Текст книги "Итальянский сюрприз"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Да, я его неоднократно обзывала и "шпионом", и "ищейкой", и "гэбэшником". Меня порой раздражало его стремление все про всех знать.

– На это Николай и надеялся и ждал, что в конце концов вы разочаруетесь в Викторе.

– Лидия Петровна, а вы как относитесь к сотрудникам этой организации?

– Плохо отношусь. Хотя и сознаю, что среди них есть высококлассные профессионалы. Но их личностные качества и некоторые методы их работы мне претят. Психиатров совершенно необоснованно считают чуть ли не прислужниками этой организации, как бы она сейчас ни называлась. Мне не раз приходилось иметь с ними дело, когда кто-то из моих пациентов совершил правонарушение, которое подпадало под статью, входящую в сферу интересов этой организации. Честно говоря, мне с трудом удавалось скрывать свое негативное отношение, и я, по возможности, старалась дистанцироваться. Когда я защитила диссертацию, мне предлагали перейти в спецбольницу, с повышением звания, должности и оклада, но я и помыслить не могла, что буду служить органам, и, разумеется, отказалась. До сих пор у меня сохранилась стойкая неприязнь к этим людям.

– Лидия Петровна, мне сейчас стало страшно... А может быть, я Витю идеализировала?

– Не сомневаюсь в этом. Хотя у меня нет намерения чернить покойного, но то, что он не таков, каким вы себе его представляли, несомненно.

– Даже и не знаю, на пользу или нет, если я узнаю о нем что-то плохое... С одной стороны не хотелось бы быть обманутой, а с другой мне было бы легче теперь, когда я его потеряла...

– Думаю, вам не стоит ворошить это. Боль утраты со временем пройдет, какой бы тяжелой она ни была. А испытать разочарование, тем более, когда вы уже не в силах что-то изменить, – это ничуть не меньшее потрясение, чем потерять любимого человека в физическом смысле.

– Вы уверены, что Витя недостойный человек? – ей очень хотелось услышать опровержение и даже хотелось, чтобы психиатр сейчас солгала, лишь бы не услышать правду, хотя Алла и знала, что Лидия Петровна никогда не лжет, даже ради благого дела. Ответить уклончиво, успокоить может, но не солжет.

– Я этого вовсе не утверждаю. И в органах есть достойные люди. Я же говорила лишь на основании своего личного опыта. У тех, кто служил в органах безопасности, есть свой кодекс чести, они безгранично преданы своему делу, своему Отечеству и свято уверены, что делают очень важное дело ради высоких идеалов. Не все, но такие среди них есть. И это достойно уважения. Среди них есть высокоморальные и исключительно порядочные люди, которые занимаются очень важной работой. Однако фанатизм, даже ради великой цели, лично мне претит. Цель не оправдывает средства, которыми она достигается. И если используются недостойные средства, то таких людей я не уважаю и даже презираю, если они прикрывают некрасивые деяния высокими лозунгами.

– Но Витя не шпионил, не вербовал стукачей, не сажал диссидентов. Он работал с документами, в аналитическом отделе, – Алла неосознанно пыталась оправдать покойного любовника.

– Быть может он как раз и относится к тем, кто достоин уважения. Однако его последнее место службы, мягко говоря, не вызывает уважения. Какими бы целями ни оправдывался сбор компроментирующих материалов, это, по сути, выискивание следов человеческих слабостей и пороков. Это грязно и недостойно порядочного человека. Но ещё раз повторю, это мое личное мнение, и я не претендую, что абсолютно права.

– Я поняла... Сейчас мне даже трудно сразу оценить услышанное. Одна часть меня протестует и кричит, что все это неправда, Витя хороший, я его любила, а другая думает, что, может быть, я любила недостойного человека, которого совершенно не знала. Точнее, знала таким, каким он хотел предстать в моих глазах.

– Не думайте об этом, Алла. И не ищите его убийцу. Быть может, результат будет для вас драматичным.

– Вы все же думаете, что это Николай?

Ей вовсе не хотелось, чтобы убийцей оказался он, но Алла привыкла докапываться до правды. Нет, не может она быть с человеком, в котором есть второе дно.

– Этого я утверждаю. Но то, что он знает гораздо больше, чем вам демонстрирует, вне всякого сомнения.

– Может быть, мне с ним поговорить? Мне трудно будет с ним встречаться, если я буду подозревать его в убийстве.

– Николай вам ничего не скажет. Если бы хотел, – сказал бы сразу. Он умный человек и прекрасно понимает, что потеряет вас, если вы узнаете о его роли.

– А он и в самом деле имеет отношение к смерти Виктора?

– Имеет.

– Вы так в этом уверены?

– Не столь категорично, как в отношении того, что Игорь Николаевич совершенно ни при чем, но у меня есть основания так думать.

– Почему? Скажите мне, Лидия Петровна, пожалуйста, – её тон стал просительным. – Поймите, мне и так тяжело, а думать, что один мой любовник убил другого, и я фактически лишилась обоих, – вдвойне тяжелее.

– Не стоит вам на этом фиксироваться, Алла, – мягко сказала психиатр. – Николай не тот человек, который пойдет и хладнокровно застрелит соперника ради того, чтобы вы достались ему, а потом будет спокойно смотреть вам в глаза и жить, как ни в чем не бывало. Если он причастен к этому, значит, у него были на то веские основания.

– Он боялся, что у Виктора есть на него компромат?

– Не исключено.

– Следовательно, у нас на данный момент двое подозреваемых – Марина и Николай.

– Только потому, что они на виду и у них прослеживается четкий мотив. Но убийцей может оказаться и человек, о котором мы пока не знаем.

– А Света и её муж?

– Светлана абсолютно точно ни причем, а её мужа я никогда не видела, и знаю кое-что лишь со слов самой Светы.

– Сергей вспыльчивый, очень ревнивый, самолюбивый. Его теперешнее положение целиком зависит от жены.

– В принципе он бы мог избавиться от Виктора, если бы тот представлял угрозу их браку. Но весь вопрос – представлял ли?

– Дело не только в этом. Сергей ненавидел Виктора, за глаза, да и в глаза называл его "серым кардиналом" и "стукачом".

– Тогда он мог убить его в аффекте, заподозрив в неблаговидных делах, особенно касающихся жены. Не думаю, что из меркантильных соображений. Скорее, из чувства справедливости. В силу своего характера, Сергей способен на отчаянные, безрассудные поступки. Да и просто бессмысленные. Что он и продемонстрировал своей дилетантской попыткой вывести Светлану из числа подозреваемых. Ведь ничего этим не добился, а её чуть не потерял. А когда та, узнав о покушении, всего лишь отказалась с ним разговаривать, надулся, как мальчишка, вместо того, чтобы откровенно поговорить и все объяснить, и стал её избегать, а потом подал заявление об уходе через её секретаря. Ну не мальчишество ли! Так что и в данном случае он мог совершить безрассудный поступок. И даже убийство.

– А если бы знал, что Света была любовницей Виктора?

– А разве Сергей этого не знал?

– В том-то и дело, что нет! Светлана полагала, что все шито-крыто, а оказалось, что кто-то все же в курсе, и об этом уже известно правоохранительным органам. Она очень обеспокоена.

– Пусть придет ко мне, поговорим о причине её беспокойства. Возможно, у неё есть подозрения в адрес мужа, но она и сама боится себе в этом признаться.

– А Сергей мог убить Виктора из ревности?

– Если ревнив, то мог.

– И даже за прошлое?

– Откуда же Сергей знает, что все в прошлом? Ни один ревнивый муж до конца не уверен, даже если жена клянется, что давно рассталась с любовником.

– Жалко этого дурачка. Ведь Света уже полгода как не встречалась с Виктором.

– Ну вот, лед уже понемногу тронулся. Задумайтесь, а могли бы вы наказать Сергея, если бы тот в аффекте убил Виктора?

– Пожалуй, нет... Нет, – уже уверенно сказала Алла.

– Ну вот, а вы грозились непременно покарать убийцу.

– Вообще-то убийца – убийце рознь...

– Вот, лед уже вовсю тронулся, – улыбнулась Лидия Петровна. – Я не оправдываю убийство, но все же наказывать кого-то, не разобравшись в мотивах, это тоже убийство. Ведь Сергей, если убил именно он, решился на преступление, не разобравшись. А Николая вы намерены наказать, если Виктора застрелил он?

– Смотря, какими мотивами тот руководствовался. Если из-за компромата, то... А вообще-то, честно говоря, теперь не знаю. С другой стороны, Витю тоже не красит то, что он собирал эти досье. Даже если слушался приказа Вениамина, то потом, когда того не стало, мог бы все уничтожить.

– А вы уверены, что он их сохранил?

– Этого я не знаю. Но если его убили из-за досье, значит, они у него были. Потому что в противном случае его бы убили гораздо раньше. Но зачем же он их держал, ведь Светлана не сторонница собирания грязи?

– Полагаю, что это чисто профессиональное. Вот именно за это я и не жалую тех, кто работает или работал в органах, а теперь занимается тем же самым под видом сотрудников отдела безопасности.

– То есть, все эти гэбэшники просто перекрасились и сменили статус, а сами по-прежнему занимаются тем же, что и при советской власти?

– Похоже, что так.

– Надеются, что теперь опять придет власть их всесильной организации, и все эти досье пригодятся?

– Не исключено, но это лишь наши предположения.

– Страшные предположения, Лидия Петровна, как вы считаете?

– Пожалуй, – согласилась та.

– Раньше их власть была явной, а теперь тайной. Ведь власть у тех, у кого есть информация и деньги. А у перекрасившихся гэбэшников есть и то, и другое.

– Если это так, мы скоро об этом узнаем.

– Не хотелось бы, – усмехнулась Алла.

– Боюсь, что от нас с вами сие совершенно не зависит. Кстати, а вы не задумывались над тем, почему Виктор стал работать на этой должности в коммерческой фирме? Ведь будучи аналитиком, он мог бы найти более достойное применение своим способностям. Сейчас аналитики нужны всюду, в том числе, и в политике.

– Раньше нет, а теперь задумалась, и мне, честно говоря, стало нехорошо.

– А откуда у него роскошный загородный дом и все прочее, не задумывались? Ведь как бы он много ни зарабатывал, это всего лишь оклад. На оклад не построишь особняк стоимостью в сотни тысяч долларов.

– Вы думаете?..

– Пока я ничего не думаю, а лишь спрашиваю вас. Может быть, у вас есть информация. Я, признаться, даже и не знаю, сколько получает начальник отдела безопасности в крупной фирме.

– Понятия не имею. У меня такого отдела нет.

– Ответьте себе, почему у вас его нет, а в других фирмах есть, и вам многое станет ясно.

– Уже пыталась. И даже задавала этот вопрос Вите.

– И что он вам ответил?

– Да типичную лабуду, лапшу на уши вешал, будто я салага в бизнесе. Ой, извините, Лилия Петровна, – спохватилась Алла, – я так расстроилась, что даже перестала себя контролировать, и перешла на свой привычный сленг.

– В общем, вас это не убедило? – спросила психиатр, проигнорировав её оправдания, поскольку прекрасно видела, что та очень встревожена.

– Нет. Но в тот момент мне не хотелось в этом копаться.

– И ещё один вопрос не из приятных – почему Виктор столько лет работал с Вениамином Ромадиным, крайне непорядочным человеком, и был его доверенным лицом?

– Ой, Лидия Петровна, пойду-ка я, пожалуй. Что-то многовато неприятных вопросов.

– Теперь вы убедились, что желающих избавиться от Виктора немало? И что вам стоит отказаться от своего намерения разделаться с убийцей?

– Вы же и мертвую уговорите, Лидия Петровна, – через силу пошутила Алла.

Ей было так как муторно на душе, что уже не было сил разговаривать. И думать ни о чем не хотелось. И вдруг ей пришла в голову дикая мысль, что убийца, кем бы тот ни был, может быть прав, что избавил мир от такого страшного человека, как Виктор Первенцев.

Помотав головой, чтобы отогнать эту мысль, Алла посмотрела на психиатра и поняла, что та догадалась, о чем она подумала.

– Если бы вы столько времени не потратили, чтобы меня переубедить, я бы сейчас сказала, что, пожалуй, и сама бы разделалась с Виктором. Но не скажу. Спасибо вам за все, Лидия Петровна. Но убийцу я все равно найду. И может быть, даже скажу ему спасибо.

Сев в машину, Алла уронила голову на скрещенные руки и задумалась. Впервые за всю свою жизнь она была в таком душевном смятении, что даже растерялась. Что теперь делать? Стоит ли копать это дело дальше и тревожить человека, который, вполне возможно, совершил правое дело?

"Напиться, что ли... – думала она в тоске. – И гори оно все синим пламенем!"

Но вспомнив, что задействовала друзей-"самаритян", что для них это кусок хлеба, единственный заработок, а Светлана в тревоге, потому что над ней нависло подозрение в убийстве, а в её фирме есть недоброжелатель, распускающий о ней сплетни, и это в конце концов может дойти до слуха её мужа, верная боевая подруга тряхнула головой и приказала себе не расслабляться.

"Заеду-ка к Ларке, успокою подружку, а потом решу, что делать дальше", – подумала она, уже взяв себя в руки.

– Гулять – так гулять, стрелять – так стрелять! – пропела Алла строку из своей любимой песни, когда подруга открыла дверь.

– Алка! – та просияла, увидев веселую подругу и от чувств бросилась ей на шею. – Моя любимая подруга, – бормотала Лариса, пытаясь сдержать слезы и пряча лицо.

– Ладно, не реви, – грубовато-ласково одернула её верная боевая подруга. – Хватит сырость разводить. И вовсе нет повода, чтобы рыдать.

– Правда? – обрадовалась Лара, заглядывая ей в глаза и по-детски шмыгая носом.

– Вот те крест! Казанова с Виталькой ни при чем, и я лично покаюсь перед обоими за все свои матерные слова и подозрения в их адрес и позволю им обматерить меня за все мои грязные домыслы.

– Да разве они станут тебя ругать! Они так тебя любят. Ты уж сколько раз на них орала и материла, а ни один и резкого слова в твой адрес не сказал.

– Еще бы! – гордо выпятила грудь верная боевая подруга. – За что меня материть, такую хорошую?! Эх, хороша я хороша, да плохо одета, никто замуж не берет девушку за это! – пропела она свою любимую частушку и прошлась по комнате, подбоченясь. – Правда, я чудо как хороша?

– Правда, – совершенно искренне ответила Лара.

– Вот так всегда и говори, – одобрила подруга. – Хоть я и сама знаю, что хороша, больше некуда, но ласковое слово греет мою тщеславную душу. Ну, докладывай, чем эти дни занималась?

– Да ничем особенным, – Лариса решила не говорить, что много плакала, чтобы не разрушать радужного настроения подруги. – Была на работе, вчера с Алешкой ходили на ипподром, потом покатались, тренер его хвалит, а я навыки теряю, надо бы тоже потренироваться.

– Так пусть Казанова купит тебе лошадку, покатаешься на Сицилии.

– Да я и сама об этом думала. Он мечтает увидеть меня в седле, сидящей по-дамски, в шляпе с вуалью и в амазонке.

– Так доставь ему это удовольствие.

– Доставлю, – рассмеялась Лариса. – А ты что делала?

– Так, ерундой занималась, – уклонилась от ответа верная боевая подруга. – Казанова звонил?

– Да, несколько раз.

– Как у него настроение?

– Нормальное. Скучает.

– Когда вернется?

– К Новому году обещал.

– Он не удивился, что ты в Москве?

– Вначале удивился, потом я ему все объяснила. Сказал, что лично выразит тебе соболезнование, когда приедет.

– Да ладно! – отмахнулась верная боевая подруга. – На Сицилию-то поедете?

– Как только Игорь вернется, мы сразу уедем. Алешка уже поправился.

– Сыщика с собой возьмешь?

– Нет.

– Почему?

– Надоело быть меж двух огней и все время обманывать обоих.

– Да ну? – Алла внимательно посмотрела на нее. – Что, Витальку теперь побоку?

– Еще не решила. Но видеть его пока не хочется. Он пару раз звонил, я сказала, что плохо себя чувствую.

– А чего так к нему переменилась?

– Да он так смотрел, когда мы ещё были на вилле. Игорь-то, святая душа, ни словом, ни взглядом не дал ничего понять, а Виталик...

– Да ладно, мать, не держи на него зла.

И только тут Алла вспомнила, как сыщик сказал: "Не ожидал я подобного от Ларисы...". Тогда ей было не до его переживаний, а теперь она вспомнила его лицо и подумала, что этого разочарования он может Ларе не простить. Со Снежной Королевы уже второй раз слетела корона, и оба раза из-за любовников-юнцов – вначале из-за Кости, теперь из-за итальяшки Паоло.

"Что ж, может, оно и к лучшему, что Ларка к нему остыла, – подумала она. – Ей было бы больнее сознавать, что сыщик сам её бросил".

Возле офиса "Примы" её уже поджидал Толик, чрезвычайно гордый тем, что справился с заданием.

– "Макаров" был у этого мужика, – с ходу заявил он начальнице и добавил презрительно: – Несерьезная пушка. Из мусоров он, что ль?

– Почти, – ответила Алла.

Туповатому Толику была невдомек собственная бестактность, а сказанное им оживило её неприятные воспоминания, но она приказала себе не думать сейчас об этом.

– Свою пушку-то загнал?

– Договорился, – гордо заявил тот. – Дак теперь и не надо её загонять-то.

– Не надо, – согласилась Алла. – Ты уже узнал все, что нужно. Молодец, Толян.

Верный оруженосец сразу приосанился.

– А это... Ну, кто замочил-то его. Может, мне с ним потолковать?

– А ты разве узнал, кто его застрелил?

– Дак ты ж, небось, узнала?

– Да пока нет.

– Дак скажи, коль узнаешь. Я с ним быстро, – Толик жестом показал, будто сворачивает кому-то шею.

– Ну, ты у нас киллер знатный, – усмехнулась Алла. – Но пока не горячись.

– А когда?

– Как только – так сразу.

– Тут все обзвонилися, все тебя ищут.

– Кто звонил?

– Командир, – Мирона он, разумеется, назвал первым – самый главный для него человек после Аллы.

– Чего хотел?

– Спрашивал, как твое настроение, как вообще.

– А ты?

– Сказал, что вчерась долго сидела у соседей, а сёдня я тебя ещё не видал.

– А про то, куда ты сам сегодня ездил, сказал?

– Не-а, ты ж не говорила, что командиру можно сказать.

– Умница. И вообще поменьше ему про меня говори.

– Дак я и так. Да врать-то командиру не могу.

– Ну и не ври, но помалкивай.

– А я помалкиваю.

– Еще кто звонил?

– Всякие, по делам. Я сказал, занятая она, не знаю, когда будет.

– Так всем и говори.

– А долго ты ещё будешь с этим делом-то валандаться?

– Это не от меня зависит.

– Дак не забудешь сказать-то? А то, небось, опять сама за пушку-то схватишься.

– А ты откуда знаешь, что я за неё часто хватаюсь?

– Дак кто ж этого не знает? Наши ребята-то сколь раз видали тебя с пушкой.

– Ну, надо же! Стоит мне взять в руки ствол, как вся Москва уже в курсе.

– Ты уж больше сама-то не мочи. Меня позови.

– А что – ходят слухи, будто я многих лично расшлепала?

– Наши ребята говорят, что тебе замочить – как муху прихлопнуть.

– Вот и ты так всем говори. Пусть боятся.

– Дак тебя и так все боятся. Страсть как уважают. Видать же, какая ты крутая.

– Удостоилась уважения бандитов! – усмехнулась Алла.

– Разве ж мы бандиты? – обиделся Толик.

– А кто ж вы?

– Это Саввины отморозки были бандиты, а мы бойцы.

– А разве идет война?

– А то? С Саввой-то кто воевал?

– Ну, тогда и тебе довелось повоевать. Герой!

Тот не понял двусмысленности и кивнул, довольный.

– Ладно, я пошла к ребятам.

– Командиру-то чё сказать, если позвонит? – крикнул ей вслед верный оруженосец и боец с бандитами Толик.

– Передай пламенный привет и тысячу поцелуев, – ответила она, не оборачиваясь.

"Самаритяне" уже почти все были в сборе. Как и предполагала Лидия Петровна, вдова выпроводила их, не оставив ночевать, хотя в бензобак "Волги" сахара насыпали от души, и машина до сих пор не на ходу.

Марина даже расщедрилась и позволила воспользоваться автомобилем покойного мужа, сказав, что можно вернуть его завтра или на днях, все равно стоит без дела – у сыновей свои машины. А ей, мол, не страшно остаться дома одной, потому что скоро к ней придет приятельница

Крутиться в поселке, пытаясь выяснить, действительно ли кто-то придет к вдове, Олеся сочла рискованным. Однако Ольга, которой удалось-таки произвести нужное впечатление на соседа по имени Толя, потом отправилась к нему чаевничать и закрепить отношения и уговорила его посидеть на веранде и обзор Марининой дачи хороший, и сосед приставать не станет – веранда застекленная, все на виду.

Ей удалось углядеть, что в интересующий их дом и в самом деле через пару часов вошла миловидная девушка лет двадцати трех и осталась там. Сосед оказался весьма настойчивым, уговаривал Ольгу остаться до завтра, а когда та сослалась, что ей непременно нужно быть вечером дома, но она приедет завтра, лично отвез до остановки автобуса, и ей пришлось уехать.

О случившемся Ольге удалось выяснить следующее.

Толя возился с машиной в гараже, на соседский дом внимания не обращал. Правда, видел, как часов в шесть вечера подъехала "Волга", из неё вышел Виктор в сопровождении мужчины, оба несли в руках небольшие чемоданы. Сосед знал, что Виктор уезжал в отпуск, издалека поздоровался с ним, спросил, как отдохнул. Тот ответил, что отлично, после чего мужчины прошли в дом, с того входа, с которого обычно входил хозяин. Спустя какое-то время гость Виктора вышел, в руках у него опять был чемодан. Увидев Анатолия, он спросил, на чем быстрее добраться до Москвы. Тот сказал, что на шоссе можно поймать попутку, а вообще-то довольно часто ходит рейсовый автобус. Мужчина попросил его отвезти, пообещав хорошо заплатить, но Толя отказался, сказав, что его машина не на ходу, да и вообще он не занимается извозом. После чего мужчина попрощался и ушел.

– Это был Казанова, – прервала Алла рассказ Ольги.

– Видимо, так, – согласилась та. – Я нарочно сказала, что знаю, кто это был, мол, мы вместе работаем, и описала Виталия – в синей куртке, темный шатен, виски соль с перцем, а Толя говорит, нет, брюнет, без седины, в бежевом пальто.

– Точно Казанова! Ай да Лидия Петровна! – вскричала верная боевая подруга.

На вопросительные взгляды "самаритян" она пояснила:

– Была у психиатра, и Лидия Петровна сразу сказала, что Игорь тут ни при чем. Детали расскажу потом.

– Она права, потому что потом сосед видел Виктора. Тот вывел свою машину из гаража и куда-то уехал. Вернулся скоро, и Толя решил, что Виктор ездил в магазин – у них неподалеку большой супермаркет не хуже, чем в Москве, и все там отовариваются. Потом Толя ушел ужинать. Больше никого не видел. Выстрела не слышал, а в их дом попал, когда громко закричала Марина.

– Во сколько это было?

– Примерно в девять вечера, но точно не знает, потому что был в гараже, и двигатель был включен. Когда он закончил ремонт и направился к своему дому, в этот момент и услышал крик Марины. Вначале колебался, пойти ли туда, – вдруг супруги просто выясняют отношения...

– А они частенько ссорились? – перебила её Алла.

– Нет, говорит, что у них всегда было тихо-мирно, жили замкнуто, соседей к себе не приглашали, потому он и сомневался, стоит ли вмешиваться. Но Марина продолжала кричать, и он решился. И уже направившись к их дому, увидел соседа, который живет в другом переулке, куда выходит их второй въезд во двор, откуда обычно заезжает Виктор. Второй сосед крикнул ему, мол, кто-то стрелял. И в этот момент Толя услышал шум отъезжающей машины, но он её не видел – это с другой стороны дома. Вместе они вошли в дом с центрального входа и увидели Марину в коляске возле лестницы на второй этаж. Она была бледна, не переставая, кричала и показывала рукой на второй этаж.

– Значит, это она его убила, – мрачно сказала верная боевая подруга.

"Самаритяне" в полном составе недоуменно воззрились на неё – ведь уже решили, что Марина не могла этого сделать, но Алла махнула рукой:

– Потом все объясню, – и обратилась к Ольге: – Продолжай.

– Они поднялись на второй этаж, вошли в кабинет Виктора и увидели, что тот лежит на полу лицом вниз, почти у самой двери, в голове зияет страшная рана. Пульса уже не было. Они даже не входили в комнату, потому что для этого нужно было переступить через тело, на полу вокруг головы лужа крови, и они могли в неё нечаянно наступить. Посовещавшись, решили ничего не трогать, чтобы не затаптывать следы. Спустились вниз и сразу позвонили в милицию. Вот тогда Толя и посмотрел на часы – была четверть десятого. Так что убийство предположительно совершено около девяти вечера. До приезда милиции они просидели с Мариной, она уже перестала кричать и молчала, тупо глядя перед собой. Оба соседа тоже при ней не разговаривали. Вот и все.

– А что за машина отъехала, тебе удалось узнать?

– Нет, Толя же её не видел.

– А может, второй сосед видел?

– Но я же не могла к нему пойти. Пусть завтра кто-нибудь из наших девочек сходит к нему.

– Он из дома напротив Марининого?

– Вроде бы, да. Я точно не знаю.

– Я была во всех этих домах, что со стороны второго входа, – сказала Катя. – Мужчин ни в одном не было, видно они на работе, мы же были там днем. Если б Марина позволила нам остаться, можно было бы дождаться соседей-мужчин.

– Завтра поезжайте ближе к вечеру и попробуйте привлечь мужчин к ремонту "Волги", – велела Алла. – Хорошо, что она там осталась, будет повод. А Толя не знает, кто бывает в доме Марины?

– Он говорил, что к ней иногда приезжают из Москвы, видно её знакомые.

– Ночная сиделка у Марины есть?

– Нет. Кстати, многие соседи удивляются, как же она управляется, ей часто приходится быть дома одной.

– И что говорят по этому поводу?

– Считают, что они скуповаты и экономят. Экономить, имея такой роскошный особняк!

– Потом узнаете, в чем тут дело. А прислуга у них есть?

– Есть, из местных, бывает каждый день с утра. Но после случившегося боится убираться в их доме. Когда Виктора увезли и все там осмотрели, Марина попросила девушку прибраться, а та вошла в кабинет, заорала дурным голосом и выбежала. С тех пор категорически отказалась от места.

– А кто ж замыл кровь?

– Я не догадалась спросить, – виновато ответила Ольга. – Да Толя, наверное, и не знает этого.

– Вообще-то эта её домработница, судя по всему, ужасная лентяйка, вмешалась Катя. – Столько грязи в доме! Пока Оля охмуряла Толю, я наводила чистоту. И ещё не все успела прибрать.

– Что ж, будет повод поехать ещё раз. Надо бы расспросить их бывшую домработницу. Может, от неё тоже удастся получить какие-то сведения. Какие именно, сейчас поймете.

И Алла рассказала все, что узнала от Лидии Петровны. "Самаритянки" ахали, возмущались, а Матвей, наиболее ярый защитник Марины, хмуро глядел в сторону. Алла не стала его тыкать носом и завершила свой рассказ советом:

– Вообще-то, ребята, нам всем не вредно бы знать хотя бы основы психиатрии. Если бы мы все это знали, то сразу заподозрили бы Марину. А так мы могли пойти по ложному следу и потерять время. Давайте-ка вы по очереди ходите к Лидии Петровне, и она будет вас просвещать. Сколько к ней хожу, столько нового каждый раз узнаю. И все с пользой. Но, похоже, мне ещё многое предстоит узнать. Да и вам тоже.

– Может, пойти к ней всем вместе? – спросила рациональная Тамара.

– А кто останется в лавке? – фразой из известного анекдота ответила Алла. – Если мы все побежим на психиатрический ликбез, кто будет расследовать убийства? Да и ни к чему халявничать. Лидия Петровна ведь не обязана читать нам лекции. Ее время должно быть адекватно оплачено, она ведь работает в коммерческом психиатрическом центре. Так что берите в регистратуре несколько талонов, и тогда имеете полное занимать её время.

– А почему несколько? – спросила Тамара, ответственная за финансы, и как всякий бухгалтер, немного прижимистая.

– А потому что по нашим проблемам с ней приходится беседовать долго, не меньше часа. Другие пациенты обычно проводят у неё не более пятнадцати минут. Обычно я плачу ей сто долларов, а вы возьмите четыре талона, у вас она может деньги не взять.

– Дамы, двайте будем овладевать психиатрическими знаниями после окончания этого расследования, – внес разумное предложение Матвей.

– Ладно, – согласилась Алла. – Хотя, может быть, по ходу этого дела ещё придется к сходить к психиатру, но это уж я сама. Тем более, что это оказалось в воспитательных целях полезно, – о конкретных деталях верная боевая подруга предпочла умолчать, памятуя о собственном девизе: "Свой голый зад нельзя показывать никому". – А о том, какое было оружие у Виктора, твой Толя знает? – обратилась она к Ольге.

– К сожалению, нет. Он предполагает, что у Виктора было оружие Марина как-то раз об этом упоминала, но сам его никогда не видел, да и вообще был знаком с хозяином дома шапочно: здравствуй-до свидания, как дела? – вот и все.

– Значит, не зря я послала туда Толяна.

– Я видела его, – вмешалась Нина. – Но решила, что обозналась. Что ему-то там делать?

– А мой верный оруженосец, между прочим, разузнал очень важную вещь марку оружия Вити. Пистолет "Макаров". Видимо, он предпочитал привычную марку. Или лучше всего её знал. А может, получил право иметь оружие. Пользоваться леваком Виктор бы не стал. Так мне кажется. А может, у него левый пистолет, потому он его и не афишировал. Кстати, надо бы спросить у моего верного оруженосца, у какого соседа он это выяснил. Может, ещё что-то удастся узнать. Оль, а твой Толя видел оружие в кабинете Виктора, когда обнаружили его тело?

– Он об этом не говорил, но думаю, что не видел. Если бы заметил, сказал бы.

– Значит, эта сучка зачем-то унесла ствол после убийства. Но зачем?

– А может быть, это все же не она? – Матвей, хоть и изменил отношение к вдове, но все ещё окончательно не сдался. – Ведь была ж какая-то машина, которая после выстрела сразу уехала.

– Возможно, на этой машине уехал кто-то из соседей, – ответила Ольга, которая уже уверовала, что убийство дело рук Марины.

– Надо бы поподробнее выяснить про эту машину, – сказала Алла. Девицы, завтра бросьте все силы на второго соседа, который первым услышал выстрел, и на эту тачку. Если она стояла возле второго входа на дачу Вити, то сосед не мог её не заметить. Выясните все, что можно. Вы уже примелькались в поселке, так что ваши расспросы не вызовут подозрения.

– Погодите-ка, – вдруг осенило Ирину. – А ведь я могу спросить у Вероники Аркадьевны. Она говорила, что живет в одном из домов поблизости. Может, она видела эту машину? Вероника Аркадьевна зашла, когда я делала массаж Марине, а я, чтоб завязать знакомства, спросила её, нет ли в поселке желающих сделать курс общего массажа. Дескать, беру недорого и хорошо бы, чтобы было сразу много клиентов, а то деньги очень нужны.

– Вот что значит женская смекалка! – кинула Алла очередной камешек в Мотин огород. – И телефончиком обзавелась? – обратилась она к Ирине.

– Да, вначале я сделала массаж ей самой, Марина разрешила сделать в гостевой спальне, поэтому я пока не знаю, в каком именно доме живет Вероника Аркадьевна. Ей понравилось, и она попросила мой телефон. Я сказала, что телефона у меня нет – зачем мне давать ей свой номер, будут потом звонить и просить приехать, – сказала, что сама позвоню, и она дала мне адрес и телефон.

Порывшись в сумочке, Ирина достала бумажку с номером телефона и набрала его.

– Занято, – через минуту сообщила она.