мне захотелось подурачиться – уже где-то брезжило, что неспроста она звонит ему домой. А старуха визжит: "Какая ещё супруга?! Его супруга – я!" Я спокойненько вопрошаю: "И давно ею стали?" А она, видать, уже совсем в маразме: "Неделю назад мы обвенчались". Представляешь? Бабке уже о загробной жизни пора думать, а она фату надела, да ещё и венчается, карга древняя! Ну, я ей ангельским голоском: "Поздравляю". Потом спросила, чем она занимается. Оказалось, у неё пять магазинов, гостиницы, рестораны и вообще до фига собственности – богатая невеста! Видать, и Сенька решил перед ней в грязь лицом не ударить. Магазин-то с собой не вывезешь, а бабки запросто, вот он и надумал перевести недвижимость в наличность.

– Решил присвоить средства и скрыться, пока ты это не выяснила, продолжила Регина.

– Ну, тут гаденыш просчитался, – решительно заявила Нора. – Я его и на другом конце света достану!

На следующий день Регина навестила психиатра и рассказала новости.

– Допустим, Лидия Петровна, я потеряла всего пару месяцев. А Нора? Она потратила на Семена четыре года, к тому же, ждет ребенка.

– Ваша подруга – зрелая, самостоятельная личность. Вас известие взволновало гораздо сильнее, чем её.

– Да, это так, – согласилась Регина.

– Не понимаю словосочетаний: "Я потратила на тебя столько лет!" или "Я отдала тебе свои лучшие годы". Что значит – "потратила", "отдала"? Вот так – взяла и отдала? Ведь речь идет о взаимоотношениях, а не о торге: я тебе это, а ты мне – это. Потратить можно деньги, но не годы, когда речь идет об отношениях. И кто вынудил женщину "тратить" годы против её желания? Разве не она сама делала это добровольно? Или ей связывали руки-ноги и вынудили выбрать этого человека, жить с ним? Если выбор был неудачным – некого винить, кроме себя: следовало внимательнее присмотреться к своему избраннику и вовремя решить, что он не тот, с кем стоит связывать жизнь. "Он был не такой!" – говорят некоторые. А почему девушка или женщина не разглядела, каков избранник, зачем торопилась выйти за него замуж? Чем вызван поспешный, необдуманный брак? Обычно это следствие личностных особенностей девушки или женщины. Чаще всего, комплекса неполноценности она опасается, что других претендентов не найдется, и выходит за первого же подвернувшегося под руку. Но зачем рожать от человека, когда ещё не знаешь, каким он станет мужем и отцом? Это не та ситуация, когда можно практиковать "метод проб и ошибок". Считается, что женщины более ответственно подходят ко многим вопросам, однако заводить ребенка от кого попало – верх безответственности. А если женщина преследует какие-то собственные цели, например, став матерью, решить свои финансовые проблемы, то это безнравственно. В данном случае я имею в виду не конкретно вашу подругу, а многих, бездумно вступающих в заведомо неудачный брак.

– Ну, я просто не так выразилась, – попыталась оправдаться Регина.

– Верно, вы выбрали шаблонное выражение, которое мне приходилось слышать тысячи раз. Уверена, что Нора бы так не сказала. Она вполне сознательно выбрала Семена, и шор на глаза не надевала. Существует закономерность: если мужчина изменил одной женщине, точно так же он может поступить и с другой. Норе и в голову не пришло задуматься, какие чувства испытывает брошенная им немолодая жена. В данном случае он лишь повторил прежний опыт. Беременность, как вы упомянули, была её инициативой, но Семен оставил жену с детьми, точно так же равнодушно он отказался от Норы с будущим ребенком. Почему ваша подруга не сказала: "Ты поступаешь бесчестно, мужчина должен обеспечить бывшую жену и детей", – тем более, у него есть для этого финансовые возможности. Однако Нора строила планы на совместную жизнь и была вовсе не прочь, чтобы её будущий супруг не делился средствами с прежней семьей. А теперь Семен повторил тот же опыт в более крупном масштабе, но дело ведь не в размерах суммы, а в его личностных особенностях. Человек, способный на подлость и уже имеющий такой опыт, может снова поступить некрасиво. Что Семен и проделал. Не сомневаюсь, что свою супругу, которой он недавно обзавелся, Семен тоже обманет. Или уже обманул. Такой человек не женится на немолодой даме просто так. Значит, есть корысть.

– Объяснить можно что угодно, – не согласилась Регина. – Норе не легче, если бесчестному поведению Семена есть обоснования – особенности его личности. Где вы видели любовницу, которая говорит любовнику: "Обеспечь-ка свою брошенную жену и детей"?! Адюльтера вокруг немало, разводов из-за этого тоже, но что-то я не слышала ни одного случая альтруизма новой избранницы.

– Ссылка на некрасивое поведение других людей не оправдывает недостойные поступки, Регина.

– Ой, Лидия Петровна, легко вам говорить... Вы благополучная женщина, у вас хороший муж, любящие дети, внуки, вас никто не обманывал, не предавал. А другим приходится несладко. В теперешнее время каждый за себя. Будешь рот разевать – останешься ни с чем.

– Регина, похоже, на вас сильное влияние оказало общение с Норой.

– Да, – согласилась девушка. – И ничего плохого не вижу в том, чтобы стать зубастой. Будь мы с мамой поумнее в нашей давней ситуации, заставили бы отца отдать все, что положено. Он ведь нагло обманул мою мать, сказав, что полностью разорился, в долгах, как в шелках, и теперь, мол, скрывается от кредиторов. А сам, пока она болела, купил целый этаж в престижном доме, отгрохал огромные апартаменты, сделал дорогостоящий ремонт, оснастил мебелью из элитного салона. А мама, бедная, поверила, что он обанкротился, и заявила на суде: "Имущественных претензий не имею".

– Но ведь вы ненавидели любовницу отца. А представьте, как ненавидит вашу подругу бывшая жена Семена.

– Тут разные ситуации, Лидия Петровна. Отцовской пиявке-лянтяйке Катерине досталось все, что заработала моя мама, а Нора ничего не брала у Семена, кроме нескольких дорогих подарков, да и то лишь в последние два года, а до этого у него не было средств на презенты. Не такая уж она корыстная, как вы думаете, – давно могла бы прикарманить все его имущество, если б пожелала. Все эти четыре года Нора пахала побольше его, и теперешнее благосостояние любовника во многом её заслуга – она подала идею реконструировать магазин, привлекла для этого людей, обеспечивала регулярную выплату кредита и бесперебойный торговый процесс. Прежде их магазин был на грани разорения, а теперь преуспевает. Заслуга Семена лишь в том, что он нашел кредит, да и то стимул ему дала моя подруга. Да и вообще я не вижу ничего предосудительного в её поведении. Нора рассказывала, что Семен Воропаев целый год за ней увивался, а она только что развелась со вторым мужем и некоторое время никого к себе не подпускала. Моя подруга не отбивала его у жены – сам лез и долго домогался. Мало того, бывшая жена Семена постоянно ходила к Норе, скандалила, и подруга воздействовала на него, чтобы он помогал семье, а ведь она вовсе не обязана этого делать. Если бы ко мне являлась ругаться бывшая супруга любовника, я бы с ней и разговаривать не стала. Да и что за постановка вопроса: "Ты отняла у меня мужа и за это плати!"

– Ну, хорошо, хорошо, убедили, – улыбнулась психиатр, выслушав пламенный монолог своей пациентки в защиту подруги. – Особенно сильное впечатление на меня произвел ваш упрек, что я благополучная женщина, а потому вступил в действие принцип: "Сытый голодного не разумеет".

– Извините, Лидия Петровна, я не хотела вас задеть, – смутилась девушка.

– Да вы ничуть меня не задели, – рассмеялась та. – Я понимаю и вас, и Нору, и вам обеим сочувствую. Иначе не сидела бы в этом кресле. Я всегда, как мудрый ребе из притчи, придерживаюсь центристских принципов: "И ты прав, сын мой, и ты права, дочь моя", – и никогда не выступаю арбитром. Обычно по-своему правы обе стороны.

– Может быть. Но я полагаю, что не любовница должна заботиться о бывшей жене и детях любовника, а он сам. Если Семен оказался непорядочным, это его вина, а не моей подруги. Она его у жены не уводила. Когда они сошлись он уже год как был разведен. То, каким Семен Воропаев стал, во многом её заслуга. У Норы безупречный вкус, она следила за его внешним видом и манерами, теперь он выглядит респектабельным господином, а при их знакомстве никто бы не назвал его преуспевающим дельцом. Нора зарабатывает сама, на шее у любовника не сидит, так что бездельницей и пиявкой, как отцовскую Катерину, мою подругу не назовешь. Да, теперь она стала довольно расчетливой, но жизнь заставила. И я ничуть её не сужу. Оба бывших супруга относились к ней потребительски и оказались захребетниками. С какой стати жена должна покупать при разводе отдельную квартиру мужу, у которого до брака у него имелась восьмиметровая комнатушка в коммуналке гостиничного типа?! Как можно позволять себе присосаться к женщине, как пиявка?! В то время Нора была студенткой. Супруг должен был подумать, где она возьмет средства для приобретения жилья для него? Но его это ничуть не интересовало, и он требовал то, что ему не полагается ни по закону, ни по критериям нравственности, ни по справедливости. Мало того, сознательно оказывал на неё давление. О втором её муже и говорить нечего – ублюдок да и только. Однако и он поимел с Норы, и теперь у него свое жилье, раньше принадлежавшее ей. Раз мужчины так поступают, то женщине в нашем жестоком мире приходится обороняться. Семен обманул её и по сути ограбил. Прикарманив деньги, он скроется под бочок к своей кипрской супруге, обзаведется гражданством этой страны и официально перекачает средства со счета "Новинки" за границу. Что может сделать Нора?! Она ему никто, всего лишь любовница. А через год по закону банк "Атлант" имеет право потребовать собственность из-за невозвращения кредита. И Нора осталась бы нищей.

– Как я догадываюсь, вы решили воспрепятствовать этому?

– Да. Часть плана уже осуществили, но это ещё не все.

– А что ещё вы намерены сделать?

– Пока не знаю. Я предоставила инициативу подруге, поскольку она пострадала больше моего. Но что бы Нора ни сделала – я с ней.

В четверг вечером подруги снова устроили "военный совет".

– Вчера я подсмотрела шифр Сенькиного сейфа, делая вид, что сплю, а пару часов назад побывала в его квартире и все выгребла, – порадовала Нора новостью. – А вместо денег положила копию своего письма с припиской, что оригинал у адвоката. Вот Сеньке радость-то будет, когда он все это обнаружит! – Девушка весело расхохоталась. – Между прочим, как я и предполагала, в сейфе оказалась приличная сумма – семьсот двадцать тысяч баксов. Гляди, сколько натырил у меня, ворюга! Но теперь у меня на душе полегче: учитывая, что поллимона я перекинула в "Атлант", – уже имею зеленый лимончик с хвостиком! Миллионерша! – Она ткнула себя в грудь и снова расхохоталась. – Мне теперь и замуж за богатого не нужно. На фиг мне старый пердун! Я сама упакована – будь здрав!

– Тогда, может, ребенка оставишь? – с надеждой произнесла Регина.

– Может, и оставлю. Я потому и тянула с этим делом, что никак не могла решиться на смертоубийство. А так бы сразу избавилась – это теперь несложно и быстро. Жалко ребеночка-то... – Нора вдруг погрустнела, положила руки на уже заметный живот, прислушалась к своим ощущениям и тихо сказала: – За это время я привыкла ощущать его в себе. И срок ведь не маленький – скоро пять месяцев. Это уже маленький человечек...

– Оставь, – попросила подруга.

– В принципе, ничто не мешает мне стать матерью. Фиг с ним, со сволочным папашей моего ребенка! Другие вон рожают неизвестно от кого – и растят хороших детей. И я выращу.

– Я буду тебе помогать, – вызвалась Регина. – Хотела усыновить Наума, сына моего отца от второго брака, но мне не разрешили – я же ему никто, к тому же, не замужем, а с этим строго. – Девушка тяжело вздохнула. – Уже отдали малыша в детдом. Но я не теряю надежды. Уговорю отца, чтобы он дал согласие, может, это окажет нужное воздействие на надзирающие за усыновлением органы. Не понимаю я их логики! Неужели мальчику лучше в детском доме, чем быть усыновленным!

– Если твой папаша согласится, тебе разрешат. Ты же его дочь, не чужой человек. Усыновишь малыша, а потом и своим младенцем обзаведешься. И будет у нас трое детей на двоих. А если я рожу двойню – четверо!

– Нор, я одного не понимаю – ты совладелица процветающего магазина, дела идут хорошо, со временем выплатишь долги, зачем тебе нужно было связываться с Семеном? Идейный базис твоего намерения выйти замуж за богатого произвел на меня впечатление. Хотя у меня иные взгляды, я понимала, почему ты так решила. Мы не виделись много лет, и в первую нашу встречу я подумала, что за эти годы ты психологически изменилась, стала расчетливой, прагматичной. Но теперь, хоть убей, не верю, что ты собиралась выйти замуж по расчету.

– Эх, подружка... – Нора невесело усмехнулась. – У Аллегровой есть песня "Все мы, бабы, дуры". В этой короткой фразе емко отражена женская психология. Слова мы произносим одни, а делаем прямо противоположное. Можно быть умной-преумной и при этом творить глупость за глупостью... Жалость бабья порой приносит одни неприятности. Когда я познакомилась с Сенькой, он был несчастный, зачуханный, одинокий и неприкаянный. А я после второго развода ощущала себя обманутой, разочарованной и решила: "Больше ни один мужчина не будет иметь на меня права". У меня были любовники, но я ими ничуть не дорожила. Целый год Семен таскался за мной, ни на что не претендовал, лишь бы я его не прогоняла. Рассказал о себе, о своем неудачном браке, о том, как пил вечерами от одиночества, потому что даже поговорить не с кем. И стал вроде подружки. Жаловались друг другу, как две женщины плачутся на несчастную судьбу. Я и сама не заметила, как к нему привязалась. Жалела его... Мне казалось, что и он меня жалеет. Семен с меня пылинки сдувал – разительный контраст с моими бывшими мужьями. Я его не любила, наверное, потому и тянула с замужеством. А потом придумала себе оправдание, что Сенька устраивает меня по всем параметрам и станет хорошим мужем. И первый, и второй супруг были нищими и поимели с меня, а Семен, как я полагала, не преследует меркантильных целей, ему нужна я сама, как личность, как любимая женщина. Вот и купилась.

– Ты думаешь, он притворялся?

– Не знаю. Поначалу Семен любил меня. Наверное, корысть обуяла его не сразу, а когда прошла страсть. Но теперь уже не имеет значения, была ли я слепа с самого начала или он изменился за эти годы. Его жульничество перечеркнуло все хорошее, что у нас с ним было.

– Нор, я поговорила с охранником нашей фирмы. Он сказал, что в тот день, когда Семен со мной познакомился, мастер из автосервиса всего лишь поставил свечи на "пежо". Значит, кто-то их снял. Думаю, Семен.

– А я и так в этом не сомневалась.

– Но мне хотелось самой удостовериться.

– Неужели ты все ещё колеблешься?

– Теперь сомнений у меня уже нет.

В день убийства

Экипировавшись соответствующим образом и обзаведясь необходимыми удостоверениями, – разумеется, липовыми, в пятницу четверка явилась на место проведения акции устрашения.

Алла была в облике суровой налоговой дамы: белый верх, черный низ, тупоносые туфли без каблуков, грим, состаривший участницу мистификации лет на десять, на носу – уродующие её тяжелые очки без диоптрий, волосы свернуты в пучок на затылке и спрятаны под нелепую шляпку из категории "презерватив".

Виталий облачился в строгий темный костюм, рубашку и галстук, наклеил усы, которые преобразили его симпатичную внешность и сделали на пяток лет старше, а на носу у него красовались очки с затемненными стеклами, – на всякий случай, зачем оставлять в памяти будущей жертвы маскарада свои приметы?!

Леонид с Толиком надели форму налоговых полицейских, оба имели туповатый вид – Аллиному Санчо Пансе для этого даже не пришлось притворяться, – и мерно жевали жвачку, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом, а на людей – как на пустое место. Мол, мы при исполнении, а вы – букашки.

Напарники сознавали, что есть некоторый перебор в имидже, но сознательно допустили его ради быстрого психологического воздействия. Напор и отвага, нахальство и бесцеремонность, – вот какой модели поведения придерживалась в аналогичных случаях верная боевая подруга, а Виталий уже давно научился ей подыгрывать40.

С шумом подъехав на джипе с фальшивыми номерами, взятом Толиком напрокат у приятеля, и остановившись напротив автоматически раздвигающихся стеклянных дверей, четверка молча выгрузилась и прошла в торговый зал впереди Алла с напарником, за ними двое "полицейских".

– Где кабинет директора? – спросил Виталий у продавщицы, стоявшей за прилавком с парфюмерией.

– Там, – пискнула ошарашенная девица, показав направо.

– Проводите, – не терпящим возражений тоном велел сыщик.

Девушка выскользнула в торговый зал и засеменила вперед, периодически испуганно оглядываясь на грозную четверку. Покупатели и остальные продавщицы таращились на них с не менее обалделым видом. Похоже, некоторые решили, что директора пришли арестовать, – не всем знакома форма налогового полицейского.

Девица на несколько секунд приостановилась перед дубовой дверью и поспешно ретировалась от греха подальше.

Властно постучав, Виталий тут же уверенной рукой распахнул дверь, и четверка мистификаторов увидела немолодого мужчину, обнимающего сидящую на подлокотнике его кресла девушку. Алла с сыщиком, не сговариваясь, одарили парочку негодующим взглядом – мол, как нехорошо обжиматься в рабочее время! Девица тут же вспорхнула с насиженного места и приземлилась в соседнее кресло.

Алла и Виталий продемонстрировали директору свои "документы", дали время полюбоваться – разумеется, там были указаны иные имена, – а потом, не дожидаясь приглашения, сели на стулья возле "г"-образного стола. Леонид с Толиком встали рядом, продолжая жевать жвачку и глядя в пространство ничего не выражающим взглядом.

– Поступил сигнал, что ваши квартальные и годовые балансы – сплошная липа, – суровым тоном оповестил Виталий. – Мы проверили суммы выплачиваемых налогов и прочую бухгалтерскую отчетность и решили навестить вас. Уже с первого взгляда видно, что прибыль столь процветающего магазина никак не может соответствовать отраженной в подаваемой вами документации и занижена в десятки раз. Сейчас мы изымем кассовую ленту изо всех кассовых аппаратов и, не сомневаюсь в итоге – вы за день продаете больше, чем отразили в отчетах за месяц. Закрывайте магазин, будем проводить доскональный учет. Выясним, на какую сумму имеется товара в торговом зале и на складах, сколько наличных в кассах и вашем сейфе. И дело, надо полагать, не ограничится выплатой положенных налогов с пенями. По масштабам тут тянет на уголовную ответственность.

– Не закрывайте магазин, – поспешно перебил его вспотевший от волнения директор. – Я готов... – Он бросил быстрый взгляд на "налоговых полицейских", но те с отсутствующим видом тупо таращились в пространство. Это недоразумение, – понизив голос, тянул время директор, ищущим взглядом уставившись в лица "налоговиков". – Позвоните Григорию Алексеевичу... Собеседник сделал многозначительную паузу, мол, у меня все схвачено, начальник районной налоговой инспекции – мой человек.

– Никому мы звонить не будем, – отрезал Виталий. – Мы представители главка, получили соответствующие указания и намерены их выполнять.

Директор вытер вспотевший лоб платком, лихорадочно соображая, как умаслить суровых визитеров.

– Но в ваших силах представить отчет таким образом... – Он опять подвесил паузу, льстиво заглядывая в глаза "налоговикам".

– Коллега, – вмешалась Алла, обращаясь к напарнику, снизив голос на тон и теперь говорила почти басом – при нынешнем бесполом облике позволительно. – Давайте пойдем товарищу навстречу...

При этих словах хозяин кабинета сразу воодушевился и с готовностью закивал, поняв откровенный намек – за мзду можно все замять.

– Сегодня мы не будем нарушать работу магазина, – продолжала верная боевая подруга. – Пусть подготовят подлинную бухгалтерскую документацию, а завтра мы за ней придем. Успеете? – обратилась она к перетрусившему директору. Тот понял, что "успеть" он должен озаботиться подготовкой энной суммы, а вовсе не финансовых документов, и торопливо кивнул.

Виталий некоторое время со значением молчал, сосредоточенно размышляя. Не договариваясь заранее, хорошо сыгравшиеся и понимающие друг друга без слов напарники точно вели свой дуэт, где партии были расписаны, как по нотам: он – суровый и неподкупный, она – готовая к компромиссам, если за это получит солидный куш.

– Пожалуй, я с вами не соглашусь, Дарья Иннокентьевна, – проговорил сыщик после длительных раздумий. – Мы вернемся в управление, и руководство спросит с меня, а не с вас, поскольку я назначен старшим по проверке.

Напарница делала ему знаки так, чтобы их видел директор, и означающие: "Да брось ломаться, коллега, не впервой, поделимся взяткой с начальством, и оно удовлетворится результатами нашей "проверки", – но "коллега", "не замечая" её выразительных жестов, хмуро взирал на проштрафившегося взглядом, не предвещающим ничего хорошего.

– Петр Николаевич, – обратилась Алла к напарнику, – вопрос с начальством я беру на себя. Вы можете не появляться сегодня в управлении, я сама поеду и все доложу. А завтра мы привезем документы по проверке, и у руководства не будет претензий.

Виталий перевел на неё взгляд и согласно качнул головой. Директор догадывался, что его разыграли, – с самого начала предполагалась крупная взятка, но на него давили, чтобы выжать побольше, мол, надо поделиться с начальством, а оно мало не возьмет.

Сыщик встал и молча покинул кабинет, за ним потянулись "налоговые полицейские". Алла осталась и, когда дверь за троицей закрылась, обернулась к девице, все это время молча сидевшей в кресле:

– Милочка, оставьте нас, пожалуйста.

Та обиженно передернула плечиками, кинула взгляд на начальство, но, не узрев в его лице разрешения остаться, выпорхнула из кабинета.

"Какого черта он позволил этой штучке присутствовать при серьезном разговоре? Тут лишние свидетели ни к чему, – подумала Алла. – Ладно, это его проблемы, если она сейчас разнесет новость по всему магазину".