Текст книги "Королева-дракон (СИ)"

Автор книги: Диана Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8

Глаза у папахена были холодные, словно ледяные и какие-то давящие. А еще казалось, что вот-вот эту толщу льда пробьют молнии. По-крайней мере в голосе Мичио Кинриу звучали громовые раскаты. И, несмотря на его спокойствие и отстраненность, казалось, он изо всех сил сдерживает ярость.

Мы стояли перед троном отца в приемном зале дворца. Прежде я здесь не была, и поэтому несмотря на серьезность момента то и дела зыркала по сторонам. И посмотреть было на что.

Во-первых, превышающие пределы разумного, размеры. Потолок, удерживаемый мощными красными, в золотых иероглифах, колоннами, находился так высоко, что чтобы его увидеть, приходилось задирать голову. Из-за обилия багровых тонов и золота обстановка была давящей, тяжеловесной. Как и взгляд родителя.

По бокам от трона стояли братья – только те, что драконы. Видимо, те двое, кто сознательно выбрали путь человека, лекарь и алхимик, на высокие собрания не допускались. Я же, как уж заведено в последнее время, была здесь единственной женщиной. Что как-то после пребывания в Долине Знаний казалось какой-то несуразностью. Получалось, драконы – господа этого мира – были самой шовинистической расой. Что меня, как самого яркого представителя этой расы коробило.

С одной стороны от меня стоял мастер Шуджи со свитком в руках, с другой – Исам.

После официальной церемонии приветствия мы сообщили отцу, что пришли за посвящением. И даже свиток с распоряжением от Ковена показали.

И вот свиток нам обратно вернули, бегло скользнув по нему взглядом, и сейчас хмуриться изволили-с.

– Ты чем-то недовольна, дочь? – вывел голос папахена из задумчивости.

– Кроме того, что нам почему-то запретили летать над твоим дракаратом, больше ничем. Пока, – ответила я отче. Потому что было жарко, и браслет-нейтрализатор то и дело начинал искрить, что значит, не сегодня-завтра разрядится, а меня эти драконьи шовинисты с инсектами, которые тотчас набегут в магические дыры, воевать не пустят. Потому как мне посвящаться надо. И вот вместо того, чтобы воспользоваться немного логически-критическим мышлением, сиречь здравым смыслом, нам какого-то черта чинили препятствия с самой границы…

– Ты не принадлежишь к Огненному дракарату, дочь, – надменно сказал отче. – Ты принадлежишь Ледяному клану.

На этих словах Исам и мастер Шуджи как-то приосанились, и Рио – спиной ощутила – тоже. А братья, наоборот, как-то поникли.

– Хранитель решил, что мне предстоит пройти посвящение всеми стихиями, – сказала я.

Взгляд отца был тяжелым, но мы, в общем, не зря родственники. Поэтому игра в гляделки продолжалась довольно долго.

– Я не даю дозволения, – не отводя взгляда, сказал папахен. – Вы не пройдете к сердцу огня.

– Мы пройдем к сердцу огня, – ответила я, также продолжая сверлить отца взглядом. – Хочешь ты этого или нет.

Глаза папахена потемнели от такой наглости, а воздух в приемном зале сгустился.

– Если вы не послушаетесь настоятельных советов Ковена, он поддержит Водный дракарат в вашем противостоянии, – попытался «взять удар на себя» мастер иллюзий.

Не отводя от меня взгляда, отец дернул уголком рта, что должно быть, означало улыбку и ответил мастеру Шуджи:

– Ковен никогда не пойдет на это. И вы, и я это знаем.

– Это твое последнее слово? – тихо спросила я, и, казалось, в ожидании ответа Мичио Кинриу замерло само пространство. Даже Скирон перестал носиться вокруг колонн и воздушной стрелой подлетев к трону предводителя, замер на расстоянии пяти метров в образе воздушного дракончика.

Покосившись на духа ветра, отец сдвинул брови и проговорил:

– Я не меняю своего решения. Уходите. Вам не будут чинить препятствий в том, чтобы передвигаться по Огненному дракарату, но к сердцу огня допуска не будет.

В знак того, что аудиенция окончена, Мичио Кинриу поднялся с трона.

Меня потянули за рукав камзола, кажется, мастер Шуджи позвал на выход, но я не сдвинулась с места. Продолжала стоять, есть отца глазами, и ничего, кроме верховного предводителя Огненного дракарата, который так ждал моего появления на свет и теперь упорно не желает признавать мою клановую принадлежность, который отказывает мне в праве, которое есть у меня с рождения… ничего, кроме него сейчас не существовало.

Меня снова дернули за рукав. Не отрывая взгляда от отца, я высвободила руку.

Вместо того, чтобы развернуться и уйти, я сделала шаг навстречу. Еще шаг.

Взгляд отца оставался таким же тяжелым, таким же холодным. Но я смотрела на него глазами… нет, не Джун, а того самого комочка, который некогда толкался под сердцем Джун. Который, стоило Мичио Кинриу положить ладонь на живот любимой жены, начинал не то, что дрыгаться, танцевать от радости! А когда отец заговаривал, я замолкала. Слушала.

И вот глядя на верховного предводителя другим, внутренним зрением, я почему-то не видела больше в его глазах ни холодности, ни жесткости. Не видела ничего, кроме…

Приблизившись вплотную, я привстала на цыпочки, и, обнимая отца за шею и глядя ему в глаза, произнесла:

– Папа, я люблю тебя.

С этими словами клюнула его поцелуем в щеку, и на миг, когда обнимала, рука отца легла мне не спину. И вся эта заварушка с посвящениями, магией, всеми странными порядками этого мира отступила на второй план. Всего на миг. Спустя секунду все вернулось. Но того мгновения, когда мы с отцом сказали друг другу, что хотели, я не забуду никогда.

***

– На территории дракарата двадцать шесть огненных сердец, – сказал мастер Шуджи, хмурясь. –  Каждое охраняют драконы, причем лучшие воины.

Наш военный совет разместился в небольшой уютной таверне на землях клана Золотого дракона. Во дворце мы не остановились. Справедливости ради надо сказать, что никто и не предлагал.

– Это значит пробиваться не иначе, как с боем, – сказал Рио, склонившись над картой. – Вот к этому и к этому, пожалуй, есть шанс прорваться, но, конечно, не нашим составом. Нужна сила еще хотя бы десятка драконов.

Исам сделал большой глоток и поставил опустевший стакан на стол. Следуя примеру дракона, я ополовинила свой. Воздух здесь, в самом сердце полуострова, густой от влаги. И жарко так, что дышать невозможно. Стоит выпить стакан воды, как тут же покрываешься испариной, и опять во рту и на коже ощущение сухости.

– Ни один из подданных Мичио Кинриу не пойдет против воли верховного предводителя, – сказал Исам.

– Даже братишки, как ни прискорбно это осознавать, – согласилась я.

– Они не виноваты, Таша, – напомнил Исам. – Право сильнейшего.

Я помню, – ответила я ему взглядом, кивая.

А я помню, что стал таким благодаря тебя, – ответил мне взглядом Исам и взял за руку.

Я руку не высвободила, правда, покраснела, а остальные усиленно делали вид, что ничего такого не произошло.

– Остается Подземный дракарат, – сказал Исам. – Если нам удастся убедить верховного предводителя в правомерности наших намерений, можно попытаться заручиться его поддержкой и пробиться к одному из сердец огня.

– У верховного предводителя Подземного дракарата нет причин отказывать Таши в посвящении, – задумчиво произнес Рио, но уверенности в голосе кузена Исама не было.

– Как нет причин и допускать к нему, – сказал Исам. – Учитывая, что Подземные поддержали Огненных в противостоянии с Водными.

– Я выйду на воздух, – сказала я, поднимаясь. Перехватив взволнованный взгляд Исама, добавила: – Я в порядке. Только здесь душно очень. Посижу немного на воздухе, – и, подмигнув мастеру Шуджи, – помедитирую.

– Это правильно, – сообщил мастер иллюзий, поднимая палец. – На первых курсах, пока сонастройка с драконом и магией идет семимильными шагами, в любой непонятной ситуации – медитируй! Впрочем, на старших курсах тоже. Да и после окончания Альма-матер я бы на месте некоторых пренебрегать бы этим бесценным советом не стал.

– Это ты нам всем сейчас камень кинул? – уточнил Рио, приподнимая бровь.

– То есть нам, вместо того, чтобы думать сейчас, как быть с посвящением Таши, что в землях Огненного дракарата, что Подземного, усесться на лужайке и помедитировать?

Мастер Шуджи только плечами пожал. Мол, мое дело предложить, а вы уже сами думайте, что важнее.

А я подумала, что три Ледяных дракона сразу, которые еще и преподы в Альма-матер, довольно веселое зрелище.

– Ладно, не скучайте, – сказала им. – Обещаю, намедитируюсь на всех.

Мастер Шуджи важно кивнул, а Исам уточнил, надолго ли я.

– Потому что нам к Подземным выдвигаться надо, – напомнил Рио.

Заверив, что ненадолго, я покинула таверну.

Ожидаемой свежести не случилось, наоборот, снаружи воздух и вовсе раскалился.

Тоскливо посмотрела на ближайшую гору, покрытую шапкой леса. Готова поспорить, там приятная тень.

– А, будь, что будет, – сказала Скирону, который вяло парил рядом, изображая вот-вот готовую разразиться дождем, тучку.

И в следующий миг взмыла в тягучее знойное небо золотой драконицей.

Не удержавшись, сделала несколько кругов над землями Золотого клана, а затем устремилась на макушку горы, под спасительный покров деревьев.

Убедившись сверху, что место для медитации свободно, спикировала прямо к подножию рослого дуба на самой вершине.

Под раскидистой сенью дышалось легче, а домик таверны с высоты казался игрушечным.

Усаживаясь, я осторожно «пощупала» магию браслета-нейтрализатора и постаралась отпустить пессимистичные мысли по поводу нашего похода.

Оптимизма и вправду ноль. Учитывая, что Кеншин хотел получить меня для Подземного дракарата, его отец также может не допустить к сердцу земли. Не говоря о том, чтобы поспособствовать нашему посещению сердца огня…

– Думаю, самое время послушаться мастера Шуджи, – сообщила я Скирону. – В любой непонятной ситуации – медитируй.

Помимо совета препода, меня с невероятной силой влекло в прошлое. Ощущение было, словно самый интересный в мире фильм прервали на самом волнительном моменте и не дают досмотреть.

Да и встреча с отцом, после того, как встречалась с ним каждый раз в медитации, прошла для меня слишком волнительно. Я не хотела в этом признаваться, но не могла не заметить, как дрожат пальцы и то и дело пересыхает во рту. Что говорить о сердце – оно грозит пробить грудную клетку с того момента, как покинули дворец папахена.

***

– Как это, к сердцу огня?!

Юная Джун поперхнулась разбавленным соком межму. Рука непроизвольно легла на живот. Митсуко поспешила накрыть пальцы Джун, которыми та забарабанила по столу, ладонью.

– Чего ты так испугалась? – мягко спросила она.

– Сердце огня, – прошептала Джун. – Средоточие магии мира. Если я не понравлюсь ему, оно меня просто сожжет! Только драконы могут ходить к сердцу стихии!

– Ты не знала, – больше утверждающе, чем вопросительно произнесла Митсуко.

– Не знала о чем?

– Юные драконы рождаются у сердца стихии. Чтобы с рождения установить связь с магией нашего мира. И, конечно, чтобы вернуться потом, после инициации и обретения истинной ипостаси за посвящением.

Джун покачала головой, вытаращив глаза.

– Я не знала, – сказала она. А затем спросила: – Ты рожала Ясуо и Керо тоже… у сердца огня?

– У центрального, – с торжеством в голосе произнесла Митсуко. – Тебе нечего опасаться, Джун. Наш господин и повелитель будет с тобой до конца.

– Он присутствует при родах всех нас? – с недоверием в голосе спросила Джун.

Митсуко покачала головой.

– Нет. Но я уверена, для тебя сделает исключение.

Глазах Митсуко на мгновение потухли, но стоило ей бросить взгляд на живот младшей жены, лицо озарила нежная улыбка.

– Ты не устала? Может, лучше вернуться в покои? – спросила она.

Джун посмотрела на старшую подругу с благодарностью.

Взяв руку Митсуко в свои, она сказала:

– Любит ли кто-то его так, как ты? Я не говорю – больше, потому что это невозможно.

Та в ответ пожала плечами.

– Ты его любишь, Джун. Я знаю.

– Разве можно не любить дракона, – ответила Джун.   

По просьбе юной Джун, которая становилась все более мнительной к концу беременности, в преддверии родов Мичио Кинриу доставил младшую и любимую жену к самому дальнему сердцу огня.

С ними был лишь лучший лекарь дракарата и самая известная целительница, та самая, которая когда-то помогала родиться Джун. Пока надобности в посторонней помощи не было, Мичио Кинриу оставался с женой наедине.

Сердце стихии располагалось в кратере самого маленького вулкана на территории Огненного дракарата. Джун, которой не с чем было сравнивать, и которая удостоилась чести видеть сердце стихии впервые, была настолько изумлена происходящим, что даже перестала чувствовать родовые схватки.

В эпицентре западных рудников дракарата находились сразу три золотые жилы. И начало они брали именно в той горе, где предстояло родиться ее сыну, плоду долгожданной любви великого воина Мичио Кинриу и послушной Джун.

Сверкающие золотыми крупинками стены, столп жидкого огня посередине и… какая-то немыслимая свежесть, – Мичио Кинриу оберегал любимую с помощью магии.

Странно было видеть в пещере удобное ложе под балдахином, специальное кресло для родов… еще какие-то вещи… Но верховный предводитель, похоже лично позаботился, чтобы у Джун было самое лучшее.   

Было как-то слишком волнительно присутствовать при собственном рождении, в тесной близости с воспоминаниями Джун, и в то же время я понимала, что не могу прервать медитацию сейчас. Мне казалось, я не вправе присутствовать при этом, и в то же время… кто имел на это большее право, чем я? 3ec623

Страхи Джун, обуревавшие ее за месяц до исхода, исчезли, испарились, как только первая судорога пронзила тело.

Джун ожидала боли. Джун расспросила всех жен и наложниц в гареме, каково это – рожать дракона. Поэтому Джун была готова ко всему. К любой боли, даже к той, что полностью подчиняет разум и обнажает инстинкты…

Но когда боль пришла, Джун поняла, что боялась призрака. Наяву все было совершенно по-другому, чем в ее мыслях и ожиданиях. Во-первых, боль действительно обнажила инстинкты, подсказывая, что делать, а во-вторых, оказалось, что ее можно терпеть. Причем даже молча.

Может, сказывалось присутствие любимого, может, так действовало сердце огня, которое вдруг потянуло к себе, разгораясь ярче, освещая пещеру дневным светом…

Но в момент одной из схваток Джун и Мичио Кинриу обменялись нежнейшим поцелуем, и в тот же миг что-то произошло. Боль, пронзающая тело, перестала сужаться, словно воронка, которая движется сверху вниз. Изменился вектор движения – хлынув снизу-вверх, боль принялась расширяться, после чего перестала существовать, оставив после себя какие-то сладкие судороги.

Мир взорвался огненными сполохами, пространство зазвенело и осыпалось искрами, когда тишину, прерываемую вздохами и стонами, прорезал крик драконенка. О том, что ее дитя – дракон, у Джун не было никаких сомнений. Даже в протестующем детском плаче можно было различить нотки рева.

– Спасибо, любимая, – сказал Мичио Кинриу и, склонившись над обессилевшей Джун, поцеловал жену в лоб. – Спасибо тебе за сына.

– Но это не мальчик, верховный предводитель, – слегка заикаясь, произнес лекарь.

– У вас девочка! – возвестила целительница, протягивая Мичио Кинриу крохотное тельце.  

Взгляд предводителя, который только что лучился от счастья, потух в тот же момент.     

– Только не ты, – простонал он. – Только не ты, Джун...

– Нет!!! – рев дракона сотряс пещеру, заставил целительницу отступить к самому сердцу огня, прижимая к себе новорожденное дитя. Казалось, если она сделает еще шаг, провалится в пропасть, прямо в эпицентр огненного озера.

– Ты не сможешь противиться этому, Мичио Кинриу, – сказала крохотная фея, которая возникла, словно из воздуха. Сделав круг над малюткой, она объявила Мичио Кинриу. – В твой род пришла посланница Инари. Королева драконов!

Драконье пламя отбросило фею чуть ли не к самому сердцу огня.

Сжав ручки в кулачки, фея бросила на разъяренного дракона последний взгляд и взмыла к самому потолку пещеры. Через мгновение сверкающая полоска, которая тянулась за крохой во время ее полета, слилась с остальными искрами.

***

Когда я вернулась в таверну, драконы по-прежнему морщили лбы над пространственной картой. Возникло такое ощущение, что время здесь остановилось, в то время, как я успела прожить целую жизнь.

Приблизившись, я ткнула пальцем в ничем не примечательную гору.

В ответ на три вопросительных взгляда, я сказала:

– Нам надо туда. Для моего посвящения.

– Там нет сердца огня, – сказал Исам, вглядываясь в карту.

– Было, – добавил мастер Шуджи. – Но тот вулкан давно потух.

– Знаю, – ответила я, кивая. – Пятнадцать лет назад. И тем не менее, нам надо туда.

Хотя бы просто увидеть место своего рождения, добавила про себя.

Глава 9

Потухший вулкан ожидаемо не охранялся, небо над ним было чистое. А учитывая, что находится он практически на границе с Подземным дракаратом, наш к нему подлет не вызвал подозрений у воздушной стражи.

Однако у входа в пещеру нас ждали.

Точнее, вряд ли это чудовище ждало прямо нас… Скорее, кого-то, кем неплохо бы перекусить. Учитывая, что в пасти зверя я бы запросто уместилась, если бы вздумала попасться ему и свернуться при этом в клубок, я как-то сразу поняла.

– Айнапс, – оторопело проговорил Исам, отодвигая меня за спину.

В ответ айнапс рыкнул так, что у всех у нас волосы назад отбросились. А три дракона перехватили ртауары, которые мгновенно приняли форму мечей, поудобнее.

– Что же вы за оружие, чуть что, хватаетесь, – пробормотала я, выглядывая из-за спины Исама.

Айнапс снова зарычал, на этот раз громче и дольше. При этом уперся передними лапами в землю и спину, покрытую щитками, выгнул. Остальные четыре лапы расставил пошире и нервно забил хвостом по земле. Казалось, ударит посильнее, и я на ногах не устою.

– Не лучше ли нам просто уйти, как пришли, – внесла лепту здравого смысла я и положила ладонь на руку дракона.

Под пальцами заходили мускулы. Исам покачал головой. Я перевела взгляд на Рио с мастером Шуджи – выражения лиц остальных драконов тоже были хмурыми.

– Таши, от айнапса бесполезно бежать, – сказал Рио.

– Если у зверя бешенство, он не даст уйти, – добавил мастер иллюзий. – Будет пытаться убить тебя до последнего. Поэтому отступать нельзя.

– А с чего вы решили-то, что у него бешенство? – не поняла я.

В следующий момент айнапс прыгнул.

Меня воздушной волной отбросило в сторону. Оторопело мотая головой, наблюдала, как три дракона бьются с чудовищем.

Только ловкость драконов, которая не всегда видима человеческому глазу, спасала этих троих от жуткой смерти. Айнапс пытался растоптать их шестью толстыми, как у слона, лапами, и при этом не переставая щелкал клыками, пытаясь дотянуться до того или иного дракона.

У меня ртауара для битвы не было. Магического лука тоже. Не найдя ничего солиднее, чем сухая ветка, я вспомнила как помогла Исаму на поединке с отцом. Поэтому, стараясь не смотреть, как неведомое чудовище вот-вот затопчет моего возлюбленного, родственника и самого строгого и взыскательного препода, я уселась прямо на землю и закрыла глаза.

Как учит госпожа Мэдока, преподша по целительской магии, нужно сначала истинным, внутренним зрением увидеть энергетические потоки, которые излучает объект, нуждающийся в исцелении, а затем направить к нему те самые лучи из середины ладоней, сиречь целительную энергию.

Энергетические тела, или ауры трех драконов я увидела сразу. Яркие, сильные, стремительные, готовые разить насмерть, защищая слабую меня (глядя внутренним зрением, всегда считываешь эмоции, тем более, когда смотришь на свою истинную пару). Но кроме аур трех драконов, я видела еще одну. Огромную. Синюю. Почти полностью синюю, за исключением правой задней лапы. Она пылала! Невольно «прислушавшись» к монстру, поняла, что зверь просто сходит с ума от боли!

Дальше некогда было рассуждать.

Кувыркнувшись, прокатилась под ногами Исама, ушла от захвата мастера Шуджи, который должно быть решил, что адептка Кинриу сошла с ума, и, проскользнув под рукой Рио, оказалась почти под чудовищем.

Видимо, мысль о приступе моего безумия пришла в голову не только драконам, но и непосредственно монстру, потому что айнапс замер и даже попятился от неожиданности. При этом, как я отслеживала внутренним зрением, наступил на больную ногу и снова заревел. Точнее, ревел он для остальных, я же отчетливо слышала, что животное плачет от боли!

Чувствуя характер боли, я отдала мысленную команду Скирону, и дух ветра принялся усиленно дуть на больную лапу зверя, которую тот снова поджал.

Я почувствовала, что боль отступила сразу. Ощутил это и зверь. Вторая неожиданность за несколько секунд на какое-то время вывела его из равновесия в буквальном смысле, потому что айнапс бухнулся на бронированный зад. Только земля затряслась.

У меня появилась возможность подойти ближе к поврежденной конечности.

Приказывая Скирону дуть изо всех сил, я принялась осматривать больную лапу. Айнапс, должно быть, понял, что я не хочу ему зла, поэтому не мешал, даже вытянул конечность перед собой.

Встав на колени, я согнулась и присмотрелась.

– Ничего себе, – присвистнула я, обращаясь к айнапсу. – Ты невероятно храбрый и терпеливый мальчик, раз терпишь такую бяку.

Покрыв руки энергетическим щитом, я извлекла из подошвы монстра тлеющий уголек.

Уголек был странным. Он не тух и не обжигал руки. Конечно, ладони я защитила, так, что госпожа Мэдока могла бы мной гордиться, но как минимум тепло от тлеющего уголька я должна была бы почувствовать. И вместо этого не чувствовала ничего.

– Таши, – позвал прямо из-за спины Исам, а айнапс зарычал.

– Отойди! – возмутилась я. – Ну-ка, все отойдите и не смейте мне пугать зверя. Вот где у вас логика? Сначала бьетесь с ним не на жизнь, а насмерть, а теперь лезете под руку, когда ему помогают… Естественно, этот айнапс воспринимает вас, как угрозу.

В подтверждение моих слов айнапс обнажил клыки.

Судя по шагам сзади, поняла, что все трое отошли.

– Невероятно, – прошептал Рио.

– Судя по поведению зверя, ей ничего не грозит, – тихо сказал мастер Шуджи.

– Ну вот и все, малыш, – сказала я, накладывая простенькое охлаждающее заклинание и погладила зверя по щиткам. Вряд ли он что-то почувствовал. Шкура у него, судя по обломкам чьего-то меча, непробиваемая, а вот подошвы нежные. – Как же ты умудрился наступить на уголек?

Зверь что-то прорычал, словно понял меня.

– Все позади, – сказала я и похлопала айнапса по бронированной лапе. – Беги к мамочке.

К изумлению всех присутствующих, айнапс поднялся и действительно скрылся за стволами деревьев.

– Что ты с ним сделала? – вырвалось у Рио.

Я пожала плечами.

– Пожалела.

Моим вниманием снова завладел уголек. Уже без всякого энергетического щита, я покрутила его в пальцах. По форме напоминает яйцо. И – готова побиться об заклад – за все это время ничуть не угас, а, кажется, наоборот, разгорелся.

Исам, который снова подошел и помог подняться с земли, протянул руку к моей ладони, на которой держала уголек. Но в следующий миг отдернул пальцы и подул на них.

Неудача постигла также мастера Шуджи с Рио.

– Да ладно, – удивилась я. – Вы же драконы. У вас дыхание огненное. Вы в огне не горите, в воде не тонете, я в кино видела.

– У нас есть драконий огонь, – подтвердил мастер Шуджи. – Но судя по всему, у тебя в руках искра сердца огня. Прикасаться к стихии чистого огня могут лишь Огненные драконы.

 Я снова посмотрела на яйцеобразный уголек и присвистнула.

– Все сходится, – сказала я. – Айнапс встретился у входа в пещеру. Которая ведет к сердцу огня. Где мне предстоит получить посвящение. А в руках я держу это искру, – я пожала плечами, – не знаю, может, потому, что не так уж не принадлежу к Огненному клану, как папахен это хочет представить.

– Сходится, кроме одного, – согласился мастер Шуджи. – Вулкан бездействует. Я не слышу в нем магии.

Судя по лицам Исама и Рио, они тоже не слышали.

– И тем не менее, мы попробуем.

– Для этого мы здесь, – сказал, кивая, Исам.

Внутреннее устройство горы, если можно так выразиться, очень изнутри напоминало ту самую, парящую, в центре которой находилось сердце ветра. Мы шли по оплавленным некогда потоками лавой коридорам, по направлению к самому центру.

Именно там, согласно воспоминаниям Джун, ранее находилось сердце огня – столп жидкой лавы, что поднимается из подземного озера.

Я знала, когда в правильном месте свернуть, а когда идти прямо: я уже была здесь. С Джун, Мичио Кинриу, с лекарем и целительницей, которая помогла мне явиться на свет.

Драконы держались рядом, вид у всех троих – донельзя почтительный. Ведь по сути, сердце каждой стихии – средоточие магии этого мира, а значит, их силы.

Когда, наконец, дошли до знакомой пещеры, я с трудом сдержала вздох разочарования: за заветной чертой было пусто. Вулкан и вправду погас давно, и, кажется, безвозвратно. В воздухе нету и намека на запах гари.

На лицах драконов проступило сочувствие. А уголек, который все еще несла в руке, нагрелся. Причем по-прежнему не обжигал, просто грел, словно хотел что-то сказать.

– К сожалению, пусто, – сказал Исам. При этом дракон сделал шаг ко мне, а я, поскольку в этот момент сконцентрировалась исключительно на угольке, четко отследила: стоило Ледяному приблизиться, искра сердца огня похолодела.

Я выставила руку перед собой и отступила на шаг.

– Не подходи, – предупредила Исама и добавила, глядя на недоумевающие лица других драконов: – Те. Не подходите, то есть. Правда. Нет времени объяснять, но вам сейчас лучше уйти.

Драконы переглянулись между собой с недоумением. А у Исама на лице прямо целая борьба.

– Саша, – сказал он. – Но вдруг… Айнапс.

Рассмеявшись, Рио хлопнул его по плечу.

– Влюбленные все такие дураки, или только мой кузен?

Прежде, чем Исам успел достать кузена, Рио отпрыгнул.

– Да она только что доказала, что айнапсы ей не страшны.

– Как и искры сердца огня, – пробормотал под нос мастер Шуджи.

– Что? – обернулись к нему оба дракона.

– Я думаю, следует послушать адептку Кинриу. Пошли.

Он поманил за собой обоих драконов, и те, бросив напоследок перекрестные взгляды, ушли.

Искра сердца огня сразу нагрелась.

Я обошла пещеру в поисках лучшего места для медитации, и когда уголек разгорелся чуть ли не до огонька, поняла: именно на этом месте я появилась на свет. Здесь установилась моя связь с сердцем огня.

Привычно сложив ноги, я уселась в полулотос. Руки сложила перед собой ладонями вверх, в центр левой поместила искру.

Закрыв глаза, я кубарем скатилась в воспоминания Джун. В последнее время они стали для меня ярче, чем обычная жизнь.

– Мама, смотри, как я могу!

Джун повернулась на звонкий голосок. Темноволосая малышка, перламутровая от пыльцы фей, поднялась над озером и зависла в воздухе.

Всего на пару мгновений. В следующий миг с визгом обрушилась обратно, в воду.

Вынырнули сразу две головки: детская, с прилипшей ко лбу челкой и зеленая, русалочья. Хвостатая держала кроху на руках и смотрела на нее с умилением. Над озером кружились феи. Их перекрикивания казались Джун звоном хрустальных колокольчиков.

– Мама, ты видела? – крикнула… я… и заливисто расхохоталась. – Я умею летать!

– Конечно, умеешь, – улыбнулась Джун.

Мне не надо было прислушиваться к тому, что происходит в ее сознании, чтобы знать: этого розового темноволосого малыша Джун любит больше всего на свете. Только с рождением дочки она узнала, что такое полное, безоговорочное счастье. Правда, полным оно было недолго. Сразу после рождения дочери его омрачила разлука с Мичио Кинриу.

– Принцесса будет расти в стране Идзумо, – сказал ей муж. – В месте, где сила всех дракаратов объединена и усилена мощью священной горы Сусаноо.

– Я должна быть с ней. Она совсем крошка, – глядя в зеленые глаза предводителя, попросила Джун.

На Мичио Кинриу смотрела еще одна пара глаз, зеленые, с серебряными крапинками. Смотрела настойчиво и даже как будто сердито. И от этого взгляда все внутри замирало. А черный дракон ревел и бил крыльями.

Предводитель объявил, что Джун потеряла ребенка, и что ей нужно время. Чтобы прийти в себя, свыкнуться с утратой. Поэтому пока седьмая жена предводителя будет жить на священной земле Идзумо.

В день, когда мне исполнилось три года, отец появился, как всегда неожиданно, словно возник из воздуха.

Увидев Мичио Кинриу, Джун не смогла скрыть ни радости при его появлении, ни тревоги. Что-то подсказывало ей, что на этот раз верховный предводитель Огненного дракарата пришел не просто повидаться.

– Принцесса должна уйти в зеркальный мир, – подтвердил Мичио Кинриу опасения Джун.

Девочка засмеялась на руках у русалки. А когда та усадила ее на лист кувшинки и принялась плавать вокруг, попыталась ухватить за зеленый хвост.

Джун перевела затравленный взгляд на обожаемого повелителя. Как он может быть так жесток?

Мичио Кинриу вздохнул.      

– Пребывание Таши в этом мире чревато последствиями. Ее магия рвет пространство. А она растет. Так что дальше будет только хуже. – сказал он после затянувшейся паузы. – Она уйдет в зеркальный мир. Там нет магии, там она будет в безопасности. Как и сам мир.

– Мы вместе уйдем.

Джун показалось, что сначала она услышала свой голос со стороны, и только затем поняла, что произнесла эти слова вслух.

– Что ты говоришь такое, женщина?!

Весь вид Мичио Кинриу говорил о том, что и речи быть об этом не может.

Джун снова покосилась на дочь, сглотнула и посмотрела в глаза мужу.

– Ты обещал мне, – произнесла она, чеканя каждое слово. – Я родила тебе дитя и, по традиции драконов, могу просить тебя выполнить одно мое желание.

Она шумно выдохнула и добавила после небольшой паузы.

– Мое желание – быть рядом с дочерью.

***

Открыв глаза, я оторопело помотала головой.

– Он знал, – каким-то бесцветным голосом проговорила я. – Он отправил меня в зеркальным мир не потому, что я девочка. Не потому, что дочь…

Сердце сдавило, а Скирон, успевший соскучиться, принялся носиться вокруг меня кругами, растрепывая волосы. И я… Я откуда-то знала, что делать.

Медленно, как во сне, подняла уголек к самым глазам. Долго вглядывалась в него, то и дело выпадая из реальности. Казалось, мои руки вдруг стали огромными, и держат они огненный сгусток невероятных размеров. А внутри него так и кипит жизнь, языки пламени пытаются прорваться на свободу.

Помотав головой, я припала губами к искре и тело тут же пронзила волна сладкого тока. Отчего-то защипало в глазах, а сердце сжалось, как бывает, когда после долгой, болезненной разлуки знаешь, что вот сейчас будет встреча.

Размахнувшись, я бросила уголек в пропасть. Туда, где при моем рождении находилось жерло вулкана.

А потом границы пространства и времени размылись, мир подернулся легкой дымкой. Не в силах оторвать взгляда, я наблюдала пробуждение сердце огня.