Текст книги "Старомодные люди"

Автор книги: Диана Уитни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Митч нежно касался ее спины и плеч, втирая кокосовое масло, и Шеннон вся трепетала от наслаждения. Мягкими движениями он втирал масло в ее шелковистую, нагретую солнцем кожу. Шеннон блаженно закрыла глаза. Она была на седьмом небе.

Она поймала жадный взгляд Митча. А вдруг его разочаровал ее скромный сплошной купальник? Нет, вряд ли. Глаза его потемнели. Сердце ее заколотилось еще сильнее.

Струйки масла растекались по ногам Шеннон. Митч поглаживал ее бедра, и эти прикосновения словно заряжали ее электричеством. Вдруг Митч, будто обжегшись, отдернул руку. Шеннон обернулась – с видом преступника, пойманного с поличным, Митч тяжело переводил дыхание.

– Дядя Митч?

В ответ раздалось лишь невразумительное мычание, но Рейчел это не смутило.

– Погляди, какой я построила замок! – И Рейчел махнула рукой в сторону воды.

Две пары растерянных глаз послушно взглянули туда, куда указывала маленькая ручка.

– Молодчина, – выдохнул Митч.

– Очень красиво, – подтвердила Шеннон.

– Правда? – Взгляд Рейчел упал на пластмассовую бутылочку. – А мне можно натереться маслом?

Шеннон первая вышла из оцепенения.

– Конечно, зайчик. Садись сюда, – и она показала на полотенце. – Подними волосы вверх. Вот так, молодец.

Митч, казалось, все не мог опомниться.

– Я… э… пойду-ка я окунусь, – промямлил он.

С чуть заметной улыбкой он поднялся, побежал к воде и с разбегу бросился в пенившуюся волну. Шеннон принялась смазывать Рейчел маслом.

– А вы пахнете, как моя мама, – вдруг сказала девочка. – У нее волосы тоже всегда так пахли – абрикосами.

– Наверное, тут все дело в шампуне. Ложись на спинку, я натру тебя спереди.

Но Рейчел не отводила темных задумчивых глаз от лица Шеннон.

– Вы красивая, – продолжала девочка. – Моя мама тоже была красивая.

У Шеннон защемило сердце.

– Конечно, солнышко. Она была очень красивая.

– А вы знали мою маму?

– Нет, к сожалению, не знала. Но я уверена, она бы мне очень понравилась.

– Давайте я теперь сама.

Рейчел взяла бутылочку и почти без остатка вылила ее содержимое на свои ножки. Масло потекло у нее по коленкам, оставляя на песке темные капли.

– Мы с мамой часто ходили по магазинам и в кино. И занимались всякими девчоночьими делами.

– Девчоночьими делами?

Кивнув, Рейчел пояснила:

– Ну, пекли пирожки, печенье и всякое такое. А один раз я даже помогала маме красить стол. Здорово было.

– А папа тоже играл с тобой?

– Конечно, играл. Только иногда они вдвоем с Дасти занимались мальчишечьими делами.

– Это какими же?

Рейчел пожала плечами.

– Играли в бейсбол, в футбол. Папа тренировал Дасти. А теперь его тренирует дядя Митч.

Шеннон начала понимать, к чему клонит девочка.

– Значит, у Дасти и сейчас есть с кем заняться мальчишечьими делами, а для девчоночьих дел у тебя нет напарницы?

Рейчел уставилась на свои блестящие коленки и чуть заметно пожала плечами.

– Честно говоря, я не вижу большой разницы между девчоночьими и мальчишечьими делами, – продолжала Шеннон.

– Почему?

– Подумай сама, солнышко. Мальчики могут отлично печь пирожки – посмотри только, как дядя Митч здорово управляется с этим. А девочки часто очень любят играть в бейсбол.

Рейчел задумалась, не в силах сразу разрешить для себя столь сложный вопрос.

– По-моему, важнее другое – девочкам иногда просто необходимо пошушукаться, посекретничать, правда?

Рейчел застенчиво улыбнулась.

– Угу.

– А может, нам с тобой вместе заняться девчоночьими делами? – предложила Шеннон и улыбнулась, увидев, как Рейчел радостно закивала головой. – Договорились. В следующее воскресенье и начнем, если дядя Митч не будет против.

Тонкие детские ручки обвили шею Шеннон.

– Он не будет против, Шеннон! Честное слово, не будет! Как здорово вы придумали.

С этими словами Рейчел схватила пластмассовое ведерко и побежала к своему замку.

Тут с хохотом примчались мокрые Митч и Дасти. Митч в изнеможении растянулся на одеяле, а Дасти хорошенько отряхнулся, обдав Шеннон целым дождем соленых брызг. В отместку она как следует шлепнула его полотенцем, и мальчишка радостно заверещал.

Митч встал и потянул Шеннон за руку.

– Вода отличная. Пойдем поплаваем.

– А как же Стефи?

Вообще-то Шеннон была не большой охотницей до купания. Океан, конечно, очень красив, считала она, но лучше держаться от него на расстоянии.

– Стефи спит. И Дасти отлично ее покараулит, правда, парень?

Но Дасти внезапно надулся.

– Ты же обещал, что мы пойдем искать ракушки.

– Пойдем попозже.

С откровенным неудовольствием поглядывая на Шеннон, Дасти пробурчал:

– А я хочу сейчас. Ты обещал.

Шеннон решила вмешаться:

– Идите за ракушками, Митч. А я лучше полежу на солнышке, пригляжу за Стефи.

Обида, которую так явно демонстрировал Дасти, испугала Шеннон. Перед глазами у нее сразу встала Труди с ее вечно недовольной гримасой.

Митч, прищурившись, внимательно посмотрел на мальчика.

– Мы с тобой пойдем за ракушками позже. Или вообще не пойдем. И заруби себе на носу, молодой человек, – мне вовсе не нравится подобный тон.

Дасти, потупившись, заерзал на песке.

– Извини, – промямлил он.

Похоже, он решил не обострять отношений. Шеннон с облегчением вздохнула.

– Так-то лучше, парень. – Митч взъерошил волосы Дасти. – Ну как, присмотришь за сестренкой?

– Ладно уж. – Дасти вытащил из сумки яблоко. – Я сейчас все равно устал.

Шеннон в нерешительности топталась на месте.

– Я только поброжу вдоль берега. Митч! Что ты делаешь?!

Митч сгреб Шеннон в охапку и устремился на глубину. Шеннон ничего не оставалось, как только вцепиться в него покрепче. Когда вода дошла ему до пояса, Митч остановился, по-прежнему прижимая Шеннон к себе.

Она уткнулась ему в шею. Как приятно ощущать легкое покалывание щетины.

Отмели кишмя кишели купальщиками, но Митч понес ее за буруны – вода там лишь чуть колыхалась. Волны, набегая за их спинами, на краткие мгновения закрывали от Митча и Шеннон белую сверкающую полоску берега. В эти мгновения они были отрезаны от всего мира.

Митч ослабил объятия, и Шеннон, мягко скользнув вдоль его тела, коснулась ногами песчаного дна. Он держал ее за талию, и они с хохотом качались на волнах. Но вдруг смех стих, оба остановились, словно завороженные, поедая друг друга глазами. Медленно, будто в полусне, Митч опустил голову, коснулся губами губ Шеннон, и они слились в долгом жадном поцелуе.

Сердце Шеннон бешено колотилось, не то от страха, не то от восторга. Этот поцелуй, такой мягкий, такой нежный, насквозь пронзил ее сладостной болью.

Завтра, завтра она спокойно поразмыслит над тем, что с ней творится, пообещала себе Шеннон. А сейчас она хочет только одного – чтобы этот миг длился вечно.

Они не отводили друг от друга жадных глаз, словно были единственными живыми существами, оставшимися на свете. Вдруг какой-то шум вывел их из оцепенения.

Испуганно заморгав, словно очнувшиеся от забытья сомнамбулы, они поняли, что их волшебному уединению пришел конец. В нескольких футах от них проплыл ухмылявшийся подросток-серфингист. Мальчишка с невольным уважением оглядел Митча.

– Так держать, старик! – прокричал он. – Красотка высший класс!

Шеннон почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

– Пошли на берег. Там все же как-то… безопаснее.

– Есть опасности, от которых нам с тобой не уберечься ни на море, ни на суше.

– На берегу мы хоть не утонем.

– Утонуть вместе с тобой? Я, пожалуй, не откажусь.

– Не пори чушь.

Шеннон собрала в кулак всю свою волю и отвела взгляд от его лица. Они медленно брели к берегу, и она чувствовала, как рука Митча сжимала ее талию. Когда вода заплескалась у их лодыжек, Митч остановил ее.

– Шеннон. – Он беспомощно взглянул на нее.

Господи, да что со мной происходит? – недоумевал Митч. Язык словно прилип к гортани, во рту пересохло, как в пустыне, и ноги дрожат.

Шеннон выжидательно смотрела на него, склонив голову.

– Что, Митч?

– Откровенно говоря, я и сам не знаю, что… – он нервно откашлялся, – что со мной случилось.

Ее глаза вдруг потемнели – теперь они напоминали уже не молодую листву, а изумруды. Митч вобрал в себя воздух и со свистом выдохнул сквозь зубы. Потом легонько коснулся пальцами ее щеки.

– Ты… ты необыкновенная женщина, Шеннон. Я таких никогда не встречал. – Он запнулся и добавил с принужденным смехом: – И, честное слово, моя прекрасная леди, я боюсь тебя как огня.

Изумленная Шеннон не сводила с него глаз. Нет, он не кривит душой, сейчас ему и в самом деле тревожно и страшно, думала она. Недаром дрожь пробегает по его телу. Сейчас он раскрылся перед ней, раскрылся весь. И если она ответит ему бессмысленным взглядом, равнодушным словом, то нанесет ему настоящую рану.

В эту минуту он, сильный, уверенный в себе мужчина, казался таким слабым и ранимым. Но именно слабость принесла ему победу. Победу над ее сердцем.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Письмо с удостоверением о вручении. Квитанция возвращается отправителю.

Итак, Гилберты приступили к решительным действиям. Митч в пятый раз пробежал глазами строчки, словно надеясь увидеть что-то другое. Нет, все слова на своих местах. Документ, посланный адвокатом Гилбертов, официально извещал, что они намерены обратиться в суд с требованием о передаче им опеки над детьми.

Правда, Росс объяснил брату, что это может быть просто тактический ход. Гилберты рассчитывают, что Митч испугается неприятной огласки, связанной с процессом, и сам откажется от опеки. Иначе говоря, они уверены, что собственная карьера и репутация Митчу дороже, чем счастье детей.

– Нет, Руфь, не выйдет, – пробормотал Митч. – Раз так, будем сражаться по-настоящему.

Он сложил из письма самолетик и пустил его по комнате. Неужели они не понимают: если речь идет о детях, они, взрослые, должны действовать с предельной осторожностью? Митч встал, с такой силой наподдав стул, что тот едва не полетел на пол. В волнении Митч ходил по комнате туда-сюда. По-человечески он сочувствует горю Гилбертов, потерявших единственную дочь. Конечно, им сейчас одиноко, и они надеются, что внуки помогут заполнить образовавшуюся пустоту. Но ведь борьба между взрослыми принесет детям страшную боль, это ясно всякому. Господи помилуй, сначала дети потеряли родителей, а теперь их хотят оторвать от родного дома, от всего, что им близко и дорого.

Не выйдет. Не на того напали.

Митч извлек из футляра свой сверкающий медью гобой. Поднял инструмент к губам, но тут до него донеслось какое-то дребезжание и стук – вроде бы стук молотка. Озадаченный Митч прислушался. Он знал, что Шеннон и Рейчел что-то задумали. Интересно, что они там вытворяют?

Уложив гобой обратно в футляр, Митч спустился вниз. Выглянув из окна кухни, он удивленно заморгал. Бред, да и только!

Завидев его, Шеннон улыбнулась и призывно замахала рукой.

– Ну, как тебе наш сюрприз? – спросила Шеннон, когда ошарашенный Митч вышел во двор.

На лужайке перед домом в беспорядке валялись листы фанеры, на садовом столике были расстелены какие-то чертежи, а довольная Рейчел, опустившись на корточки, натирала наждачной бумагой деревянные штыри.

Наконец Митч обрел дар речи.

– Что… это?.. – Голос его прервался, и Митч только указал рукой.

Рейчел торжествующе подняла кусок наждачной бумаги.

– Мы с Шеннон занимаемся девчоночьими делами.

Шеннон рассмеялась.

– Выражение придумала Рейчел, не я. – Она обернулась к Митчу. – Вообще-то мы строим будку для Снайдера. – Шеннон указала на чертежи. – Мы с Рейчел решили: главное, чтобы будка по стилю соответствовала дому. Так что это будет нечто вроде викторианского особняка в миниатюре.

Митч устремил взгляд на чертежи. В самом деле, собачья будка – только украшенная резным портиком и с башенкой на крыше.

– Вы, девчонки, дурите мне голову, – сказал он. – Тут работы на месяц. Надо же, какой придумали архитектурный шедевр! Сейчас и человечьи дома сплошь да рядом обходятся без подобных изысков.

– Работы осталось не так много, – возразила Шеннон. – Я на прошлой неделе заранее сделала все необходимые заготовки, и сейчас нам надо только подровнять края и собрать все вместе.

Митч заметил, что под глазами Шеннон легли синеватые тени.

– То-то вид у тебя неважный, – проворчал он. – Боюсь, ты слишком похудеешь, если будешь так себя изнурять.

Шеннон, прищурившись, пристально взглянула на него.

– Кто бы говорил. Если хочешь знать, ты выглядишь точь-в-точь как участник эксперимента, цель которого – выяснить, как долго человек может продержаться без сна.

Рейчел, не желая оставаться в стороне от разговора, не замедлила вмешаться:

– Дядя Митч, Шеннон говорит, на следующей неделе мы покрасим будку – и все будет готово. Как ты думаешь, Снайдеру она понравится?

– Угу. Конечно, зайчик, он с ума сойдет от восторга! – Митч еще раз взглянул на чертеж и пробурчал: – Когда я впервые снял квартиру, она была куда меньше этой чертовой будки.

Шеннон лукаво подмигнула.

– Ну, Снайдер ведь крупный пес.

Услышав свое имя, Снайдер тут же завилял косматым хвостом и, высунув язык, осклабился в собачьей улыбке. Потом радостно залаял, как видно выражая свое одобрение.

Митч не мог оправиться от изумления. Да, Шеннон нимало не преувеличивала, когда сказала, что любит плотничать. Сам-то он, говоря откровенно, едва отличит сверло от отвертки. А Шеннон притащила с собой впечатляющий набор инструментов – со всеми этими штуковинами только профессионал разберется.

Появился Дасти, бросил взгляд на строительство и незамедлительно осведомился:

– А мне можно что-нибудь поделать?

– Нет. Нельзя. Это девчоночье дело, – отрезала Рейчел.

Шеннон попыталась внести мир:

– Что ты жадничаешь, Рей, работы тут хватит на всех.

– Не больно-то и хотелось заниматься такой ерундой, – выпалил Дасти, бросился в дом и с шумом захлопнул за собой дверь.

Митч уже решил пойти вслед за племянником, но тут взгляд его упал на рулон голубой ковровой дорожки.

– Это еще что такое? Или у меня начинаются галлюцинации?

Заметив, куда он смотрит, Шеннон улыбнулась.

– А что, тебе цвет не нравится?

– Устилать ковром собачью будку?.. – выдавил из себя вопрос Митч. – Здорово придумано. Разумеется, там будет и ванна.

На миг Рейчел прекратила орудовать наждачной бумагой.

– Не говори глупостей, дядя Митч. – Огромные круглые глаза смотрели осуждающе. – Снайдер же не умеет поворачивать кран.

Шеннон, с трудом сдерживая смех, отвернулась и принялась вымерять какие-то детали.

– Ох, лучше бы вы пекли печенье, – пробормотал Митч себе под нос.

Но Шеннон расслышала и тут же обиделась.

– Что, печеньица захотелось? – сердито спросила она. – А чем тебе не нравится будка?

– Будка отличная, – торопливо ответил Митч. – Просто я не ожидал, что ты развернешь такую деятельность, вот и все.

Шеннон подняла голову и задумчиво посмотрела на Митча.

– Старина Бифф Барнетт тоже считает, что место женщины на кухне, правда?

Митч нахмурился.

– Не понимаю, к чему ты приплела старину Биффа?

– Сгорая от любопытства, я бросилась в библиотеку и просмотрела все твои комиксы за последний год.

Где-то внутри у Митча вспыхнул сигнал тревоги. В спокойном голосе Шеннон отчетливо слышались неодобрительные нотки.

– Ну и как мои шедевры? Производят сокрушительное впечатление? – Он произнес это с некоторой опаской.

Шеннон пожала плечами.

– В последнее время Бифф, кажется, уже не такой грубиян, но все же обращается с женщинами не слишком любезно. И он явно невысокого мнения о них.

Митч страдальчески вздохнул.

– Господи, я сто раз твердил это бабушке и дедушке детей, а теперь и тебе приходится повторять. Я не имею ничего общего с этим нахалом Биффом. Пойми, это же комиксы. И герои в них соответствующие – грубоватые, наглые, самоуверенные. Что делать, людям нравятся именно такие парни.

Он приблизился к Шеннон вплотную и пальцем провел по ее подбородку.

– Раз ты просмотрела мои комиксы, солнышко, то наверняка заметила, что все там вертится вокруг детективной хватки Биффа. Конечно, он подчас ведет себя не лучшим образом: заставляет секретаршу готовить ему кофе, пускает слюни, завидев хорошенькую женщину, и так далее. Но что поделать, такой уж у него характер. К тому же ты сама сказала – в последнее время старина Бифф начал исправляться.

Шеннон слушала внимательно, даже слишком внимательно. Ему стало как-то не по себе от ее пристального взгляда.

Но потом она, похоже, смягчилась.

– По-моему, я понимаю, в чем у тебя сейчас затруднение, но…

Он погладил ее подбородок.

– Но?

– Но… Впрочем, не знаю. Забудь, что я наговорила. – Она опустила глаза. – До встречи с тобой я годами не заглядывала в комиксы. Ничего в них толком не понимаю. И не мне давать советы специалисту.

– Ты можешь давать мне какие угодно советы и вообще говорить все, что тебе взбредет в голову. – Он заметил, как губы ее приоткрылись и по телу пробежала легкая дрожь. – Мне интересно все, что ты скажешь, Шеннон. Все, что ты думаешь. Все, что ты чувствуешь.

Внезапно ей стало тяжело дышать. Шеннон ощутила, как в глубине ее существа ожила застарелая боль, страсть, исполненная нежности, желание, казалось навсегда погасшее.

– Шеннон! У меня все готово! – Рейчел теребила ее за рукав.

Шеннон растерянно взглянула на девочку.

– Да? Вот молодец. Сейчас продолжим.

Она с внезапной застенчивостью взглянула на Митча.

Как она хороша в своем рабочем комбинезоне, к которому пристала стружка, думал Митч. Куда красивее, чем другие женщины, разряженные в меха и увешанные драгоценностями. Конечно, у нее хватает странностей. И конечно, она не из тех прирожденных хозяек, которые только и думают что о кухне. Но все это исправимо. А что до маленькой Рейчел, он давно не видел ее такой сияющей и оживленной.

Общение с Шеннон, несомненно, на пользу племяннице.

И дяде тоже.

Вдруг он услышал какой-то шорох. У ограды, в дальнем конце двора, росла старая шелковица, ветки ее склонялись за ограду. Вот эти-то ветки сейчас и шевелились.

Снайдер тоже заинтересовался тем, что творится за оградой. Он бросился к дереву и уселся поблизости, не спуская глаз с подозрительных веток.

До слуха Митча донеслось приглушенное хихиканье, и над оградой появились две любопытные девчоночьи мордашки. Одну из девочек, соседскую дочку, Митч узнал. Кажется, ее звали Келли.

– Смотри, смотри, – завизжала вторая девчонка, незнакомая. – Вот он стоит. Ой, это правда он!

– Я что тебе говорила, – заявила довольная Келли и приветственно помахала рукой: – Здрасьте, мистер Уилер! Вы не могли бы дать автограф моей подруге Марси?

Снайдер радостно лаял и что есть мочи вилял хвостом. Однако девчонки, не зная, что на уме у собаки, решили не пересекать границу чужой территории и уселись на каменной ограде, повизгивая от восторга.

Митч тихонько заскрежетал зубами и украдкой взглянул на Шеннон. Она с изумлением смотрела на девчонок; видно было, что неожиданное вторжение ей вовсе не по душе. Беспомощно махнув рукой, Митч поспешил к ограде. Когда он подошел поближе, Марси захихикала и протянула ему свой альбом для автографов.

Митч взял альбом. При этом он устремил на непрошеных гостей долгий взгляд – взгляд, исполненный, как он надеялся, горькой укоризны.

– Я дам вам автограф. Но взамен вы тоже кое-что мне дадите. Обещание, что никогда больше не будете вот так вторгаться в чужие дворы.

Две головы согласно закивали.

– Не будем, больше никогда не будем, честное слово, – хором затараторили подружки и вновь прыснули.

Нацарапав свое имя поперек страницы, Митч вручил альбом его обладательнице.

– А теперь, дражайшие, будьте так любезны, исчезните.

– Исчезаем, исчезаем! Спасибо вам!

– Спасибо, мистер Уилер, вы просто высший класс!

В воздухе мелькнули два конских хвоста, две пары загорелых ног, и девчонки скрылись за оградой. До Митча донесся их удалявшийся топот. Вот принесла нелегкая, подумал он. Вдруг Шеннон расстроится из-за этой дурацкой истории? Он взглянул на Шеннон, словно ничего особенного не случилось.

Но Шеннон не ответила на его улыбку. Конечно, размышляла она, нежданный визит не слишком обрадовал Митча, и он не вспылил только потому, что вообще неспособен на грубость. А все-таки убедиться в его популярности не слишком приятно.

Спору нет, он тут ни в чем не виноват. Что он может поделать с многочисленными поклонницами своих комиксов? Ведь и она, Шеннон, была совершенно беспомощна, когда вокруг ее развода разразился скандал. Она с ужасом вспомнила обо всем этом: вспышки фотоаппаратов за окнами, репортеры, подкарауливавшие ее, точно охотники дичь.

За последние годы она вновь привыкла к тому, что никто не суется в ее жизнь. Похоже, ей предстоит отказаться от этой успокоительной привычки. Рядом с Митчем она будет объектом самого пристального наблюдения, окажется у всех на виду, словно зверь в клетке. Не самая приятная перспектива.

Шеннон быстро пролистала страницы, отыскала нужный раздел и расстелила газету на полу в гостиной. Рядом устроился Дасти. Сегодня, как Шеннон и обещала в прошлое воскресенье, они с Рейчел выкрасили будку для Снайдера. Теперь Рейчел была наверху, отмывала руки от засохшей краски.

Шеннон заметила, что Дасти приуныл, по всей видимости обидевшись, что она проводит столько времени с Рейчел. Она решила заняться мальчуганом и, чтобы втянуть Дасти в разговор, принялась расспрашивать его о школе. Незаметно она перешла на собственные университетские дела. Упомянула, что изучает экономику, и, слою за слою, стала объяснять Дасти, чем же занимается эта наука. Постепенно они добрались до самых фундаментальных теорий. Мальчик слушал открыв рот, и это льстило Шеннон. Разумеется, она пыталась по возможности упростить урок, найти примеры и сравнения, доступные ребенку. Дасти был на седьмом небе от гордости.

Объясняя структуры взаимных фондов, Шеннон сравнила их с фруктовым салатом. Тут она заметила Митча – он стоял в дверях и недоверчиво наблюдал за ними.

– Привет, дядя Митч. А я изучаю экомику.

– Да? Отлично, старина, но тебе пора переодеться. Сегодня играем в футбол.

– Бегу. – Дасти поднялся. – Пока, Шеннон.

И мальчик помчался вверх по лестнице.

Митч скептически приподнял бровь.

– Что за экомика такая?

– Экономика. Мы с Дасти сравнивали наши оценки, и ему стало интересно, что же я изучаю в университете.

– Понятно.

Митч опустился на колени, чтобы помочь Шеннон сложить газету.

– Слушай, а почему ты решила вернуться в университет?

– Скорее, не вернуться, а начать учебу с нуля.

Шеннон аккуратно подровняла страницы и отнесла газету на кофейный столик.

– Когда я окончила школу, то совершенно не представляла, что же делать дальше. Учиться мне наскучило до смерти, и я решила пойти работать.

– И куда же?

– Сначала устроилась официанткой, потом работала в универмаге, продавщицей в отделе парфюмерии. – Шеннон улыбнулась. – Как видишь, старт для блестящей карьеры был взят не слишком удачно.

– А отец? Ведь ты же могла работать в его компании?

– Тогда мы не слишком ладили с папой. – При этом воспоминании Шеннон сразу погрустнела. – Только после моего развода мы по-настоящему сблизились. Тогда я и начала работать водопроводчиком, заинтересовалась этим делом, поняла, что хочу расширить нашу компанию. Но тут уж без знаний не обойтись. И я отправилась в университет, сдала вступительные экзамены.

– А долго тебе еще учиться?

– В следующем году получу диплом. Я ведь занимаюсь вечерами, а вечерний курс длится дольше. За теми, кто учится днем, мне не угнаться. Как ни вертись, а часов в сутках не хватает.

Митч молчал, но Шеннон казалось, она слышит, как вращаются шестеренки у него в голове.

– Так загружаться – это уж чересчур, – наконец заговорил он. – Целый день работаешь, три раза в неделю занятия. Неудивительно, что с тобой даже по телефону толком не поболтаешь, тебе все время некогда.

Куда это он клонит, подумала Шеннон.

– По-моему, для того, чтобы чинить трубы, вовсе не нужна степень бакалавра, – вкрадчивым, мягким как шелк голосом продолжал Митч. – И есть столько приятных способов проводить вечера, которые ты гробишь на занятия.

– Вот как?

Митч взял ее руку и несколько раз прикоснулся губами к ладони.

– Наверное, это чистейший эгоизм, но мне бы так хотелось проводить с тобой побольше времени. – Он легонько прикусил нежную кожу ладони, и Шеннон вздрогнула от необычного ощущения. – А тебе? Разве тебе не хотелось бы почаще бывать со мной?

Она едва заметно кивнула. Рядом с этим человеком она теряет разум.

– Поехали сейчас с нами, – предложил Митч.

– Посмотреть, как Дасти играет в футбол?

– Ага. Он будет в восторге, что у него есть еще один болельщик.

Вряд ли, подумала Шеннон. Мальчишка уже дал понять, что не собирается делить с ней своего дядю Митча.

– А Рейчел и Стефи, они тоже поедут?

– Обычно в дни футбольных матчей я отвожу их к своей сестре. – Он улыбнулся, словно в предвкушении чего-то приятного. – После игры забросим к ней Дасти и вдвоем отправимся куда-нибудь.

Ну, тут последует такая вспышка ревности, что ей несдобровать, мелькнуло в голове у Шеннон. Но она отогнала прочь неприятные предчувствия. Вечер вдвоем с Митчем – перспектива, против которой трудно устоять. Трудно, но необходимо. Они останутся наедине, и это приведет… Шеннон прекрасно понимала, к чему это приведет. Нет, она не готова к новому этапу в их отношениях.

– У меня другая идея – лучше.

Митч выжидательно взглянул на Шеннон.

– Вы с Дасти отправляетесь на футбол, Стефи отвозите к тете, а мы с Рейчел едем в город развлекаться – пообедаем где-нибудь и посмотрим кино.

Митч сразу сник.

– Да ты шутишь, Шеннон?

– И не думаю. – Действительно, Шеннон говорила вполне серьезно. – Девочка чувствует себя одинокой, Митч, и очень тоскует по матери. Пусть немножко развеселится – хотя бы на несколько часов.

Митч задумчиво посмотрел на Шеннон.

– Ты права, дорогая. Рейчел такая славная девчушка, такая спокойная, разумная, мне и в голову не приходило, что с ней что-то не так. – В глазах его мелькнула боль, и он торопливо отвернулся. – Может, я на самом деле не способен воспитывать детей, Шеннон? И мне лучше отправить их к бабушке и дедушке?

У Шеннон сжалось сердце, когда она увидела его растерянный взгляд.

– Что ты, Митч, ни с кем детям не будет так хорошо, как с тобой. – Повинуясь внезапному порыву, она обняла его и привлекла его голову к своей груди. – Они тебя обожают, поверь.

И я тоже, добавила она про себя. И я тоже.

– Рейчел, зайчик, просыпайся. Мы уже дома.

Шеннон открыла дверцу машины и вытащила сладко позевывавшую малышку. Тонкие ручки обвились вокруг ее шеи, и на Шеннон накатила теплая волна. Как приятно заботиться о таком маленьком, беззащитном существе. Какое странное, волнующее ощущение. Неужели материнский инстинкт? Да нет, вряд ли. Шеннон ведь сама решила, что этот инстинкт – выдумка, а если это и не так, все равно она его начисто лишена. История с Труди убедила ее в этом.

– Я сама… – пробормотала Рейчел и тут же уронила головку на плечо Шеннон.

Захлопнув ногой дверцу машины, Шеннон с девочкой на руках поднялась на крыльцо. Из дома доносились гудение самолетов, автоматные очереди и возбужденные выкрики. Шум такой, что весь квартал можно перебудить. Наверняка Митч смотрит по телевизору какой-нибудь старый боевик, решила Шеннон. Она неловко нагнулась, одной рукой прижимая к себе сонную Рейчел, и повернула ручку двери.

Тихонько закрыв дверь, Шеннон уже хотела подняться в детскую, но вдруг остановилась. То, что творилось в гостиной, ее просто поразило. Митч смотрел телевизор, это верно, однако вовсе не старый боевик. На экране мелькали разноцветные причудливые персонажи какого-то мультфильма: космические корабли с огромными, как у летучих мышей, крыльями, робот-горилла, с аппетитом жующий куски железа, и целый выводок каких-то непонятных существ, вооруженных маленькими ракетами – кажется, при помощи этих ракет они собирались победить мировое зло. Рядом с телевизором жужжал видеомагнитофон, а Митч Уилер, взрослый мужчина, усевшись на полу, с упоением поедал воздушную кукурузу. Время от времени он издавал довольные возгласы, точно шестилетний мальчуган, получивший все удовольствия сразу.

Шеннон на минуту лишилась дара речи.

Что ж, у каждого свои слабости, решила она. Когда Митч играет на гобое, это намного страшнее.

Рейчел приподняла головку, покосилась на экран и зевнула.

– Дядя Митч, мы смотрели «Бемби», а потом ели пиццу и сливочную помадку, и… – Новый зевок не дал ей договорить.

Застигнутый врасплох, Митч торопливо выключил телевизор и попытался задвинуть тарелку с кукурузой под стол. С растерянной улыбкой он провел рукой по волосам.

– Я вас так быстро не ждал.

Шеннон сохраняла самое невозмутимое выражение, однако в глазах ее искрились лукавые огоньки.

– Да ведь уже одиннадцатый час.

– Неужели?

Оба помолчали. Митч смущенно наблюдал, как взгляд Шеннон перескакивает с видеомагнитофона и многочисленных кассет, снабженных аккуратными ярлычками, на кукурузные зернышки, тут и там рассыпанные на ковре. Да, думала Шеннон, на поверку-то вышло, что он питает тайную страсть к сладостям.

Шеннон вспомнился недавний эпизод с невыключенным видеомагнитофоном – теперь все разъяснилось.

– Наконец-то я поняла, почему в воскресенье по утрам видик всегда включен на запись.

– Тебе бы частным сыщиком работать, – пробормотал Митч, забирая у нее сонную девочку. – Пойду отнесу ее в постель.

И он с Рейчел на руках направился к лестнице. Подождав, пока они не скрылись из виду, Шеннон бросила сумочку на диван и принялась изучать кассеты. Оказывается, у Митча превосходная коллекция – «Мститель в маске», «Серебряный ястреб», «Защитники Земли»… Кто бы мог подумать! Интересно, что сказали бы газеты вот об этом Митче Уилере. О человеке, который укладывает спать маленькую девочку, играет с мальчишками в футбол и по-детски восхищается супергероями мультфильмов. Нет, такой Митч Уилер вряд ли привлек бы внимание газетчиков – им ведь подавай чужое грязное белье. А все эти скромные домашние радости не годятся для броских заголовков. Поэтому из Митча старательно делают неотразимого дамского угодника и обаятельного трепача.

А на самом деле какой он? Пока она этого не знает. Наверное, газетные выдумки возымели свое действие, хотя собственный печальный опыт научил ее, что газетам нельзя верить ни на грош. При этом она всегда считала себя здравомыслящим человеком, не склонным к поспешным выводам и огульному осуждению. И все же, не прояви Митч настойчивости, предубеждение взяло бы верх над ее чувствами.

Она похолодела при этой мысли. Без Митча и детей ей не быть счастливой – теперь она в этом уверена. Она и сама не ожидала, что так быстро прикипит к ним душой.

– Девочка заснула, едва коснувшись головой подушки.

Голос Митча вспугнул Шеннон. Вздрогнув, она увидела, что он стоит рядом – совсем рядом. У нее перехватило дыхание, когда она почувствовала его близость, вдохнула его запах. Кассета выскользнула у нее из рук и мягко шлепнулась на ковер. Никто из них не обратил на это внимания.