Текст книги "Playthings"
Автор книги: Диана Комарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)
Глава 18
Hate U, love U?
Не люблю клиники. Даже если это женская гинекология, в которой мне пришлось просто сидеть в коридоре и ждать. Насмотревшись на беременных женщин разной степени срока, а потом и начитавшись со скуки рекламных и научных брошюр, к моменту появления Джессики из кабинета я была готова забиться в угол и жалеть о том, что родилась не мужчиной. От мысли, что мне самой когда-либо придется быть в подобном положении, сводило желудок. И где хваленые материнские инстинкты?
Судя по личику Джес, материнские инстинкты ей тоже не особо импонировали. Она плюхнулась на диван рядом со мной, откинула голову на спинку и закрыла глаза.
– Как я скажу это Аарону? – вздохнула она тоскливо.
Что, результат все-таки положительный?!
– Ты... беременна? – пробормотала я, вытаращив на подругу глаза. – Джес!
– Пятая неделя.
Пока я пыталась уложить все это в голове, Джессика положила ладонь на живот и уставилась туда так, словно ждала того, что сейчас ребенок внутри резко начнет развиваться и расти. Сказать, что в ее глазах был ужас – это ничего не сказать. Она была в таком ступоре, что я боялась первой подать голос. Но мне надо было что-то сказать. Потому что сейчас ей, как никогда, требовалось надежное плечо.
Чтобы осознать это. Понять это.
– Джес... – осторожно начала я, положив свою ладонь поверх ее руки на животе. – Это же... потрясающе. Это как маленькое чудо, правда же?
– Думаешь, Аарон обрадуется? – с сомнением спросила она. Глаза у нее были совсем бешеные, почти чумные. Она судорожно сжала руку, сминая в ладони ткань белоснежной блузки. – Думаешь, он... нужен ему?
Еще один Каллахен... упаси Господь!
Мне захотелось нервно засмеяться.
– Ты с ума сошла? Конечно же! Это же ваш ребенок. Аарон тебя так любит, что одуреет от счастья, услышав такие новости!
На самом деле, заглянув правде в глаза, эта беременность для подруги была логичной и вполне обоснованной. Возраст для этого у Джес был подходящий, дальше тянуть не имело смысла. Отличный дом, любящая семья, толпа родственников. Что еще нужно для полного счастья? Говоря языком Аарона, миссис Каллахен тоже в данный момент топталась на одном месте, и ей было необходимо сделать тот самый шаг вперед. Шаг в неизвестность. В принципе, это стоило озвучить – что я и сделала.
Джес глянула на меня такими шальными глазами, а мне оставалось только плечами пожать. Против лома нет приема. Так мы и просидели еще минут десять. Соседка сначала молчала, потом повздыхала, расправила плечи и неожиданно улыбнулась. Широко, открыто, как всегда.
– Ну, шаг так шаг, – заключила она, повернувшись ко мне. – Будем двигаться дальше? Теперь ты меня догоняй. Мика по-прежнему молчит по поводу помолвки?
Еще бы он не молчал.
Я закатила глаза и фыркнула.
– Ох, давай не сейчас, а? У нас главная тема дня состоит в другом. Кстати, как ты себя чувствуешь? Хочешь, я сяду за руль?
– Я беременна, а не в коматозном состоянии, – скривила носик Джес. Я рассмеялась, порывисто обняла ее и подняла с дивана за руки.
– Тогда едем домой?
Я ожидала, что наша кудрявая фея озвучит эту новость за столом, но Джессика упорно молчала и вела себя так, словно ничего не произошло. Мне приходилось иногда бросать на нее осторожные удивленные взгляды, которые она игнорировала, как могла. Лезть не в свое дело я не хотела, пусть делает что хочет. Не мне ее жизни учить: может, начала переживать, или хочет сообщить новость, оставшись наедине с супругом.
Завтра узнаем.
С Микой у нас продолжалась молчаливая конфронтация, но никто вроде и внимания не обратил, обсуждая вечерние новости. Ранее по телевизору рассказали о каком-то катаклизме: то ли ураган, то ли цунами, – в Азии. Это и было темой обсуждения между мужчинами. Кстати, ужин они приготовили сами. Кто кому помогал, учитывая безрукость сыновей, я даже предположить не могла. Подозреваю, что за плитой все-таки стоял Аарон, а помогал ему Стивен. Спрашивать в лоб не хотелось, да и ужин был вкусным – и вполне простым. Мужчины так и лопались от гордости за содеянное.
Когда старшие удалились в свои апартаменты, нам не оставалось ничего другого, как пойти смотреть видео. Марк откопал среди дисков "Очень страшное кино", Блондина я отправила в подвал за мартини – но в результате он притащил пиво и Бейлис. Попкорн делать не стали, просто натаскали с кухни какой-то мелочи.
В порыве посмотрели сразу обе части, распластавшись на огромном диване вчетвером. С бесконечными смешными комментариями этой безбашенной троицы фильм вообще смотрелся с дивным удовольствием.
Однако если в компании младших братьев мы с Блондином еще как-то ненавязчиво общались, то оказавшись вдвоем в спальне, как-то сразу сникли. Я продолжала мысленно припоминать этому эгоисту его безманерное поведение, хотя тоже отчасти понимала, что зря накаляю обстановку. Да, логично, что нам не стоило долго торчать на солнце без защитного крема, но не таким же тоном это говорить?! Мика отправился душ, и я со спокойной совестью переоделась в спальную футболку и забралась под одеяло с журналом. Мика, вернувшись, тоже откопал где-то в закромах журнал с машиной на обложке, выключил общий свет, оставив только ночную лампу в изголовье, и развалился на своей половине кровати.
-Мы с тобой как старая супружеская пара, – выдал он спустя минут пять молчания и шороха перелистываемых страниц. – Только мне не хватает пижамы и колпака, а тебе – длинной сорочки.
Я покосилась на него, улыбнулась. Неопределенно двинула плечом.
– Ты не думал о семье? В смысле, о том, как ты ее себе представляешь. Домик с белой оградой, например, один или два ребенка, лабрадор и семейный мини-вэн в гараже... – задумчиво спросила я, не отрывая взгляда от журнала.
– С чего это ты задаешь такие вопросы? – подозрительно осведомился Мика. В ответ я ткнула пальцем в статью, в котором говорили о фэн-шуй в семейном обиталище. Эту мысль я поймала неожиданно, и так же озвучила ее вслух минутой ранее.
– Ну, уж явно не белая ограда, – хмыкнул Каллахен. – И явно никаких собак.
– И явно никаких детей? – не утерпела я.
– В ближайшие несколько лет точно, – уточнил тот невозмутимо. – Ты можешь представить меня окольцованным? Серьезно. Из меня выйдет никудышный супруг.
– Ну, если ты не разберешься со своей патологической тягой к юбкам...
– Я не об этом, – мотнул он головой. – Меня это пугает. Даже тем фактом, что это в первую очередь ответственность за кого-то.
– Если ты собираешься заниматься делами отца, это не меньшая ответственность. Ответственность за дело, и за людей, которые будут с тобой работать. Ты и этого боишься?
– Это немного разные вещи.
– Ничего не разные! – возмущенно фыркнула я. – Слово одно. И подразумевает оно одно. Скажи проще – ты боишься строить отношения. Ты боишься перестать думать только о себе. Правда же?
Меня по макушке хлопнули скрученным в трубочку журналом.
– Давай спать.
Безапелляционно, как всегда. Я сердито проворчала что-то про зануд, показательно вздохнула и, отложив журнал, залезла под одеяло с головой. Надеюсь, хоть в это утро я не проснусь, как вчера, под боком у Блондина. Ничего личного, но...
Только начала засыпать, как в полудреме услышала трагичный шепот Каллахена:
– Мне не спится...
– Я тут при чем? – буркнула моя сонность в ответ. Мика шумно завозился где-то под боком, тоскливо вздохнул – и сел на матрасе. Я высунула нос из-под одеяла. Лунного света в темной комнате вполне хватило, чтобы выцепить взглядом фигуру Блондина. Парень резво вскочил с кровати, продефилировал к окну – да там и остался.
– Конечно, ты не при чем, – отозвался он. – Просто... Боже, это все сегодняшний день. Один парень рассказал, что в это время года такие шикарные виды из парка за Золотыми воротами. Говорит, дельфины прыгают, и все это на фоне рассвета потрясающе смотрится. Я тут нигде кроме этих кварталов – жилых и рабочих, – не был. Как-то ущербно, не находишь?
Сонный разум с трудом сопоставил слова "рассвет", "смотрится" и "ущербно" в одно целое. Я заворчала, поглубже зарываясь в кровать:
– Ты с ума сошел... Какие рассветы? Какие дельфины?
До меня донесся нервный смешок.
– И правда, о чем я думаю.
Матрас слегка прогнулся, когда Мика вновь полез под одеяло. Ворочался он с полминуты, раза три подвинул подушку – словом, никак не мог найти подходящую позу для комфортных сновидений. Я хотела было пихнуть его локтем, но передумала.
Вот еще, тратиться на подобную чушь.
Хотя ладонь у меня словно зачесалась, стоило вспомнить о том, каково это – прикасаться к Блондину. Даже чувствовать ладонью его ладонь уже было...
Понятное дело, засыпала я очень плохо. Сон все никак не хотел приходить, разум был взбудоражен воспоминаниями и почему-то дельфинами, которые резвились в пенных волнах. Как в тот вечер, когда мы катались на яхте и утопили гриль. Красивое, между прочим, было зрелище...
Не знаю, стучал ли кто в дверь, но я проснулась даже не от возбужденного голоса Марка, и даже не от сонно-хриплого ворчания Каллахена в самое ухо. А потому, что мне на голову накинули одеяло, обняли как любимую плюшевую игрушку и с томным вздохом уткнулись носом в затылок. И все это – не просыпаясь.
От неожиданного объятия меня прошиб холодный пот. Ясное дело, сон как рукой сняло. Да и как тут уснешь, когда тебя прижимают к себе так по-домашнему? Под одеялом, оказавшись в таком маленьком мирке, все это смотрелось и ощущалось более интимно, чем обычно. Рука на талии, соприкасающиеся бедра, ровное дыхание на коже, этот безумный миндальный аромат. Черт возьми, в данную секунду я хотела просыпаться так каждое утро, в этом тигрином логове, и только так.
Я и Мика.
И о чем только думаю?
Однако голос Марка мне тоже не приснился. Учитывая, что до привычного "утра десяти часов" было еще как до канадской границы, я не сразу догадалась, что дело нечисто. Просто так поднимать брата с кровати даже я не стала бы.
– Марк? – пробормотала я, не открывая глаз.
– Джи, дай ему пинка что ли...
Джи? Этот тоже взял привычку называть меня подобным образом?
Нет, ну что за фамильярность. Могила исправит – это как раз для всей семейки Каллахен.
– Марк, я же просила не называть...
– Джи, не повышай голос на моего младшего брата, – выдохнул мне в затылок Мика. По спине мурашки побежали, а сердце словно заколотилось где-то в горле. Попросить его уже отодвинуться... или не просить?
– Сам тогда с ним разбирайся, – нервно огрызнулась я, завозившись под накинутым на голову одеялом.
– Марк, если тебе не спится и ты боишься чудища под кроватью... – невозмутимо и сухо начал Каллахен, приподнимаясь с кровати. По ходу процесса он успел спросонья или просто назло зацепить мои волосы на подушке, и даже не среагировал на мой возмущенный скулеж и прицельный локтевой ответ. Извинился бы – но нет. Дождешься от него...
– У мамы проблемы, звонила наша домработница, – выпалил младший на одном дыхании, практически одной строчкой. Тут уже и я подскочила, уже чисто из любопытства. Мика пытался проснуться и смотрел на мир одним глазом, и тем прищуренным. Марк в порыве, как оказалось, включил в комнате свет, поэтому немудрено, что мы не могли проморгаться первое время.
– Я тут при чем? – сонно отозвался Блондин. – У меня еще нет собственных денег, чтобы дать ей в долг, например... – спросонья у него никогда не было и жиденькой капельки юмора, поэтому шутка вышла черствой, как старая хлебная корка.
– Мама в больнице, и врачи предполагают инсульт. Думаю, мне стоит сейчас вернуться домой, стоит же тебе сообщить, что...
– Я еду с вами.
– Что? – Марк как-то был... удивлен?
Впрочем, мы уставились на Блондина с одинаковым недоумением. Мика же хмыкнул в ответ, взъерошил и без того лохматую шевелюру, сладко потянулся и одним движением соскочил с кровати на пол.
– Вещи собрал? Ты думаешь, я оставлю тебя одного, если мама в больнице? Вот еще, наивный ребенок. Я по-прежнему твой старший брат. Дай мне минут двадцать на сборы, и выезжаем. Давай-давай, хотя бы кофе мне сделай. А еще лучше – два.
Я по-прежнему осоловело хлопала ресницами. От Блондина веяло такой уверенностью и спокойствием, что нервозность Марка постепенно сходила на нет. К концу этого короткого монолога младший Каллахен вздохнул, коротко кивнул и направился к двери.
– ...и один – без сахара! – выдал ему вслед Мика, дефилируя между шкафом и кроватью. Только черные боксеры портили весь эффект официальности и президентской уверенности, но это мелочи. Такие мелочи. – Н-да, выглядишь шикарно, – хмыкнул он, не оборачиваясь, в процессе поисков сумки в шкафу. – Утро в китайской деревне.
– На себя посмотри... – фыркнула я обиженно. В такую рань мало того, что чувство юмора, – мне отказало практически все. Выслушивать насмешки Мики в таком гнусном состоянии я была просто не в силах, поэтому в идеале предпочла бы отмолчаться.
И снова лечь спать.
Каллахен обернулся от дверцы шкафа, улыбнулся. Я одарила его таким презрительным взглядом – любой бы обзавидовался. Даже нос сморщила. На Мику это не произвело абсолютно никакого впечатления. Он только хмыкнул, криво изогнул губы в полуулыбке и вновь отвернулся к шкафу.
За его сборами я уже не наблюдала – забралась под одеяло и только оттуда, из недр кровати, тихо спросила:
– С твоей мамой все же будет хорошо?
– Надеюсь... уфф, где этот чертов бумажник?
– В своей поясной сумке смотрел? – зевая, спросила я в темноту одеяла. Спать как-то особо и не хотелось уже, пришлось размышлять, насколько случившееся важно и какова опасность для здоровья экс-миссис Каллахен. Все-таки инсульт – это же очень опасно. А Мика спокоен как удав, или только держит вид?
Наверняка второе.
Даже Каллахен не может быть настолько равнодушным.
– Ятта, нашел. Спасибо, – голос убийственно спокойный. Чрезмерно спокойный, точнее сказать.
– Ты в порядке?
– А что со мной может быть не так? – ни единой эмоции.
В этом весь Мика.
– Все-таки твоя мама...
– Все в порядке.
– Вижу я твое "все в порядке", – пробормотала я себе под нос, поглубже зарываясь в подушки. Поделать я ничего не могла, подливать масла в огонь – тоже. Смысл мне распалять Блондина еще больше, если он и так на нервах? Наверное, впервые в жизни я "правильно" молчала, переступив через собственный эгоизм, гордость или еще что-то там. Сейчас Мике не до меня и моих гнусных язв, которые наверняка не принесут ничего хорошего нам обоим.
Мне оставалось лишь молчать, а Блондину – собирать легкую дорожную сумку.
– Тебе помочь собраться? – спросила я, выглянув из-под одеяла. Из-за этого молчания в комнате повисла странная тоскливая аура, которую мне до коликов хотелось разогнать.
– Чтобы я потом обнаружил твой комплект сменного белья вместо своего? Хотя... кружевные трусики на мне довольно занятно бы смотрелись, да?
Я закатила глаза. Горбатого могила исправит.
Это не помешало мне улыбнуться в ответ. Мика в этот момент старательно упаковывал себя прекрасного в джинсы и майку, поэтому моей улыбки мог и не заметить. Да и толк от нее? Да и... толк от меня?
А под дверью уже заныл Марк, сообщив о том, что ближайший рейс через сорок минут и что время "ну уж очень поджимает". Каллахен в этот момент бросил на меня такой неоднозначно-странный взгляд, на который я и ответила – но с удивлением:
– Умм?
– Ты же не волнуешься по этому поводу? – в лоб спросил он.
– Больно нужно мне тратить нервы на такого никчемного эгоиста, как ты, – мне так хотелось передразнить кривую каллахеновскую улыбку, но не уверена, что вышло так уж похоже.
– Я вернусь и отомщу. Вот увидишь, – Блондин показательно ткнул в меня пальцем. Ослепительно улыбнулся и, подхватив небольшую сумку, повернулся к младшему брату.
– Эй, а мой мелкий с вами? – спохватилась я, подскакивая на кровати.
– Не оставлять же его с тобой... – скорчил рожицу Марк, нервно маяча в дверях. – Хватит с него твоей сестринской любви еще на пару световых лет.
– И хотел уехать не попрощавшись?!
Вот после такого меня точно смыло с кровати. Наверное, даже быстрее, чем самого Мику пару минут назад. Игнорируя свой непристойный вид в шортах и футболке, я отправилась искать Стивена с такой маньячной мордой лица, что Марк от дверей шарахнулся, пропуская меня.
Младший дышал свежим утренним воздухом на крыльце, поджидая остальных. Уже давно рассвело, но ночной холодок еще не спал. Мне, мягко сказать, было зябко босиком-то...
– Хотел коварно сбежать, да? – поинтересовалась я елейным голоском, материализовавшись на крыльце первой. – Никакого уважении к старшим?
Вместо ответа тот сгреб меня в такие крепкие объятия, что я аж охнула.
– Извини. Я думал, Марк не стал тебя будить, – пробормотал он мне в ухо, приподняв над полом. – Был рад тебя повидать, Джи. Может, ты все-таки выберешься к нам в августе?
– Вряд ли, у меня весь август практика. Мадам Жюстин – хороший специалист по дизайну, и я буду ее ассистентом. Если я хочу набраться опыта, придется многим жертвовать.
– Даже личной жизнью? – буднично спросил Стивен, опуская меня на каменный пол крыльца. – Да? – он кивнул в сторону входной двери, откуда как раз выходили оба Каллахена. Намек был таким прозрачным, что я едва не отвесила младшему брату затрещину. Странно, почему он опять поднимает эту тему? Мазохист? Он уже забыл последствия наших школьных стычек с Ми-Ми?
– О чем ты? Она у меня... есть? – отшутилась я, чмокнув мелкого в щеку. – Передавай родителям привет. И ни слова... про каникулы. Я тоже умею очень призрачно намекать, – тихим ехидным голоском сообщила я Стиву на ушко. – Хорошей дороги.
Мне на макушку легла привычная теплая ладонь.
– Не разводи соплей, женщина, – со смешком выдал Мика, когда я обернулась на него. – Из него еще вырастет отличный мужчина.
– Из тебя бы вырос... – хмыкнула я в ответ, сощурившись. Блондин сощурился в ответ, слегка сжал пальцы на моей многострадальной лохматой макушке.
– Осторожней со словами, они имеют свойство превращаться в реальность.
– Я была бы этому очень рада, – приподняла я бровь с самой скептической мордашкой.
– Может, вы оставите флирт до лучших времен, когда мы не опаздываем на самолет? – нервно тявкнул над ухом Марк, и мы синхронно посмотрели на него такими тяжелыми взглядами, что младший сразу стушевался, дернул плечом и стал спускаться на мощеную дорожку.
– Я скоро вернусь.
– Обещаешь?
...
Вы верите в сказки?
Я – нет. И сомневаюсь, что Мика Каллахен тоже в них верит.
Но...
...это лето все равно было по-своему чудесным. Потому что только там Блондин улыбался мне своей кривой полуулыбкой, а в глазах его плясали озорные бесята.
Только там.
С возвращением в реальность, Джейсон.
Глава 19.
Глаза в глаза.
Битва титанов?
Зеленые и насмешливые против... испуганных, которые так и хочется спрятать за линзами солнцезащитных очков.
Глаза в глаза – и как я реагирую в ответ?
Мика протягивает руку, а я так резко отстраняюсь, что...
...просыпаюсь?
Лекция по экономической теории в самом разгаре, немудрено, что я задремала. До сих пор понять не могу, зачем дизайнерскому факультету подобные ненужные предметы, но этот курс входит в обязательную программу. Тут уж никуда не денешься.
Первый учебный день после летних каникул – почти обед, а Каллахена я так и не видела. Неужели так вышло, что Блондин впервые решил сдержать свое обещание и не попадается мне на глаза? Я даже его машины на стоянке не видела, чего уж там.
Остаток лета я была с мадам Жюстин, и это было потрясающе. Меньше чем за месяц я получила знаний и опыта столько, сколько не получила бы и за пять лет протирания джинсами скамеек в аудиториях. Моя учебная неделя теперь забита под завязку, потому что мадам Жюстин требует моей помощи в любое время дня и ночи, да еще и работа в "Саванне" добавляет дел. Такой напряженный график мне только на руку, не дает расслабиться ни на минуту.
Ну, кроме вот таких вот моментов на скучной лекции, с которой так и хочется сбежать.
– Джей, что ты делала ночью? – насмешливо прошептала мне сидящая рядом Сьюз, оторвавшись на пару секунд от переписки в твиттере. Я сцедила зевоту в кулак, бросила мимолетный взгляд на лектора и только потом покосилась на подругу.
– Вчера пришлось подменять новенькую официантку вечером, я скоро свихнусь на этих двух работах.
– Может стоит расставить приоритеты и выбрать что-то одно? – задумчиво поинтересовалась Сьюз, вновь вернувшись к своему мобильному телефону. Мне пришлось тоскливо уставиться на экран над лектором, где выводились какие-то тезисы и формулы сегодняшней темы.
– И тогда я точно останусь без денег.
– Ты себя угробишь. Когда мы пойдем выпить по кружечке? Сегодня же первый учебный день! Или мадам Жюстин и сегодня тебя зарезервировала?
– Завидуешь? – ехидно улыбнулась я.
– Конечно! – заулыбалась Сьюз в ответ, бросив в мою сторону мимолетный взгляд. – Как ты умудрилась получить должность ее ассистента? Даже конкурса не было. Тебе кто-то помог, признавайся, – заговорщически зашептала она, сощурившись и придвинувшись ко мне поближе.
– Я что, похожа на девушку, которая способна принять подобную... помощь? – невозмутимо отозвалась я. Вот уж правда, рассказать о моем помощнике я рискну только на смертном одре и уж явно не Сьюз, которая пусть и моя хорошая знакомая, но держать язык за зубами не умеет вообще. Да и она способна перевернуть всю историю так, словно я все лето не вылезала из каллахеновской койки за эту должность.
В нашем университете никто не поверит тому, что Блондин меня не...
– ...тогда как ты попала к мадам Жюстин?
– Стечение обстоятельств. Мы случайно пересеклись на заправочной станции.
– В жизни не поверю, – буркнула Сьюз, приподняв бровь.
Моя ослепительная и наигранная улыбка была ей ответом, и тему как-то прикрыли. Уверена, Сьюзен вернется к ней позже. За обедом, после обеда, завтра утром – и не отстанет, пока не узнает правду хоть частично. Сплетни-сплетнями, но про заправку не стоило говорить. Определенно.
Не очень убедительно.
Телефон завибрировал в кармане, отчего я едва не подпрыгнула на скамейке. Хорошо еще, что не забыла поставить его на беззвучный режим, с меня станется. Сердце пропустило один удар, но зря. Сообщение было от Джессики.
"Киса, доброе утро? Как первый учебный день? Мика мне не отвечает, у вас там все в порядке?"
Я судорожно спрятала телефон подальше от глаз соседки и вздохнула. Мне-то что делать? С одной стороны не хотела, чтобы летний отдых меня преследовал подобным образом, но с другой – я успела слишком привязаться к нашей беременной фее из Сан-Франциско, чтобы вот так оборвать с ней все контакты.
И вот что мне ей ответить? Откуда мне знать, что там с Блондином?
Надеюсь, с ним все в порядке? От него и правда не слуху ни духу с самого июля...
Вот блин.
Я уткнулась лбом в раскрытую тетрадь и закрыла глаза.
Раньше у меня не было проблем. Вообще. Зато теперь – вагон и маленькая тележка. И имя этому вагону – Мика Каллахен.
Почему я не встретила Блондина ни по пути в столовую, ни в ней самой во время обеда – не знаю. Но сам факт начал меня нервировать даже тем, что я невольно заостряю на этом внимание. Дался мне этот безмозглый кретин с его проблемами...
Килограммы тестостерона, именуемые его товарищами по команде, уже гоготали за своим столиком в столовой, но Мики среди них не было. Как мне не было любопытно, подходить и спрашивать я не стала бы даже под дулом пистолета. Да и сам факт того, что я спрошу про своего вечного антипата уже поставит на уши всех вокруг.
Да что же с ним случилось?
– На улицу, на улицу! – уже ныла над ухом Мелисса. Ну да, можно было и не надеяться, что за лето она бросит курить. – Что мы тут застряли? Если там займут все места, кто-то из вас будет моим стулом, а кто-то – столом, – бодренько хихикнула она, подталкивая нас к выходу на веранду. – Активней, активней!
В три часа меня уже ждала мадам Жюстин, которой было ну абсолютно все равно, есть ли у меня в это время занятия или нет. Впрочем, там еще была фраза "не волнуйся, я об этом позабочусь", так что без четверти три я уже бодро рысила в сторону парковки, чтобы вернуться к дизайнерскому корпусу, где располагалась и студия, и сама кафедра. И уже выезжая на дорожку со стоянки боковым зрением смогла зацепить – каким-то чудом! – серый бок до боли знакомого "Астон Мартин".
Это меня успокоило. Раз машина на месте – то и хозяин на месте. Выходит, Каллахен и правда старается не попадаться мне на глаза лишний раз. Какой образцовый мальчик, разве кто поверит?
Я глухо ухмыльнулась и резво вырулила на дорожку к побочным корпусам. Дорога заняла не больше двух минут, но все остальное время ушло на то, чтобы переобуться и привести себя в порядок. Единственный для меня недостаток ассистентской работы заключался в том, что моя патронесса на дух не переносила кеды. Штаны она мне прощала, но кеды пришлось каждый раз переобувать на туфли или нечто подобное, что порядком раздражало. Если в августе мне еще прощались сланцы, то сейчас мне пришлось, скрипя зубами, покупать несколько пар туфель. А я еще с лета помню, как тяжело мне дались каблуки. Я уже взвыла дня три назад, когда первый раз их надела, но мадам Жюстин была в восторге – пришлось смириться.
Если бы меня сейчас увидел младший брат – смеялся бы до колик.
Впрочем, хорошо одно – в моем гардеробе по-прежнему не было пиджаков, блузок и прочей атрибутики офисного планктона, которая вводила меня в транс. Спасибо мадам, которая частично, но уважала мои вкусы.
Стараясь не вывихнуть лодыжку по пути к дверям кафедры, я попутно пыталась отыскать ежедневник в сумке, которая всегда была какой-то бездонной дырой. Даже если это не моя старая сумка через плечо, а та кожаная, что была куплена летом с Джессикой. В новой сумке у меня был такой же хаос и бардак, как и в старой. Я нашла ежедневник у самых дверей, как и ожидалось.
– Мадам Жюстин, с первым рабочим днем. Чай, кофе – или сразу к делу? – привычно спросила я, обнаружив свою наставницу перед стендом с темами курсовых работ этого семестра.
– Джейсон, опаздываешь, – обернувшись, мадам одарила меня легкой улыбкой и кивнула. – У меня через полчаса занятие, думаю, мы успеем выпить по чашечке чая и обсудить план действий. Как твой первый учебный день?
Я сразу же направилась к кабинету, который смело могла назвать "нашим" – у меня там даже был свой личный стол в углу. Пока готовился кофе, я успела пролистать ежедневник и добавить в него несколько новых пунктов. Теперь без этой книжечки с моими корявыми записями я была как без рук. Поначалу, в меру своей рассеянности и небрежности, забывала его везде, где могла. Дома, в "Саванне", в машине, один раз – даже в магазине с тканями, куда мне пришлось поехать за новой партией банального габардина.
Мадам Жюстин мне приходилось помогать практически во всем. Она могла справиться и самой, но коварно пользовалась тем, что я почти все свободное время проводила в студии или на кафедре, хотя могла этим и не заниматься.
Тут мне было проще.
С мадам Жюстин я просто физически не успевала даже думать о чем-то постороннем, кроме расписания занятий, дополнительных академических часов, разнообразных встреч с потенциальными заказчиками и прочее... и прочее.
Что у нас там на завтра? Встреча с театральной студией?
Или это сегодня? Хммм, где мой ежедневник? И где мои петля и мыло?
За август я успела выучить и прочувствовать все этапы работы мадам Жюстин на собственной спине, руках, глазах и нервах. Понятное дело, занималась я всякой ерундой, но и этого хватало, чтобы втянуться в этот бесконечный процесс и по-своему полюбить его.
Сверка модельного ряда и составление бесконечных отчетов – это было практически основное, чем я занималась у мадам. Этого мне хватало за глаза. В ноутбуке хранилось уже несколько десятков подобных отчетов, сканированных страниц, набросков. Но зато теперь я эти документы делала за несколько часов – дело привычки.
Сегодня у меня была очень нудная задача – рассортировать наброски и начать формировать портфолио по прошлой работе. Учитывая, что дипломной работой при окончании будет нечто подобное, только сделанное самостоятельно – половину материала для защиты я уже освоила. Что мне делать еще три года до конца обучения? Понятное дело, вопрос риторический, потому что за эти три года мне предстояло выучить не то, как писать бумажки, а нечто посложнее.
Я задумчиво осмотрела очередной модельный набросок, прикидывая, почему мадам предпочла именно это сочетание цветов, ткани и стиля. Учитывая то, что мои собственные представления шли вразброс с предпочтениями мадам – эти три года показались мне какими-то... обреченными. Я была обречена выучить и вдолбить в голову то, что любила и предпочитала моя научная руководительница, чтобы успешно защититься впоследствии. Это немного нервировало, но я старалась об этом не думать.
Возможно, мы найдем компромисс.
Или не найдем. В любом случае, я всегда смогу пойти работать в МакДональдс.
От постоянного поглядывая с набросков на экран ноутбука начали болеть глаза. Нужен перерыв – и чашка кофе. Сейчас мне подошел бы даже растворимый, и подобное счастье было вполне мне доступно. Автомат с кофе любезно украшал собой холл первого этажа этого корпуса, и я радостно воспользовалась этой перспективой проветриться, спускаясь вниз. Наставница еще четверть часа минимум (я сверилась с часами), будет подвергать экзекуции и пыткам выпускной курс моего факультета. Я могла позволить себе перерыв до конца лекции точно.
Пока готовился кофе, я едва не висла на автомате, изображая из себя ленивца. Ненавижу каблуки. Что за мутант придумал подобные пытки для девушек?! Заставить бы его надеть шпильки!
Мои мысли были озвучены вслух парой секунд позднее. Только немного интерпретированы на свой манер, ясное дело. Звучало это примерно вот так: "Какой кривоглазый мутант продал тебе очередные шпильки? Или ты попала к иностранцу, который путает слова "кеды" и "туфли"? Ты еще не вывихнула ногу?"
Как бальзам на душу.
Я едва не застонала от восторга, даже глаз не открывая. Этот голос не сколько преследовал меня, скорее наоборот – мне до одури хотелось услышать его рядом.
– Ох, а я наивно надеялась, что тебя больше не увижу, – со злорадной радостью отозвалась я, открывая один глаз. Так и есть – два метра пафоса, эгоизма и тотального превосходства. Ничуть не изменился, если только волосы отросли и в гардеробе появились черные джинсы-скинни, которые теперь вообще не оставляли простору девичьему воображению. На них я старалась не смотреть, чтобы не навлечь на красную голову новый поток язвительных замечаний.
