Текст книги "Измена. Ты пожалеешь... (СИ)"

Автор книги: Диана Ярина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Измена. Ты пожалеешь...
Диана Ярина

Глава 1. Она

– Я хочу здесь… – с чувственным придыханием звучит женский голос.

– Сумасшедшая! – хрипло отвечает мой муж.

Через миг их голоса сплетаются в чувственный, сочный поцелуй. С причмокиванием и громким звуком, как будто лижутся двое подростков, впервые оставшихся наедине.

Звуки шагов, смешки…

Они удаляются.

Мое дыхание просто растворяется, пальцы примерзают к ручке двери.

Я уронила ключи, когда услышала, что мой муж… занят другой женщиной.

В нашей квартире!

Звук падения ключей вышел громким, но они были так увлечены, что даже не услышали.

Я крадусь по коридору за ними, словно воришка.

Воришка в собственной квартире!

Они удаляются… и влетают прямиком в супружескую спальню.

Шок уступает место злости, и на глазах закипает жгучая соль.

Как он посмел?

Привести какую-то дрянь… прямиком на нашу кровать…

На ложе супругов, где много раз мы сплетались друг с другом в порыве страсти.

Однако теперь муж страстно увлечен другой и шепчет ей комплименты, от которых начинают гореть уши.

Самая-самая…

И это не я!

Другая…

– Здесь… Боже, да… Я хочу тебя прямо здесь! – торжествующе заявляет… она.

Голос жутко знакомый, но мозг отказывается в это поверить.

Нет, просто показалось… Нет-нет! Я ошибаюсь.

Ноги несут меня вперед. Я уже не скрываюсь, каблуки стучат, но парочке на посторонние звуки плевать. Они ничего не замечают вокруг себя.

– Сколько раз ты представлял меня… здесь, ммм? Сколько раз спал с ней и мечтал обо мне?

В этом голосе – самодовольство и злое торжество.

– Постоянно, – звучит хриплый ответ моего мужа. – Ч-ч-черт… Какая ты… Еваааа…

Влетаю в спальню так бурно, что дверь стукается о стену.

И только этот звук заставляет любовников застыть.

Вернее, муж мой и так полулежит на нашей кровати.

Развалился, с расстегнутыми штанами, опершись на локти и жадно-жадно смотрит перед собой.

Его рубашка растрепана, а на губах алеет след женской помады.

Я знаю этот оттенок.

Дорогой, эксклюзивный и… подаренный мной очень-очень близкому человеку.

Нет…

Отравленная стрела вонзается в сердце.

Разбивая его на мелкие, окровавленные осколки.

Потому что перед моим мужем, распахнув тренч, под которым только одно сексапильное белье, стоит Ева.

Ева…

Моя старшая сестра…

– Ты?!

Приваливаюсь к дверному косяку в поисках опоры. Ноги меня не держат.

Я не могу поверить… Не хочу!

Мотаю из стороны в сторону вмиг отяжелевшей головой, пытаясь прогнать образ, отпечатавшийся на сетчатке.

Моя сестра в вызывающе откровенном белье.

Демонстрирует свои прелести моему мужу, а он… смотрит так, словно не видел в жизни ничего сексуальнее и прекраснее.

Он ее… не то, что хочет. Он ее жаждет рьяно…

Я вдруг понимаю… Что на меня он так никогда не смотрел.

Даже в самые наши бурные молодые годы…

Ни-ког-да…

Эту животную, опьяняющую страсть, этот дурман похоти не спутать ни с чем.

Муж ее хочет. Безумно хочет…

Он выглядит как молодой жеребчик, готовый к спариванию, и тяжело дышит.

Даже мое появление не остужает его пыл, красноречиво приподнимающий ширинку.

– Елизавета?! – медленно моргает Владислав. – Разве… Разве ты не должна сейчас помогать дочери выбирать свадебное платье?!

Я не в силах ответить, что у дочери плохое самочувствие, она отменила примерку и, подозреваю, дело в том, что дочь беременна. Кое-какие признаки на лицо… Я пока не тороплю ее с признанием, жду, что сама скажет.

– Давай, – произношу слабым голосом. – Скажи это.

– Что?

Муж медленно поднимается и застегивает брюки. Какой же наглый у него вид. Ему приходится постараться, чтобы застегнуть брюки, трусы продолжают быть натянутыми до предела.

Бесстыжий.

– Скажи… Дорогая, это не то, что ты подумала. Самое время… – голос срывается до хриплого шепота.

Потом я перевожу взгляд на сестру.

– А ты…

Ева поджимает губы. Я подарила ей эту помаду… Никак не могу успокоиться, смотря на цвет помады. Хорошо помню, как повела Еву развеяться по торговому центру. Мы забрели в магазин косметики, и сестра притормозила возле отдела с люксом. Она с такой тоской смотрела, что я не выдержала и сделала ей подарок.

Она радовалась, как ребенок, и я радовалась вместе с ней…

Теперь эта помада красуется не только на ее губах, но и на моем муже.

Губы, подбородок, даже шея и воротник рубашки отмечены.

Запачканы…

По телу проносится дрожь омерзения.

Не могу смотреть, выворачивает!

С трудом сдерживая позыв тошноты, я дышу через нос часто-часто, иначе меня вывернет прямо под ноги.

– Ты тоже… Ева… Тоже скажи что-нибудь. Избитое. Как из анекдота. Что я все не так поняла, что ты просто… Не знаю… Просто решила купить белье и не придумала ничего лучше, чем попросить моего мужа… высказать свою точку зрения. Мужскую… Что вся остальная одежда на сушилке или в барабане стиральной машинке!

Начинаю говорить тихим голосом, но в самом конце почти кричу.

– Нет, – отвечает Ева твердо.

Она оборачивается в мою сторону и не спешит запахнуть тренч, демонстрирует себя во всей красе.

Все говорят, что мы похожи. Высокие, стройные. Но она после трагедии в семье похудела до предела и ее грудь смотрится как грудь подростка, но ноги, безусловно длинные, стройные и тренированные.

Ева посещает спортзал несколько раз в неделю, ее икры смотрятся точеными, а бедра узкие, без грамма лишнего жира.

Длину ее ног подчеркивают высокие ботфорты.

Дерзкие и сексуальные, как у шлюхи.

И пришла она тоже… как шлюха.

Используя приемчики один в один – тренч поверх тела, на котором из одежды только полупрозрачное белье.

– Я так не скажу. И Владик тоже так не скажет, – заявляет она. – Потому что Владик меня любит. И всегда любил… А ты была для него лишь заменой. Моей… бледной копией! – вздергивает узкий подбородок. – Но пришло время насладиться оригиналом.

Губы растягиваются в улыбке.

– Может быть, ты выйдешь и просто закроешь за собой дверь? Чтобы не мешать… – предлагает сестра.

Глава 2. Она

– Выйти, чтобы вам не мешать? – переспрашиваю я.

Медленно, как будто я стала заторможенной или все вокруг погрузилось в вязкое желе, перевожу взгляд на мужа.

Не знаю, что я ожидала увидеть в его глазах, но он с небольшой досадой отводит взгляд в сторону.

Злится, что я их застукала? Не дала свершиться грехопадению? Или они давно кувыркаются на этой кровати?

Как же тошно… Ведь всего позавчера… муж ласкал меня жарко, мне казалось, что мы шумели больше, чем всегда, и потом я долго пыталась понять, слышала ли младшая дочь, как увлеклись?

Но уже сегодня я услышала такое, от чего внутри все застыло, покрылось коркой льда и потрескалось.

Вниз полетели кровавые осколки.

Боюсь сделать шаг в сторону, иначе кажется, что я точно буду ступать по битому стеклу.

Выйти, чтобы им не мешать? А может быть, просто взять тебя за волосы, сестра, и протащить хорошенько? По всему нашему дому, по полу, по которому ты ходила, по мебели, на который ты сидела, по всем его поверхностям… Протащить лицом и выбросить за порог? Какая гадина… Жила и всегда с превосходством на нашу семью смотрела, еще так говорила о моем муже, со снисхождением, своего боготворила, а когда он погиб трагически и внезапно вылезли его долги, огромные суммы, вылезли какие-то подозрительные личности, которым задолжал ее муж, кому она позвонила? У кого в ногах плакала и кому благодарно целовала руки?

И, возможно, не только руки, если мой муж смотрит на нее… так?

– Может быть, тебе стоит умерить свой аппетит, Ева? И хотя бы прикрыться?

– Мы же все взрослые люди. И ты понимаешь, я дам твоему мужу то, чего ему так не хватает.

Муж сглатывает, слушает ее внимательно и… восторженно?

– Что ж, по-хорошему уходить не хочешь. Пожалуй, позвоню в полицию. Ведь я хозяйка в этой квартире, а ты… может быть, снова перебрала с вином? – спрашиваю я и выхожу.

Вдавливаю каблуки в паркет изо всех сил, надеясь, что хотя бы так смогу продержаться и не упасть.

Ради всего святого, только не упасть и не разрыдаться перед этими предателями…

Не скатиться в истошный вой и не поддаться липкому ужасу, который вот-вот начнет скручивать меня в свои сети…

– Владик… – мурлычет Ева.

– Кхм… – прочищает горло. – Ев. Тебе… Тебе сейчас лучше уйти. Правда. Дай с женой поговорить.

– Выставляешь меня в шаге от исполнения мечты? Неужели ты не понимаешь, что нельзя бросать заведенную женщину неудовлетворенной?

Я не должна это слушать, но лучше услышу. Я напрягаю слух, стоя в коридоре.

– Я… Я к тебе позднее загляну, – обещает муж и слышится, как он ее целует.

Мою сестру.

Потом она уходит…

Оставляет за собой тяжелый вишневый аромат Том Форд, от которого у меня начинается сильная мигрень. Я плохо начала реагировать на ароматы. Не переношу почти все…

Причина – беременность.

Поздняя, неожиданная беременность.

Мы предохранялись оральными контрацептивами, но таблетки не сработали… Я не всегда принимала их в одно и то же время, плюс было несколько дней, когда я вспоминала о них слишком поздно. Презервативы муж никогда не любил. Мы считали, что достаточно будет прервать секс и сдержанно выплеснуться сверху.

Оказывается, этого бывает достаточно, чтобы забеременеть.

Бинго.

В сорок лет…

У нас двое детей – прекрасные девочки.

Одна из них гостит у моих родителей, вторая уже живет отдельно и готовится к свадьбе.

У нас это лето у нас будет щедрым на события – свадьба старшей дочери, выпускной у младшей…

Плюс моя беременность.

Детки-то уже взрослые, и как неожиданно судьба решила подарить нам третьего малыша.

Я, честно, думала, что третья беременность – это подарок небес.

Ведь шанс забеременеть был невелик, но он случился.

Уверена, не просто так.

Теперь моя уверенность тает, и в беременности, о которой пока знаю только я, мне видится не счастливый шанс снова испытать радость материнства в последний раз, а насмешка.

Чудовищная насмешка, ухмылка и плевок в лицо…

Муж грезит от другой, а я собралась рожать ему третьего ребенка.

Может быть, теперь родится сын, о котором так мечтал Влад?

Двое дочек, третья замершая беременность. После нее мы не пробовали очень и очень долго… Решили, что хватит нам и двоих.

– Лиза, поговорим? – дотрагивается до моего локтя муж.

Я вздрагиваю. Прихожу в себя.

Оказывается, так и стою в коридоре, смотря в стену перед собой. Там наша семейная фотография… Вся наша семья.

Счастливые, улыбающиеся…

Статный муж, о котором все мои знакомые вздыхают: повезло же тебе, Лизка, такого красавца отхватить!

Красавица-жена… Хотелось бы верить, что красавица и двое наших девочек!

– Лиза! – настойчиво тянет на себя.

Я делаю шаг вперед, почти слившись со стеной.

– Не трогай меня. Ты… Хотя бы умойся… Умойся. После нее. От тебя несет. Ты смердишь… Ты весь провонялся… как после случки с помойной…

– Лиза, хватит. Давай без драмы, а? – морщится. – Ты ведь уже не девочка, чтобы вот так истерично вздыхать и лить слезы!

Глава 3. Она

– Ты и сама поняла, что еще ничего не случилось. Так, может быть, обсудим, как взрослые люди? Взрослые люди, которым уже за сорок. Истерить в таком возрасте… просто смешно!

– А поддаваться на глупые провокации, вести себя словно пес со слюнявой пастью? Как пес, у которого перед носом водят косточкой? По-твоему, не смешно? – уточняю я.

Изо рта вырывается смешок…

Косточкой.

Боже, за что!

Ева ведь действительно такая худющая сейчас, словно кость.

А муж на нее облизывается.

Что это? Косточками погреметь захотелось? По доске стиральной поелозить?

Пиетет к родственным связям с Евой куда-то пропал.

Растворился.

Может быть, просто испарился в момент ее циничной тирады, мол, выйди и мешай мне трахать твоего мужа…

Сестра? По крови? По документам?

Но точно не по сердечным связям.

Они оборвались в моем сердце.

Теперь это просто стерва.

Наглая. Циничная… Стерва.

– Так. Все ясно. У тебя истерика. Лиз… Налить тебе новопассит? Или что-нибудь в этом роде? Хоть бокал вина прими, честно… Лиз, ты меня слышишь?! – трясет за локти, пока я смеюсь, не в силах остановиться. – ЛИЗА! ХВАТИТ РЖАТЬ, КАК ЛОШАДЬ!

Муж меня встряхивает.

Это движение выходит резким.

Я стукнулась зубами и прокусила губу, а еще у меня сильно подскочило давление. Носом хлынула кровь…

Обильно.

Черт…

Как раньше!

Словно я снова школьница, у которой от волнения такое случается время от времени.

Муж застывает, часто дыша.

– Лиз…

Побледнел.

Неужели решил, что он меня стукнул о стену, на которую брызнула кровь.

– Лиз, давай успокоимся? – бережно сжимает мое плечо пальцами.

– Я же сказала, не трогай меня!

Сорвав со стены фотографию, бью предателя по голове. Стекло сразу же осыпается крошевом, деревянная рамка рассыпается. Высохла от времени.

Муж стоит, словно обездвиженный, под градом ударов, принимая их.

Но потом резко выдергивает рамку и скручивает меня, спеленав в тугие обятия.

– Кажется, у тебя истерика, милая. Истерики я не люблю, ты же знаешь! Пошла…

Вывернув руку, он больно утягивает меня за собой, утаскивает по коридору.

В спальню?!

На эту кровать, на которой только что…

Развернувшись, я пнула мужа по ноге, наступила каблуком на его ногу в носке. Он чертыхается, взвыв от боли.

– Отпусти!

– Да, пожалуйста!

Муж разжимает пальцы, толкнув меня.

– Смотреть противно. Достала. Истеричка гребаная… Что ты на меня так смотришь? Да, я хочу твою сестру! ДА! У нас едва не случился секс… И если бы ты зашла чуточку позднее, застала бы нас в процессе. Теперь довольна?!

– Уходи.

Мне приходится привалиться к комоду и вслепую выдернуть первую попавшуюся вещь из ящика.

Прижать к носу, из которого фонтаном хлещет кровь.

Просто смешно… Мне сорок один, а у меня кровищи… как будто меня приложили носом.

– Ты кое-что не доделал. Ева ждет. Вперед… Поимей уже ее. Возьми… Фас…

– Хватит! – муж бешено сжимает кулаки. – Хватит раздавать мне советы! Я сам решу, кого, как и когда иметь, ясно? А тебе стоит прикрыть свой рот и успокоиться. И нет, милая, я никуда не уйду, пока мы не решим, как быть дальше.

– Развод! Здесь нечего решать. Завтра же подам на развод. Сразу в суд…

– И расскажешь об этом девочкам? – вкрадчиво интересуется муж.

Но эта вкрадчивость и мягкость – обманчивые.

Он в бешенстве!

– Обязательно. Дочери должны знать правду о папочке.

– Испортишь дочери свадьбу, а вторую расстроишь правдой так, что она завалит ЕГЭ и поступление в вуз? Тебе так не терпится расписать. какой я кобель и мудак? Так не терпится, что ты готова пожертвовать будущим наших дочерей? Правдолюбка ты наша! – рявкает. – Села и успокоилась… А еще… Еще бардак прибери. И учти… Из квартиры мы не выйдем, пока не придем к решению.

Глава 4. Она

– Прибери бардак?

Приказы мужа впиваются в сердце отравленными булавками.

– Да. Прибери! – нагнетает он голосом.

Владислав – не тот мальчишка, которым был раньше. Он всегда был напористым, с амбициями, жаждущим. Но в нем давно нет ни пыла юнца, ни его легкости. Они уступили место мрачной решимости и умению принимать важные и безумно сложные решения. Владислав стал тем, кто может отсечь гниющую конечность без долгих раздумий, если это сохранит все остальное.

Я им гордилась. Была как за каменной стеной и, признаться, ни в чем не нуждалась!

Ни я, ни наши девочки, так обожаемые им…

На свадьбу Вари муж не поскупился, устраивает все с размахом. Лучшее свадебное платье, аксессуары на заказ, шикарный ресторан, лучше флористы в городе... Перечислять можно долго-долго.

У нас с ним не было пышной свадьбы. О нет… Мы были студентами. Он – постарше. И на следующий день после свадьбы мы справили новоселье.

Влад торжественно перевез мои вещи к себе в общежитие и пообещал:

– Однажды ты проснешься и никогда не вспомнишь эти убогие стены. У тебя будет все, что ты захочешь.

Он оказался прав.

У меня есть все, что я хотела.

Во многом прав, за исключением одного – те самые убогие, обшарпанные, в пятнах плесени стены я помню до сих пор. Иногда они мне даже снятся – наш первый год совместной жизни…

Теперь у меня есть все и… нет ничего.

Какая разница, какой роскошный под твоей задницей трон, если тебя с минуты на минуту с него выкинут?

А меня… уже… Выгнали. Выперли с треском!

На пьедестале желаний и мыслей мужа – моя сестра!

Кошмар.

Я не понимаю. Нет.

Не понимаю и отказываюсь понимать: как же так?!

Если бы Влад завел интрижку с молоденькой, фигуристой шлюшкой, это было бы настолько типично и пошло, что вряд ли бы кто-то даже обратил на это внимание.

Ни его интрижка с молоденькой девушкой, ни мои слезы по этому поводу не стали бы сенсацией.

Не я первая, не я последняя.

Когда мужчины переступают порог сорока, у них начинается кризис. Седина в бороду, бес в ребро, это не выдумки, не фантом.

Это неизбежность большинства.

Да, есть редкие мужчины, которым удается избежать ярких терзаний этого возраста, но абсолютное большинство подвержены кризису и шторму, который он приносит вместе с собой.

Начинаются интрижки на стороне.

С другой женщиной, девушкой, девочкой. Как правило, сильно моложе.

Это отчаянная попытка убежать во времена, где задорно и весело, вкусно и запретно.

У мужчина после сорока падает тестостерон. Новизна, под дофаминовым соусом, взбадривает настолько, что ему кажется: все еще впереди, лучшие годы, я полон сил, энергии, активен и хорош в постели.

И нет, это не я виноват, что пошел налево, утонув в трусиках какой-нибудь юной девицы, это все жена надоевшая виновата. Ведь посмотри, как с ней, надоевшей, мне уныло, и как хорошо, ярко, мощно я фонтанирую с… другой. Да ради нее… и звезду с неба, и луну… И мир на колени поставлю.

Короткая адреналиновая вспышка, поддерживаемая разными интересными биохимическими процессами, длится, увы, недолго…

Чувство новизны неизбежно ослабевает. И та юная фея внезапно быстро теряет свою привлекательность. Перед взглядом мужчины внезапно оказывается та же стерва, тот же знакомый облик. Только в ней, юной и громкой, заводной и живой, нет ни грамма понимания, смирения или умения лавировать эмоциями. Потому что она на пике своего расцвета, молода и не обязана жить разумом.

Капризы превращаются в мощные истерики, по разрушительности напоминающие торнадо. Он уже не вывозит. И она уже не фея, не малышка, не зайка… Она сука, дрянь, курва. Потому что требует многого. Потому что не умеет и не хочет быть скромной. Потому что яркость и красота требуют жертв и, в настоящее время, немаленьких денег! Теперь она – меркантильная лядь! И вообще, раньше ему девки без проблем давали за комплименты и ужин, а сейчас готовы дать за нехилое бабло и айфоны…

Накатывает неизбежное разочарование с уверенностью, что новое поколение – дряни, без исключения. Без моральных принципов… И вообще, раньше трава была зеленее…

Я бы поняла.

Нет, мне все равно было бы больно, но… это было бы объяснимо, пошло, обыденно до тошноты…

Сколько таких историй?

Поскачет молоденьким козликом, потаскается, а потом, побитый, уставший, опустошенный, тащится обратно, кладет повинную голову на колени бывшей и молит о возвращении.

Я бы поняла биологическую подоплеку происходящего. Все из плоти из крови, всеми управляют гормоны…

Но у нас все иначе.

Влад променял меня не на молодую, сексапильную, зажигательную девчонку…

Он выбрал мою сестру – женщину старше, женщину, которая, объективно, мне уступает лицом и фигурой.

Это обескураживает…

Вводит в ступор.

Я не понимаю. Честно…

Может быть, Ева опоила моего мужа наркотиками?

Она может, у ее мужа были такие вечеринки, о которых шептались…

Может быть, мне стоит не биться в истерике, а просто… съездить с мужем в больницу и сдать кровь на анализы?

– Я могу прибрать только одно. Твои вещи в чемоданы. Ты съезжаешь, Влад. Съезжай на квартиру Евы. Как раз ты помог ей приобрести квартиру недавно.

Влад ухмыляется:

– Ты не хочешь остановиться. Я пытался быть благоразумным. Но ты нарываешься. Закапываешь себя, нас, наш брак… Скажи, ты была несчастной все эти годы? Хоть что-нибудь тебя тревожило?

Не дав возможности на подумать, он сразу же за меня отвечает:

– Нет! Ты давным-давно ни в чем не нуждаешься, Лиза. Теперь ты неработающая принцесса, будни которой – это, сплошь, наслаждение и бабские шоу-румы. Массаж, йога, растяжка, занятия по кулинарии. Оооо, из недавнего, танцы. Не зашли? Ах, какая жалость. Ну, ничего. Муж тебе другого персонального тренера оплатит, да?

– К чему все это?! Ты не бедствуешь, и сам много раз говорил, что жена должна соответствовать твоему уровню!

– Все так. Так, может быть, ты сейчас проявишь чуть-чуть такта, капельку благоразумия и перестанешь истерить?

Влад взмахнул рукой в сторону коридора:

– Ты разбила семейное фото. Оно мне дорого. Там не только мы с тобой, дорогая. Там мои девочки. Я их люблю больше жизни, и это неоспоримо!

Муж расправил плечи, подавляя взглядом. Навис темным пятном и произнес с угрозой.

– Подними. Собери все, до самого последнего осколка, своими руками, – выплюнув напоследок. – Гребаная принцесса.