Текст книги "Между домом и роддомом (СИ)"

Автор книги: Диана Ольховицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

О любви

Вечер в роддоме был тихим и скучным.

За окном накрапывал дождик. Все сидели, молча уткнувшись в гаджеты: я читала продолжение любимого романа, Марина смотрела видеоурок по вязанию пинеток, Даша кого-то лайкала в соцсетях.

И только в книжке темный властелин начал пламенно объясняться в любви главной героине, как в палату ворвалась Люська. На ней была белая маечка с надписью «Сплин» и джинсовые шорты для беременных с регулируемым поясом.

– Все, развожусь к хвостам собачьим! – выкрикнула она. И, швырнув телефон на тумбочку, плюхнулась на кровать лицом к стене.

– Люсь, что случилось? – тут же всполошились мы. – Вы поссорились? Он тебя обидел? Да не молчи ты!

В это время зазвонил Люськин телефон. На экране высветилось улыбающееся лицо ее мужа.

Люська протянула руку, выключила звук и снова отвернулась к стене. Муж на экране продолжал улыбаться, но теперь уже молча. Через некоторое время экран погас.

Даша подошла к кровати и потрясла Люську за плечо:

– Расскажи по-человечески уже, раз начала!

– А что тут рассказывать? – буркнула Люська. – Развожусь и все тут.

На экране телефона вновь появилось лицо Люськиного мужа.

– Да ответь ты ему! – попросила Марина. – Меня раздражает это мигание!

Она подошла к окну и прижалась лбом к стеклу:

– Это у тебя на погоду депресняк: дождь, грязь…

Люська открыла ящик тумбочки и забросила туда телефон:

– Теперь не раздражает?

И сев на кровати, наконец-то призналась:

– Этот кодер недоделанный взял деньги, отложенные на коляску, и купил себе какую-то сраную железяку! Еще и фотку этого дерьма прислал, типа смотри, какая хрень крутая… Как нарочно издевается!

Люська шмыгнула носом и размазала тушь по щеке:

– Я вообще не понимаю, нахрена он женился? Ему ведь ни я не нужна, ни сын… Вот компьютер – это да, всех роднее! Целыми днями с ним разговаривает: то сюсюкает, то матом кроет. И сексом он с компьютером регулярно занимается, чаще, чем с женой. И ладно б пацан был, а так мужику хорошо за тридцатник, а он все не натешится!

– Муж-программист – это, наверное, тяжело, – посочувствовала Даша. – Они все какие-то не от мира сего, как биороботы.

В палату заглянула Алла Ивановна, она как раз дежурила в ночь:

– Людмила, что случилось? Где твой телефон? Муж не может до тебя дозвониться, уже полроддома на уши поднял!

– Телефон в тумбочке! – фыркнула Люська. – А с бывшими мужьями я не разговариваю!

– И давно он бывший? – со вздохом уточнила Алла Ивановна.

– Почти час.

– Понятно… Дуришь, Иванишина. А о ребенке ты подумала? Психуешь, злишься, а твои гормоны стресса прямиком к нему попадают. Маме плохо, и ему тоже плохо и страшно, он волнуется за тебя, и не знает, как помочь!

– Прости, котенок… – Люська всхлипнула и с виноватым видом погладила живот. – Я больше не буду.

– Правильно, – подхватила Алла Ивановна. – Сейчас успокоишься, выпьешь водички и позвонишь мужу.

– Не позвоню.

– Девочки!  – удивленно воскликнула Марина, все также стоявшая у окна. – Там грузовик какой-то подъехал, три мужика музыкальную аппаратуру выгружают. Люська, иди сюда, скорее, там твой муж!

Люська не пошевелилась.

– Надо же, – хмыкнула Алла Ивановна. – Вечер обещает быть интересным.

Она тоже подошла к окну и выглянула во двор:

– Людмила, у тебя муж – музыкант?

– Да ну, какой там из него музыкант, – отмахнулась Люська. – В детстве ходил в музыкальную школу, год не доучился – бросил. В универе у них было что-то вроде рок-группы, подражали то «БИ-2», то «Сплину», то даже под Шнура косили. Сейчас изредка собираются с друзьями в гараже, но больше пиво пьют, чем репетируют.

– Люська, прикинь, тебе сейчас серенады петь будут, как средневековой принцессе! – восторженно выдохнула Марина. – Мамочки, как романтично!

Люська промолчала.

Во дворе слышался шум, звук настраиваемой аппаратуры, потом приятный мужской голос произнес в микрофон:

– Люся, ты не отвечаешь на мои звонки. Но мне очень нужно с тобой поговорить. Услышь меня, пожалуйста!

И запел:

«Она не курит кальян, она просто не курит.

Звёзды баров и клубов, подъездные куры –

Они завидуют ей и чистоте простыней,

И ненавидят её с каждым днём всё сильней».[1]

– Неплохо поет, – оценила Алла Ивановна.

Вокруг раздался скрежет открываемых окон:

– Ух, ты! А в честь чего концерт?

– Девочки, сегодня, наверное, юбилей роддома!

– А что это за музыка? – удивился чей-то голос.

– Рок! – восторженно пояснил другой голос.

– Не, рок не люблю, – фыркнул первый голос. – Я рэп слушаю.

– Ты ничего не понимаешь! – убежденно припечатал первый голос. – Я тоже рэп слушаю, но рок – это мо-о-ощь!

– Обожаю эту песню! – радостно признался кто-то со второго этажа и подхватил припев:

«Она не такая, как все,

Летит мотыльком на луну по весне»

Мы с Дашкой танцевали по палате.

В коридоре послышалось хлопанье дверей. Кто-то настойчиво звал:

– Яна! Тимирязева! Да где ты лазишь? Все самое интересное пропустишь!

– Я р-рожаю! – простонали в ответ из коридора. – Как раз с-схватка! О-о-о-й!

– Не, ну ты нашла время! – возмутился тот же голос. – Давай беги сюда, потом родишь!

– Кстати, правильно! – неожиданно поддержала Алла Ивановна. И, подойдя к двери, закричала в коридор медсестре: – Лиля, уколи Тимирязевой но-шпу, рано ей еще рожать, раскрытия ноль. Пусть лучше концерт послушает.

И только Люська безучастно сидела на кровати.

Допев песню, Люськин муж произнес:

– Люся, я знаю, что ты меня слышишь. Нам нужно поговорить. Дай мне шанс, я все объясню.

И запел снова:

«Стою курю в ледяном подъезде,

Мой телефон никуда не ездит.

А мне так хочется быть полезным,

Знать, что я кому-нибудь необходим».[2]

– Необходи-и-им! – подпевала я.

– Гинекология! – руководил кто-то со второго этажа. – Поем припев все вместе, три-четыре:

«Я всегда испытываю счастье,Там, где я могу быть настоящим».

– Мамочки, – прошептала Марина. – Как здорово! Я сейчас рожу от счастья!

– Бекирова, не сметь! – одернула ее Алла Ивановна. – Тебе еще минимум две недели ходить. Вот Людмиле – можно, только ей, похоже, все по барабану.

– Люся! – снова произнес муж в микрофон. – Я тебя люблю, прости меня, пожалуйста!

«Ты, я – всё получилось.

Я, ты – окно не случайно.

И наша любовь, нет, не изменилась,

Не всё так печально».[3]

Мы с Дашкой стояли, обнявшись, у окна и украдкой смахивали слезы.

Марина рыдала в голос.

– Слушай, Иванишина, – задумчиво протянула Алла Ивановна, оглядываясь на Люську. – Я взрослая циничная тетка, тридцать лет принимаю роды и насмотрелась такого, что полевые хирурги против меня – малые дети. Но сейчас даже я бы его простила!

– Я простила! – тихо прошептала Люська. – Давно уже простила. Это наши «особые» песни. С каждой связано что-то очень важное. И я сейчас все это прожила заново… Да плевать на деньги, мне все равно свекровь обещала коляску подарить!

«Секунды в ладонях следят за глазами,

Кто там за нами, кто танцует за нами.

Любовь не пропала, любовь не пропала,

Немного устала, но не пропала».

– Да, – повторила Люська, – не пропала…

Она протиснулась к окну:

– Сейчас он еще раз пропоет этот куплет, я выгляну и скажу, что прощаю!

– Свитер набрось! – посоветовала Алла Ивановна. – Там сыро.

Люська вытащила из тумбочки черный джемпер с надписью: «I'll be back» и накинула его на плечи.

Неожиданно послышался вой полицейской сирены. Ослепляя светом мигалок, на территорию роддома въехали две полицейские машины.

Четверо полицейских бодро выскочили на асфальт.

– Что такое? – растерянно бормотала Люська. – Откуда взялась полиция? И куда они уводят Лешку?!

Полицейские посадили музыкантов в машину и уехали. Во дворе осталась стоять музыкальная аппаратура.

Люська бросилась к тумбочке, вытащила из ящика телефон.

На экране горело сообщение: «32 пропущенных».

– Лешка, Лешенька, ответь, пожалуйста! – умоляла она трубку.

– Абонент временно недоступен! – издевался механический голос.

– Да что ж это такое, я сейчас с ума сойду! – бормотала Люська, вновь и вновь нажимая вызов и выслушивая все тот же ответ. – Лешенька, ну где ты?

– Так, немедленно прекратить панику! – Алла Ивановна отняла у нее телефон и положила на тумбочку. – Сейчас позвоню начальнику районного отделения и все узнаю.

– У вас есть связи в полиции? – с уважением в голосе уточнила Марина.

– Да меня тут каждая собака знает, – усмехнулась врач. – У кого я только роды не принимала!

Она достала из кармана телефон и, пролистав длиннющий список, выбрала нужного абонента:

– Леонид Сергеевич, добрый вечер! Я не поздно вам звоню? На работе? Я тоже сегодня в ночь дежурю, надо же, как совпало. Как дочка? Шов не беспокоит? Вот и чудненько. А внученька как?

Алла Ивановна улыбнулась, выслушивая ответ:

– Конечно боевая, вся в деда! Два зубика уже? Вот умница какая! Я, собственно, по делу звоню. Там вам в отделение привезли музыкантов…Какие еще хулиганы? Никакие они не хулиганы, это какая-то ошибка! Это муж нашей пациентки, они с друзьями организовали небольшой концерт для девочек. Молодежь, креативят… Кто-кто вам позвонил? А, понятно. Вы разберитесь, пожалуйста.

– И передайте Лешке, что я его простила! – выкрикнула Люська.

– Да, скажите Алексею Иванишину, что жена ждет его звонка.

Через несколько минут у Люськи зазвонил телефон.

– Да, Лешенька, где ты! – Люська с перепугу включила громкую связь.

– Нас уже отпустили, – весело отозвался муж. – Едем забирать аппаратуру. Провели разъяснение, что нельзя шуметь в позднее время у медицинского объекта и отпустили.

– Но они же не шумели! – возмутилась Марина. – Такой замечательный концерт был! Весь роддом пел и танцевал.

– Кто-то вызвал полицию, – пояснил муж. – Ну да Бог с ними. Люська, наконец-то ты меня слушаешь! Ты все неправильно поняла! Я не трогал колясочные деньги, я премию получил. Теперь не только на коляску хватит, но и на пеленальный столик, и шторы ты на кухню хотела… Ну и себе цацку прикупил, не удержался! Но вообще-то мне она для работы нужна.

– Лешка, я тебя люблю! – чмокнула трубку Люська. – Приезжай скорее.

Люська нажала отбой и обвела всех нас счастливым взглядом:

– Вот я дура, все перепутала. Лешка, оказывается, премию получил! И сейчас сюда приедет!

– Вот и прекрасно! Люблю истории с хеппи-эндом! – рассмеялась я.

– Но нашлась же какая-то конченная стерва, которая позвонила в полицию! – продолжала возмущаться Марина. – Наверное, какая-нибудь брошенка, на весь свет обиженная.

– Это заведующая вызвала, – понизив голос, сообщила Алла Ивановна. – Насчет стервы промолчу, потому как обсуждать начальство неэтично, но насчет второго ты права – от нее недавно муж ушел к медсестре.

– Алла Ивановна! – закричали из коридора. – Тут Тимирязева опять рожает, похоже, по-настоящему!

– Иду-иду-бегу! – Алла Ивановна бодро выскочила из палаты.

– Несчастная она, эта заведующая, – вздохнула Люська. И, погладив живот, добавила нежно: – А наш папа от нас никогда не уйдет, не отпустим! Потому что наш папа – самый лучший!

И вдруг, прислушавшись к себе, добавила растерянно:

– Девочки, я, кажется, тоже рожаю…

[1] 25/17 – «Она не такая как все»

[2] Би-2 – Философский камень

[3] Любовь не пропала – ДДТ (Юрий Шевчук)

Истинная бизнес-леди

Палата роддома похожа на конвейер: кто-то рожает и переселяется в грудничковое отделение, девочки на маленьких сроках выписываются.

Люська утром родила сынишку, и мы как раз коллективно умилялись фотке с детскими пяточками. Но свято место пусто не бывает.

– К вам новенькая! – вслед за медсестрой в палату вкатилась маленькая блондинка в коротком желтом платьице в черный горошек. Чем-то она напоминала божью коровку – есть такие, не оранжевые, а именно желтые. По опустившемуся животу новенькой было видно, что ее беременность находится на последнем сроке.

– Настя! – бодро представилась блондинка.

– Вы на роды?

– Да, сороковаяя неделя, из ЖК направили сюда ждать схваток. Я просила еще пару дней дома побыть, муж  через неделю должен прилететь, но врачиха уперлась.

Тут из сумочки новенькой раздалась громкая мелодия.

– Да! – блондинка выхватила телефон. – Выгружайте на Гоголя! Коля, проверь всю фурнитуру по накладной. Какие деньги водителю, у них бесплатная доставка! За разгрузку? А Толик где? Так, сейчас я ему…

Настя виновато оглянулась на нас:

– С этой работой и рожать некогда!

– А декрет? – удивилась Дашка.

– Официально я в декрете, – вздохнула блондинка. – Но это моя фирма: я и директор, и бухгалтер, и приемщик заказов, и… Кстати, кому нужны пластиковые окна – обращайтесь!

Телефон снова зазвонил, и Настя, извинившись, выскользнула в коридор.

Следующие два дня прошли под знаком окон. Насте звонили постоянно, с утра до вечера и даже ночью. Она перевела телефон в режим вибрации и для разговоров старалась выходить за дверь. Но окна-окна-окна, мы слышали о них постоянно, окна проникли в наш мозг!

К вечеру я поймала себя на мысли, что неплохо бы нам в квартире застеклить балкон. В столовой девчонки активно обсуждали отличие раздвижных конструкций окон от распашных. В процедурном кабинете медсестра Лиля линейкой измеряла ширину подоконника.

– Настя, а муж у тебя тоже бизнесмен? – поинтересовалась я у нее за ужином.

– Ой, куда там! – рассмеялась Настя. – Он – моряк, старший механик на корабле. А бизнес – совсем не для него. Да что там бизнес – Юру одного в магазин посылать страшно: купит или самое дорогое, или то, что стоит в первом ряду. При этом ему обязательно подсунут просроченный товар и обсчитают на кассе.

Настя размешала сахар в чае и продолжила:

– Я ведь как с этими окнами связалась – Юрка решил поменять рамы на металлопластик. Нанял какую-то первую попавшуюся фирму по объявлению. Ох, уж они и постарались: все криво-косо, подоконник шатается, изо всех щелей сквозит. Еще и по деньгам кинули – обещали сделать отливы, да так и пропали.

– А он?

– Расстроился, конечно. Но сказал, что поделать – будем жить так. Пришлось все взять в свои руки.

Настя улыбнулась:

– Просидела две недели в интернете, перечитала кучу отзывов, посмотрела ролики. Потом бегала по выставкам и складам, все смотрела-щупала, задавала вопросы. И, наконец, поняла, что именно нам нужно. Нарисовала проект и нашла ребят, которые все это сделали. А потом пошло-поехало: соседям понравился наш ремонт – попросили помочь с окнами, следом знакомые обратились, потом знакомые знакомых. Через полгода зарегистрировала фирму.

Тут у Насти ожидаемо зазвонил телефон, и она с виноватой улыбкой выскользнула из столовой.

– Ишь ты, коммерсантка! – усмехнулась буфетчица тетя Нина, протирая стол. – Бабушка моя, царствие небесное, такой же была. После войны осталась одна с семью детьми, чуть с голоду не умерли все. А пошла на базар торговать, – и постепенно все наладилось. И божилась, что в жизни никого ни на копейку не обсчитала и ни на грамм не обвесила. Но по глазам видела, что именно человеку нужно, и сколько он готов заплатить. А уж торговалась как – сосед дядя Ашот перед ней шляпу снимал!

– Ой, а у меня живот болит! – плюхнувшись на кровать после очередного разговора в коридоре, растерянно сообщила Настя.

– Конечно, заболит! – буркнула Дашка. – Бегаешь целый день туда-сюда, по ночам сметы какие-то рисуешь. Ляг, отдохни!

– А теперь не болит! – Настя прислушалась к себе. – Ой, снова болит!

– Так ты рожаешь! – поняли мы. – Схватки!

– Как рожаю? – испугалась Настя. – Мне еще два заказа закрыть надо. Плюс элитный от Дамира под вопросом!

– Засекай время, – посоветовала я. – У тебя на телефоне есть счетчик схваток?

– Где то был… Ой, мамочки, больно как!

Схватки, конечно, вещь малоприятная. Но многое зависит от болевого порога. У Насти он оказался не просто низким, а практически нулевым.

– Я рожаю! – кричала Настя. – Врача! Позовите врача, скорее!

В палату вошла Алла Ивановна, пощупала Настин живот, послушала сердцебиение ребенка, замеряла промежуток между схватками.

– Ну что ты так орешь, голуба моя? – вздохнула она. – Это у тебя еще даже не роды, а так, прелюдия. Схватки короткие, нерегулярные, промежуток большой. Погоди часик хотя бы, если будет хватать регулярно, подойдешь ко мне в смотровой кабинет.

– Ча-а-ас?! – взвыла Настя. – Да я за час точно умру!

И, ухватив врача за халат, умоляюще заглянула в глаза:

– Аллочка Ивановна, миленькая, ну сделайте что-нибудь! Разрежьте меня, четвертуйте, я больше не могу терпеть!

– Я попрошу Лилю, чтобы сделала тебе массаж поясницы, – Алла Ивановна осторожно высвободила халат из Настиных рук. – Заодно запишите КТГ.

– Какая же она все-таки бесчувственная! – обиженно прошептала Настя и уткнулась носом в подушку.

Мы пытались отвлечь ее разговорами, предлагали чай, воду, печение, но Настя не обращала на нас внимания.

Не помог и массаж поясницы.

– Схваточки есть, но слабенькие – прокомментировала Лиля результаты мониторинга. – Так что лучше всего тебе поспать.

– Ну да, – прошипела Настя. – Это как палач предлагал бы висящему на дыбе: «А ты пока поспи, дорогой, отдохни».

Она сползла с кровати на пол, встала на четвереньки и начала раскачиваться из стороны в сторону, поскуливая, как побитая собачонка.

В палату заходила Маринка, заглядывала буфетчица, предупреждая, что через полчаса обед. Неожиданно ввалились два мужика в строительной робе, измерили рулеткой высоту панелей и ушли.

Настя не реагировала ни на что. Она все также раскачивалась с закрытыми глазами и скулила.

И вдруг послышался характерный звук вибрации Настиного телефона.

– Кто? – еле слышно прошептала роженица.

– Дамир! – сообщила Дашка, взглянув на экран.

– Дай, пожалуйста.

Настя села на пол, глубоко вздохнула и нажала кнопку ответа.

– Да, Дамир! – неожиданно бодрым и даже веселым голосом произнесла она. – Нет, конечно, вы меня не отвлекаете! Какой именно проект вам понравился, с арочкой? Мне он тоже больше всего приглянулся. По ценам… по ценам сейчас скажу.

Настя легко поднялась с пола и чуть ли не вприпрыжку понеслась к тумбочке, схватила блокнот.

– Да-да-да, – ворковала она в трубку. – Все ваши пожелания учтем, и в гостиной, и на террасе! Сейчас приедет мастер, уточнит размеры.

Нажав кнопку отбоя, Настя обвела нас счастливыми глазами:

– Девочки,  у меня получилось! Дамир заказал самый дорогой проект, у меня еще никогда такого большого заказа не было! Но не это главное, главное – ему понравился мой дизайн! А он такой привереда!

Настя подхватила юбку и закружилась по палате, как девочка-снежинка на детсадовском утреннике.

– Настюха, а ты что уже не рожаешь? – удивилась Дашка. – Схватки прекратились?

– Схватки? – Настя перестала кружиться и, положив руку на живот, прислушалась к себе. И тут же с воплем плюхнулась на колени:

– У-у-у! Я умираю!

Через час Алла Ивановна позвала Настю на осмотр. Мы с Дашей под руки волокли Настюху в смотровой кабинет, она с трудом перебирала ногами и орала на все отделение.

– Переводим в родзал! – вынесла вердикт Алла Ивановна, выглядывая из смотрового. – Соберите ее вещи, пожалуйста.

– А Настя?

– На каталке повезем, – хмуро пояснила врач. – Ее ноги не держат, изоралась, дуреха. Где силы на потуги возьмет – непонятно.

– А что – нельзя было ей эпидуралку сделать? – удивилась я. – Ну если у человека такая сверхчувствительность?

– Ей – нельзя, – вздохнула Алла Ивановна. – В крайнем случае, только общий наркоз.

Мы быстро сложили Настюхины вещи.

Две пожилые санитарки катили по коридору каталку. Настя лежала на ней с закрытыми глазами и лишь негромко стонала. Следом шла Алла Ивановна.

– Телефон… – еле слышно пролепетала Настя, когда каталка поравнялась с нами.

– Куда тебе тот телефон! – хмыкнула Дашка. – В сумке он.

– Дайте девочке телефон! – напустились на нас санитарки. – Может, она маме позвонить хочет! Или мужу!

Я вытянула телефон и вложила в Настину руку.

– Але, Дамир? – немного усталым, но твердым голосом произнесла она. – Скажите, а мастер уже был? Прямо сейчас у вас? Замечательно!

Настя привстала на локте и широко улыбнулась:

– Отдайте ему рекламный флайер, пожалуйста! Будет дополнительная скидка от завода-изготовителя!

– Хм…– Алла Ивановна, почесала переносицу и вытянула из кармана сотовый: – Павел Олегович, здравствуй дорогой! Ты сегодня во втором родзале дежуришь? Скажи мне, дом-то свой ты уже достроил или как? Начинаешь отделку? Отлично, значит, мы едем к вам!

Санитарки вкатили Настю в грузовой лифт, двери закрылись.

После ужина мы встретили Аллу Ивановну в коридоре.

– Ну что, девчонки! – загадочно улыбнулась она. – Родила ваша подруга! Девочка, почти четыре килограмма!

– Ох! – сочувственно выдохнула Дашка. – Измучалась, наверное, бедная. У нее хоть сил на потуги хватило?

– Да у нее сил хоть отбавляй! – подмигнула врач. – Пока с Павлом Олеговичем контракт подписывала, ребенок сам собой незаметно выскочил. Вот уж бизнесменша! Или бизнесвуменша?

– Какой контракт? – обалдела я. – В родзале?!

– Нормальный контракт на установку окон в доме. У нее все с собой было: и бланки, и печать, и даже ручка с логотипом. Кстати, Танюху-акушерку тоже на два окна соблазнила.

– А вас? – хихикнула Дашка. – Не получилось?

– Я большая умная тетя! – Алла Ивановна хлопнула себя по карманам. – И меня какими-то там окнами не возьмешь! Разве что – пара межкомнатных дверей. И то, я еще не подписала. Подожду, глядишь, скидку выторгую.