Текст книги "Эволюция чувств (СИ)"

Автор книги: Диана Морьентес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Ты уже уходишь? – разочарованно протянула Наташа. Расставаться с ним всегда так трудно! Хотя это происходит практически каждый день, но привыкнуть просто невозможно.

Максим посмотрел на нее с таким искренним сожалением, что Наташа неосознанно улыбнулась от удовольствия.

– Я хотел бы провести этот вечер с тобой, – сказал он ей, – но не могу: я работаю сегодня, и хотелось бы перед этим еще поспать. И завтра не смогу: ты же помнишь, я договорился с Инессой.

– Ничего страшного, – махнула Наташа рукой. – Сегодня у меня репетиция. Предложу им еще и завтра собраться. А если нет – побуду с Андрюхой. С ним тоже весело.

Максим погладил ее по плечу. А Наташа вдруг, никого не стесняясь, сказала ему зачем-то:

– Я люблю тебя! – и ее щеки покрылись нежным румянцем.

Макс не стал раздумывать, огляделся по сторонам, потом наклонился к ней, поцеловал ее быстро, одними губами, но крепко. И его мимолетный поцелуй развеялся так же стремительно, как приятный сон, который ты, случайно проснувшись, стараешься удержать всеми силами своей воли.

– Спасибо! – прошептал он ей тихо и эротично – Наташа аж покачнулась.

Максим понимал, конечно, что это немного не тот ответ, которого она хотела. Но сказать ей что-то равноценное пока не решился.

– Пока! – попрощался он и вышел из школы.

А Наташа так и осталась стоять неподвижно, уставившись ему вслед, как будто он еще не ушел. Андрей с улыбкой наблюдал за ней. Наконец, девчонка обернулась:

– У кого-нибудь есть зелье стойкости?

Ну не хватает ей жизненного опыта противостоять шарму этого мужчины! Вот упасть к его ногам – это в любой момент! А если бы было такое зелье, воспользовалась бы она им? Ведь так удовольствие от его поцелуя, влажного и скользкого, неуловимого, останется на весь день!

В среду после уроков тайком спросила у Андрея:

– Не пойму, почему он не хочет со мной встречаться? Нам ведь так хорошо вместе!

– Наташ, обычно встречаться так и начинают, – упрямо повторил Андрей уже в который раз. – Наберись терпения.

– Терпения?! – завопила девушка. – У меня больше нет терпения!

Через несколько мгновений уже стояла на третьем этаже. Заглянула в замочную скважину – это привычный и необходимый ритуал: вдруг он там не один, а она с разбегу влетит к нему «качать права»… Приоткрыла дверь и просунула голову. Через несколько секунд учитель оторвался от тетрадей и посмотрел на вход. Его лицо озарила ласковая, немного уставшая улыбка.

– А вот и моя любимая ученица! Привет!

– Я переведусь в другую школу! – заявила ему прямо с порога.

– Ну, ты хоть до сентября подожди. У тебя же скоро экзамены, – невозмутимо посоветовал Максим.

Вообще-то, Наташа рассчитывала, что он начнет ее отговаривать!

– Нет, я это сделаю как можно скорей! – девушка вихрем пронеслась через кабинет и так же внезапно остановилась у окна. – Ты же не думаешь, что там я не смогу сдать экзамены? Просто я не хочу, чтобы ты был моим учителем. Хватит! Уйду в седьмую – это тоже недалеко от дома. Давай начнем с нуля и без некоторых деталей типа служебного положения или возраста, – и, повторяя его интонацию, с которой он ставил ее перед выбором недавно в кафе, предложила: – Смотри, есть два варианта: либо будем встречаться, либо забудем друг о друге!

Учитель пожал плечами:

– Мы и так встречаемся.

Наташа поправила:

– Я поняла, чем это отличается от того, что сейчас. Я хочу, чтобы ты считал меня своей девушкой. Чтобы так считали наши друзья и знакомые. Чтобы ты не целовался с другими девушками, не обнимался и даже не флиртовал!

Максим вышел из-за стола, подошел к девчонке и присел на парту возле нее.

– Солнышко, давай поговорим об этом позже.

– Нет! Мы поговорим об этом сейчас! В последний раз! – заорала Наташа.

– Почему ты не хочешь меня понять?! – орал Максим в ответ.

– А почему ты не хочешь?!

– Что за крики?! – гневно изогнула брови молоденькая географичка. Она стояла за Наташиной спиной, и ее приход видел только Максим. – Фролова! – начала она читать мораль. – Кто тебе разрешил повышать голос на учителя? То, что он хорошо к тебе относится, это еще не основание позволять себе так разговаривать со старшими!

Наташа зло обернулась на учительницу, потом резко взглянула Максиму в глаза. Но мужчина полностью переключил свое внимание на географичку, и Наташа словно услышала со стороны, как некрасиво выглядит такой тон:

– Людмила, я сам разберусь, хорошо?! – не сбавляя громкости после Наташи, обратился Максим к коллеге. – И почему Вы входите без стука?! Вы что здесь на приватном положении? Какой Вы пример детям подаете, если сами не следуете простейшим приличиям?!

– Зайдёте ко мне в кабинет, как освободитесь? – глазом не моргнув, хотя и посерьезнев, попросила Людмила Геннадьевна.

– Зачем?! – застонал Макс.

– Обсудим наши с Вами ошибки в воспитании учеников… – учительница улыбнулась и, не дожидаясь ответа, чтобы было эффектнее, вышла и закрыла за собой дверь.

– Она к тебе клеится!!! – завопила Наташа, тяжело дыша и дрожа бровками.

– Да, она ко мне клеится!!! – точно так же заорал Макс.

И вдруг оба замолчали. Словно поняли, что они элементарно скандалят. Максим не сердился за это на девчонку – на ее месте он взбесился бы точно так же. Людмила, похоже, специально старается провоцировать Наташину ревность, чтобы на ее фоне выглядеть спокойной и уравновешенной, – Максим замечал это уже не раз. Но Наташа еще не настолько опытна, чтобы воспринимать это холодно и рассудительно. Схватил ее за талию и дернул к себе так сильно, что, чтобы не упасть, Наташе пришлось повиснуть на его шее. Максим обнимал ее крепко-крепко, пока не почувствовал, как ее тело стало расслабляться. Тогда начал успокаиваться и сам. Подумал вдруг, что будет, если зайдет кто-нибудь из учителей, как частенько бывает… И сразу же забыл об этом.

– Больше никогда на меня не кричи, – попросил он спокойно и тихо. – Я даже своим начальникам этого не позволяю и уж тем более не стану терпеть от девушки.

– Да, извини, – шептала Наташа ему на ухо, заметив, что копирует поведение своей мамы. – Мои родители каждый день разговаривают на такой громкости… Я не хочу быть похожей на них!

– Твои волосы так приятно пахнут!

Наташа стояла у него между ног и чуть-чуть нервничала. Она уже знала на примере приставаний Карена, где у мужчин что находится, и неосознанно старалась отодвинуться от этого места. Максим это заметил и не настаивал: ослабил объятия и перетащил ладони выше по Наташиной спине, скомкав ее волосы и запутавшись в них пальцами. Осыпал поцелуями ее лицо, потом укусил за ушко, прошелся губами по шейке. Наташа податливо запрокинула голову назад, когда его поцелуи поползли по линии подбородка. Чем ближе были его губы к ссадине на подбородке, тем медленнее и нежнее становились ласки. По самой ранке нежно-нежно, почти невесомо провел влажным языком. Наташа блаженно улыбнулась:

– Извращенец!

Подобравшись поближе к ушку, Максим сказал ей тихо:

– Не ревнуй. Доверяй мне. Я люблю тебя, моя маленькая, и не хочу, чтобы ты переживала, тем более из-за действительно посторонних людей.

Любит ее – и у Наташи замерло сердце. Не первый раз в жизни слышит эти слова. Но никогда еще ничей голос не звучал так весомо, так значимо… А Максим даже и не заметил, что он сказал. Эти слова и Наташа – такой привычный дуэт…

– Повтори еще раз! – попросила девчонка поскорей, пока он не забыл.

Вот только теперь Макс понял, какой важный шаг совершил. Назад теперь повернуть уже нельзя. Нельзя даже будет сказать завтра, что он был сильно пьян и поэтому наговорил всякой чепухи, как обычно делает Андрей, чтобы расстаться с той, с кем провел ночь, наобещав женитьбу и совместных детей.

– Я тебя люблю. Это? – повторил он уже глаза в глаза. Наташе нравилось это слышать, а Макс заметил, что когда говорит это по просьбе – не испытывает никаких душевных эмоций.

– Еще! – требовала ненасытная девчонка.

Мужчина усмехнулся такой наглости:

– Кажется, ты говорила, что слова для тебя значения не имеют!

Девушка тут же придумала отговорку:

– Мне твой голос нравится слушать.

– Я тебя люблю, – послушно сказал Максим. От частого употребления такие слова становятся затертыми и блеклыми.

А то, что переживала в этот момент Наташа, словами передать очень трудно. Это не триумф, не победа. Это, наоборот, полная капитуляция. Все муки, пережитые за два года, показались таким добрым, созидательным чувством, что сейчас она готова была ждать Максима еще тысячу лет! Смотрела в его красивое серьезное лицо и не понимала только одного:

– Тогда почему ты не хочешь со мной встречаться?

– Я так решил! – сказал он с некоторой долей иронии по отношению к самому себе. У него привычка говорить эту фразу, но он заранее знал, что Наташу это не остановит. И не ошибся.

– А почему такие вопросы ты решаешь без моего участия? – обиделась она.

– Я старше. Я больше рискую. Я мужчина, в конце концов!

Он с трудом сдерживал улыбку: на его наглость она реагирует с таким подростковым негодованием, которое описывают в трудах по педагогике. В чем-то – уже взрослая, в чем-то – малышка. Меняем тактику:

– Страшно.

Наташа приподняла бровки и с удивлением на лице замерла. Не ожидала такой откровенности.

– А если я перейду в другую школу, – предложила она, – все равно будет «страшно»?

Он кивнул и пояснил красноречиво:

– Тебе четырнадцать лет.

Наташа заметно расстроилась. Да, это неопровержимый аргумент, и никто не в силах изменить это обстоятельство… Все-таки в ней явно присутствует искренность: по выражению ее лица несложно прочитать ее мысли! Максим поцеловал ее нежно, прикрыв глаза. Наташа наблюдала за ним и таяла, как льдинка, в его горячих руках.

– Зайка, мне очень важно, чтобы ты правильно меня поняла. Меня останавливает не разница в возрасте, а просто твой возраст. И больше ничего. Ты мне нравишься, я тебе доверяю. Это не изменится просто так. Давай подождем пару лет, побудем просто друзьями…

– Просто друзьями?! – перебила Наташа с сарказмом.

– Да, ты права. Мы никогда не сможем быть только друзьями, потому что между нами уже что-то большее. И я этого очень боюсь. Не знаю, куда может завести эта дорога… Я боюсь сделать ошибку, боюсь обидеть тебя именно потому, что ты еще такая юная. В твоем возрасте все принимается близко к сердцу.

– Но ведь другие четырнадцатилетние девчонки встречаются с парнями, а некоторые и сексом даже занимаются, и знаешь, я бы не сказала, что им от этого плохо! – заметила Наташа с замиранием сердца. – А я чем-то отличаюсь от них?

– Тем, что ты выбрала парня, которому двадцать восемь, – улыбнулся Макс. – И дело даже не в тебе. Дело в том, что я сам еще не понял, чего я хочу. Меня влечет к тебе, и ты это знаешь и даже пользуешься этим, но моя башка так сильно этому сопротивляется! Давай подождем. Так будет лучше. А потом, обещаю, я буду любить тебя всем сердцем, всей душой! Я буду сходить по тебе с ума, думать о тебе каждую минуту, называть твоим именем всех подряд… – поцеловал ее и так и остался близко-близко к ее губам. Наташа чувствовала его дыхание, и сердце затрепыхалось, когда к этой близости добавилось еще: – Я буду лучшим любовником для тебя…

Наташе показалось, что она уже ненавидит слова «давай подождем». И если она когда-нибудь где-нибудь еще их услышит – сразу вспомнит Максима. Поддавшись непривычно-новому ощущению близости (наверно, потому, что он сказал «буду любовником»), ласково провела пальчиками по его лицу – по заметной колючей щетине, ощущаемой при поцелуе. И тут же смущенно отдернула руку – не слишком ли много она себе позволяет? Хотя, пожалуй, нет: этот мужчина только что сказал, что любит… Зачем? Чтобы она угомонилась и перестала к нему приставать со своими просьбами?

– Максим, – Наташа слегка отстранилась от любимого, и он внутренне забеспокоился: реакция на сладкие мужские клятвы должна быть не такая. А девушка смотрела ему прямо в глаза – в единственные глаза, которые она может воссоздать в своей памяти – и говорила спокойно: – Ты прекрасно владеешь русским языком. Но твой ораторский талант на меня не действует: я не верю обещаниям. Мама уже три года обещает купить мне собаку, а сама все эти три года выкидывает за дверь всю живность, которую я притащу в дом.

Ну, вот, на других девушек слова действуют, а на эту – нет!

– Не подменяй понятия! – возразил мужчина. – Ты не веришь маме, потому что она не выполняет свое обещание. А мне веришь? Я очень прошу тебя, дай мне время! Я как друга тебя прошу! Как девчонку, которая меня понимает!

– Тридцать секунд! – предложила девушка с невозмутимым видом. – Через тридцать секунд ты скажешь «нет», я уйду, и ты больше никогда меня не увидишь.

Наташа красноречиво похлопала пальчиком по циферблату маленьких часиков на тоненьком запястье. Она не шутит. Она очень опасна, потому что упряма, как телеграфный столб!

– Подожди, солнышко! – взволнованно схватил ее за руку, как будто мог этим жестом остановить время. – Давай хотя бы до лета подождем? Ты окончишь девятый класс, сдашь экзамены, не отвлекаясь на амурные дела. А потом мы еще раз все-все обсудим. Повстречаемся спокойно, походим вместе на пляж, познакомимся друг с другом без всей этой школьной мишуры…

У девушки в глазах заблестели слезы, но она силой воли сдержала их натиск. Заявила ему вполголоса:

– Ты требуешь, чтобы я тебя понимала, а сам меня понять не хочешь… Мы и так с тобой встречаемся. Ты сам это сказал. И меня почти устраивает твоя «неофициальная романтика». Я согласилась бы подождать до лета, и даже еще пару лет. Но ответ мне нужен именно сегодня, потому что сегодня у тебя свидание с Кучерявой. А еще потому что за тобой бегает географичка… Я просто хочу, чтобы ты не прятал меня от своих друзей. И от своих подруг. Я хочу, чтобы они знали, что я твоя девушка. А еще я хочу, чтобы мы с тобой виделись чаще! Ну, школу я не имею в виду. Я не могу так больше: жить, не зная, когда ты предложишь побыть вдвоем, а точнее, даже не зная, предложишь ли вообще! Я бы сама звала тебя куда-нибудь…но у тебя есть такая привычка – обязательно отказать, даже если через пару минут ты сам предложишь то же самое…

Мужчина стыдливо опустил глаза и рассмеялся – действительно, есть такая привычка! Наверно, просто приятно верить, что ты хозяин положения… А девушка, заметив, что учитель реагирует на ее наглость с пониманием, продолжала смело:

– Я хочу уверенно говорить пацанам, что я несвободна, точно зная, что ты девушкам говоришь так же… Я хочу быть уверена, что, пока я сижу дома и делаю уроки, ты не целуешь какую-нибудь очередную «подругу»…

Максим понял ее абсолютно. И понял, что так, как ведет себя он, нельзя. Нельзя держать девчонку «про запас». И нельзя мотать нервы любимым.

– Хорошо, я не буду ни с кем целоваться, обниматься и так далее, – согласился он совершенно серьезно. – И все, что ты там еще перечисляла, тоже постараюсь выполнить.

– Спасибо.

Наташа стояла рядом и ждала, пока Максим, глядя ей в глаза, гладил ее лицо кончиками пальцев, бережно обходя уже немного заживающую ссадину. Не выдержала этой пытки: все же придвинулась к нему ближе и осторожно поцеловала. Постепенно уступила инициативу ему, закрыла глаза и наслаждалась…

Долго еще так стояли в обнимку у стола: то разговаривали, то снова целовались, не обращая внимания ни на шумы за дверью, ни на время, ни на головокружение. Как же это приятно! Приятно, что он, наконец, сдался! Приятно, что можно с полным ощущением стабильности прижаться к его груди, закрыть глаза и растворяться в его поцелуях!

Какие-то посторонние звуки втискиваются в сознание…

Уборщица зашла в кабинет с ведром и шваброй. Увидев обнимающуюся пару, воскликнула:

– Ой, Максим Викторович, простите, не хотела мешать…

Но вдруг, посмотрев на обернувшееся лицо Наташи, с возмущением запричитала:

– Это что ж творится?! Развратник! Это же ребенок! Я сию же минуту расскажу директору!

Уборщица кинулась прочь из кабинета, учитель – за ней. Оказывается, пожилые люди умеют очень быстро бегать. Максим кричал ей с лестницы:

– Подождите! Остановитесь!

Вернулся в кабинет расстроенный.

– Вот тебе первая радость наших официальных отношений, – грустно констатировал он. – Как раз хотел попросить тебя сохранить нас в тайне хотя бы от школы!

Убедил Наташу оставить его здесь одного, чтобы она не участвовала в возможной разборке с директором. Наташа нехотя послушалась и отправилась в актовый зал – петь. Если душа требует музыки, обязательно надо ей это дать!

На следующее же утро Андрей объявил Максиму, что директор просил срочно зайти к нему. Сказать, что Максим нервничал – ничего не сказать. Он был в хороших отношениях с директором, но ситуация, в которой его «застукали», могла перечеркнуть все. А сегодня еще, так получилось, он модно одет, покрашен практически в блондина, да еще и с трехдневной щетиной… В общем, совершенно непедагогический вид. Владислав Сергеевич сидел в кресле за столом и раскладывал какие-то документы.

– Здравствуйте, – заглянул учитель.

– Здравствуйте, – живо отозвался директор. – Проходите, садитесь. У меня к Вам серьезный разговор. Вы, наверно, знаете, о чем?

– Думаю, что да.

Максим расположился на офисном стуле напротив директора, а тот тем временем говорил:

– Когда я брал Вас на работу, я не предупреждал, что нельзя вступать в интимные отношения со школьницами. Я был уверен, что Вы это и сами прекрасно понимаете.

Круглое лицо Владислава Сергеевича, впрочем, не выражало особого негодования.

– Я не вступаю в интимные отношения со школьницами, – заверил молодой учитель.

– Но уборщица была в такой панике! Кричала, что Вы развратник.

Максим внимательно думал над своей тактикой. Он некомфортно себя чувствует в ситуациях, когда приходится оправдываться, а сейчас, плюс ко всему, еще и считает, что оправдываться ему и не в чем. Наверно, только настоящему лидеру присуще такое чувство собственного достоинства, с которым Максим сейчас объяснял начальнику:

– Владислав Сергеевич, я встречаюсь с девушкой из этой школы, это правда; но уборщица убежала, сделав совсем неправильные выводы! И мне это даже обидно, потому что я уже давно сам для себя решил, что у меня ничего интимного с этой девушкой не будет, пока она не окончит школу. У нас с ней замечательные дружеские и романтические отношения, от которых была бы в восторге любая девочка ее возраста…

– Так, а о ком мы говорим с Вами, Максим Викторович? – спохватился директор.

– Наталья Фролова из 9 «Б».

– 9 «Б»! – воскликнул директор, потирая лоб. – Максим Викторович, ладно хоть 11 класс бы, там девочки уже невесты на выданье! В Вас полшколы влюблены, это такой возраст. Вы не должны этим пользоваться! Это непедагогично!

– Я этим пользуюсь! – улыбнулся тот. – Полшколы с удовольствием посещают мои уроки, и мне не приходится заставлять их выполнять домашние задания на «отлично».

Директор обвел озабоченным взглядом свой маленький кабинет с бумажными папками и любимыми бронзовыми статуэтками на полках, но казалось, что он смотрит не по сторонам, а в будущее. Он сидел, облокотившись на стол и подавшись вперед, всем своим видом демонстрируя, что доброжелательно настроен к своему собеседнику, и Максима это успокаивало.

– Владислав Сергеевич, – позвал Максим, – я взрослый человек, и никто не может решать за меня, с кем мне встречаться, а с кем – нет. Пытаясь держаться от нее на расстоянии, я причиняю ей боль. А для меня это хуже самых сложных проблем с начальством. Если Вас беспокоит репутация школы – либо я, либо Наталья можем уйти отсюда в другую. Но я не желаю этого ни себе, ни ей, потому что это лучшая школа!

– А она собирается учиться дальше или уйдет после девятого? – деловито осведомился директор.

– Она останется.

– Мы как раз недавно смотрели списки с завучем, и выяснили, что в этом году Фролова вовсе не отличница, как раньше… – Владислав Сергеевич взглянул учителю в глаза прямо и с заботой. – Теперь понимаю, что причина этому – Вы. Любовь-морковь, и учеба уже девчонке не нужна…

– Да нет, вряд ли я, – запротестовал Макс. – У нее просто сейчас очень сложные отношения в семье, а там и желание уйти из дома, и делать все наперекор маме… Постоянные ссоры… Она делает уроки, часто прямо у меня в кабинете, или на столе у охранников, или в столовой. Кстати, ее отношения с мамой – тоже одна из причин, по которой я хочу остаться с ней в одной школе. Я ее друг, и хочу быть рядом, чтобы она не чувствовала себя одиноко. Вы же знаете, в ее возрасте можно наделать много глупостей.

– Максим Викторович, да мне тоже не хочется терять ни талантливого педагога, ни ученицу-отличницу. Фролова столько Олимпиад повыигрывала, что я ею горжусь, как своим собственным достижением! Уповаю только на ваши здравые смыслы. Она девочка умная, вряд ли она позволила Вам запудрить ей мозги; думаю, она и сама отдает себе отчет в том, во что ввязалась… И Вы вроде бы тоже, чисто по-человечески, заслуживаете доверия. Постарайтесь, чтобы о вас с ней по школе не ходили сплетни, а то начнут говорить, что здесь учителя совращают учеников. Встречайтесь, это уже никого не касается, но в школе ведите себя, как учитель и ученица, и ничего лишнего. Хорошо? Я верю в Вашу порядочность. Не подведите меня! – и улыбнулся: – И воспитайте ее хорошим человеком.

Но Владислав Сергеевич не успокоился на этом, он решил поговорить и с Наташей. Попросил младшего охранника зайти на урок в Наташин класс и сообщить ей, что ее вызывают к директору. Девушка искренне заступалась за учителя, призналась, что любит его уже два года. Директор посоветовал ей после школы поступать на адвоката: уж больно грамотно она строила свою речь, выводила такие логические цепочки, что Владислав Сергеевич замечал, что начинает думать так же, как она. Наталья окончательно убедила его, что их с Максимом чувства имеют право на официальное существование.

Так и спросил у нее, по-отечески и ласково:

– Ты счастлива?

Наташа расплылась в улыбке: как мило – слышать такой вопрос, находясь «на ковре» у директора!

– Да, очень!

– Тебе, наверно, хочется похвастаться своим романом. Но этого делать нельзя. Я не стану вам мешать, но только в обмен на ваше с Максимом Викторовичем молчание. И еще, Наталья. В школе он для тебя просто учитель. И никто больше. Заруби себе это на носу.

Наташа радостно кивала, готовая согласиться на все на свете.

– Я думала, Вы будете категорически против! – призналась она отважно.

– Против того, чтобы мои ученики набирались жизненного опыта? – переспросил директор с умилением. – Наташенька, в жизни всякое бывает. А уж то, что вас с Максимом Викторовичем друг к другу потянуло – для меня абсолютно объяснимое, обоснованное явление. Ты девушка вдумчивая, рассудительная, ты и с охранниками общаешься на равных, и со мной. Охранники говорят, что и с персоналом столовой ты на короткой ноге. Ты взрослей ровесников, и естественно, тебе комфортней с людьми постарше тебя. А Максим Викторович романтик, это по нему сразу видно. Ну влюбился, что тут поделаешь. Запрещать вам что-то – бесполезно; давать советы – бессмысленно; я буду строго следить за твоим любимым, чтобы не проворонить в нем извращенца, но в целом – это ваша жизнь, а не моя.

И Наташа сияла, как фонарь: ее мнение о жизненном опыте наконец хоть кто-то разделил!

Правда, после уроков не удержалась и по пути домой зашла в свой любимый кабинет. Она сегодня еще не видела Максима: когда она пришла в школу, Андрей сказал, что Макс сейчас у директора. Когда же начался первый урок, Макс еще оттуда не вышел, и Наташа отправилась к себе в класс. А когда сама навестила директора и вернулась к своему девятому «Б», много раз слышала, как девчонки вовсю обсуждали физика, который сегодня ну нереально красив! Из обрывков фраз, подслушанных у девчонок, Наташа поняла, что он сегодня даже не в костюме, как обычно, а в джинсах!

Волновалась за него. Хотя Владислав Сергеевич и рассказал ей, о чем они беседовали с Максимом Викторовичем, но Наташе хотелось услышать эту историю и в исполнении любимого. Только, едва войдя в кабинет и закрыв за собой дверь, забыла обо всем! Какая разница, что там было с директором! Какая разница, что она сама этому директору обещала! Девчонки были правы, «были правы» умножить на тысячу! Нереально…

Ни слова не говоря, поднялась к нему на подиум у доски. Максим сидел за своим столом, склонившись над учебником, но подняв глаза на Наташу. Да, и то, что в этом кабинете есть подиум – это прям как судьба! Этому мужчине место именно на подиуме! Присев на краешек его стола, долго еще смотрела на него, как зачарованная. Это Он. Это, действительно, Он. Это личность, мужчина, не боящийся проявлять свою индивидуальность. И этот образ – несомненно, Его! Образ откинулся на спинку стула и терпеливо ждал продолжения. А Наташа все смотрела и смотрела. Глаза разбегались! Черная рубашка на кнопках вместо пуговиц была расстегнута так сильно, что было видно волосы на груди (это, наверно, только сейчас, после уроков; вряд ли он ходил так весь день). А оттого, что голова стала заметно более светлой, его глаза казались зелено-глубокими: они затягивали, как водоворот. И джинсы такого же оттенка, с потертостями и легкими царапинами ради бахромы на карманах. А эта щетина на его лице… Вообще нет слов, одни эмоции! Наташа протянула руку и осторожно запустила пальчики в его мелированные волосы. Попыталась захватить одну почти платиновую прядку, но не смогла найти ее границ.

– Я вот думаю, – нарушил Максим молчание, – раз нет оваций, значит, будет критика. Слушаю тебя внимательно, слушаю, но ничего не слышу. Ты что-нибудь скажешь? Как тебе? – указал он взглядом на прическу и уточнил с таким видом, как будто сомневался в своей неотразимости: – Нормально?

Но даже его отвлекающие маневры не смогли расколдовать Наташу. Вспомнив данное директору обещание, Максим встал из-за стола и немножко отошел от Наташи так, чтобы она не могла до него дотянуться. Только теперь она молвила свое бесценное слово:

– Знаешь, бог есть! Он явился на Землю в образе младенца двадцать восемь лет назад, а сейчас скромно работает учителем. Ты прекрасен! У твоей внешности есть недостатки?

– Есть. Но я тебе не скажу!

– О! Теперь мне на самом деле интересно! Ты меня заинтриговал! Чем же ты недоволен?

– Не хочу тебя разочаровывать раньше времени. Мне так нравится, когда девушка смотрит на меня через розовые очки!

Наташа сделала просительное лицо.

– Не скажу! – упрямо повторил Макс. – Если бы ты перестала меня идеализировать – сама бы все увидела.

– Ты прекрасен! – снова восторженно выдохнула Наташа. Было такое ощущение, что произносить эти слова – уже величайшее удовольствие. Но одна мысль возвращала на землю. Она уже спрашивала Максима раньше, почему он не ходит в школу в своей обычной одежде, здесь же нет дресс-кода. Максим тогда ответил, что в костюмах он выглядит солиднее, а иначе ученики не будут воспринимать его всерьез. Он ведь еще, действительно, молод. Что же случилось с ним сегодня?

– Я не думала, что ты решишься явиться в школу в таком виде, – намекнула Наташа, чтобы выяснить причину. – И таким небритым я тебя еще никогда не видела.

– У меня не было времени заехать утром домой, – ответил Максим.

– Домой? Утром? – удивилась девушка. И чуть не задыхаясь от своей догадки, уточнила: – Ты не ночевал дома?

Вчера ведь у него была встреча с Кучерявой… Он и сам это признал:

– Я вчера ушел отсюда сразу после тебя. Поехал в Дагомыс, искупался, переоделся. Потом забрал Катюху из садика, заехал за Инкой…

– За кем? – не поняла Наташа.

– За Инессой. Ну, Кучерявая, как ты ее называешь. Мы повели Катьку в парк, пока она там все карусели облазила, было уже часов восемь. Потом отвезли ее к бабушке с дедушкой, а сами поехали в кафе.

Максим замолчал, словно не желая рассказывать, что было дальше. Но Наташа нетерпеливо подгоняла:

– Ну?

– Ну, посидели, поговорили…

– Ты рассказывал ей о нас с тобой? – Наташино самолюбие просто требовало ответа на этот вопрос. Максим кивнул и признался с улыбкой:

– «О нас с тобой» она знает больше, чем ты.

Девушка почти перестала на него сердиться. Зажала свою ревность в кулак и смело спросила:

– Ты у нее ночевал?

– Она бывший парикмахер. Я всегда к ней хожу стричься… – ответил он явно не на ее вопрос, правда и не отрицая ее подозрений.

– Ты к кому-то ходишь стричься? – иронично протянула Наташа, разглядывая его волосы по плечи, и замолчала, скрестив руки на груди.

– Она меня вином угостила, я же не мог за руль после этого садиться…

Все понятно. Понятно, но не хочется в это верить. Наташа опустила взгляд. Две вещи боролись в душе: ревность-боль и доверие. Может, он не спал с ней? Просто остался на ночь у нее дома, как друг. На другой кровати и в другой комнате. Но разве это возможно? Если для этих друзей заниматься сексом – вполне нормальное явление, есть ли хоть малейший шанс, что между ними ничего не было? Можно просто спросить у него и поверить в то, что он скажет. А вдруг он не станет врать? Лучше не спрашивать, если не готова услышать ответ.

Но вот что, действительно, надо выяснить:

– Когда ты начнешь воспринимать меня всерьез?! – всхлипнув, подняла Наташа глаза.

– Прости, не понял? – переспросил парень удивленно.

А Наташа за эти пару секунд уже так успела «накрутить» себя, что теперь еле удерживалась от слез:

– Я для тебя как будто – есть, и ладно! Тебе совсем безразлично, что буду чувствовать я?!

– Ты ошибаешься…

Наташа изо всех сил старалась сдержаться, но сдержать свои эмоции в такой ситуации – психологически трудно. К тому же, все эти душевные переживания последних дней сделали ее нервную систему такой восприимчивой, что обида была сильнее разума, который убеждал потерпеть и выяснить все спокойно.

Чувствовала, что если скажет еще хоть слово, – разревется. А дело ведь происходит в школе. Решила: «Дома буду реветь» и, отвернувшись от учителя, зашагала прочь из кабинета.

– Наташ, постой, – позвал Максим вслед, но не особо активно. Просто самому не хотелось устраивать разборки в школе.

Вернулся за стол, уставился в раскрытую книжку и задумался.

…

– Сегодня я официально согласился быть ее парнем, – сказал он Инессе.

Подождал, пока официантка в их любимом кафе зажгла круглую масляную свечу на их столике и отошла в сторону, и продолжил:

– Теперь любой секс с кем-то, кроме Натальи, будет изменой.

– Боже, Макс, как же ты теперь жить-то собираешься? – Кучерявая нежно и сочувственно погладила его руку на столе и задорно рассмеялась.

– Не знаю, – покачал Максим головой и добавил: – Тем более что секс с ней у меня пока не предвидится.

– Надеюсь, ты не забудешь, как это делается! – снова усмехнулась девушка. – Жаль будет, если мир потеряет такого талантливого любовника!