Текст книги "Наследие Иштар. Печать Страсти (СИ)"

Автор книги: Диана Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8.1

Понемногу жизнь на Персефоне вошла в колею. Я не простила капитану Левочкиного намека про  о п я т ь  н а ч а л о с ь, и два дня просидела с Риммой в лаборатории. Оказывается, вестерийская птица тирохвост имеет самый сложный голосовой орган среди воробьинообразных, а хищные птички сириусянские проскурлинки, промышляющие охотой на насекомых, ящериц и более мелких птиц, совершенно не имеют когтей… Да, временами было чертовски скучно, хоть и познавательно.

Атлант поколдовал над замком в мою каюту, и теперь попасть ко мне без моего на то разрешения можно только высадив дверь. Римма, всецело поглощенная теми образцами, что ей удалось добыть на Арттдоумие, особо не приставала насчет наших отношений с капитаном, и, после каких-нибудь часов трех-четырех споров, криков на всю лабораторию, ругани, призывов вспомнить о священных узах дружбы, что вот уже столько лет нас связывает, а я предательски молчу, отстала, доверив сортировать пробирки и цветные кристаллы. Понятия не имею, для чего они.

Впрочем, мои опасения были по большей части излишни: капитан не вылезал из машинного отсека – по-моему, барахлили два реактивных двигателя, из-за чего мы никак не могли набрать необходимую скорость, и они с Левочкой ходили хмурые и озадаченные, по пояс перемазанные в машинном масле. Заявив капитану, что тот не сможет отформатировать диск, Атлант слукавил – мистер Рьи владеет достаточно глубокими познаниями в области кораблестроения, пилотирования и программного обеспечения, соответственно.

Я уже понадеялась, что мы без особых происшествий, то есть не пересекаясь с капитаном, и долетим до этого самого Тритона, и позволила себе расслабиться, сбежав от Риммы и ее проскурлинок на часок-другой.

Захватив в кают-компанию коробку любимых шоколадных конфет с ликером, я засела за пространственным монитором, включив документальный фильм о Зиккурате. К моему сожалению, он оказался нудным и неинтересным, содержащим те же данные, что и Справочник. Под монотонное брюзжание дикторши о полезных ископаемых и долготах-широтах, я не заметила, как задремала. Пробуждение было неожиданным.

– Значит, вот как мои научные сотрудницы проводят досуг? – капитан с уставшим видом тяжело опустился на диван, рядом со мной, предварительно подхватив мои ноги, и положил их себе на колени. Нет, он что себе позволяет?! Во-первых, что о нас скажет команда, если увидит? Ну ладно команда, она после недавнего ночного рандеву не особо удивится, но ведь Атлант мне мозг высверлит своим механическим брюзжанием! Скольких трудов мне стоило выслушать от робота все лекции о добронравном поведении порядочной леди, между прочим, в с е  лекции о морали, записанные в его память! Только когда, через шесть часов, взмолившись, то бишь, взвыв в голос, клятвенно заверила робота, что между мной и капитаном ничего не было, и вообще, быть не может, этот механический блюститель морали оставил меня в покое. И сейчас мистер Эддар намерен меня подставить? Не выйдет!

Я подскочила, как ошпаренная, чем, надо сказать, привела капитана в недоумение. Но видимо он был слишком уставшим от копания в машинном отделении, чтобы обращать внимание на мои подскоки.

– Если хотела узнать о Зиккурате, спросила бы у меня, – миролюбиво сказал мистер Эдд.

Я пододвинула к нему коробку с оставшимися конфетами. Двумя.

– Ну, вы были так заняты…

– Мы опять на вы?

– Не мы, а я. Вы всегда мне тыкали. Видимо, воспитание сказывается. Точнее, его отсутствие.

– Это правда, Тара. Хотя я и родился в весьма уважаемом кхастле, воспитанием похвастаться не могу.

– Где родились?

– На Зиккурате государства принято называть Цал. В каждом Цале помимо воинов и мирных жителей – крестьян, ремесленников, охотников, мясников есть еще несколько особых сословий – кхастлов, служителей религиозного культа.

Кхастлы очень могущественны и пользуются несомненным авторитетом у правительства, с которым у них взаимная, пожалуй, взаимовыгодная договоренность.

–  Как Церковь в древние времена?

– На Земле Церковь, как социальный институт, всегда была немногочисленна. Кхастлы составляют половину, а то и большую часть населения Цала. Зиккурат изначально являлся религиозной планетой. Но то, что на нем происходит сейчас… Впрочем, я продолжу. Итак, в каждом Цале по нескольку кхастлов. Не все они равны между собой. Есть чистые, или высшие, также средние и низшие, неуважаемые. Последние обычно прислуживают первым, средние – тоже служат высшим, но не как прислужники и рабы. Это тоже ремесленники и крестьяне, но все, что они производят или добывают, уходит в общий распределитель.

– А что делают высшие?

– Не перебивай. Высшие – это элита любого Цала. Им не надо ничего делать. Только им позволено прикасаться к святыням – Ликам, Статуям, совершать восхваления, хранить священные артефакты.

В Цале Таммуз, на моей родине, было два высших кхастла, как сама понимаешь, враждовавших между собой. Так получилось, что вражда высших кхастлов ни к чему хорошему не привела – оба они настолько ослабли от междоусобиц, что стали легкой добычей переселенцев из другого кхастла, из Цала Исиды. Нашему Цали выгодно было дать им прибежище, потому что кхастл Бравиш принес на наши земли мощный артефакт. Я, если честно, сам удивлен, как правитель, точнее уже правительница Цала Исиды до сих пор ничего не предприняла для его возвращения…

Глава 8.2

– Подождите, капитан, – я взялась за голову. – Цали, кхастлы, артефакты, междоусобицы… В нашем мире? Но я читала, что Зиккурат не относится к молодым планетам с еще несформировавшейся историей…

– Так и есть, Тара, но тем не менее, моя родина – одна из самых отсталых планет Галактического Содружества. Правда, она не всегда была такой…

– Что вы имеете ввиду?

– Зиккурат на пять тысяч лет раньше Земли и Весты вышел в космос. Пять. Тысяч. Лет! Уже тогда это была великая цивилизация! Но что случилось с планетой вскоре – история умалчивает. Как я ни пытался найти хоть что-то, что привело бы меня к отгадке Зиккурата – без толку. Но вернусь к своей истории. Когда на наши земли пришли бравиумы, мой кхастл был плохо подготовлен и не успел оказать нужный отпор, в связи с чем все взрослые мужчины и женщины были убиты, а оставшиеся в живых дети объявлены представителями низшего кхастла, фактически сделаны рабами. Меня определили в служители Замка Бравиш в семилетнем возрасте.

– Какой ужас…

– Ты и не представляешь себе, какой, уверяю тебя. Не буду докучать тебе подробностями, но в тринадцать лет мне удалось сбежать с Зиккурата, прихватив с собой самое ценное, что я мог на тот момент.

– Ключ к сокровищам Иштар?

– Не только, Тара. Будучи прислужником в Замке, я, выученный грамоте в очень раннем возрасте, получил доступ к древним, подчас очень древним, манускриптам. Не спрашивай, как мне это удалось, уверяю тебя, о моей жизни в Замке можно написать книгу. Правда, это была бы не очень веселая книга…

Я узнал, что мой мир не всегда был таким, каким я его знал, и каким знали его мои родители, деды и прадеды. Не всегда в каждом Цале шла битва между кхастлами за власть и признание, не всегда резня, насилие, разруха и голод были нормой. Но знаешь, что самое страшное случилось с историей Зиккурата?

– ?

– Забвение.

– Забвение?

– Невежество. Тотальное невежество. Зиккуратцы в одночасье утратили всю свою историю, формировавшуюся тысячелетиями. Богатое наследие в виде знаний – в один момент исчезло.

– Но как это можно? Как можно утратить культуру – тем более внезапно?

– Не знаю, Тара. Как будто кто-то нарочно стер память моей планете, причем стер избирательно, оставив на поверхности то, что впоследствии было истолковано неверно, нивелировано. Культура моей планеты оказалась вывернутой наизнанку.

– Подождите… Язык!

– Что, язык? – не понял капитан.

– Язык каждого мирового сообщества содержит в себе ключи к истории своей расы, отгадки на многие вопросы и даже зашифрованные знаменательные события! – бодра отрапортовал внутренний культуролог. – В зиккуратском этого нет! Язык пуст, нелогичен! При всей его полноте… убог.

– Вот именно, – кивнул Эддар, – На планете с одной стороны, сохранились предметы древнего наследия, но истолкованы они так, что хочется схватиться за голову. Древние памятники, несущие в себе огромную силу, Лики, значения которых когда-то было достаточно для абсолютного прозрения, избавления от страданий, толкуются сейчас настолько примитивно и пошло, что действительно складывается впечатление, что Зиккурат – планета, не пережившая еще Смутного Времени. Как это коррелируется с космическими полетами, доступ к которым имеют, впрочем, только единицы, принадлежащие к правящим династиям, никому и в голову не приходит. У большинства населения главная задача – выжить. В буквальном смысле. А если повезет, уничтожить при этом соседа. Захватить его имущество.

– Подождите, о каких Ликах вы говорите?

– Из древних манускриптов я узнал, что некогда мир Зиккурата считался одним из самых счастливых и процветающих в Галактике. Символика Абсолютного Знания, дающего возможность использовать свой разум, была запечатлена на Ликах, иначе говоря, изображениях богини Иштар, ее статуях. Эти знания открывали людям самые настоящие сверхспособности, одно упоминание о которых сегодня звучит как сказки. В легендах Зиккурата есть неоднократные упоминания о возможностях людей пронзать пространство, а то и время, не используя для этого технические достижения. Впрочем, техническим развитием в те времена тоже не пренебрегали – Зиккурат был высокоразвитой во всех отношениях цивилизацией.

Что-то болезненно кольнуло меня изнутри, когда капитан упомянул о возможностях человека путешествовать в космическом пространстве без корабля, но все-таки, то, что он говорил, выглядело настолько невероятным, что я не могла поверить в то, что Эддар говорит это всерьез.

– То есть, можно было посмотреть на изображение вашей богини и улететь на соседнюю планету, не прихватив ни корабля, ни шаттла, ни даже скафандра?

– Для этого существовали специальные практики, и не так просто было дойти до такого высокого уровня реализации, но знание о том, как это сделать, было открытым. А сейчас символика Ликов трактуется так, как это удобно тем, кто у власти, как правило, редкостным мерзавцам и негодяям.

– А все эти разговоры о бессмертии того, кто соберет все десять драгоценностей Иштар?

– Именно об этом, похоже и грезит Эстель, – капитан поморщился, – Собранные вместе десять драгоценностей богини дают огромную силу. И, если направить ее на себя, то думаю, возможно, даже бессмертие.

– Но вы… Ты же ищешь их не для себя, верно? И не ради денег?

– Я хочу вернуть своей планете былое величие. Я хочу вернуть Зиккурату память.

– Но как это возможно, если в беспамятстве, судя по твоему рассказу, живут уже многие поколения?

– Ты не представляешь, какая сила скрыта в драгоценностях богини.

– Значит, сила, – я прищурилась, – А вы понимаете, как рискуете, рассказывая мне все это?

– Я понимаю, что теперь ты нужна мне еще больше.

– Потому что я ключ? Что, кстати, могло быть просто совпадением в тот раз и еще не доказано?

– Нет, Тара.

– А почему?

– Потому что ты – это ты.

Что ж, тоже ответ. Хотя и не ахти какой исчерпывающий.

Значит, он хочет вернуть память своей планете…

Тот, что бежал с Зиккурата в тринадцать лет.

В восемнадцать поступил в Земной Филиал Академии Космоса.

В двадцать восемь совершил свой первый полет в качестве капитана третьего ранга.

В тридцать два смог купить Персефону и заняться поисками сокровищ, которые могут освободить жителей его планеты от страданий.

Помню все, что он говорил о себе. Слово в слово. Почему?

И вот он сидит сейчас рядом со мной и рассказывает о Зиккурате, об Иштар, о чудесах, что когда-то она даровала людям. О подлом предательстве, что некогда в корне изменило жизнь семилетнего мальчика забытого сегодня кхастла, о нерукотворной статуе, оставшейся там, на Зиккурате, украшенной драгоценностями богини, переданными людям для того, чтобы вспомнить. Переданными эманацией Иштар.

Глава 8.3

Капитана трудно назвать писаным красавцем – его внешность не вписывается в общепринятые каноны, и, на мой взгляд, в этом и есть его преимущество – Эддар не похож на сиропных кудрявых вьюношей с первых полос журналов-голограмм, или чересчур деланных брутальных мачо. Извините, но все наносное – это колхоз. В Эддаре чувствуется сила, мощь и интеллект, и вместе с тем он какой-то благородный, что ли.

М-да, вспоминая его выходку с костюмом пирата и голографическим какаду на плече, нельзя не отдать должное его сообразительности и изобретательности… Впрочем, я не против оказаться втянутой в поиск сокровищ древней богини. А еще… у него очень красивые руки. Широкие скулы, нос с небольшой горбинкой, тонковатые, но выразительные губы. Прямой, вызывающий взгляд. Аметистового цвета глаза с фиолетовой радужкой и медный оттенок кожи. Темные волосы, собранные в низкий хвост. Широкие плечи, рельефное, даже местами слишком рельефное, тело…

Кажется, я настолько увлеклась разглядыванием мистера Эддара, что совершенно перестала слушать, о чем он говорит. Надеюсь, он этого не заметил. А, все о том же. «Глубинный смысл неподвластный разуму», «одного Лика было достаточно для прозрения и освобождения от страданий», «скрытые возможности разума». Я ничего не пропустила.

– На Зиккурате два солнца – белое и красное, – продолжает он.

– Это невозможно, – безапелляционно заявила я, желая показать, что внимательно слежу за ходом беседы, – Не может планета вращаться вокруг сразу двух звезд.

– В действительности, солнце одно, белое, – кивнул мне Эддар, – Красное – это оптический обман из-за особенностей химического состава верхних слоев атмосферы. А вот лун действительно две – также белая и красная. У планеты два спутника. Белая – похожа на земную, а красная показывается только раз в год. В древние времена это был великий праздник, а теперь в эту ночь совершаются кровавые жертвоприношения.

– Человеческие?! – ахнула я.

Капитан вздохнул.

Нет, я решительно начинаю его понимать!

Нашу милую и познавательную для меня беседу прервал истошный женский вопль.

Римма!

Не теряя ни секунды, мы с капитаном рванули в лабораторию. Именно оттуда раздавались крики старшего научного сотрудника. Одновременно с нами в лабораторию вбежали Деммиз с Атлантом, и даже Мини с Мики. Левочка, видимо, решил, что хватит с него «наших заскоков». Это его выражение, не мое! Впрочем, механика можно понять. Экспедиция у нас задалась развеселая, жаль, всего не расскажешь.

Кандидат космозоологии уже перестала издавать звуки, которые легко сделали бы честь любой банковской сигнализации, и теперь стоит с вытаращенными глазами и полуоткрытым ртом, указывая пальцем на небольшую зеленую птичку с красным клювом и золотым хохолком. Ничего особенного, на мой взгляд. Птичка как птичка.

– Что случилось? – первый пилот обнял подругу за плечи, а второй нехорошо покосился на нас с капитаном. Развела руками, мол, ничего не понимаю, о чем ты.

– В-в-видите? – заикаясь, задала нам всем вопрос Римма.

Мы поспешили заверить ее, что видим.

– И я в-в-вижу, – икнула Римма.

Мы озабоченно переглянулись.

– Так я и знала – доработалась, – вздохнула я, – Вот что бывает, когда сутки проводишь в лаборатории!

К моему удивлению, Дем меня поддержал. Надо же, думала, он совсем меня не замечает!

– Сколько раз ей повторять! Трудоголизм – это диагноз.

Второй пилот тоже не остался в долгу:

– Неуравновешенное психическое состояние. Возможность склонности к агрессивному неадекватному поведению. На месте капа я бы…

В этот момент Римма опять вскрикнула, но как-то уже жалобно, что ли…

Мы проследили за направлением ее руки – все в порядке.

– Ее нет.

Ну да. Птички той зелененькой не было. Но это же не повод, чтобы визжать. Нет, подруга явно переработала. Надеюсь, это еще можно поправить. У меня там припасена как раз для таких случаев…

В следующий момент взвизгнули уже мы обе, потому что вышеупомянутая птичка возникла на том же самом месте из воздуха, укоризненно посмотрела на нас с Риммой и по-куриному склонила голову на бок.

– Как так? – спросил у капитана Деммиз. Тот пожал плечами.

– Ой! Хлопнул себя по металлическому лбу Атлант, – я, кажется, знаю, в чем дело. Я вот обнаружил недавно, еще когда с Арттдоумие стартовали, наверно, тебе, – он протянул Римме конверт со сверкающей надписью:

«Уважаемому космическому орнитологу с Земли от скромного коллеги с Арттдоумие».

Римма недоуменно раскрыла конверт. Он оказался пуст. Ри растерянно потрясла его вверх ногами. Бесполезно. Конверт как конверт, пустой только.

В следующую секунду мы с Ри опять взвизгнули, правда, уже слабее, потому что вдруг раздался мелодичный приятный мужской голос:

– Уважаемая мисс Римма Цхинг Фун, к сожалению, за неимением достаточного времени я не смог предоставить Вам достаточной возможности для того, чтобы меня, должным образом обследовать, как Вам бы хотелось. Поскольку орнитология также входит и в список моих приоритетных интересов, и мы, в некотором смысле с Вами коллеги, оставляю Вам данный образец. Его зовут Юдвиг, в питании неприхотлив, уверен, что в Ваших заботливых руках ему будет хорошо. Исследуйте на здоровье – Юдвиг очень любит компанию. С уважением, Ваш Несьонестелейвереку.

Глава 8.4

– Ваш Нес…. телекуреку?! – недобро нахмурился Деммиз. Впрочем, вид у Риммы настолько ошарашенный, что первый пилот решил сменить гнев на милость.

– Так значит, вам всем не померещилось тогда, раз ваш призрак вам письма пишет, – с изрядной долей скептицизма в голосе прокомментировал случившееся Атлант.

– Только Юдвига на моем корабле не хватало для полного счастья, – пробурчал Эддар. – Интересно, какие здесь еще подарочки с Арттдоумие? Может, по моему кораблю ходит до поры до времени невидимая корова? Или невидимый крокодил засел в душевой?!

Я ойкнула и почему-то схватила капитана за руку, что вызвало у него довольную улыбку, а у Демиза снисходительную. Римме было не до моих эмоций, а вот второй пилот скрестил на груди металлические руки.

– Но что значит – «в питании неприхотлив»? – озадаченно спросила, ни к кому не обращаясь, Римма. – Чем его кормить-то? Будет ли он есть видимую еду? О прогресс, что за чушь я несу…

– Главное, чтобы гадил невидимо, – с серьезным видом заявил Левочка, заглядывая в лабораторию. – Ну или чтоб его какахи не проявлялись в праздник…

– Ну как? – спросил Эддар, враз забыв про Юдвига. Тем более что он опять исчез.

– Порядок, кап. Похоже, нашел, в чем была загвоздка. Если я прав, и замена литализатора сработает, скорость получится прибавить практически вдвое.

– Но все же вряд ли этого окажется достаточно, чтобы нагнать пассажирский крейсер, – сообщил Атлант.

– А эти кристаллы, которые вы хотите забрать на Тритоне, – я все еще не могла определиться, как обращаться к Эддару – на «ты» или на «вы», и в присутствии всей команды не хотела испытывать судьбу. – Которые Эстель решила перехватить? Они же наверно жуть какие дорогие!

– И?.. – подбодрил меня механик

– Может, у нее денег не хватит, – неуверенно закончила я не слишком внятную мысль. Просто хотелось как-то ободрить Эддара, что ли…

 – У женщины, перед которой маячит бессмертие и вечная юность, не хватит денег? Сама веришь в то, что сказала? – спросил Демиз.

– Тара, – укоризненно начал робот, но его прервал приятный женский голос по внутренней связи: автоматика сообщала, что прямо по курсу неизвестное судно.

Корабль в иллюминаторе оказался небольшим, совершенно черным, новым. Но это на мой взгляд.

– ЛинКР, Линейный миниСКрейсер первого ранга, облегченная версия.

– Судя по сканеру – встроенная функция истребителя. На мои позывные не отвечает, – сообщил Атлант.

Корабль медленно удалялся от нас.

– Чую пятой точкой – Леднев, – сказал Левочка.

– Но зачем космобиологу крейсер?

– Тара, а зачем ему нанимать Эстель и похищать у капитана ключ?

– Кап, ЛинКР движется на Тритон. Опережает нас.

– Вижу, – согласился капитан, – Продолжаем движение. Деммиз, можно прибавить скорость?

– Выжимаем, что можем, кап. Продержаться бы на этой.

– Капитан, имею своим долгом напомнить, что у нас на борту женщины и видимые и невидимые представители фауны. Несколько небезопасным может оказаться прямой курс на Тритон, где нас может ожидать вовсе не желающая тебе крепкого здоровья и долгой жизни супруга, и этот самый Виктор Леднев… А если это его корабль, то…

– Отставить разговоры! Мы сделаем все необходимое, чтобы быть осторожнее. Живые кристаллы нужны нам позарез.

– Послушайте, капитан, – мистер Рьи обернулся ко мне, – Может, глупость скажу…

Дем тоже заинтересованно оглянулся, а Левочка презрительно хмыкнул, мол, кто бы сомневался. Я, решив не поддаваться на провокации пузатого механика, изобразила покер-фейс и продолжила:

– Если артефакты настолько бесценны, и местное население Зиккурата ими так дорожит, то как они согласятся выменять их на эти самые кристаллы, пусть даже самые что ни на есть живые?

Оглушительный хохот всей команды был мне ответом. Обиднее всего даже не то, что заодно со всеми смеялись Атлант и Ри, но и капитан хохотал в голос!

– Тара, ты всерьез думала, что мы вот так придем к кхастлу Бравиш, или Цалибу Иннатхе-Воительнице и попросим их обменять бесценные сокровища на горсть вестерианских кристаллов?

Мистер Эддар даже вытер слезу в уголке глаза. Надо же, как весело ему! Отсмеявшись, он, заикаясь, продолжил:

– Мы намерены выкрасть сокровища, Тар. А кристаллы нужны, чтобы принять их форму и дать нам уйти – хоть на какое-то расстояние.

Вот это поворот.