Текст книги "Мания (СИ)"

Автор книги: Дикон Шерола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава 3

Они сидели за столом друг напротив друга в небольшом ресторанчике, специализирующемся на приготовлении стейков. Никита не захотел обедать в столовой, поэтому предложил прогуляться до ближайшего торгового центра, а Саше ничего не оставалось, кроме как снова согласиться. Конечно же, его это не устраивало – Никита ворвался в его жизнь, как сквозняк врывается в комнату, бесцеремонно подбрасывая занавески и смахивая на пол бумаги. За несколько часов привычный распорядок дня оказался скомкан подобно использованной салфетке, и самое смешное, что ради матери придется делать вид, что подобное ему, Александру, нравится.

– Определился с выбором? – спросил Никита, заметив, что взгляд родственника уж слишком долго блуждает по меню. Затем, словно о чем-то вспомнив, поспешил добавить: – Если дело в деньгах, не парься – я угощаю. Я же тебя позвал.

– Да нет, я воды возьму, – Александр отложил меню и бросил взгляд в окно. Почему-то дружелюбное предложение родственника неприятно задело его, заставило почувствовать каким-то неправильным, если не сказать «второсортным».

– Да перестань, закажи нормально! – настаивал Никита.

– Спасибо, но я предпочитаю не обедать в рабочие дни.

– Это как?

– Никак. Просто привычка.

Ответ как обрубил, и над столом вновь повисло неуютное молчание. Александр смотрел в окно, словно на дороге между машин могла промелькнуть тема для разговора. В свою очередь Никита достал мобильный телефон и начал проверять соцсети.

– Ты в инстаграме есть? – спросил он, снова пытаясь наладить диалог.

– Нет. Не вижу смысла тратить на это время.

– Да ладно… Все там сейчас. Прикинь, у меня сорок три тысячи подписоты, причем реальные, не фейки… Сейчас сижу, думаю, стоит ли выкладывать фотки из больницы? Обычно у меня из путешествий, ну из зала еще, клубов… А тут больничные койки… Вот думаю написать, что занимаюсь волонтерством – народу такое нравится.

Александр проводил взглядом две полицейские машины, пролетевшие мимо с тревожной сиреной, после чего наконец посмотрел на Никиту:

– Ну это официальная история. А на самом деле? Почему ты здесь?

Блондин тоже оторвался от созерцания экрана своего айфона и, чуть нахмурившись, произнес:

– Думаешь, я не способен помогать людям? Думаешь, что я всего лишь тупой богатенький качок?

– Просто интересно, почему именно эта клиника…

– Может, потому, что тут работает мой родственник? Мне казалось, ты обрадуешься.

Александр уловил в интонации легкую обиду и уже мягче добавил:

– Забей, я просто устал. После отпуска много работы навалилось, и я что-то сегодня…

– Бывает, – Никита примирительно улыбнуться. – Так что, ставить фотки?

– Я бы не ставил. Может, я ошибаюсь, но если действительно хочешь кому-то помочь, то делаешь это молча. Но никак не ради лайков.

Никита задержал на собеседнике задумчивый взгляд:

– Мой друг с Украины какой-то кошатник решил спонсировать, так теперь в глазах подписоты – национальный герой. Деньги с них собирает для этого дела, акции какие-то проводит. Может, наоборот, надо показывать, что что-то делаешь? Глядишь, и другие подтянутся. А то так и будут думать: раз не видно, значит, никто не делает, так и мне нафига?

– А ты почему захотел? – снова повторил свой вопрос Александр, но уже более дружелюбно. Историю, озвученную матерью, он помнил, однако хотелось услышать версию непосредственно самого Никиты.

Блондин пожал плечами:

– Захотелось доказать отцу, что чего-то стою. Я уехал учиться, но мне там не понравилось, поэтому взял «академ» и вернулся в Москву. Мне надо разобраться, чего хочу я, а не мой батя. Просиживать жопу в каком-то офисе – его мечта, а не моя.

«И это все?» – подумал Александр, не забывая при этом вежливо кивнуть. «А как же «перевоспитание»?

Словно прочитав его мысли, Никита нехотя добавил:

– Ну и недавно одна фигня произошла… Ехали с другом в машине после клуба, были немного поддатые, не сильно – так, пара стопок. И друг что-то зазевался и на зебре какого-то лоха толкнул. Думали, деньгами извиниться, а этот дебил принципиальным оказался – ментов вызвал. Мы потом с другом ржали, что точно не наш день: прикинь, менчура тоже от денег отказалась. Это наши то! По-моему, скорее трахнешь Беонсе чем встретишь честного гаишника. Ну вот, мы встретили! А эти гондоны еще и в протоколе про взятку написали. Но самое дерьмовое, что менты кокс в машине нашли… Ну и началось… В общем, пришлось бате звонить, он своих поднял. Друг звонил своему. Короче, отмазали, но батька так орал, что звиздец. Я пытался ему объяснить, что не мой кокс, а у него как заело. Врубил барана по полной. Короче, так задолбал, что я решил устроиться сюда на работу, чтобы он понял, что мне эта наркота нахер не упала. Как бы, я понимаю, что это такое, и что бывает, если подсесть…

«А, точнее, он сам тебя сюда загнал угрозами лишить денег», – мысленно исправил его Александр, чувствуя какое-то дурацкое злорадство. По сути, ему Никита ничего плохого не сделал, но как же бесили уроды, которые могли творить что угодно, имея в айфоне правильные номера.

– У тебя отец такой же конченый? – с долей раздражения поинтересовался Никита. – Он же у тебя препод, небось даже не посрать без его чуткого надзора?

– Раньше да. С возрастом поспокойнее стал.

Их диалог был ненадолго прерван появлением официантки, но уже через несколько минут снова продолжился, и теперь парни разговаривали с гораздо большим интересом чем прежде. Никита рассказывал, как жил все эти годы, показывал фотографии своей девушки, лучшие кадры с путешествий. Он транслировал ту жизнь, которая Александру представлялась какой-то киношной и абсолютно нереальной для него самого.

– Кстати, напомни, чтобы я завтра принес тебе нормальную куртку, – произнес Никита, прожевывая кусочек стейка. – Я как начал качаться, она стала мала, а тебе подойдет. «Гуччи», почти новая. Ща покажу!

Чуть покопавшись в телефоне, блондин повернул экран к Александру:

– Вот эта!

– Не сочетается, – в этот раз щедрость родственника несколько повеселила Александра.

– С чем? – не понял Никита.

– С московскими автобусами.

– В смысле?

– Забей, у меня все есть. Лучше свою девушку наряжай.

– У нее отец – владелец сети аптек, она сама мне что хочешь купит, – Никита лениво отмахнулся. – Как тебе она, кстати?

– Ничего такая. Красивая.

– А у тебя есть? Покажи!

Чуть помедлив, Саша достал телефон и открыл фотографию темноволосой девушки, своей однокурсницы, однако не стал вдаваться в подробности, что они практически расстались.

– На вашу новенькую немного похожа, – заметил Никита.

– На кого?

– На поступившую. Не видел ее, что ли?

– Я вижу результаты анализов, а не пациентов, – Александр удивленно вскинул брови. – Я же не врач.

– Тогда я не представляю, как ты еще не повесился от скуки, – усмехнулся Никита. – Мог бы и глянуть на тех, кого лечите. На эту уж точно стоит. Роскошная! Чем-то на Монику Белуччи в молодости смахивает. Жаль, неадекватная. Я бы не прочь ее…

А вот эта тема показалась Саше уже более интересной. Его взгляд буквально впился в собеседника, словно намеревался просветить до самых костей. Вот только интересовала его далеко не внешность наркоманки, а ее физическое состояние.

– Говорят, что, когда ее привезли, она была сильно истощена.

– Нет, ну она худая, конечно, но нормально худая, как моя. Я люблю таких… Ноги красивые, сиськи есть. Я как-то представлял торчков более стремными… Кстати, вы так и не выяснили, на чем она сидит? Юля сказала, что она – какой-то особый случай.

– С ней работают другие, – уклончиво ответил Александр. – Как ты попал к ней?

– Надо было подготовить для нее новую палату, ну там, белье постелить. И когда ее привели, я был на месте. Прикинь, ее сразу же пристегнули к кровати. Типа буйная, да?

– А зачем ее перевели тогда? В общую, что ли?

– Нет, в одиночку, – Никита отрицательно покачал головой. – Откуда я знаю, нахрена ее перевели. Юля сказала, я и постелил. А что, обычно не переводят?

– Насколько мне известно, ее и так содержали в одиночной. Она на персонал набрасывается.

– Серьезно? – с губ блондина сорвался тихий смешок. – А с виду такая тихоня. Даже не сопротивлялась, когда ее пристегивали.

– Скорее всего обкололи успокоительными.

– Жесть! Может, ее в дурку надо, а не к вам? Юля сказала, что она даже свое имя отказалась называть. Вы ее так и называете «новенькой». И при ней ни телефона, ни кошелька, ни документов не было. Может, кто-то добрый спер, пока она в отключке валялась. Странно, что еще не раздели.

Говорят, шмот у нее далеко не дешманский. Почему ее до сих пор никто не ищет? Ни родители, ни парень…

– Может быть, ищут, просто мы не знаем ее имени, – задумчиво предположил Саша. – Но нередко случается и так, что семьи отказываются от «паршивых овец». Одни сами хотят, других вынуждают обстоятельства. С наркоманами чертовски сложно уживаться. Когда им нужна доза, они готовы практически на все. И самое страшное, что многие из них даже ни хрена не осознают, что больны. Им кажется, что ничего не стоит завязать. А в итоге выносят из дома все ценное и уходят из семьи к «понимающим» их «друзьям»… Слушай, у нас осталось десять минут, надо бы счет попросить.

– И снова возвращаться в грязным пододеяльникам, – хохотнул Никита, подманивая к себе официантку. – А тебе – к богатому внутреннему миру алкашей и обдолбышей.

– Ты же сказал, что тебе нравится? – усмехнулся Александр.

– Ты нормальный? Ну как это может нравиться?

Спустя пару минут они покинули торговый центр и направились в сторону клиники.

Ноябрь продолжал хныкать мерзкой моросью, отчего становилось особенно зябко. В трещинах асфальта угрюмо поблескивали лужи, в любой момент готовые вцепиться в ботинок зазевавшегося прохожего. Подняв воротники, люди спешили укрыться под крышами зданий или хотя бы под скромными куполами зонтов.

Остановившись на переходе в ожидании зеленого света, Никита начал было сетовать на погоду, но в этот момент позади них встали две пожилые женщины, и их разговор моментально привлек внимание обоих парней. Одна из старушек уж слишком эмоционально рассказывала о случившемся в лесопарке. Здесь, совсем рядом.

– И выйти ведь страшно будет, – обиженно произнесла она. – Кто знает, когда теперь их отловят. Что эти ленточки? Собака проскочит под ними и опять нападет. На ребенка. Вон детская площадка! Как мать защитит?

– Матери и виноваты, – отозвалась вторая. – Думают, что игрушку покупают своим детям, а потом понимают, что не только играть, а еще и заботиться надо. Вон сколько я со своей Лялечкой вожусь. И кормить надо, и гулять, и к ветеринару возить. А это денег стоит, между прочим!

– Конечно, надоедает им, и выбрасывают на улицу. Сколько кошек бесхозных только у нашего дома бродит! Запретить надо брать, если ответственности не научены! А то сначала выбрасывают, а потом удивляются, что зверье на людей нападает. А как им не нападать? Дикими же становятся.

– Страшное творится, – немедленно согласилась подруга. – Взрослого человека насмерть загрызли! Мужчину! Всю шею изгрызла! Даже отбиться не смог!

– Ну если большая, то как от нее отобьешься? А если бешеная? Ты с Лялечкой в ту сторону лучше пока вообще не ходи. Лучше рядом с домом.

– Это нормально у вас? – мрачно прокомментировал Никита, когда он и Саша наконец перешли дорогу.

– В первый раз слышу, чтобы здесь нападали собаки, – Александр невольно обернулся на отставших старушек, после чего добавил, – Чаще нападают люди…

Глава 4

Было около девяти, когда Александр наконец добрался до дома. Сбросив на пол рюкзак и стащив ботинки, он прошел на кухню и залпом выпил стакан воды. Ему пришлось хорошенько пробежаться, чтобы успеть втиснуться в переполненный автобус, поэтому сейчас его мучила жажда. Но вот он медленно размотал шарф, снял куртку и устало опустился на табуретку.

Первый рабочий день всегда был чем-то сродни горькой пилюле, которая так и норовит застрять в горле, но этот превзошел всех своих предыдущих «собратьев». Галина явно решила повесить на загулявшего сотрудника двухнедельный перечень задач, да еще и от души отчитала за опоздание с обеда.

«Подумаешь, семь минут…» – мрачно подумал Саша, задержав взгляд на холодильнике. В теории надо бы что-то поесть, вот только для этого придется подняться с табуретки и начать что-то готовить. Типичная холостяцкая жизнь хоть и воспевалась в фильмах бурным весельем и раскованными девицами, на деле же представляла из себя пустые кастрюли и вереницу грязных кружек с недопитым кофе.

«Семь гребаных минут… Она орала дольше!» – досада на случившийся инцидент никак не желала исчезнуть. Особенно взбесило то, что обычно он и вовсе не ходил на обед, а значит, перерабатывал. Но Галина не посчитала это весомым аргументом для оправдания. Напротив, завелась еще больше.

«Все невесты немного чокнутые», – промелькнул в памяти успокаивающий комментарий Степана, когда разъяренная фурия скрылась за дверью. Начальница и впрямь готовилась к свадьбе, и, наверное, стресс сказывался даже на мелочах. Однако в глубине души Александр догадывался, в чем кроется причина столь резкого поведения.

Все дело в ней… В девушке, что сейчас содержалась в одиночной палате, и которая своим существованием рушила все, что Галина изучала почти десять лет. Как после рассказывали коллеги, начальницу то и дело вызывал к себе Валентин Иванович, заведующий больницы, так как столь необычный случай заинтересовал кого-то из верхушек.

Однако сумасшедший состав «наркотика», которым кололась девица, и ее не менее поразительное улучшение здоровья, было далеко не единственной странностью. Ближе к концу рабочего дня Александру удалось выяснить, почему пациентка была переведена в другую одиночную палату. Когда мимо него прошли несколько мужчин со стремянками и ведрами с краской, Саша не удержался, чтобы не поинтересоваться в регистратуре, кто затеял ремонт. Поначалу он думал, что отец Никиты спешит исполнить обещание, но каково же было его удивление, когда услышал правду.

Несколько дней назад пациентка вроде бы начала вести себя спокойно, обещала не набрасываться на медперсонал, поэтому ей позволили спокойно передвигаться по палате. Первое время она держала слово, вела себя тихо, словно море, в котором наконец воцарился штиль. И даже впервые обратилась со скромной просьбой – дать ей ручку и блокнот. Дежурный врач не увидел в этом ничего страшного и вскоре принес ей блокнот. Вот только вместо острой ручки перед девушкой лег темно-синий маркер, которым обычно подписывают диски.

На следующее утро, когда девушку пришли будить, чтобы взять анализы, обеих медсестер ждало такое потрясение, что последующие дни больница буквально гудела. Все стены и полы комнаты были сплошь исписаны формулами различных ядов, начиная от растительных и заканчивая синтетическими. Преимущественно нейротоксины. Сама пациентка в этот момент сидела на полу в центре палаты и беззвучно что-то шептала. Тело ее слегка раскачивалось из стороны в сторону, пальцы судорожно стискивали плечи.

То, что пациентка сумасшедшая, больше не сомневался никто, однако ответ на этот вопрос и так лежал на поверхности. А как ответить на остальные?

Затем мысли Александра метнулись к последним часам рабочего дня, когда он, гонимый этими самыми вопросами, покинул лабораторию и поднялся на верхние этажи с целью разыскать палату девушки. Медперсонал был занят своими обычными делами, поэтому на Сашу никто особо не обращал внимания до тех пор, пока он не приблизился к заветной двери. На уровне глаз было вставлено небольшое окошко из небьющегося стекла, поэтому парню не пришлось заходить внутрь – достаточно бы только взглянуть.

Это оказалась стандартная одиночная палата с типичными для такого заведения решетками на окнах. В комнате ярко горел потолочный светильник, вырывая из темноты каждый угол бесконечно-белого пространства. Белые стены, белый потолок, белый пол, белая постель, белая тумбочка, белый стульчик. Единственное, что вырывалось из этого белоснежного потока, была сама девушка. Она лежала на постели, тупо глядя в потолок. Пристегнутая к раме кровати, пациентка не могла ни повернуться на другой бок, ни тем более сесть. Ее мир ограничивался четырьмя стенами, в которых она была замурована заживо.

На первый взгляд могло показаться, будто она не двигается, но вот Александр заметил, как она то и дело почесывает ногтями свои ладони. То одну, то другую, словно испытывала легкий зуд, как бывает после комариного укуса. Саша решил было, что это одно из типичных поведенческих признаков наркомана, но вот девушка повернула запястье, и парень отчетливо разглядел в центре ладони нечто, похожее на сильный ожог.

И в этот момент она резко посмотрела на дверь. Темно-синие глаза буквально вонзились в крохотное окошко, и Саша невольно отпрянул назад, чувствуя, как бешено колотится его сердце. Этот взгляд показался ему чертовски знакомым… Да, кто-то уже смотрел на него так, словно пытался добраться до самого позвоночника. По коже парня побежали мурашки. Он испытал нечто сродни дежавю. Эти глаза были ему до боли знакомы…

– Ты чего тут? – раздался недовольный голос дежурной, крупной пятидесятилетней женщины, имя которой Александру было неизвестно. – Ну-ка… Иди отсюда! Нашли себе развлечение!

– Извините, – рассеянно пробормотал Саша, и, спрятав руки в карманы, поспешил покинуть коридор. У него было ощущение, словно он увидел что-то чудовищное, что-то такое, что не должно существовать в нормальном мире.

«Это просто наркоманка!» – убеждал себя он.

Парень толком не заметил, как оказался на своем этаже и снова вошел в помещение лаборатории. Все происходило как-то механически, по этакой заданной программе, но вместо того, чтобы закончить свою работу, он вновь погрузился в изучение состава «наркотика», который употребляла девица.

Саша опомнился, когда лаборатория опустела, и стрелка часов давно перелезла через цифру шесть.

Он даже не обратил внимания, когда с ним прощались коллеги – что-то отвечал им на автомате и снова погружался в волнующие его вопросы. Впервые в жизни он столкнулся с чем-то настолько странным, если не сказать жутким.

«Надо самому изучить», – подумал парень, бросив взгляд на кабинет начальницы, где находились запертые образцы изъятых наркотиков. Многие из них были изготовлены кустарно и состояли из таблеток, которые можно раздобыть в любой аптеке. Некоторые точки даже специализировались именно на торговле определенными пилюлями. Их нарочно завозили больше, чем любые другие, зная, что имеется «особый спрос». Владельцев ловили, штрафовали, даже сажали, однако на месте одной срубленной головы немедленно вырастали две. Как говорится, есть особый тип мудаков, которые за купюру продадут собственную мать.

Их не терзают муки совести, ведь всегда найдется оправдание: если не я, то кто-то другой, так почему же отказываться от денег тех, кто и так потратит их на дозу? От денег тех, кто и так уже «конченый».

Саша поднялся с места и, приблизившись к двери начальницы, осторожно дернул ручку. Конечно же, закрыто. Видимо, Галина ушла вместе с остальными, а он не оставил заявки на то, чтобы получить доступ к кому-то из препаратов. Значит, надо попробовать завтра. Надо постараться убедить Галину передать этот случай ему. Хотя бы частично.

«Надо что-то поесть,» – снова промелькнуло в мыслях Саши, и эта идея вырвала его из цепи воспоминаний и вернула на кухню его маленькой съемной квартирки. Решением стала бутылка недопитого кефира, который не нужно было ни размораживать, ни варить, ни тем более чистить и жарить.

«Мама бы разоралась», – с долей иронии подумал парень, выбрасывая выпитую бутылку. За время самостоятельной жизни он заметно похудел, отчего родители то и дело пытались впихнуть ему еды, едва парень переступал порог их квартиры. А на фоне крепкого накаченного Никиты он и вовсе выглядел "дрищем".

«Интересно, как закончился его день?» – Александр достал телефон, находя в контактах номер Никиты. Звонить ему не хотелось, да и его имя сейчас выглядело на экране каким-то сюрреалистичным, вроде той рыбы, изо рта которой выпрыгивают тигры.

Саша уже хотел было спрятать мобильный, как в этот момент на экран действительно «выпрыгнула» фотография матери с надписью «Входящий». Первым делом Марина привычно поинтересовалась, как дела на работе, чем занимался, как встретили коллеги, но Александр понял, что на самом деле сильнее интересует его мать.

– Я его видел, – сходу произнес он, проигнорировав предыдущее щебетание. – Даже на обед с ним сходил.

– Да ты что? – голос матери зазвучал еще радостнее. Казалось, на той стороне с чьих-то плеч свалился как минимум Эверест. – Ну и как он? Рассказывай!

Саша с явной неохотой пересказал, как Никита жил все эти годы, почему-то опустив моменты, связанные с аварией. Хоть богатенький родственник и не был ему близок, но промывать ему кости с матерью совершенно не хотелось. А вот отец наверняка бы обрадовался, заявив нечто вроде: «ну с этим уже все ясно!».

– Обязательно пригласи его погулять! – напутствовала мать, вызывая новую волну раздражения. – Нас не станет, и кроме него у тебя никого не останется.

– Послушай, мам, – нарочито мягко произнес Саша. – Я сделал как ты просила: был дружелюбным на работе. Вне работы мы общаться не будем. Если ты хочешь, сама позвони и пригласи. Я пас.

– Что за глупая принципиальность? Никита – хороший парень! Анжела говорит, что он всерьез увлекся волонтерской работой! Сегодня даже в соцсетях написал, чтобы все присоединялись к хорошим делам. У него сорок три тысячи подписчиков, и он может влиять на людей. Хорошим примером!

– А ты откуда знаешь, что он что-то там написал? – вырвалось у ошарашенного Александра. Как выяснилось, мать уже успела навести справки, пообщавшись с сестрой, и эта приторно-искусственная близость еще больше рассердила Сашу.

«Может, стоило рассказать ей о чокнутых развлечениях распрекрасного Никиты?» – зло подумал он.

Сославшись на усталость, парень поскорее закончил разговор и устроился с ноутбуком на постели. Хотелось посмотреть какой-нибудь фильм, но в последнее время проще было встретить на улице единорога, чем найти что-то по-настоящему стоящее. Сюжеты копировали друг друга, сменяя одинаковые декорации и картонных героев. Российские фильмы поражали плохой игрой и глупостью, зарубежные – однообразием и гипертрофированной толерантностью. Темнокожие плясали на балах Людовика XIV, среди вождей викингов восседали женщины, вне зависимости от сюжета должен был фигурировать представитель нетрадиционной ориентации.

Просматривая очередной трейлер, Александр поймал себя на мысли, что толком не понял, что только наблюдал. В памяти возник момент, когда его глаза встретились с глазами наркоманки, и он вздрогнул и так глупо отпрянул. Всего лишь больная девушка, а он испугался как чертов кролик. Конечно же, ему показалось. Ничего зловещего во взгляде пациентки не было. И двигалась она не так уж и быстро. Или же…

Где же он видел ее раньше? Он точно помнил эти глаза. Так смотрит бойцовская собака, когда решает, атаковать или нет. Все тело напряжено, взгляд вонзается в жертву подобно стреле, пущенной в цель.

И в это самое мгновение Саша вдруг вспомнил мужчину в длинном черном плаще. Их глаза встретились всего на несколько секунд, но за это время парень почувствовал себя также. Незнакомец словно изучал его, как изучает зверь или даже хищник.

«Да с таким воображением только в филологи!» – Александр даже рассердился на себя.

Что за идиотизм весь день лезет в голову? Может, еще Галина по ночам бегает по потолку или Вадим облачается в розовый латекс и насилует в лесопарке мужиков?

Уткнувшись лицом в подушку, Саша несколько минут лежал неподвижно.

«И-ДИ-ОТ!» – по слогам мысленно проговорил он, после чего снова перевернулся на бок и заново включил трейлер. Кажется, фильм обещал быть неплохим.