Текст книги "Повесть о Городе Времени (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Леон Харди изящно поднялся на ноги.

– Рад знакомству, Ви, – улыбнулся он, обнажив два ряда белых зубов на загорелом лице.

Вивьен немало смутилась. Он ужасно походил на кинозвезду.

– Разве сто и какой-то век не Нестабильная эпоха? – с сомнением спросила она.

– Сразу после окончания Девятой, – ответил Леон. – Последняя Фиксированная эпоха перед Депопуляцией – но она происходит через несколько столетий после моего времени. Мое время занято исправлением беспорядка, оставленного Кончиной Европы. Это захватывающее время, полное новых технологий, и я прибыл сюда, чтобы изучить всю Науку, какую смогу.

– Нам пора идти, – сказал Джонатан.

– Иначе Виландер спустит вас по всем лестницам Перпетуума, – засмеялся Леон. – Я слышал, он однажды угрожал этим Энкиану. Хорошо, юный Джонатан. Плата за отчет очевидца на подходе. Ожидай новостей от меня через пару дней.

«Так вот о чем они говорили!» – подумала Вивьен. Она шагала рядом с Джонатаном по сводчатому коридору Континуума, размышляя, почему люди, которыми так восхищаешься в качестве кинозвезд, не нравятся в реальной жизни.

– Что он подразумевал под платой? – спросила она.

– Расскажу позже, – ответил Джонатан.

Вивьен посмотрела на него и поняла, что он идет своей самой упругой и величественной походкой. «О, нет! – подумала она. – У него опять появилась одна из этих его идей! Надеюсь, он не собирается теперь похитить кого-нибудь еще!»

Глава 10. Церемонии

Большинство лестниц Перпетуума они преодолели бегом. Похоже, это был один из тех дней, когда опаздываешь повсюду. Даже с помощью функции снижения веса Вивьен с Джонатаном ворвались в РЕДКИЙ КОНЕЦ, опоздав почти на пять минут. Доктор Виландер сидел, зажигая трубку. Он всего лишь пристально посмотрел на них сквозь дым, но оба не смели пошевелиться или заговорить, пока он не проворчал:

– Вижу, вы, по крайней мере, не собираетесь тратить еще больше времени на ничтожные оправдания. Садитесь. Вивьен, как дела с переводом?

– Вторая часть – странная, – признала Вивьен.

– В таком случае продолжай и сделай ее осмысленной, пока я потрошу твоего кузена, – прогрохотал доктор Виландер.

Вивьен старалась изо всех сил, слушая, как щелкают книжные кубы и как зубы Джонатана грызут волосы. В пахнущей деревом странной комнате царила умиротворенная атмосфера – слишком умиротворенная. Отдышавшись, Вивьен постепенно осознала, что Джонатан почти ничего не спрашивает, а те вопросы, которые он все-таки задает, не имеют ничего общего с Нестабильными эпохами. У Вивьен возникло неотвязное чувство, что что-то неправильно. Она не имела ни малейшего представления, почему Джонатан не стал выуживать информацию о Четырех Веках, но решила, что ей стоит попытаться самой. Если она осмелится, конечно.

– Э… – произнесла Вивьен.

Доктор Виландер повернул к ней громадную голову:

– Да?

Встретив взгляд маленьких умных глаз, смотревших на нее сквозь дым, Вивьен струсила.

– Я не знаю, означает ли этот символ «комичный» или «старый», – сказала она.

– Попробуй «причудливый» – это значит и то, и другое, – проворчал доктор Виландер и вернулся к Джонатану.

Вивьен вздохнула и попыталась погрызть функцию ручки. Ее зубы щелкнули на пустоте. «Давай! – велела она себе. – Спроси! Будь изобретательной, или ты никогда не вернешься домой к маме». Не помогло. Она слишком боялась доктора Виландера, чтобы сказать что бы то ни было, пока он не повернулся к ней всем корпусом.

– А теперь послушаем дальнейшие приключения кузнеца и умножающихся с бешеной скоростью старых леди.

– Но сначала… – едва произнеся это, Вивьен ощутила тот же приступ страха, который испытала, когда прикоснулась к почти плотной руке Хранителя, однако заставила себя продолжить: – Прежде чем я начну читать, не могли бы вы, пожалуйста, рассказать мне о Нестабильных эпохах? Я имею в виду, как определяется, что они таковые. И всё о них.

Ну, вот и всё. Вивьен трясло, а Джонатан уставился в свой лист, продолжая писать, делая вид, будто не имеет к этому никакого отношения. Но она знала, что это важно.

– Пытаешься оттянуть час расплаты, а? – проворчал доктор Виландер.

Но, спокойно выпустив клуб дыма из трубки, он поразмышлял над тем, что сказать.

– Поскольку ты сама только что прибыла из одной из них, полагаю, ты должна быть озадачена, – заметил он. – Невозможно понять, что они Нестабильные, если живешь в них. Их можно определить только снаружи – здесь, в Городе Времени. И не только никто в Нестабильной эпохе не знает, что случится в их будущем – никто вообще не знает. Оно может изменяться изо дня в день, – он положил трубку на стол и сцепил толстые волосатые ладони на громадном колене. – Но оставим эпоху, из которой ты прибыла. Это кошмарная неразбериха, особенно сейчас. Давай возьмем более близкую. Рассмотрим Город Времени.

– Город Времени! – воскликнула Вивьен.

Джонатан был так поражен, что бросил делать вид, будто он ни при чем, и развернул стул, чтобы присоединиться к разговору.

– Но Город Времени не Нестабильный!

– Что и требовалось доказать, – проворчал доктор Виландер. – Ты не знаешь этого, потому что живешь в нем. Конечно, он Нестабильный, мальчик! Если бы ты смог оказаться снаружи времени и истории, ты бы обнаружил, что прошлое и будущее Города так же изменчиво, как прошлое и будущее века двадцать. Почему, ты думаешь, у нас есть записи каждого года истории и почти ни одной о самом Городе? Потому что эти записи не останутся верными, конечно же. И ты знаешь, что произойдет в Городе завтра? Нет. И я не знаю.

– Но мы знаем! – возразил Джонатан. – Мы знаем погоду и какие церемонии назначены…

– Церемонии! – прорычал доктор Виландер. – Вероятно, их изобрели, чтобы заставить людей чувствовать, будто они знают, что случится завтра. Это единственная польза, что я когда-либо видел в них. Или, возможно, когда-то в них заключался смысл. О, я допускаю: Город Времени – самая небогатая событиями и кажущаяся стабильной Нестабильная эпоха, но только и всего. Возможно, мы можем надеяться на небольшой кризис, когда он подойдет к концу – и поскольку на данный момент он почти прошел круг к собственному началу, этот конец не за горами, – но у меня есть предположение, что он просто иссякнет во время той или иной церемонии. Пока этот глупец Энкиан жалуется, что его поставили в процессии слишком низко. Ха!

– Вы сказали, он возвращается к собственному началу? – спросила Вивьен.

– Да. Передай мне диаграмму.

И когда Вивьен протянула доктору Виландеру диаграмму, он показал, что имел в виду, проведя большим квадратным пальцем по подкове от левого конца, помеченного «Каменный век», до правого с надписью «Депопуляция Земли».

– Город просуществовал целую длину истории, – большой палец остановился на пустом пространстве между началом и концом истории. – Вот. В данный момент он движется в разрыв, где почти наверняка он начался. Когда он достигнет середины этого разрыва, – палец постучал по самому верху диаграммы, – он, вероятно, распадется. Конечно, люди пытаются придумать способы предотвратить это. Проблема в том, что мы не знаем, что произойдет. Возможно, ничего. Или, возможно, он станет критическим, как век двадцать, из которого ты прибыла.

Джонатан бросил на Вивьен испуганный взгляд.

– О, – произнесла она: не совсем то, что она пыталась разузнать, но в любом случае знать это стоило. – Если он станет критическим, он увлечет за собой всю историю?

– Это одна из многих вещей, которые мы не знаем, – ответил доктор Виландер. – Нет смысла смотреть так испуганно, девочка. Ты здесь ничего не можешь поделать. И довольно этого. Теперь перевод. Пропусти первый кусок – ты наверняка запомнила его – и зачитай остальное.

Вивьен вздохнула, поскольку первый кусок был единственной частью, в которой имелся смысл, и начала:

– Первый Офицер Патруля Времени…

– Хранитель, – поправил доктор Виландер. – Полагаю, это прогресс по сравнению со старыми леди. Нужное слово – Хранитель.

– Хранитель, – покорно повторила Вивьен, – в Железном веке находится на холме и является высоким мужчиной с причудливой (правильно?) погодой и скучными рубашками…

– Причудливым характером и темной одеждой, – произнес доктор Виландер.

– Что идет ему в первую очередь.

Вивьен внезапно осенило, что она читает описание того самого Хранителя, которого они встретили утром. О, если бы она могла сделать текст более осмысленным! Возможно, если он будет достаточно бредовым, доктор Виландер вырвет бумагу из ее рук и прочитает сам. Но этому не суждено было случиться.

– Нет, нет! – прервал доктор Виландер. – Как и полагается Хранителю раннего Века. Продолжай.

Вивьен вынуждена была, запинаясь, продолжить – доктор Виландер поправлял чуть ли не каждое слово – и в процессе постараться извлечь смысл. Джонатан даже не пытался делать вид, будто выполняет данное доктором Виландером задание. Вивьен заметила, как расширились за мерцанием зрительной функции его глаза, глядя на нее поверх косы, жадно ожидая каждого следующего слова. К ее облегчению, он догадался записывать на запасном листке заменителя бумаги по мере того, как она, спотыкаясь, продвигалась вперед. Позже, когда они медленно спускались обратно по лестницам, а Город Времени появлялся наискось так и эдак вокруг них – однажды даже почти над их головами, – он зачитал записанное вслух.

– Вот оно, – сказал Джонатан. – «А второй Хранитель находится в море, которое высохло, и весь в серебре, что приличествует Веку, в котором создают и убивают необыкновенными способами». Интересно, почему? «Третий Хранитель молод и силен и всецело является человеком Золотого века. Он одет во всё зеленое, поскольку живет в лесу, покрывшем город, который когда-то был великим. А четвертый Хранитель отправляется тайно, чтобы никто не догадался, где лежит Свинцовая Шкатулка, поскольку она самая ценная из всех». О, во имя Времени, В.С.! Ты идиотка! Почему ты не сказала, о чем это?

Вивьен сосредоточила взгляд на блеске Тысячелетия, лежащего на боку у зеленого горизонта.

– Я не могла понять ни строчки, – ответила она. – Я понятия не имела, что здесь говорится, как найти Шкатулки.

– Да, но здесь говорится недостаточно, – недовольно произнес Джонатан. – Знание, что Железная Шкатулка находится на холме, не больно много дает, если только не знаешь изначально, где этот холм. И существует около десяти морей, высохших в то или другое время. Что касается городов, которые когда-то были великими, я сходу могу назвать сорок, начиная с Трои и заканчивая Миннеаполисом. Однако, если я дам это Леону Харди, он может что-нибудь выяснить.

– Почему? Что ты ему рассказал? – спросила Вивьен.

– Ничего, на самом деле. Я действовал весьма хитро. Но он предложил мне всё, что я захочу, в обмен на рассказ о Хранителе, проходящем в танце сквозь церемонию, так что я попросил его поискать в записях легенды о Шкатулках. Студенты могут рыться в любых разделах Перпетуума, и никто не спросит, что они делают, вот я и подумал, он может найти, где и когда спрятаны полярности.

Вивьен сильно встревожилась. Может, Леон Харди в самом деле милый, но он старый – достаточно старый, чтобы не снисходить до вещей, которые кажутся важными детям их с Джонатаном возраста.

– Надеюсь, ты попросил его никому не рассказывать.

– Он это понимает, – беззаботно ответил Джонатан, ныряя в следующий лестничный пролет, который перевернул купол Годов вверх ногами. Купола-близнецы Науки теперь скрыли из вида Тысячелетие. – И я убедил его в любом случае сосредоточиться на Девятой Нестабильной эпохе, поскольку он сам родом из близкого к ней времени и много о ней знает. Видишь? Утром в Продолжительности мне пришла в голову отличная идея. Думаю, сначала мы должны предупредить Хранителя последней Шкатулки, чтобы он был готов задолго до того, как туда доберется вор, и, возможно, мы убедим его помочь нам найти двух остальных. Но прежде нам надо узнать, где он находится. Ты понимаешь?

Это имеет смысл, согласилась Вивьен. Но она по-прежнему чувствовала себя неуютно. Пришлось напомнить себе, что, судя по их призракам времени в коридоре, они с Джонатаном сделают что-то в этом роде – и, по-видимому, безопасно и успешно. Потом она напомнила себе, что Джонатан сумел весьма ловко вытащить ее с вокзала в 1939 году так, что никто не заметил. Эта мысль настолько успокаивала, что Вивьен почти забыла: похищение само по себе было ошибкой.

Войдя во дворец Аннуарий, они обнаружили, что готовится еще одна церемония. Вестибюль был усеян золотыми шляпами и украшенной драгоценными камнями обувью. Где-то наверху топали ноги и кричали голоса. Джонатан бросил один взгляд на бардак и тихо исчез. Вивьен даже не заметила, как он ушел, поскольку в этот момент по лестнице слетела толпа с Вечным Уокером во главе.

– Не эта золотая шляпа! – проревел Вечный Уокер. – Мне нужна Ампорийская Митра, идиот! И куда, черт возьми, дели Ампорианскую Ризу?

Он развернулся и устремился по вестибюлю к утренней. Все остальные ринулись за ним. Элио пробежал позади толпы, размахивая золотой, похожей на жилет вещью. Самой последней, семеня, спустилась Дженни. Она, видимо, тоже участвовала в церемонии, поскольку была наполовину одета для нее: в сине-сиреневое платье, узкое до колен и расклешенное книзу, – и выглядела обеспокоенной больше, чем обычно.

– О, Вивьен! – воскликнула она. – Будь умницей – найди ему Ампорийскую Митру. Она должна быть где-нибудь. Мне тоже надо одеться. Это одна из действительно крупных церемоний, и мы не смеем опаздывать.

– Как она выглядит? – спросила Вивьен.

– Как золотая водосточная труба, – ответила Дженни через плечо, когда засеменила обратно наверх.

Вивьен охотно устремилась на поиски. Это было гораздо веселее, чем беспокоиться о Шкатулках и их Хранителях, и давало ей чудесную возможность порыться в тех частях дворца, где она еще не бывала. Пока она искала, толпа людей время от времени проносилась мимо – впереди Петула махала чем-то пушистым, а позади Элио размахивал золотой жилеткой. Иногда они бежали, наступая Вечному на пятки. Иногда Вечный пробегал сам по себе, требуя Митру, или Совмещающий Посох, или горностаевые котурны[8]8
  Котурны – высокиеоткрытые сапоги из мягкой кожи на высокой подошве.


[Закрыть]. Каждый раз, когда он появлялся, хихиканье поднималось в горле Вивьен, и ей приходилось прятаться за ближайшую дверь, чтобы посмеяться.

Так она в итоге и нашла Ампорийскую Митру. Очередная комната, в которой она спряталась, оказалась ванной. По крайней мере, Вивьен думала, что это ванная, судя по мокрым отпечаткам ног Вечного на пробковом полу. Но в своей части двадцатого века она никогда не встречала ничего похожего на громадную стеклянную ванну, стоявшую где-то посередине между полом и потолком, полную зеленой, кипящей точно в котле воды. Взгляд зацепился за нечто, похожее на золотую водосточную трубу на другой стороне стеклянной ванны, и сначала Вивьен подумала, что это и есть просто золотая труба. К счастью, она была так изумлена ванной, что обошла ее вокруг. И там на влажном полу лежала шляпа.

Вивьен схватила ее и присоединилась к погоне, размахивая шляпой и крича Вечному Уокеру, что нашла ее. Но он просто пронесся вперед и не обратил ни малейшего внимания. После того, как все промчались наверх на чердак, а затем снова вниз и, похоже, собирались вернуться на чердак, смех настолько душил Вивьен, что у нее совсем не осталось дыхания. Так что она просто подождала в вестибюле, пока все не примчатся обратно.

Вечный Уокер появился первым, несясь к ней вниз по лестнице – один горностаевый котурн хлопал на его ноге, а другой он держал в руке.

– Где Ампорийская Митра? – проревел он.

Вивьен глубоко вдохнула, чтобы перестать смеяться.

– Здесь! – крикнула она и задержала остаток дыхания в попытке подавить хихиканье.

Но это не помогло. Когда она впихнула шляпу в свободную руку Вечного, смех вырвался наружу. Она практически фыркнула ему в лицо. После чего ей пришлось согнуться пополам, по щекам потекли слезы.

– О, о, о! – произнесла она. – Вы такой забавный!

Вечный Уокер замер в абсолютной неподвижности, одарив ее самым страдающим своим взглядом. Пока он стоял и смотрел, Петула сбежала по лестнице и протянула ему Совмещающий Посох. Элио прорвался сквозь толпу других людей, в беспорядке тянущихся за ней, и набросил ему на плечи золотую, похожую на жилетку вещь.

– Ампорианская Риза, сэр, – произнес он.

Он единственный из всех не задыхался.

Вечный Уокер обратил страдающий взгляд к Элио. После чего обвел глубоко раненным взглядом остальных отставших и зашагал к своему кабинету, хлопая котурном. Все спокойно последовали за ним, неся свои части регалий. Вивьен осталась, чувствуя себя точно так же, как утром, когда сказала Хранителю то, чего не следовало говорить.

– Вы не должны были смеяться, мисс, – серьезно объяснил Элио, прежде чем последовать за другими. – Не в лицо, то есть. Вечный, как и все рожденные люди, нуждается в адреналине, а работа у него страшно скучная. Я обычно стараюсь перед каждой церемонией положить в неправильное место хотя бы один предмет одежды.

Теперь Вивьен скорее плакала, чем смеялась.

– Он простит меня?

– Не знаю. Никто прежде не смел смеяться над ним.

Чувствуя себя пристыженной, Вивьен просидела в утренней, пока во дворце не установилась тишина. Только тогда она вышла в вестибюль. Как она и ожидала, Джонатан беззаботно спускался по лестнице, делая вид, будто он по чистой случайности снова появился как раз в тот момент, когда суматоха закончилась.

– Пойдем посмотрим церемонию, – предложила Вивьен.

Она чувствовала, что должна это Вечному Уокеру.

– Ты правда хочешь? – удивился Джонатан. – Она будет ужасающе скучной.

Но он любезно пошел с ней на площадь Эры, где они втиснулись в ряды туристов возле стеклянной аркады. Они подошли вовремя, чтобы увидеть, как нарядная группа Патрульных Времени марширует из здания Патруля и занимает позицию рядом с Камнем Фабера Джона. Люди в красных, белых и синих мантиях колоннами выходили из других зданий и арок и тоже занимали позиции. Затем появились процессии. Среди множества людей, передвигающихся мелкими шагами из-за узких мантий, Вивьен разглядела Дженни, теперь завернутую в просторный розовато-лиловый плащ. Она увидела мистера Энкиана, важно шагающего во главе ряда Библиотекарей в синих мантиях. Здесь была и группа студентов в пыльно-зеленых одеяниях. Похоже, участие принимали все. Даже доктор Виландер – возвышающийся в поношенной фиолетовой мантии. Теперь Вивьен поняла, почему он столько времени проводит, сидя в РЕДКОМ КОНЦЕ. Он довольно сильно хромал.

Она видела, как отец Джонатана медленно шагает следом – величественный и золотой, с поднимающейся над его головой высокой шляпой-трубой.

– Что эта церемония изображает? – спросила Вивьен.

– Понятия не имею, – ответил Джонатан.

– В таком случае ты должен узнать, – заметил строгий мужчина рядом с ними.

Он явно был туристом – в респектабельных драпировках в сине-желтую клетку. Он сложил свой Информационный Листок и вытянул его перед Джонатаном.

– Это первая из Четырех Церемоний Основания Города. Она очень старая – возвращается к самому началу и отмечает первые мгновения, когда Город Времени был отделен от истории. Ты должен гордиться тем, что видишь ее, мой мальчик. Мы приехали специально для этого, – он забрал Информационный Листок и с беспокойством добавил: – И здесь говорится, что положенный по прогнозу дождь задержится до конца церемонии. Надеюсь, это так.

Значит, Город действительно вернулся ко времени, когда был основан, подумала Вивьен. Она ощутила внезапное беспокойство. Еще одна процессия начала извиваться от Вековой площади. Эта, похоже, состояла из обычных людей – все были одеты в простые бледные пижамы, и у каждого вокруг шеи висела некая цепь. Солнце сверкало на цепях и вспыхивало на пряжках и начищенных сапогах Патрульных Времени. Отец Джонатана полыхал золотом среди ярких мантий. Не было ни малейших признаков дождя, о котором говорил турист, но он приближался, нависая над церемонией – так же как конец всего нависал над Городом Времени. Что случится со всеми этими людьми, если Город Времени просто рухнет?

Видимо, Джонатан подумал о том же.

– Я не хочу, чтобы всё это исчезло, – сказал он.

– Не исчезнет. Мы что-нибудь предпримем, – ответила Вивьен. – Хранитель призвал нас к этому.

Но церемония продолжалась. Сэм нашел их и пять минут постоял рядом, после чего громко зевнул и ушел. Вивьен чувствовала, что после сказанного туристом будет некрасиво тоже уйти. Так что она развлекалась, нажимая кнопки на своем поясе. Функция времени – они наблюдают здесь уже больше часа, – функция ручки, отчет о погоде – через две минуты начнется дождь, – функция снижения веса – на этом месте строгий турист одарил ее весьма упрекающим взглядом, – и наконец, кредитная функция. На ее ладони засветилось: «00.00». Вивьен пораженно уставилась на цифры. Она заново нажала кнопку, и еще раз. Функция по-прежнему показывала: «00.00».

– Джонатан! В чем дело? Вчера утром здесь была сотня, а я еще ничего не потратила!

– Спроси Элио. Должно быть, какая-то ошибка. И ты только посмотри туда!

Вивьен посмотрела, куда кивнул Джонатан. Все важные люди сформировались в новую процессию, во главе которой гордо вышагивал мистер Энкиан. Доктор Леонов, Высший Ученый, шел позади мистера Энкиана, рядом с громадной фиолетовой массой доктора Виландера. И бедный безумный Железный Хранитель тоже присоединился к процессии. Шляпа с мягкими полями подпрыгивала, и он с крайне серьезным лицом точно копировал важный шаг мистера Энкиана. Возможно, он думал, что так следует ходить. Доктор Леонов бросил на него сомневающийся взгляд, а потом, видимо, решил, что это призрак времени или еще одна студенческая шутка. Доктор Виландер, должно быть, пришел к такому же выводу, поскольку вовсе не обратил внимания на Хранителя и просто продолжал мрачно хромать, неотрывно уставившись в напыщенную спину мистера Энкиана. Довольно много людей заметили. Волна позабавленного бормотания пронеслась по той стороне площади. Однако мистер Энкиан был чересчур поглощен собственным величием, чтобы заметить.

А потом стеной полил дождь. Вивьен обрадовалась предлогу уйти. Строгий турист и его жена подняли над головами сине-желтый навес и остались смотреть, но Вивьен с Джонатаном побежали к Закрытию Времени, мимо раскрывавшихся вокруг них зонтиков всех возможных форм и размеров. Элио тоже смотрел церемонию. Они встретились с ним под аркой, пробившись сквозь толпу укрывшихся там промокших людей. К этому времени дождь колотил по булыжникам Закрытия Времени и лился по всем водостокам зданий. Они втроем помчались ко дворцу Аннуарию.

Там, когда они стояли, капая на узорный мраморный пол, Вивьен воспользовалась возможностью рассказать Элио о кредите на ее поясе. Элио попросил посмотреть на него. Вивьен сняла тяжелый намокший ремень и передала его. Вода закапала на него с бледных прямых волос Элио, когда он пропустил пояс сквозь пальцы. Он выглядел раздосадованным.

– Я взвесил шансы, – сообщил он, – и решил, что нам не нужна функция защиты от дождя. Мои расчеты основывались на том, что мы окажемся снаружи только во время двух процентов годовых ливней. Но я забыл: два процента столь же мокрые, как и любой другой дождь. Нет, этот пояс в прекрасном рабочем состоянии. Ошибка должна быть в городском компьютере, – он вернул Вивьен пояс. – Я проверю компьютер завтра. Прямо сейчас я буду занят. Вечный вернется очень мокрым и очень сердитым.

Однако Вивьен выяснила, что не так с ее поясом, на следующее утро, задолго до Элио. Это было сырое, синее утро после дождя. Они с Джонатаном отправились в школу и обнаружили, что Сэм не ждет их как обычно у фонтана. Вивьен показалось, что она видела, как он прячется под аркой. Но Джонатан быстро возразил:

– Нет, это, должно быть, Леон. Я попросил его встретить меня там, если он что-нибудь найдет. Иди спроси про Сэма – вон тот дом, – пока я говорю с Леоном.

И с развевающейся за спиной косой он побежал к арке, явно сильно взволнованный.

«Хм, – подумала Вивьен, пока шла к дому из розового кирпича, на который указал Джонатан. – Похоже, Джонатан не хочет, чтобы я знала, о чем он говорит с Леоном Харди. Интересно, почему?»

Она остановилась и посмотрела на парадную дверь дома Донегалов. Она не нашла ни молотка, ни звонка. Но наверняка должно быть какое-то другое устройство. Пока Вивьен стояла, думая, что делать, дверь открылась и, заправляя верх своей пижамы-униформы за пояс, вышел отец Сэма, явно собиравшийся на работу.

– Доброе утро, – поздоровался он. – Я ждал тебя. Нет смысла звать Сэма. Он не пойдет сегодня в Продолжительность. Боюсь, он устроил себе очередную оргию со сливочными пирожными, доведя себя чуть ли не до смерти.

Как только отец Сэма сказал это, Вивьен поняла, что случилось с ее поясом.

– О, – произнесла она. – Спасибо.

И она повернулась к арке. Но мистер Донегал закрыл дверь и в самой дружелюбной манере шагнул к ней. Это заставило Вивьен чувствовать себя ужасно неловко. Во-первых, она была жутко зла на Сэма. Во-вторых, она хотела услышать, что Леон Харди говорит Джонатану. А самое главное, она поняла, что сильно стесняется отца Сэма. От него исходило ощущение яростной энергии, какого она не встречала в других людях Города Времени. Вивьен была уверена: это то ощущение, которое исходит от человека, наделенного большой властью, который отдает приказы и которому подчиняются, что тревожило само по себе. Но она помнила, что мистер Донегал вроде как ее дядя, и приложила все силы, чтобы улыбнуться ему, как племянница.

– Я думала, у Сэма нет кредита, – сказала она.

– Нет. Вчера вечером во время церемонии он пробрался в Здание Патруля и покопался в моем компьютере. Добился, чтобы он выдал ему ленту чьего-то чужого счета – хитрый маленький чертенок! – мистер Донегал говорил сурово, но Вивьен видела, что в глубине души он немало гордится Сэмом. – Он не говорит, чей это был счет. Не смогли из него вытянуть.

«Но я знаю! – подумала Вивьен. – Просто потому, что он дулся из-за того, что мы с Джонатаном уйдем без него, а мы еще даже не ушли!» Она разозлилась на Сэма больше, чем когда-либо. Но она ничего не сказала мистеру Донегалу, поскольку хотела сама отомстить Сэму.

– Сколько он съел? – спросила она.

– На сто единиц, можешь себе представить?

Вивьен могла. Это стало последним доказательством. Она хотела бы рассказать Джонатану, который стоял под аркой, разговаривая с Леоном Харди. Но, к ее разочарованию, оба обернулись, увидели Вивьен и мистера Донегала, идущих по Закрытию Времени, и направились на площадь Эры, продолжая бурно что-то обсуждать.

– Я хотел поговорить с тобой, – сказал мистер Донегал, – о веке двадцать.

– Да? – нервно произнесла Вивьен.

– Он становится совершенно критическим. Теперь затронута и Первая Мировая война. Волна откатилась назад до события, называемого англо-бурская война. В настоящий момент вторая война начинается в тридцать седьмом году. Там становится довольно-таки скверно. Я не стану тебе лгать, но я также и не хочу, чтобы ты беспокоилась.

«Но я беспокоюсь!» – подумала Вивьен, когда они вошли под тень арки. Она забыла о Сэме и о Джонатане с Леоном Харди. Она могла думать только о том, что с ее родителями.

Они вышли на яркий свет площади Эры, где маленькие фигуры Джонатана и Леона стояли за Камнем Фабера Джона.

– Твои родители в безопасности, – добавил мистер Донегал.

Будто прочитал мысли Вивьен, вот только он имел в виду не тех родителей.

– Наблюдателям дается полная защита, и Патруль Времени постоянно приходит проверять. Не отрицаю, я был немного сердит на твоего отца из-за того, как он задержался с докладом об ухудшении, но это не значит, что я пренебрегаю им или Ингой. Я отправляю в Хронолог запрос Нулевого Часа, чтобы отозвать всех Наблюдателей из этой эпохи. Я подумал, тебе захочется узнать, что Хронолог выполнит запрос, только они слегка задержатся из-за всех этих Церемоний Основания. Это не могло произойти в худшее для нас время! Но не беспокойся. Твои родители в целости и сохранности вернутся в Город Времени самое большое через три-четыре дня.

– С-спасибо, – сумела выговорить Вивьен.

Они пошли дальше к Камню Фабера Джона. Мистер Донегал продолжал говорить. Вивьен смутно слышала, как он рассказывает, что Патруль Времени все еще не нашел источник всех проблем, и подозревала, что он скажет, что Вторая и Третья Нестабильные эпохи тоже в беспорядке, но она уже не слушала. Когда он, наконец, бодро похлопал ее по плечу и рысью – прямо как Сэм – направился к Зданию Патруля, ноги Вивьен почти отказывались двигаться. К этому моменту Джонатан находился уже у дверей Продолжительности. Вивьен видела, как Леон помахал ему и зашагал вдоль края площади, мимо вереницы детей, спешащих к Продолжительности. Приложив громадное усилие, она смогла пересечь остаток площади. Она была настолько встревожена, что почти не могла четко мыслить.

Через три-четыре дня Ли вернутся, и настоящая кузина Вивьен с ними. Почему-то она никогда не задумывалась о такой возможности. Довольно глупо с ее стороны. Дженни еще несколько дней назад говорила об отзыве Наблюдателей.

– Я жила, – выдохнула Вивьен, – в – как это мама называет? – в раю для дураков. Вот кто я: дура в раю. Как глупо!

Она обрадовалась школе, отвлекающей ее от этих мыслей, несмотря на то, что утренние уроки оказались не столь оживленными без Сэма, производящего шум каждые несколько минут. Но по крайней мере всеобщие символы отвлекали от размышлений о Ли. Вивьен почти с нетерпением ждала занятий с доктором Виландером после обеда, поскольку с ним в самом деле очень сложно думать о постороннем.

А потом где-то в середине утра на поясе Вивьен вспыхнула кнопка сообщений. Она гордилась тем, что заметила это, учитывая, чем была занята ее голова. Она нажала на кнопку, и пустое пространство стола засияло словами:

«Хэйкон Виландер – В. Ли. Прости – забыл о мерзкой церемонии сегодня после обеда. Увидимся завтра».

«Вот досада! – подумала Вивьен. – Теперь мне на целых полдня не остается никаких занятий, кроме беспокойства!»

Но как только она вошла в обеденную комнату, Джонатан схватил ее за руку.

– Поешь что-нибудь и возвращайся во дворец, – прошептал он. – Леон встретит нас в веке сто один.

Вивьен посмотрела на него и поняла, что на нем костюм с ромбами. Она посмотрела на себя. Ее костюм был коричневато-оранжевым с белыми каймами, что должно быть не сильно заметно в темноте коридора. Но теперь она узнала его, как костюм, который носил ее призрак. А Сэм довел себя до болезни.

«Вот оно! – взволнованно подумала она. – Я должна пойти и вернуться. После чего, если повезет, я смогу уйти прежде, чем здесь появится настоящая Вивьен Ли!»