Текст книги "Между домом и роддомом (СИ)"

Автор книги: Диана Ольховицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Диета

Самые важные процедуры в роддоме – это завтрак, обед и ужин.

Кушать в беременном состоянии хочется постоянно, поэтому официальные приемы пищи пропускать не стоит.

Они же являются своеобразными вехами времени: встали – позавтракали, туда-сюда – пообедали, потом поужинали, так и день прошел.

Кормили в роддоме неплохо. Конечно, еда не ресторанная и не домашняя, но если не привередничать – можно было прожить и на казенной кормежке. Тем более, буфетчицы всегда предлагали добавку. Видела девочек, которые питались исключительно в роддомовской столовой и были довольны.

Меня из дома периодически подкармливали вкусняшками, поэтому я перебирала харчами и ела не все. Например, терпеть не могла овощной суп с капустой и рыбные биточки.

Еще было таинственное блюдо, гордо именуемое «мясное суфле». Сколько мы не пытались разгадать ингредиенты этой серой размазни, но так и не сумели.

Зато я обожала роддомовские паровые котлеты, овощное рагу и творожную запеканку. Рецепт запеканки потом долго искала по интернетским форумам, потому как дети просили именно такую – «как в садике».

Кроме общего стола было еще и два специальных, назначаемых по медицинским показаниям: бессолевая диета – для почечников, и с пониженным содержанием углеводов – для диабетиков.

В это утро мы с Маринкой выползли в столовую вдвоем. У Дашки второй день было плохое настроение, она с утра похрустела печением и опять легла в кровать.

– Ничего мне не помогает! – удрученно сообщила она. – Ни «счастливая» кровать, ни ужастики, ни наклоны, ни масло примулы… Ни-че-го! Наверное, я никогда не рожу.

– Да ладно, – улыбнулась Маринка. – Все рожают, еще никто на всю жизнь беременной не остался.

– Все когда-то бывает первый раз! – философски заметила Дашка и отвернулась к стене.

На завтрак была овсяная каша с молоком. Я уже потянулась за тарелкой, чтобы поставить ее на поднос, но тут буфетчица тетя Нина внимательно на меня посмотрела:

– Погоди, ты с какой палаты?

– С седьмой.

– Правильно! – она подняла вверх указательный палец. – У тебя диета!

– Как диета? – удивилась я. – Больше двух недель тут лежу, и никакой диеты не было.

– А теперь будет! – строго сказала тетя Нина. – Ко мне Павел Олегович подходил.

– Наверное, мой анализ на гормоны пришел, – выдохнула я. – И что– то в нем не так…

– Скорее всего, – согласилась буфетчица. – Но вот же какое дело…

Она тяжело вздохнула и продолжила:

– Павел Олегович мне бумажку дал, а я замоталась и куда-то ту бумажку сунула, а куда – не найду. Вот теперича, хоть убей, не вспомню, какая там диета написана – несладкая или несоленая. Ты не знаешь?

– Понятия не имею, – растерялась я. – Раньше вроде все в норме было. Так давайте у Павла Олеговича спросим?

– Я уже в ординаторскую бегала, – призналась буфетчица, – переспросить хотела. Только нету его – на конференцию уехал, завтра только вернется.

Она оглядела меня с головы до ног и вынесла вердикт:

– Наверное, несоленая все-таки. У беременных вечно с почками нелады.

Она сняла тарелку с другого стеллажа и поставила на мой поднос.

Несоленая каша была на редкость безвкусной. Я долго ковырялась в тарелке, пытаясь запихнуть в себя хоть несколько ложек.

– Все, не могу больше… – я отставила почти нетронутую тарелку. – Пойду, какао с вафельками возьму.

Но тетя Нина зорким взглядом следила за мной.

– Куды какао трогаешь? – командирским голосом рявкнула она. – А ну поставь обратно! У тебя диета!

– А разве какао соленое? – удивилась я.

– Оно с сахаром! – пояснила буфетчица. – А вдруг у тебя несладкая диета? Тогда и вафли не положены! Иди, я тебе чаю налью.

Несладкий чай был мутным и пах веником. Пить его я тоже не стала.

В палате я налила себе минералки без газа и откусила прихваченный из столовой кусок черного хлеба.

– Ну что, Дианка, допрыгалась? – прокомментировала Дашка мой завтрак. – Уже на хлеб-воду посадили. Скоро в карцер запрут. Не роддом, а тюрьма какая-то!

Она залезла на подоконник и прижалась лбом к окну.

– Голуби летят над нашей зоной! – хриплым голосом пропела Дашка. – Голубям преграды нет нигде!

– О, я гляжу у нас тут «Радио Шансон», – в палату вошла молоденькая дежурная врач со стопкой историй. – Как самочувствие? Жалобы есть?

– У меня есть! – вздохнула Дашка, сползая с подоконника и укладываясь на кровать. – На тяжелое запущенное нерожание!

– А какой срок?

– Сорок недель и три дня, – с прискорбием сообщила Дашка.

– Да разве ж это запущенное! – улыбнулась врач. – Доношенной беременность считается на сроке от 38 до 42 недель, так что у вас, можно сказать, самый разгар.

Она зашелестела бумагами:

– Так… УЗИ хорошее, доплер в норме, КТГ – 12 баллов, что вам еще надо? Плацента работает полноценно, малышу питательных веществ хватает, вот он сидит себе и никуда не торопится.

– И что мне теперь, до 42-х недель страдать?

– Почему страдать? Наслаждаться последними спокойными деньками. Сходите на прогулку, посмотрите хороший семейный фильм, а главное – не нервничайте. Малыш сам знает, когда ему появиться на свет.

Врач открыла следующую историю.

– А вас  я хочу поздравить! – Посмотрела она на Марину. – Угрозы преждевременных родов больше нет.

– Как нет? – растерялась Маринка. – Почему?

– Потому что с сегодняшнего дня ваша беременность тоже считается доношенной. Если начнутся схватки, останавливать не будем – добро пожаловать в родзал!

– Скажите, пожалуйста, какая у меня диета? – жалобно попросила я.

Под ложечкой нестерпимо подсасывало.

– В карте никаких назначений на этот счет нет, – развела руками врач, тщательно перелистав все бумажки. – Наверное, Павел Олегович не успел заполнить.

– А что в моем анализе на гормоны?

– Анализ тоже не подклеен. Надо Павла Олеговича ждать.

– Девочки, какая же я счастливая! – щебетала Маринка, лишь за врачом закрылась дверь. – Два месяца надо мной эта угроза висела – лишний раз глубоко вздохнуть боялась. И вот, наконец…

Маринка распахнула холодильник.

– Эту радость нужно отметить! Я как чувствовала вчера – вечерком в кондитерскую сгоняла.

Она вытянула из холодильника длинную коробку с пирожными:

– Дашка, включи чайник!

– Кто отметит, а кто и в пролете, – фыркнула я.

При виде пирожных во рту начала усиленно выделяться слюна.

– Да плюнь ты на диету эту! – участливо посмотрела на меня Маринка. – Сказали же – в карточке никаких назначений нет. Вот появятся – тогда и будешь себя ограничивать. А пока давай отпразднуем!

– Нет, – вздохнула я. – Не придумала же теть Нина про диету. Значит, что-то в анализах не так. Не буду соблюдать – еще месяц тут проваляюсь, а я домой хочу,  у меня дети.

– Ну как знаешь! – Маринка запихала в рот миндальную бизешку.

Дашка с унылым видом взяла из коробки арахисовую трубочку:

– Надзиратели велели радоваться жизни…

Я сглотнула слюну и достала из тумбочки недожёванную горбушку.

– Слушай, Маринка, – задумчиво посмотрела я на соседку, доедающую второй эклер. – Ты столько сладкого ешь, у тебя сахар не прыгает? Я как-то на ночь перед сдачей анализов наелась фиников, так у меня пять с половиной показало. Для беременных это, оказывается, много. Пришлось пересдавать и тащиться на консультацию к эндокринологу.

– У меня идеальный сахар! – похвасталась Маринка. – Четыре и один! А все потому, что я умная девочка!

Маринка откусила корзиночку с суфле и пояснила:

– За два дня до сдачи анализов я вообще ничего сладкого не ем, даже чай пью без сахара. И поэтому у меня – вуаля – все прекрасно! А как вышла из процедурного –  честно свое отъедаю.

На обед опять были несоленые суп и рагу и несладкий компот.

Кушать хотелось так сильно, что я буквально набросилась на еду, но уже после первой ложки отодвинула тарелку. Есть это было невозможно.

Так в прямом смысле несолоно хлебавши я вернулась в палату. Дашка с Маринкой догонялись чаем с бутербродами. Я положила руку на урчащий живот и отвернулась к стене.

– Диан, так пойди в супермаркет, купи себе готовой еды! – сочувственно предложила Маринка. – Там блинчики вкусные: хочешь – с мясом, хочешь – с вишней.

– Эх, – вздохнула я. – Про это я уже думала. Но дело в том, что вся нормальная еда или сладкая, или соленая. А я не знаю, какую мне нельзя.

На ужин я шла с горящими от голода глазами. Мне было плевать – соленая еда, сладкая или какая-то еще. Казалось, я готова проглотить кусок сырого мяса и закусить живым кузнечиком.

В меню была моя любимая творожная запеканка. Мне, конечно же, выдали несладкий вариант, но даже он оказался настолько вкусным, что затмил собою все элитные авторские десерты, которые я когда-либо ела.

Я не заметила, как проглотила четыре порции запеканки и выпила три стакана кефира. По телу разлилось райское блаженство – жизнь, определенно, налаживалась.

Утром я со спокойным видом сняла со стеллажа тарелку с несоленой кашей и потянулась за несладким чаем. Диета мне была нестрашна.

– Стой! – выкрикнула тятя Нина. – Это не твое.

Она забрала у меня с подноса несоленую кашу и поставила другую тарелку:

– Кушай-кушай, сегодня кашка хорошая получилась – рассыпчатая, объедение просто!

Я, не удержавшись, попробовала ложечку. Каша была соленой.

– Понятно, – улыбнулась я. – У меня несладкая диета.

Душа ликовала: сегодня поем нормальный соленый борщ, и котлеты, и…

– А вот и нет!

Буфетчица подала мне сладкий кофейный напиток и выставила тарелочку с тройной порцией печенья «Топленое молоко».

– Что это значит? – растерялась я.

– Значит это, что я старая маразматичка, – вздохнула тетя Нина. – И все перепутала. Нет у тебя никакой диеты. Это у нее – есть!

Она кивнула на стоящую за мной Марину:

– Несладкая!

– Не может быть! – возмутилась Маринка.  – У меня анализ на сахар идеальный! Это какая-то ошибка…

Но Павел Олегович на обходе подтвердил Маринкину диету.

– Но почему? – растерянно бормотала Маринка. – У меня же глюкоза четыре и один…

– Обычный анализ хороший, не спорю, – вздохнул Павел Олегович. – А вот гликированный гемоглобин выше нормы.

– Как? Я же перед анализом два дня ничего сладкого не ела!

– А это анализ такой – хитрый. Он показывает среднее содержание сахара в крови за три месяца. И у тебя там перебор вышел. Ничего, посидишь на диете – все наладится.

– А мой анализ на гормоны пришел? – с нетерпением уточнила я.

– Пришел, – подтвердил врач.

– И что там?

– Нормально все там, – улыбнулся он. – Завтра после обеда подготовлю твою выписку.

Жизнь разом засияла разноцветными красками, в форточку влетел игривый ветерок – это был дух свободы.

Через полчаса в палату заглянула Юлька:

– Девочки, будете тортик? У нас с мужем сегодня годовщина свадьбы, так он почти свадебный торт притащил! Мы уже объелись, а даже половину не осилили.

– У меня диета! – убитым голосом сообщила Маринка.

Я поглядела в ее разнесчастные глаза и тоже отказалась, из солидарности.

А творожную запеканку я теперь делаю несладкую. Иногда добавляю изюм или фрукты, а вот сахар – не кладу. Мне так вкуснее. И дети тоже едят с удовольствием.

Селедка со схватками

В этот вечер в палате витала зеленая тоска.

Дашка лежала на кровати и смотрела в окно. Потом включила на телефоне музыку, вставила в уши наушники и закрыла глаза.

Маринка сидела за столом и выкладывала на тарелке сложную композицию из шоколадного печения.

– Гадаешь? – поддела я ее. – Пасьянс на желание?

– Не издевайся! – обиделась Маринка. – И так настроение паршивое. Даже чаю попить не с чем – все нельзя.

– Тебе можно печение «Мария», оно несладкое.

– Спасибо! – скривилась Маринка. – Я его после первого кормления грудью ненавижу.

– Бутерброд с колбасой?

– Ела уже, – вздохнула Маринка. – Не то. Понимаешь…

Она посмотрела на меня:

– Когда я ем сладкое – чувствую себя счастливой! А в колбасе счастья нет.

– Слышала, что в колбасе мяса нет, – рассмеялась я. – А туда, оказывается, еще и счастья не положили. Совершенно бесполезный продукт!

– Я знаю, где есть счастье! – неожиданно подала голос Дашка. – В селедке! Малосольная селедочка с луком и черным хлебом… ммм…обожаю! Я дома даже ночью вставала, чтобы бутерброд с селедкой перехватить.

– Кстати, это мысль! – воодушевилась Маринка. – Селедку я тоже люблю: и под шубой, и так.

Дашка села на кровати, девчонки переглянулись. Глаза горели предвкушением, на лицах играл румянец, от былой тоски не осталось и следа.

– Сколько сейчас времени? – быстро уточнила Маринка.

– Десять минут восьмого. Соседний гастроном до восьми, успеем.

Дашка полезла в шкаф за курткой, но остановилась и обиженно надула губы:

– Эх…Не получится. Сегодня баба Клава внизу дежурит, она в шесть часов дверь закрывает. И ничем эту цербершу не проймешь – не выпустит. Вот облом, так облом.

– Получится! – загадочно улыбнулась Маринка. – Я сейчас мужу позвоню.

– А смысл? – вздохнула Дашка. – Баба Клава и его не пустит, и передачу не возьмет.

– Передачу можно через приемный покой протолкнуть, мы так уже делали.

– И муж попрется на ночь глядя ради одной передачи? – не поверила Дашка.

– Он сегодня на работе, – пояснила Маринка. – А за смену в сторону нашего роддома, бывает, по нескольку раз мотается.

– Он у тебя на скорой работает что ли? – удивилась я.

– На такси! – рассмеялась Маринка и посмотрела на меня: – Диан, ты селедку будешь?

– Не, – отказалась я. – Мне после вчерашней диеты все пересоленным кажется. Селедку точно не смогу есть.

– Не хочешь – как хочешь! – вынесла вердикт Дашка. – А мы будем.

Маринка вышла с телефоном в коридор и через несколько минут вернулась со счастливым видом:

– Муж сказал, что как только будет заказ в наш район – сразу возьмет. И селедку по дороге купит.

Действительно, примерно через час в палату заглянула санитарка:

– Бекирова кто?

– Я! – отозвалась Маринка.

– Передача тебе, – санитарка поставила на стол пакет и вышла.

Тут же раздался звонок телефона:

– Да-да, только что принесли! – прощебетала Маринка. – Спасибо, целую.

Девчонки с нетерпением развернули пакет. Там было два приличных размеров прозрачных контейнера с нарезанным аккуратными кусочками филе селедки.

Маринка тут же открыла один из контейнеров, цапнула кусок рыбы и отправила в рот.

– Ух, ты! – оценила она. – Это не селедка с соседнего гастронома, это в миллион раз круче!

– Да ладно, – не поверила Дашка. И тоже взяла кусочек. Раскусила, покатала на языке и взяла еще один:

– Не магазинная рыба, точно. Интересный рецепт. Я тоже сама селедку солю с лимончиком, очень вкусно выходит. Но здесь какие-то особые специи, не могу так сразу угадать, – и потянулась за следующим куском.

– Интересно, где мой такую вкуснятину взял? – ревниво буркнула Маринка, дожевывая очередную порцию. – Неужто, любовницу завел?

– Да-да, Марина, ты разберись! – подначила Дашка, ловко вытягивая сразу два куска. – А то жена на сносях, а он…

– Разберусь! – грозно пообещала Маринка. – Только сначала доем.

– Дианка, попробуй кусочек! Ты такого точно еще не ела! – вспомнили про меня девчонки, когда первый контейнер опустел.

– Ладно, – согласилась я. – Чисто из интереса, чем это вы так восторгаетесь. Где хлеб?

– Хлеб? – замялась Маринка. – А мы как-то и без хлеба управились. Глянь в пакете, но я вроде последний кусок с колбасой доела.

– Без хлеба не могу, – вздохнула я. – Селедка жирная, желудок не простит. Оставьте на утро кусочек, я в столовке хлебом разживусь и продегустирую.

– Если сумеем остановиться, – с полным ртом прошамкала Дашка.

Но селедки мне они оставили. Целых три куска.

– Вот оно, счастье! – мурлыкнула Маринка, заваливаясь на кровать. – Не хуже, чем после апельсинового торта.

– И у меня настроение поднялось, – согласилась Дашка. – И впрямь, чего загоняюсь? Рожу, никуда не денусь. Ну не сегодня, так завтра, или послеза-а-автра… – Она сладко потянулась.

Общая атмосфера спокойствия и умиротворения подействовала и на меня. Я загрузила в читалку очередной фентезийный романчик и даже успела проглотить несколько глав.

– Даш, ты спишь? – прервал идиллию Маринкин встревоженный голос.

– Почти… – сонно выдохнула Дашка.

– А у тебя живот не болит?

– Нет, – Дашка открыла глаза и положила руки на живот. – Вроде спокойно все. А у тебя болит?

– Не то, чтобы прям болит, – в голосе Маринки чувствовалось напряжение. – Но крутит, неприятно так.

– Селедки без хлеба переела, – сочувственно прокомментировала я. – Расстройство желудка.

Маринка сползла с кровати и скрылась за дверью санузла.

– Теперь и мне нехорошо, – испуганно сообщила Дашка. И вдруг резко подскочила с кровати – по ногам у нее текло: – Что за фигня! Я вроде в туалет не хотела!

– Сбылась твоя мечта, Дашет – улыбнулась я. – Это воды отошли. Рожаешь.

Из санузла выглянула Маринка:

– Все нормально у меня с желудком. Это схватки начались – рожаю.

И, заметив Дашку с зажатым между ног полотенцем, растерялась:

– Что, и ты тоже?

– И я, – выдохнула Дашка.

Медсестра Лиля сидела на посту и, поглядывая одним глазом в какой-то сопливый сериал, вязала кружевной чепчик.

– Что, обе сразу? – ахнула она, выслушав меня.

– Наелись селедки без хлеба и начали рожать! – пояснила я.

– Очень может быть, – согласилась Лиля. – Есть такой народный рецепт вызова родов – выпить касторки. Там же внутри все рядом – начинает кишечник бурлить, а за ним и матка сокращаться. Пойду Павла Олеговича предупрежу.

Примерно через полчаса явился усталый Павел Олегович:

– И как же это вас, кумушки, угораздило одновременно рожать?

– Да вот, – вздохнула Дашка. – Вкусно покушали, расслабились, и тут оно и началось.

– Уровень стресса понизился, уровень окситоцина поднялся, – пояснил врач, слушая Дашкин живот. – Меньше бы нервничала, давно бы уже родила. Засекайте схватки, сейчас вам Лиля КТГ запишет. Потом ко мне в смотровой.

– Даш, что ты скажешь насчет его слов? – прошептала Маринка сразу после ухода врача.

– Про окситоцин?

– Да ну эти медицинские термины, – отмахнулась Маринка. – Я в них дуб дубом. Как он нас назвал, помнишь? А ведь правда, мы тут месяц уже лежим, сроднились. Крестной у моей доченьки будешь?

– С удовольствием! – согласилась Дашка. – Главное – родить.

– Родим, кума! – расцвела Маринка. – Никуда не денемся!

И, конечно же, никуда они не делись. Маринка родила около трех часов ночи. Дашка, как первородка, отстрелялась к одиннадцати утра.

– Девочки, хотите селедки? – утром я принесла в шестую палату волшебный контейнер с тремя кусочками филе.

– С удовольствием! – согласились соседки.

А вот я селедку пробовать так и не стала. Насмотревшись, как после нее сразу у двух человек начались роды, побоялась. Вдруг это какой-то особенный рецепт засола, вызывающий схватки? А мне еще до родов оставалось два месяца.

Волшебная селедка – история с другой стороны

Дашку и Маринку забрали в родзал, и я осталась в палате одна.

Было непривычно, скучно и даже тоскливо, но я утешилась, проглотив пару свежих романчиков.

Утром кумушки прислали совместное фото с малышками – их и после родов положили в одну палату, но уже в физиологии.

Я сложила вещи и ждала выписку.

– Ой, а ты что – одна в палате? – на пороге стояла невысокая полненькая девушка с двумя сумками. Надо понимать – новая соседка. – А можно я кровать у окна займу? А там не дует?

У новенькой были русые волосы до плеч, темно-серые глаза и невероятно белая кожа. Не бледная, как это бывает у натуральных блондинок, а именно молочно-белая, упругая, словно посыпанное мукой сдобное тесто.

– А ты уже на роды приехала? – не дослушав толком ответ, затараторила новенькая. – А какой срок? Мальчик или девочка? А роды какие по счету? А сколько пролежала тут? А как кормят?

Параллельно болтовне она ловко разбирала сумки, раскладывая содержимое в прикроватную тумбочку.

Вдруг она остановилась на полуслове и посмотрела на меня виноватым взглядом:

– Извини, забыла совсем. Меня Валей зовут.

Валюшка-плюшка-болтушка – окрестила я про себя новую знакомую.

В это время в палату вошел Павел Олегович с историей в руках.

– Валентина Орешкина? – прочитал он на истории и поднял глаза на новенькую.

– Я, – робко согласилась Валя. Похоже, от внушительного вида Павла Олеговича ей было немного не по себе.

– Мне только что передали вашу историю. Зашел познакомиться и уточнить основные моменты, – улыбнулся врач и опять уставился в документ:

– Вы вчера поступили со схватками в приемный покой, правильно?

– Да.

– И какой был интервал между схватками?

– Ой, я точно не помню, – Валя еще немного смущалась. – Сначала вроде маленький, а потом побольше, потом опять маленький. А к утру вообще все затихло.

– Хорошо, посмотрим, что скажет нам приемный покой, – вздохнул Павел Олегович и перевернул страницу.

Запись врача приемного покоя он читал несколько раз. Со стороны было видно, как взгляд Павла Олеговича скользит по бумаге сверху вниз: сначала быстро, потом второй раз – уже помедленнее. Третий раз врач читал, шевеля губами, очевидно проговаривая про себя каждое слово. Дочитав, он поднял на Валентину растерянный взгляд:

– Ничего не понимаю… Причем тут селедка?

Валентина шустро обошла Павла Олеговича и заглянула ему через плечо.

– Поступила селедка со схватками интервалом десять минут, – со смехом прочитала она.

Я, вспомнив вчерашний вечер, тоже расхохоталась.

– Вас вчера Сергей Николаевич принимал? – не поддержал веселья Павел Олегович. – Молодой такой?

– Да, – согласилась Валя. – Молоденький совсем, челка у него еще…

Валентина помахала растопыренной пятерней у себя над головой:

– Торчит и разноцветная!

– Сергей Николаевич у нас недавно из интернатуры, – рассердился Павел Олегович. – У него еще студенческая дурь из головы не выветрилась. Ладно на словах шутить, но зачем документацию портить? Ничего, посидит пару месяцев на голом окладе – глядишь, и поумнеет.

– Ой, не надо врача наказывать! – Валентина широко раскрыла глаза. – Он очень хороший, внимательный, так вежливо разговаривает и смотрит аккуратно.

– Угу, – саркастически ухмыльнулся Павел Олегович. – А потом в истории всякую чушь пишет.

– Это не чушь! – не согласилась Валя. – Селедка на самом деле была. Вот послушайте!

Она набрала в грудь воздуха и затараторила:

– Я вчера решила как раз полы помыть. Мыла-мыла, дошла до кухни. А у меня там возле плиты вечно на полу пятна жирные. Это муж, когда утром себе омлет с колбасой жарит, крышку на сковородке не закрывает, брызги во все стороны. Я уже с ним ругалась-ругалась…

– Вы лучше про схватки расскажите, – вздохнул Павел Олегович.

– Так я и рассказываю, – обиделась Валя. – Начала я эти пятна оттирать – ничего их не берет, ни «Мистер Пропер» хваленый, ни сода обычная. Я хотела по бабушкиному способу взять лимонную кислоту…

Тут она встретилась взглядом с врачом, на миг запнулась и исправилась:

– Вот тут и начало у меня живот хватать. Сначала не сильно, как на месячные. А дальше – больше. Чувствую, дело пахнет роддомом. Позвонила я свекрови, чтобы малую забрала. А та тоже, как маленькая: «Ой, у меня сегодня планы на вечер! А почему ты меня заранее не предупредила?» А у меня еще давление скакануло…

– Так-так, – заинтересовался врач. – А у вас в карте гипертоническая болезнь не отмечена.

– Ой, какая там болезнь! – отмахнулась Валентина. – Скачет периодически. Мне терапевтша сказала мерять давление три раза в день и записывать.

– И вы записывали?

– Конечно! Я всегда все назначения выполняю!

– И где ваши записи?

– Как где? – удивилась Валя. – В памяти аппарата, конечно.

– А аппарат, конечно же, остался дома…

– Ну да. А чего его тащить – у вас свои есть.

– Ох-ох-ох, – Павел Олегович почесал голову и сделал в истории какие-то отметки.

– Вызвала я такси, – продолжала трещать Валентина. – А живот хватало хорошо уже так…

– А почему не скорую?

– Так у меня как раз седьмая поездка была – бесплатная! – гордо сообщила Валентина.

– Угу, – усмехнулся врач. – А скорая у нас уже за деньги?

– Ой, я как-то не подумала… – на миг смутилась Валя. Но тут же продолжила: – А таксист попался хороший, с пониманием. Как увидел, что я беременная – подбежал, сумки отнял, меня в машину усадил, еще и подушки подмостил – как королеве! Знаете, приятно – внимание, а еще у меня и спина больная после травмы…

– И про травму спины у вас тоже ничего не написано, – прокомментировал Павел Олегович, листая карту.

Он открыл историю и сделал там опять какие-то пометки.

– И представляете? – Валентина сделала эффектную паузу. – Оказывается, жена у него тоже беременная и в этом самом роддоме лежит на сохранении! И как раз пять минут назад ему позвонила и попросила привезти селедки. Он мне говорит: «Так мне этот заказ кстати, сейчас вас в приемный доставлю и сгоняю в гастроном за селедкой».

– Кажется, я начинаю понимать, откуда взялась селедка в записях Сергея, – улыбнулся Павел Олегович.

– Ничего вы не понимаете! – отмахнулась Валя. – Я как это услышала, чуть прямо там от возмущения не родила! Говорю, вы, молодой человек, что себе думаете?! Как можно родную жену селедкой из гастронома травить? Я один раз такую гадость ела, на поминках, так у меня потом на заднице вот такие прыщи выскочили!

Валентина показала на пальцах что-то размером с куриное яйцо и продолжила:

– Он, конечно, растерялся весь, говорит, что же делать-то мне? А я ему в ответ – повезло, что вы со мной встретились. Вы хороший человек, ко мне со вниманием и заботой отнеслись, и я вам добром отплачу – я ж как раз поваром в рыбном ресторане работаю!

Валя с гордым видом пригладила волосы и продолжила:

– Не хватаюсь, но лучше моей селедки найти трудно! А я как раз вчера на смену выходила, надо было Ирку подменить. И за свою селедочку я ручаюсь – я ее сначала в рассольчике посолила, а потом соусом пропитала – не селедочка, а объедение! И никакой химии – все специи и травы натуральные, у хозяина прямые поставщики с Кавказа. Правда, еле отработала, с моими отеками шесть часов на ногах отстоять…

– И про отеки у вас ничего не сказано, – Павел Олегович уже не закрывал историю, постоянно делая в ней новые записи.

– Так я таксисту и говорю, поехали, я вам нормальной селедочки подгоню, тут до ресторана недалеко, минут пятнадцать.

– То есть, – обалдел врач. – Вы со схватками поехали не в роддом, а куда-то там?

– Подумаешь, схватки! – отмахнулась Валя. – Они все равно ненастоящими оказались. Да мы быстренько туда-сюда обернулись, минут за сорок. Подкатили к приемному покою, а там доктор этот молоденький, вежливо так спрашивает: – «Вы со схватками?» А я ему правду отвечаю: – «Со схватками и с селедкой!» Ох, вы бы видели, какие у него глаза были!

– Представляю, – рассмеялся Павел Олегович.

– Вот-вот, – Валин смех был звонким-звонким, словно маленький колокольчик. – Пришлось ему всю эту историю рассказать, а то еще решил бы, что я дура какая!

– Ну, может Сергей и впрямь врач внимательный, – покровительственно улыбнулся Павел Олегович. – Но опыта у него маловато – слушать-то он слушает, только кроме селедки ничего не слышит. А у вас, милая Валентина, завтра УЗИ почек, консультация невропатолога и суточный мониторинг артериального давления. А то тоже мне – селедка!

Он внимательно просмотрел собственные записи и поднял на нас веселые глаза:

– И еще важное правило – всегда читать, что ты написал. У вас корректора, часом, не найдется?

– Нет… – мы переглянулись и покачали головами.

– Ладно, – улыбнулся он. – У Лили точно есть. Сейчас возьму и всех селедок замажу.