Текст книги "Повесть о Городе Времени (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Джонатан протестовал всю дорогу до своей комнаты. Сэм пошел следом, тоже протестуя.

– Я иду с вами, когда вы отправитесь за Серебряной! Вы не имеете права бросать меня позади!

– Вы пойдете, – пообещал Элио. – Но сначала дайте мне время для подготовки. Серебряный век по меньшей мере столь же опасен, как Золотой.

Если Элио надеялся отделаться от Сэма этими словами, он совершил ошибку. Сэм утверждал, что не боится, и продолжал утверждать, пока Вивьен помогала Элио укладывать Джонатана в постель. Как только Джонатан оказался под одеялом, на его лице появилось выражение громадного облегчения.

– Великое Время! Как хорошо! – произнес он. – Чувствую себя так, будто был на ногах целую неделю!

– Ночь сна вернет вам силы, – заверил Элио и ушел сказать Дженни, что у Джонатана жар.

Сэм, к тайному восторгу Вивьен, скрючился на стуле-раме.

– Я тоже ужасно себя чувствую, – пожаловался он. – Весь мой желудок – болезненная гадость.

– Так тебе и надо, – заявил Джонатан, поворачиваясь спиной к ним обоим. – Иди в постель и оставь меня в покое.

Сэм вздохнул и встал. «Вот оно!» – подумала Вивьен.

– О, Сэм, – сладко произнесла она. – Прежде чем ты уйдешь, не мог бы ты запустить автомат Джонатана для меня? Я хочу сливочное пирожное и не знаю, как его получить.

Сэм не увидел в ее просьбе ничего особенного. Он устало проплелся к автомату, поколотил по трубам и попинал медные завитушки, пока клапан, наконец, не открылся, обнаруживая знакомый горшок с палочкой.

– Держи, – сказал Сэм.

– А ты не хочешь? – спросила Вивьен, беря горшок.

Сэм, к ее громадному удовольствию, по-настоящему содрогнулся.

– Не раньше, чем завтра.

– Тогда ты съешь это. Сейчас. В качестве наказания за то, что украл все мои деньги.

Она схватила Сэма за затылок, прежде чем он смог пошевелиться, и начала пихать сливочное пирожное ему в рот. Сэм орал, пинался и отбивался изо всех сил. Но он был меньше Вивьен, и она управлялась с ним почти так же легко, как Элио с Леоном. Каждый раз, когда он издавал вопль, она засовывала сливочное пирожное ему в рот. Если он закрывал рот, она засовывала пирожное ему за шиворот. Джонатан перевернулся под одеялом обратно и хохотал до слез.

– Я прямо-таки почувствовал себя лучше! – сказал он, когда Вивьен решила, что Сэм достаточно расплатился за сотню кредитов, и отпустила его.

– А я – хуже! – хмуро произнес Сэм. – Думаю, ты на всю жизнь вызвала у меня отвращение к сливочным пирожным.

По его реакции Вивьен с удовольствием заметила, что правильно поняла его характер. Сэм признавал справедливое наказание, когда сталкивался с ним. Он не станет пытаться отомстить снова.

Глава 13. Гномон

Вивьен ушла в свою комнату, чувствуя себя почти столь же истощенной, как Джонатан. Вот в чем настоящий недостаток путешествий во времени. Они вернулись лишь пять минут спустя после того, как покинули Город Времени, но между тем провели полдня в Золотом веке и пережили там несколько страшных испытаний. А в Городе до конца дня оставалось еще несколько часов. Вивьен позволила двери закрыться, безмерно радуясь, что у доктора Виландера не было возможности дать ей новые истощающие мозг задания.

Из прикроватной Палубы донесся голос Элио:

– Мисс Вивьен, я заказал, чтобы в вашу комнату ретранслировали подборку моих любимых фильмов. Просто нажмите белую кнопку на вашей Палубе, и начнется первый.

– Спасибо, Элио. Вы просто ангел.

– Рад был услужить.

Вивьен уселась на парящем покрывале кровати. Большая разница, когда им помогает кто-то столь умелый, как Элио. И все-таки она подозревала, что Элио воспринимает происходящее как приключение – точно так же, как она сама раньше. Теперь-то она знала: это серьезно. Закрывая глаза, она до сих пор видела Джонатана, полулежащего в том кусте. И была еще одна тревожная мысль. Если Город Времени окончательно сломается, это может непоправимо повредить всю остальную историю. И что тогда станет с мамой и папой? «Теперь я должна остаться, – подумала Вивьен, – и сделать всё возможное, чтобы исправить положение. Здесь никто, кроме меня, не заботится об истории».

Но нажав белую кнопку, она забыла о своих тревогах. Вивьен устроила себе кино-оргию. Она смотрела фильмы, созданные до того, как она родилась, и фильмы, которые будут созданы намного позже времени ее жизни. Она забыла бы спуститься на ужин, если бы Петула не зашла напомнить ей. А кроме того Вивьен забыла, что Джонатана на нем не будет.  Она вошла в столовую, витая в облаках, и резко спустилась на землю, когда увидела, что кроме нее там только Дженни и Вечный Уокер. Они тоже выглядели довольно уставшими после Церемонии Основания.

– Я заглянула к Джонатану, но он спал, – встревоженно сказала Дженни. – Как тебе кажется, он сильно болен?

Вивьен обнаружила, что усовершенствовала искусство лгать, говоря правду. Ей не пришлось даже задумываться.

– Вначале ему было довольно плохо, но скоро стало лучше, – чинно ответила она. – Он почувствовал себя гораздо лучше, как только оказался в кровати. Он смеялся.

– О, хорошо. Значит, это не так уж серьезно.

Вечный не разговаривал с Вивьен, но постоянно бросал на нее странные страдающие взгляды. «Ох! – подумала она. – Он не забыл, как я смеялась над ним вчера». Она молча слушала их разговор. Похоже, Железный Хранитель снова присоединился к процессии. Бедняга! Однако на этот раз мистер Энкиан видел его. Он так разозлился, что даже отказался прийти на ужин и позволить себя успокоить.

– Я почти благодарна тому студенту, кем бы он ни был, – сказала Дженни. – С Энкианом в подобном настроении ужасно тяжело.

«Но это не студент! – подумала Вивьен. – Леон Харди оказался в далеком прошлом задолго до того, как церемония закончилась, так что он не мог работать со своим граммофоном. Значит, Элио прав. Это настоящий Хранитель».

– Я не перестаю надеяться, – мечтательно произнес Вечный Уокер, – что однажды Виландер свернет Энкиану шею. У него длинная тонкая шея – идеальная, чтобы ее сломать. Я бы свернул ее сам, если бы мне хватало сил.

И он бросил на Вивьен еще один страдающий взгляд. Вивьен поспешно опустила взгляд в тарелку, чтобы не засмеяться.

Ближе к концу ужина Дженни спросила:

– Кстати, Вивьен, Джонатан сказал тебе, что завтра и послезавтра занятий в школе не будет?

– Он забыл. А почему?

– Чтобы дети могли посмотреть церемонии. На последние приходят все. Город Времени на эти два дня просто застопорится.

Это выражение неприятно поразило Вивьен. И не слишком помогло, когда Дженни добавила:

– Но доктор Виландер просил передать тебе, чтобы ты приходила к нему после обеда, как обычно.

Значит, у них будет целое утро на поиски Свинцовой Шкатулки в Башне Гномон.

На следующий день Вивьен встала пораньше и зашла к Джонатану, проверить, достаточно ли он хорошо себя чувствует, чтобы пойти с ней. Джонатана у себя не было. Не было его и внизу в утренней, и ни в одном месте, где Вивьен искала. Сначала она не могла понять. А потом по дворцу разнесся топот бегущих ног и крики.

– О, нет! – воскликнула Вивьен. – Он раноначал!

– Действительно, мисс, – сказал Элио, пробегая мимо с тяжелым плиссированным пальто в руках. – Церемония начнется только в десять тридцать.

«У Джонатана, наверное, чутье!» – подумала Вивьен, глядя, как Элио уносится по холлу. Он бежал совсем не так быстро, как мог бы – теперь она знала это. Он подыгрывал Вечному. Но она не сомневалась: если Вечный действительно будет опаздывать, Элио начнет двигаться с молниеносной скоростью и соберет его вовремя.

Вивьен развернулась, чтобы вернуться в утреннюю, и чуть не налетела на Вечного Уокера, который несся в противоположную сторону. На нем не было ничего кроме бледно-зеленого нижнего белья и красного шарфа. Волосы выбились из узла на затылке и свисали над ухом. Вивьен почувствовала, что начинает смеяться. Она обогнула его, чтобы быстро скрыться. Но Вечный Уокер качнулся назад, будто она едва не сбила его с ног, и обвиняюще указал на нее пальцем:

– Ты. Найди мои Семиотические Тапочки – быстро!

– Как… как они выглядят? – дрожащим голосом спросила Вивьен, кусая щеки.

– Черные, со скрученными носками и платиновой вышивкой. Они должны быть где-то наверху. Здесь внизу их нигде нет. Поторопись, девочка! – Вечный пронесся мимо нее и помчался наверх по лестнице, стуча длинными голыми ступнями.

Вивьен протопала по лестнице следом, прижав ладонь ко рту, пытаясь не смотреть на развевающийся красный шарф и волосатые ноги. «Должно быть, это его месть за мой смех! – подумала она. – Я умру, пытаясь не захихикать!»

Наверху лестницы Вечный развернулся.

– Не ходи за мной! – неразумно рявкнул он. – Иди туда. Я поищу здесь.

И он запрыгал прочь по лестничной площадке с перилами. На полпути он снова развернулся и увидел, что Вивьен стоит на том же месте, беспомощно зажав рот обеими руками.

– Что ты делаешь? – заорал он. – Ты бесполезна, бесполезна! Я опоздаю! – и начал пляску ярости и разочарования.

Вечный Уокер в зеленом нижнем белье, скачущий, прыгающий и машущий руками – это было уже слишком для Вивьен. Взвыв, она согнулась пополам над перилами.

– Не время страдать от морской болезни, – крикнул Вечный.

Вивьен сумела поднять голову. Вопли Вечного дали возможность дворцовым помощникам найти его. С одного конца лестничной площадки на цыпочках приближалась Петула со свертком вышитых одеяний, а остальные подкрадывались с другой стороны, надеясь зажать Вечного в ловушку между ними и засунуть его в вещи, которые они несли. Но Вечный продолжал скакать, маша руками на Вивьен, его пучок совсем развязался и развевался, как коса Джонатана.

– Ищи тапочки! – рявкнул он на нее.

Вивьен продолжала смеяться, но теперь она смеялась с изумлением. «О, Небо! – подумала она. – Он знает, что забавный, и хочет, чтобы я смеялась!»

– Только если вы не спрятали их сами! – крикнула она в ответ.

– Я никогда не прячу вещи. Это получается само собой, – проревел Вечный.

Он ускользнул от Петулы в прямо-таки балетном прыжке именно в тот момент, когда Петула была уверена, что схватит его, и помчался прочь по кругу лестничной площадки.

– Тапочки! – прокричал его голос на расстоянии. – Куда этот глупец Элио дел мое Кавказское пальто?

Вивьен вытерла глаза, шмыгнула носом и поковыляла за остальными, когда они ринулись вслед за Вечным. Тапочки нашлись на полпути наверх на следующем лестничном марше, и Вечный должен был знать, что они там. Вивьен подобрала их и присоединилась к погоне. «Думаю, все до сих пор воспринимали его чересчур серьезно, – подумала она, спеша наверх по лестнице. – Возможно, он сам воспринимал себя серьезно, пока я не начала смеяться, и он понял, что ему это нравится!»

Какова бы ни была причина, Вечный Уокер тем утром превзошел сам себя. Он носился по коридорам, нырял вниз по лестницам, перепрыгивая через две ступеньки, швырял золотые шляпы в ванную и обувь в людей. Он кричал. Он танцевал. И каждый раз, когда они, казалось, загоняли его в угол, он ускользал от всех рук, пытавшихся протянуть ему облачения и брюки, словно они принадлежали множеству призраков времени, и уносился в новом направлении, громко требуя различные предметы одежды. Вивьен ослабела от смеха. Дженни постоянно появлялась, чтобы присоединиться к охоте, сама на разных стадиях процесса одевания, и некоторое время спустя она подхватила смех Вивьен. Ей пришлось, пошатываясь, уйти, пряча лицо в ладонях. Одна из молодых помощниц Петулы вскоре стала не лучше Вивьен, и они потеряли одного из мужчин, которые полировали полы, когда он вынужден был сесть на черной лестнице, чтобы захохотать. В итоге почти все корчились в припадках смеха. Даже в уголках губ Элио появились складки, когда он поймал Вечного Уокера в холле и твердо засунул его в плиссированное пальто.

К этому моменту почти наступило время начала церемонии. Снаружи, на Закрытии Стража Аннуария в алом и золотом выстраивалась в линию, а Сэм стоял на ступенях дворца, глядя внутрь сквозь стеклянные двери и ухмыляясь до ушей – его лицо снова стало розовым и пышущим здоровьем. Вечный Уокер спокойно стоял, позволив Элио прикрепить красный шарф к его головному убору. Он смиренно влез в плиссированные брюки, которые Дженни передала ему, и позволил всем подавать ему разнообразные жезлы и цепи, которые шли с одеждой. Последним делом он по очереди поднял каждую ногу, чтобы Вивьен могла надеть на них Семиотические Тапочки. Когда она встала, он одарил ее необычайно страдающим взглядом. Она была уверена, что это заменяет Вечному подмигивание.

Элио прошелся щеткой по жесткому пальто и благополучно отправил Вечного Уокера наружу – навстречу Страже Аннуария. Дженни шла следом. Затем он повернулся к Вивьен:

– Мы все немало повеселились. Не могли бы вы исследовать Гномон, мисс, пока я изучаю другие возможности?

– Да, я как раз собиралась, – ответила Вивьен. – Но я не могу найти Джонатана.

Элио кивнул на лестницу. Джонатан спускался по ней – невозмутимый и величественный, и такой же здоровый, как Сэм.

– Пошли, – сказал он.

Вивьен подумала, что он неправильно относится к своему отцу. На самом деле, теперь, задумавшись над этим, она поняла, что ни разу не видела, чтобы они разговаривали друг с другом. Когда Вивьен с Сэмом и Джонатаном пошли через Закрытие за последними Стражами Аннуария, она попыталась исправить положение.

– Почему ты всегда исчезаешь, когда твой отец готовится к церемонии? – спросила она. – Тебе стоило бы остаться. Это так забавно! У меня живот болит от смеха!

– Я не собираюсь стоять и наблюдать, как мой отец выставляет себя идиотом, – высокомерно ответил Джонатан. – Я Ли, в конце концов.

– Он очень хороший идиот! – возразила Вивьен.

Но по лицу Джонатана она поняла, что он не простит ей, если она скажет что-нибудь еще. Так что она сдалась.

Они пробирались к Гномону сквозь увеличивающуюся толпу людей. Сказанное Дженни оказалось правдой. Хотя здесь присутствовали тысячи туристов, более чем половина собравшихся были в пижамах Города Времени. Когда они добрались до авеню Четырех Веков, толпа стала еще плотнее, а сама авеню была огорожена веревками, вдоль которых стояли Патрульные Времени. Зигзагообразная лестница наверху Холма Бесконечности тоже была огорожена веревками, и стражи в разноцветных униформах стояли вдоль них на протяжении всего пути наверх.

– Тьфу ты! – произнес Джонатан. – Я забыл, что церемония сегодня проходит здесь. Придется обойти вокруг и подойти сзади.

Они снова стали прокладывать себе дорогу – навстречу всем остальным. Вивьен с сожалением посмотрела назад. Играл оркестр. Авеню великолепно выглядела с развевающимися на арках лентами света, с чудно подобранным сочетанием цветов. Дети в толпе держали флаги и длинные палочки, издававшие музыкальный перезвон. Эта церемония казалась занятной.

– Так и есть, – сказал Сэм. – Не беда. Мы можем посмотреть ее на следующий год.

«Но я не могу!» – подумала Вивьен как раз в тот момент, когда Джонатан заметил:

– Следующего года может и не быть, если мы не найдем Шкатулку.

Это заставило Вивьен подумать, что Джонатан – единственный не похожий на Сэма человек в Городе. В глубине души Сэм считал, что всё в порядке. Да, Сэм маленький, но даже Элио думал, что всё будет хорошо. И все остальные просто продолжали заниматься обычными делами, хотя и знали, что возник кризис – будто Город Времени будет существовать вечно. Конечно, большинство из них мало что могли сделать. Но как-то ожидаешь, что некоторые должны бы и обеспокоиться!

У них ушло немало времени, чтобы, проталкиваясь и протискиваясь, пробраться к задней части Холма Бесконечности. Здесь все улицы были пустыми, и Джонатан быстро провел их к высоким позолоченным железным воротам, которые открывались на длинный лестничный марш.

– Ворота держат закрытыми, – сообщил Джонатан, – чтобы люди не знали, что есть другой путь к Гномону, но это не запрещено.

Лестница шла прямо среди декоративных кустов, растущих по всему Холму Бесконечности. Джонатан пустился по ней бегом. Вивьен включила функцию снижения веса, но даже при этом запыхалась, когда они добрались до Башни. Этим утром она уже пробежала вверх и вниз больше лестниц, чем хотелось бы.

– Сегодня доступ запрещен, – сказала Страж Аннуария возле маленькой двери напротив лестницы. – Здесь скоро будет процессия.

В Башню вели двенадцать дверей, и перед каждой, насколько Вивьен могла видеть, по стойке смирно стоял Страж Аннуария. Она начала думать, что если Свинцовая Шкатулка действительно в Гномоне, она в любом случае достаточно хорошо охраняется.

Джонатан умудрился состроить жалобный вид:

– Но мы должны попасть внутрь! Доктор Виландер сегодня устраивает нам контрольную по Гномону. Он велел нам сходить сюда.

– Доктор Виландер? – уважительно произнесла Страж. – Не тот, с кем я хотела бы ссориться. Посмотрю, можно ли сделать исключение.

Она открыла дверь и сунула голову внутрь, чтобы поговорить с кем-то. Некоторое время спустя из следующей двери в ряду выглянули две головы посмотреть на них. Они принадлежали Патрульным, которые хорошо знали Сэма и которые пропустили их внутрь.

Круглая комната в основании башни была пуста, если не считать спиральной колонны в центре. Росписи на стенах между двенадцатью дверями изображали цветущие деревья, наполовину скрывающие виды Города Времени. С одного взгляда становилось понятно, что здесь нельзя ничего спрятать. Пол представлял собой одну громадную круглую каменную плиту. «Если Шкатулка под ним, мы никогда ее не найдем!» – подумала Вивьен.

– Он хочет, чтобы мы осмотрели всю башню, – прогудел по комнате голос Сэма.

– Хорошо, сынок, – ответил Патрульный. – Это можно устроить.

Они получили целую экскурсию. Путь наверх башни шел по центральной спиральной колонне. Патрульный поставил ногу на одну из выемок, вырезанных в колонне, и начал подниматься наверх, обходя ее по кругу. Когда его голова оказалась рядом с раскрашенным потолком, освободилось место для Сэма, чтобы поставить ногу на выемку и тоже начать подниматься. Вивьен последовала за Сэмом, а Джонатан – за ней. Они чудесным образом прошли сквозь потолок – там, где казалось, нет никаких проемов, через которые можно пройти – и наверх, в место, заполненное светом. Вивьен пришлось зажмуриться. Снова открыв глаза, она увидела, что они поднимаются по спирали внутри чего-то вроде стеклянной колонны. Затем они попали в место, где свет так сбивал с толку, расщепляясь и отражаясь, что Вивьен не могла понять, что вызывает такой эффект. А некоторое время спустя они вышли на Пагоду Времени, на самом верху Гномона. Испытывая легкое головокружение, Вивьен уставилась сквозь ажурные арки на простирающийся перед ней Город Времени. Она могла видеть струи фонтанов в Маятниковых Садах, поднимающиеся и опадающие позади купола Годов, и изящную стрелу Башни Былого перед странным кривобоким Перпетуумом. Можно было даже разглядеть вдали покатую золотую крышу Хронолога, а серая крыша напротив, наверное, принадлежала дворцу Аннуарий. За ним расстилались зеленые поля до того места, где небо неожиданно заканчивалось.

Из следующей арки открывался изумительный вид на авеню Четырех Веков до самого Тысячелетия у ее начала, и на процессию церемонии, находящуюся где-то на полпути по ней. Большую часть Пагоды занимал громадный колокол Часов Полудня. Они сразу поняли, что Шкатулка не спрятана в колоколе. Он был сделан из чего-то прозрачного – вплоть до гигантского языка, – и солнце ослепительно отражалось от него в южную арку.

– Лучше не задерживаться здесь надолго, – предупредил их Патрульный. – Когда он начнет бить, можно оглохнуть: порвет барабанные перепонки.

Джонатан проверил похожие на кружево камни вдоль всей Пагоды, но она была слишком открытой, чтобы спрятать здесь что бы то ни было. Какой-то турист попытался спрятать палочку от сливочного пирожного в одном из самых широких отверстий, и Патрульный тут же нашел ее. Он сурово достал ее, прежде чем направиться вниз по лестнице, идущей спиралью снаружи башни. Эту изящную лестницу огораживала высокая стена, так что с нее открывался вид только на небо. Ее невозможно было разглядеть с земли, которая виднелась далеко внизу, поскольку следующий этаж занимал половину высоты башни.

– Часовые механизмы, – гордо объявил Патрульный, свернув с лестницы и войдя в высокий и узкий дверной проем.

Все механизмы были сделаны из стекла и все двигались. Вивьен окинула изумленным взглядом сияющие зубцы, медленно поворачивающиеся, чтобы соединиться с прозрачными храповиками, и стеклянные стержни и пружины – сотни и сотни, – каждая блестела и двигалась и каждая каким-то образом соединялась с гигантской стеклянной колонной в центре, которая тоже медленно-медленно поворачивалась. «Мы поднимались по этой колонне!» – подумала Вивьен, ослепленная радужным мерцанием и ошеломленная прозрачными зеленоватыми глубинами стекла. Но здесь совершенно негде что-то спрятать, поскольку всё было насквозь прозрачным. Даже стены между длинными узкими окнами были сделаны из чего-то наполовину прозрачного. Сквозь них проникал свет почти цвета сливочного пирожного. Любая свинцовая вещь бросилась бы в глаза как чернильное пятно.

Мерцание поверх глаз Джонатана сгустилось, защищая его от света, но Вивьен видела, как его глаза разочарованно сузились, когда они развернулись, чтобы снова последовать за Патрульным. Патрульный не хотел, чтобы они и здесь оставались надолго, поскольку Часы Полудня и в этой части могли оглушить.

– Фабер Джон хотел показать, что она здесь не спрятана, – хрипло прошептал Сэм.

– Ш-ш! – прошептала Вивьен в ответ, хотя всё пространство заполнял слабый перезвон двигающегося стекла и Патрульный скорее всего не мог услышать.

Внешняя лестница шла к земле, но до следующего этажа имелась и лестница внутри стены, поскольку башня становилась толще у основания. Комната внизу когда-то, должно быть, представляла собой наблюдательный пункт, поскольку в ней по всему кругу располагались широкие окна, но сейчас из нее сделали маленький музей – довольно скучный. Единственной необычной вещью являлась стеклянная колонна в центре, всё время медленно вращающаяся. Однако Свинцовая Шкатулка легко могла быть помещена сюда как музейный экспонат. Они нетерпеливо устремились к ближайшей витрине.

– Это один из самых первых автоматов, – сообщил Патрульный, остановившись возле машины рядом с дверью. – И всё еще работает! Кто-нибудь хочет сливочное пирожное?

Сэм содрогнулся.

– Э… нет, спасибо, – ответил Джонатан. – Мы… э… мы должны работать.

Он включил функцию ручки. Пока они ходили вдоль витрин, он притворялся, будто очень занят, делая заметки на помятом листе, который выудил из кармана.

Вивьен шла впереди него и быстро поняла, что и здесь нет ничего, похожего на Шкатулку. Большинство вещей когда-то принадлежали Фаберу Джону. Шляпа, похожая на Ампорийскую Митру Вечного Уокера, но для гораздо более крупной головы – она лежала на боку, так что Вивьен могла увидеть, что внутри нее ничего нет. Очень большая поношенная печатка. Золотая медаль в виде звезды. Листок с заметками всеобщими символами. Документы. И совершенно ничего интересного. Вивьен слонялась вокруг стеклянной колонны и ждала, когда Джонатан сдастся.

В колонне располагались четыре ниши – примерно на уровне глаз Вивьен. Она увидела каждую по очереди, пока колонна медленно вращалась, а мальчики тщательно исследовали каждую витрину. Вивьен обошла вокруг и снова посмотрела на ниши. Все они были разными – явно созданные специально, чтобы вместить четыре вещи, неодинаковые по форме и размеру. Одна была плоской, квадратной и довольно большой. «Железная Шкатулка!» – подумала Вивьен. Обе ниши по бокам были овальными – одна маленькая, а другая большая. «Спорю, эти для Серебряной и Свинцовой!» – подумала Вивьен. Но она никак не могла определить, какая из них какая. Четвертое углубление, на противоположной от квадратной ниши стороне, предназначалось для чего-то высокого с несколькими ребрами. «Золотая!» – подумала Вивьен. По крошечным выбоинам в этой и в большой овальной нишах, она поняла, что две Шкатулки должны быть красиво украшены.

– Для чего эти углубления? – спросила она Патрульного, чтобы убедиться.

Он посмотрел слегка смущенно.

– Ну, предание гласит, что они предназначены для полярностей Фабера Джона. В конце времени полярности должны вернуться в колонну. Конечно, это лишь предание, но мы держим их пустыми на всякий случай.

– Ты должен был это знать, – сказала Вивьен Джонатану.

Он порозовел и нацепил свой самый величественный вид.

– Когда живешь здесь, Гномон оставляешь туристам. Пошли. Процессия уже почти добралась до башни.

– Из этого окна у вас будет лучший вид на Город, – сказал Патрульный, подумав, что Джонатан торопится увидеть церемонию. – Приглашаю вас посмотреть отсюда вместе со мной.

– О, хорошо! – сказал Сэм.

Он протиснулся между витриной с шляпой и витриной с перчаткой и прижался лицом к окну за ними. Вивьен тоже протиснулась туда, устроившись рядом с ним. Джонатан вздохнул и оперся о витрину с шляпой.

Они смотрели прямо на зигзагообразную лестницу на холме. Процессия как раз достигла ее основания, и пожилой Страж Аннуария, который шел впереди, неся громадное золотое копье, начал взбираться по ней. Следом шел отец Джонатана, несгибаемый и высокий в своем плиссированном пальто и длинном головном уборе. А позади него двигалась масса людей в мантиях всех цветов – со знаменами, штандартами, источающими красный дым горшками и большими перьевыми веерами. Когда Вечный поставил ногу на нижнюю ступень, раздался ужасающий шум, прогрохотавший сквозь комнату и сквозь их головы. Музейные витрины завибрировали.

– Здесь вступают часы, – пояснил Патрульный, опершись на витрину рядом с Джонатаном. – Должен сказать, Вечный знает, как рассчитывать время своих церемоний. Идеально!

Вечный начал взбираться. Вдруг рядом с ним возникла фигура в зеленом, тоже пытаясь взойти по ступеням.

– Всего лишь Призрак Бесконечности, – успокаивающе произнес Патрульный.

Вивьен с трудом перенесла вибрацию от часов. Она кивнула, потом потрясла головой, чтобы прояснить ее. Едва она успела привести голову в порядок, когда шум раздался опять. Казалось, он сотряс всю башню. Внизу Вечный Уокер взбирался мимо Призрака Бесконечности, не глядя на него. Остальная часть величавой, красочной процессии шла следом, не обращая внимания на отчаявшегося зеленого человека – вокруг, рядом и сквозь него. Часы забили снова. И один человек в процессии заметил борющегося зеленого призрака. Вивьен периодически могла разглядеть его – серую фигуру среди разноцветных мантий, наклонившуюся, чтобы протянуть призраку руку помощи. Он казался озадаченным, когда рука прошла сквозь призрака, и он пытался снова и снова, с каждым разом всё более умоляюще. Призрак Бесконечности просто продолжал изо всех сил карабкаться по ступеням, а процессия игнорировала обоих. Часы пробили четыре, пять, шесть, пока величавые люди поднимались мимо них.

– Железный Хранитель, – прошептал Сэм, своим дыханием заставив запотеть стекло.

– Бедняга, – пробормотала Вивьен.

Она сочувствовала Железному Хранителю больше, чем когда-либо. Похоже, он не мог понять, что старается коснуться лишь призрака. Она знала, почему он продолжает попытки. Борющийся человек являлся призраком Наблюдателя за Золотой. «Он попытается принести Золотую в башню, и что-то будет останавливать его!» – подумала Вивьен. Она повернулась посмотреть на Джонатана. Он тоже узнал Наблюдателя и побледнел от тревоги.

Но часы продолжали бить, а процессия продолжала взбираться. Они потеряли Призрака Бесконечности и Железного Хранителя, когда великолепный расчет времени привел Вечного Уокера наверх лестницы точно в тот момент, когда пробило двенадцать, и настоящие люди в красочных регалиях загородили им вид ступеней.

– Боюсь, нам пора идти, – вежливо произнес Джонатан.

– Я остаюсь, – сказал Сэм.

– Ладно. Но нам с В.С. надо поесть, прежде чем мы пойдем к доктору Виландеру.

Джонатан с Вивьен поблагодарили Патрульного и покинули музейную комнату по ступеням снаружи башни. Таким путем они вышли к задней части и избежали церемонии.

Голова Вивьен по-прежнему гудела от вибраций колокола, а ноги тряслись. Когда они спустились, ей показалось, будто твердая земля Холма Бесконечности дрожит.

– Звук колокола производит такое действие на некоторых людей, – сказал Джонатан. – Это пройдет. Ну – что ты думаешь? Шкатулки настолько очевидно там нет, что я думаю, она может быть там.

– Ты слишком мудришь, – ответила Вивьен, едва сдержавшись, чтобы не добавить: «Как всегда!» – вместо этого она терпеливо произнесла: – Тот, кто построил башню, пытался показать людям, что Шкатулка где-то в другом месте. Сэм так и сказал. Обычно он бывает прав насчет таких вещей.

– В таком случае, он слишком мудрит, как и ты. У нас нет ни малейшего представления, где еще искать. Ты должна сегодня спросить доктора Виландера.

– Ты спроси его.

– Нет, ты. В прошлый раз ты прекрасно его разговорила, и будет лучше, если это сделаешь ты. Предполагается, что я всё знаю о Городе Времени.

– Но ты лучше знаешь, как подтолкнуть его к нужному.

Они спорили по этому поводу, пока ели мороженное с креветками и морскими водорослями на площади Эры, и всё это время Вивьен продолжала чувствовать, будто земля дрожит. «Не может быть, что это всё еще из-за часов!» – подумала она и спросила:

– Джонатан, ты точно не чувствуешь, что земля вроде как трясется?

Взгляд, который Джонатан бросил на нее, ясно дал понять, что он чувствует.

– Я надеялся, это колокол.

– Значит, Город подходит к концу времени. Это оно.

– Да, но которое оно? Он дрожит, потому что замедляется или потому что ломается?

Когда они встали и пошли через площадь, пробираясь сквозь толпы людей, расходящихся после церемонии, Джонатан сказал:

– Ты должна спросить Виландера. Как-нибудь похитрее. Это срочно.

– Почему я?

Спор начался заново и продолжался весь путь наверх по лестницам Перпетуума, и казалось, будто ступени дрожат тем сильнее, чем выше они поднимаются.

– Ты должна это сделать, – сказал Джонатан, когда они завернули в ГЕРОДОТИУМ, – потому что ты нравишься ему.

– С чего ты взял? – спросила Вивьен; темное дерево вокруг них скрипело и сдвигалось. – Он только пронзает меня взглядом, ворчит и высмеивает меня!

– Он высмеивает только тех, кто ему нравится, – заявил Джонатан, чем и завершил спор.

Когда они постучали в дверь РЕДКОГО КОНЦА, Вивьен согласилась спросить.

Но как только они вошли внутрь, ее нервы сдали. Среди теплого запаха дерева и книг, доктор Виландер сидел в своем мохнатом пиджаке, зажигая трубку и глядя на них сквозь дым маленькими умными глазами – будто он ни разу не пошевелился с тех пор, как они видели его в последний раз. Только потертая фиолетовая мантия, брошенная поверх стопки кубов с записями, показывала, что доктор Виландер перемещался, чтобы принять участие в церемонии.