Текст книги "Playthings"
Автор книги: Диана Комарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)
Глава 21
Obsession
– Что за разгром? Генеральная уборка?
– Я не могу найти свой ежедневник.
– Ты в машине смотрела?
– В первую очередь. И в сумке тоже. Куда я могла его засунуть?
Я едва не плакала. Позабыв о том, что она вроде как на меня еще обижена, Сьюз бросила вещи на пол и принялась деловито копаться в моей необьятной сумке. Куда мог деться мой ежедневник? Куда я могла его засунуть и забыть?
– Может ты его на кафедре оставила? – логично предположила подруга, откладывая сумку в сторону.
– Сегодня я там не была, а вечером еще держала ежедневник в руках, точно помню... – растеряно пробормотала я, окидывая взглядом комнату. Такое ощущение, что по вещам монгольские захватчики прошлись, представляю, как удивилась чистоплотная Сьюзен. – Я труп. Там все мои записи и контакты для кафедры, как это восстановить?
– Уже начало пятого, ты не в смене сегодня? – внезапно уточнила подруга, мельком глянув на часы.
– Смена, точно! – рявкнула я, подскакивая с кровати и хватая сумку. – Забыла!
Черт. Я должна быть в "Саванне" в половину, и уже не успеваю вовремя. Пробормотав что-то про уборку, я рванула к выходу, на ходу застегивая молнию толстовки. Сьюз сочувственно попросила быть осторожней на дороге и пообещала поискать ежедневник, пока меня не будет, и обязательно позвонит, если отыщет его.
Прошла целая неделя с тех пор, как Лисенку запретили участвовать в тренировках команды, и на этом конфронтация и завершилась. То ли Каллахен ждал ответных действий, то ли на самом деле потерял интерес к нам обоим. Это было странно и немножко... непривычно.
За смену мне позвонила только Мелисса – уточнить, приеду ли я домой и заказывать ли пиццу. Учитывая то, что Ник почему-то продолжал топтаться на фазе цветочных платонических отношений, сегодня вечером я опять проведу в привычной компании в общежитии. Быть может, просто позвонить Рыжему и поставить перед фактом? А то такими темпами мы до чего-то более конкретного доберемся как раз к Рождеству, а уже октябрь за окном!
Да и погода что-то не радовала. Дожди еще не пошли, но все равно на улице было очень сыро – осень словно напоминала о том, что в этом штате она есть. Осень... чтоб ее.
Первое, что я увидела, выйдя на парковку – свой ежедневник на крыше "Жука". Потом – Астон Мартин, длинные ноги, бейсболку и мерцающий экран АйПада в руках.
Мика.
По спине мурашки побежали. И явно, что не от холода.
– Откуда он у тебя? – в лоб спросила я. Здороваться я не стала из принципа. Обойдется.
– Я тут чуть корни не пустил, пока дождался, – проворчал Каллахен, поднимая глаза от экрана нетбука. – Ты такая медлительная. Черепаха и то быстрей.
Я проигнорировала шпильку и только протянула руку к ежедневнику, как он уже оказался в чужих руках. Наивно было предполагать, что он вернется ко мне просто так, за просто "спасибо". Мне пришлось лишь вздохнуть – и наконец-то посмотреть на Каллахена прямо, привычно снизу-вверх. В эти зеленые глаза, на ироничный изгиб губ, знакомый прищур и постараться не утонуть. Потому что это – Мика Каллахен. Моя персональная головная боль, которую придушить хочется голыми руками.
Последнее я озвучила вслух, скорчив брезгливую мордашку. Блондин оживился, расплылся в улыбке и мгновенно подставил шею для собственно, процесса удушения. И даже пообещал не сильно дергаться и хрипеть.
– Ну тебя, дурак, – отмахнулась я, толкнув его ладошкой в плечо. Мика тихо усмехнулся, положил планшет с моим ежедневником на крышу своей машины и, подперев задом капот, презентовал мне тягучий взгляд из-под козырька бейсболки.
– Где ты его нашел? – повторно уточнила я.
Что-то мне это напоминает. Парковка у "Саванны", поздний вечер и наши две машины рядом... Почти как летом. Только сейчас Мика вряд ли предложит мне полететь на две недели в Сан-Франциско, как ни крути.
– Ты лучше вспомни, где ты его потеряла, – отозвался Блондин.
– Да, я растяпа, знаю. Ты мне уже миллиард раз говорил, ничего нового, – поморщилась я, подпирая задом бок своей машины напротив него. – Потеряла и потеряла. У нас все по старой схеме? Услуга за услугу?
– Ты такая злопамятная.
Каллахен улыбался так, как мог улыбаться только он, когда рядом никого нет. Только почему раньше он мне так не улыбался? Или это Сан-Франциско немного поменяло его отношение... ко мне?
Сердце превысило лимит ударов раза в два. Дурак ты, Блондин. Со своими внезапными улыбками и смеющимися глазами. Интересно, спасает ли меня то, что сейчас темно и свет только от фонарей у заднего выхода?
– Зачем ты отказал Нику в тренировках?
– Кому? – удивленно уточнил Мика, приподнимая брови. Он издевается?
– Рыжему.
– Ах, ему, – закивал он, заулыбавшись. И, постучав себя пальцем по козырьку, хмыкнул: – Я не отказал. Я просто сказал, что лишняя нагрузка на команду в его лице нам не нужна. У нас окружные на носу, надо готовиться. Зачем нам лишний игрок даже на запасных, который все равно до Рождества уже вернется в свой университет?
– Умеешь же красиво врать, – похвалила я, сложив руки на груди. – Убедительно.
– То есть ты гнусно полагаешь, что я специально это сделал?
– Конечно.
– Попробуй доказать, – Мика с ехидной улыбкой развел руки.
– Зачем мне это кому-то доказывать? Мне хватает того, что я знаю, какая ты зараза на самом деле. Эгоистичная, мелочная и чрезмерно самолюбивая.
– Все-все, тссс! Ты тоже это миллиард раз говорила, ничего нового! Со сменой прически мозга не прибавляется, что поделать.
– Ну у меня он хотя бы в голове, а не в штанах, – фыркнула я.
Почему мне сейчас обидны все те же слова, что были тысячу раз сказаны до этого? Когда я к ним уже привыкну? Когда я привыкну к тому, что мы "разные уровни", как говорил сам Мика?
Никогда.
Я такая дурочка. Крашеная.
Почему я никак не могу забыть лето, хотя должна?
– Ты чувствуешь это? – в лоб спросила я, отворачиваясь в сторону. – То, что мы не можем общаться как раньше? Как весной? Когда мы виделись только в обеденный перерыв и исходили ядом друг на друга только чтобы снять стесс? Мы не можем стать друзьями, и не можем вернуться назад.
– Мы сейчас даже в обеденный перерыв не видимся, – отозвался Блондин сухо.
– А оно нам надо? Мы сделали друг другу фундамент для будущего и выполнили все условия сделки... – неужели это я говорю? – ...мы уже ничем друг другу не обязаны?
– Боже, женщина, тебя не надо было отправлять к мадам Жюстин! – наигранно и с паническими нотками взвыл Каллахен. – Ты стала выражаться такими странными словами, я тебя боюсь.
– А ты стал носить гейские штаны, я тоже тебя боюсь и подозреваю недоброе, – отмахнулась я.
– Чем тебе мои штаны не нравятся? – возмутился он и надул щеки. Зрелище не для слабонервных – даже я хихикнула. – Между прочим, сейчас это модно! Кто из нас учится на дизайнера?
– Трусы у тебя тоже от Кельвин Кляйн?
– Показать? – встрепенулся Мика мгновенно.
– Вот уж избавь меня от этого сомнительного удовольствия! – отшатнулась я, закрывая глаза ладошками. – Мне домой пора. Тебе, подозреваю, тоже. Или ты по-прежнему посещаешь занятия как проснешься, не утруждая себя будильником? – я глянула на наглую блондинистую морду сквозь раздвинутые пальцы.
– Когда как, – невозмутимо дернул плечом Каллахен. – Когда я сплю один, я обычно тяжело встаю...
Намек был призрачным и весьма тонким. Учитывая то, что по утрам я почти всегда вижу "Астон Мартин" на парковке. Зараза.
– Тебя могила исправит, ей богу... – покачала я головой, назидательно потрясая зажатыми в руке ключами, которые я достала из сумки. – У тебя слишком много свободного времени, не находишь?
Мика смотрел на меня с таким умилительным лицом, как смотрят на полугодовалых младенцев, пускающих пузыри.
– Да ну тебя, – огрызнулась я, протягивая руку за ежедневником. – Я очень хочу домой. По-крайней мере, там меня ждет компания приятней.
– Колючка.
– Маменькин сынок.
– Зато я кофе варить умею, – ежедневник был призывно всего лишь в сантиметре от моего носа, и я отлично знала, что это всего лишь дурацкая игра "успей схватить". Ничего умнее Блондин в принципе и не придумал бы, даже если бы и очень постарался.
– Ты бы лучше дипломной работой хвастался, – усмехнулась я.
Мика хлопнул меня по лбу моим же ежедневником. Не больно, но приятного было мало – просто из-за такого уж слишком пренебрежительного отношения.
– Прекрати, – рыкнула я сухо, не очень дружелюбно глянув на этого длинногого переростка из-под челки. – Ты, питекантроп, когда ты оставишь меня в покое? Я твоя личная болонка?
Светлая бровь вопросительно приподнялась в ответ – и на макушку легла привычная ладонь.
– Что на этот раз? – уточнил Мика невозмутимо.
– Прости?
– Магнитные бури? Взрывы на солнце? Луна в Стрельце? – с таким же невозмутимым лицом поинтересовался он, деловито разглядывая ночное небо над головой. – Акклиматизация?
Я послала его в одно знаменитое место. Зычно и со вкусом, стряхнув ладонь с головы и с силой отпихнув самого Блондина в сторону.
– ПМС?
– Какой, к черту, ПМС?! Ты! Ты одним своим присутствием на этой планете превращаешь меня в такой кусок нервов и всепоглощающей ненависти, что страшно становится. Каждым своим движением и каждым своим словом, Каллахен.
Мика выглядел растеряным. Впервые он действительно обратил внимания на мои слова так, как мне бы хотелось. Быть может, он и правда еще не так потерян для общества? Не так потерян... для меня?
Сердитая на весь мир и на это блондинистое недоразумение в частности, я вырвала из его рук ежедневник и убрала его в сумку. Особо Мика не сопротивлялся, только прищурился немного под моим пристальным взглядом.
– Мне нравился тот Каллахен, с которым я общалась летом. И я ненавижу, когда ты ведешь себя как пафосная свинья. Бесишь меня. Безумно. Если не считаешь меня девчонкой, то все равно сбавь обороты, ладно? Неужели нельзя просто сказать "Привет!" утром на парковке, а не создавать аварийную ситуацию? Неужели нельзя рассказать смешную историю на перерыве, вместо того, чтобы тратить это время на насмешки? Неужели нельзя просто...
– ...поцеловать?
Мягкий, почти мурлыкающий баритон на ухо, и миндальным аромат от его кожи в самый нос, что захотелось зажмуриться и не дышать. И ведь ничего такого и не сделал, зараза, – только наклонился. Всего лишь наклонился, а у меня уже пульс зашкаливает.
Это мне очень не нравится.
Потому что от одного движения Блондин не перестал быть пафосной свиньей, как я раньше его назвала – и мы оба отлично это знали. Но я не могла не перестать играть с огнем, потому что пути назад в любом случае уже не было. И уменьшить сердцебиение я смогу только тогда, когда между нами будет как минимум один континент.
– Это уже слишком экстренные меры, не находишь?
– А у нас по другому никак.
– Направь свои гормоны в другое русло, – скривилась я, отстранив его в сторону легким толчком в плечо. Впрочем, Блондин не особо упирался и отодвинулся в общем-то сам. – Ты пытаешься играть со мной в свои игры, которые абсолютно глупые и никому пользы не принесут. Когда тебе это надоест? Быть может тебе стоит найти свежее мясо? Я уже начинаю стареть и не реагировать на все это...
В сумке завибрировал телефон, прерывая мой очередной язвительный монолог. Чертыхнувшись, я полезла доставать его из сумки.
– Извини, – пробормотала я, извлекая мобильник и обнаружив на дисплее номер Лисенка. Обычно он так поздно не звонит, может что случилось?
Имя звонящего увидел и Каллахен, беззастенчиво посмотрев мне через плечо.
– О, Рыжий! – протянул он насмешливо и, стоило мне поднести телефон к уху, одним движением вытянул мобильник и ответил на звонок: – Да? А, Ник, привет, это Мика!
Мне хотелось сначала умереть, потом сначала убить этого самого кретина рядом, прикопать его на ближайшем пустыре, а потом уже умереть самой, – но вместо этого мне пришлось всего лишь попытаться вернуть телефон назад. Попытаться – это еще легко сказано! Стоило мне сделать одно единственное-движение в сторону Блондина, как того мгновенно унесло в сторону собственной машины и нас разделил внушительный барьер в виде "Астон Мартин".
– Что-то случилось? Ты звонишь так поздно? – деловито уточнил он, вальяжно подпирая ладонью машину и глядя на меня с ядовитой улыбкой. – Все в порядке? – сама любезность, надо же.
– Каллахен! – рыкнула я с другой стороны машины, требовательно протягивая руку. – Верни мне телефон. Немедленно!
Заниматься беготней вокруг машины изначально было бесполезно. Выбора у меня не было, и оставалось только рассчитывать на то, что Блондин не совсем выжил из ума.
– А... ну окей, конечно. Все в порядке. Давай, доброй ночи.
– Это не смешно! – рявкнула я, стоило ему убрать телефон от уха. Каллахен демонстративно прочистил уши, вздохнул – и медово улыбнулся. – Придурок пришибленный!
– А что он и правда звонит так поздно? Ночь!
– Тебе это не мешает! Верни мне телефон. Сейчас же.
– Ты когда злишься, так сразу начинаешь на девушку смахивать, не отличить! – умиленно сообщил мне Блондин, медленно возвращаясь ко мне и моей упрямо протянутой руке. Вот что мне с ним делать? И так, и так тяжело. Не видеть – сложно, и видеть – еще сложнее. Какой путь мне выбрать? Как мне реагировать на его слова? Закрывать глаза или сжать волю в кулак?
Я отлично понимала, почему он так делает.
Я отлично понимала, что Ник – красная тряпка для Мики, пусть он даже никогда об этом не скажет. Он будет так делать просто из вредности, но страдать все равно приходится мне.
И отлично понимала, что это затягивает меня все глубже и глубже, и хрена лысого я смогу выплыть на поверхность, даже если мне станут помогать окружающие. Потому что это вселенская карма. Потому что я спущу ему все: любую выходку, любое слово, язву и шпильку. Потому что это – Мика Каллахен.
Раз. Два. Три.
Телефон с легким шлепком ложится мне в раскрытую ладонь, а зеленые глаза напротив улыбаются хитро-хитро. И я опять хочу на другой континент. На Аляску, в Австралию или в Китай. Потому что невозможно уже. Нет сил.
– Я не знаю, как я смогу пережить этот год, но я постараюсь, чтобы он прошел как можно быстрее, – сердито бросила я, сжимая телефон в руке. – Пожалуйста, прекрати все это и оставь меня в покое. Иначе я позвоню Джес и расскажу ей правду. Ты же знаешь, женщинам на ее сроках нельзя волноваться...
– Ты так сделаешь? – светлая бровь поползла вверх.
– А то. Представить боюсь, какой будет скандал, – ухмыльнулась я, направляясь к машине. – Аарон будет в бешенстве, что ты ему соврал, да еще и разыгрывал комедию. И вовлек в это ни в чем не повинную девушку вроде меня, – я обернулась у самой дверцы. Блондин был немного удивлен, но не больше. В глазах его внезапно возник такой детский восторг, что мне даже подумалось, что он специально все это делал, чтобы я наконец выпустила когти и мы начали новую игру.
Игру лжецов.
Лгать всем, друг другу и самим себе.
Как всегда.
– По-моему у кого-то осеннее обострение, – ворчливо пробормотала я на следующий день, подпирая плечом колонну у входа в главный корпус. Мисси флегматично затянулась, глядя в сторону Сьюз, которая продолжала на меня дуться и делала вид, словно общаться с одной из своих однокурсниц ей намного интересней.
Вчера на пиццу я не успела, да и вернулась уже тогда, когда Сьюз видела двадцатый сон, а Мелисса по-привычке ждала меня, коротая время в интернете. Она даже спрашивать ничего не стала, да и я была злая как черт и сразу нырнула под одеяло.
Сделав следующую затяжку, Мелисса не менее флегматично перевела взгляд в ту сторону, куда ранее смотрела я. И пожала плечами:
– Вспомни себя на первом курсе.
– Но не настолько же! Даже в прошлом году вокруг этого засранца не крутилось столько девушек! – скривилась я, отворачиваясь от парковки.
– С каких это пор тебя волнует подобное? – в голосе Мисси была такая неприкрытая насмешка, что я удивленно подняла на нее взгляд. – Ты же вроде как встречаешься с Ником.
– "Вроде как", – пробормотала я в ответ. – В этом-то все и дело. Мы видимся только тут и дальше фазы "платоническая любовь" как-то не продвинулись. Это несколько угнетает... Да и выходит так, что у меня сейчас перерыв, а у Ника – лекция. И так всегда! Кто составлял это дурацкое расписание?
– Кто составлял – не знаю, учебный совет, видимо. Но кое-кто мог и посодействовать при...
– Мисси, ну хватит! – взмолилась я. – Ты специально тему переводишь?
– Нет, – подруга подарила мне сладкую медовую улыбку и затушила сигарету о край урны. – Ты сама.
– Ничего подобного.
– Ты сегодня в "Саванне"? Сьюз очень хочет сходить в то мексиканское кафе с нами и драконить огнем после бурито. Когда у тебя будет свободное время?
– Да, у меня вечерняя смена, – наморщила я нос. – Отпроситься на завтра, раз такое дело? Как я могу пропустить бурито?
– Вот и отлично, – просияла Мелисса и потрепала меня по плечу. – Девчачьи разговоры! Когда уже ты начнешь рассказывать мне все самое интересное?
– Ты наивно полагаешь, что мне есть что рассказать? – ухмыльнулась я.
– Уверена на сто процентов, женщина. Уж больно озабоченная у тебя мордашка после каникул... и чрезмерно интеллектуальная местами. Непривычно. Да и не только у тебя, кстати говоря.
Я вопросительно глянула на подругу, а Мелисса лишь хмыкнула – и, окликнув какую-то знакомую у входа, ретировалась. Мне оставалось лишь устало вздохнуть и, подперев плечом колонну, взглянуть на серое осеннее небо с мыслью о том, что этот мир надо мной уже не издевается. Он начинает сужаться в один маленький стеклянный шарик, какие массово продают перед Рождеством в магазинах...
И стоит ли говорить, что после смены я выходила из "Саванны" с сердцем, стучащим через раз? Глупо надеясь на то, что рядом с моим "Жуком" будет стоять знакомая до боли серебристая машина...
Только надо ли думать об этом, если с того разговора на парковке Блондин опять обходит меня за сто метров?
"Никаких бурито, сегодня мы ужинаем вдвоем!"
И не только ужинаем. И я знаю одно – у меня сердце долбится в груди как сумасшедшее, когда Лисенок берет меня за руку или когда целует. Теплый, вибрирует и так заразительно улыбается, протягивая мне мартини.
Мужская общага ничем не отличается от нашей. Те же кровати и точно такие же комнаты. Только обстановка, понятное дело, другая. Вместо привычных женских рюшечек и нежных тонов – холодная аскетичность и странные постеры на стенах. Машины, женские тела, непонятные рекламные плакаты неизвестных мне групп. Валяющиеся повсюду вещи, которые Ник списал на свинью-соседа, пачки с чипсами, куча непонятных проводов на полу – я редко бываю в комнатах ребят, признаться. Наши общежития хоть и рядом, но меня туда практически не заносит. За редкими исключениями вроде этого.
Вечер. Смех и разговоры – за окном. Там словно другой мир, а тут мы одни в комнате, болтаем и незаметно касаемся друг друга. Его рука на моем бедре, – только откуда это мимолетное ощущение паники взялось – и тут же пропало? Загорелые плечи, как напоминание об этом чудесном лете, выгоревшие на солнце волосы, мягкие и плюшевые, в которые так и тянет запустить пальцы.
Плавно, нежно, неторопливо, и даже дыхание сбивается в такт.
Запах моря в носу и одна кровать на двоих. Ведь это то, чего я так хотела?
...или запах миндаля?
Что мне ближе?
Нежное соленое море с пенистыми волнами, или когтистый пряный тигр с бархатной шкуркой? И, уткнувшись носом в теплое плечо, в кольце чужих рук, я уже знала правильный ответ. Но отлично понимала, что это глупо и очень наивно. Потому что мы с тигром и так на разных континентах.
Одного я не учла при этом раскладе.
Второго раунда после тайм-аута.
– Джи-и-и-и!
Спросонья я даже не посмотрела на номер. Только и сделала, что на автомате нажала кнопку ответа и поднесла телефон к уху. От радостного вопля Джес меня чуть не контузило.
– Доброе утро... – пробормотала я в трубку, ворочаясь под теплым одеялом и пытаясь выбраться из-под вальяжно закинутой на меня ноги.
– Наконец-то, ну! Я поздравляю вас! Кольцо красивое? Обязательно пришли мне ммс!
– Что... прости?
– Как что?! Ты еще спишь? Мика мне рассказал, что сделал тебе предложение! Просыпайся скорей и расскажи мне все подробности! Как это было? Неужели? Аарон тут места себе не находит! Он купил кольцо? Как это произошло? Назначили дату?
В это утро я впервые не знала, как мне на это реагировать. Впервые в жизни мне просто хотелось не существовать на этой планете. А еще лучше – чтобы на планете было на одного имбецила меньше.
– Дай мне принять душ, позавтракать – и я расскажу тебе все, – хрипло пробормотала я и, получив согласие, отложила телефон в сторону. Игра продолжается, хочу я того или нет. Смогу ли я рассказать всю правду Джес? И поверит ли она мне?
Впрочем, мне все равно придется отбивать каллахеновскую подачу. Большой теннисной ракеткой, струны которой сотканы из лжи. Что мне сделать, чтобы он оставил меня в покое? Выйти за него замуж?
